Янтарная диадема

ГЛАВА 1
Родион, находясь на морском побережье, познакомился с некой Полиной. Молодая женщина выяснила у Родиона, что он невинный как младенец. Она со смехом предложила ему снять на одну ночь самый дорогой номер отеля. Он не стал возражать. Посчитав в уме, он снял номер на сутки. Стоил он!.. Когда Родион увидел знакомый янтарь в узорах шкафа, он понял, что за это отдал целое состояние, и заскулил как раненый зверь.
Сапожник купил свои сапоги, но Полине об этом он ничего не сказал. А она сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Родион в душе весь перевернулся: за два часа отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, за который он бы полмесяца ел!
Родион побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
Полина явилась в девять часов вечера в черно-белом платье, в черно-белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно-белой заколкой.
— Вот это номер! Класс! Хоть посмотрю, за что люди деньги платят!
Она присела на стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась по центру ног, и ноги во всей своей красе предстали перед Родионом.
— Отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся...
Родион готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал. В голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но нет, он решил с детством распрощаться сегодня, поэтому достал деньги и отдал Полине.
Ужин уже стоял на столе в столовой: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Родион Полину уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желания, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Полина открыла окно, выглянула на улицу и стала смотреть на море.
А у Родиона появилось желание скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть это жадное, по его меркам, создание. Любви в его душе не было, а было вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать, нищеты, правильно она его определила при знакомстве.
Он посмотрел на шкаф и улыбнулся шкафу — и… ничего не произошло, шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Родион посмотрел на часы, но те гордо двигали стрелки и не реагировали на Родиона.
— Полина, садитесь к столу, — выдавил Родион из себя первую любезность.
Она села за стол, подняла металлический колпак с тарелки и стала медленно перебирать столовые приборы. Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры. Она пить отказалась:
— Прости, но я шампанское не пью.
Он опять на нее рассердился, пока еще мысленно, и залпом выпил свой фужер. Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками. Он сквозь злость не ощущал радость от ее прикосновения и просто ел, жевал. Она поцеловала его в щеку. Он непроизвольно дернулся всем телом.
— Что ты ко мне пристаешь?! — закричал Родион неожиданно для себя и для нее.
Она оттолкнула его от себя. Он лег лицом на тарелку. Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали. Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман и решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в номере ему не хотелось, у него и так был его маленький номер.

Родион вышел на улицу и пошел к морю. Он дошел до скалы и стал смотреть на море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка с небольшим хвостиком светлых волос. Она затащила шлюпку на песок и подошла к Родиону:
— Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый? Смотри: звезды, море, скалы. — И она раскрыла руки всему свету.
— Девочка, а ты почему вечером и одна? Не страшно?
— Здесь кто-то есть? Я не вижу! Ты не считаешься. Ты — галлюцинация собственной бездны! Тебя нет!
— Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я — нормальный, можешь потрогать.
— Правда, что ли? — она коснулась его руки. — Ты смотри, человек! — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!
— Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.
— Мне много лет. Я взрослый!
— Да? А по тебе не скажешь!
Она тряхнула хвостиком и пошла к отелю.
Он оторвался от скалы и пошел за ней следом. Она остановилась, запрыгала на одной ножке, сказала, что острый камень уколол подошву. Он стал искать острый камень, который уколол ее подошву ног. Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:
— Если ты взрослый, то вези меня до отеля, у меня там дело есть, — она крепко ухватилась руками за его подбородок.
— Почему вы, бабы, такие наглые?! — крикнул он. — Как бы мне отсюда скорей уехать!
— На мне поедешь? — спросила девушка и необыкновенно проворно оказалась лежащей на песке.
— Я понял: ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда-сюда! Лягу рядом и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!
Он лег на песок и стал смотреть на море. Она легла на него и стала смотреть в небо.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.
От возмущения Родион молчал. Она перевернулась на нем и поцеловала в губы:
— Вкусный какой! Можно я еще поцелую не в щеку? — И она впилась в его губы своими губами.
Он осознал, что ему ее наглость нравится, и денег она не просила, он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.
— Ты смотри! А ты еще и целуешься! — воскликнула девушка. — Пошутили и пошли.
— Требую продолжения поцелуев! — крикнул дурашливо Родион.
— Ты чего? Того? Мне некогда! — И она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.
Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.
На пороге стояла Полина.
— Простите, так нехорошо получилось...
— Ничего, все нормально. — И он закрыл перед ее лицом дверь.
Через минуту к нему вновь постучали. Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь. На пороге стояла девушка с хвостиком.
— О, я вас нашла! Можно я к вам зайду на минутку? Руки помою и уйду.
— Хоть вся мойтесь.
Она пошла в ванную комнату. Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того, что на нем кто-то переворачивался.
— Ой, как неудобно на вас спать! — услышал он женский голос.
Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо. Она на нем лежала. Он резко дернулся в сторону. Она оказалась рядом с ним. Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.
— Я вам мячик? Что вы меня пасуете? — спросил удивленный голос.
— Какая же ты наглая!
— Я не наглая, а бедная.
До него стало доходить.
— Циркачка, у меня за сутки оплачен номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?
— Без проблем. Сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась. Ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря, я мусор выношу.
— Ладно, идем.
Они пришли в номер. Она тут же допила и доела все, что было на столе. Огромная кровать стояла по центру спальни. Он предложил ей лечь на эту кровать, а о себе сказал, что ляжет на диване.
Она легла на роскошное лежбище и уснула почти мгновенно. Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, не раскрывая его, и уснул.
Он проснулся от свежего потока воздуха. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море. Он замерз и медленно потянул на себя одеяло. Она заметила его движение и легла на него сверху.
Он нисколько не удивился. Уверенный поцелуй скрепил их временный союз. В дверь постучали.
Раздался голос Полины:
— Родион, открой дверь, я к тебе пройду. Тебя нет в своем номере, значит, ты здесь.
— Чего ей тут надо? — зашептала девушка с хвостиком. — Скажи, что ты занят.
— Я ей просто не отвечу, — прошептал Родион.
Полина постояла у дверей и ушла.
— Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! — сказала девушка и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на лежбище.
Он пошел за ней на постель. Шарики слабо мерцали на спинках кровати. Он лег. Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла. Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь все глубже под ее одежду.
— У меня еще никого не было, — прошептала девушка с хвостиком.
— И у меня никого не было, — прошептал Родион.
Они были первыми и проснулись в обед. Родиону пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер. Он собрал вещи. Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:
— Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.
Он важно достал свою визитку и отдал девушке. Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:
— Меня Раиса зовут.
— А меня Родион.
Она тут же закрыла дверь с той стороны. Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.

Раиса работала на самом плохом месте в гостинице: собирала мусор и выносила его. И именно она после одной ночи в этом номере вышла замуж за столичного парня, у которого она была первой женщиной.
Парень на ней женился, у них родились мальчик и девочка одновременно. У нее семья была очень бедная, а теперь она живет как принцесса. Эта сказка ходила из уст в уста, и люди стояли в очередь, чтобы хоть сутки пожить в мистическом янтарном интерьере, приносящем такую редкую удачу.
На самом деле неважные дела складывались у Раисы: она не могла дозвониться до Родиона. Дома его постоянно не было, а работу он сменил. Его визитка морально устарела. Три месяца беременность развивалась в скрытом варианте, потом стала такой, что ничем нельзя было живот спрятать.
А Родион молчал. Раису дома не то чтобы ругали, а презирали. Хуже было другое: финансовых средств в ее доме хронически не было, деньги ее дом стороной обходили. В гостинице, где Родион жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд. Раиса приехала к его дому, чтобы ждать его, пока не появится.
Родион пришел поздно. На скамейке у его подъезда сидела Раиса с большим животом. Он ее с трудом узнал. Да и она его узнала только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Родион привел ее к себе домой. Срок у Раисы был серьезный, а живот такой огромный, что Родион его с первой минуты испугался.
Раисе было немного плохо после переезда. Она сразу легла на диван. Теперь уже пришлось бегать Родиону и ухаживать за Раисой. Он не отрицал своего участия в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой. Она и не спрашивала его ни о чем. Был — хорошо, нет — тоже хорошо.
Родион и Раиса были вынуждены расписаться, потому что Раисе требовалось наблюдение врачей, она даже приехала со своей медицинской картой. Родила Рая ближе к лету мальчика и девочку. Весь временный лоск Родиона слетел. Деньги уходили на детей и Раису.
У Родиона двое детей — для его бывшей дамы этот фактор стал определяющим. Они больше не встречались на личном фронте.

На душу Платона, друга Родиона, давил старый грех. Однажды он пришел к Родиону, а увидел у него в доме Раису с двумя детьми. Платон помнил Раису спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная в техническом плане, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом синем море, где отдыхающие расслабляли молодых местных девочек.
Раиса не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 15 лет она попала в материнские проблемы, после диких слез и трех уколов этой участи она избежала. После пережитого она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Раиса делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе.
После школы Раиса училась в техническом колледже среди парней и не одному не позволила собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом подрабатывала в гостинице на самой грязной работе.
Так что Платон был у нее первым, а Родион был последним. Она окончила технический колледж и родила пару детей — и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на новенькой отремонтированной кухне сидели два затравленных прошлым человека: Платон и Раиса. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились.
— Платон, что произошло? Почему ты так со мной поступил?
— Раиса, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет, и уехал, я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!
— Ты умный!
— Ты так думаешь?
— Я всегда о тебе думала хорошо.
— Я плохой человек!
— Не занимайся самоуничтожением, вредно.
— Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви.
— И почему? Бредишь. Иди спать.
— Раиса, ты права. А знаешь, ты сегодня очень красивая!
— В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.
— Прости, но я тебя в этом городе не видел, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.
— Да и я тебя особо не вспоминала.
— Выпьем за знакомство!
— Нормально! Давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство! Выпьем! — сказала Раиса, достала из холодильника начатую бутылку вина и сняла фужеры с полки. — Чем закусим?
— Чем бог послал. У меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.
— Годится, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.
— Готовь, если Родион не возмутится.
Два человека сидели на кухне — пили вино. Родиона не было дома. Платон протянул руку к Раисе, но она свою руку стремительно убрала.
— Платон, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, — сказала она и закрыла дверь за гостем.
Платон пошел домой спать и уснул, как провалился.
На следующий день к Раисе опять приехал Платон. На банкете сидели два человека с различной совестью. Платон приехал к Раисе за прощанием, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг посмотреть для себя новый магнит для мужчин — в чем он будет выражаться, она еще не осознавала.

Ряд зеркальных прилавков с косметикой притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка — здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Раиса взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась.
В большом торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь есть один — магазин, теплый, освещенный.
Сумочки, сапожки, костюмчики...
Раиса осмотрела все, что есть, но одежда была для нее дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Раиса как заколдованная шла внутрь помещения.
Внушительные широкие кровати притягивали к себе дорогим постельным бельем, цены для нее были запредельные. Она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, небрежно одетый.
Мужчина усмехнулся, глядя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Раиса пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя хорошо упакованными пакетами. Раиса выписала зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.
Она увидела, что кассир, держась за голову, упала за свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Раисе продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Раиса посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с экраном, стоят в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.
Прибыла группа милиционеров, Раису опросили как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Мусиным. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Раиса и детектив Мусин познакомились.
Мусин всегда работал там, где была работа. Раиса стала его временным партнером. Он по ее описанию составил портрет некоего мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.

Раиса и Родион оказались в квартире, в которой царили заросли травянистых растений. Цветущих растений не было, но все пространство было обвито зеленой листвой.
— Ничего себе! — вскричал удивленный Родион. — А здесь кровать есть?
— А надо? — усмехнулась Раиса. — Сюда, кроме меня, никто не приходит.
— Радует, — усмехнулся Родион, наклоняясь под вездесущей листвой, пытаясь обойти квартиру. Он нашел лежбище одинокой женщины, размеры лежанки были так малы, что Родиону они не подходили ни вдоль, ни поперек.
— Слушай, как ты на этом спишь? Здесь можно только сидеть! — возмутился Родион.
— Купи, — смиренно сказала Раиса, уходя в спасательную кухню.
Родион хотел пройти за женщиной на кухню, но запутался в лианах, опутывающих все пространство под потолком.
— Раиса, у людей потолки натяжные, а у тебя травяные! Можно я оборву листву? Пройти невозможно!
Он сел на пол, но неудачно — на полу стоял поддон с маленькими кактусами.
Дикий рев разнесся по квартире.
Раиса включила вентилятор, и все скопление растений зашевелилось и задвигалось.
— Я понял, у тебя растения — твои охранники! — прокричал Родион, снимая джинсы с иголками от мелких кактусов.
— Прекрасно, что ты понял, можешь идти домой после того, как джинсы наденешь.
А что останется для Платона? Он пришел к ним в гости.
— Родион, у тебя талант! Отдай деньги Раисе. Няньку найми да попробуй найти еще что-нибудь такое, сам знаешь что, — сказал ему отец детей.
— Мне надо отдохнуть, с детьми посидеть, потом поеду. Привык я к своим карапузикам.
ГЛАВА 2
Рыжеволосая девушка по имени Анфиса смотрела в окно: яркие золотистые завитки кленовых веток царствовали во дворе. Неописуемая красота раскинулась над землей, достигая шестого этажа. Местами в желтых букетах кленов вставали величественные березы с зелеными листьями. Рябина где-то снизу прислонилась к клену красными ягодами.
Вот это букеты! Осталось перевязать ленточкой букет из деревьев и упаковать его в подарочную бумагу. Но где та огромная рука, которая способна поднять роскошный букет осени? Где та жилистая рука, которая могла бы принести своей любимой несколько листьев клена, маленький желто-медный букет? Анфиса бы с удовольствием поехала к такому любимому.
Но где его взять? Она посмотрела на плоский экран телевизора, на котором игрок в яркой одежде прятался от бычка, подпрыгивая в воздухе вслед за веревкой. Так и ей захотелось сфотографировать центр букета осени, но не хотелось спускаться вниз. Снизу — красивая осень, а сверху — великолепная. Она стала фотографировать осень из окна, потом распечатала фотографии на цветном принтере, и быстро закончилась желтая краска, — это она распечатывала осенние картинки.
Пришлось ехать в магазин электронной техники. Покупая краски для принтера, Анфиса увидела имя продавца на груди — Родион. Понятно, что он не гонял телят на другие планеты. И ей пришла в голову озорная мысль. С некоторых пор она работала в фирме «Мистические обстоятельства» в лаборатории повышенной секретности, где занимались производством серийных сказок, действующих на психологическое настроение населения. Естественно, что на эмблеме фирмы сиял золотистый лист вяза.
Все более чем просто: по заказу от телевизионной компании сотрудники создавали инопланетян, летающие объекты и мелкую чертовщину. Например, если в некоем регионе ожидалась гроза, то туда высылался дополнительный метатель молний.
Незаметный самолет обладал способностью разбрасывать подобие молний в определенном направлении. Выбирался известный человек с прочной репутацией и запугивался молниями так, что любо-дорого его было снимать корреспондентам телекомпании, а потом показывать народу и приговаривать, что случайные съемки получены с места событий очевидцами.
Хорошо получалось запугивать летчиков небольших аэродромов. Можно было обойтись без грозы. Над аэродромом то и дело появлялся летающий объект, прикрытый специальным обручем, излучающим потоки разноцветного света, в котором всегда присутствовал золотистый оттенок. Летчики пугались, и оставалось только снимать результаты творчества компании.
Самое любимое развлечение фирмы — инопланетяне. Их создавали как современные картинки для Всемирной паутины. Инопланетяне засылались на шашлычные полянки к концу пиршества. На человека надевали шлем телесного цвета, в области глаз в маску вставлялись треугольные глаза. Люди для шуток подбирались изящные, с ними отрабатывали специфическую походку, на руки надевали нечто похожее на перепонки. В совокупности такой инопланетянин поражал самих создателей.
Анфиса всегда вздрагивала при виде очередного чудика-инопланетянина. Есть люди, у которых локти выгибаются в другую сторону, она сама видела таких людей, а в обличье инопланетянина вывернутые локти удивляют. Где найти уникальных инопланетян, рожденных на Земле? Лучше всего на конкурсе.
Поэтому телевизионная компания объявляла конкурс людей с инопланетными особенностями в организме. Отбирали группу нужных людей, заключали с ними контракт и готовили их к роли инопланетян.
В таких случаях не мешал межзвездный корабль. Если взять Буран и добавить к нему дополнительную геометрию из несущих конструкций, то слабонервных людей вполне можно было бы удивить, а заодно доставить инопланетян в нужное место, скажем, на конференцию заумных докторов наук.
Телекомпания межзвездных сюжетов никогда не страдала отсутствием зрительской аудитории, значит, у Анфисы была отличная работа.
Работая менеджером по продаже электронной техники, Родион, молодой человек славной наружности, лоб в лоб столкнулся с инопланетянином. Свет в зале в этот момент слегка уменьшился, и перед ним появилось существо среднего роста. Оно смотрело огромными треугольными глазами, сковывая его волю. Казалось, что в зале никого, кроме них двоих, не было. Существо взяло ноутбук и передало его следующему такому же чудику, который высветился в пространстве торгового зала.
Вскоре из инопланетян выстроилась целая цепочка, по которой из торгового зала исчезли ноутбуки. Родион оцепенел. Он даже не нажал на кнопку сигнализации. Все зрелище в торговом зале было снято на камеру слежения. Кадры пошли в телевизионный эфир вечером. Родион стал самым популярным лохом дня. Речь шла об инопланетянах-злоумышленниках. Знал бы он, кому принадлежала разработка внешнего облика инопланетян! Всю бы злость на того обрушил! У руководства телекомпании существовал договор на покупку ноутбуков для этой группы людей, а зрелище окупило затраты.
Родиону было мучительно стыдно за инопланетное ограбление своего отдела, за вынесенные на его глазах ноутбуки, и он решил уехать куда подальше, где нет инопланетян. И поехал он на восток через чугунное кольцо страны. В купе рядом с ним сидел накачанный мужчина, мучимый знаниями о Тунгусском метеорите. Его все волновал вопрос, почему по периметру колдовского круга деревья лежали, а в центре зеленели.
— Очень интересно, — сказал Родион и добавил: — это была летающая тарелка, у которой по периметру находились вращающиеся винты, а в центре — наблюдательный пункт.
— Замечательно, молодой человек, мне такая идея самому приходила в голову. Если пойти дальше и предположить, что на воздушную подушку, расположенную по периметру корабля, была произведена посадка межзвездного корабля?
— Почти одно и то же.
— Не скажите, молодой человек! Летающая тарелка слишком мелкая, а вот межзвездный летательный аппарат был бы более уместен.
— А нам что от этого? — спросил без интереса Родион.
— Как что? Да это же к нам инопланетяне прилетали! Другая цивилизация.
— Эти инопланетяне у меня отдел ограбили, и я от стыда еду, куда глаза не глядят.
— Точно, вспомнил Ваше лицо! Это Вы тот лох, которого чудики с треугольными глазами обокрали! — воскликнул радостно попутчик.
— Чего мне пилить через чугунное кольцо страны на восток, если и там уже знают эту историю?
— Слушайте, раз Вы лох известный, поедемте со мной на место падения Тунгусского метеорита или на место приземления межзвездного корабля, который оплавился и превратился в непонятный землянам материал. То есть межзвездный корабль произвел самоуничтожение.
— Если корабль оплавился, что мы там искать будем?
— Почту! Самую настоящую почту инопланетной цивилизации.
— Письмо в бумажном конверте?
— Юмор уместен. Нам с Вами надо стать экстрасенсами, настроиться и идти искать в ту сторону, куда нам укажет наше шестое чувство.
— Ходить по буреломам, по корягам, среди комаров?
— Слушайте, комары Вашего фиаско в магазине не видели. С этим Вы могли бы согласиться?
— Несомненно, — серьезно ответил Родион.
Анфиса вошла в купе во время движения поезда.
— Добрый день, любители экзотики! Меня зовут Анфиса. Я прибыла на вертолете, который высадил меня на крышу вашего вагона, и через специальный люк я спустилась в вагон.
— Меня зовут Родион, — улыбнулся недоверчиво молодой человек.
— А, я Вас знаю, — сказала Анфиса с улыбкой.
Он промолчал.
Попутчик представил себя:
— Степан Степанович Болт! Меня все знают из-за пристрастия…
— Можно не продолжать, я Вашу версию о Тунгусском метеорите читала в журнале.
— А где теперь Ваши крылья, Анфиса, на которых Вы прилетели к нам? — спросил серьезно Родион.
— В чемодане лежат, — ответила она серьезно.
— Анфиса, мы хотим Вам предложить экскурсию в поисках почты или черного ящика Тунгусского межзвездного корабля.
— Так Вы утверждаете, что это был корабль, а не метеорит? — спросила Анфиса весьма заинтересованно.
— Камень, ножницы, бумага. Нам нужен черный ящик межзвездного корабля, — без эмоций промолвил Степан Степанович и подумал, что Анфиса — молодая и весьма симпатичная фея.
— А в ящике нас ждет информация? — заинтересованно спросила Анфиса. — Ой, а космические летчики катапультировались из корабля?
— Деточка, ты чудо! — воскликнул Степан Степанович, вытаскивая из кармана янтарные четки. — Летать умеешь?
— Да, прицеплю крылья и полечу.
— Наш человек! Ты куда путь держишь?
— У меня отпуск. Я еду туда — не знаю куда, посмотреть на то — не знаю что.
— Отличный ответ. Подожди, это ты победила на очередном всемирном конкурсе экстрасенсов?
— Я.
— Анфиса, посмотрите на фотографии места падения неизвестно чего.
— Это и есть место падения Тунгусского…
— Не спешите! Думайте, деточка! Думайте! Живы ли те создания, которые сидели в этом корабле?
— Членов экипажа было семь человек, — серьезно проговорила Анфиса. — Двое спеклись в корабле при приземлении, пятеро катапультировались с высоты в двадцать километров. Их отнесло ветром. Надо узнать, куда дул ветер в тот день.
— Их отнесло за двадцать километров в сторону от места падения, — повторил Родион.
— В голове промелькнуло слово «кокос», — сказала Анфиса.
— Хорошо, они приземлились в шаре, который раскрывается на две половинки, — договорил Родион.
Анфиса еще раз внимательно посмотрела на снимок места падения инопланетного тела.
— Они расплодились, — вымолвила Анфиса. — Точно, их теперь на Земле не меньше сотни. Они обладают некими неизвестными людям функциями.
— Ура! — воскликнул Родион. — Я нашел, откуда появились инопланетяне в моем отделе!
Анфиса была озадачена совсем другими проблемами: пришло сообщение о трансформации чужих инопланетян. Среди тех, кто это понял, оказался Родион! Степан Степанович сомнений не вызывал, этот специалист всегда был рядом с самой нереальной правдой. Ему верили представители фирмы «Мистические обстоятельства», за ним следили и делали неспешные выводы. Так она оказалась рядом с ними.
Тем временем путешественники покинули поезд, пересели на вертолет и полетели в сторону от падения космического объекта. В двадцати километрах от воронки с вихрами лежачих деревьев они опустились на крошечную поляну благодаря классному летчику вертолета. Им предстояло найти капсулу: если инопланетяне не циркачи и не сидели в ней в три погибели, то скорлупа должна быть приличных размеров. Еще если у них была повышенная гибкость, то размеры капсулы могли быть очень малы внутри, но велики снаружи для защиты инопланетян при прохождении атмосферных слоев.
Путешественникам повезло, они встретили охотника и спросили его о большой скорлупе. Удивительно, но охотник не рассмеялся, а сказал, что знает берлогу медведя, которую используют многие поколения медведей и к которой людей они не подпускают. Берлога имеет внутри форму скорлупы кокоса. Группа из четырех человек подошла близко к уникальной берлоге и услышала устрашающий рев медведей. Медведи погнали путешественников от музейного экспоната так, что они забыли думать о тунгусской местности.
Анфиса знала, что большие массы населения не заведешь подобными сообщениями, люди их не заметят, и правильно сделают, и задачи такой никто не ставил. Но придумывать мистические обстоятельства — это ее прямые служебные обязанности.
Есть три сферы жизни: вода, земля, космос. Космос дал о себе знать через Степана Болта, но она знала, что надо работать на противоположности, значит, людские взгляды надо опустить на дно! И что?
Точно, некий бизнесмен решил поиграть в капитана Немо! Он купил себе не яхту, а подводную лодку. Подводная лодка бизнесмена отличалась от военной подлодки, как дворец от казармы. Можно удивить бизнесмена в подводном мире, но он жадный и сенсацию на поверхность может не выпустить. И это не мысль.
Мысль! Взять пару тунгусских инопланетян, посадить их в легкую подлодку или спусковой глубинный аппарат, завуалировать его под космический плавающий объект, сделать так, чтобы изображение инопланетных жителей шло импульсами на подводную лодку бизнесмена. Его приемные устройства уловят эти навязчивые изображения. Шок обеспечен, а с обеспеченного клиента корпорация получит свою долю выплат. Но Анфиса не приступила к широкоформатному внедрению в жизнь своей очередной ахинеи.
Новоиспеченные друзья поехали в сторону деревни Степана, где у него был свой особняк, в котором он выделил гостевые комнаты для Родиона и Анфисы. Сам Степан пошел отдыхать, а молодые люди поехали по деревне на золотистом автомобиле, который он им и дал.
— Отдаленное будущее, как и отдаленное прошлое, имеет пять различий, естественно при сравнении с настоящим временем, — проговорила Анфиса, рассматривая коромысло, лежащее рядом с человеком или подобием человека.
— И что ты скажешь об этом человекоподобном существе? — с напряжением в голосе спросил Родион.
Они склонились над человеком, лежащим так, словно он повторял линию коромысла. Рядом лежали два пустых ведра. Родион, одетый в серебристый комбинезон, попытался качнуть лежащего человека: судя по всему, он еще был жив, но полностью невменяем. Анфиса была в золотистом комбинезоне
— Анфиса, мужик выпил два ведра воды и потому такой тяжелый на подъем?
— Родион, он выпил тяжелую воду, — насмешливо ответила девушка, — скорее всего, человека ударили коромыслом по голове.
— Это в тебе детектив проснулся. Но у нас с тобой совсем другое дело. Нас не должные волновать пустые ведра, — быстро проговорил Родион, пытаясь увести Анфису от коромысла. — Пойми, человек жив. Он сам проснется, а нам совсем ни к чему быть узнанными.
Анфиса невольно подчинилась Родиону и быстро села в машину. Машина золотистого цвета рванула с места, оставляя за собой облако пыли.
Человек, лежащий рядом с коромыслом, посмотрел вслед пыльному облаку:
— О, разбудили! Поспать не дали.
И он вновь свернулся в клубок рядом с коромыслом.
К коромыслу подошла женщина в ситцевом платье с цветочками. Она подняла два ведра и коромысло, не обращая внимания на мужчину, лежащего на траве, медленно пошла к колодцу. Она спокойно потянула к себе ведро, закрепленное на журавле, и с ужасом отшатнулась от него: в ведре виднелась ядовито-желтая жидкость. Она попыталась вылить желтую смесь на землю, но смесь свернулась в клубок, как мужик у коромысла, и зависла на дне ведра. Женщина решила снять ведро с журавля, но у нее ничего не получилось. Общественная бадья была хорошо закреплена от варваров. Тогда она вернулась к лежащему мужчине и стала его будить:
— Вставай!
— Отцепись! Я сплю!
Женщина горестно вздохнула и пошла домой. А дома у нее не было воды даже в умывальнике, на который надо нажимать снизу, а пресловутое деревянное зеленое удобство скрывалось среди кустов зеленого крыжовника.
В это время золотистая машина притормозила рядом с особняком, окрашенным в солнечный цвет и покрытым медной крышей. Дом стоял в деревне, как одуванчик на газоне. Анфиса первая покинула машину. На ходу снимая желтый комбинезон и улыбаясь фирменной улыбкой, она вошла в ванную комнату, коснулась крана, вода полилась на руки. Она еще раз повернула кран, и вода забила из разных концов голубоватой ванны, наполняя емкость. Она плотнее прикрыла за собой дверь.
Пока Анфиса находилась в ванной комнате, Родион в холле включил экран размером в стену и увидел репортаж со спутника Сатурна. Этот спутник жители Земли прозвали Землей-2. Вся жизнь землян словно отражалась на новой планете. В передаче с Земли-2 показывали удобства в новых домах, но вместо прозрачной воды из крана лилось желтое соединение, состоящее из непонятных веществ.
Родион передернулся, вспоминая, что сегодня они пытались умыться этим редким веществом, доставленным им с Земли-2, но только испачкали местный колодец. Ему стало совестно, что он оставил желтовато-медный клубок слизи в ведре колодца, хоть он и стоил больших денег.
К колодцу стали подходить люди с ведрами. Это был единственный колодец с журавлем и бадьей на небольшую деревню, брать воду из реки жители отвыкли. Мужики пытались снять бадью, прикрепленную цепью к журавлю, но у них ничего не получалось, а опускать желтый склизкий сгусток в колодец они не хотели. Неожиданно мужиков, одетых в одежду деревенского образца, стал отталкивать от бадьи крепкий молодой человек в серебристом комбинезоне. Он ловко схватил желтый сгусток руками в странных перчатках, и вскоре исчез в машине.
Анфиса вышла из ванной комнаты и увидела входящего в дом Родиона, несшего в руках желтый комок космической слизи.
— Анфиса, мы с тобой забыли образец моющего вещества с Земли-2, я его вернул…
Вскоре они вернулись домой, подальше от инопланетных проблем, точнее в прошлое.
ГЛАВА 3

В середине декабря поземка крутилась на асфальте вдоль очень длинного стеклянного здания фирмы. Здание своим торцом стояло в ста метрах от монолитного памятника у шоссе, по которому в олимпийские времена часто ездили правительственные кавалькады, из-за этого машины скапливались под окнами здания. Люди высовывали свои любопытные носы в окна, чтобы посмотреть, как проедут черные и большие машины. В этом длинном, длинном здание обитали три фирмы.
Анфиса шла по поземке в демисезонном темно-синем пальто. Ее голову украшала серая вязаная шапка петельками по моде тех времен. Ветер кружил вокруг молодой женщины и слегка подталкивал ее вперед, к проходной средней фирмы. Она зашла в проходную, посмотрела на указатели. Нужная фирма располагалась справа.
В отделе кадров в стопке бумаг нашли все ее документы. Ее проверили по всем статьям, теперь она могла выходить на работу. КБ находилось в тупике второго этажа. Она вошла в огромное помещение, в котором обитали три лаборатории без видимых перегородок. При входе в помещение сидела женщина и стучала на огромной пишущей машинке. Остальное пространство занимали кульманы, столы, стулья и люди на стульях.
На Анфисе было надето платье серо-голубоватого цвета. Ей достался третий кульман от двери. Подошел начальник лаборатории Степан Степанович, дал Анфисе первую работу — нарисовать педаль для станка-автомата в четырех вариантах. Так и началась конструкторская жизнь Анфисы с вариантов конструкций.
Стоять у кульмана приятно, но прорисовывать удобнее сидя. Посмотрев вокруг себя, она постепенно стала различать людей, сидящих рядом. Руководство на ее счастье сменило кульманы и мебель через месяц после ее выхода на работу.
Из-за новой мебели все передвинулись в пространстве, а рядом с ней часто останавливался симпатичный Родион. Его вьющиеся волосы были коротко подстрижены, такая повальная мода у остальных мужчин настанет только через тридцать лет. Он приходил на работу в очень красивом джемпере, снимал его и укладывал аккуратно на тумбочку, надевал белый халат, и после этого с ним можно было говорить о работе.
Родион по совместительству выполнял функции первого «справочного бюро». Если кому-нибудь что-нибудь было непонятно, то спрашивали у него, а если не знал он, то знали другие. Постепенно Анфиса поняла, кто из сотрудников и на какие вопросы может ответить.
Анфисе понравился шеф Степан Степанович, но он любил совсем другую женщину, он в ту пору был увлечен экономистом отдела Анной Андреевной. В душе Анфисы мелькала маленькая ревность, но она про нее быстро забыла. Общению на работе Анна Андреевна не мешала, этого Анфисе было вполне достаточно. У нее своих проблем было выше крыши от жизни с молодым и сильным мужчиной, тогда он работал в этой же фирме, но этажом выше.
Мужчины это быстро поняли и часто подсмеивались, что стоило с Анфисой заговорить, как с третьего этажа прилетал ее молодой человек. Он сделал одну большую глупость — кроме своих прямых обязанностей по работе, его кто-то втянул в общественную работу, а этого делать было нельзя категорически. Он стал пунктуально выполнять свои общественные поручения, то есть проверять фирму на вредность условий труда.
Аппаратуры было много, и многие установки излучали совсем не нужные человеку лучи и токи высокой частоты, вот он все параметры замерил и согласовал их с СЭС. Руководству фирмы исследования мужчины Анфисы не понравились, начались судебные тяжбы. Ему пришлось тяжко на работе, хоть он и был прав и суд подтвердил его правоту. Именно в этой фирме он оформил свои многочисленные заявки на изобретения по работе, но общественная работа нанесла непоправимый урон его основной работе.

Недалеко от кульмана Анфисы находился стол Платона. Он и был вторым «справочным бюро» по непонятным вопросам, но она не злоупотребляла его знаниями.
При входе в комнату сидела экономист Анна Андреевна, потрясающая женщина с белыми волосами, она диктовала поведение в комнате конструкторов, все хозяйственные вопросы решала она. У нее был поклонник — Степан Степанович. Их общеизвестная любовь приятно скрашивала рабочие дни. Дома у них были свои семьи, но на работе, они были семья.
Вероятно, свое дальнейшее поведение Анфиса копировала с экономиста Анны Андреевны, кроме одного — Анфиса не умела продавать, чтобы жить лучше, чем не зарплату конструктора. В свое время Анна Андреевна и ее муж заработали деньги на кооперативную квартиру весьма странным образом.
Она работала швеей дома, поскольку была портнихой от Бога, а на работе она была экономистом. Как-то раз ее муж, работая машинистом, привез ей лоскутков целый мешок, отходы одного швейного производства, которые ему надо было выбросить или, точнее, отвезти на свалку. Муж не выбросил отходы, а привез жене. В то время с купальниками в городе было плохо, а лето выдалось жарким.
Анна Андреевна выкроила купальники из лоскутков, сшила и продала. Купальники ее производства покупали очень хорошо. Так и повелось: муж привозил домой мешки с отходами швейного производства, жена шила вечерами купальники, а в воскресенье ходила на рынок и продавала.
Худо-бедно накопили они так на кооперативную квартиру, а потом и мебель купили хорошую, на кухню приобрели гарнитур из натурального дуба, или он был сделан из шпона под дуб, что, в общем-то, не имело значения. Вскоре кримплен вышел из моды, его перестали производить, и машинист поезда стал привозить домой меховые обрезки.

Судьба послала Анфисе романтическую встречу на природе. Листья еще желтели, снега не было. Сияло солнце. Надо было конструкторскому отделу подготовить летнюю базу отдыха к зиме. К работе хорошо подготовились: стол ломился от еды и крепких спиртных напитков. На этот раз Анфиса пришла в красной куртке, с ней рядом за столом сидел Родион в темно-синей куртке. Осенний холод согрели русской водкой. Костер сверкал огнем. Звучало танго. «Ты промедлил темно-синий…»
Напротив глаз Анфисы вновь сияли серые глаза Платона. Она быстро попала в его объятия, в его огромные и крепкие руки под предлогом обычного танца. Красно — синяя пара, покинув танцплощадку у костра, ушла в сторону реки. Берег реки в объятиях желтой листвы деревьев, красная куртка — в сером окружении… Поцелуи вознесли их в серые небеса. Мир оказался оранжевым.
Родион вернул Анфису на землю, он подошел к ней, они сели у костра. В чем основная разница между Родионом в темно-синей одежде и Платоном, разработчиком в светло-серой одежде? Родион — интеллектуал, он хорошо разбирался в конструкциях, в поэзии, в живописи.
Он был нужен Анфисе, как университет многочисленных знаний. Поцелуи на берегу реки быстро не забывались, и появилась потребность писать стихи. В нем была мужская сила. Это был крупный, красивый голубоглазый инженер. Именно он стал для Анфисы на многие и многие годы объектом для физического притяжения.
А что же Платон? Он пригласил Анфису в золотые дни бабьего лета поехать в ближайшую деревню на пикник. Она была в красной, а он в светло-серой одежде. Любовь платоническая у них продолжалась. Иногда он заходил в КБ к Анфисе показать, кто здесь хозяин.
На Новый год сотрудники собрались на квартире у шефа, Степана Степановича в новой башне. Квартира большая, народу набралось прилично. Анфиса не отказалась от приглашения. Она пришла в длинной черной юбке в пол, в белой блузке и с красной ажурной шалью на плечах, а в квартире не оказалось знакомых поклонников, ради которых она вырядилась.
Все лица новые, хотя по работе и знакомые. Все снова? Да, в процессе празднования из толпы явно выделился один крупный мужчина, Степан Степанович, ее шеф. Танцы, они и на Новый год танцы, и танго соединило их души. Из квартиры в новой башне Степан Степанович и Анфиса ушли вместе.
Жили они в соседних кварталах, машина в таких случаях не нужна. Как они оказались на мосту, который находился в стороне от домов вообще не понятно! Степан Степанович стоял рядом с Анфисой, смотрел на проходящие поезда и все пытался чмокнуть ее в щечку.
Шампанское, верный напиток мимолетной влюбленности, стал выветриваться из головы, мысли пришли в норму, и она настояла на дороге по домам. Кончилась ли на этом история? Пожалуй, нет. Бывают супружеские, гражданские браки. У Анфисы был брак дружественный. Что это значит? А кто его знает?!
Летом фирме выделили землю под сады и огороды. Землю делил Степан Степанович, и от его щедрот участок Анфисы оказался намного больше, чем у других, но в конце сезона она вернула земельный участок фирме. Случайно или нарочно шеф после новогоднего праздника попал под напряжение тысячи вольт. Его откачали, спасли. Скорая помощь появилась вовремя.

Яркое, июльское солнце пригревало спины людей, шедших с тяпками по грядкам с маленькими всходами свеклы. Рядом с Анфисой шла Анна Андреевна, которая была старше Анфисы. С другой стороны по своей грядке шел Родион, высокий мужчина с пышной шевелюрой и большими глазами. Эти глаза то обращались к своему соседу по грядке с другой стороны от себя, то постоянно смотрели в сторону Анфисы. Судьба их постоянно сводила. Вероятно, начинало действовать любимое проклятье Анны Андреевны: «Чтоб ты, Анфиса, влюбилась!»
Желтый купальник, надетый на Анфису, очень привлекал внимание Родиона, или тело в этом купальнике не давало ему покоя. Анна Андреевна, половшая свеклу рядом с Анфисой, стала вводить ее в курс женских дел конструкторского отделения, она была не из разговорчивых особ и просто решила предостеречь девушку от соседа с другой стороны грядки. Июль грел своим теплом, а мужчина своим взглядом. Анна Андреевна — охлаждала.
Грядки закончились. Толпа со всех сторон ринулась одеваться и отправляться по домам. Родион предложил подвести Анфису на машине до ее дома. В его машину со всех сторон сели люди, которых он знал. Анна Андреевна с тревогой смотрела на молодую женщину, которая села в машину красивого мужчины.
Машина проехала по проселочной дороге, потом выехали на знаменитое шоссе, по городу машина развезла всех сотрудников. Хозяин машины даже и не думал даму из машины выпускать. За последним человеком закрылась дверь. Машина на приличной скорости поехала в сторону речки.
Родион был в своей стихии: скорость, еще раз скорость. Проехали пост автоинспекции достаточно медленно. Свернули с одной дороги на другую дорогу и оказались на берегу речки, которая за последние годы так обмелела, что трудно представить, где это было.
Жизнь к тому времени Анфису научила выживать и с крупными мужчинами в борьбу не вступать, а Родион был высокий. Вылезли они из одежды до купальников и вошли в воду. Охлаждение не было длительным. Вскоре он сидел на берегу и говорил про свою дачу и вишню в саду. Потом они сели в машину и поехали по другой дороге. Машина неожиданно резко свернула в лес.
Будучи относительно спокойной женщиной, Анфиса не ожидала такой внезапной любовной атаки со стороны высокого и красивого человека, с которым уже давно встречалась, и никакой любви между ними особой не было. Между ними возник каскад любовных действий разгоряченных тел, и рук, и губ…
Натиск был стремительным. Желание возникало мгновенно. Расслабление абсолютное. Видимо, здорово Родион на Анфису на грядке насмотрелся, он был готов к любви и к любовной игре. И все. Описывать подробно действия каждого смысла не имеет, этого будет мало для воспроизведения событий. Чувство оказалось огромным и быстро прошло. Все, осталось уехать домой, куда ее довольно быстро он отвез…
Так у девушки появился любовник. Что дальше? Они вошли в зацепление чувствами. Женщины на работе изо всех сил говорили об опасности, что Анфиса у Родиона не из первого десятка.

Цивилизация проникла в страну исподволь, захватив дороги автомобилями, руки телефонами всех систем. Снег падал и ничему не удивлялся. Он много видел на своем веку, переходя из воды в снег, от земли к небу. Он видел хорошие поступки и плохие.
Снег падал на крыши дорогих авто, и на крыши машин эконом класс, делая их слегка похожими. У снега было хобби: мир выравнивать в цветовой гамме. Он любил белый свет и белый цвет — он снег, и этим все сказано.
Анфиса любила снег и понимала его. По снегу она могла определить температуру воздуха. Снег всегда разный, он бывает влажный и блестящий, а между этими состояниями можно наблюдать снежные полутона.
А еще она любит мартовский снег, который всегда стремится к крупинкам, прежде чем растаять и стать водой. Сегодня снег был легкий, приятный. Ветер дул южный, слабый. Можно было остановиться минут на пять и наблюдать зимние пейзажи.
Однажды в дверь Анфисы постучала соседка по лестничной площадке и предложила шапку из белой нутрии в виде горшка с отворотами и хорошо обработанную шкуру белой нутрии на воротник. Анфиса тут же решила, что нутрию надо брать. Шапка имела жесткий каркас и точно подходила ей по размеру. Но где взять пальто, на которое можно пришить шкуру нутрии в виде воротника?
У нее было демисезонное пальто изумрудного цвета с длинным поясом, и с большим воротником. Анфиса разрезала шкуру нутрии бритвой, сшила по центру ручным швом и сделала симметричный воротник, после чего пришила его на демисезонное пальто. Наряд получился необыкновенно яркий и жизнерадостный: белый мех на фоне изумрудной зелени ткани, но долго в такой яркой обнове ходить необыкновенно трудно.
Анфиса после яркого наряда купила себе черное пальто с длинным поясом и капюшоном, на котором по краю уместилась скромная темно-коричневая норка. Этот наряд не раздражал яркостью, но черный драп требовал постоянного ухода, поскольку собирал на себя весь летающий мусор.
Постепенно пальто привыкло быть постоянно вывернутым наизнанку, когда его Анфиса сдавала в гардероб или оно висело дома, так оно меньше собирало окружающий мусор.
Именно в этом черном пальто на стройной фигуре у нее было максимальное число поклонников в виде мужчин-сослуживцев всех мастей.
Или у нее был такой возраст, что ей хотелось повесить на себя табличку: «Не влюбляться!»
Мама Анфисы из-за рубежа привезла первые сто долларов в жизни и отдала дочери. Анфиса поехала в магазин «Березка» и купила светло-серые замшевые сапоги. Шапка из песца такого цвета у нее уже была. Над светло-серыми сапогами шествовал светло-серый костюм, если снять черное пальто. В светло-сером наряде она являлась в кафе, где обедал необыкновенно красивый мужчина, по его машине она определяла место его нахождения.
Рядом с мужчиной она не садилась, но садилась так, что он не мог не оценить ее серый наряд. И мужчина сам нашел ее через пару дней. Это был разработчик цифровой аппаратуры Родион.

Серебристые кроны деревьев. Темное зимнее утро. Липовая аллея. Аллея города. Чудо, какая она хорошая! Серебрятся от инея ветви лип. Голубоватые ели прикрыты пышным снежным покровом. Снег скрипит под ногами. Небо совершенно неопределенного цвета — темное и все, но как прекрасно идти по аллее, когда над головой до горизонта видны кружева серебристых крон деревьев! Спокойно бьется сердце.
Вместо мучительных мыслей о работе в голове возникают песни.
И Анфиса поет:
— Висит на заборе, колышется ветром…
И все прекрасно. Мир светел и чист. Чудеса. И хочется ей в вальсе кружиться и радостно петь. Зачем сердечные капли? Надо только идти пешком на работу, и мир окрашивается в чудесные краски зимнего утра. Кружева серебристых крон удовлетворяют потребность в красоте на рабочий день. И вот она, работа!
Но нет, мысли с неприятностями опять исподволь выползают из закоулков мозга. Вновь расцветают пышным букетом нервные мысли. Анфиса даже решает уволиться! Но видения зимнего утра спасают ее! Незаметно для себя она втягивается в работу и уже с удовольствием читает местный технический перевод с немецкого языка. Мысли ее в работе. Все нормально.
Спасибо великому актеру Райкину, благодаря его выступлению у фирмы есть Греческий зал в столовой. Чем зал примечателен? Любая очередь быстро и незаметно рассасывалась — это как чудо. Не надо думать о еде, 60 копеек в кассу и за всех все обдумал местный шеф-повар. Анфисе оставалось взять обед и сесть за прекрасный стол, достойный украсить любое кафе, а стулья здесь стояли такие тяжелые и добротные, что она согласна иметь их у себя дома.
А публика? О, что здесь за публика! Это самые здоровые люди с предприятий. Это самые нетерпеливые люди. Это те, которым все надо быстро и сейчас. Какие здесь красивые мужчины и независимые женщины! Сколько здесь знакомых и совсем незнакомых людей! А глаза? Они так и светятся, они так и ищут объект для внимания! А вот и тот, из-за которого этот греческий зал кажется лучшим рестораном в мире! Свет очей, в котором мир преломляется.
Анфиса не видит окружающих людей, они ей совсем не мешают. У нее обед! И не беда, что на подносе разлиты щи, а тефтели под интересным соусом! Все мелочи! Сияющие глаза окупят все. А если нет глаз, которые ей сияют? Надо искать. Вон их сколько, ждущих и вопрошающих! И обед станет чудом!
Именно в залах общепита происходили свиданья в обед. Анфиса ушла уже из двух фирм, люди из которых обедали в этом огромном помещении, в котором было много раздач. Несколько плит-печей варили разную пищу для разных столовых. Мужчины остались в прежних фирмах, но здесь их можно было увидеть при необходимости.
Высоцкий выступал пару лет назад в двух километрах от этой столовой. Анфиса на концерты Высоцкого не ходила. Он приезжал выступать со своими концертами, и был рядом с длинным-длинным зданием. Кто не поленился — его слышали живого. Степан Степанович его слушал лично.
На фирме дисциплина была железная, работы много, дорога от КБ до цехов на заводе была неблизкой. Анфиса некоторое время сидела во втором ряду кульманов, потом пересела в первый ряд у окна. Но и здесь не обошлось без общественных работ. Часть конструкторского отделения как-то отправили с места работы на колхозные грядки для прополки свеклы. В добрые старые времена на колхозные грядки вывозили проветриться и поработать людей любых организаций и рангов.
Через некоторое время Анфиса почувствовала свободу от общения с людьми. Из окон фирмы хорошо просматривалось знаменитое шоссе, но однажды это счастье закончилось. В фирме появился новый директор, он купил вычислительные машины, тогда они были огромными, и выселил конструкторский отдел из длинного-длинного здания. В их комнатах поставили вычислительные машины, которые требовали хорошего помещения и ухода, но они быстро морально состарились.
Но конструкторы к этому времени были выселены в здание на задворках, к которому приходилось ходить по грязной дороге. В качестве компенсации за неудобства директор в окна конструкторов поставил кондиционер, дующий прямолинейно кому-нибудь в ухо и по этой причине являющийся страшным раздражителем общества.
Теперь, чтобы пойти в цех или столовую, надо было одеваться и идти по плохой дороге, все это мало радовало и отвлекало от работы.
Начальник КБ заставил поставить столы так, что люди смотрели друг на друга, и только повернувшись к кульману, получали уединение в коллективе.
Анна Андреевна, женщина мудрая, в своих руках держала распространение на работе туристических поездок. Она заметила внимание Родиона к Анфисе, и от ее взгляда не укрылись их разговоры.
Женщина решила, что надо закрепить их служебные отношения, дабы ее любимый Степан Степанович не увлекся еще и Анфисой. Анна Андреевна предложила Анфисе и Родиону две путевки в Древний город. Они согласились…

На желто-оранжевую листву падали липкие лохмотья снега. Люди вышли из остановившегося экскурсионного автобуса, ехавшего по федеральной трассе. Они смотрели на осеннюю погоду, природу и друг на друга. Природа напоминала Подмосковье в чистом виде.
Рядом с Анфисой, одетой в красную куртку, на которой висели хвосты длинного темно-синего шарфа, быстро оказался высокий мужчина в темно-синей куртке — Родион. Анфиса посмотрела Родиона в глаза и перевела взгляд на носки своих блестящих черных сапог.
Молодой человек что-то говорил, как будто сыпал мокрый снег на душу молодой женщины, которая вырвалась из домашней повседневности, и тут же оказалась в плену чужих желаний. Их поверхностное знакомство ни к чему не обязывало. Вкусы и привязанности Анфисы и Родиона практически совпадали, их взаимная симпатия замечалась окружающими. Три дня им предстояло провести вместе. В длинном автобусе со шторами на окнах они сидели рядом. Звучала песня: «Папа, подари мне куклу…» Как из простой симпатии рождается любовь? Оказывается, нужна экскурсия в новые места среди незнакомых людей. На экскурсию едут отдыхать, развеяться и узнать о стране и о себе.
Остановка автобуса на Валдае оказалась сугубо исторической. Вот где берет начало Древняя Русь! Именно здесь у Анфисы возникло огромное и странное ощущение истории! Низкие каменные здания вызывали бурю неподдельных эмоций.
Воздух исторического прошлого пропитывал приезжих и сжимал их в дружеских объятиях. Монастыри и церкви покоряли своей естественностью вместе с окружающей средой. Озеро поразило своей прозрачной гладью и большими гальками. Анфиса чувствовала, что она находится не в Подмосковье, пронизанном современностью, перед ней простирался Его Величество Валдай!
Мощь исторического прошлого вызывала восхищение. Старинный маленький музей мог продемонстрировать предметы старины и утвари. Темной отличительной особенностью музея и его гордостью неизменно считались и считаются озерные колокольчики. В ресторане, расположенном в каменном доме, на стол подали маленькие, но вкусные котлеты.
Маленькие колокольчики можно было видеть и в музее, и в продаже. Они звонко звонили, и все звонче становились голоса при разговоре, появилась теплота в общении, вместе с теплыми котлетами. Следующая остановка у озера, большого и чистого.
На катере всю экскурсионную группу переправили в монастырь. Идут двое в толпе, и это приятно, им рассказывают историю этих мест, а они рядом, и эта история становится волшебной. Хорошо! Небо ясное. Снег подтаивает на жухлой траве вокруг стены монастыря.
Двое все спокойнее чувствуют себя рядом друг с другом. Просто рядом. Следующая остановка оказалась медовой. Народ ринулся на рынок вблизи Древнего Новгорода, куда не дошли в свое время люди хана. В руках у многих пассажиров автобуса оказался мед в сотах. Анфиса впервые видела медовое чудо. Она сходила одна на рынок и купила такой мед.
Разговор за разговором и автобус подвез людей к месту ночевки. Гостиница находилась рядом со стенами монастыря. Анфиса и Родион пошли гулять по берегу озера, окантованного белыми стенами монастыря. Проваливаясь в холодном песке, все ближе прикасался темно-синий шарф к темно-синей куртке.
Руки встретились. Губы встретились. Глаза — оттаяли. Родион по природе своей осторожный мужчина, лишнего себе в отношении Анфисы он не мог себе позволить. Она именно с этого момента стала писать стихи. Ночь прошла в разных комнатах. Весь следующий день был заполнен экскурсиями. Совершенно верно, что Валдай посетили до Великого Новгорода! Новгород — само историческое совершенство!
Памятник Тысячелетию Россия завораживает и отпускает на просмотр исторических достопримечательностей города и его окрестностей. Соборы, церкви, колокола не давят своей значимостью, а возвышают туристов. Кованые ворота, церковная утварь не порабощают, а вдохновляют на новые свершения. Раскопки городища, берестяные грамоты приближают к книгам по истории, словно становишься их соавтором, а не учеником жизни. Впечатления от встречи с Древней Русью на фоне желтой листвы — самые положительные!
Домой Анфиса и Родион вернулись в меру влюбленные, с ощущением поцелуя на губах. Родион все свои чувства высказывал необыкновенно красиво, он писал стихи на листочках, вслух много не скажешь, кругом стояли другие кульманы и сидели конструктора.
Анфиса на память стихи о любви не знала и отвечала своими стихотворными строчками, которые на удивление быстро появлялись в ее голове в ответ на послания Родиона. Стихотворная переписка не мешала работать, зато в голове не скапливались ненужные для работы мысли, а сразу реализованные, занимали минуты, а длительные часы были оставлены кульману.


ГЛАВА 4

В КБ, где работали Родион и Анфиса, разрабатывали оборудование для получения твердого материала. Чертежи были достаточно большие и сложные. Анна Андреевна постоянно наблюдала за парой влюбленных и тихо радовалась, что не она на месте Анфисы.
Анфиса с Анной Андреевной однажды поругалась, и в качестве женской ревности Анна Андреевна бросила проклятье:
— Чтоб ты, Анфиса, влюбилась!
С этого момента все в жизни Анфисы покрылось новыми чувствами.
Безоблачная голубизна небес пела о первом дне календарной весны, такая погода в этот день была однажды в выходной день. Анфиса надела свои лыжные ботинки, еще выданные тренером во времена юности, взяла в руки лыжи тех же времен, палочки были новые, и отправилась на лыжах за железную дорогу, на горках кататься. Морозный снег, ослепленный солнцем, остался в душе, лучом лыжной прогулки.
Идти сквозь заснеженный лес до горок было не просто приятно, Анфиса испытывала истинное наслаждение от вида самой окружающей зимней атмосферы. Лыжи катили нормально, по дороге встречались лыжники всех возрастов. Чем дальше от жилых массивов, тем больше поваленных деревьев, но медведи по ним не бегают, на сваленных деревьях лежит слой снега всей зимы.
Горки. Скатилась с них пару раз и достаточно, пора домой, в лесу автобусы не ходят, надой найти силы дойти домой на лыжах. Вот и весь спорт спустя годы после спортивной лыжни юности. Великий социализм вместе с лыжами уходил в далекое прошлое.
Почему Великий? Фирмы были большие, люди работали, столовые работали, больничные работали. После обвала социализма, наступил реализм частных фирм. Больничные листы еще существуют, но если ты их возьмешь пару раз, то тебя элементарно уволят по любой маленькой причине, выращенной до размеров слона.
В частных фирмах не любят больничные листы, не любят больных, не любят пропуски в работе. Пропуски в работе неизбежны, человек живет в борьбе с болезнями. А если ты заболел, хоть на один день, то уменьшенная зарплата и наказания, неизбежны. Так и работает Анфиса. Для расчета пенсии выбраны годы, когда фирмы сваливались с катушек из-за постоянных финансовых обвалов страны.
Анфиса работала, но где искать те фирмы, которые перестали существовать не по ее вине? Так, что жизнь прекрасна и удивительна, как солнечный день в первый день календарной весны.

На Анну Андреевну деньги свалились. Она стройная, худенькая женщина от природы, слегка возвышалась над остальными женщинами необыкновенно красивой обувью на каблуках, на ее плечах всегда красовался красивый мех в виде очередной шубки. Своей роскошной одеждой она брала верх за свой рост. Анна Андреевна к ацтекам отношения не имела, она разведенная, но не брошенная жена бывшего мужа. Люди так разводятся, чтобы быть богаче на одну квартиру. У них есть общий сын (его имя древнее, как сама земля), который часто сопровождал свою маму, одетую в очередную новую шубку из редкого и дорогого меха, до очередной подружки.
Так вот, чтобы из сына вырос хороший охранник своей мамы и себя самого, его с первого класса возили на модную борьбу и года через четыре-пять у него был пояс весьма почетного цвета. Жить в ожидании новой квартиры крутым людям неимоверно скучно, и, прибедняясь, но не во всем, семья построила себе особнячок из трех этажей.
Анна Андреевна в мебельных магазинах покупала спальные гарнитуры в новый дом, самые дорогие и красивые, все остальное соответствовало этим гарнитурам. Но при строительстве дома они выбрали самые модные трубы для сантехники, и вот когда гарнитуры заняли свое место и включили в доме отопление, модные трубы лопнули. Вода с завидной легкостью крутилась у ножек различных спальных мест. Пришлось перекрыть отопление и менять модные трубы на обычные трубы, но проверенные временем и многочисленными домами.
Но есть и вторая сторона успеха, дома особняки стоят особняком и вдали от общественного транспорта, это заставляет женщин, обеспеченных мужчин садиться за руль собственной машины. Мужчина с большой легкостью покупает своей жене машину, чтобы она от него отцепилась, хоть ненадолго. Анна Андреевна была вынуждена идти и учиться на права. Естественно, права она получила, но очень скоро врезалась своей новенькой машиной в автомобиль мужа, когда пыталась рядом с его машиной поставить свою машину.
Автомобили отправили в ремонт. После ремонта автомобилей, муж сам сел за руль и уехал, а Анна Андреевна ходила кругами вокруг машины, не решалась сесть за руль. Тогда она вызвала такси, и тем самым решила проблему перемещения в пространстве.
Большой дом, большая уборка комнат, для нее, это выше ее сил. Пришлось нанимать приходящую домработницу. Так и живет Анна Андреевна в роскошной обстановке с мыслями, как бы сбросить с себя очередные заботы, которые из-за роскоши хорошо растут.
Переключив все передачи, душа ее остановилась на чемпионате мира. Что ни говори, а крупные спортивные соревнования наполнены здоровой энергетикой. Все спортсмены уникальные, победители — это вообще представители земли, их физическая форма и содержание достойны звания Богов Земли.
Анна Андреевна всегда любила смотреть соревнования по легкой атлетике, почему-то тройные прыжки ей больше всего импонировали. Последний раз она неудачно пробежала по проспекту на эстафете, задохнулась от самой себя, и с тех пор перешла в ранг обычного зрители.
Совсем недавно она слышала о соревнованиях для любого возраста, но больше трех кругов по стадиону выдержать пока не может. Поэтому прямой эфир с беговой дорожки — это все. Как раз идет эстафета мужчин. Красавцы! Атлеты — высший класс! Торсы. Мышцы. Здоровые люди спортсмены. Приятно, что есть такие великолепные мужчины на чемпионате мира. И зрители молодцы, они пропитаны энергетикой здоровой мощи атлетов из легкой атлетики.
Воспаленный от ненависти мозг придумывал сказки, спокойный мозг их забывал, и жизнь начиналась сначала в отблесках солнца или в каплях дождя. Анна Андреевна устала от ненависти, от горьких обид и воспоминаний.
На ловца и зверь бежит. Попал в сети ее мужчина неопределенной наружности, неопределенного возраста. У него было хобби: он копил зеленые бумажки с портретами чужого президента. Бумажек этих у него скопилось несколько тысяч, но все они были закрыты его природной жадностью.
Анне Андреевне его зеленые бумажки и не улыбнулись. Несколько встреч за ее счет слегка отвлекли, но совместного будущего не обещали. Они расстались и все. И все же у нее появилась некоторая уверенность в себе, а не пришибленность брошенной женщины.
Очередной мужчина Анны Андреевны был беден и ездил на большой машине, и на других огромных машинах с шофером. У него было два трехэтажных дома и квартиры в разных местах. Сами понимаете, деньги на маленького сына и его роскошную мать с неба сыпались сильно ограниченно. У него был личный пансионат с озерами, но денег на женщину было мало. Комната была завалена вещами в сумках, но отправка тянулась уже месяц.
Анна Андреевна теряла терпенье, это передавалось окружающим. Несколько лет назад верховные силы выделили роскошной женщине квартиру. Дом многоквартирный из кирпича с гаражом и магазинами. Дом появился на обложках журналов. Рядом с домом гаражи, детские площадки, светятся окна магазинов.
В дом не прописывали. Жильцам разрешили делать ремонты по своему вкусу, заплатить за свет. Дом завис. Слухи разные, в том числе говорили, что убили хозяина дома и всех его близких родственников. Люди умные стали продавать квартиры, в которых не жили, и покупать в домах более простых. А красивая женщина Анна Андреевна так и не может въехать в квартиру кирпичного дома, хотя деньги давно в нее вложены. Дом стоит. Магазины работают.

Деревянный стол был покрыт зеленым сукном, за столом сидел мужчина средних лет в темно-синем костюме и иногда смотрел на конструкторов, сидящих перед ним. Это был начальник КБ, член КП. Его сила управления основывалась на двадцати рублях в квартал, которые на общем собрании торжественно отдавали лучшему ударнику коммунистического труда.
Были еще способы оплаты, но они исходили от главного инженера НИИ, и заключались в создании бригад для особо важных работ с оплатой в два оклада. Но такие бригады создавались по особо важным заданиям, например при создании орбитальной станции, необходимой для накопления топлива, при полетах на Луну.
Люди работали по шесть дней в неделю. Работа была напряженная и ответственная. Те, кто был в бригаде, придумали развлечение: собирали больше денег на дни рождения и дарили друг другу хрусталь. Флюиды взаимной влюбленности не обошли Анну Андреевну стороной.
Осенью все выходили собирать картошку с грядок на колхозном поле. И политика начальника КБ резко менялась, он забывал про работу, в голове у него вертелась одна мысль, которая в разных вариантах, выражала один смысл: Анна, будь моей женщиной. Разговоры были все настойчивее, его опека окружала ее со всех сторон. Вода камень точит.
Однажды летом, когда у начальника КБ, то есть у Степана Степановича, не было дома домашних, а его машина стояла у дома, в квартире Анны Андреевны раздался звонок:
— Анна, приезжай, ко мне! — И он сообщил ей свой адрес.
Домашние дела у нее отошли в сторону. При входе в его квартиру ее поразило антикварное зеркало, все остальное в квартире было просто, чисто и без излишеств. Ах, ах, ах… Люди оказывается не только роботы-конструкторы, иногда человеческие чувства появляются и в них.
О чем думала она, когда сюда ехала? Неизвестно.
Работала она вместе с начальником КБ, и мыслей о посторонних отношениях в голове не держала. А тут он как-то быстро превратился из зрелого человека в безрассудного молодого человека. Плохо менять партнеров, и женщина уже обжигалась на этом, но как бабочка прилетела в новую историю.
Одним словом, любовь произошла быстро, здорово, необыкновенно. В сексуальной жизни всегда есть место подвигу и ротозейству. От скоротечности неожиданной любви Анна Андреевна легла и не могла двинуться минут десять.
Женщина осталась одна, без мужчин. Расплата была самой дорогой: женщина попала в интересное положение по полной программе с первого захода, с мужем у нее были свои средства защиты, а здесь она о любви и не думала.
Нервное состояние в таких случаях самое ужасное. Надо было избавиться от этого. Организм, молодой и крепкий, ничего не хотел отдавать, идти к врачам смысла не имело.
Все было понятно, Анна Андреевна молчала и никому ничего не говорила. Пила траву за травой, таблетки за таблетками и сорвала беременность. Состояние было ужасное, температура высокая. Вызвала врача. Врач, молодой мужчина, осмотрел ее и назвал заболевание — ангина. Несколько дней отлеживалась дома. Вышла на работу и опять молчит.
Прошло больше года, и КБ опять послали собирать картошку.
Начальник КБ собирал картофель рядом с Анной Андреевной. Слово за слово и она рассказала ему окончание летней, любовной истории. Он притих, стал болеть, ходить в рабочее время по врачам, деревянный стол с зеленым сукном, стал пустовать.
Однажды от напряжения внутреннего и большого объема работы у нее свело левую часть тела. Она сидела и оттирала правой рукой левую часть тела. Выпила нитроглицерин, немного пришла в себя.
Муж Анны Андреевны всего этого не знал, но не понятно, почему явно показывал свое враждебное отношение к начальнику КБ. Ножку он ему подставил, что ли, но начальник КБ долго хромал по этой земле. Несколько раз Анна Андреевна встречалась со Степаном Степановичем. Интересно, что в душе у нее к нему не было ни любви, ни ненависти. Так, краеугольный камень судьбы.
По двери кто-то бил кулаком и ногами, шум стоял отчаянный.
Двое — Анна Андреевна и Степан Степанович — лежали в уютной постели, и выходить на стук в дверь им явно не хотелось. Кто-то бил в дверь минут десять и ушел. Окна в квартире так расположены, что в окно не видно, кто вышел из подъезда. Женщина встала и пошла на кухню, на глаза попался складной нож приличных размеров на стиральной машине-автомате.
Жизнь для Анны Андреевны принимала интересный оборот, вполне возможно, что по двери бил ее законный муж. Она как-то исподволь, но чаще и чаще стала уходить из дома и не куда-то, а в эту квартиру давно знакомого человека. Здесь не было особой радости, но дома с мужем ей было намного хуже.
Муж проследил, куда жена ушла в темноте зимнего вечера. Жизнь шла обычным чередом в квартире Анны. А в личной квартире Степана Степановича все было чисто, красиво и немного пустынно. Анне немного здесь было прохладно, из-за того что он курил и открывал для проветривания окна. Не все ей в нем нравилось, но он был ее спасеньем в этот период жизни.
И все бы ничего, но муж решил уехать. Перед отъездом он сказал:
— Анна, молчи о том, куда и когда я еду, не говори никому!

Анна Андреевна привыкла к Степану Степановичу, но их сердца были свободны от любви, и только небольшие влюбленности омрачали или согревали их души.
У них был винный роман. Он любил букет виноградных вин. Она любила его. Она покупала вино, и, заглушив свою совесть, летела к нему. Любовь зависела от качества вина, чем лучше вино, тем лучше любовь.
Зачем Степан ей был нужен?
У Анны был такой период в жизни, когда вокруг звенела пустота от неудовлетворенности жизнью. Мир был полон красок, а в ее душе жила серость его одежды.
Вино убивало микробы во рту, и поцелуи становились безопасными, ангины после винных поцелуев не проявляли свою активность, а ей нужны были его поцелуи для получения состояния удовлетворенности жизнью.
Анна любила огромное кресло, которое стояло у Степана в комнате, покрытое искусственным мехом под тигра.
Кресло стояло в центе комнаты, и в нем вполне можно было сидеть и тянуть потихоньку из хрустального бокала виноградное вино.
Вино играло в бокале, бокал можно было крутить в руке в лучах люстры из горного хрусталя.
Степан не любил закрывать портьеры, на окнах висела прозрачная легкая ткань с блестками. Количество блесток к низу ткани резко возрастало, и они мирно уживались на красивом рисунке, как танцующие капли вина на дне хрустального бокала.
Он мог долго и много говорить, он ждал ее, ему нужна была ее способность слушать, поддакивать и не перебивать ход его мыслей.
Анна покорно слушала и играла с бокалом вина. Он с вином не играл, он пил вино, как гурман. Он чувствовал вино в бокале и испытывал истинное наслаждение от его вкуса.
В доме у него всегда было вино.
Ее задача заключалась в том, чтобы купить вино не только из нужного сорта винограда, не только знать страну-производителя вина, но еще не полениться и прочитать, где разлито по бутылкам это вино. О, как Степан следил за всем этим! Изучив все надписи на этикетке бутылки, он смотрел ее на просвет, он замечал даже, как приклеена этикетка и что на ней написано со стороны вина. Если что-то не так, то он начинал ворчать, и до любви дело не доходило.
У Степана Степановича еще была странная особенность, Яна ему больше нравилась в брюках, чем в юбке. Ему нужны были ее накрашенные глаза и уложенные в прическу волосы, ему нравилось смотреть на ее ухоженное лицо и пить вино. Ему нравился вид преуспевающей женщины сквозь бокал с вином.
Ее все устраивало, она ждала финиша винной церемонии — любви. Винная идиллия нарушалась ее длительностью, она начинала от нее уставать. И появилось разнообразие в их отношениях, появился третий нужный человек. Он нашел себе друга, теперь они пили вино втроем.
Другу Степана Анна очень нравилась. Степан этим обстоятельством был очень доволен. Он издевался над ними. Анна ушла в ванную комнату, встала под душ и сама стала как бокал вина с капельками вина на стенках. Она появилась сияющая из ванной комнаты в аметистовом ожерелье.
Степан пошел с Анной в другую комнату, оставив третьего человека с бокалом виноградного вина. Ой, как ему нравилось солить третьему, чтобы тот завидовал их любви! Он любил любить при слушателях его любви, его успеха, его мужской возможности.
О! Чувство победы.
Молодые люди отметили полноценной влюбленностью свою случайную встречу. После любви Степан исчез в снежной пелене жизни. Попытки Яны вернуть Степана, ставшего за один день близким человеком, не увенчались успехом. Нельзя сказать, что она его раньше не знала. Они были знакомы больше года. Они встречались по работе в официальной обстановке. Но знала она его плохо.
Степан родился в центре столице. Его отец работал в издательстве газеты шофером и столяром. Мальчик был не бедным, не богатым. Мама, папа, брат, сестра дали ему полноценное детство. Жили они на первом этаже многоэтажного дома, куда редко заглядывало солнце. Зимой сугробы подступали к окнам, украшенным морозными узорами. Жаловаться ему было не на что.
Он рос худощавым, симпатичным пареньком, поэтому он пошел не в хоккей, где лица закрыты масками, а на бальные танцы. На танцах Степан познакомился с тоненькой девочкой маленького роста. Они хорошо смотрелись на сцене, но в жизни она смотрелась хуже. Он высокий. Она очень маленькая без каблуков. Жизнь и танцы — две большие разницы.
Маленьким девушкам чаще, чем большим, нужна помощь мужчин. Например, чтобы шторы повесить, или принести продукты, или сдвинуть мебель с места. Танцевали они, танцевали и поженились. Через некоторое время его родители умерли. Им досталась одна комната на троих.
Братья и сестра вели себя хорошо при живых родителях, а после их смерти квартира стала коммунальной. Степан не выдержал семейного разлада первым. Обладая хорошей памятью и способностями, он окончил технический институт и поехал работать в новый район столицы за квартиру. День его был занят дорогой, работой, а дома он был только вечером и ночью.
Его миниатюрная жена сама разбиралась с его братом и сестрой, встречаясь с ними на общей кухне. Степан в электричке читал книги, учил стихи или английский язык. Его лицо носило интеллектуальный отпечаток прочитанной им литературы. Удивительно, но с годами он становился красивее, утонченней и, конечно, умнее.
Стройность, но не худощавость притягивали женские взгляды. Он не пил, не курил, говорил красиво. Общение с ним для любой женщины было радостью. Тонкие черты лица, огромные глаза, легкий полет волос — волшебный мужчина.
Первой на новой работе в него влюбилась яркая блондинка с ровно подстриженными волосами. У нее была дочка и больной муж. Это была худощавая женщина, чуть ниже Степана ростом. Работали они в соседних лабораториях и их встречи имели чисто рабочий характер.
Но постепенно женщины стали поговаривать, что они встречаются и вне работы. Между ними веяло близостью. Поэтому для всех женщин отдела Степан перестал существовать. Если у мужчины есть жена и любовница то, что с него еще можно взять?
Степан любил и ценил свою семью. Он свято отдавал жене заработную плату ведущего инженера, он ради семьи практически не был дома. Ну и что, что он встречался с еще одной женщиной? Он дома не мешал никому в это время.
Итак, он уже мог изменять, превознося измену в ранг своего достоинства, или жертвы для своей семьи, чтобы не стеснять их своим присутствием. Так прошло пару лет.

Анфиса пришла на работу в лабораторию, где работал Степан Степанович. Что тут говорить? На самом деле она его не сразу и заметила. Женщина всегда замечает того, кто занимает высшую ступеньку в коллективе. Правильно, она заметила начальника лаборатории — шефа. С ним очень легко было общаться по работе.
Шеф, Степан Степанович, был чуть выше ее, чуть полнее, смешливее и при этом весьма умным человеком в своей области. У него существовало правило: до трех часов дня никаких личных разговоров и переговоров. В три часа разрешался чай и анекдоты, и опять работа. Очень комфортная для работы обстановка.
Для поощрения сотрудников существовала доска почета. Лицо Анфисы стало на ней постоянно появляться. И все было хорошо до поры до времени, пока она не увлеклась Родионом в день всех влюбленных. И он исчез. Снег. Холод. Темно. А его нет нигде. Дома нет. На работе нет. Тишина.
День влюбленных отметили у Анфисы дома всей лабораторией. Хорошо посидели, потанцевали, разошлись по домам, но один человек из компании исчез.
Когда все разошлись по домам, Родион вернулся к Анфисе для продолжения банкета. Но вернулся не он один, вернулся и шеф, забывший ключи в кресле.
Анфиса оказалась в щекотливой ситуации. Но шеф спокойно забрал свои ключи и удалился. А Родион остался, объясняя ситуацию расписанием электричек. В день влюбленных они без любви не обошлись, поэтому Родион спешил на последнюю электричку.
А как он на электричку спешил?
Из своих родных и близких людей очередной изменой он насолил: жене, любовнице-блондинке и шефу, которому нравилась и блондинка, и Анфиса. Вкусы у них были одинаковые.
Остался вопрос: куда исчез Родион?
Родион пошел на электричку, но не дошел. По дороге его встретил Степан Степанович. Они поговорили. Их разговор видела ревнивая блондинка, которая ждала возвращения Родиона от Анфисы. Она знала о празднике, но ее на него никто не приглашал. У блондинки была связь с шефом еще до Родиона.
Почему? Муж у нее был лежачий больной, и она искала чувства на стороне.
Может, все дело в блондинке? Если бы ни она, то не было бы измен у приличных мужчин? Что было, то было. Мало того, в эту игру втянули и Анфису, и одного игрока потеряли.
Следующие дни на работе протекали обычно, если не считать отсутствия одного ведущего инженера. Его разработка одиноко висела на доске. О нем вспомнила табельщица, она решила, что Родион заболел. Все так и решили, что человек заболел. Коллектив в массе своей очень тактичный. Все шито-крыто, ни у кого никаких сомнений не возникло, пока не зазвонил телефон.
Позвонила жена Родиона. Раиса просила позвать его к телефону. Ей ответили, что он заболел. Она не поняла ответа табельщицы. Стали выяснять суть дело и запутались окончательно. Шеф взял трубку и сказал, что видел Родиона, как тот уходил в сторону станции.
Через пару дней в лаборатории почувствовали отсутствие одной умной головы. Анфисе пришлось делать работу за Родиона. Потом ее шеф послал на неделю в командировку в другой город.
В отсутствии Анфисы на работе был следователь. Он искал следы Родиона по просьбе его жены. Но он ничего не понял и закрыл дело. Внешне в отделе дела шли хорошо, все люди были толковые и семейные. Найти измены в дружном коллективе практически невозможно. Врагов у Родиона не было в принципе, он был слишком умный и тактичный.
Но человека не было.

Анфиса вернулась из командировки, и никто ей ничего не сказал о следователе. Блондинка стала проявлять к ней свой бубновый интерес. Две молодые женщины после трех часов дня стали разговаривать о женских делах. Так они отводили душу и свою тоску о Родионе.
Любой человек постепенно забывается, даже очень любимый. Пусть с болью в сердце, с нервами, но забывается. Только лист с последней работой Родиона продолжал висеть на его доске. А это был серьезный заказ, и он забирал все умственные способности Анфисы и шефа.
Что они делали?
Что-то очень серьезное. О шпионах в таких делах думать не принято.
Больше всех тосковала блондинка, работа у нее была такая, что оставляла мысли в свободном полете. И еще, у блондинки была дача, на которой она и встречалась с Родионом. Заметьте, Родиона к Анфисе никто не приписывал, он лишь однажды у нее задержался, и то его шеф на улице дождался. То есть Анфиса успела влюбиться, но до большой любви не дошла.
Итак, блондинка.
На выходные блондинка поехала на дачу, сердце ее туда позвало. Нет, Родиона она не увидела. Ей просто показалось, что на даче кто-то был. Она тщательно уничтожила все следы пребывания Родиона, которые они оставляли вдвоем. Пропал секретный разработчик.
Блондинка ревела на даче довольно долго, ее никто не утешал. Она сама успокоилась. Вечером вышла на крыльцо и увидела свет в соседних окнах. На выходные кто-то приехал отдохнуть, — подумала она и вернулась в свой дом.
Блондинку звали Марфа. Она родилась в семье военного, одно время они много ездили, жили за границей. У нее было много золота серьезной пробы. С мужем только ей не повезло, заболел и лежал дома. Когда приходила его мать, то Марфа уезжала на дачу.
Марфа звезд с неба не хватала, окончила техникум и работала на подхвате у разработчиков, выполняя качественно свою работу. Утром Марфа обнаружила, что свет у соседей продолжает гореть. Она пошла в дом соседей, дверь оказалась прикрытой. Она вошла в дом и увидела Родиона.
Прошло две недели со дня его исчезновения. Он был бледный, если не синий, но живой. Он лежал на постели и смотрел на Веру, но ничего не говорил. Говорила она много и без толку, пытаясь его поднять. Но сил не хватило. Он оказался тяжелым, хоть и худым. И она вдруг поняла, что у него случилась та же болезнь, что и у мужа! Родион превратился в лежачего больного!
Он рассказал, что от Анфисы пошел в сторону станции, встретил шефа. Они поговорили. Шеф, как и Родион, после праздника был навеселе, но сами по себе они были невеселыми. У шефа в глазах сверкали искры, отдавать Анфису Родиону он не хотел.
Они крупно поговорили о морали и человеческих отношениях. В голове у Родиона рубильник отключил светлые мысли. Он, чувствуя, что может быть уволенным и остаться без новой квартиры из-за своих отношений с Марфой и наметившихся отношений с Анфисой, помутился разумом или в его мозгах забулькало выпитое вино.
Родион сел на электричку, но перепутал направление и был вынужден выйти на остановке, где находилась дача Марфы. Родион не смог открыть дом, но случайно увидел, где соседи прячут ключи, и пошел к соседям. Утром он почувствовал, что ноги его не слушают. Дальше — больше. Ему становилось все хуже под общие угрызения совести.
Марфа знала, что такая болезнь практически не излечима. Нет, она никого не хотела заразить, это только сейчас она поняла, что причиной болезни Родиона является она. Ее мужа проверили полностью, но никакой заразной болезни не обнаружили. Хотя люди не все еще знают о степени передачи болезней. Или Марфа зря причислила плохое состояние Родиона на свой счет.
Марфа нашла Родиона, но на работе ничего о нем не сказала. Она перенесла его на свою дачу и лечила лекарствами своего мужа. Для тепла включила пару обогревателей и ездила к нему через день. На работе его практически не вспоминали.
О Родионе вспоминала Анфиса, но вслух слов на эту тему не произносила. То, что Марфа часто стала ездить на дачу, заметил шеф. Он знал ее повадки и заметил постоянную усталость, нервозность, раздражительность. Если красивая женщина перестает смотреть на мужчин и увядает, это становится для них заметным.
Шеф проследил за Марфой после работы, он поехал той же электричкой, вышел на ее остановке. Она его не заметила, так была погружена в свои мысли, неся в руках две увесистые сумки. Нарочно не придумаешь, Родиона на этот раз в доме не было. Марфа сбросила на снег сумки и завыла.
Тут подошел к ней шеф и спросил:
— Марфа, зачем на Луну воешь? Это дело волков.
— Родион исчез! — сквозь слезы проговорила она.
— Родион исчез давно, уж месяц прошел, — заметил шеф.
— Он жил в этом доме последние две недели.
— Я заметил твои поездки, но и предположить не мог, что ты Родиона скрываешь!
— Я его не скрывала! Он был болен, он не мог ходить!
— Слабо было вызвать врача?
— Это деревня, здесь врачи не особо разъезжают.
— Мне ты могла сказать? Зачем такую тяжесть в себе держала?
— Я нашла его через две недели после его исчезновения у соседей на даче. Он к ним сам залез в дом.
Шеф ее уже не слышал, он посмотрел ту сторону, куда потянулись следы от домика. Темнело быстро. Следы растаяли в темноте.
— Собаку с проводником надо пригласить, — промолвил шеф.
От его слов Марфа разревелась еще больше.
— Он слабый, он в сугробе замерзнет, — пролепетала она сквозь слезы.
— Вот бабы! Родиону проходу не давали, а теперь ноют по углам.
— Марфа давай покричим: «Родион» — в один голос.
Они кричали, кричали, но в ответ услышали дачную тишину.
Это сегодня за Марфой поехал шеф, а двумя днями раньше за ней поехала Анфиса, она знала о поездках блондинки в сторону дачи и помогала ей продукты покупать и лекарства. Поскольку Марфа до конца ничего не говорила, то Анфиса решила за ней последить. Но следила она только до электрички, дорогу на дачу она знала.
Анфиса знала, что Марфа ездит на дачу через день. Поэтому за день до приезда шефа именно она вывезла с дачи Родиона и отвезла его в больницу, а из больницы врачи сообщили его жене, где он лежит. Анфиса не сочла нужным говорить об этом Вере и шефу. Жена Родиона на них очень была обижена и ничего не сказала шефу о том, что Родион нашелся в больнице.
Прошла неделя, вторая. На третью неделю Родион стал подниматься, потом стал ходить, его выписали домой. Дома у него было так тесно, что ему захотелось на работу, где он не был почти два месяца. Ситуация! Его больничный не закрывал все время его отсутствия. Но этот вопрос решили другим путем, и Родион вернулся на работу.
Что с ним было? Болел человек.
Шеф загрузил работой ведущего инженера. Дамы поутихли. Родион старался ни с кем не разговаривать, сидел тихо и работал.

Анфиса хорошо знала Анну Андреевну, эта женщина могла быть бедной и богатой одновременно. Деньги она могла делать из воздуха, неприятности черпать из отношений с мужчинами. Работала она странно, но ее никогда не увольняли.
Страшное чувство возникало тогда, когда Анна испытывала страх в присутствии мужа, и такое чувство редкостью для нее не являлось. Она прятала ножи, она боялась сказать ему слово поперек, она выполняла все его прихоти, терпела его любовь. А любовь бывает приятной и садистской в исполнении одного и того же человека. На протяжении совместной жизни каскад страха и унижений менялся.
Любовь воспринималась как адское наказание, в таких случаях самое большое ее желание — прекратить садистскую любовь. И самое большое желание — остаться одной.
Помните святые слова из песни: «Женщине из высшего общества трудно избежать одиночества»? Чем выше женщина стоит на социальной ступени, тем большей свободой она обладает. Есть редкие супружеские пары, в которых жизнь гармонична и не содержит садизма. Но в таких парах есть чья-то мудрая хитрость, которая все держит в рамках приличия. В период революции и после нее существовал анекдот: «Белые придут — грабят, красные придут — грабят».
У женщины, когда она в расцвете лет, бывает такое: один придет — любит, второй придет — любит. Не отбиваться же от каждого физически? А мужики лезут. У Анны в таких случаях появлялся страх загнанности: кого больше бояться? По поводу социальной ступени. Что это такое? Она не определяется структурой государства. Это не значит, если Анна замужем, то стоит на самой высокой социальной ступени. А если муж — садист в любви, высокомерен в отношениях и просто подвластен другой женщине? Очень тонкий момент. Тогда принцессы и прочие дамы существовали в затравленном состоянии.
Так что тогда высшее общество? Это точно не там, где большие деньги. Где очень большие деньги, там большие страсти и криминал неизбежен. Ревность — страшная штука в таких местах. Где ступенька для женщины, на которой ей ничего не грозит? Быть сотой в очередь на любовь в гареме? Старость? Нет, и она не спасает ни от любви, ни от социальных проблем, ни от насилия. Где женский рай? На небесах? Об этом не стоит говорить.
Анна стала рассуждать, чем знаменит Бонд. Он всегда побеждал, он всегда положительный герой, совершающий отрицательные поступки. А муж — Бонд наизнанку. Он уходит от погони, он наказывает тех, кто ему мешает. Почему он попадает в переделки? У него нет терпения, и его благоразумие носит относительный характер.
Анну интересовала жизнь на земле, но безопасная для женщины. Ой, ой, как трудно быть женщиной! Сказать по секрету, где хорошо? Мужчины обидятся. Хорошо после развода, как после грозы, но остается чувство потаенной обиды. И это не панацея.


ГЛАВА 5
Поздняя осень радовала простором, который появился благодаря отсутствующей листве на деревьях. Стволы деревьев темнели на фоне земли, покрытой жухлой листвой. Рядом с домами листву благополучно собирали и увозили. Но в лесу листва оставалась лежать там, где упала. Анфиса посмотрела за окно и ничего, кроме серого неба, не увидела. В это время в офис зашла женщина по имени Анна Андреевна и предложила путевки в Янтарную страну.
— Отлично. Я поеду, — сказала Анфиса распространительнице путевок в зарубежье.
— А я не поеду, — медленно проговорил красавец Родион.
Анфиса онемела от негодования. Она хотела ехать с ним! Она уже отпросилась с работы, а он ее подставил! Но она промолчала и отошла в сторону. Родион пошел и сел на свое рабочее место, в сторону нее он не смотрел.
В комнату заглянула девушка по имени Полина, она посмотрела в сторону стола начальника и спросила:
— А где Родион?
— Многие стремились к нему, — ответил ей умудренный жизнью Степан Степанович, вертя в руках желтый карандаш НВ.
— Как Вас понимать? — возмущенно спросила девушка.
— А так и понимайте, молодая леди, к нему всегда стоит очередь из женщин. Он Вас слышит, но не видит, — ответил он девушке и медленно повернул голову в сторону Родиона. — Родион, ты что, не слышишь? К тебе дама пришла, очередная твоя поклонница.
— Слышу, но я занят.
— Труженик ты наш. Девушка, Вы слышали ответ? Тот, кто занят, тот Вас не ждет.
— Я поняла. Вероятно, я ошиблась комнатой.
— Бывает, — проворчал Степан Степанович и уткнулся в чертеж, который проверял без всякого удовольствия, но с большим знанием дела. Он был очень способным человеком.
На обед в кафе Анфиса пошла одна, в сторону Родиона она не смотрела.
Он сам подошел к ней с подносом в руках:
— Анфиса, я не могу с тобой поехать! Понимаешь, не могу!
— Не можешь — так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Янтарного моря. Меня Степан Степанович уже отпустил.
— Прости, но ты поедешь без меня, — сказал Родион и удалился, унося свой обед на другой стол.

В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Янтарному морю. В группе было 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Анфиса посмотрела на контингент и спокойно достала книгу. Единственный свободный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал ее! Он просто сел рядом с девушкой, читающей в вагоне книгу, в то время как остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой.
Анфиса посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед ее глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а ей хотелось золотистую диадему, пронизанную солнцем сквозь янтарь.
— Девушка, можно я сяду рядом с Вами? — спросил молодой человек.
Она мельком взглянула на очень короткие волосы над молодым лицом и пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место. Минут через пять рядом проехал грузовой состав, из которого вылетел камень. Этот камень на большой скорости врезался в окно рядом с Анфисой. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало ее с ног до головы. Она встала, и с ее головы посыпался стеклянный дождь.
Люди заохали.
— Получила я стеклянную диадему, — сказала Анфиса, ни к кому не обращаясь.
— Простите, я не хотел Вас подвигать к окну, все случайно получилось, — быстро проговорил молодой человек.
Плацкартный вагон как единый зал, в нем всем все интересно. Анфиса быстро стала личностью номер один, оказывается, и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий ветер гулял по вагону. Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы.
Молодой человек, увенчанный короткой стрижкой, сказал, что его зовут Самсон. Имя заинтриговало. Анфиса перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось. И только тут она заметила галстук на его шее, на котором был изображен конь. Галстук ему подходил во всех отношениях: Самсон был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
Анфиса не думала о том, в каком вагоне ее повезут в Янтарную столицу со старого голубоватого вокзала с башенками. Она почти всегда ездила в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Самсон создал вокруг Анфисы свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал ее теми продуктами, которые взял себе в дорогу. У нее ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром, не было — это сухой дорожный паек.
Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома Анфиса чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки молодого человека порхали рядом, они словно клеились к девушке своими клеточками, и это ей начинало нравиться. Вскоре он ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, держа в руках плитку шоколада с орешками. Она ему улыбнулась и отложила в сторону книгу.
За окном темнело. Новая парочка вышла в тамбур — единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя какие у них могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени они оба были свободными людьми, не обремененными семьями.
Анфиса была девушкой среднего мужского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами. Самсон был чуть выше ростом, он обладал правильными чертами лица, большими карими глазами. Он казался стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, она никогда не мечтала о таком поклоннике, хотя понимала, что годы идут. Анфиса хотела окончить институт и окончила его. Конечно, она еще была свободной девушкой, если не считать романтической связи с Родионом, который везде успевал: и дома, и на работе. Он был такой человек, на которого никто не обижался и все считали за счастье общаться с ним — любимцем дам всех модификаций.
Янтарная столица пленила экскурсантов маленькими улочками, очень известными по фильмам и поэтому до боли знакомыми. Янтарь был во многих магазинах, Анфиса смотрела на него, но не понимала, что ей нужно от этого янтаря. Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, они были мило обработаны и подобраны по величине.
На автобусе экскурсантов повезли в менее известный город с маленькими историческими домами и одним анекдотом, что семья в стране состоит из трех личностей: он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Самсона, он и рассказал этот анекдот. Странное чувство стадности в покупках довело Анфису до того, что денег на янтарь не осталось. Но о своем желании Самсону она не рассказывала, янтарная диадема — ее мысленная мечта.
В музее моряков и рыбаков удивили тем, что моряки больше получали денег от привоза товаров в виде интересных бутылок с портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков были вполне приличные, между прочим. Янтарное море произвело на всех должное впечатление своим прохладным дыханием. Самсон так и ходил рядом с Анфисой, они простились только на вокзале…
Вместо янтарной диадемы она привезла домой портвейн в красивой бутылке, которая ей нравилась больше содержимого. Почему Самсона нельзя считать янтарной диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у Анфисы появился друг по путешествию.

Отец Самсона, Антон Сидорович, с некоторых пор работал директором фирмы «Мистические обстоятельства». Раньше Анфиса директора видела только издалека, а теперь она попала в обеспеченную среду обитания. Матерью Самсона оказалась прекрасная женщина с огромным конским хвостом собственных волос, Анна Андреевна. Тактичная женщина обволокла Анфису природным обаянием.
Анфиса почувствовала, что попала в крепкие сети и ей просто так не вырваться из их новой среды. Ее поймали, словно рыбу в море. Да и вырываться из мягких, вкрадчивых объятий Самсона не хотелось.
Сотрудники спокойно выслушали рассказ Анфисы о поездке и женихе.
— А я что говорил?! — спросил или сказал Степан Степанович.
— Нам надо было поспорить на их свадьбу, — отозвался Родион.
— Вы о чем? — спросила Анфиса.
— О тебе, — ответил Родион.
— Так, подробнее, если можно.
— А чего говорить? Экскурсовод выполняла задачу платной свахи. Тебя, Анфиса, высчитали и решили, что ты подойдешь сыну нового директора фирмы. Ты теперь работаешь в фирме отца своего жениха. С новым директором ты не знакомилась, по штату тебе это не положено. А директор про тебя узнал, спросил у нас грешных, да и послал со своим сыном на экскурсию, — объяснил Родион обстоятельства дела.
— Отлично, а кто в меня камень запустил?
— Случайность, — грустно отозвался Родион.
Анфиса жила в однокомнатной квартире в панельном доме. У Самсона была четырехкомнатная квартира в дворянском гнезде — так называли группу кирпичных башен. Самсон и Анфиса купили маленького щенка, создав прообраз семьи из его любимого анекдота.
Квартиру родителей Самсона разменяли на две двухкомнатные квартиры, но… Самсон отказался прописывать Анфису в квартире. К его родителям дорога ей была закрыта. Она вернулась в однокомнатную квартиру и вышла на работу, с которой ее еще не увольняли. Мимолетное гражданское замужество Анфисы было выгодно одному человеку — Самсону. Он под предлогом женитьбы отхватил двухкомнатную квартиру у родителей. Хорошо, что они так и не расписались официально!
Родион и Степан Степанович радостными криками встретили Анфису и промолчали в ответ на ее рассказ о последнем переселении, это уже не их ума дело. Они — люди тактичные.
Полина, кузина Анфисы, узнав о промахе в замужестве Анфисы, пришла в квартиру Самсона. Он одиноко сидел на кожаном черном диване, перед ним стоял черный столик, и смотрел он в черный телевизор. Самсон был в своей черной стихии предметов, ей ли этого не знать!
— Привет, Самсон! Со свободой тебя! — воскликнула Полина, снимая норковую шубку.
— Привет, Полина! Я рад видеть тебя в моих пенатах, — ответил Самсон. — О, мой любимый мех появился!
— А почему ты не купил шубу невесте?
— Незачем баловать Анфису и выращивать из нее баловня судьбы.
— Держишь Анфису в ежовых рукавицах.
— Не твоя ее судьба, а мою совесть ты не потревожишь.
— Понятно, без тебя не обошлось в жизни Анфисы. На вид ты такой мягкий да ласковый, как эта норковая шуба, да не тобою она куплена!

В своей квартире Анна Андреевна взяла в руки издававший трели сотовый телефон:
— Степан Степанович, это ты опять? Просила тебя к нам домой не звонить!
— Анна Андреевна, объясни, почему вы Анфису домой отправили?
— Не лезь в наши дела, это не нашего с тобой ума дело.
— Политика такая у твоего благоверного?
— Не сыпь соль на рану, и так больно и тревожно. Меня в это дело не пускают, сама по Анфисе и Самсону скучаю.
— Анна Андреевна, я скучаю без тебя. Встретимся?
— Зачем? Все быльем поросло.
— На работу бы вышла, чего дома сидишь?
— С несостоявшейся невесткой в одном подразделении работать?
— А что такого?
— Ладно, без меня обойдетесь.
Антон Сидорович вызвал Полину к себе в кабинет.
— Полина, ты зачем к Самсону ходила?
— А Вам уже сообщили? Я только хотела ему сказать, что он сурово обошелся с Анфисой.
— Ты куда лезешь не в свое дело? Зашла бы в кабинет Самсона на работе, а ты к нему домой пришла. А насчет их жизни — не лезь ты к ним с советами. Все под контролем.
— Суровый у Вас контроль.
— А теперь по делу… Ты хорошо знаешь английский язык? Насколько мне известно, ты занималась на курсах английского языка.
— Давно это было.
— Недавно. Есть предложение нам с тобой поехать в Морскую страну.
— А как на это Ваша жена, Анна Андреевна, прореагирует?
— Ты поедешь в командировку со мной, и это называется работа, — назидательно ответил Антон Сидорович.
— Понятно, работа есть работа, я поеду, — покорно согласилась Полина.

Морская страна находилась в двадцати минутах езды от фирмы и оказалась обычным санаторием, где Полина и Антон Сидорович прожили неделю своей командировки. Через неделю в тот же санаторий приехали Степан Степанович и Анна Андреевна.
Две пары встретились на обеде за одним столом. Тактичность высшей степени проявили все четверо, никто никому не сказал ни слова упрека, после обеда разошлись в том составе, в каком приехали, по своим номерам.
К ужину Полина и Антон Сидорович покинули санаторий.
Анфиса вышла на работу и удивленно заметила, что за столом начальника сидит Родион.
— Родион, ты почему на чужом месте сидишь? — спросила она, улыбаясь.
— Анфиса, это теперь мое место. Приехал Антон Сидорович из командировки, меня повысил, а Степана Степановича понизил в должности.
— Интересно. Напомни свое отчество, господин начальник? Ты случайно не очередной родственник директора?
— Нет, я даже не его племянник. Меня повысили.
— И ты об этом спокойно говоришь?
— Я и живу спокойно, как нормальный холостой мужчина без вредных привычек. Анфиса, поедем вечером в гостиницу, есть одна на примете, отметим мое повышение. Ты вся своя, хорошо влилась в дружный коллектив руководства, — с иронией проговорил Родион.
— А если я не поеду?
— Поедем в другой раз, у женщин свои причуды. Кстати, торт стоит на чайном столе. Я пошутил! Я не начальник!
— Так ты мне больше нравишься. Уйди с чужого места! — прикрикнула Анфиса.
— Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.
— Ты очень любезен, благодарю.
— «Я хочу быть с тобой!» — пропел он последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.
— Ты и так со мной на рабочем месте.

Самсон сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Анфиса и Родион. Поведение невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе. Анфиса посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Родиону все равно ничего не сказала, да он, вероятно, и сам все знал. Родион открыл ящик в своем столе.
Светодиод, подключенный к жучку для слежения за работой, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом он свято молчал.
— Анфиса, отбой местной тревоги! Я тебя жду по адресу, — сказал Родион и протянул ей визитку гостиницы.
— Спасибо!
— На том стоим. Анфиса, ты по телефону говори сдержанно или вовсе не говори.
— Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю, кто чей в этой фирме.
— И не надо понимать исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?
— Да ладно.
— Умница! Ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Но меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.
— А сейчас что изменилось?
— Теперь ты чужая брошенная невеста, и я имею право подойти к тебе, но пока в скрытой форме.
— Шпиономания.
— Нет, способ существования.
— Хорошо, с тебя янтарная диадема.
— А это еще что такое?
— Мечта моя янтарная.
— А что, янтарь на свете кончился? — усмехнулся Родион.
— Нет, но я хочу янтарную диадему.
— От меня что надо?
— На самом деле я хочу янтарный ободок.
— Вот это понятней, купи ободок и наклей на него янтарь.

Самсон вскоре улетел за океан. У него было свое спортивное хобби: он любил играть в хоккей. А теперь он сидел на крыше своей гостиницы-небоскреба и болтал ногами, посматривая вдаль. Сегодня на его долю свалились неприятности мирового масштаба. Его бесконечно грустные глаза осматривали зону действия без доступа в сеть взаимосвязей.
Он тосковал о бескрайних просторах совсем другой страны. Да, там бы его никто не загнал на крышу небоскреба, поскольку там их не было, в том смысле, что на бескрайних просторах не было смысла строить небоскребы. Да и зачем скрести небо зданиями, если есть обыкновенный простор для счастья?
Так вот в чем дело! Скрести можно лед коньками, которые он бросил в гостинице. Вот пусть они там и лежат! Нет, он не хоккеист! Хотя как сказать: этот вид мужского спорта он любил с детства. Сколько себя Самсон помнил, он всегда себя помнил на коньках на ледяной арене. Ну почему он сломал клюшку о голову именитого хоккеиста?! Вот теперь сидит на крыше, сбегая от всех видов наказаний, а тот хоккеист только пошатнулся.
«Так, с этого места поподробнее, пожалуйста», — сказал он сам себе. Клюшка сломалась, а соперник только покачнулся. Значит, клюшку кто-то повредил до выступления! Тогда за что его наказывать? Что он такого сделал? В этот момент над ним закружил вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Самсону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К нему подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.
— Самсон, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Платон подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, Платон — именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты — наше будущее и наша надежда!
Самсон, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. И в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Самсоном. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пара секунд — и кондор во всей своей красе поднял Самсона над крышей. Молодой человек парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.
Кондора только накануне выпустили на волю из клетки, гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на краю крыши, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял вертолет как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.
Самсон нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт — вот что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует хоккеиста Платона.
Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.
Вертолет закружил над кондором.
Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Самсон почувствовал, что когти разжались, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где-то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало.
Самсон подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему-то Самсон ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе.
Решение пришло мгновенно, но показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно, на льду! Самсон привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах.
Кондор распахнул свои трехметровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Самсона перехватило от такой красоты. «Мы сработаемся», — подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел он помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.
Поездка за океан оказалась короткой, и теперь Самсон лежал на вращающемся ложе, которое крутилось мимо замкнутого панорамного экрана. Он не любил переключать каналы, но любил переключать судьбы людей. Перед ним проплывали горы и долины, реки и водопады. Он не любил сидеть, но любил лежа рассматривать пейзажи земли. Он лежал и смотрел по сторонам, пока в его голове не возникало нечто неосознанное, которое вскоре превращалось в определенную мысль.
Над экраном с пейзажами стали появляться лица людей, которые, как горы, определяли рельеф населенного пункта. В задачу Самсона входило негативно-позитивное развлечение общества. Он прекрасно понимал, что людям надо давать передышку для решения личных дел вместо переживания за общие проблемы человечества. Он дело поставил так, что известные люди откупались от него еще большей популярностью. Они выворачивали свою жизнь наизнанку на экранах, и это их спасало от еще большей кары в жизни.
Мысль о планетах и людях закончилась в голове странной фразой: «Не стоит жить на астероидах прошлого Фаэтона, надо жить на планете настоящего и не думать всерьез о планете будущего, о Венере». Но не думать он не мог о своей Венере, которую звали Анфиса.
ГЛАВА 6
Степан Степанович и Анна Андреевна остались одни за столом столовой санатория. Ужин прошел в молчании. На улице Степан Степанович заговорил:
— Анна Андреевна, ты знала, что твой муж в этом санатории отдыхает?
— Сколько живу с Антоном Сидоровичем, столько и не знаю, чего от него ожидать. Знаешь, если ему покажется, что за ним следят, то он резко меняет свой маршрут. Он выбрасывает дорогие билеты на поезд и самолет, меняет время, меняет место. Я ничему не удивляюсь.
— Да, но мы попали в глупое положение!
— Я этого не заметила. У Антона Сидоровича и Полины есть общая работа, они имеют право на встречи. Тебя в должности не понизят, — заверила Анна Андреевна.
— Будем надеяться. Меня волнует, почему Самсон улетел за океан и не прописал у себя Анфису?
— Столичный подход. Мы из-за них пошли на размен квартиры с доплатой, а Самсон теперь один живет в двухкомнатной квартире. Он вчера вернулся из очередной поездки.
— Анна Андреевна, ты что-то можешь изменить?
— Нет. Плохо то, что Анфиса найдет себе другого мужчину.
— Родиона.
— Откуда ты знаешь? — спросила Анна Андреевна.
— Я уверен, что они сегодня встретятся, используя мое отсутствие на работе для разговоров на личные темы.
— Вот и все, круг измен замкнулся в очередной раз.
— Это жизнь, а не измены, — сурово проговорил Степан Степанович.

Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. За океаном таких особняков было полно, а здесь их почти не строили. Ему было скучно. Он механически набрал номер телефона Анфисы.
— Анфиса, я виноват перед тобой. Ты виновата передо мной. Возвращайся ко мне.
— Я в чем виновата?
— Ты сегодня была с Родионом.
— Угадал. Я была с ним как брошенная тобой девушка.
— Я бросил, я и подниму. Сижу и рисую план нашего дома, нужен твой совет. Но после Родиона я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай или совсем переезжай ко мне. Я пришлю тебе помощников.
— Подумаю.
— Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта под названием «Родион», ты его получила, теперь без мечты возвращайся.
— Самсон, я не буду жить в твоем новом особняке, — сказала Анфиса.
— Почему, если это не секрет фирмы «Одуванчик»? — удивленно спросил Самсон.
— Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
— Анфиса, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома.
— Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
— Так, один вопрос решили. Есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
— Да не вопрос, но в моей квартире нам будет тесно.
— Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
— Зачем тебе они?
— Понимаешь, мне тут теорию развернули: если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое — родит троих, а ты что, одна у матери?
— Ты ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Полина.
— Очень хорошо! Значит, у меня есть надежда, что у меня будет двоюродная дочь!
— Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
— Ты забыла, что я пропускал твою мечту — Родиона, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
— Благоразумный у меня жених.
— Через месяц переедешь в мою квартиру. Нет, Анфиса, не могу я ждать месяц! Я соскучился! Ты мне сейчас нужна! Только скажи мне, что с Родионом ты не была.
— Я с Родионом не была.
— А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
— Живи спокойно.
Вскоре к Анфисе домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь ее усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи. Но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей в новом качестве и сами себе понравились. Самсон подошел к Анфисе, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Анфиса подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Родион, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился.
На работе Анфиса с Родионом говорила теперь только о работе, словно между ними никогда и ничего не было. Приехал из санатория Степан Степанович, и все встало на свои места.
Иногда Анфиса задумчиво смотрела в сторону Родиона, только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, стоящее над рабочим столом. Ей опять безумно хотелось янтарный обруч на голову. Она встряхивала своей рыжеватой гривой волос и опускала голову над очередной разработкой.
Вспомнила Анфиса кузину Полину на свою голову! Раздался телефонный звонок:
— Анфиса, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
— С чего ты это решила?
— Муж у тебя — богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
— Полина, я чего-то не понимаю?
— Интересное кино, что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала — я приехала на твое место.
— У меня нет денег.
— Чего я перед тобой душу открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала? Кузине денег не осталось? — возмутилась Полина.
— Проси у своего мужчины.
— Издеваешься? У меня сейчас отношения без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
— У меня денег нет.
Анфиса вспомнила, как Полина очередной раз устраивалась к ним на работу.
— Анфиса, я и твой будущий муж должны знать друг друга, — сказала Полина.
Вышел Самсон, поздоровался.
— Самсон, возьмите меня к себе на работу, — неожиданно для всех попросила Полина. — Я среди вас словно бедная родственница.
Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство, и различие. Полина была ниже ростом.
— Полина, а кем бы Вы хотели работать?
— А Вы как думаете?
— Мне о Вас Анфиса почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
— Я потому о ней и не говорила, что Полина путем нигде не училась, в учебе у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да, видно, ей этот труд с поездками порядком надоел.
— Полина, я в затруднительном положении, у нас научно-техническая фирма, могу Вас устроить в бухгалтерию, если переучитесь, больше ничего на ум не приходит. Машину водить можете? — спросил Самсон.
— Не могу.
— Так и я могу ответить Вам: могу взять с последующим обучением.
— Вот Вы какой! — сказала Полина и направилась к двери.
Анфиса пошла следом за ней с одной целью — закрыть дверь.
— До свидания, Анфиса, — сказала Полина, закрывая за собой дверь.
Полина вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало…
— Красивая у тебя сестра, — сказал Самсон.
— А на работу не взял.
— Куда, не скажешь? Вы не очень дружные сестры.
— Самсон, меняй тему, она сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
— Заметно.
Полину на работу в хозяйственную службу взял отец Самсона, Антон Сидорович. Как бы они в командировку вместе ездили? А так по делам службы.

У весеннего солнца могучая энергия, которая слизывала своим языком снег достаточно быстро, обнажая асфальт, землю и цветы. Оказалось, что различных видов подснежников много, или это просто ранние цветы, и они в скором времени готовы цвести на радость изголодавшимся по цветовой гамме природы глазам. Анна Андреевна посмотрела в окно, а потом на себя в зеркало и осталась довольна своим изображением, она старела медленно и красиво.
Антон Сидорович всегда гордился внешними данными своей супруги, но стопроцентной верности у них не получилось, и они друг друга не винили: так и жили красивой парой, отдыхая друг от друга по взаимному соглашению. Поразительно, но факт: они всегда обращались друг к другу весьма благожелательно, не произнося упреков и назиданий. Они вели себя друг с другом весьма тактично, приветливо и сдержанно.
И весна не вносила коррективы в их сформированные длительной жизнью отношения. Чистота в квартире и на даче всегда была не назойливой, а естественной. Они держали приходящую домработницу, она отмывала поверхности, чистила и уходила. Сами они вещи не разбрасывали, и все у них было хорошо. Тыл директора фирмы был весьма надежный. С сотрудниками он вел себя сдержанно: не бранил, не хвалил, хорошо платил за работу. Идеальный человек, если не считать некоторых личных тайн. Так, ничего особенного.
Когда-то Антон Сидорович был безмерно беден, работал в шахте, но ему повезло. А работал в шахте он для того, чтобы написать в анкете, что он из рабочих. Для шахтеров в отдаленные времена в учебном институте существовали дополнительные места.
Шахта, где Антон работал, находилась рядом со старой шахтой, в которой некто спрятал бочку, но не с медом, а с янтарем. Было ощущение, что этот янтарь оторвали от стены, одним словом, янтарь, «бывший в употреблении». Антон в отсеке шахты отбойным молотком коснулся бочки. Сквозь руду под светом фонаря, расположенного на шахтерской каске, сверкнули брызги янтаря. Он остановился, оглянулся, рядом никого не было. Оставалось вынести бочку на поверхность без посторонних глаз.
Наверху дежурила девушка по имени Анна, она выдавала шахтерам фонари и прочие принадлежности для спуска под землю. Антон с ней договорился о том, что бочку с янтарем поднимут вдвоем. Они подняли бочку на поверхность земли.
А что такое янтарь после железной руды? Пушок. Спрятали янтарную бочку. Анна и Антон сдружились, оба поступили в институты и окончили их. Антон быстро нашел пути сбыта и обработки янтаря. Он делал уникальные длинные бусины, которые смотрелись как украшения времен Клеопатры. Божественно. Создал Антон Сидорович малую фирму, потом большую фирму, умнее были и задачи, но начало его успеха было такое: от янтарной бочки.

…Сидор, младший лейтенант советской армии, сидел в закрытом помещении и отдирал от панелей янтарной комнаты янтарь. Стены, разобранные на панели, то есть на составляющие части, стояли одна за другой. Ему помогали несколько человек рядовых. Их охраняли люди в черной форме. Младший лейтенант понимал, что жить ему остается немного, он будет жить, пока он добывает янтарь.
В свое время он видел эту янтарную комнату. А теперь сидел и портил шедевр мировой архитектуры. Янтарь укладывали в бочку. На дне бочки он положил записку со своим именем, что именно он наполнял ее янтарем. Эту записку обнаружил Антон Сидорович, когда вытаскивал из бочки янтарь и расфасовывал по более мелкой таре. Он решил, что именно он сын младшего лейтенанта Сидора…

Анфиса эту историю услышала от Самсона и страшно удивилась, что ее мечта прошла рядом с историей создания его семейства.
— Самсон, почему о своей находке твои родители никому не сообщили?
— Не верили в безнаказанность. Люди раньше всего боялись. И, найдя то, что другие люди искали по всему миру, предпочли молчание. Я все фильмы по телевизору о янтарной комнате просмотрел.
— А янтарь еще остался?
— Вряд ли, осталась семейная легенда.
— По принципу «а был ли мальчик»? Жалко, что все исчезло, мне на янтарную диадему не оставили.
— Опять ты про диадему! Куплю я тебе янтарь, не такой уж он и дорогой, чтобы всю жизнь мучиться над простым желанием.
— Диадема должна быть ажурная, из чистого золота, а в нее вставлен янтарь.
— Выполнимо. Тебе сейчас нужна диадема или подождешь?
— Еще ее надо нарисовать.
— Мама с такой задачей справится, поговори с ней. Эта тема лучше, чем твоя связь с Родионом.
— Опять ты за рыбу деньги. Мы с ним работаем, и все.

Анна Андреевна решила сделать ремонт в квартире. Она сама снимала обои и нашла странное место в стене: звук от него был пустой, а обои в этом месте с трудом можно было ободрать. Под обоями она нашла тонкую пластину, под пластиной располагалась ниша, в которой лежали четыре пакета из-под молока.
Литровые картонные пакеты были набиты янтарем. Она крутила в руке пакет с нарисованными синими листиками, внутри пакета поблескивали янтарные камушки. Она вынула один янтарь и обнаружила, что одна его сторона была неровной, словно на ней был клей, потом его чем-то отдирали. Она поставила пакет на стол до прихода мужа.
Антон Сидорович, заметив пакет с янтарем, весь перекосился:
— Анна, ты зачем достала пакет из тайника?
— Так это был тайник со старым янтарем?
— Янтарь сам по себе — старый кусок смолы.
— Но это использованный янтарь.
— Больше скажу, но не сейчас.
— А, так это тот янтарь, который обдирал в войну с панелей янтарной комнаты твой отец Сидор?
— Вспомнила? Да, это он.
— Отдадим в музей?
— Нет.
— Понятно, но историческая ценность мирового значения стоит дороже бус из него.
— Вероятно, все так, как ты говоришь, но такая реклама может оказаться антирекламой до конца жизни! Нас затаскают по мероприятиям, и еще нашим детям достанется. Анна, молчи о находке, умоляю, никому ни слова! Забудь все это еще раз!
Анна Андреевна позвонила сыну:
— Самсон, приезжай домой! Есть наследство от твоего деда Сидора! Жду. Но ты должен приехать в тот момент, когда твой отец еще на работе будет.
— Мама, ты загадки задаешь. Приеду перед обедом.
Самсон посмотрел на янтарь, послушал версию матери на эту тему и сказал:
— Янтарь — слишком серьезное обвинение моему деду и отцу, чтобы быть правдой.
— Что делать будем? — спросила тревожно мать.
— Положи туда, где взяла, и замуруй покрепче.
— Жалко столько добра в стену замуровывать.
— Жалко — так забирай себе, чай, наследство от моего деда или все, что от него осталось. Анфиса мечтает о диадеме из янтаря, а тут целый литр этого добра, я бы взял. Но что отец на это скажет?
— Я думала, что ты мне отдашь, а ты своей зазнобе подарок готов сделать!
— Мама, так я возьму дары стены нашей?
— Забирай, спать лучше буду.
Самсон попросил Анфису задержаться на работе после ухода отца.
— Что еще придумал? — спросила она с раздражением.
— Есть янтарь для твоей диадемы, много янтаря.
— Отлично, но где взять много золота?
— У отца.
— Понятно, а ему можно сказать, что янтарь есть у тебя?
— Говори, все равно узнает.
— Собрание соберем?
— «Треугольник» такое собрание называется.
— Нет, у нас многогранник.

Анна Андреевна не выдержала секрета и рассказала бабкам на улице о своей находке в стене. Бабы разные бывают, одна сообщила в милицию, вторая в музей сбегала, подставили ее со всех сторон. Анна Андреевна обрадоваться не успела, как приехали люди и забрали янтарь на экспертизу. Любой янтарь заканчивается.
Антон Сидорович спросил у экспертов:
— Куда янтарь повезли? Не знаете? Узнаю.
Достаточно быстро директор выяснил, куда повезли янтарь на экспертизу, он сам туда возил янтарь из этой серии. Джип, два охранника, пара автоматов — и он выехал навстречу тихоходной машине тех, кто вез янтарь на экспертизу. Они не столько везли, сколько делили его между собой, но машина этих людей была ему известна.
Во время дележки янтаря рядом с машиной остановился джип Антона Сидоровича. Он остался в машине, его охранники внезапным нападением без капли крови добыли литровые пакеты с янтарем. Он вновь держал янтарь в руках, гладкие камни приятно грели его ладони. Он решил янтарь никому не отдавать в память о шахте и так, чтобы было.
Осталась Анфиса ни с чем, но прослышала, что ее мечта осталась в сейфе директора. Все остальные участники этой истории поволновались да забыли, или думали так молча. Она решила взять янтарь в руки, но причины выхода на директора у нее не было, разве что через Самсона. Все-таки он сын, да и она не совсем чужая.
Анфиса напомнила Самсону о своей мечте, исчезнувшей в сейфе его отца.
— Анфиса, давай купим несколько янтарных бус и сделаем тебе диадему, перестанешь меня мучить.
— Принципиально хочу исторические камни, без истории они имеют маленькую цену.
— Спрошу у отца при случае, не торопи.
— Жду, родной, а пока супружеский долг в сейфе полежит, — и Анфиса пошла в комнату, где на диване уснула.

Однажды в парикмахерской Полина услышала, как женщина рассказывала про янтарь, найденный в стене в пакетах из-под молока. Она решила, что Анфиса должна знать продолжение этого рассказа.
— Анфиса, это у вас стены из янтаря стали делать? — спросила ехидно Полина по телефону.
— Полина, привет, откуда такая новость?
— Из парикмахерского салона. Я слышала рассказ из соседнего кресла, пока меня стригли.
— Быстро новости без газет разносятся, надо торопиться.
— Куда, сестричка, собралась торопиться?
— Хочу я именно этот янтарь.
— А кто сомневался! Ты с детства бредишь янтарем, а сама ни одного камня не купила! У меня и то есть кулон и сережки! Купи себе сама янтарь и угомонись.
— Угомонюсь, но не все так быстро делается. Я янтарную диадему хочу.
— Все, твои «хочу» у меня в печенках, пока…
Анфиса на работе обсудила последние новости с Родионом. Он промолчал в ответ, а потом и просто отвернулся к своему рабочему месту. Анфиса на него почти не обиделась и пошла работать.
Антон Сидорович, посмотрев на странный диалог на экране телевизора, промолчал.
Самсон не промолчал:
— Анфиса, отец хочет с тобой лично поговорить. Ждет тебя вечером у себя дома.
— Ты со мной поедешь?
— Нет, ты поедешь одна.
Антон Сидорович дома был один.
— Привет, Анфиса! Пришла за янтарной мечтой?
— А Вы мне мою мечту покажете?
— Цену знаешь? Мы с тобой поедем в Морскую страну. Обойдемся без переводчика. Поедем завтра в командировку.
— Меня не отпустят.
— Считай, что все отпустили.

Утром Анфиса медленно спускалась по лестнице своего подъезда, лифт кто-то тормозил. Она шла пешком с небольшой походной сумкой. Сверху послышались быстрые шаги, которые ее догоняли. Она остановилась, повернула голову: ее глаза встретились с глазами мужчины, одетого в пиджак фирмы строителей. Он держал в руке три отрезка металлических труб разной длины.
Пот прошел по телу. Анфиса сделала вид, что не испугалась, и быстрым шагом пошла к входной двери подъезда. Мужчина шел следом. Она резко остановилась и еще раз повернула голову. Он опустил три трубы вниз. Она нажала на кнопку входной двери, но дверь не открылась. Она нажала еще раз на черную кнопку замка, и дверь открылась. Мужчина догнал женщину. Они вместе вышли из подъезда.
У страха глаза велики.
Рядом с подъездом стояла машина Антона Сидоровича, его шофер потянулся через кресло, нажал на кнопку задней двери. Анфиса открыла заднюю дверь, села на сиденье, рядом поставила небольшую походную сумку. Машина тронулась с места и плавно поехала мимо дома. Мужик с трубами шел в другую сторону.
— Здравствуй, Анфиса, — промурлыкал Антон Сидорович.
— Доброе утро, Антон Сидорович! А Вы не забыли, что я девушка Вашего сына?
— Дорогая моя, я в курсе семейной жизни своего сына. Я знаю, что ты отлично спишь одна в комнате. Мало того, я знаю, что у тебя и у Родиона в гостинице было свидание, но ты — сексуальная ленивица: ты скрылась из гостиницы. Ты оставила красавца Родиона при его интересе в одном нижним белье.
— Я львица, а не ленивица.
— Это уже лучше звучит. Ты слышишь, она у нас львица, — обратился Антон Сидорович к шоферу.
— Звучит красиво. Когда за вами приезжать?
— Я позвоню.

Дальше ехали и молчали. За окном мелькал лесной пейзаж или дачные дома нового образца. Машина остановилась у двухэтажного особняка. Металлические двери бесшумно раздвинулись в две стороны. Машина въехала во двор. Анфиса заметила на крыльце пожилую женщину и двух мужчин с видом охранников.
Машина остановилась. Анфиса и Антон Сидорович вышли из машины.
— Хозяйка, встречай гостей, мы надолго приехали!
— Антон Сидорович, мы всегда Вас ждем! У нас все готово.
— Отлично, покажи комнату гостье, ее зовут Анфиса.
Анфиса вошла в комнату с круглой кроватью в центре комнаты. Комната была квадратная, но в углах стояли скругленные шкафы разного назначения. Ей понравилось временное жилье. Она села в кресло у окна, еще раз окинула взглядом комнату, заметила скрытую дверь, обнаружила за ней ванну и прочее.
Рядом с креслом стоял журнальный столик, на нем лежал компьютер в виде книжки — ноутбук. Все она понимала, кроме того, что ничего не понимала! Зачем ее привезли на эту дачу? Анфиса вздрогнула и подняла глаза: над кроватью висело круглое панно из янтаря, маленькие светильники располагались вокруг него — это уже интересно.
В комнату вошел Антон Сидорович, его внешний вид вызывал невольное уважение. Благородное лицо обрамляла небольшая седина, уложенная в красивую мужскую прическу. Анфиса впервые посмотрела на потенциального свекра как на мужчину, и он молодой женщине понравился.
— Анфиса, надеюсь, тебе здесь будет хорошо! А сейчас для тебя принесут работу.
В комнату вошли двое мужчин и внесли две красивые картонные коробки.
— Да, это работа для тебя. Здесь янтарь, раз он тебе нравится. Просмотри камушки, продумай прямоугольные панели для этой комнаты. Эта дача на продажу. Ты здесь будешь жить некоторое время, пока не придумаешь весь дизайн.
— А Вы уедете, Антон Сидорович?
— Как это ни странно, нет. У меня здесь есть дело. А то, что ты придумаешь, будет использоваться для серийных панелей с искусственным янтарем.
— Понятно, господин директор. Панели мне принесут?
— Они здесь, ты их не заметила. Их три штуки.
— Я думала, что это часть дизайна комнаты.
— Будущего дизайна.
— Пригласили бы настоящего дизайнера.
— Мне нужен истинный любитель янтаря, а это ты, моя дорогая.
— Но я не Ваша дорогая.
— Это дело времени. И еще, в твоем компьютере есть программа с набором ажура для панелей. Орнамент будет выполнен из золота либо с его напылением. Выбери рисунки для панелей под янтарь. Ты хотела янтарную диадему?
— Я Вам об этом не говорила.
— Все разговоры, достойные моих ушей, ко мне приходят.
Как оказалось, кропотливая работа с янтарем была не для Анфисы, она через пару дней подошла к Антону Сидоровичу и отказалась от бессмысленного труда.
— А как же мечта?
— А я не передумала мечтать о янтарной диадеме…

Полина не мечтала о янтарной диадеме, как Анфиса, она просто задумалась о жизни.
ГЛАВА 7
Родион тихо сидел дома и вспоминал все события, связанные с Анфисой. Она ему нравилась всегда. Он любил разгадывать все ее янтарные загадки и повадки. Иногда он называл ее хитрой лисой, но он от нее зависел. Каким образом? Трудно сказать правду, она может показаться фантастической, но ее следует открыть. С чего бы начать, ведь дело щепетильное. Ладно. И Родион позвонил Анфисе.
— Анфиса, я должен тебе кое в чем признаться. Я следил за твоей жизнью.
— Я знаю.
— Не знаешь. Если тебе не трудно, зайди ко мне.
— Иду.
Разговор был записан несколькими подслушивающими и прослушивающими устройствами.
— Тебе мать все рассказала перед смертью, ее рассказ записан. Прости, но твой дом хорошо прослушивался в разные времена.
— Хорошо, но как ты докажешь, что ты внук охранника? Как?
— У меня есть кольцо, которое твоя бабушка отдала моему дедушке.
— Но я это кольцо не видела, ты можешь мне показать любое, и я ничем не смогу опровергнуть твой вариант.
— Придется поверить. — Родион открыл стол и достал из него кольцо.
Анфисе достаточно было взглянуть на кольцо, точнее на янтарь в золоте, как ее сердце предательски дрогнуло. Она с почтением взяла кольцо двумя пальцами, покрутила его и вернула.
— Я верю тебе, Родион. Это кольцо принадлежало моим предкам. Что из этого следует?
— Следует то, что тебя, и твою мать, и твою бабушку вели наши нетривиальные люди. Да, я не один был приставлен к вашей семейке. Неужели ты можешь подумать, что все преступления поощряются и не наказываются? А у тебя все было сладко да гладко. Я знаю, где твой янтарный фонд. Он под моим контролем. Хочешь посмотреть? — И он включил монитор. На мониторе появилась комната Анфисы, полка с кустом коралла, обвешанным янтарями.
— Круто. Я не думала, что в нашей бедной комнате есть телекамера. Мне как-то неловко, ведь это жилая комната.
— Анфиса, это смешно. У тебя есть дом, а ты живешь в такой убогой обстановке. Зачем тебе это надо?
— Родион, имей совесть. Не добивай меня! Пожалей!
— Не могу, мне надо высказаться. Пойми, власть за три поколения так много раз менялась, что мне отчитываться больше не перед кем! Я не подчиняюсь с некоторых пор, и это грустно. О том, кто ты, знаем мы вдвоем!
— Очень хорошо, — пришла в себя Анфиса, — значит, моя бабушка обязана жизнью твоему дедушке. Значит, моя мать сказала мне правду, что нашла янтарь в старой шахте вместе с Анной Андреевной, матерью Самсона. Что мне с этой правдой делать? Какой смысл в любой слежке?
— Почти никакого смысла нет. Я надеюсь, что у тебя все будет нормально, что все янтарные страсти улеглись.
— Будем надеяться.
— А теперь смотри на экран.
Анфиса посмотрела на экран и увидела, что в ее комнату вошли три человека в масках. Они подошли к полке с коллекцией янтаря и стали снимать все с полки и укладывать в спортивную сумку.
— Нет! Так зачем вы меня грабите? — фальцетом крикнула Анфиса.
Анфиса потеряла интерес к Родиону, если ее бабка переиграла его деда, то она должна переиграть все эту ситуацию. Она медленно опустила руку в карман и нажала на кнопку карманного прибора с радиоуправлением. На экране произошла заминка. Двери закрылись. Три грабителя не смогли выйти из ее квартиры. Они подошли к окну, но на него опустились металлические решетки. Грабители оказались в замкнутом пространстве.
— Признаю твою мудрость! — воскликнул Родион, который даже не расстроился от создавшейся ситуации.
— Ваш ход, Родион! — величественно произнесла Анфиса.
— Я понял, почему ты так открыто хранила свои сокровища. Ведь это твой янтарный алтарь! Не волнуйтесь, те трое — мои люди, они никому ничего не расскажут. Откройте им двери.
— Нет, я не верю Вам, господин Родион. Это мой янтарный алтарь, и рядом с ним я хорошо себя чувствую. В комнате есть икона моей бабушки. Святое для меня место.
— Анфиса, ты перешла в защиту, а когда-то нападала, когда-то ты искала янтарь, а теперь охраняешь! В чем дело?
— В чем дело? Мне много не надо, но то, что есть, отдавать не хочется.
— А что если те трое оставят тебе шесть пригоршней янтаря? Ты их выпустишь из своей западни?
— Запросто. Пусть выложат янтарь, словно это льдинки, и они свободны.
Родион достал телефон и позвонил грабителям. Они послушно выложили содержимое карманов на столик. Янтарь лежал горками. Анфиса нажала на кнопку. Двери открылись. Троица покинула комнату, не прихватив сокровища Анфисы. Двери за ними сами собой закрылись.

На газоне стояла сухая трава, коротко подстриженная. Листья на деревьях лениво шевелились в легких порывах ветра. Вода со свинцовым оттенком тихо отражала аналогичное небо. Середина лета собственной персоной бродила по земле, и рядом с летом ходила Анфиса. Она находилась в зените молодости.
Походка ее еще легка, но уже не суетлива. Она много знает и обладает неплохой памятью. Фигура под одеждой не манит, но и не отталкивает. Это ситуация в значительной мере зависит от выбранной одежды. За ней струится тот запах духов, который подарил последний ее мужчина. Анфиса — нормальная женщина. Она с тоской посмотрела на берег городского пляжа и не заметила загорающих людей, значит, они не заметили, что идет середина лета.
Анфиса знакома с жизнью, и жизнь ее знает. И этот пляж она помнит своим телом. Сколько часов она на нем загорала! Сколько она смотрела на этот пруд с пляжа! На него она приходила в жаркие дни, когда ехать куда-либо было слишком для нее жарко. Да. Однажды она дней пять подряд одна ходила на пляж и ложилась на одно место.
В пяти метрах от нее лежал великолепный мужчина. Его накачанное тело излучало столько энергии, что она утром вскакивала, смотрела на небо и бежала на пляж. Он приходил утром. Тело его уже было бронзовым от загара. Она смотрела на него и вставала поодаль. Она вообще любила стоять на пляже и только иногда ложилась ногами к солнцу.
Когда мужчина лежал, он ей нравился, но стоило ему подняться на ноги, он становился ей не интересным. Интеллекта в нем казалось маловато. Физически он ей импонировал, но его лицо и лоб не вызывали умиления. Он ее тоже заметил, но помалкивал. Волосы у него были как эта трава — сухие, коротко подстриженные. Они так и не познакомились.
Середина лета.
И центр напрасной ревности. Да, она последние дни страдала от ревности, то ли это любовь не уходила и держалась в ее душе остатками ревности. Родион был с интеллектуальным лицом, но без особых признаков мускулатуры. Лицо ее устраивало, но тело не привлекало. Однако она его любила некоторое время и ревновала ко всем женщинам, с кем его видела. И вот сейчас, глядя на пустой пляж, она почувствовала, что и ревность ее больше не интересует. Настроение стало похожим на свинцовые облака.
Что дальше?
Почему жизнь женщины обязательно должна крутиться рядом с мужчиной? Она что, сама вокруг себя не может покрутиться? Да запросто! И чего она вчера весь вечер давила на кнопки телефона, а слышала одни гудки? Родион ей не отвечал. И зачем ей в Интернете высматривать его письма? Она остановилась на берегу пустого пруда, лодки и те не бороздили его просторы.
Девушка повернула голову и увидела в траве мужчину. Он лежал спиной к ней. Эту спину она уже видела! Давно, но видела на песчаном пляже, а сейчас спина виднелась из травы. Ей стало страшно. Захотелось убежать. Но глаза заворожено смотрели на мужскую спину, ей неудержимо захотелось коснуться пальцами его кожи.
А кто мешает?
Он один. Она одна. И лето, хоть и не жаркое, но лето. Она подошла ближе, заметила его рубашку на ветках дерева. Он лежал в брюках.
— Вы живы? — спросила Анфиса дрожащим голосом.
В ответ она услышала оглушающую тишину. Ей захотелось убежать, но некогда обожаемая спина тянула к себе. Она нагнулась к мужчине, он резко повернулся, и она оказалась на его груди.
— Здравствуй, любимая! Долго же я тебя ждал!
Она лежала на его крепкой груди, их глаза смотрели в упор.
— Ты не из трусливых баб! Я люблю тебя, женщина! Понимаешь! Я два года не мог тебя найти! Я не знал, где тебя искать! Я шел на пляж в любой теплый день. Я ждал тебя!
Она попыталась скатиться с его груди, но он судорожно обнимал любимое тело, которым бредил так долго!
— Почему ты перестала ходить на пляж?
— Мой молодой человек не пускал меня на пляж и сам не ходил на него.
— А я?!
— Простите, но мы не знакомы! Да, я помню Вас на пляже! Да, мы пять дней рядом загорали, но мы не разговаривали и не знакомились! Да, мы вместе работали!
— А! Помнишь! Ты меня не забыла!
— Пока еще не забыла, поэтому и нагнулась. Я подумала, что Вам плохо.
— Мне было плохо, но теперь я чувствую себя отлично под твоей тяжестью!
— Отпустите меня, и я поднимусь, Вам станет легче.
— Я не отпущу тебя! Я тебя поймал! Ты моя! — и он впился в ее губы с такой страстью, что она невольно ему ответила.
Что с людьми делает любовь?
Она выключает их сознание из розетки совести. Совесть засыпает с чистой совестью. Двое. Их было двое. Стало нечто единое, страстное, порывистое. Они перевернулись. Его глаза смотрели сверху, они лучились счастьем! Глаза казались огромными. Его волосы прекрасным ореолом обрамляли его лицо. Он был великолепен, и как она тогда его не разглядела? А, тогда у него была очень короткая стрижка!
— Я не выпущу тебя, пока не скажешь, как тебя найти! — проговорил мужчина и тут же поцеловал ее в волнующие его губы.
Она под поцелуем стала приходить в себя, но вывернуться из-под крепыша сил не было. Она вся была распластана на траве, и губы были под его губами. Она дернулась туда, сюда, но он только крепче сжимал ее со всех сторон. Он вдруг отпустил ее, сел рядом и стал смотреть на нее с таким обожанием, что ей стало неловко.
— Как Вас зовут? — спросила Анфиса, смутно сознавая, что она уже знала его имя, но забыла или не хотела вспоминать.
— Платон.
— А я Анфиса Скрепка.
— Это ж надо! Как же я тебя, Анфиса, искал! Скрепку бы кинула с неба, чтобы я тебя мог найти. Я уже открывал сайт «Жди меня», но что писать? Что ищу девушку в купальнике с пляжа у пруда? И я Вас раньше видел, но не помню, когда и где.
— Зато наши отношения проверены временем.
— Смеешься? Смейся, теперь и я могу смеяться, — и он лег на спину, но быстро повернулся, взял в руки ее ноги, прижался к ним. — Это ты! — и весело рассмеялся.
Они встали, стряхнули с себя травинки и соринки. Он надел рубашку. Они пошли, держась за руки.
Платон резко остановился и спросил очень серьезным голосом:
— Куда идем? Анфиса, ты не представляешь, как я тебя искал! Я так рад! Я так боюсь потерять тебя! Ты замужем? У тебя есть дети? Где живешь? Где работаешь?
— Все есть понемногу, — она вздохнула, ведь только сегодня она полностью порвала с бывшим молодым человеком.
— Не вздыхай, все наладится.
— Платон, вы пляжный бомж?
— Нет, BMW смотрит на тебя. Почему я был на пляже? Так захотелось. А ты почему сегодня здесь гуляешь?
— Сама не знаю, захотелось здесь пройти. Моя зеленая Лада стоит рядом с BMW. Наши машины раньше нас встретились, как кони у стойла.
— Номер твоей машины я уже запомнил, это последняя модель, в этом году она популярная. Это уже кое-что. Но без машин у нас было больше общего, вернемся на берег?
— Что-то будет, когда до жилья дойдем, мы расстанемся.
— Не болтай зря! Мне все равно, где ты живешь! Будешь жить со мной. Я к тебе не приеду.
— Не люблю насилия. Я буду жить дома.
— Хочешь, чтобы я тебя вновь на два года потерял? Нет, я не отпущу тебя!
— Почему меня сегодня вынесло на этот берег?
— Я тебя ждал! Я, как зверь, затаился. Я знал, что ты вспомнишь мою спину на пляже.
— Сколько девочек на свете! Зачем я Вам?
— Об этом говорить не стоит, ты мне нужна! Мне твоя фигура два года мерещится! Никто не может тебя заменить, и ты это прекрасно понимаешь.
И он вновь обнял ее со страстной силой и уходящим отчаяньем.
Рядом с молодыми людьми остановилась HONDA красного цвета. Из нее выскочила женщина в красном брючном костюме, с длинными черными волосами.
— Платон, это кто с тобой? Что за тихоня в твоих руках? Да отпусти ты ее! Это моя кузина!
— Полина, проезжай! Сегодня не твой день.
— Я уеду, но с тобой.
Рядом резко остановился темный автомобиль, из него выскочил мужчина.
— Анфиса, я передумал. Я могу передумать? Поехали домой, хватит сердиться.
— Это судьба, — сказала женщина в красном и повернулась к сухощавому мужчине. — Родион, Вы теперь брошенный мужчина? Анфиса Вас бросила? Можно я Вас подниму?
Родион посмотрел на бледную Анфису в объятиях Платона и на яркую Полину.
— Поднимайте меня, Полина! — сказал решительно бывший мужчина Анфисы.
— Четыре человека и четыре машины, а надо сделать две пары, — растерянно проговорила Полина.
— Машины оставляем здесь и идем на берег пруда, — четко сказал Платон.
— Пошли, — сказал Родион.

Все четверо пошли к берегу. Родион посмотрел на сухую траву, увядающую на берегу пруда, сбегал к машине, взял сдутый надувной матрас с насосом и догнал людей. Он быстро накачал матрас и предложил дамам на него сесть. Они отказались, тогда он сел сам. Рядом с ним села Полина.
Платон взял Анфису за руку, и они вдвоем быстро пошли к машинам. Она села в BMW? и они поехали. Анфиса почувствовала тяжесть на плечах и странное дыхание. Она увидела крупные лапы собаки и отменную собачью мордочку крупных размеров.
— Хорошая, хорошая, — выдохнула Анфиса собаке.
— Это он, его зовут Львиный Зев. Можно Зева де Люкс, как удобно, но лучше Зев. Он всегда меня сопровождает.
— Мы куда едем? — спросила Анфиса с нервной дрожью, глядя больше на собаку, чем на Платона.
— Сегодня выходной день у меня, и у тебя тоже. Мы поедем туда, куда глаза глядят. Первым делом нам надо повенчаться, поэтому мы поедем в Загорск. Там чинная обстановка, она способствует очищению от блудных мыслей. Ты Полину видела? Моя бывшая дама сердца, ей храмы и соборы не помогают.
— Мы едем венчаться?
— Не совсем так, но близко. Послушаем пение колоколов, и ты легко забудешь Родиона. Мы с тобой пройдем обряд очищения. С экскурсией погуляем между храмами и в один обязательно зайдем. Сегодня день — самый раз для таких мероприятий. Там есть особая святая вода. Выпьем — помолодеем. Душа наша и очистится от скверны прежних отношений.
— Как у Вас все серьезно.
— Я тебя долго ждал, уже забывать стал.
Все так и было. Через Гефсиманский Черниговский Скит и святой источник они вышли в новую жизнь, в которой пока все было по-старому.
— Платон, Вы меня не спросили о моей семье.
— Ты о чем? Ты одна гуляла в выходной день. Где твоя семья? Твоя семья — это ты.
— Почти угадал. Тебя волнует, сколько мне лет? Кем работаю?
— Я могу ответить, кто я. Я работаю менеджером по продаже электронных товаров высшего качества, хотя по образованию я электронщик. Знаешь, кого я видел? Ко мне приходили певцы и актеры. Я теперь всех актеров без телевизора вижу.
— Ты почему хвалишься?
— Прости, Анфиса, я помечтал. Я охранник, обычный временный охранник. А актеров я на самом деле вижу, но они меня не видят.
— Замечательно, а вдруг ты дворник на Мосфильме? Вообще тогда всех знаешь.
— Я не дворник. Я совсем забыл, мне сегодня в ночь выходить. Я тебя подвезу к твоей Ладе, и мы разбежимся.

Платон высадил Анфису у машины и быстро поехал в сторону городской больницы. У него отец лежал в реанимации с обширным инфарктом, сегодня он мог его увидеть. Отец казался тенью самого себя. Он был абсолютно бледный, похудевший, какой-то прозрачный. Если бы не бригада врачей из реанимационного отделения, его бы уже не было на свете. Отец выглядел живым покойником.
Ужас охватил все существо Платона, он не сказал Анфисе истинной причины поездки в Загорск. Он там молился за отца, но мысленно, вслух он этого делать не мог. Он не сказал ей, что лежал в траве у пруда от страха за жизнь отца. Платон любил отца. И теперь он видел его живого. Платон Анфису вообще почти забыл, но вспомнил пляжной памятью, лежа на земле. Она своим присутствием помогла ему выйти из транса, она на него положительно повлияла.
— Сын, почему с таким ужасом на меня смотришь? — тихо проговорил отец.
— Прости, отец, ты прекрасно выглядишь.
— Не хорошо обманывать старших. У меня для тебя есть информация. Когда я был между небом и землей, я видел тебя с женщиной, но это была не Полина. У нее зеленая Лада, она твоя женщина от природы, — сказал отец и потерял сознание.
Платон позвал медсестру, которая в свою очередь вызвала врача. Скоро подошла его мать. Он ушел из больницы, думая над последними словами отца. Если бы так было все на самом деле! Анфиса ему понравилась, но и только.
Анфиса, выйдя из BMW Платона, почувствовала подставу, она ощутила себя брошенной, обманутой. Ее использовали и выкинули, как пакет. Посмотрев вслед уезжающей машине, она перевела взгляд на берег пруда. На берегу лежал надутый матрас, и рядом с ним в странной позе лежал мужчина. Она вздохнула и решила посмотреть, кто там ее ждет на этот раз. Берег пруда вновь был пустынным.
У надувного матраса лежал Родион лицом вверх. Он был ни жив, ни мертв, но шевельнуться не мог.
— Родион, что произошло? Что с тобой? — участливо спросила Анфиса.
Он замычал и показал на сердце пальцем.
— Я вызову врача, — сказала она и стала набирать номер скорой помощи на сотовом телефоне.
Родиона увезли в больницу и положили в палату, куда в тот же день перевели отца Платона из реанимации. Его отца в палате звали Дмитриевичем, на что тот не обижался, он привык к обращению по отчеству.

Через пару дней Родион и Дмитриевич могли вполне сносно разговаривать, естественно, что их волновала причина их сердечных неурядиц. После нескольких фраз о том, что было с ними до сердечного приступа, они пришли к выводу, что причина их болезни одна, и зовут ее очень скромно — Полина. Она была девушкой Платона. Полина была столь яркой особой, что руки мужчин тянулись к ней, думая, что их руки растут из ее тела.
Дмитриевич по простоте душевной случайно тронул рукой Полину, когда они почти одновременно выходили из парикмахерской, он практически случайно коснулся ее тела. Она взвизгнула и прыснула ему в лицо некий газ из баллончика. Он надышался этой прелестью до инфаркта.
Родион оказался покрепче. После отъезда Анфисы с Платоном, минут через пять, он полез к нежному телу Полины и глотнул газ из баллончика. Краткая история сердечных воздыхателей яркой женщины закончилась на соседних кроватях в больнице. У них мелькнула светлая мысль подать на нее в суд, но, поговорив, они решили: этого делать не следует.
В следующий раз Анфиса и Платон встретились в больнице. Она пришла к Родиону, а он к отцу, Дмитриевичу. Больные с истерическими смешками рассказали причину своей болезни. В сторону Полины летели словесные шишки до тех пор, пока они не выговорились. Мужчины замолчали.
Родион посмотрел долгим взглядом на Анфису и сказал:
— Совет вам да любовь.
— Родион, я не выхожу замуж за Платона! Я к тебе пришла! Ты вылечишься и вернешься ко мне.
— Вряд ли. Но ты приходи, кроме тебя ко мне никто не придет.
Сказав вежливые слова прощания, они разошлись.
Платон сел в свою машину. Анфиса села в свою Ладу. Они разъехались. Он поехал к Полине, злой на нее до крайней степени. Ведь он ее газ уже проходил! И вот две новые жертвы на больничной койке лежат. Где она эти баллончики берет? Выкинуть их — и дело с концом. Так он мечтал по дороге.
Полина физически не выносила мужских прикосновений, она их терпеть не могла. Драться со всеми, кто западал на ее внешность, ей было не под силу. Она добыла баллончики с неким газом, он сужал сосуды человека, попадая в дыхательные пути. Дмитриевич много глотнул, да и стар был для таких злых шуток.
В Полине таился комплекс неполноценности, она и с Платоном вела себя как девушка. Посмотреть на нее, так только что с Тверской улицы пришла, а на самом деле у нее не было ни одного мужчины. На Тверской улице она посещала магические по своей престижности магазины и не более того. Разумеется, она видела моду этой улицы, и она отражалась на ее внешности.
Платон любил Полину, но он был нормальный мужчина, поэтому из-за нереализованных желаний так крепко вцепился в Анфису. Он изнемогал от элементарных мужских желаний. Все просто, как само устройство мира человеческих отношений.

Анфиса думала в это время о том, почему для современного инженера вредны шахматы. Почему? Для того чтобы создавать современную технику, нужны чистые мозги, а если человек тратит их на тяжелую литературу и умные шахматы, то его элементарно не хватит на длительное служение науке. Его мозги сорвутся на пустых хлопотах.
То, что хорошо было для шаха десять веков назад, то плохо для современного инженера. Поэтому инженер не имеет права отдавать себя гарему женщин. Он истощится раньше времени, не выработав свой научно полезный потенциал. Это аксиома. А потом она стала думать о Платоне, неплохо они съездили на экскурсию, и вовсе он не тупой, как она думала о нем на пляже. Он скорее крутой и таинственный. Родион и Полина пусть пообщаются. Внешне они друг другу подходят.
А проблемы Полины скорее всего в том, что она не нашла того, кто полюбил бы ее быстрее, чем она, как фокусник, вытащит свое оружие против мужчин. Нужен мужчина с быстрой реакцией, который бы ее обезвредил. Интересная мысль. Платон с ней справлялся, но терпение его иссякло. Полину надо непременно наказать настоящей любовью. Анфиса задумалась, хорошо бы на это уговорить Родиона, если он не побоится к ней еще раз подойти.
Анфиса позвонила Платону и сказала:
— Платон, спасибо за поездку! У меня есть просьба: направь Полину в больницу к Родиону, чтобы она посмотрела на результат своей газовой атаки, которая плачевно оканчивается.
— Анфиса, Полина — девушка непредсказуемая. Попробуй ее уговорить сама, — ответил он.
Анфиса позвонила Полине:
— Полина, извини, что я тебя тревожу, но Родион лежит в больнице, он не понял, что с ним произошло. Ты не могла бы его посетить?
— Запросто. Говори номер палаты и отделение. Хорошо, я к нему заеду.
Анфиса помахала головой от негодования, но лишнего слова не произнесла. Тогда она решила предупредить Родиона по телефону:
— Родион, к тебе Полина едет. Будь любезен, предупреди мужчин, чтобы руки свои в карманах держали и ее не трогали.
— Анфиса, а ты меня не могла раньше предупредить?
— А кто знал? Ты сейчас не попади в ту же ситуацию.
Полина приехала в больницу. Она зашла в палату и увидела, что все мужчины держат руки в карманах. Она сама поставила передачу на тумбочку Родиона и сказала:
— Здравствуйте! Выздоравливайте! — и, повернувшись в сторону Родиона, добавила: — Простите, но и Вы были неправы.
— Согласен, я поторопился, — сказал Родион, не вынимая рук из карманов.
— Родион, я думала о тебе…
— А почему не вызвала скорую помощь? Если бы не Анфиса…
— Я прыснула в тебя газ и ушла, откуда мне было знать, что ты копыта откинешь?
— Грубо как… Полина, ты яркая, красивая женщина…
— Я об этом наслышана. Меня не надо трогать руками!
— Не буду трогать тебя руками, пока сама не попросишь. Ты меня бросила…
— Не начинай. Если я тебе нужна, то будь добр, не будь нудным.
— Анфиса от меня ушла…
— Анфиса недалеко ушла, а к Платону. Найти ее можно. Я ее хорошо знаю, она тебе не подходит. Тебе я подхожу.
— В этом есть доля истины, но что мы с тобой будем делать? Что?!
— Спокойно, Родион, лечитесь, а там посмотрим! Я приеду к Вам завтра, — и она быстро вышла из палаты.
Мужчины смотрели на Полину во все глаза и держали руки в карманах, пока она не скрылась из виду, потом подошли к Родиону.
— Ничего себе женщина! — проговорил один.
— Отменная дамочка! — выдохнул второй.
— Повезло тебе! — выкрикнул третий.
— Родион, бойся ее, — предупредил Дмитриевич.
— Я знаю. Но она такая красивая, ребята! — восторженно воскликнул Родион и потянулся к полиэтиленовому пакету на тумбочке.

Мужчины по очереди исповедовались о своих подвигах на личном фронте. Родион слушал их и ел, ел, все меньше вспоминая Анфису, думая только о Полине.
Полина после посещения в больнице Родиона выбросила все баллончики с газом. Она встретила его из больницы и привезла домой. Раньше у него была комната в четырехкомнатной квартире, когда он жил с родителями, но питался он отдельно от них и вел скромный образ жизни. Родители его имели дачу, куда он редко ездил. Он сдавал белье в прачечную, потому что не хотел обременять родственников ничем.
Женщин у него практически не было, он со всеми дружил и заигрывал. Он умудрился купить двухкомнатную квартиру. Полина прониклась к Родиону участием. А он ее практически не касался.
Долго такие отношения продолжаться не могли. Полина стала замечать, что перестает быть яркой женщиной, она стала полнеть, дурнеть. Она уже не смотрелась в зеркало, словно ее сглазили. Она становилась похожей на него. Родион тоже стал прибавлять в весе после больницы, но набирал не мышечную массу, а элементарную жировую прослойку. Полина вспоминала свои редкие отношения с Платоном все реже и реже.
Раньше она была яркой женщиной и вела насыщенный образ жизни, тогда и купила алую машину, теперь она этой машины стыдилась и хотела ее поменять. Прежний ее мужчина водил ее на приемы и презентации, на которые его приглашали клиенты. Они расстались, когда он полез к ней с нормальными мужскими намерениями. Она достала газовый баллончик, и он выбил его из ее руки. На этом презентации прекратились.
ГЛАВА 8
Анфиса решила заняться вплотную Платоном, но он оказался неуправляемым и ей не подчинялся. Она билась как рыба об лед, и все безуспешно. Она хотела уже махнуть на него рукой и тут услышала звонок в дверь. Она заглянула в глазок и увидела цветок.
— Эй, кто там? Я не открою дверь, пока не увижу вас.
— Анфиса, это я, Платон.
— Ты?! — удивленно воскликнула Анфиса, открывая нервно дверь.
Между ними красовался огромный букет цветов. Платон вошел в квартиру. Цветы поставил в вазу. Он прошел в комнату, сел на диван. Перед ним стоял журнальный столик.
— Нормально живешь, Анфиса, — сказал он, крутя головой.
— Не жалуюсь.
— А я с родителями живу, — без эмоций вымолвил Платон.
— Я поняла.
— Ничего ты не поняла, — нервно заговорил он. — Мы взрослые люди, а ведем себя как подростки. Жизнь мимо проходит!
— От меня что требуется? — раздосадовано спросила Анфиса.
— Прости, я погорячился. Ничего у нас не получится! — с истерическими нотками в голосе проговорил крепкий на вид мужчина. — Я сейчас один. Приходи ко мне.
— Ты уже пришел ко мне, а Родион сейчас с Полиной любовь крутит.
— Я в курсе. Я не против их пары. Хочу сделать тебе предложение: выходи за меня замуж!
— Отлично! Ты у меня спросил: свободна ли я?
— Согласишься, будешь свободная для меня. Ты мне подходишь.
— Я это знаю. Но у меня есть еще один бывший гражданский муж, и это не Родион, хотя я сейчас одна.
— Возьмем его к себе! — удивился Платон своим словам, а еще больше он удивился тому, что у Анфисы был кто-то до него и кроме донжуана Родиона.
— Он иностранец. Я от него сбежала, теперь одна живу. Он привык жить с пирамидами, а я не могу с ними жить. У меня аллергия на чужой климат, поэтому меня он отпустил домой полюбовно. Я покрываюсь волдырями размером со смородину, стоит мне выйти на солнечную улицу на его родине.
— Размером с черную или красную смородину?
— Белую смородину. Я серьезно говорю.
— И я не шучу. А здесь я на тебе волдырей даже на пляже не видел. Так что было с тобой раньше?
— Помнишь, когда я лежала на пляже, а к тебе не подходила? Тогда я вернулась на родину, мне так хотелось на солнце полежать и не покрыться волдырями! Земля одна, а солнечная радиация разная. Моя кожа выносит только наш климат с прохладным летом.
— Я понял, что виновных в твоей истории нет. Как твой гражданский муж посмотрит на твою законную женитьбу?
— Он в том году сам женился. Я живу одна.
— Славно, одна жизнь у тебя за бугром осталась, вторая жизнь здесь не получилась с Родионом. Мое предложение остается в силе, я не богат, но есть машина и квартира с родителями.
— Я поняла и могу выйти за тебя замуж! Но еще Родиона надо пристроить, чтобы он нам не мешал.
— Он кто тебе? Поподробнее, если можно.
— Друг. Друг, и все. Он меня поддерживал морально, но не материально со дня знакомства.
— Тогда Родион с Полиной пара.
Слишком серьезный разговор ограничивал любовные импульсы. Платон и Анфиса просто побеседовали за чашкой чая и разошлись по домам. Они договорились о том, что каждый из них будет жить у себя дома, не обременяя друг друга семейными отношениями.
В дверь позвонили. Анфиса открыла дверь, думая, что пришел Платон, но за дверью стоял его отец Дмитриевич:
— Анфиса, я хочу познакомиться с будущей невесткой.
— Проходите, — сказала Анфиса, пропуская в квартиру предполагаемого родственника.
— Я по делу. Я хочу, чтобы Вы стали моей женой, а со своей женой, Инессой Евгеньевной, мы давно живем в разных комнатах.
— Вы нормальный человек?
— Вполне. Зачем тебе мой Платон? Я лучше.
— Да Вы еще от инфаркта не отошли!
— А я такой! И у меня есть для тебя подарок, а у моего сына жабу в болоте не выпросишь, — и пожилой мужчина достал из внутреннего кармана пиджака коробочку, обтянутую желтым бархатом.
— Не надо мне подарков! Идите домой! Понятно, почему в Вас Полина разрядила газовый баллончик!
— Не смей вспоминать! Смотри! — и он открыл коробочку.
В коробочке лежал малюсенький янтарь.
Анфиса так была поражена, что даже не рассмеялась.
— Это янтарь из усыпальницы фараона.
— Чудно. Откуда там взялся янтарь? Как он к Вам попал?
— Я был членом экспедиции в тайны пирамиды и нашел этот камешек. Наша экспедиция спустилась в гробницу. Люди хватали все, что под руку попадало, но потом не могли выйти из усыпальницы. Они погибли почти на месте. Я стоял наверху. Один человек, умирая, бросил горсть самоцветов на песок. Это все, что он вынес из гробницы, и прожил больше других. Те, кто брал больше, жили меньше, они не доползли до выхода. Я не выдержал, взял маленький янтарь и больше ничего. Я тогда был совсем молодым человеком.
— Почему мне такая честь? — прошептала Анфиса, с восхищением взирая на янтарное чудо.
— Анфиса, ты вытянула Платона из тяжелой депрессии и спасла меня. Ты заслужила награду. Нет, замуж за меня выходить тебе не надо — это моя дежурная шутка, которую не поняла Полина. Если у вас с Платоном будет ребенок, то я буду счастлив, тогда и янтарь будет принадлежать моему внуку.
— Спасибо, — искренне сказала Анфиса, забирая протянутую коробочку.
Но бархатная коробочка выпала из ее рук. Янтарь выпал из желтой коробочки. Ноги пожилого человека подкосились. Он упал, протягивая из последних сил руку к янтарному зернышку. Ему стало плохо.
— Господи! — вскричала Анфиса. — За что мне эти испытания?! — и она стала вызывать врача.
Анфиса с ужасом взирала на янтарь фараона. Она боялась взять в руки древнее сокровище и понимала, что его надо спрятать от людей. Ей показалось, что ее убьет током, если она рукой коснется янтаря из коробочки. Она взяла пинцет через резиновые перчатки, подняла пинцетом с паркета янтарь фараона, положила его в желтую коробочку и спрятала ее.
За окном заревела сирена. Врач выслушала Анфису, она поняла, что больной недавно перенес обширный инфаркт. Пожилого человека вновь увезли в больницу. Анфиса вышла на улицу, посмотрела на стриженый газон, вспомнила янтарь фараона, села на скамейку и задумалась.
После смерти отца Дмитриевича Платон расхотел жениться на Анфисе. У него была трехкомнатная квартира с родителями. Мать, Инесса Евгеньевна, ему не мешала, а помогала, и жена ему теперь была ни к чему. Анфиса Платону про янтарь фараона ничего не сказала. На отказ жениться на ней не обиделась.
Она спросила у будущего наследника:
— Платон, а не остались ли желтеющие бумаги в архиве твоего отца?
Платон такому исходу дела очень обрадовался и пригласил Анфису посмотреть бумаги Дмитриевича. В одном шкафу она обнаружила стопку папок. Она сложила архив в четыре полиэтиленовых пакета и с помощью Платона донесла их до машины. А он был рад избавиться от старого, пыльного хлама отца.
Полина, прослышав об изменениях в судьбе Платона, явилась к нему с повинной. У него глаза от изумления стали как пятирублевые монеты: перед ним стояла бурая дурнушка. От прежней яркой красоты Полины почти ничего не осталось.
— Полина, где тобой мыли пол?! — воскликнул удивленный Платон.
— Я так изменилась?
— Не то слово, ты обветшала, как старая тряпка.
Она подошла к большому зеркалу, осмотрела себя и пролепетала:
— Я давно такая.
— Бросай Родиона и возвращайся ко мне. Я расстался с Анфисой, она слишком самостоятельная девушка. С тобой мне проще и легче.
— Я не против тебя, — затравленно сказала Полина.
— Какая ты теперь! Ой, что из тебя сделали, уму непостижимо! — все не переставал удивляться Платон. — Принимай хозяйство в свои руки: убирай, готовь еду и меняй все на свой вкус. Действуй! Мама постоянно на работе.
— Я что, от домашних хлопот красивее стану? — с наивным притворством спросила Полина.
— Красивее вряд ли, но стройнее станешь, если не будешь съедать все, что приготовишь.
— Такая перспектива меня не радует, лучше помоги мне поменять красный автомобиль на любой другой.
— Ой, совсем потухла девочка. Нет, не помогу. За какие заслуги твои передо мной я должен тебе помогать и тратить свои купюры? Я тебе предложил быть хозяйкой в моем доме? Ты отказалась. А я отказываю тебе.
— Ты предложил мне стать твоей домработницей.
— А в чем разница? Я не понял! — искренне удивился Платон.
— Пока. Я ушла, — сказала Полина, захлопнув за собой дверь в прошлое.
Полина вышла от бывшего друга с внутренней обидой на всех мужчин. Но солнце светило, трава зеленела, грустить не хотелось и одной быть тоже не хотелось. Родион ее больше не привлекал, он вел холостой образ жизни. Она знала, что он богатый, его карманных расходов ей бы на новую машину точно хватило! Но у него и рубля не выпросишь — это она знала по личному опыту, хотя Анфиса утверждала, что он щедрый. Но когда это было?!
Пошла Полина домой, а навстречу ей шла Анфиса. Девушки остановились, испытующе посмотрели друг на друга.
— Полина, ты от Платона идешь к Родиону? — с легкой обидой спросила Анфиса.
— А ты от Родиона к Платону? — не удержалась Полина.
— Отлично, так и пойдем по своим новым местам.
— Анфиса, Платон сказал, что вы разошлись, — обиженно сказала Полина. — А ты к нему идешь. Он мне предложил быть хозяйкой в его доме.
— Надеюсь, ты не отказалась? — тревожно спросила Анфиса.
— А вот и отказалась! — неожиданно гордо ответила Полина и пошла домой.
Мать, открыв дверь Полине, сказала, что купила посудомоечною машину, и ее уже установили.
— Спасибо, мама! Я буду жить дома! — воскликнула Полина и стала рассматривать новую посудомоечную машину на кухне. Сама кухня сияла всеми светлыми поверхностями. Она с наслаждением оглядела творение рук матери. Ей осталось вымыть руки, а мама уже ставила на стол тарелки с едой.
— Хорошее решение, живи дома, — ответила довольная ее решением мать.
На следующий день Анфиса рассказала Платону о том, что именно обнаружила она в бумагах. Оказывается, его отец некоторое время был археологом, а потом резко сменил профессию. Еще она нашла подтверждение тому, что он был участником экспедиции в гробницу фараона. Эта новость Платона не удивила, в раннем детстве нечто подобное он слышал из разговора родителей. Анфиса спросила:
— Есть ли в доме сувениры из гробницы?
Он ответил:
— Ничего подобного никогда в доме не было, либо мне об этом неизвестно.

Анфиса ушла домой, оставив Платона одного. Ее мысли работали в другой области. Ее первый гражданский муж жил в стране Пирамид, откуда привез отец Платона янтарь фараона. Совпадение было несколько странным. Сама она туда поехать не могла, аллергия на жаркое солнце у нее была очень сильная. Жару и сухой климат она не переносила. Ей хотелось дождливой погоды, а там дождей практически не было. Желтый песок, желтая коробка. Отдать янтарь фараона государству, и дело с концом — иногда такая мысль посещала Анфису, но расставаться с реликвией ей не хотелось, но и хранить у себя боялась.
Анфиса достала с полки книгу Пруса «Фараон», полистала, почитала. Она эту книгу читала раньше, но теперь искала в ней нечто другое. Когда-то она прочитала эту книгу на одном дыхании, сейчас читала критически. Ответа на свои вопросы она не находила. И что она хотела узнать? Напомнить себе историю страны Пирамид? Она историю помнила.
И вдруг ее осенила простая мысль: несмотря на то, что все цивилизованные люди всех стран в разные времена знали историю страны великих Пирамид, на самом деле никто этой истории не знал и не знает! Глупо? Но это ее личное мнение. Историю знают все. И не знает никто. Эта мысль стала навязчивой. Можно сказать, что все человечество греет руки и мысли у Пирамид, делает свои предположения и догадки, но чего-то безумного и главного никто не знает. Что имеет она в виду? Янтарь фараона.
Впору спросить:
— Янтарь, скажи, что ты знаешь об истории страны Пирамид?
Она достала желтую коробочку, поставила ее на книгу «Фараон», посмотрела на янтарь и спросила, перефразировав слова Пушкина:
— Свет мой, янтарь, скажи, да всю правду доложи! Правда, что ты янтарь фараона?
Что Анфиса захотела услышать от маленького камушка, похожего на маленький камушек с морского пляжа, которому пару тысяч лет? Она видела мумии людей в Эрмитаже и отшатывалась с ужасом от таких экспонатов. А что если камешек поднести к мумии человека? Вдруг они из одного столетия или тысячелетия?
Янтарь молчал. Анфиса с этим зерном покой потеряла и совсем забыла о Платоне, настоящем наследнике этого зерна, хотя его отец отдал его Анфисе!
А что если он хотел уберечь сына от подобных мыслей? Вполне возможно. Из этого следует, что теперь она настоящая владелица янтаря фараона, но неизвестно какого. Жаль, что она не историк, изучила бы янтарь с точки зрения науки, диссертацию бы из него сделала. Какая ей польза от камешка фараона? Никакой. И покоя тоже нет. Одни пустые мысли.
И вдруг она почувствовала, что янтарь считал информацию книги. Хотите — верьте, хотите — нет, но янтарь стал чуть больше. Анфису вдруг осенило, что янтарь надо вернуть Платону.

Тем временем Родион накопил денег и купил себе еще квартиру в старом доме на далекой окраине города. Родственникам он ничего не сказал. В их отсутствие он вывез свои вещи на новое место жительства и сменил место работы. Его родственники потеряли его след.
Мать его очень переживала неожиданный отъезд сына в неизвестном направлении. Она зашла в открытую, пустую комнату сына, где он вымел весь мусор после сборов. Женщина схватилась за сердце и с трудом дошла до своей комнаты. Долго лежала и не могла понять, что произошло и, главное, почему? Сын жил тихо, ни с кем не скандалил и вдруг исчез. Она терялась в догадках. Вечером вся семья пыталась выяснить, кто и что знает об исчезновении Родиона из дома. Никто и ничего не знал.
На следующий день мать позвонила ему на работу, но там ответили, что он уволился, а куда устроился — не знают. Она уехала на дачу. Она вспомнила отца Родиона, который всю жизнь работал геологом. Он дома практически не бывал.
Родион осваивал новое жилье, а заодно знакомился с соседями. Он залез на стремянку, пытаясь повесить шторы на высокие окна, и чуть не рухнул с лестницы: в окно он увидел известную телевизионную ведущую собственной персоной! Оказывается, в этом доме жили ее предки!
Соседи ему об этом говорили, но им он не сильно поверил. Оказалось, правда. Он посмотрел на телевизионную ведущую некогда популярной передачи и слез со стремянки. Он еще раз посмотрел из окна своего второго этажа вниз, но ее там уже не было.
С Родионом при любой возможности заигрывали все три соседки: мать и две дочки. Он выбрал для разговоров младшую дочь, она еще была старшеклассницей и более общительной, чем ее старшая сестра. Девушки быстро почувствовали жадность нового соседа, и они были правы: он опять копил деньги на очередную квартиру.
Полина взяла себя в руки и определила свой внешний облик: он не должен быть ярким, но и не таким бурым, как сейчас. Она решила взять средний курс на приятную внешность.
Девушка повторила языки, которые учила в экономическом колледже, нашла работу в международной организации. Ее зарплата резко подскочила вверх. Она с удовольствием летала в самые разные страны, куда ее посылали по делам фирмы.
Она просто купалась в деньгах! Полина сама сменила машину и одежду и готова была купить новую квартиру в стартовом доме. Мать Полины, глядя на дочь, не могла нарадоваться. Полина только познавала любовь.

В очередную командировку Полина поехала в Северную Африку. Закончив служебные дела, она сфотографировалась на верблюде в национальной одежде. Когда она отошла от верблюда, к ней подошел красивый мужчина и заговорил на русском языке.
Мужчина спросил у Полины:
— Извините, а Вы Анфису случайно не знаете?
— Анфису? — переспросила Полина.
— Да! — воскликнул он. — Вы с ней знакомы? Как она там живет? — И от любопытства вытянул лицо.
— Случайно знаю одну Анфису, она прекрасно себя чувствует.
— Это хорошо, а то ее последнее время аллергия замучила. Вот думаю к ней поехать, — и тут же с тревогой спросил: — Анфиса замуж не вышла?
— Нет, замуж Анфиса не вышла, но предложение руки и сердца получала, — ответила Полина.
— Не скучает она без меня, — с укоризной заметил мужчина и поник головой.
— Почему загрустили? Если она не может к Вам приехать, то Вы к ней поезжайте, и немедленно! — бодрым голосом проговорила Полина, понимая, что таким образом одной соперницей на пути к Платону у нее будет меньше.
— Поехать к Анфисе? — спросил мужчина. — Спасибо Вам, девушка, я к ней сам поеду, — сказал он и пошел к гостинице.
Полина долгим взглядом посмотрела вслед мужчине, ей захотелось побежать за ним. Она сбросила камуфляж, отдала его фотографу, стоящему рядом с верблюдом, и побежала за мужчиной.
— Возьмите меня с собой! — крикнула она ему с улыбкой до ушей.
Мужчина остановился и посмотрел на молодую женщину с любопытством. Она была такая привлекательная! У него возникло ощущение, что он ее когда-то видел.
Полина встретилась глазами с мужчиной и покраснела до кончиков ушей, в ее голове промелькнуло желание, далекое от пристойности. Она всю жизнь отталкивала от себя мужчин и вдруг была готова сдаться без боя только что встреченному мужчине, да еще бывшему мужчине Анфисы!
— Придется знакомиться, — с улыбкой ответил мужчина.
— Меня зовут Полина. Я не замужем. Детей нет. Здесь я нахожусь в командировке по делам своей фирмы, — скороговоркой сказала она.
— Меня зовут Амон, я учился на Севере и там встретил Анфису. Теперь я живу один. Новая жена родной мне не стала, детей не родила.
— Знаете, я все задания фирмы выполнила, после командировки у меня намечался двухнедельный отпуск. Я могу с Вами провести эти две недели. Зачем Вам менять климат? Я жару нормально выношу. Я от природы с карими глазами и черными волосами, а Анфиса с серыми глазами и светлыми волосами. Она северянка, ей на самом деле в жару плохо, — сказала Полина и с надеждой стала ждать его решения.
— У меня есть две недели на отдых с Вами, — ответил довольный таким решением вопроса Амон. — Но жить мы будем не в гостинице. У меня есть приятель, у него есть приличный особняк. Мы поедем к нему.
Вечером они были на новом месте. Чтобы не будоражить совесть хозяина особняка и его близких родственников, Полина изображала жену Амона. Длинные черные волосы Полины действовали на южных мужчин успокаивающе. Паре выделили две комнаты. Полина оказалась в одной комнате с Амоном. Газового баллончика при ней не было! Она искупалась перед сном и была свежа и невинна.
Амон принял душ в стеклянной кабине и вышел к ней с полотенцем на бедрах. Он был мужествен и прекрасен! Постель под балдахином ждала их. Легкий ветерок из кондиционера покачивал бахрому занавесок.
Это была первая ночь Полины с настоящим мужчиной! Раньше она всех мужчин водила за нос, а теперь она отдалась Амону с такой южной страстью и напористостью, что сама от себя такой распутности и раскованности не ожидала. После искренней взаимной любви с первого взгляда они еще успели выспаться.
Анфисе всю ночь снился кошмар. Ей снился Амон. Она пыталась его вернуть себе, но у нее ничего не получалось. К утру Анфисе приснился сон: Амон и Полина спят вместе.
Этого сна она не выдержала и проснулась окончательно. Она села на постели, посмотрела в небо и почувствовала любовь бывшего любимого человека с новой пассией. К ней всегда сквозь любые расстояния доходили его флюиды любви, даже тогда, когда он второй раз женился.
Сейчас этой астральной связи с бывшим любимым не было.
Связь прервалась. Он о ней больше не думал. Анфиса об Амоне думала с затаенной грустью. Она знала, что если будет грустить, то он тоже будет грустить о ней, а жить надо с тем, кто есть. И она держала свои чувства закрытыми для прочтения другими людьми. Но нарушенную связь с Амоном она хорошо почувствовала!
Мысли Анфисы невольно переключились на Платона и его неподдельную страсть в траве на берегу пруда. Она вздохнула и пошла на кухню. Заварив кофе, она вспомнила про янтарь фараона. Удивительно, но и это янтарное зерно ее перестало волновать. Пусть оно будет у своего хозяина, но ее оно больше не потревожит — так решила Анфиса этот трудный вопрос, терзавший ее последнее время.

Платон, выслушав отказы двух женщин в помощи по ведению его домашнего хозяйства, сам взялся за обновление быта и окружающей действительности. Мать в этом ему не помогала. Он привел квартиру в порядок. Важно, чтобы в доме все само делалось. Пока он был занят, о девушках не вспоминал.
Закончив тяжкий труд, вспомнил, что ему никто не звонил. По привычке Платон позвонил Полине, ее мать ответила, что она в дальней командировке. Он позвонил Анфисе. И чудо! Анфиса была рада его слышать и видеть. Приятно!
Мать поджидала Полину из очередной командировки, но лишь услышала ее голос по телефону:
— Мама, я задержусь на пару недель, — после этих слов слышимость пропала.
ГЛАВА 9
Вечером без предварительных звонков пришел некий Семен Семенович к матери Полины. Ему надоело жить в одиночестве, он решил начать общение с одной из своих прежних подруг. Мать Полины, Любовь Сергеевна, пригласила его в дом под предлогом, что много приготовила еды к приезду дочери, а она задерживается.
Семена Семеновича долго упрашивать не пришлось: услышав слово «еда», он пошел в дом без оглядки на ситуацию. Любовь Сергеевна с удовольствием выставила на стол курицу, тушенную в соусе с картофелем, пару салатов, свежий торт.
Достала наливочку в хрустальном графине собственного приготовления из дачных ягод. Он ел и съел все, что стояло на столе. Она так была занята кормлением голодного мужчины, что мысли о Полине выскочили из головы.
Выпив наливочки, Семен Семенович поделился с Любовью Сергеевной большим секретом, а именно тем, что с ее дочкой у него ничего не было, что она в него только направляла газ из баллончика.
Любовь Сергеевна не удивилась, она привыкла к неприступности своей Полины и жалобам на нее мужчин всех возрастов. Она пила наливочку из маленького хрустального стаканчика и с удовольствием слушала новую исповедь жизни. Она вовремя поддакивала ему и вздыхала. А он спешил выговориться, пока его слушали с такой добротой.
Чарочка за чарочкой, и за окном наступила глубокая ночь. Семен Семенович посмотрел на темень за окном и сказал, что в пьяном виде домой не пойдет. Любовь Сергеевна ему ответила, что он абсолютно прав, и постелила для него постель на диванчике. Он лег и отключился.
У женщины наступило бабье лето, за окном еще зеленели деревья, а ей Бог послал кусочек счастья в виде Семена Семеновича.
Он, проснувшись утром, поел, попил и отбыл на службу, а на ужин он уже был приглашен. В его семье все питались по своим углам и кто чем, и такого домашнего уюта он не знал. Его мать не успевала всех накормить либо не хотела этого делать. А у Любови Сергеевны было много неиспользованной энергии. Она рано овдовела и вела размеренный образ жизни, вот и сохранилась.
Семен Семенович с радостью отработал день. Он знал, что его ждут и накормят без затрат с его стороны. О тратах он пока не думал. Любовь Сергеевна словно помолодела, она за сутки расцвела и светилась изнутри.
Отбивные из натурального мяса со сложным гарниром на большой плоской тарелке уже ждали мужчину. Салатики стояли в хрустальных салатницах. Хлеб лежал в плетеных из соломки тарелках. Наливки не было, но был чай, а вишневое варенье в вазе томно поблескивало.
Он ел с наслаждением.
Он наедался. Он блаженно жмурился, как кот. Его животик давил на брючный ремень.
— Семен Семенович, я принесу тебе спортивный костюм, купила по случаю, а носить некому, — сказала Любовь Сергеевна и действительно принесла спортивный костюм, который подошел ему.
Он переоделся и плюхнулся в кресло. Она пододвинула к нему столик на колесиках со стеклянной столешницей. На стекле стояла ваза с мытыми фруктами, капельки воды еще не успели высохнуть на бананах, яблоках и винограде. Отдельно она поставила ягоды с собственной дачи.
— Любовь Сергеевна, я сытый. Спасибо Вам.
— А ты ешь, Семен Семенович ешь, поправляйся.
— Я уже засыпаю от сытости.
— Ложись, ложись, я тебе постелю на диване. В комнату Полины входить не будем, она может рассердиться.
— Как она сердится, я в курсе, — подпел ей Семен Семенович.
И действительно, он лег и заснул крепким сном.
Любовь Сергеевна прикрыла его пледом и сама ела фрукты и смотрела то на спящего мужчину, то на телеэкран. Он проспал три часа, проснулся поздно вечером. Телевизор был выключен, хозяйка спала в своей комнате. Он встал, включил свет и телевизор, выпил водички и сел доедать фрукты. В голове его было пусто-пусто, как у сытого домашнего кота.
Идиллия длилась до тех пор, пока у Любови Сергеевны не кончились деньги, выданные ей на питание Полиной перед отъездом в командировку. Сама она жила на пенсию и не работала. Любовь Сергеевна скормила все наличные деньги в виде самой разнообразной пищи.
Семен Семенович отъелся, хорошо выглядел и был отглаженный до острых кромок. Деньги кончились, а Полина не приезжала. Квитанции на оплату полетели со всех сторон, а платить за коммунальные услуги было нечем. Полина не звонила и не приезжала. Мужчина денег не давал, он считал, что его кормят в оплату за сердечный приступ, который он испытал однажды по вине дочки Любови Сергеевны.

Любовь Сергеевна не выдержала и спросила:
— Семен Семенович, ты не мог бы заплатить за коммунальные услуги? Полина вернется — отдаст.
— А если не вернется? — спросил он.
От такого вопроса челюсть у женщины отвисла, и ей показалась, что за окном полетели желтые листья.
— Денег у меня на еду для тебя тоже больше нет, кончились, — грустно добавила Любовь Сергеевна.
— Мне самому надо платить за свою жизнь, — и он, взяв сумку с вещами, которые незаметно у него накопились, покинул негостеприимный дом.
Любовь Сергеевна плюхнулась в кресло, фрукты уже не стояли на журнальном столике. Зато раздался звонок в дверь. Она бросилась открывать дверь, да споткнулась о тяжелый предмет на полу. Это Семен Семенович, уходя, гантели раскидал по квартире. В дверь звонили, но она не могла подняться. Она стала кричать. Но голос ее был тихим, и за двумя дверями ее не услышали и ушли.

Полина с Амоном впали в медовую любовь. Все было отлично, пока не екнуло сердце Полины, ей показалось, что у матери возникли проблемы. Она позвонила домой, ей не ответили. Она позвонила Платону, тот обещал навестить ее маму. Вместе с соседями Платон открыл квартиру Любови Сергеевны, но было поздно. Она была мертва. О чем он и сообщил Полине. Полина сказала Амону, что ей надо срочно уехать.
Он в порыве чувств, чтобы скрасить несчастье Полины своим благородством, подарил ей золотое колье. Она оценила его поступок, взяла подарок с собой, улетая на самолете домой. Амон вернулся к своей второй жене, так как она его вполне устраивала.
К этому времени Семен Семенович основательно забыл, что его Любовь Сергеевна кормила, ему очень захотелось отведать ее кухню.  Полина вернулась и погасила вопрос с деньгами. Приехал Семен Семенович к Полине, сел у сервировочного столика, придерживая руки в карманах.
Увидела Полина его позу и рассмеялась:
— Не бойся, я все баллончики выкинула, я совсем другая стала. Насмешил ты меня, после смерти мамы я еще так не смеялась.
— Любовь Сергеевна умерла? — с отчаяньем в голосе спросил Семен Семенович.
— Да, пока я была в командировке, она запнулась о тяжелые гантели и ударилась головой о пудовую гирю. Так и лежала, пока ее не нашли. Одного не пойму: зачем она вытащила эти тяжести?
Семен Семенович втянул голову в плечи: это он железо вытащил и все пытался поднимать его в спортивной форме, выданной ему Любовью Сергеевной. Значит, никто не видел и не знает, что он тут был!
Захотелось домой. Проскочила мысль, что Любовь Сергеевна бежала к двери, в которую он позвонил вскоре после своего ухода, чтобы зайти и убрать эти гантели и гирю. Ему показалась, что он слышал ее крик, но она ему не открыла. Он постоял, подождал и пошел домой.
Проанализировав прежние события в этом доме, Семен Семенович неудержимо захотел домой, но Полина предложила поесть, и он не смог отказаться. Аппетит у них был отменный по различным обстоятельствам.
Полина с Семеном Семеновичем нашли общий язык, она его завлекла на ложе любви ложью, но постепенно они привыкли друг к другу. А он от сытой жизни никогда не отказывался. Они пошли на второй круг своих отношений.
Оба они остались одни в своих квартирах.
Полина изменилась, она уже не была неприступной крепостью. Она привыкла с Амоном к любви в круглосуточном режиме. Ей нужна была любовь! Семен Семенович диву давался от метаморфоз Полины, но спрашивать боялся или не хотел знать правды. Полина давала ему науку любви во всем ее проявлении и разнообразии образов.
Они нашли друг друга.
Вскоре Полина стала ощущать признаки наступающей беременности, она не сомневалось в том, что это ребенок Амона. Но кому это было интересно? На работе это вызвало прямой интерес руководства, ей сказали, что после родов три месяца отдохнет и выйдет на работу, взяв няню по уходу за ребенком.
Времена изменились, и законы государства и действующие законы новой жизни не всегда друг другу соответствовали.
Полина предложила мужчине остаться, она все еще пыталась найти отца для ребенка. А Семен Семенович, почувствовав свою вину перед Полиной, решил согласиться с ролью отца ее ребенка. Он тешил свое самолюбие тем, что ребенок будет его. На том и остановились, что его отчество будет носить ребенок Полины. Однако у него не было чувства будущего отцовства!
Вот не было — и все!
Чужая приехала из длительной командировки Полина, и вся ее страсть к нему была чужой, словно принадлежала не ему, а тому, кого она оставила не по своей воле, а по воле обстоятельств.

Семен Семенович поехал навестить Анфису. Интересная мысль посетила его: ему показалось, что от Анфисы идут те же флюиды, что и от Полины. Эта мысль стала его преследовать.
— Анфиса, а кто был твой бывший любимый мужчина в стране Пирамид? Не Амон?
— Амон. Я тебе разве не говорила о нем?
— Ты имя не называла. У Полины будет от него ребенок.
— Семен Семенович, что такое говоришь? Амон женат!
— Раз женат, два женат, три не женат. Третья у него Полина, и она ждет ребенка от Амона, а мне говорит, что от меня.
— Знаешь, мне снился сон, что Полина спала с Амоном.
— Значит, это правда, — горько промолвил Семен Семенович. — Но водку с горя я пить не буду, но и к ней идти мне не хочется. Как это получается? И ты, и она, и он?
— Не волнуйся. То, что ты Полину упустил, — твои проблемы.
— Давай проще, я ее не упускал! Она меня к себе до этой командировки близко не подпускала! — в сердцах крикнул Семен Семенович.
Полина получала больше денег, чем Семен Семенович, и могла себе позволить такую игрушку, как он. Можно сказать, благодаря лапше на ушах она притянула его за уши к отцовству. Он не смог отказаться от ребенка Полины. Намечалась нормальная семья. Девочка родилась с кожей несколько темнее родительской.
Семен Семенович вообще был с белой кожей. Он дивился чудесам, но не до такой же степени! Его любимым занятием стало нытье по поводу того, что девочка не его. Полина в этом не сомневалась и придумала сказку, будто ее бабушка жила в Северной Африке. Что было лично с ней, она приписала своей бабушке.
Семен Семенович от замаливания греха пищей растолстел, но неравномерно, что его не красило. К девочке он привык через три месяца. Она становилась симпатичным созданием. Он с гордостью говорил, что он ее отец.
Полина поощряла его отцовство. Зная, что ей надо выходить на работу, она оставила его дома с дочкой. На помощь Полина наняла воспитательницу из детского сада, женщину средних лет.
Так, втроем и по очереди они стали выращивать красивую девочку Инну со смуглой кожей.

В Северной Африке в честь Дня образования республики выпустили на свет божий заключенных, среди них был родной брат Амона, Эскер. Он вел подвижный образ жизни и отличался непредвиденным поведением. Брат спросил у Амона:
— Амон, где твоя девушка Анфиса?
— Анфиса живет у себя дома, на Севере.
Брат узнал, что у Амона была еще одна страстная любовь. По этому поводу он спросил:
— Амон, а где моя племянница?
— Ты о чем, брат?
— Ты любил женщину Полину? Любил. У нее мог родиться ребенок, год прошел, а ты ее еще помнишь!
— Я адреса ее не знаю, но его знает Анфиса, можно через нее узнать, есть ли ребенок у женщины Полины.
— Звони своей женщине, брат! Я должен знать своих племянников, хотя бы их число.
Амон позвонил:
— Анфиса, у меня брат вернулся. Да, его выпустили. Ты ведь знаешь, он сидел из-за ревности. Брат спрашивает: нет ли у Полины ребенка?
— Есть у нее ребенок, — ответила Анфиса.
— Кто?! — вскричал Амон.
— Девочка! Инна.
Амон на автомате отключил сотовый телефон:
— Брат, у меня родилась дочь Инна!
— Я все понял из твоих криков. Амон, ты живешь с бесплодной женщиной, а у третьей твоей женщины есть ребенок, и он растет без тебя. Плохо, брат.
— Сам знаю, но они далеко от меня живут. Там очень холодно.
— Я так насиделся на одном месте, что хочу посмотреть на племянницу!
— А тебя выпустят из страны?
— Я все сделаю. Дай адрес Анфисы, а Полину я найду.
— Ты языка не знаешь.
— Мало-мало выучил, пока сидел.
— Брат, ты молодец. Посмотри на мою дочь. Я оплачу твою поездку.

Анфиса сидела в кресле и смотрела телевизор. В дверь позвонили. Она открыла дверь и увидела брата Амона, Эскера. Она его видела раньше.
— Привет, Эскер! Заходи.
— Здравствуй, Анфиса!
— Ты наш язык выучил?
— Да, было дело, выучил.
— Молодец! Проходи, садись.
— Анфиса, мне надо видеть женщину Полину, у нее дочь Амона.
— Понятно, я так и подумала. Я позвоню, они сюда приедут.
— Я сам к ней хочу зайти.
— Отвезу, — сказала Анфиса Эскеру.

Полина не ожидала увидеть толпу новых родственников. Хорошо, что Семена Семеновича и няни в этот момент дома не было. Маленькая Инна спала в кроватке в розоватой одежде.
— Ай, какая красивая девочка! — прищелкнул языком Эскер.
— Анфиса, а он кто? — спросила тревожно Полина, накручивая волосы на руку.
— Его зовут Эскер. Он — брат Амона, приехал посмотреть на племянницу.
— А Амон не мог приехать? Посла прислал, — недовольно проговорила Полина.
— Амон работает. Эскер отдыхает, — ответил ей мужчина.
Пока дядя смотрел на малютку племянницу, Полина отвела Анфису на кухню.
— Анфиса, ты зачем его привела ко мне? Семен Семенович — официальный отец ребенка! Я столько сил положила, чтобы он привык к этой мысли!
— Полина, Эскер приехал с мыслью увидеть племянницу. Как я могла удержать его?!
— Да, он серьезный мужчина, — сказала Полина. — И с ним мне немного жутко.
— Он посмотрит и уедет.
— Ты думаешь? А если останется?!
— Полина, я придумала! Я его трудоустрою! Я приведу его в свою фирму, его возьмут! — Анфиса подумала, что по образу и подобию Эскера можно выпустить привидение фараона, но вслух этого она сказать не могла.
ГЛАВА 10
Полина впала в размышления. Летнее затишье — славное время, если его правильно использовать. Погода и та балуется и шутит то солнцем, то ливнями и грозами. Насытившись впечатлениями и любовными утехами, можно приступать к их вспоминанию, поскольку больше ничего на короткое время не остается. Чувство удовлетворения всегда может закончиться обыкновенной ненавистью.
А она чего хотела? Вечной любви от своего Амона? Если любовь и вечная, то эта вечность длится мгновения. Можно трупом лечь ради любимого мужчины, служить ему как последняя служанка. Готовить еду для него, как шеф-повар престижного ресторана. Ласкаться, как леди профессии номер один. Но любимый мужчина все забудет после полного изнеможения от любви. Вот когда зарождается ненависть! Когда любовь кончается! Нет, Платоническая любовь, может, еще и живет, но физическая любовь на короткий момент времени завершилась, и вполне успешно.
Хорошо ли это? В момент завершения любви — безусловно, но через секунду после этого можно удирать от мужчины со скоростью света либо машины. Мужчина сыт заботой и любовью. Ему спать надо, ему не до нее, а проснется — вообще не вспомнит.
Поэтому если хочется провести неделю рядом с любимым человеком, значит, неделю его надо слегка кормить, слегка любить. Разлука неизбежна после качественной любви. Тела больше не хотят соприкасаться. Глаза не хотят встречаться. Мобильные телефоны не перекликаются. Почта Всемирной паутины глохнет.
Забвение после любви.
Полину этот вопрос волновал давно. Она бесилась, страдала, переживала! Она не знала в чем ее вина перед любимым человеком. И почему ее бросают после хорошей любви?! Это ж надо — сколько лишних мучений было в ее жизни! Все просто, вот она — безграмотность в человеческой психологии! Вот почему одноразовые мужчины и женщины во все века пользовались популярностью и были необходимы обществу! Вот почему бывают любовники и любовницы! Все по пословице: сделал дело — гуляй смело!
Но жены и мужья в такой момент вынуждены сосуществовать на одной территории, мало того, под присмотром родных людей. А это ведет к взаимным упрекам, которые естественны после любовного пресыщения. Лучший способ уйти от ссор — уйти на работу или в хобби или улететь куда подальше. Кошмар любви и от любви.
Полина открыла компьютер. Ей надоели собственные мысли. В Сети зашел разговор об откате. Откат — это закат очередной работы. Или почему дом не ремонтируют. Если на освоение цели выделена сумма Х, а доходит до цели сумма 0.5Х, то цель не достигнута. Проще, есть три городских дома. В каждом доме живет население приличного населенного пункта. На ремонт домов выделена весьма определенная сумма начальнице ЖКХ. Сумма ей так понравилась, что она взяла ее себе в качестве отката, отдав деньги на покраску балконов. Балконы засветились серой краской. А где откат? На него начальница купила себе целый этаж квартир, сделав в них шикарный ремонт.
Город всерьез взялся за облик своих домов. Дома покрылись новыми стенами, которые сдерживали холод и не пускали мороз в дом. В домах появились новые трубы, окна, двери. Кафель украсил пол. Город обновился за несколько лет. И только три дома стояли без ремонта и новой облицовки.
Огромная, вытянутая по земному шару страна решила помечтать. И захотела страна обновить железную дорогу, сделать всего одну дорогу, но вдоль всей страны. Конечно, эта дорога была на карте, по ней ходили поезда. Но ливни, оползни, ветра и постоянная нещадная эксплуатация превратили дорогу в убогое зрелище.
И появилась в мечтах страны дорога в несколько рельсовых полос, вдоль которой стоят хорошие дома, ветхость которых не надо прятать за зеленым пластиком изгородей. Дорога — это хорошо. Еще лучше, чтобы железную дорогу длиной в страну делали под руководством одного человека, который не построит себе личный город на доход с этой дороги.
Надо просто сделать летнюю олимпиаду на Дальнем Востоке, и дороги сами построятся. Без стимула трудно совершать подвиги. Кто про что, а у Полины Семен Семенович из головы не выходил больше, чем вопрос об откате, к которому она не имеет отношения. Это они живут в тех трех домах, которые не ремонтируют. Это у их начальницы ЖКХ была хватка кондора, после такой хватки у нее оказался в личном пользовании целый этаж, а у остальных — серые дома без ремонта. Все, мысли о доме Полине надоели, а думать об Амоне она не могла и не хотела. Она нашла ему замену — Семена Семеновича.

Анфиса уговорила Эскера покинуть дом Полины под предлогом, что девочка очень мала и ей нужен покой. Она, узнав, что ее сон об Амоне и Полине был в руку, почувствовала легкость в душе, а любовь и ревность улетучились. Работа ждала ее.
Анфиса предложила сделать фильм о прилете межзвездного корабля на берег реки Нил. В то время в стране правил фараон Эскер. Анфисе возразили, что фараона с таким именем история не знает.
Она ответила, если история не знает, так пусть узнает. Сам Эскер всем понравился. Он был вылитый фараон в профиль. Нужно было сделать мистический фильм с набором существующей информации о вторжении инопланетной цивилизации. Эскера устроили в гостиницу. Фирма все расходы оплачивала.
«Если взять Северную Африку без пирамид, то народ фильма не поймет», — так подумала Анфиса и тут вспомнила о янтаре фараона. В ее голове возникло видение: желтый песок, яркое солнце. Потом она увидела Эскера, сидящего в чалме фараона на носилках, его несли к Нилу.
По реке плыли длинные лодки, на них сидели инопланетяне — те самые, внешний вид которых Анфиса уже разработала. Лодки были выполнены из легкого гофрированного сплава и отчаянно блестели в лучах солнца. На лодках были установлены желтые паруса. Огромные глаза пришельцев смотрели на мужчину, в нем они угадали властелина местной земли. Инопланетяне почтительно наклонили головы в знак почтения к фараону Эскеру и вновь стали смотреть вперед.
Эскер удивленно и величественно спросил у советника:
— Кто плывет по моей реке?
Вместо ответа фараону показали на небо. Фараон с легкостью сошел с носилок, в нем появилась энергия, предвещающая изменения в стране.
— Догнать! — сделал он повелительный жест, указывающий в сторону лодок инопланетян.
— Невозможно, мой господин! — проговорил советник.
— Возможно! Подать мне колесницу с желтым пергаментом!
В колесницу запрягли шестерку лошадей, вместо полога над головой фараона поставили желтый парус.
Ветер дул вдоль реки. Разлива воды в этот время года не было. Под парусом Эскер быстро поехал в ту сторону, куда уплыли лодки. Лошади бежали во всю прыть. Фараон хоть и не догнал лодки, зато покатался с ветерком.
Пришельцы в летающей тарелке зависли над продвинутым фараоном Эскером, им понравилась его сообразительность. Эскер заметил странный объект над головой, излучающий потоки света. Фараон был столь любознательный, что даже не испугался. Ему льстило быть освещенным свыше.
Эскеру понравилось играть фараона, он легко вошел в роль. Короткие фильмы с его участием то и дело мелькали на экране. Ему позвонил Амон и сказал, что вся страна Пирамид с удовольствием смотрит за приключениями фараона Эскера.
Анфиса задумалась над тем, что без женской роли любой фильм является научно-популярным. Потом она подумала, что кроме Клеопатры были и другие женщины на желтом небосклоне. Она вспомнила о дочери Амона. Девочка могла бы быть дочерью фараона.
Где взять женщину на роль любимой женщины фараона? А чего здесь думать? Черные длинные волосы Полины и ее красивые черные глаза могли бы публике понравиться. И назвать ее надо царицей долины Нила.
Неиспользованным оставался сам звездный корабль. Выбрали песчаное поле, на которое из космоса прилетал Буран, переодетый под межзвездный корабль. Корабль пришельцев пробегал по песку и останавливался, подняв песок в воздух. Когда песок оседал, был виден вездесущий фараон Эскер на колеснице с неизменным желтым парусом.
Из межзвездного корабля выходила в золотистом костюме Полина. Ее голову украшал шлем типа головного убора фараона. На плечах ее лежал круг, украшенный самоцветными камнями. За ней ходила стайка инопланетян. Фараон Эскер глаз не мог оторвать от царицы инопланетян.
После своего возвращения из северной Африки Полина впервые почувствовала себя хорошо, она стала забывать страстную любовь с Амоном. По существу, у них была страсть самая настоящая, но не умиротворенная любовь, а с Родионом — это вообще дружба в чистом виде. Она обожала небо за окном, эту шумящую листву, а песок ее не привлекал. Она от него устала.
Каким ветром ее в Африку занесло? Попутным и беспутным ветром любви. Нет, не она влюбилась, это Амон в нее влюбился, да так, что и она повелась на его чувство. Они любили, они были счастливы, но очень короткое время.
Солнце и смерть матери сказали любви «нет», жизнь их разъединила просто и со вкусом.
Амон не любил зимний холод, он его не понимал. И вот теперь Полине стало все равно, она стала забывать африканские страсти и жила с Семеном Семеновичем, весьма спокойным человеком, который свои чувства еще не разморозил.

Анфиса после создания фильма об Эскере решила отдохнуть. Ей стало все безразлично, пусть сегодня, но ей безразлично состояние своих любовных дел. А что такого, если Платон не обладает большим любовным потенциалом, и с ним, как ни парься, все впустую.
Анфиса подумала, что состояние отдохнувшего душой и телом человека достигается не только сном, но и полной гармонией с жизнью, когда мозг перестают волновать все неприятности последних дней. Эти неприятности уже разложены по полочкам и пылятся до следующего нервного состояния или полной усталости.
Погода за бортом обитания способствовала умиротворенности бытия. Это вчера было жарко в Северной Африке, это вчера был ливень и гроза, а сегодня — март и в погоде, и в душе, и в теле, что очень важно для общего отдыха. Она посмотрела на белесое небо, на пустую почту в Сети и даже вздыхать не стала.
Тишина — она и в Африке тишина. Откуда она почерпнула африканские страсти? От верблюда, на котором она снималась. Она перекинула свои фотографии в мини-ноутбук, и он вполне мог представить ее африканскую любовь к Амону.
Что Анфиса узнал за последнее время? Что невольной причиной смерти матери Полины стал Семен Семенович. Он вытащил гантели, пудовую гирю и оставил их в середине комнаты на полу. Это он позвонил в дверь, и женщина бросилась открывать, но уже никогда больше ее не открыла. Догадалась ли об этом Полина, она не знает. А то, что Семен Семенович ходил к Любови Сергеевне, она и сама знала.
Хотелось выяснить, настоящий ли янтарь фараона.
Анфиса спросила о янтаре у матери Платона, Инессы Евгеньевны. Она засмеялась и ответила:
— Когда отец Платона делал мне предложение руки и сердца, он подарил мне кольцо. Я в это время ела вареную кукурузу и положила одно зерно кукурузы в коробку вместо кольца, а кольцо на палец надела. Я в шутку назвала это зерно «Янтарь фараона».
ГЛАВА 11
Теплое марево опустилось на землю, сжало тело своим теплом, ватной ленью. Ватное состояние души и тела, особенно мозга, трудно переносится. «Надо срочно сменить направление деятельности», — промелькнуло в мозгу Анфисы. Дело в том, что она продолжала то ли отдыхать, то ли набирать информацию. Она взяла газету и стала смотреть объявления о продаже щенят, ей захотелось купить породистую собачку. Ничего подходящего она не нашла, но ее нашли.
Анфиса решила сменить имидж и зашла в парикмахерскую. Вскоре появилась женщина, обладающая громким, пронзительным голосом. Женщина кому-то рассказывала о своих щенках. Анфиса прислушалась: разговор шел о щенках, словно специально для нее. С красивой прической Анфиса подошла к женщине, найдя ее по голосу. Они вместе поехали смотреть щенков.
Три породистых щенка с острыми ушками смотрели влажными глазами. Один щенок Анфисе понравился, она взяла его на руки. Щенок состоял из тонких косточек и скользкой шкурки. Он выпрыгнул из ее рук. Хозяйка взвизгнула от негодования, стала смотреть его лапки на целостность.
Анфиса загрустила и сказала, что сутки подумает, да и щенок стоил приличных денег, с собой такую сумму она не носила. По дороге домой Анфиса приобрела сумку для переноски щенка, корм и еще некоторые щенячьи принадлежности и задумалась: а нужен ли ей щенок?
Дома Анфису ждала относительная неприятность. У соседей по лестничной площадке произошел ряд событий весьма трагических. Молодой сосед по имени Родион был крупным, улыбчивым, с небольшой лысиной. Он в этот день недосчитался заднего левого колеса на автомобиле, которое не сняли с машины, а подожгли.
Отец Родиона вышел из подъезда, когда машина задымилась, он бросился за водой, и... Дело в том, что пожилой мужчина шел на перевязку после операции; у него от резких движений шов разошелся, дикая боль пронзила его бренное тело. Машина, на которой его должен был отвезти сын, дымилась.
Мать Родиона посмотрела в окно. Она увидела, что горит их машина, что ее муж лежит на асфальте, схватившись рукой за рану после операции. Пожилая дама потеряла подвижность. У нее уже был один инсульт. Муж ее буквально выходил в больнице, а теперь сам лежал и не двигался на асфальте.
Родион ходил в магазин, а когда вернулся, то увидел горящую машину и лежащего на асфальте отца. Он бросился домой, чтобы позвонить пожарникам, но дома обнаружил лежащую мать.
Родион вылетел из своей квартиры с двумя ведрами воды и окатил водой из ведер принцессу Анфису, открывающую свою дверь с огромными пакетами в руках. Поднятые парикмахером волосы на ее голове на должную высоту быстро опустились под ведерным запасом воды, превратившись в мокрые сосульки.
Анфиса не видела, что произошло на улице, так как она вошла в подъезд, когда на улице все было нормально, ее задержала другая соседка, показывая результат своего ремонта квартиры. Вечером у Анфисы намечалось романтическое свидание, а теперь она была в мокрых сосульках волос...
— Родион, что ты себе позволяешь! — закричала она истошным голосом.
— Анфиса, у меня крупные неприятности, лучше помоги и посиди с мамой до приезда врача.
— Сам не можешь? Ходишь тут с водой! — крикнула Анфиса вслед убегающему парню. Однако, поставив дома сумки, вошла в открытую дверь соседей.
Соседка лежала на полу. Она открывала рот, вращала глазами, но и звука не могла произнести.
«Живая еще», — подумала Анфиса и спросила:
— Зинаида Родионовна, ты чего не говоришь? Что с тобой?
Молчанье было ей ответом и раскрытые от ужаса глаза пожилой женщины. Глаза показывали на таблетки, лежащие на холодильнике. Анфиса взяла таблетки в руки и стала показывать соседке, та глазами выбрала нужные. После выпитого лекарства Зинаида Родионовна закрыла глаза, но ее дыхание было заметно по колыхающейся груди.
Родион, выбежав на улицу с пустыми ведрами, бросил их за ненадобностью, хлопнул себя по лбу и сквозь клубы дыма от горящей резины попытался достать огнетушитель из машины.
Невдалеке от горящей машины остановилась черная блестящая машина, из нее выскочил Мусин с огнетушителем и быстро потушил горящее и дымящееся колесо.
Рядом с отцом Родиона стоял детектив Мусин, разговаривая с ним. Отец так и держался за шов после недавней операции и не давал себя поднимать. Приехавшая скорая помощь забрала родителей Родиона. А он, вернувшись от них из больницы, позвонил в дверь Анфисы, чтобы извиниться и излить душу вместо воды.
Анфиса открыла дверь с крупными бигуди на голове.
— Как дела? — спросила она Родиона.
— Нормально. Отца перевязали и отпустили домой. Мать положили в палату, из которой недавно выписали. Колесо я сменил, — проговорил Родион, плюхнувшись на собранный диван. — Анфиса, а ты что такое объемное купила?
— Собачку хочу купить, вот и купила перевозку для нее, домик, поводки с камнями. Родион, посмотри, какие они красивые, — и Анфиса достала ошейник и поводок с крупными украшениями.
— А куда с прической собиралась? Я заметил твою шикарную прическу перед тем, как ты сникла под водой из моего ведра.
— Родион, ты мне вечер испортил, у меня сегодня свидание!
— Правильно, что я тебя облил водой! Я не хочу, чтобы ты шла к другому мужику!
— Слушай, мы с тобой только соседи! Какое тебе дело до моих мужчин? Ты мне не муж!
— Я твой сосед с тех пор, как себя помню! Ты мне как родная, можно сказать.
— Глупец, я свободная женщина и могу выбрать себе мужчину своей жизни или нет?
— Можешь выбрать меня.
— Так, ты еще со своей женой не развелся, сбежал от нее и живешь у родителей.
— А если я тебя люблю?
В это время на улице загорелось колесо машины Мусина, который истратил свой огнетушитель на автомобиль Родиона. Дым повалил черный и едкий. Окна хозяина машины выходили на другую сторону дома. Он сам пожара не видел. Дело в том, что Самсон некоторое время жил с Марфой в квартире для дворников, дабы не быть обузой матери.

Дворник Марфа, хорошо владеющая большой метлой, рядом со своим домом разбила цветник. Ей очень мешали автомобили, заезжающие на газон, и она придумала хитрость. Если машина заезжала на газон одним колесом, то вторым невольно ехала по асфальту и включала зажигалку, спрятанную в асфальт. «Против лома нет приема», — так думала ведьма с метлой и ломом пробила в асфальте ямку, заточила в нее зажигалку и подлила керосина.
Колесо включало зажигалку, керосин горел, колесо дымило и горело. Это был секрет Марфы, придуманный для охраны газона с ее цветочками. Чего она хотела? Чтобы ее и ее газон показали по телевизору. И Марфу показывали по телевизору вместе с ее цветочным газоном.
Ситуация сложилась от ее поджога колеса автомобиля по типу бумеранга. Потерпевший Мусин отомстил Марфе, но не ей лично, а ее Самсону. Он сделал так, что шасси его самолета не смогло спрятаться после взлета. Такая ситуация не смертельна, но весьма опасна. Две неприятности или два минуса неожиданно сложились в один плюс: самолет приземлился, но взлететь не смог. На аэродроме прошел слух, что самолет Родиона потерпел крушение.
Марфа словно потерялась от такой новости и жила рядом с запасным аэродромом.
Почему аэродром запасной, ей было не понять, но он ей безумно нравился. Странный аэродром, чаще всего на нем стояли самолеты частной, или малой, авиации. Иногда приезжали летчики, садились в самолеты и улетали. Марфа на глаза им не попадалась.
В ограждении был свой лаз, она его никому не продавала, сама подкопала, сама лазила и закрывала ветками перед уходом. Надо сказать, тем и жила. Аэродром обслуживали несколько человек, иногда вообще никого не было видно, поэтому вездесущая Марфа чувствовала себя на нем как дома. Она знала, где стоит горючее, как открыть двери, как их закрыть. У нее был такой беспробудный вид, что, глядя на нее, все пытались ее в упор не видеть и не видели на свою голову.
В ветвях дерева Марфа не поленилась и сделала насест, она забиралась на него и ощущала себя летчицей, наблюдая за обстановкой на аэродроме. Ей нравились летчики, нравились военные в форме. Мужчины что надо, но не для нее, это она безрадостно осознавала. Марфа ходила в брюках и куртке, списанных служителями аэродрома. Волосы ее никто не видел, на голове у нее всегда была кепка, которая менялась непонятным образом.
На аэродром приехали машины. Мужчина в военной форме и местный летчик сели в небольшой самолет. У военного на погонах была одна звездочка. Марфа разбиралась в их количестве, но не в качестве.
Военный с одной звездочкой улыбался задорной улыбкой. Марфа так и обомлела, он ей понравился. Она уже жалела, что горючее взяли из ангара, которое она сама лично разбавила. Каким образом? Все вам расскажи, что она, зря жила под его забором, можно сказать, в землянке?
Рядом с аэродромом шла траншея времен войны, в одном месте этой траншеи была землянка, ее Марфа и облюбовала себе в качестве летней дачи. За подобное жилье она, естественно, не платила, но кушать ей всегда хотелось.
Она нашла мужичка без особых примет и внешности, он у нее покупал авиационный керосин. Так и жила Марфа на своей летней даче. Сидя на насесте, ей пришло в голову, что люди могут обнаружить отсутствие горючего, его утечку. Марфа решила, что не позволит такого обстоятельства, нет, она не вредитель, она — Марфа. Все, и стала Марфа носить воду. У нее было две канистры — в одну керосин вливала, из другой добавляла воду. Все путем, как в аптеке. Дебет и кредит.
Самолет набрал высоту и заурчал, словно в его желудке было много пива, а не керосина. Марфа прищурилась, глядя в небо. Она чувствовала, что военного с одной звездочкой на погонах ей больше не увидеть. Телевизора в землянке у нее не было, газеты она читала крайне редко, но сердцем чувствовала, что сделала большую глупость. Правильно чувствовала.
Самолет пошел в пике и нырнул в землю. Марфа прямо ахнула. Она этого не хотела, у нее самой журчало в желудке, и она покинула аэродром в поисках пресловутой пищи. Ей перепал пакет молока, булка, и больше у нее денег не было. Марфа пошла к своему насесту с пакетом молока и булкой.
Впервые ее задержали с этим пакетом молока, но молоко спасло, и ее отпустили. Народу понаехало, мужиков видимо-невидимо. Все вокруг упавшего самолета суетились, еле пробралась она к своему насесту.
Видит Марфа сквозь листву, что останки собирают, два ведра набрали. Ужас охватил ее. Решила она, что не будет больше керосин разбавлять, а то такие мужики в землю врезаются, жуть какие красивые. Через сутки народу стало поменьше, и она пошла на место падения самолета. Бульдозеры уже почти все сровняли. В луже лежала рука, в другом месте она обнаружила ухо, под ухом была родинка или грязь.
Все, что насобирала, положила на бугорок и исчезла. Нашла погон с одной звездочкой и взяла его в качестве сувенира от красивого военного. От молока шумело в голове, не ее это напиток, ей бы бутылку, и голова не болела. Молоко промыло одну извилину в ее мозгу. Марфа вспомнила, что у нее был муж, что он летал на самолете, поэтому она и живет рядом с запасным аэродромом. Она еще что-то пыталась вспомнить и не хотела вспоминать, а чего она не хотела вспоминать, она не помнила.

Марфу осенила простая мысль, что надо помянуть погибших, а нечем. Тут она заметила, что на аэродром идет женщина в сопровождении двух военных, в форме такой же, как у погибшего майора. На аэродром их не пустили, появилась охрана, а только что никого не было. Они постояли и ушли, оставив... Марфа сорвалась с места и правильно сделала: у ворот стояла бутылка и лежала закуска. Марфа потянулась за бутылкой.
Охранник схватил ее за руку:
— Куда, Марфа?! Не для тебя стоит.
— А ты откуда меня знаешь?
— Ты меня не помнишь?
Марфа напрягла всю свою память, но не могла вспомнить ровным счетом ничего.
— Не помню! — вскрикнула Марфа.
— Я друг твоего покойного мужа.
— У меня нет покойного мужа. Я одна! — гордо заявила Марфа.
— Совсем ты плохая стала, а какая красавица была, — заговорил охранник.
— Ты меня не тревожь, — сказала Марфа, описывая рукой в воздухе движения.
— Ты что, за воздух держишься?
К ним подошла Анфиса, которую вызвал охранник:
— О, опять ты, Марфа, здесь бродишь! Ушла бы ты куда подальше, пока идет выяснение падения самолета.
— И эта меня знает, — пробурчала Марфа.
— А кто тебя не знает! — в сердцах сказала Анфиса. — Раньше от тебя всегда пахло цветочными духами, а теперь! — И она с горечью махнула рукой.
— Анфиса, ты чего волнуешься за нее, побродит тут лето и уйдет, — сказал охранник.
— Марфа, ты пол можешь мыть? — с Анфисой на понимание спросила Анфиса.
— У меня земля вместо пола, ее мыть не надо.
— Уборщицей будешь работать в административном здании?
Взгляд Марфы покрылся мглой, и она побрела к насесту.
— Анфиса, она не в себе, что ты от нее хочешь? — спросил охранник.
— Вернуть к жизни.
— Напрасны твои усилия. Ты лучше скажи, почему самолет разбился?
— Черный ящик нашли, такие люди разбились! — воскликнула Анфиса и всхлипнула.
Марфа побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником, к своей землянке. Рядом с землянкой стояли люди; она спряталась за большой куст и стала слушать.
— Здесь нашли погон погибшего майора.
— А что, если он жив?
— Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
— Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
— Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек. Надо ее сровнять с землей и поставить плиту.
— Будет выполнено, товарищ...
Марфе дальнейшее было не интересно; ее летнюю дачу собирались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
Споткнулась, упала, очнулась в палате.
— Мусин, Марфа в себя пришла, — сказала Анфиса.
— Марфа, ты меня узнаешь? — задал свой обычный вопрос Мусин, он ей задавал его уже не первый раз, его глодала совесть, но признаваться в своей вине он не собирался.
— Мусин, это ты? — прошептала Марфа.
— Я! Узнала, она меня узнала! — закричал радостно Мусин. — Только я не понял, зачем ты подожгла машину?
— Марфа, у меня для тебя есть духи, цветочные, — сказала Анфиса, перебивая вопрос Мусина.
— Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! — громче произнесла Марфа, не отвечая Мусину.
— Марфа, твоя сестра приехала. Позвать ее? — спросил Мусин.
— Кто она? Я ей не нужна.
— Ты мне нужна.
— Мусин, зачем я тебе такая нужна?
— Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
— А я болею? Чем?
— Тебе было плохо, очень плохо. Твой муж погиб.
— Не помню мужа. Тебя помню. Анфису помню. Сестру не помню.
— Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
— Марфа, ты можешь работать дворником с метлой? — спросила Анфиса.
— Хочу, но я не помню, что значит работать.
В палату вошел врач, интересный блондин.
— Больная пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
— Доктор, она тут помнит, тут не помнит, — сказала Анфиса.
— Она вспомнит! Через неделю приходите, раньше не надо.
Через неделю в палату пришел Мусин, принес цветы, фрукты и платье.
— Марфа, здравствуй!
— Привет, Мусин!
— Я к тебе с подарками.
— Вот спасибо — платье в цветочек! Здорово как! По сезону. Размер мой.
— Надевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
— Сейчас надену.
Мусин вышел.
Марфа взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала после гибели мужа. Со слезами утекало ее состояние «помню — не помню», она все вспомнила. Посмотрела Марфа на платье, в нем появилась мокрое пятно. Она его встряхнула, надела, умыла лицо водой из-под крана. Покрутилась Марфа перед зеркалом.
Женщины в палате затаили дыхание: Марфа из жалкого создания на их глазах превратилась в цветущую даму в платье с цветочками. Марфа вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать. Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Марфа взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты.
Мусин смотрел на дело своих рук и светился от счастья, что Марфа, прекрасная Марфа, вернулась к жизни. Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, встречались известные актеры, Марфа их узнавала, улыбалась и шла дальше.
— Хочешь, скажу, за что я твою машину подожгла? Мусин, не приставай к Анфисе, это очень опасно!
 
Детектив Мусин прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было. Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты на связанной крючком салфетке. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко группе Мусина приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах. И даже мертвая хозяйка лежала на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами и уснула красиво вечным сном.
У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления.
Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка. Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Мусин и его люди пожимали плечами, они не понимали, зачем их вообще вызвали? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры?
Недоволен был вызовом Мусин, не видел он, куда можно приложить свой ум великого сыщика, все здесь было так славно, даже умершая женщина лежала красиво. Он с сотрудниками покинул помещение, в него пришли другие люди с другими задачами. Звонок из морга нового к делу ничего не добавил, там поставили диагноз: сердечная недостаточность.
Раздался телефонный звонок.
— Мусин, — заговорил человек, в чью обязанность входило давать последнее заключение в жизни человека, — понимаешь, эта женщина, из квартиры с идеальной чистотой, умерла так же странно, как еще два человека до нее. У нас в городе я один даю медицинский отбой населению, других людей нет. Могу сказать, что в ее смерти есть нечто странное. Я поставил дежурный сердечный диагноз, но моя совесть и мозг пребывают в неспокойном состоянии.
— Тебя что в этом вопросе тревожит?
— Есть ощущение, что это похоже на отравление неизвестным мне веществом. Химия наука еще та — бог знает, чего эта женщина вдохнула перед смертью.
— Но внешне она не казалась отравленной, следов мучения на ее лице не было.
— В том-то и дело, что больше похоже на сердечный приступ. Я тебе дам фамилии еще двух человек с очень похожей смертью. Поищи, что между ними общего...
Мусин и его бригада сыщиков в городе были единственными представителями сыскной братии. Не было у них конкурентов, все дела городка были у них. Он, мужчина в самом расцвете лет, был главой местной милиции.
Но данные о трех подозрительных смертях были так малы. Хотя, как сказал младший лейтенант, обошедший все три квартиры умерших людей, на которых из морга дали наводку, во всех трех квартирах был недавно сделан ремонт, чувствовалась одна бригада ремонтников.
Соседи подтвердили недавний ремонт в трех квартирах, описали внешний облик ремонтной бригады. Описания бригады во всех трех случаях совпали. Мусин решил найти ремонтную бригаду, после которой хозяева квартир умирали. Новость поползла по городку, и народ сам стал делать весенние ремонты. Распространители новости часто собирались в магазине, где продавали товары для ремонтных работ. Спрос на ремонтные бригады резко упал.
Мусин зашел в одну такую квартиру, а точнее в последнюю, чистую, медленно заполняющуюся пылью, сел на стул у двери и как истукан стал осматривать единственную комнату в квартире умершей женщины в сорочке с кружевами. Родственников у нее не было, жила она одна, вот решила сделать ремонт в однокомнатной квартире с помощью бригады — и сделала на свою голову. Спрашивается, куда торопилась? Мусин сидел на стуле и осматривал комнату. Он был уверен, что смертельная опасность таилась в этих стенах или потолке. Он посмотрел на люстру, но там, где обычно висят люстры, был чистый и ровный потолок. Мусин встал и включил свет. Над постелью вспыхнуло бра, на противоположной стороне вспыхнули ярким светом такие же лампочки бра. Он улыбнулся.
Бра излучали яркий свет из ламп, а плафоны скрывали модные лампочки. Мусин пошел в магазин, где продавали такие красивые бра. В магазине сказали, что помнят женщину, купившую два бра. В этих бра стояли трансформаторы, понижающие напряжение, в результате лампы светили от 12 вольт, очень экономичные в употреблении.
Цифра 12 засела в голове детектива. Он вспомнил, что все соседи утверждали, что хозяева квартир умерли через две недели после ремонта, или через 14 дней.
В магазине продавец посмотрел на бра со стороны трансформаторов и сказал:
— В одном бра есть непонятное устройство, его здесь не было, мы проверяли его перед продажей. Что это за устройство, я не знаю.
Мусин взял бра, положил в коробку, которую услужливо дал ему продавец, и пришел в отдел. Он вспомнил, что бра с лишним устройством висело над постелью пострадавшей. «Вот и ладно, осталось выяснить, что это за устройство», — подумал Мусин и отнес бра на экспертизу. Экспертиза показала, что это устройство способно извергать отравляющее вещество по сигналу встроенного таймера. Устройство питалось через трансформатор, время действия — тринадцать дней...

Марфу выписали из больницы в неизвестность. Мусин встретил ее у входа и предложил довести до дома. В памяти Марфы опять появилось состояние «помнит — не помнит», но она решила, пусть об этом думает Мусин. Он привел ее к однокомнатной квартире, находящейся на первом этаже. Соседки узнали Марфу, радостно закричали, потом заплакали.
Мужчина посмотрел на эмоции женщин, отвел одну старушку в сторону:
— Скажите, что здесь произошло?
— О, молодой человек! Тут такое было!
— Ладно, Марфа из этой квартиры? — и он показал рукой на окна однокомнатной квартиры, где умерла женщина под бра.
— Марфа наш человек, она из этой квартиры, да ее мы давно не видели.
— Что в квартире произошло без нее?
— Я по порядку расскажу. Первым исчез Родион, — заговорила старушка.
— Это я знаю, дальше.
— Приехала его сестра, сказала, что квартира ее, и выгнала Марфу.
— Вот оно как! Но у Родиона сестры не было!
— А Марфа поверила. Она ушла.
— Она ушла к аэродрому, где последнее время работал Родион.
— Да? А в квартиру въехала его сестра, потом она позвала артель строителей, они сделали ей ремонт, а она через две недели после ремонта и умерла.
— А как в квартиру попасть?
— Милый ты наш, да тут милиция туда-сюда ходит, у них ключи.
— Спасибо, пусть Марфа с вами посидит на скамейке, я найду ключи.
— Да, ладно, присмотрим за ней.
— Еще вопрос: а как вы определили, что в квартире мертвая женщина?
— Этаж первый, собаки выли, опять же форточка была открыта, запах пошел, дни теплые стояли.
— За Марфой присмотрите, — сказал Мусин, остановил машину и поехал к детективу Мусину. Ключи от квартиры были у него.
Марфа вернулась в свою квартиру дворника. Она сидела на лавочке в окружении старушек, и по мере их рассказов ее глаза прояснялись. Бродила она месяц без квартиры, а ей показалось, что вечность.
Квартиру открыли. Марфа зашла, села на стул и заплакала. Старушка заглянула в квартиру и тут же вышла. Марфе дали поплакать, потом отдали ей таблетки, их ей дала еще в больнице медсестра в бумажных кулечках. Женщина успокоилась. Мусин принес два бра, сам их повесил. Марфе разрешили жить в квартире.
Третье убийство частично оголилось, как провода, зачищенные перед пайкой. Кто поставил устройство, Мусину было неизвестно, но кое-что было ему понятно. Два первых дела были в состоянии целины. И где та бригада, что ремонты делала, было совсем неизвестно.
— На местном аэродроме потерпели крушение два самолета, — вещал диктор.
«Не связана ли гибель летчиков с теми двумя квартирами?» — подумал Мусин.
И решил заняться расследованием гибели летчиков в быту. Сел он в машину и покатил в сторону аэродрома. Дежурная повела его на место падения самолета.
— Скажите, а что Марфа здесь делала? — спросил детектив.
— Шаталась как неприкаянная.
— И все? Чем жила, что ела?
— Я не нянька взрослой женщине.
— А вы ее раньше не могли в больницу отправить?
— Так она как лань пуганая, к ней не подступишься. Ее в лесу нашли, лежала без сознания, тогда и отправили в больницу.
— Еще вопрос: что она могла бы сказать о гибели летчиков? Как охраняются самолеты и горючее, есть к ним доступ?
— Есть, нет.
— Загадка для местных товарищей, а мне подробней, пожалуйста.
— Умный вы! Тогда посмотрим на горючее в натуре.
В ангаре стояли цистерны без особого присмотра, рядом с одной цистерной все было натоптано женскими ногами, почти босыми.
— Это следы Марфы?
— Не мои следы, это точно. Марфа иногда босая ходила. Других женщин на аэродроме нет.
— Возьму я горючее на экспертизу. Еще вопрос: из этой цистерны для последнего полета самолета горючее брали?
— Брали.
— Подождем результатов. И расскажите мне о погибших.
— Это не тайна, что они погибли, но не все знают, где погибли, кто погиб. Тайна небольшая сохраняется.
— Мне их данные нужны: где жили, с кем дружили.
— Один наш летчик. Второго прислали из центра, о нем мало чего знаю: майор, и все.
— Все о вашем летчике...
— Так я здесь и отдел кадров, адрес так скажу, жена у него осталась.
Мусин посмотрел на адрес: адрес совпал с одним из тех, что они взяли под контроль из-за убийства после ремонта.
Теплым вечером подошел детектив к дому, подсел на лавочку к одинокому старику. Дед сидел, переживал, а сделать ничего не мог. Результаты экспертизы были плачевными: водная эмульсия горючего из цистерны с трудом называлась горючим для самолета. Судить Марфу за разбавление горючего водой смысла не имело, ее вменяемость была относительной. Дежурную можно было привлечь за халатность. Мусин решил не лезть в разборку полетов и падений, а заниматься гражданскими делами.
Два дела имели окончание на летном поле, как два провода, по которым бежит ток через устройство для впрыскивания ядовитого облачка.
Покупка дома к убийству не относилась, но над ремонтом дома трудилась бригада, по внешним данным подходившая под все описания квартир после ремонта. В смерти двух женщин было виновно устройство с газом, но не сам ремонт.
Мусин посмотрел на бригаду и ничего не сказал их бригадиру. Кто поставил устройство с газом и включил таймер? Вот в чем оставался главный вопрос этого дела. Кому мешали люди? Но этот вопрос завис в воздухе с парами авиационного топлива.
ГЛАВА 12
Анфисе самой для финансового обеспечения всегда нужна была работа. Она сама себя привыкла обеспечивать. Она любила независимость, ей нравилось быть властной, подчиняться она не любила. Оставаясь официально работать на кафедре технического института, где она почти не получала денег, она нашла одну из первых частных фирм, которую возглавлял невысокий находчивый человек.
Физический вес ее в этот период уменьшился килограмм на двадцать. Худая и стройная Анфиса пришла в фирму и была принята на работу по своей специальности. Компьютеры в это время были еще слабые, и программы для черчения совершенными трудно было назвать. Пришлось вновь сесть за кульман. Ее руки с трудом переносили грифель, который постоянно сыпался с карандаша. Приходилось пальцы заматывать изоляционной лентой. Цех находился этажом ниже, так что удобства на работе существовали.
Влюбиться в красивого парня или мужчину — это просто, влюбиться в некрасивого мужчину в заношенной одежде значительно труднее, но вполне возможно. Жизнь ей предоставила и такую возможность. Разработчик, с которым работала Анфиса, был одновременно заместителем директора, потому что ему принадлежала половина фирмы. Она ни разу не назвала его по имени. На работе рядом с ней сидел именно он, вот он и был ее очередным инженером-разработчиком.
Анфиса — конструктор, она без разработчика не может работать, так все устроено в жизни. Он придумывал электрическую схему изделия в соответствии с желанием заказчика, а она разрабатывала конструкцию для изделия. Рабочий его стол стоял так, что к ней любой человек мог подойти только боком.
Часто к Анфисе приходили мастера из цеха или технологи. Технологом был красивый и почтенный пожилой человек, а вот мастера менялись, место не совсем тихое. Один из мастеров был необыкновенно интересным мужчиной, своими карими глазами на нее он так смотрел, что трудно было не увлечься им, хотя бы в мыслях.
Анфиса случайно иль нарочно назвала мастера уменьшительным, ласковым именем…
Разработчик после ухода мастера цеха подошел к Анфисе и вылил кипяток из ее чашки на нее!!!
Случайно иль нарочно… Кипяток проник под одежду, ноги в верхней части сильно заболели. Она поехала домой, на ноге вздулся огромный волдырь, долго эта отметина болела.
Разработчик любил слушать радио на работе, но чтобы песни звучали на чужом языке. Он считал, что знакомые слова от работы отвлекают, а иностранные нет. Музыка звучала над ее ухом как отголоски садизма, для нее это было слишком громко, но зато он считал, что громкая музыка спасает от прослушивания.
Жизнь Анфису приучила не возражать мужчинам и их странностям. У ее нового шефа, то есть у разработчика, на столе стоял малахитовой набор для карандашей и ручек, и было еще одно развлечение: он читал газету «Из рук в руки». Искал он себе новую машину. Да, после ее прихода в эту фирму директор фирмы уже сменил машину, а его компаньон и зам еще нет.
Зимой в дырявых кроссовках разработчик уехал на своей старой машине. Приезжает и рассказывает: купил себе новую машину и долго вокруг машины по снегу ходил, ноги промокли в старых кроссовках. У него были самые заношенные джинсы. Он создавал полное впечатление, что у него нет женщины, хотя его и опекала дама из отдела кадров.
Только красавец директор мог взять в замы такого некрасивого разработчика, который бедным не был, но был странным, если не сказать больше.
Что произошло дальше?
На фирме сгорел большой электрический чайник в выходные дни, кто-то его не выключил, а выяснить, кто его оставил включенным, не удалось. Чайник уже перегорал и был принесен из ремонта разработчиком дней за пять до пожара, видимо, при ремонте чайник лишили предохранителя.
Чайник сгорел уникально: без огня, но с большой копотью, словно работала установка для напыления сажи на все предметы. Все в большом офисе было покрыто ровным слоем сажи: потолок, стены, полы, столы и документы, не убранные со столов. Весь персонал фирмы заставили переодеться, принести предметы для мытья и отмывать все, что можно отмыть.
Анфисе работать с тряпкой было легко, отмывая стены и предметы. Над потолком трудились мужчины. Только закончили копоть отмывать, как разработчик задел пожарную систему последним движением тряпки по потолку, тут же прибежала охрана здания, но в комнате последствия пожара были все смыты.
В это время в соседнем офисе еще стояла оптическая установка, в которой для ее работы использовали алмаз специальной огранки, зажатый в дорогом держателе.
Разработчик, разбирая эту установку и налаживая ее, дойдя до алмаза, его просто взял и положил себе в карман. Анфиса видела всю установку и алмаз отдельно до того, как разработчик ее испортил окончательно, спрятав алмаз в собственном санузле.
У Анфисы была другая история до знакомства с некрасивым разработчиком. Квартиру Анфисы затопили по всем стенам. Этажом выше уснул военный, приехавший из действующей армии, он выпил лишку. Это он открыл воду в ванной и уснул. Вода на двадцать сантиметров покрыла всю его квартиру, потом вода по стенкам стала опускаться вниз по этажам.
Стиральные порошки растворились в воде, и пенная вода стекала по всем стенам квартиры Анфисы. Дома у нее никого не было, все работали и учились. Когда первый школьник пришел домой, то увидел водопады из люстр, струи воды по переключателям. Удивительно, что вся проводка была в воде, но все обошлось. Нашлись люди, которые позвали кого надо, и те вскрыли дверь. Они увидели спящего военного, и занялись нужным делом, то есть сами стали собирать воду с пола.
Через три часа после ухода с этой фирмы Анфиса пришла на большой завод. Позвонила с проходной по местному телефону, услышала красивый мужской голос, потом знакомый женский голос, ее узнали по словарям — переводчикам.
Осталось оформить документы. В тот же день она вышла на другое место работы. Начальником отдела был необыкновенно красивый и умный мужчина, работать с ним было хорошо, но его быстро повысили и дали целый завод в подчинение, но в области.
Попала Анфиса в женский коллектив. Комната вся в цветах, картинах и кульманах. Пять женщин. Работа более чем интересная и достаточно сложная. Женщины-конструкторы — это особый клан, они работают с мужчинами.
Зубы у всех женщин белые и ровные, фигуры стройные, характеры — мужские. Но пять женщин в одной узкой и длинной комнате — это очень серьезно. Через четыре месяца Анфиса пересела в холодный зал без цветов и людей, здесь раньше было много конструкторов, но из-за холода в помещении и холода в экономике страны конструкторы исчезли, как мамонты, или разбрелись по работающим еще организациям.
Окна КБ выходили на север, солнце сюда не заглядывало, малахитовая ель перед глазами за окном — это ее единственное развлечение. Через пару месяцев в этом помещении появились конструкторы-мужчины, пришли сразу четыре человека, но сели от Анфисы в отдалении на более теплом пяточке.
Жизнь забурлила и бурлила года два, потом опять все стали уходить по другим фирмам. Все зависит от условий труда и зарплаты. Эта фирма настолько большая, что неповоротливость ее в новой экономике сказочно на людях не сказывалась.
Станочный парк отменный, а все остальное в плане оргтехники не сразу появилось. Климат, 14 градусов тепла на рабочем месте, отрицательно сказался на здоровье, одним словом, в больницу ее увезли прямо с работы, после больницы ее уже ждали на другой фирме.
Кто как, а Анфиса в подростковом возрасте перечитала большое количество приключенческой литературы с легким налетом человеческих симпатий. Почему-то именно нетронутая любовь оставляла в ее душе следы призрачных чувств.
По жизни ей на роду было написано заниматься спортом либо зарядкой, поэтому она была вынуждена ходить либо в спортивную секцию, либо в тренажерный зал, или в бассейн. Еще у нее был постоянный интерес к приключениям с детективными элементами, но без убийств, чтобы все было красиво и настроение не портило.
Сама она — обычная молодая девушка со своей специальностью, хотя кому ее специальность интересна, пока по ней не пройдет вихрь приключений?!
Итак, либо не так, а пошла Анфиса очередной раз в спортивный клуб, расположенный на берегу крошечного пруда. Пруд напоминал огромную воронку с водой, по краям которой росла осока. Вдали виднелись новые невысокие здания.
Периодически она слышала, как изнемогали железнодорожные рельсы от многотонных составов. А так здесь царила тишина. В соседнем лесу птицы пели и комары кусались. Она шла в спортивный клуб.

Санаторий, принадлежащий заводу, где Анфиса в это время работала, состоял из двухэтажных домиков застройки шестидесятых домов. Лечебный корпус встретил ее просторным холлом и велюровыми темными креслами. Медицинский администратор проверила санаторную карту и дала номер в лучшем корпусе. Большая комната ее вполне устраивала. Она приехали на 24 дня отдыхать и лечиться, ей надо было разогнать острые боли в спине, наследие конструкторской работы.
Ноябрь в первых числах месяца снегом не баловал. Трава зеленела. Часть листьев еще висела на деревьях. Лечение выбрали минимальное, основное развлечение — бассейн через дорогу от корпуса обитания. День в санатории заполнен с утра до вечера, самое темное занятие — постоянно одеваться и раздеваться, сапоги снимать и надевать.
Завтрак — оделась и пошла в столовую. Еды много. Потом надо одеться и идти в лечебный корпус, там пару раз раздеться до последней или предпоследней степени. Потом бежать в свой корпус, взять все для бассейна и опять раздеваться и одеваться.
Из бассейна отнести в свою комнату вещи, повесить сушить полотенца и купальники, переодеться — и пора на обед.
Перед обедом минут двадцать все прохаживались перед столовой. Собаки и коты занимали места у лестницы в столовую.
Обед — замечательная еда, много и сытно, но все съесть — трудно. Фрукты часто берут в руки и выходят на свободу. В это время Анфиса брала пустые пластмассовые бутылки и поливала в огромном холле столовой цветы. Зимний сад требовал ухода, но, видимо, штатной единицы для этого не было.
И затем личное время: спи, отдыхай. Чаще в это время она занималась стихами, работала над ними.
После тихого часа постепенно люди приходили в холл столовой, именно там стояли два теннисных стола, огромные шахматы и шашки и в отдельной комнате — бильярд.
Анфису притягивал теннис. Скучно не было. Вечерами можно было в красивом холле смотреть телевизор, или кино в клубе, или приезжих артистов рассматривать из прохладного зала.
Однажды Анфиса упала на спрятанный под снежок лед. Она не просто упала, она засмотрелась на Ваню, который приехал ее навестить.
Правую руку Анфисы пронзила страшная боль в месте сгиба кисти и руки, там тьма мелких жилок, и связок, и косточек. К врачу Анфиса пошла не сразу, не верилось, что боль такая сильная после падения.
Руку разминала с мазями, а потом пришла к врачу дежурному, ей наложили шину и сказали, что завтра на скорой помощи увезут в город делать снимок. Где это видано, что она поедет делать снимок?
Нет, конечно, через день она сама сняла шину, размяла руку и стала играть в теннис. Партнеры — сильные. Рука заболела так, что пришлось бросить эту милую игру, которая украшалась партнерами. Она пошла в бассейн. Здесь резвились общие знакомые.
Плавать с забинтованной рукой очень больно, но выйти из бассейна, поднимаясь по лестнице и держась за поручни, просто нереально.
Но Анфиса вышла из такой ситуации. Руку вечерами и в свободное время мяла и разминала с мазями для спины вопреки всем канонам гипса, потом заматывала бинтами. Рука болела достаточно долго, но на работу после санатория она вышла.
Повреждена была правая рука, и чертить на кульмане надо правой рукой, а линии требовали яркие и четкие, а чертежи шкафов — большие. Больно, но руку забинтовывала и чертила.
Анфиса работала инженером на фирме. Наступило джинсовое лето. День осветился солнечной прохладой. Нормальное лето. Ничего необычного и интересного. Анфиса с модельной стрижкой чувствовала себя уверенной, и жизнь стала спокойней.
Она вышла из отрицательного состояния. Сейчас она была близка к полнейшему безразличию к происходящим вокруг нее событиям. Реальность, а если в ней сейчас странная полоса, то естественно, хочется уйти в зеркало искаженной действительности.
Свое отражение в зеркале ее почти устраивает. Ее не устраивает отсутствие высоких материй без новых технологий. Нужно маленькое чудо.
Пусть квартира сама придет в божеский вид, а то пыль мешает приятному состоянию. Но зеркало тут не поможет и надо действовать ручками или нанимать постороннего человека для домашнего труда.
Проще. Погодите. Надо стереть зеленую пыль цветущих деревьев со всех поверхностей зеркала искаженной действительности…

На экране рядом с ведущим крутилась телевизионная дива с прической каре, которую уже сделали многие. Недолго думая, Анфиса пошла в салон — парикмахерскую, чтобы сделать прическу каре. Девушка, посмотрев на ее волосы, предложила сделать каре на ножке. Она прилежно приступила к стрижке волос, но что-то замешкалась на затылочной области минут на пятнадцать, уделив боковым прядям не более минуты. Результат стрижки превзошел все ожидания. Вспомните висячие усы, так вот в их роли выступали боковые пряди волос, а между ними был выстрижен грот вместо рта. С такой прической Анфисе мужчину не завоевать, зато можно сидеть на лавочке с деревьями за спиной.
Это все так, теперь возникает другой вопрос, что можно заработать? Ответ прост: ничего. Что у Анфисы появилось за эти годы? Одежда, так и ту десятилетиями вязала, чтобы в чем-то выйти на работу, но после того как повредила руку десять лет назад, вязать перестала совсем. Одежда самая простая. Мебель за тридцать пять лет сменили. Дачи и машины у нее нет и быть не может, не с чего и некогда. Она не пьет, не курит, не гуляет. Трудится на работе, дома, в компьютере уже восьмой год — и карманы, как всегда, пустые. Не звенит.
А теперь мудро на телеэкране заметили, что конструкторов и рабочих нет, есть бухгалтера, юристы, таксисты. Анфису подрастающее поколение вообще назвало рабочей лошадкой, мол, только они могут работать на неоплачиваемой работе по тридцать пять лет.
Вокруг растут дома, но ей в них не переехать. Кто она такая? Да никто! Ни одно издательство не публикует. Никто конструктора не опубликует, и по телевизору покажут. И космос заглох, а ведь и он без нее не обошелся, и Мир, и…
А где же еще мужчины? О, это просто и сложно, и является тайной, которая почти раскрыта и не раскрыта в этом романе. За многие годы сексуальной жизни много воды утекло, много жизней покинуло этот мир; ушли в иной мир и мужчины Анфисы, не все, конечно, но кое-кто покинул лучший мир.
В старые времена она ходила в великий университет слушать лекции по аутотренингу. Знания по поводу передачи энергии у нее были самые разные. В настоящее время она мудрыми и дорогими лекарствами омолаживала тело, но старость надо кому-то отдать.
О том, что человек вечная пешка, узнаешь, когда пытаешься подойти к королю данной местности. Кто такой король? Человек, окруженный служебной охраной. Зачем к нему идти? По идее, король должен знать о больших успехах своих фигур, знать-то он, может, и должен, но видеть фигуры ему совсем и не обязательно. Фигуры они тоже гордые бывают.
А многочисленная охрана должна заботиться о спокойствии своего короля. На все это можно сказать одно: не очень и хотелось, или не нужно, значит. Или еще: король — явление временное, избранное людьми. Избирала — наслаждайся отказом в визите, следующий раз не будешь выбирать.
А погода… почти солнечная, слегка морозная, несколько облачная. А прическа — в норме. Игра закончена? И да, и нет. А конь куда делся? Испугался короля и на глаза к ладье не явился. А слон? О, эта фигура обожает иногда ладью. И то славно.
А вот Платон стал уходить в прошлое.

Пронзительно холодное небо открывало душу космосу. Дыхание наслаждалось чистотой воздуха, а руки сжимались от холода в четыре фигурки, каждая из трех пальцев. Но пальцев всего десять, а фигурок получалось четыре. Спрятанные в кармане, они надежно охраняли Анфису от потоков чужих мыслей.
Чужие мысли, пущенные ей вдогонку, надоели до безобразия. Она ощущала пустоту в душе от беседы со своим шефом, который постоянно держал во рту рыбу своих навыков и оперировал им, как ему вздумается. Подняв над собой рыбий флаг, покрытый чешуйками познаний, он несся на нее с очередной глупостью, прикрытой собственной властью.
Надоело. Анфисе так это надоело, что она с ожесточением вонзила четыре фигурки в глубине своих карманов. Она шла решительно. Ей хотелось забыть свое унижение, вызванное необходимостью подчиняться шефу. Впереди нее замаячила фигура, которую она знала так давно, что вспоминать, сколько, будет неправильно.
Мужчина был одет во все самое добротное из всего, что продается на этом свете. Качество каждой одежки и предмета просто верещало о своей дороговизне. Она в своем решетчатом пальто и подойти к нему не могла. Он ее узнал всеми фибрами своего существа. Он чувствовал ее сквозь всю добротность своих одежд. Но они так и не встретились глазами.
О, это большое искусство идти рядом, сидеть вместе в одном транспорте и не смотреть друг на друга. Фигурки из пальцев в кармане распались. Анфиса вцепилась в сумку и смотрела в окно, чувствуя на себе добротный взгляд. Нет, они никогда не были близки даже близко. Они всегда были друг от друга бесконечно далеки. Но если бы рукав ее пальто коснулся его рукава, то, несомненно, произошло бы короткое замыкание.
Они специалисты своего дела и никогда не позволят приблизиться друг к другу настолько близко. Он первый покинул транспорт. И ей стало хорошо. Анфиса не смотрела, как мужчина выходил из автобуса, но своим присутствием он заставил ее забыть крики шефа. Как звали человека в добротных вещах? Родион.
Безысходность всегда заставляла Анфису брать в руки телефонную трубку. Сейчас, когда все ходят в мобильниках, трудно понять привычку тянуть руку к стационарному телефону. Многие от него уже отказываются, не чувствуя в этом острой необходимости. Мобильник соединяет всегда с хозяином телефона, а домашний или фирменный телефон может соединить с кем угодно.
В том случае, если Анфисе остро хотелось выговориться, она набирала автоматически один и тот же номер. На том конце раздавались гудки, но последнее время данная связь казалась устаревшей и безмерно дорогой, и ее звонок иногда звенел в пустоте, или к нему подходила не та, кому звонила.
Они вместе работали: Анфиса, Анна Андреевна и Родион.
Они сидели в одном помещении рядом друг с другом. Компьютеров в ту пору не было, но были доски с линейками, расположенными под прямым углом друг к другу. На доски кнопками крепили белые листы бумаги и чертили простыми карандашами, иногда используя циркули, которые не хуже кнопок портили доску.
Родион и тогда уже ходил в качественных вещах и очень за ними ухаживал, как и за одной молодой женщиной. Была ли она красивой? Она была добротной. В Анфисе их отношения вызывали легкий призрак ревности, который до сих пор был между ними. Зачем она его вспоминает и упоминает? Все чаще Родион стал попадаться на ее дороге. Зачем? Жизнь сводит и разводит людей. Анфису и Родиона развела Анна Андреевна, когда они были молодыми и доски заменяли им компьютеры.
Анна ходила в платье с яркими подсолнухами. Ее голову украшала коса, которую она заплетала, переплетала и закручивала на затылке. Ее грудь дышала среди подсолнухов, верхняя часть груди выглядывала из желтых цветов и привлекала внимание мужчин.
Родион — мужчина, а тогда он был молодой и красивый. А рядом с ним цвели подсолнухи, сквозь которые трудно было заметить Анфису в серой или синей одежде. Анфиса в то время часто плакала от усталости или обиды. Дома у нее был муж первый, который забирал всю ее женскую энергетику. Могла ли она заглядываться на Родиона? Скорее нет. И он нет.
Родион знал ее первого мужа и видел слезы Анфисы, но никогда ее не утешал. Анна Андреевна ее не успокаивала, она нападала на нее словесно и вела некую доминирующую перепалку. Анне нравился Родион. Чтобы приблизиться к нему, она приблизилась к Анфисе.
Анна стала приходить к Анфисе домой под любым предлогом, она придумывала дело и оставалась у нее без нее, но с Родионом наедине. Родион сказал Анфисе, что Анна к нему тянется, но ему не нравится ее фигурка, не его формат.
Анну холодность Родиона не останавливала. Она плотно стала с Анфисой дружить, успокаивать, настраивать и перенастраивать. И, естественно, что к ним домой она ходила, когда хотела.
Родион общался с Анфисой, если они пересекались по работе, что было довольно редко. Родиона Анфиса видела с его новой дамой. Анна общение с Анфисой не прерывала, она стала приглашать ее к себе домой, но не одну, а вместе с Родионом на все виды праздников. После таких праздников у Анфисы складывалось чувство, что ее обманули.
Разговор Анфисы и Анны Андреевны всегда состоял из вопросов и ответов. Анна Андреевна всегда спрашивала, Анфиса вынуждена была отвечать.
ГЛАВА 13
Облако цвета мокрого асфальта нежно прислонилось к белому облаку. Сочетание удивительно. Совсем рядом плыли серые облака и задумчиво смотрели на черно-белую пару. Сквозь серые облака местами проявилась голубоватая безоблачность неба, а сквозь черно-белое сплетение облаков неба не было видно.
Вот так и судьбы переплетаются немилосердно. Длительное время Анфиса работала под руководством весьма умного человека, который мог надеть на себя любую маску при общении. Он мог быть обаятельным, если она была сильно нужна в работе. Он мог быть равнодушным, если в его мыслях были иные хлопоты. Он мог быть непробиваемым. Если он хотел уволить человека.
Дошла до Анфисы черная очередь полного отчуждения. Он не дал ей выйти на работу, но с лихвой пользовался ее документацией, которую она скинула ему в компьютер. И это было ошибкой. Шеф, Андрей Андреевич, не дал ей забрать свои вещи из стола. Она не отдала ключи от комнаты и ушла под его высокомерным взглядом. Она пыталась ему звонить, но без толку.
И вот когда Анфисе было плохо, родной ей человечек сказала, что ей плохо от того, что о ней говорят плохо. Анфиса замолчала от неожиданности и грязи, в коей она не могла пошевелиться. Итак, она без работы. Без уважения.
Страшное слово «предательство» с трудом можно заменить слово «лицемерие». Анфиса всегда считала себя белым облаком. Но нет, люди сочли, что она слишком белая и замазали ее дегтем перед родным человечком.
Вот есть же люди, которые способны уничтожить вас через близких вам людей! При этом эти самые близкие люди по непонятным причинам забывают все хорошее, что вы для них сделали, и помнят только плохое, чем вас очернили!
От такой вопиющей несправедливости Анфиса сильно расстроилась, но ненадолго. Чего горевать? Если люди захотели поверить в плохое, значит, им это выгодно. Когда им будет выгодна другая ситуация, они ее создадут.
И действительно, черно-белое облако исчезло вдали, оставив за собой белый след среди серых облаков. Прошуршала, пролетела последняя листва, опала на землю и промокла от холодного дождя.
О, как красив был любимый клен! Он цвел золотой листвой с багровой верхушкой. И такая красота длилась три недели, пока Анфиса ждала, что Андрей Андреевич вспомнит о ней. Не вспомнил. Осыпались чувства сотрудничества, как листва с деревьев. Анфисе надо было искать новую работу. Сеть туманно намекала о том, что работы полно, но не все звонки получались, некоторые телефоны молчали. Пруд уходил в прошлое.

Совсем другими проблемами были заняты на работе. Водная стихия океанов, несколько напоминает космос, погружение, как и взлет, без перегрузок не бывает.
Смешно сказать, но Анфиса уже несколько лет думала о том, что ей совсем не нравятся подводные лодки, работая конструктором совсем в иных областях, она постоянно в мыслях возвращалась к подводным лодкам. Как-то ей очень повезло, потому что дали разрабатывать небольшое устройство для глубоководного погружения, от такой работы она была на седьмом небе от счастья.
Но счастье полным не бывает, к ним в КБ пришел новый начальник, вылитая копия одного из предыдущих президентов страны. Имя, фамилия, внешность, рост — все соответствовало этому президенту.
Во время царствования президента царствовал и конструктор-двойник, у него в подчинении было огромное КБ. Если его жене нужна была новая квартира, ему ее давали в течение недели, а через две недели он мог уже в нее въезжать.
Президент на троне был лет пять, пять лет его двойник-конструктор наслаждался властью над людьми и над конструкциями. Триумфальный пик прошел, и двойник-конструктор в пенсионном возрасте пришел в маленькое КБ, где работала Анфиса.
Двойник-конструктор решил навести свой порядок и среди людей, и в разрабатываемых ими изделиях. Больше всех в КБ ему нравилась работа Анфисы, он постоянно доставал ее своими не совсем правильными указаниями по поводу конструирования прибора глубокого погружения.
Надо сказать, что к этому времени Анфиса уже много лет работала самостоятельно, и то, что она разрабатывала — все работало.
Новый отставной начальник КБ мешал ей изо всех своих бывших триумфальных сил. До него она уже разработала основной узел конструкции, который прошел все испытания. Вредитель-двойник не давал ей повторить испытания с устройством. У него магниты — и те работали неправильно.
Ужас охватил все сознание Анфисы. Руководитель портил все ее работы, отчаянье — слабо сказано — сопровождало все дни его работы с двойником-вредителем.
Не может администратор работать — конструктором! Если он командовал армией разработчиков, это не значит, что он разрабатывал то, что они делали. Он был администратором, двойником президента, и все. Изумительная работа с подводным объектом была разрушена двойником до основания.
Бог не дал загнуться Анфисе в присутствии двойника президента.
Нельзя конструктору от бога мешать разрабатывать конструкции! Бог пожалел Анфису и послал ей нового руководителя, Андрея Андреевича, с которым она уже раньше работала. Оба они были одержимы идеей разработки легкой подводной лодки. Чем не нравились Анфисе существующие подводные лодки? Своими размерами.
Плавающие дома в океане с огромным количеством ненужных трубопроводов, выполненные из некачественного материала, не могли радовать потомственного конструктора. Помните гибель большого корабля и огромное количество версий: из-за чего он потонул? Анфису из всех версий интересовала одна — обшивка корабля была выполнена из трухлявого металла, а внутреннее убранство корабля было роскошным. Страшное противоречие! Лед победил металл! Абсурд конструкции корабля.
А если посмотреть конструкцию подводных лодок? Ад моряка, и это слабо сказано. Раньше матросов закармливали тушенкой и сгущенкой, их кормили лучше остальной армии, это ему рассказывал бывший подводник.
А теперь? Чем заманить матроса в подводную лодку? Следовательно, к разработке подводных лодок надо привлекать совсем другие умственные силы, пересмотреть в корне надо это средство подводного перемещения подводных ракет и людей.
Миниатюризация должна проникнуть в конструкцию подводной лодки.
Анфиса и Андрей Андреевич приступили к разработке подводного вертолета. Именно вертолета. Без винта самолет не летит и корабль не плывет. Анфиса разработала герметичный узел между внутренней частью корабля и наружным винтом. Сложная вещь без магнита не получалась, у нее все получилось с помощью нескольких магнитов.
Если винты у кораблей сзади, то у легкой подводной лодки 4М винт располагался сверху. Великий конструктор вертолетов М. вложил свои знания в вертолеты, самолеты. Неизвестный миру главный конструктор разработал подводный вертолет. А то, что он неизвестен народу, ему было понятно со времен дяди.
Дядя Анфисы всю жизнь был засекречен, его имя знал великий С.П., но народ и дальние родственники не знали, что он разрабатывал и кем он был на самом деле.
Подводный вертолет на выставки не посылали, его сразу спрятали от глаз людей и объявили секретным подводным НЛО. Размеры подводного вертолета были больше воздушного, несомненного.
Так, малогабаритная квартира с пультом управления малых размеров. Анфиса была великим разработчиком в области миниатюризации конструкций за счет применения и разработки новейших микросхем и других электронных компонентов.
Анфиса была известным в своих кругах конструктором в области разработки герметичных корпусов с применением магнитов для передачи одного вида движения в другой.
Форма подводного вертолета постепенно при конструировании стала овальной, огромное число чертежей осталось позади. Макеты работали безотказно. О работах в этой области подводных плавучих средств узнали первыми вездесущие разведчики.
Секретность работ была предельной, все люди свои, чужих не брали, но информация просочилась в секретные, много знающие службы страны.
Анфиса почувствовала слежку, но двойников ей не посылали и не мешали работать. Разработка подводного вертолета была завершена, изделие прошло все испытания.
Заказчик был доволен, но на увеличение серии не шел, для массового пользования новинку пускать не хотели, секретные службы на десять лет взяли подводный вертолет на вооружение, после этого дали разрешение на массовое использование подводного вертолета.
Он работал. Жизнь шла по накатанным рельсам существования.
Анфиса пошла в кафе. За столом в кафе сидел великолепный мужчина, его ноги под столом не находили свое место, и он сидел параллельно столу, вальяжно опираясь спиной на стену. Волнистые волосы мужчины ниспадали на дивные мужские плечи, глаза прятались в прядях челки, колени в черном панбархате лежали одна на другой. Это был сам Поэт, раньше он стриг волосы слишком коротко, а теперь отрастил. В руке он держал бокал с красным напитком, скорее всего это было вино по его заказу. Он был вальяжен и невежлив с Анфисой.
Ей его отношение было безразлично. Хотя она впитывала в себя его прозаические флюиды, в нем было нечто завораживающее, но это очарование было одноразовым. Она его знала давно, но успела заметить, что он непроизвольно спивается. Его глаза тускнеют от выпитого вина, но как источник энергии он еще годился.
Вероятно, Анфиса была потребителем мужской энергии, а если она делилась своей энергией с одним мужчиной, то обязательно должна была найти другого, с кого она выкачивала бы эту самую энергию одними глазами. В таком случае энергия шла по проводам любви: алюминиевым, медным или золотым.
Он пил вино, и это было правильно. Донорам всегда давали красное вино для восстановления. Было время, когда рядом с Анфисой сидел молодой мужчина, она наполнялась энергией от его соседства. Он был динамичен, наполнен мужской энергией до краев, когда еще не был выкачан женщинами. Его энергия лилась через край и теплой волной окутывала ее. При первом знакомстве Анфиса поднесла свою руку к его телу под видом шутки. В десяти сантиметрах от него ее руку стало покалывать от его флюидов.
Это было что-то! Они присутствовали на одном экскурсионном мероприятии, счастье ее было полным до неприличия, она наполнялась молодой мужской энергией. Он был славным и мощным самцом. Очень хороший мужчина для физической любви!
При первой встрече вне экскурсии он был одет в белые одежды с головы до ног, и только отращенные черные волосы отталкивались от его белого пиджака из-за резких движений, когда он смотрел в ее глаза. Тогда они еще были мало знакомы, но в своих мозгах оба поставили галочки, что при случае они познакомятся поближе для продолжения любви.
Все так, работу она сменила неудачно, зато к ней очередной раз вернулся Платон, но теперь он стал ленивым.

Землю припорошило снегом, который днем обязательно растает. Анфиса шла к остановке автобуса, чувствуя холод, поскольку она оделась для дневной температуры воздуха, а пока было явно холодно. В автобусе она проехала минут двадцать и пошла на цветочную базу, чтобы купить цветы для юбиляра на работе. На базе цветы продают всегда дешевле.
База звучит гордо, а на самом деле это магазин с двумя помещениями. В первой комнате делают букеты и продают. А во второй комнате находятся цветы в емкостях по сто штук. Здесь холодно и ест глаза от обилия цветов с посторонними запахами.
Анфиса зашла во вторую комнату, за ней закрылась дверь. Она оказалась в цветочном холодильнике наедине с цветами. Глаза разбегались от обилия разноцветных роз, гвоздик, тюльпанов. У нее появилась одна мысль, зовущая ее выскочить из концентрированного цветника. Она схватила букет роз и вылетела в первое помещение. Глаза нестерпимо резало. Ее знобило. Она протянула букет из десяти роз девушке, которая тут же отделила девять роз, а одну, поломанную, оставила в стороне.
Девушка-продавец занялась составлением букета.
Анфиса осмотрела помещение и заметила цветы в больших вазах. «Могла бы и здесь выбрать букет, а не ходить в холодильник», — подумала она с опозданием.
За выступом, отделяющим прилавок от остальной части помещения, послышались голоса.
— У тебя есть патроны?
— Есть, но от разных производителей. Зачем тебе они?
— Надо цветы быстрее продать. До 8 марта еще неделя, никто ничего не покупает. Одна покупательница зашла, и все. Людей нет.
— Как ты их продашь? День влюбленных прошел.
— Убьем сакральную жертву, все побегут цветы покупать, чтобы сфотографироваться с ними под телекамерами.
В это время Анфисе протянули готовый букет цветов. Она заплатила и пошла к выходу, не глядя на тех, кто говорил. Букет на работе подарили юбиляру, и она забыла о цветах, хотя глаза все еще резало.
Ночью она проснулась, открыла свой ноутбук и увидела ленту новостей. Убили политика. Место убийства ей было знакомо. Она уснула. Утром она включила телевизор. Новости показывали место убийства. Целый день показывали всех политиков, знакомых с покойным.
Выдвигалось пять версий на фоне цветов, их число росло со скоростью новостей. Народ шел к месту гибели политика и нес цветы, которые она видела на цветочной базе. Медленно цветы с базы перемещались на место гибели политика.
В последующие дни почти все новости крутились вокруг политика, при жизни ему такая популярность и во сне бы не приснилась. Основная масса людей умирает без общественного ажиотажа. А тут! Велик, однако, человек. И цветы показывали, и букеты от специалистов-флористов. Цветочный бум накануне праздников. Извините, ничего личного, все написано под впечатлением от происходящего.
На этом мосту, где теперь лежали цветы, Анфиса написала свой романс, который исполнила главная героиня в одном детективном сериале. Больше по этому мосту она не проходила. А тогда, много лет назад, оборвалась ее яркая и запретная любовь. Ее душа разрывала ее сердце и думы, и вот, именно на этом мосту она нашла успокоение, ей показался или привиделся мужчина, похожий на ее погибшего мужчину.
Вот такие ассоциации вспыхнули в голове Анфисы. Она понимала состояние спутницы политика. Потерять любимого, которого до нее любили десяток женщин, — это далеко не просто. Мужчина был опытным, в этом была его сила для молодой женщины. После такого учителя женщина становится виртуозом любви. Зачем и с кем? Об этом позаботится сама судьба.
Есть люди-однолюбы, и их очень много, но есть те, кому судьбой предназначено передавать любовный опыт поколений, который описывали тысячи авторов, но описание ощущений любви без практики равно нулю. Что главное в любви? Чувство и его сила. Конечно, люди с цветочной базы не могли убить политика. У многогранного человека с финансами или с долгами всегда найдутся преследователи.
А у Анфисы денег не было никогда. Платон денег ей не давал никогда. У них была любовь. Любил ли он ее? Скорее да, чем нет. Пусть короткое время, но любил. Хотя ей в то время везло на денежные работы, ведь они работали в одной фирме «Блеск». То есть он мог направлять ей деньги через оплачиваемые работы.
Сказка, а жизнь вообще состоит из сказок грустных и хороших. В текущем году у нее любви не было, поэтому никто не направил в ее сторону денег, пусть через выполненные работы. Ей сократили зарплату, и Анфиса была вынуждена отказаться от услуг косметолога и парикмахера.
Она смотрела на белесые брови и подводила их тенями. Она трогала секущиеся волосы и хотела уже сама их обстричь. Бедность двигает руками, но если ей потакать, то она набирает невероятную силу.
На работе ей направляли почти бесплатные работы. Она крутилась, но все бесполезно. Ее стал обижать и унижать шеф. Конечно, человек с такой зарплатой, как у нее, достоин унижения. И Анфиса не выдержала, она написала заявление на увольнение и гордо отнесла его шефу. У него мускул не дрогнул:
— Сама подпиши.
Анфиса взяла заявление, которое распечатала на принтере, и, подписав, вернула шефу. Он положил его на стол и позвонил своему начальнику, которого на месте не оказалось. Она села за свой стол и стала собирать сумки, вынимая из тумбочки личные вещи и оставляя те канцелярские товары, которые ей выдали в фирме.
Потом она очистила компьютер от личных фотографий и текстов. Все, она была готова к увольнению. Но ее шеф молчал, а начальник шефа отсутствовал, а без него такие вопросы никто не решает. У Анфисы тоска разлилась по всему организму, ей стало невыносимо плохо. Она представила, как дома скажет, что уволилась. Ведь маленькая зарплата все лучше, чем никакая.
Вот когда она почувствовала тоску. Не везет ей в деньгах, да и в любви не особо везет. Она вышла замуж много лет назад. Что говорить, первый год после свадьбы удался: и любви, и денег у них хватало на двоих. Научила она его любить себя или, лучше сказать, ее. Любовь в охотку — дело хорошее, но когда она переходит в супружеский долг, то и денег становится меньше.
Платон уволился с работы и завис у компьютера в круглосуточном режиме. Финансы запели романсы — кстати, за исполнение ее романса в сериале ей никто ничего не заплатил. Представляете, а теперь она еще останется без работы! Господи, как ей расхотелось увольняться! Заявление все еще лежало на столе шефа.
Анфиса пошла в отдел кадров. Женщина с ухоженными волосами встретила ее с удивлением, но, узнав причину увольнения, сказала, чтобы она не увольнялась, а вопрос с деньгами решится скоро. Анфиса пошла на рабочее место, где стояли ее сумки с личными вещами. Шло время обеда.
После обеда подошел шеф и спросил:
— Анфиса, Вы успокоились немного? Вы не передумали увольняться?
— Можно я отвечу в конце дня? — робко спросила Анфиса.
— У Вас было время подумать. Забираете заявление или нет?
— Я забираю заявление, — более уверенно ответила она.
Нервное напряжение понемногу стало спадать. Она медленно распаковала свои сумки, но вернуть уничтоженные тексты она уже не могла. В чувствах сбросила их с компьютера, хоть бы сохранила на сайте. Ладно, не судьба.
А дома у нее ленивый муж, который сидит за компьютером и толстеет. Он ест и играет уже почти год. В ушах у него наушники, он слышит своих напарников и во весь голос им отвечает. У него такой обширный живот, что ему любовь даром не нужна. Он и из дома не любит выходить, и одеваться он не любит. Он может позвонить и сказать:
— Анфиса, принеси большой бутерброд, а лучше два.
А политик был стройный и накачанный. Анфиса смотрела все передачи о его красивых женщинах. У него было такое знакомое лицо, хотя лично его она никогда не видела.
Анфиса пыталась заставить своего мужа качать пресс. Как трудно заставить бегемота шевелиться! Они спали на разных кроватях, вдвоем им было тесно. С ним и не развестись, ему лень из дома выходить.
Деньги она еще не получила, но пошла и подстриглась. Душа стала приходить в норму. Мужу она наливала два литра воды, оставляла на тарелке яблоки и уходила на работу. А он съедал по пять йогуртов, по упаковке конфет, по целому пирогу.
Короче, когда Анфиса приходила с работы, то вокруг клавиатуры уже уныло стояли пустые упаковки, а в холодильнике кастрюли кричали о своей пустоте. Ладно, пусть кушает. В магазине Анфиса набирала продуктов в две сумки и шла домой готовить пищу для себя и своего домашнего монстра.
Как она за него вышла замуж? Молча. Он тогда был несколько худее, с проснувшимся желанием любви, которого хватило на год. Что вспоминать? Было и прошло. Анфиса остановилась в своих желаниях вместе с ним. Нет, ее не разнесло, просто она притихла.
Женщина из отдела кадров позвонила шефу и спросила:
— Как дела с увольнением Анфисы Скрепки?
— Она после визита к Вам передумала увольняться.
Анфиса сидела рядом с шефом, слышала их разговор и все больше понимала, что она никто и ничто. Она не имела права на свою точку зрения в работе, вот что главное в этой истории. Шеф сказал, значит, ей надо выполнять приказ на солдатском уровне: «Есть!» — и без обсуждений, без использования своего опыта.
Мозги заснут, а гордость и дышать перестанет. Иногда можно взвыть от очевидных глупостей, которые всегда витают там, где не обсуждают дело, которым занимаются. Вот ей повезло! На работе мозги отдыхают, а дома все желания спят без употребления. В такие моменты и появляются любовники или вторая работа.
Муж Анфисы ходил на новую работу, взялся за нее со всем своим пылом, а ему начальник сказал:
— Работай, работай, больше все равно не получишь, за тебя получу я.
Вот и пришел муж с работы и больше не пошел. Сидит, ест, играет. Такой человек не изменит, это шевелиться надо, а ему страшно лень.
В новостях написали, что пистолет, которым убили политика, поискали под мостом и не нашли, там ил, коряги, хлам. Тяжелый случай.
Анфиса давно не была в жарких странах. У нее нет дачи, потому что на ее зарплату домик не построить. А ведь у нее высшее образование и она всегда работала, но это не повод для получения приличных денег. Она никогда не была в партии и всегда придерживалась правильных взглядов. Не была. Не участвовала. Не знает. Со словарем.

Муж-лежебока по имени Платон решил подарить цветы на 8 марта своей жене. Поскольку он не работал последнее время, то денег у него практически не было. Он открыл бесплатную газету из почтового ящика, принесенную накануне вечером женой Анфисой, и прочитал объявление о том, что свежие цветы можно заказать из теплицы с доставкой на дом. Цена для него была слишком большой.
Платон вспомнил, что цветы по доступным ценам можно купить на базе цветов и что у них в хрустальной вазочке лежит три горстки монет. Горстку монет он сунул в карман, где лежали несколько купюр. Гордый от собственной значимости, мужчина оделся и пошел к автобусной остановке. В автобусе билеты весьма дорогие. Он взял горстку монет и отсчитал водителю бешеные деньги. Водитель дал ему красную магнитную карточку на одну поездку.
От остановки автобуса до базы было метров четыреста, Платон их преодолел с тяжелым дыханием, потом с опаской зашел в дверь под вывеской «Цветы».
Ему было лень заходить в холодную комнату с розами, он выбрал мимозы, которые стояли при входе, и подошел к прилавку. Продавца на месте не было. За стенкой со стеллажами, отделяющей прилавок от остальной части комнаты, звучали голоса.
— Ты слышал, что пистолет ищут на дне реки?
— Глупые люди. Я что, пистолет выкину в реку?
— Точно, глупые. Пусть ищут, все водолазы будут при деле. А куда ты его дел?
— Все тебе расскажи! Цветы мы распродали, новую партию цветов привезут сегодня. Деньги за цветы еще год назад заплатил.
К прилавку подошла продавщица, она быстро оценила покупателя:
— Вам без упаковки?
— А она дорогая?
— Прозрачная бумага почти даром.
Платон расплатился за букет и понял, что у него не осталось денег на автобус.
В голове у него промелькнули пятитысячные купюры, которые утром показывали по телевизору, их обнаружили у губернатора вулканов. Сколько денег! 600 миллионов рублей! А ему надо всего 50 рублей на автобус. Так думал молодой мужчина, идя домой пешком. Хорошо, что идти ему надо было всего час.
Он почувствовал голод, усталость, захотелось пить. Зашел Платон в универсам и увидел чудесные тюльпаны по цене одинокого билета на автобус. А он на край города ездил! Зачем?! И так ему захотелось быть при деньгах и ездить на машине, заходить в кафе и заказывать там все, что его душе угодно! Ладно, хоть бы стакан воды кто дал!
Он прислонился к стенке в магазине, глядя на бутоны тюльпанов. И услышал голоса, которые слышал на базе:
— Видишь, какие тюльпанчики привезли?!
— А то! Глаз радуют!
— Ты думаешь, я за них платил, чтобы их привезли?
— Кто даром даст!
— Мне их даром дали, за шесть выстрелов.
— Не болтай!
— Ха, услышат. Да сейчас все о выстрелах только и говорят, только ленивый человек не говорит об убийстве на мосту.
Ленивый Платон повернул голову в сторону говорящих мужчин. И они тоже уставились на него с интересом.
— Ребята, а почему у вас патроны были старые? — спросил Платон.
— Вот горемыка, он с нашими мимозами пришел за тюльпанами, — сказал мужчина среднего роста.
— Но зачем ему еще и патроны? Не понимаю, — сказал невысокий мужчина.
— Он наш разговор слышал! А теперь еще и наши лица знает! — воскликнул мужчина среднего роста.
— Я не опасный, я вас забыл. Про ваши патроны не только я слышал, но и моя жена, когда ходила к вам на базу! — с гордостью сказал Платон. — Она мне рассказывала о вашем разговоре за стеллажами.
— Совсем плохой, да я тебя пришью старым патроном, а потом пойду и пристрелю твою жену.
— Анфису нельзя убивать, вы спутниц не трогаете, это все знают.
— Он мне нравится, — засмеялся мужчина среднего роста. — Чего хочешь за молчание?
— Чего я хочу? Кушать!
— Оно и видно. Пойдем с нами, но без букета с мимозами.
— Я его купил!
— Положи цветы. Идем с нами.
— Вы меня убьете?
— Нет, ты нам нравишься. Мы тебя покормим в кафе на втором этаже и сами поедим, потом поедем по делам.
Троица поднялась на второй этаж. Мужчины сели за столик и сделали заказ, который им быстро принесли. Платон ел с таким наслаждением, что мужчины покатывались со смеху:
— Парень, а ты кабана бы съел? — спросил мужчина среднего роста.
— Я мужчина, а не парень. Потом, у меня есть жена Анфиса, — с полным ртом проговорил Платон.
Мужчины хохотали уже в голос. На них оглядывались сидящие в кафе люди.
— Вы на убийц не похожи, — сказал Платон, съев все, что заказали ему благодетели.
— Мы не убийцы. Мы люди при лютиках.
— Я могу домой пойти? Денег на автобус у меня нет, но теперь я сытый, я дойду.
— Ты такой бедный? А вид у тебя откормленный!
— Меня Анфиса кормит.
— А тебя зовут Платон?
— Как вы догадались? Меня в честь известного юмориста назвала мама, потому что он очень красиво и качественно одевается.
Мужчины от смеха опустили головы на стол и стали бить по нему кулаками. К ним подошла официантка.
— Тарелки не разбейте, — попросила она тихим голосом.
— Ты Анфису долго искал? — сквозь смех спросил мужчина среднего роста.
— Нет. Она в меня влюбилась.
Тут уже официантка стала хихикать, прикрывая рот рукой.
— А почему патроны старые? Ведь вы мне так и не ответили.
— Заткнись! — неожиданно сурово сказал невысокий мужчина.
Официантка стрельнула в него колючим взглядом и пошла к новым клиентам.
— Платон, нам нужен грузчик на время праздников. Поработаешь на благо женщин? — спросил мужчина среднего роста. — Ты сильный?
— Я Анфису поднимаю, могу ее на плечо положить.
Никто не засмеялся в ответ на его слова, мужчины ели. Платон с тоской посмотрел на свои пустые тарелки. Официантка принесла коктейли с соломинками. Платон стал тянуть напиток с истинным блаженством сытого организма. Он уже не верил, что эти двое мужчин — убийцы. Они хорошие. Официантка включила плазменный телевизор, висевший в углу помещения.

ГЛАВА 14

На экране шла очередная передача о политике.
— Убийц найдут по отпечаткам на гильзах, — проговорила диктор.
Мужчины, сидевшие с Платоном за столом, переглянулись, но не дрогнули. Платон посмотрел на них и спокойно промолчал. Ему захотелось пойти пешком домой, а не зарабатывать деньги в роли грузоподъемника.
— Испугался, чудик? — спросил невысокий мужчина.
Платон поставил стакан на стол, у него не было больше слов. Появилось состояние тревоги.
— Можно я пойду домой?
— И без цветов? А Анфиса что скажет, если ты ей цветы не подаришь?
— А чего мне бояться, ведь сказали, что убийца уже убит.
— Смотри, какой! Сказали, что найдут, но еще не нашли, а отпечатки на гильзах — это стопроцентное доказательство.
— А ты не путай одно с другим. Мало ли происшествий было на мостах! А сейчас посмотри новости о черной икре. Ты ее и не пробовал, она очень дорогая. А люди ее конфискуют по полтонны и выкидывают. И кто хуже? Браконьер, который людям хотел продать черную икру по доступной цене, или тот, кто ее выкинул за отсутствием глупых бумаг? Хоть бы в магазин для бедных ее отдали. Так нет, страсть любят икру конфисковать и в землю ее закопать! — прорычал человек невысокого роста.
Платон поежился, ему стало совсем не по себе.
Рядом с ним неожиданно возник силуэт Анфисы.
— Платон, вот ты где! Идем со мной, мне надо сумки донести.
— Как ты узнала, что я здесь?
— Официантка позвонила, что ты сидишь у нее в кафе. Она моя одноклассница с первого класса. Она тебя знает в лицо и была на нашей свадьбе.
— Я занят.
— Кем это ты так занят? — Анфиса посмотрела на двух мужчин: — Привет, ребята!
— Анфиса, ты и их знаешь?
— Да, один — муж официантки, второй — муж продавщицы с цветочной базы.
— Я думал, что я убийц поймал, они все про старые гильзы говорили.
— Платон, они гильзами или патронами называют цилиндрические вазы для цветов.
— Значит, я могу идти домой?! — воскликнул счастливый Платон.
— Нет, поедешь с нами работать, нам нужен грузчик на три дня, — сказал мужчина среднего роста, именно он оказался мужем официантки.
Новые приятели предложили Платону дать интервью на радио и посмешить людей.
Анфиса проводила мужчин отсутствующим взглядом, махнула рукой однокласснице-официантке, расплатилась за Платона и пошла домой, неся сумки. Дома она включила на кухне телевизор и стала готовить еду на два-три дня. Новости грустные или жестокие она переключала, а вот о политике смотрела и слушала.
Вечером пришел усталый Платон и рассказал о новых приятелях. Он посмеялся над старыми гильзами для цветов, которые ему пришлось перетаскивать. Анфиса посмотрела на него удивленным взглядом. Ей показалось, что новые приятели Платона не юмористы, не артисты, а авантюристы чистой воды.

У Анфисы вышел весть запас прочности. На операции она попала в ситуацию, при которой некоторое время летела внутри розоватой трубы. Свет и скорость возрастали. Труба имела достаточно равномерный диаметр. Полет сопровождался свистящими звуками.
Розоватый свет сменился на два белых пятна и человеческие голоса. Сквозь тяжелое состояние веки приподнялись, и она увидела, что горят на стене две лампы. Соседки по палате обсуждают ее состояние и пытаются с ней говорить. Сама она лежала на постели и вновь заснула.
Анфиса читала, что рай находится в созвездии Сириус. Судя по всему, на Сириусе-1 рая нет. Вероятно, рай бы мог быть на Сириусе-2. Но планета маленькая, на ней на каждого умершего землянина не найти райский сад и ангелов в достаточном количестве. Или Сириус-2 собрала души умерших землян, и потому ее плотность необыкновенно велика? А может, за Сириусом-1 и Сириусом-2 спряталась Сириус-3, и на ней уместился земной рай? В принципе, рай с Земли в телескоп найти трудно, вероятно, так же трудно, как обнаружить Сириус-3 за ярким сиянием Сириуса-1?
Значит, ее душа некоторое время летела к Сириусу-3 по дороге, указанной розоватым светом Сириуса-1?! То есть если есть черные дыры, то могут быть и розоватые дыры для души человека? И сквозь эту розоватую трубу душа человека летит в рай Сириуса-3?
Если Сириус-1 дает света и тепла больше, чем Солнце, то на Сириусе-3 всегда тепло, значит, там находится райский сад с яблоками?
Анфиса проснулась. Она посмотрела на снег за окном и поняла, что все еще находится на Земле. Позвонила шефу. Спустя годы сотрудничества они лучше понимали друг друга. Ему она рассказала про идею нахождения земного рая. Другой бы покрутил у виска, а шеф занялся осуществлением идеи Анфисы.
Люди стремятся в рай на Земле, а это всего лишь узкая полоска суши на побережье моря. Море изо всех своих сил поедает узкую полоску суши у подножья гор.
По этой полоске земли когда-то проложили железную дорогу. От железной дороги до моря по наклонной плоскости всего один вагон. Люди привозят гравий и засыпают его тоннами, чтобы уберечь дорогу от моря, но им в голову не приходит добавить смолы в гравий.
Море любит смолу. Волны бы ласкали ровную поверхность черной смолы, и может быть, из нее сделали бы черный янтарь. В другом месте побережья розоватая глина восьмиметровой толщиной накрыла на пляже отдыхающих, а могли бы из нее сделать глиняные горшки. Не боги горшки обжигали, а люди. И люди иногда сдвигают массы земли с места, или это Божье дело?
С каждым часом облака за окном Анфисы темнели и все больше сплачивались над землей, уменьшая потоки солнечного света. Прохладная погода продолжалась даже в райских местах на побережье моря, и что уж тут говорить о погоде в Клюквенном крае?
У шефа из головы не выходила умная мысль: снабдить космический корабль солнечными батареями. Для ее осуществления необходимо изменить контур космического объекта, батареи должны быть установлены на обшивке корабля, они должны быть стационарными.
Солнечные батареи — это не крылья бабочки, это встроенные плоскости, и они изготовлены из материала пропускающего свет.
Если лететь на Сириус-3, то солнечные батареи это то, что надо. Олег занялся разработкой космического полета на Сириус-3. Он решил, что рай надо исследовать при жизни.
Церковные сферы общества решено было не тревожить, но социальные сферы Большой страны поддержали мысль о полете.
Астрономы не обещали легкого полета, они только предполагали наличие абсурдной планеты Сириус-3. Если есть звезда Сириус-1, то должна быть и планета Сириус-3. Кому-то светит Сириус-1? Так пусть освещает Сириус-3.
Траекторию полета можно было спланировать весьма отвлеченно, известен путь до созвездия Сириус, а потом надо облететь созвездие со стороны Сириуса-2, чтобы не потерять ориентир. Есть предположение, что, облетев этот звездный объект, можно будет увидеть Сириус-3 обетованный, или иначе рай земной.
Для запуска космического корабля с солнечными батареями вместо топлива была создана отдельная космическая площадка. Для взлета с Земли было решено использовать обычное топливо.
Первая ступень должна будет после выхода на космическую орбиту покинуть корабль. Дальше корабль будет лететь на солнечных батареях.
Команду для полета подбирали из числа одержимых подобными идеями и целью нахождения предполагаемого рая Земли. Они же был спонсорами программы.
Космический корабль, выполненный внутри с комфортом, был готов за короткое время. Питание для членов экипажа использовали космическое, плюс добавили возможность приготовления обычных продуктов раз в неделю из замороженных полуфабрикатов.
Телеэкран был установлен в комнате отдыха с прикрученными креслами и диванами для создания земной иллюзии существования. В комнате разгрузки можно было крутить и вертеть тренажеры, при этом смотреть на экран с земными новостями.
Анфиса особо не светилась перед экипажем корабля, о ее существовании знали единицы. В качестве генерального конструктора представляли мужчину-конструктора приятной наружности с внешностью трудно запоминающейся из-за отсутствия особых примет — Олега.
Он официально возглавлял поиски земного рая в созвездии Сириус. С ним при необходимости разговаривали члены экипажа. На трудные вопросы ответы они получали с некоторой задержкой, необходимой для общения мнимого и настоящего генерального конструктора. А может, были иные причины.
Полет выполнял две задачи: первая — использование при полете солнечных батарей, вторая — поиск неизвестной планеты Сириус-3. Обе задачи весьма проблематичны, по этой причине полет сильно не рекламировали. Для любопытных существовал простой ответ: полет за пределы Солнечной системы.
В состав экипажа вошли три человека. Женщина по имени Надежда. Два мужчины. Инженер-исследователь. И муж Нади — командир корабля. Экипаж, проверенный на совместимость в реальных условиях.
Важно было подобрать людей, которые могут долго находиться в одном помещении и не мешать друг другу.
Надежда отвечала за питание команды, была внештатной медсестрой, выращивала зелень.
Командир корабля — виртуоз, он разбирался во всех системах корабля, как говорят с закрытыми глазами.
Платон отвечал за все виды ремонта. Он мог при необходимости привести в рабочее состояние все приборы на борту корабля. Он был штурманом корабля.
Запуск корабля прошел нормально. Средства массовой информации молчали, так как все прошло благополучно. Вовремя отошли ступени с топливом. Корабль вышел в открытый космос, радиосигналы стали слабее.
Пока корабль летел по Солнечной системе, команда постоянно отправляла сообщения на командный пункт. Пройдя Солнечную систему, космический корабль попал в черную дыру, главное было удержаться в русле черной дыры и держать корабль по ее курсу.
Космический корабль вынырнул в созвездии Сириус. Сириус-2 светила ярко и радостно приветствовала космический корабль с Земли.
Солнечные батареи собирали в себя энергию Сириуса-2, так как они здорово поиздержались в черной дыре.
Растительность на корабле резко выросла. Экипаж с удовольствием ел свежую зелень. Командир корабля искал Сириус-3. Малая сверхтяжелая звезда была обнаружена через сутки после появления в созвездии Сириус.
Корабль облетел малую звезду и к своей неуемной радости обнаружил планету Сириус-3, которая слегка светилась.
Облака нежно окутывали планету полупрозрачной оболочкой. Притяжение Сириуса-3 было соизмеримо с притяжением на Земле. Корабль радостно взревел моторами. Из него с двух сторон вышли два крыла, и, как обычный самолет, межзвездный корабль приземлился на Сириусе-3.
Корабль встал на твердом поле. Экипаж с любопытством смотрел в окно. Со всех сторон поле окружали сады с яркой зеленой зеленью. Виднелись легкие тени маленьких людей в светлых туниках. Они слегка парили в воздухе, как эльфы. Но ни один эльф головы не повернул в сторону прилетевшего корабля. Экипаж забеспокоился, но ненадолго. Они решили, что души людей не могут видеть живых людей, что есть некое магнитное поле, окружающее корабль и делающее его невидимым.
Приборы показывали наличие воздуха за Платоном и температуру 27 градусов. Можно было выходить без скафандров, но командир предположил, что могут быть в воздухе опасные газы и лучше всем, кто будет выходить, надеть легкие скафандры.
Земной ландшафт убаюкивал взгляды. Слышно было пенье птиц, но и они не обращали внимания на людей.
Платон понял, почему здесь земной рай — из-за черной дыры, которая связывает Солнечную систему с созвездием Сириус и делает путь наиболее коротким. Внешнее благополучие планеты Сириус-3 вполне пригодно для земного рая.
Самое интересное, что Платону не хотелось выходить из космического корабля. Солнечные батареи себя оправдали полностью, они вновь были заряжены. Николай Ильич предложил команде вернуться на Землю.
Задание они выполнили: рай нашли, солнечные батареи себя оправдали. Команда с командиром согласилась и отбыла к планете Земля. За благое дело их всевышние власти не наказали, и они благополучно вернулись на Землю.
Шеф был рад возвращению космического корабля с его вариантом исполнения солнечных батарей. А Анфиса, выдумщица этого полета, выздоровела. У нее была странная мысль, что космическая черная дыра имеет отношение к черному шару жизни. Но ее в руку не возьмешь…
Анфиса пришла к выводу, что ее умершие родители находятся на Сириусе-3.


Степан Степанович устал от работы на производстве, ему захотелось улететь в свободный полет. Он вспомнил, что у него есть племянник, живущий на золотом прииске. Он нашел его адрес. Племянник Степана Степановича окончил горный институт и стал геологом, все его пути были направлены на поиск и добычу золота. Золото в удобных и теплых местах не очень показывается людям на глаза.
Добыча золота — работа кропотливая и тяжелая.
Полина давно знала, что Степан Степанович не может быть богатым человеком, но может участвовать в поисках эфемерного счастья. Он все же полетел к племяннику. Дорога на самолете, потом на вездеходе привела его на золотые прииски. Золото проходит пять этапов: геологи находят месторождение золота, руду с золотой крупой добывают, перерабатывают, получают золотые слитки и отправляют в банки или ювелирам.
Спрашивается, что здесь забыл Степан Степанович? Золото обитает на востоке и севере страны, добывают его килограммами и тоннами, но отдельному человеку это ничего не говорит. Тонны золота человеку не нужны, человеку нужно тепло и уют, а он, Степан Степанович, нашел себе место на холодном севере. Он бросился изо всех сил в новую область, иногда работая механиком и ремонтируя оборудование, используемое при добыче и переработке золота.
Лето в этих местах короткое-короткое. Зима — длинная. И золота не захочешь, но Степан Степанович нашел здесь счастье в жизни! Он был с некоторых пор непьющим человеком, и по местным меркам он — ценный мужской кадр. На Степана Степановича положила глаз местная Фифа. Это была красивая женщина, дочь ненца и русской. Коренная жительница холодного севера. Он — выходец из средней полосы страны: стройный, высокий, крупный мужчина с холодной кровью.
А может, природа решила вывести новый тип людей? Дома на севере часто бывают одно- или двухэтажные, из больших бревен либо из кирпича, все зависит от того, когда дом строили. Фифа лучшей доли, чем жизнь со Степаном Степановичем, и не знала. Умела она и на оленях ездить, и на собаках. Вездеход — хорошо, а олени — лучше.
Фифа обогрела, обласкала, да и забрала мужика Степана Степановича. Он — мужик умный, стал в местной школе преподавать и влез во все дела золотого прииска. Стал нужным человеком. Полине писем он не писал.
Племянник был здесь главным геологом, а Степан Степанович так вообще стал директором школы. Все на местах. Фифа в гражданском браке со Степаном Степановичем жила, ребенка прижила с ним, а ему захотелось самому золото добывать. Попробовал, да уж очень дело холодное и невыгодное.
Научился на собаках ездить, сам стал собак держать. Северянином стал. На крупинки золота он насмотрелся, и никаких чувств они в нем не вызывали до поры до времени, но вдруг захотелось ему накопить крупинки золота. Степан Степанович организовал тайник и по крупинке добавлял в него или песок золотой засыпал. Уж что получится.
Захотел Степан Степанович на юг поехать да на солнце погреться, отдохнуть. Отпуска у рабочих на севере большие, все можно успеть. Знал он, кому золото продать можно, старатели научили, все ему рассказали за длинную зиму. Часто люди ездили к морю и там сбрасывали накопленные сокровища, а Степан Степанович решил на Волгу поехать, дом там поставить. Устал он от морозов и в то же время привык к ним, и к этой северной жизни, и к неплохим зарплатам, и к случайному золоту. Много не брал. В воровстве его не замечали. Пил мало. Повезло ему, сбыл без шума золото.
Отдыхал Степан Степанович в круизе на теплоходе по Волге. И все бы хорошо, да крупинки золота в кармане оказались. Новая его знакомая по теплоходу случайно обняла его, потом сунула руку к нему в карман, наткнулась на золотые остатки роскоши. Вытащила она крупинки из кармана, посмотрела, оценила да и спрашивает:
— Степан Степанович, а это что за крупинки у тебя в кармане?
— Золото…
— Откуда?
— Работа наша такая…
— Ты что, с золотых приисков?
— Точно.
— А мы найдем общий язык?
— Так мы оба на одном говорим.
Так укрепилось случайное палубное знакомство Степана Степановича с Леной.
Лена, молодая, маленькая, худенькая женщина, работала продавщицей в антикварном салоне. В круиз она поехала просто от скуки и подальше от родителей, с которыми жила в маленькой квартире в родном городе. Ела Лена мало, потребности в жизни были небольшие, так и скопила на круиз без северных зарплат. Степан Степанович ей понравился своей противоположностью. Ел много: и за столом съедал свою порцию, и Лене помогал справиться с едой. Одно к одному — и до постели общей добрались, тут их совсем стало не разнять. Любовью оба были не избалованы. Расставаться им не хотелось.
А куда ехать? В малогабаритную квартиру к Лене или в деревянный домик на Севере к Степану Степановичу? В его городской квартире жил сын Паша от Зинаиды. Степан Степанович сказал, что мечтает о своем доме на этой большой реке. Было бы желание.
Лена — девушка с каштановыми волосами, которые рассыпались по плечам или послушно завязывались в хвостик. Мечта Степана Степановича — остаться на большой земле — была несбыточной, Лена это сразу поняла. Его уже тянул привычный Север. Ему было жарко на теплоходе, он уже устал от радости отдыха на большой реке. Лену манило золото. Несколько крупинок золота изменили ее жизнь. Быть одинокой продавщицей очень не хотелось. Она позвонила маме и сказала, что выходит замуж. Мать не поняла, радоваться или огорчаться…
Лена со Степаном Степановичем приехали к ее родителям, ввергли всех родственников и знакомых в легкий шок и уехали на Север, там они и поженились гражданским браком. Лена по привычке стала работать в магазине. Степан Степанович с удовольствием с Леной разговаривал, и о неожиданность! Они на одну Инессу Евгеньевну в прошлом работали, просто Степан Степанович не замечал маленькой продавщицы.
Лена рассказала Степану Степановичу и о Полине. Новости о его законной жене она знала от своей матери, которая была на пенсии и знала все новости в своем районе. Лена не Степан Степанович, все матери написала, так и Полина узнала о судьбе собственного бывшего мужа, который уже был гражданским мужем очередной женщины.
Бабули высыпали на улицу и гуляли под февральским солнцем, не отходя от подъезда. Звонок. О, это сам Степан Степанович позвонил Полине в кои-то веки!
— Степан Степанович, ты откуда звонишь?
— Со столичного вокзала.
— Золота много добыл?
— Я золото не добываю.
— А что на приисках делаешь?
— Полина, а ты откуда знаешь?
— Лена сказала, где ты. Сам ты и соседей собственных не знаешь.
— Это Ленка, что ли, сказала?
— Она под нами жила раньше.
— Полина, ну я не знал, а ты замуж не собираешься?
— Нет!
— Полина, я с тобой не разводился, как ты смогла замуж выйти?
— А я нашла свидетелей, что тебя дома год не было. Меня с тобой развели, а о том, что ты живой, я знала от соседки, матери Лены, она и свидетельницей была.
— Ну, ты, Полина, даешь! А я-то тебе хотел золото передать…
— Ты сказал, что у тебя нет золота.
— Так я тебе всю правду и выложу по телефону! Как там Анфиса?
— Нормально.
— Да? А у меня на севере сын маленький есть, на чукчу смахивает.
Только положила она трубку, вновь звонит Степан Степанович.
— Полина, я хочу вам подарок занести. До вас два часа пути, у вас час — и назад поеду, ты Паше позвони, что я приеду.
Положила Полина трубку и тут же позвонила Паше.
— Паша, отец звонил по телефону.
— Полина, ты что, шутишь? Столько молчал!
— Паша, зайди к нам домой через пару часов.
— Ладно, сегодня выходной день, зайду.
Через два часа раздался звонок в дверь. Пришел Степан Степанович.
— Полина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.
— Забыла про код.
— А мне Паша дверь открыл, домой шел, изменился так, бороду носит, как у меня.
Через пять минут раздался звонок в дверь.
Немая сцена встречи.
Степан Степанович посмотрел на Полину, Анфису и на Пашу и сказал:
— Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.
— Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?
— Паша, разберешься, а то совесть меня гложет за то, что я вас бросил.
— Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.
— Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.
Степан Степанович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.
— Ну, ты, отец, молодец! — сказал Паша, рассматривая золотой песок.
— Все, бывайте, а то я заплачу и не смогу уехать! — сказал Степан Степанович и исчез в проеме двери.
— Полина, я возьму золото, я знаю, кому его отдать, — сказал Паша и ушел.
Все стихло. Золото Полине улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонят от Паши.
— Полина, я к Вам зайду днем, вечером не могу, — проговорил в телефонную трубку Паша.
— Хорошо, заходи, буду ждать.
К Полине пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.
— Полина, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Анфисе.
— Спасибо! Красиво-то как!
— С юбилеем Вас, Полина! — проговорил Паша.
— Спасибо, спасибо!
Полина позвонила Анфисе и сказала, что Степан Степанович ей подарил золотые комплекты. Но Анфиса как в воду смотрела: все интересные события произошли из-за Полины. Полину увидел Степан Степанович, который очень любил женщин с мистической энергией. Она произвела на него должное впечатление, и они вновь влюбились на глазах Анфисы! Правда, что ей расстраиваться. Степана Степановича у Полины увела Анна Андреевна, но теперь Полина увела его от нее! Логика янтарная или мистическое правило жизни.
ГЛАВА 15

Степан Степанович проснулся от странных видений и, не выдержав их наплыва в своем мозгу, и разбудил телефонным звонком Анфису:
— Анфиса, помнишь, ты говорила, что Самсон — правнук Григория Орлова? Ты ошиблась, моя дорогая! Я правнук Алексея Орлова!
— Степан Степанович, очнись, я это все придумала, глядя на медную бирку в янтарных часах, и рассказала Самсону!
— Ты не выдумала, а у тебя было виденье! Но ты не знала, что у Григория был брат Алексей! Признайся, не знала?
— Я и сейчас не знаю про Алексея Орлова.
— Так вот, мне снился сон, что мой пращур родился в каземате от княжны Таракановой. Не перебивай меня, женщина, а то сон забуду! Значит, дело было так: настоящую царицу подсиживала княжна Тараканова, и царица предложила Алексею Орлову избавить ее от конкурентки! Алексей в то время плавал на корабле, я ясно помню мачты корабля, и для выполнения приказа царицы предложил княжне Таракановой обвенчаться! Они обвенчались на корабле, венчание было ложным, но любовь между ними была настоящей! Граф Алексей Орлов покинул корабль, в это время на корабль ворвались люди царицы и арестовали ее, заточив в крепость. Княжна Тараканова до своей гибели успела родить сына от графа Алексея Орлова. Поняла?!
— Круто, и ты знаешь, вполне правдоподобно, но мне стало страшно. Мне сейчас снились рысаки, лошади, много лошадей…
— И правильно! Анфиса, видимо, мы с тобой попали во сне в один период времени! Лошади! Ты знаешь, что именно Алексей Орлов являлся тем человеком, из-за которого были выведены орловские рысаки?
— У меня слов нет! Я боюсь теперь употреблять эту золотистую энергию!
— Ладно, об этом позже. А меня опять тянет к тебе! Я не пойму, в чем твоя сила?
— Я — человек обычный, простого происхождения.
— А давай выпьем еще по цилиндру золотистой энергии и твоих предков увидим!
— Я боюсь пить эту золотистую энергию! Но у меня есть идея: мы можем сделать в цилиндре маленькое отверстие и клапан и помещать его в антикварную мебель, а те, кто купит мебель, будут видеть временные сны!
— Деловая ты женщина, Анфиса! А вот тебе и вторая разгадка!
— К Петру I не примазывайся!
— Я и не собираюсь, но город есть!
Анфиса смотрела сон в руку про Степана Степановича, с трудом понимая, кто он.
— Ты Платон? И почему у тебя в руках золотой слиток?
— Я тебя хотел обрадовать, принес показать первый золотой слиток из найденной тобой золотой жилы. Анфиса, очнись! Тебе еще надо поспать, ты, похоже, рано проснулась.
— А я спала?
— Нет, ты по траве бегала! Искала золотой слиток.
— Золотой слиток в полиэтиленовом пакете нес ты. Пакет порвался, я дала тебе сумку, и сумка порвалась. Ты нес золотой слиток деда. Я встретила Платона. Где Платон?
— Он погиб, и уже давно.
— Этого не может быть! Он жив! На твоем месте должен стоять Платон. Я — богиня янтарная! Он должен быть живой. Погиб его двойник, ты ничего не знаешь! Он сменил внешность, он делал пластические операции. Погиб не он, а кто-то другой, похожий на него. Он умеет уезжать и возвращаться. Да, он должен вернуться! Я хочу, чтобы Платон был живой!
— Анфиса, так нельзя! Его нет! Ты опять за свое?!
— Мне плохо, что мне не верят. Я тебя, Степан Степанович, не люблю, я люблю всю жизнь одного Платона. Да, он ранил Самсона, но добил его ты. Вы оба виноваты, но ты жив, а он нет.
— А себя не винишь, Анфиса? Из-за тебя все произошло, если бы ты не поцеловала Самсона на глазах Платона, то все жили бы долго и счастливо, а так я один остался, и выбирать тебе осталось между мной и моим приемным сыном, что ты и делаешь. Заметь, я тебя не упрекаю, но ты заканчивай свои опыты или превращай все в мистику для мебели, но не используй ее для людей.
— Прости, Степан Степанович, но главным героем моего романа я вынуждена признать тебя. Только и ты меня много раз на других женщин менял, никакой ты не мой рыцарь.
— Это уже другой разговор, что было, то было, остались мы с тобой вдвоем.
— Я тебе отдам мистическую энергию для антикварной мебели, ведущую в бездну янтарных часов, мне она больше не нужна.
— Согласен, мы сделаем мистический комплект из черного дерева, на нем янтарные вкладки будут казаться естественными.
— Растешь, Степан Степанович, — засмеялась Анфиса, сбросив с себя весь хлам воспоминаний.
В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Платон, такой, каким он был до пластических операций.
— Здравствуй, любимая! Я опять здесь! А этот что тут делает? — и он показал на Степана Степановича. — Надеюсь, у вас только служебные отношения?
— Растай, Платон! Тебя нет! Я не хочу в больницу!
— И не надо, тронь меня — это я! Прошел операции и вернулся.
— Но твоя мама узнала твой труп.
— Вряд ли. Это была подстава от пластических хирургов, они мне помогали.
— Мог бы меня предупредить, что ты живой!
— Ты чувствовала, что я живой! И сейчас ты меня видела вместо него, — и Платон махнул в сторону Степана Степановича.
— Если ты — Платон, то тебе кто-то помог, кто-то тебя финансирует! — воскликнул Степан Степанович.
— Прав, как всегда. Сидор мне помогал, как это ни покажется вам странным. Он решил спасти мою заблудшую душу. И спас! Я ему безмерно благодарен. Чувство вины, доселе терзавшее мою душу, мозг, сердце, меня покинуло. Кстати, Степан Степанович, Ваша доля в преступлении не меньше моей вины! А Вы живете на моем месте с моей женщиной, из-за которой и произошло столкновение моего ножа с ее очередным воздыхателем, Самсоном. Я вернулся, у нас Анфисой будет все хорошо!
Платон подошел к Анфисе. Он посмотрел на нее с такой любовью, пронизанной болью пережитого, что Степан Степанович немедленно направился в сторону двери, он остановился и повесил янтарные четки на ручку двери, словно прощался с ними навсегда.
Мусин знал одно, что эта неправильная история подошла к концу. Правильно, когда все правильно: она, он, дети, а в этой истории все перемешано, да еще и несколько раз. У людей бывает такой период жизни, когда судьбы друзей и знакомых плотно переплетаются, а позже расходятся в стороны. Так произошло с героями романа. Они влюблялись, теряли разум от ревности, совершали криминальные поступки, прятались сами от себя и возрождались в новом поколении.
Самсон, влюбленный в Анфису, погиб от руки Платона, ее избранника. После убийства Платон постоянно скрывался от себя и правосудия, он даже менял свой облик и убил охранника в клубе, чтобы обрести искомую свободу. Ну и ладно… Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Анфиса поставила цилиндры на стол, они были открыты, а она открыла окна, чтобы вернуться полностью в свое время и на свое место с прямоугольными зданиями и мебелью… Она поняла главное, что золотистая энергия дает возможность во сне прожить жизнь в прошлых временах, но все эти путешествия забирают психологическую энергию. После полета во времена братьев Орловых она ослабла психически.
Она спокойно взяла успокаивающие таблетки и выпила двойную дозу, потом посмотрела во сне на Степана Степановича: он опять спал. Она стала за него волноваться, его надо было вытаскивать из прошлого, но как? Этого она не знала. Знала бы она, что это за энергия! Хорошо, что она ей больше не нужна. Анфиса поняла, что и химическая лаборатория у нее забирала какие-то энергетические силы.
Но как вернуть в настоящее время Степана Степановича? Она взяла свой сотовый телефон, поднесла его ко рту спящего мужчины и нажала на цифру 21. Через 21 минуту он стал оживать.
Степан Степанович очнулся: он опять летал во сне к княжне Таракановой, и это забрало у него кучу психической энергии. Анфиса дала ему три успокаивающих таблетки, он выпил их, не задавая вопросов. Она принесла из холодильника красную икру и стала делать бутерброды рядом с постелью, боясь оставить Степана Степановича одного.
— Степан Степанович, давай бросим эту золотистую энергию и пустим твое золото на вензеля антиквариата!
— Я понял, золото на напыление вензелей получишь в любом количестве.
— А стульев?
— Да хоть славянских шкафов! — сказал Степан Степанович и отправил красную икру со сливочным маслом на белом хлебе прямо в рот и запил все чаем с лимоном и сахаром.
— А может, бросить золото и заняться янтарным гарнитуром? — спросила Анфиса, намазывая бутерброды красной икрой.
— Мне все равно, хоть янтарные выпускай под графа Орлова.
Анфиса поела и задремала, но только для того, чтобы вспомнить, как она дошла до полетов в мистическое прошлое. Она открыла ящик стола и обнаружила в нем золотой цилиндр, утерянный месяц назад. В ящике Анфиса нашла пудреницу, открыла эту черную коробочку, в ней лежала сим-карта, она вставила карту в сотовый телефон, нажала на цифру 19, выпила золотистой энергии и оказалась в первой половине19 века.
Она подвела итог: ей лет девятнадцать, у нее есть мать и ее ждет голубоглазый Самсон. Она укуталась в большое махровое полотенце с цветочками и вышла из ванны.
— Анфиса, когда ты научишься брать с собой халат? Неприлично так ходить по квартире! Когда ты станешь настоящей фрау?
— Мама, а ты отвернись, мои вещи на месте?
— А где им еще быть? Тебя ждут.
— Вещи ждут?
— Нет, тебя ждет некий Платон.
— Правда, что ли? Ой, — взвизгнула Анфиса, с удивлением обнаружив стоящего в дверях Платона…
Она еще раз очнулась от своего крика, в руках у нее был пустой золотой цилиндр из-под золотистой энергии, в голове стоял дурман, захотелось выпить таблетки от головной боли.
Вместо Платона в дверях стоял Степан Степанович.
— Анфиса, я рад, что ты очнулась, очень долго ты спала, я рядом с тобой медсестру посадил. Я боялся, что бездна тебя не выпустит. Знаешь, я ведь подрабатывал сварщиком на стройке.
У Анфисы возникла мысль, что Степан и Платон вскоре встретятся…

На земле царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие в жизни процессы. Спектральный анализ был любимым делом Анфисы со времен института. Да, она очень любила этот частокол полос различной величины. В кои-то веки ей, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря директору фирмы Антону Сидоровичу.
Он дал ей химическую лабораторию, когда узнал, что она окончила химический факультет университета. Ее пальцы всегда были защищены резиновыми одежками. Перчатки она не любила. Кожа пальцев с некоторых пор устала от химикатов, пробирок и резиновых перчаток, и только мозг волей или неволей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала Анфисе любовью, например, вчера…
А что было вчера? При соединении веществ получился какой-то странный, необыкновенно красивый золотистый цвет. Работа была обычная, и вдруг блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Анфиса готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится.
О, этот цвет! Анфиса переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами… и так ей захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, она не готова была сказать, но она его видела!
Самсон, сын Антона Сидоровича, ждал Анфису. Как он любил ее роскошные волосы и всю ее фигуру! Она выныривала из химической лаборатории и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки. Они пошли тихим шагом до своих домов. Они жили в разных витых домах, стоящих рядом. Витой дом был многоэтажным домом с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и Анфиса с Самсоном. Они появлялись или исчезали из жизни друг друга.
Как в древней Руси, у них была мужская и женская половина, но не одного дома, а они жили в двух домах. Один дом светился темно-синим цветом, а второй — вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали. Сегодня им хотелось быть вместе, для этой цели была предназначена комната на последнем этаже витого дома: спальня, столовая, кинозал.
Потолок комнаты был обвит лианами. Поющие крошечные птицы летали под потолком. Между комнатой и этим живым уголком была натянута прозрачная пленка, и от нее шли лучи в сторону птиц: не подлетать! И птицы послушно наслаждались зеленью лиан.
В этом райском уголке они проводили свои совместные часы. Их тела были покрыты нежной тканью, ласковой и полупрозрачной. Телесное соприкосновение быстро находило свое пресыщение, поэтому легкая одежда растягивала удовольствие на более длительный срок. Им было просто хорошо вдвоем, постель меняла свою конфигурацию по их желанию, экран возникал в любой стороне стены. Сенсорное управление не утруждало и любви не мешало.
Анфиса с легкостью вызвала стол с нужным набором еды и питья. Чудо имело свое объяснение: повара обслуживали несколько домиков и знали пристрастия своих клиентов. Повара, как и врачи, были признаны необходимыми для здоровья жителей города, только правильное питание увеличивало срок жизни внутренних органов человека.
Так же важно было беречь мозговые клетки человека для его профессии и не утруждать их знаниями медицины и правильного питания. Мозговая ткань конечна, перегрузки вредны. Жизнь людей нужно было беречь всеми способами.
Так вот чем поразил Анфису возникший цвет при химическом опыте! Он вызывал прилив жизненных сил, он вызвал в ней импульсы сексуальных желаний!!! Это могло бы понравиться власти города! Как все просто: смотришь на цвет, и твой организм переживает чувство любви, в этом состоянии наиболее легко обновляются клетки организма, словно ты загораешь под солнцем и клетки приобретают более темный вид, а здесь они остаются того же цвета, но становятся моложе.
Организм обновлялся и восстанавливался! Что-то было в этой химической реакции от ядерного распада или… Что или? Есть такие вещества, которые существуют доли секунды, но и это было бы хорошо для химического центра. Пусть этот цвет будет виден доли минуты, но как он положительно влияет на омоложение организма! Если бы не этот случай, который был сегодня, а не вчера, они бы не пришли в комнату птиц и любви. Это в Анфисе возникла энергия, это она мысленно вызвала Самсона к себе!
Сколько лет им? Очень трудно определить возраст, в городе только власть знает возраст своих жителей. А Анфиса была прославленным ученым местного значения, ее мозги пребывали в работоспособном состоянии, и пока она выдавала своему городу необычные открытия, ее возраст не мешал оставаться специалистом. Поэтому она оставалась молодой.
А если Анфисе повезет открыть способ получения цвета молодости, этот цветовой эликсир, то даже трудно мечтать о том, что ее ждет. Власть города всегда была благосклонна к новым открытиям в области проблем молодости. Несколько опытов прошли неудачно. Анфиса сама подбирала химические вещества, она всегда все записывала состав, количество, время реакции. Результат был плачевный. Цвет не появлялся.
На улице кружились снежинки. Пришлось опыты с цветом оставить. Надо было выполнять заказ верховной власти. Работа шла прозаическая. Самсона Анфиса почти не видела. Он пересел на спортивный самолет и редко бывал в синем витом доме. Лаборантки говорили, что он нашел студентку и с ней улетал в неизвестном направлении. Жизнь стала скучной. Плановые работы и сохранение себя в надлежащей форме — вот и все, чем Анфиса была занята.
Прошел год практического одиночества. Вяз покрылся желтыми листьями. И… произошло чудо! О, силы! Оказывается, в момент появления желтых листьев на вязе соединение определенных веществ дает выход омолаживающей энергии в виде сиятельного цвета листвы вяза!
Немедленно Самсон бросил свою очередную подружку и оказался у ног и рук Анфисы! Все повернули головы к ней! От нее шло золотистое сияние, как от листвы вяза. Вяз — завязь, дающая жизнь. Как все просто! Энергия молодости могла появляться один раз в год! Как этого было мало! И все же это лучше, чем угасать без новой энергии. Как поймать эту силу? Анфиса получала все удовольствия мира, но они быстро проходили.
Вернуть их через год? В памяти всплыло первое желание после получения золотисто цвета — заколка! Желание должно привести ее к решению задачи: как удержать таинственную силу цвета, дающую энергию организму? Если все связано еще и с вязом, решение напрашивалось простое: надо сделать заколку по форме и цвету листа, но вот какой материал использовать, чтобы он заменил желтые листья вяза?
Если цвет медно-золотой, то и надо использовать эти материалы. Жизнь Анфисы наполнилась новыми экспериментами. К Самсону она окончательно остыла. Она теперь знала, на каком поводке он ходит: на этой необычной энергии, без нее общение с ним смысла не имело.
Чем заняться, кроме опытов и работы, чтобы не было мучительно скучно в ее совершенном по форме и содержанию доме? Скуку прогоняла только работа мозга, значит, Анфисе оставалось одно занятие: надо писать, писать о прожитых годах, анализировать их и делать выводы для нового поколения, но ей не давала покоя новая, случайная пока еще реакция получения молодого счастья организма.
Она четко представляла решение задачи, состоящей в получении золотой энергии — так она ее назвала. Предстояло аккумулировать новую энергию и выдавать ее по мере необходимости. Знакомые не смели подтрунивать, они знали: если Анфиса что-нибудь придумала, то она решит поставленную задачу, и только намекали ей, что и им бы новая энергия жизни не повредила.
Юмор заключался в том, что Анфиса почувствовала страшную апатию после того, как прошел запас золотой энергии. Ей все надоело, ничего не хотелось, никого не хотелось. Открытие зависло. Работа не привлекала. Собственная молодость не притягивала. Все виды скоростного и тихого транспорта просто надоели. Анфиса стала высыхать, как листья вяза. На голове появились седые волосы. На листья вяза упал снег. Она впадала в зиму, и этот процесс трудно было остановить без посторонней помощи, которую она отвергала.
Анфиса лежала в комнате с поющими птицами и таяла на глазах. Эта золотистая энергия оказалась обычным бабьим летом. Какой упадок жизненных сил! Из последних сил она, великая химическая и мистическая дама, нажала на пульт управления экранами. Чудо! На экране рядом с золотым вязом стояла девушка с золотыми волосами! В ней появился маленький, но прилив сил!
Она нажала на пульт связи и попросила прислать золотистую краску для волос. И, между прочим, в голове всплыли знания древней истории: в древности в церквях и соборах всегда присутствовало золотое сияние на образах и на алтаре. Главное действие на прихожан в храмах кроме ликов святых оказывало окружающее их золото!
А вот именно золото сегодня было не в почете, именно оно было убрано из повседневной жизни жителей города, чтобы не вносить распри между людьми! Анфиса оживала! Она знала, как получить энергию молодости!
Туман окутал город. Настроение становилось стабильным, но к реактивам она не спешила. Душа требовала положительных эмоций. И она приступила к ремонту вишневого витого дома.
Она вызвала дизайнера, попросила убрать вишневый цвет. Внутреннее убранство разрешила выполнить в золотистых и белых тонах. На время ремонтных работ она уехала в санаторий, где решила получить молодость без золотистой реакции. Ей необходимо было омолодить мышцы, внутренние органы, внешний вид.
Многие процедуры известны с древних времен, многие придуманы за последнее время. Жизнь закрутилась вокруг ее собственной персоны. Анфиса тренировала мышцы на различных тренажерах, плавала и приводила в порядок сосуды сменой температур.
Внутренние органы проверялись и лечились врачами. Над внешним обликом трудились косметологи, которые использовали кремы, грязи, водоросли. Жизнь была насыщенна до предела. Солярий изображал солнце и ветер. Без фантастики организм омолаживался. Проверить полученные чары Анфиса отправилась на остров — любимое место отдыха Самсона, где она так и не была.
Анфиса, стройная и загорелая, была определенно-неопределенного возраста, в общем, молодой девушкой, которой она и являлась. Золотистые волосы оттенялись прядями волос, окрашенными более светлой краской, что создавало эффект солнечных лучей на голове. Имидж она хорошо изменила и превратилась в блондинку с прямыми, красивыми, переливчатыми волосами.
На берегу океана стояла группа молодых студентов. Сверкая золотисто-белыми одеждами и золотисто-светлой прической, она приблизилась к группе. Ее узнавали и не узнавали. Приятен был взгляд Платона, а не Самсона, стоявшего рядом с ним, у которого взгляд изображал все, кроме радости.
Анфиса решила провести время отдыха с Платоном и побыть с ним в нерабочей обстановке. Ей нужен был для работы ассистент. Платон почувствовал притяжение к Анфисе. Он знал, кто она. Она знала, кто он. Ему было приятно ее внимание. Любовь проснулась без всякого чуда. Мягкий климат подружил них. Они были готовы к витку сотрудничества.
Анфиса уловила в Платоне приятные черты лица и характера. Надо было переходить к основному опыту: созданию цвета молодости. Она заказала заколку из сплава золота и меди, по форме заколка напоминала лист вяза.
Стены лаборатории были обклеены огромными изображениями вяза с осенней листвой. Герметичный стенд для проведения опытов был слегка позолочен; внутри него за золотистым стеклом выстроились в золотистых колбах реактивы. Золотистые перчатки входили внутрь стенда. Все было готово.
Все блестело золотом! И что-то в этом было от церковной утвари.
К стенду подошел Платон, приятная улыбка светилась на его лице. Он понимал ответственность события и хорошо изучил порядок проведения реакций. В золоте и на золоте надо было получить золотистую энергию, которая проявляла себя золотистым свечением. Дань вязу была отдана.
Анфиса стояла в отдалении в бело-золотистой униформе. Она махнула золотистой перчаткой: Платон приступил к таинству. Раз, два, три… семь! Все этапы были пройдены с легкостью. Вдруг появился долгожданный треск, блеск, свет, свечение… Выходящая при реакции энергия собиралась в золотой герметичный объем. Стенки сосуда были прочными. Все удалось!
Энергия жизни была в золотой ловушке. Вот и оправдалось имя Джинна, как ее всегда называл Платон. Оставалось выяснить меру потребления божественного эликсира на одного человека, время свечения золотистого цвета.
Открытие немедленно обошло все экраны.
Герои дня — Анфиса и Платон — были на всех экранах города. Они спокойно покинули золотистую лабораторию и отбыли в золотисто-белый витой дом на золотистом автомобиле. Они были вместе! Она забыла возраст! К ней вернулась молодость.
Не все просто было в городе. Перешагнув порог дома Анфисы, Платон зафиксировал свои данные в центральном компьютере, и ему необходимо было выслать подтверждение на запрос: «Платон — пара Анфисы?» Он ответил: «Да». Власть города теперь знала, что они официальная пара. Автоматически пара после регистрации в центральном компьютере попадала под невидимую охрану города.
Цивилизация в городе была на высоте, но человечество оставалось человечеством, среди него появлялись люди с отрицательным характером. Наблюдение за населением города было ненавязчивым, но постоянным. Дома людей не просматривались и не прослушивались, но пороги домов находились под качественным наблюдением. Все, что происходило на улицах города, было под неусыпным взором камер слежения. Население к вниманию камер привыкло с рождения, и объективы камер никого не тревожили.
Пары подобного уровня находились под таким контролем, что в него лучше не вникать. Анфису это не волновало, а Платон стал привыкать к жизни рядом с великой женщиной. Великолепный витой дом стал райским уголком для них. Все ее любимые предметы отдыха находились в пределах ее владений, теперь не было у нее необходимости из-за тренажерного зала или бассейна ехать в клуб. У нее все было, а рядом с Платоном ей было хорошо.
Но все проходит, и особенно — райская жизнь. Они стали скучать. Ему захотелось уйти в общество молодых студенток, но, погуляв среди молодых девушек, благоразумный Платон вернулся к Анфисе. И вот, когда он к ней вернулся, она поняла, почему она чувствовала себя старой! Да потому, что она влезла в жизнь человека из другого поколения! Антон Сидорович был старше ее вдвое, и она вошла в его мир, в его поколение и стала такой, как он, по возрасту и мироощущению, а потом она искала золотистое чудо, чтобы вернуться на круги своя.
Анфиса давно поняла, что в золоте есть нечто от мистики бездны. И тут ее осенило: что если изобрести иную энергию? А что если она сама — правнучка химика? Ведь она получила нечто уникальное! А не этим ли занималась она, занимаясь поисками мистических предметов для развлечения людей?
Свои сомнения Анфиса выложила Платону, а он засмеялся:
— Анфиса, ты из меня сделаешь правнука царя.
— А что если эту золотистую энергию запустить в новый шкаф?
— Ты в своем амплуа. Забыл сказать: Инесса Евгеньевна хотела от тебя получить пару цилиндров золотистой энергии.
— Понятно. Это можно. Ваше золото — моя золотистая энергия импульсов сексуальных желаний.
— Понял, твоя ночь любви — мое золото.
Анфиса и Платон, употребив по цилиндру золотистой энергии, уснули крепким сном.