1. Порфирородная

1. Порфирородная.

Весной 1865 года вся Семья Романовых собралась в Каннах. Двадцатидвухлетний Николай, старший сын и Наследник Царя Александра II, "надежды и утешения нашего народа", как сказал поэт Ф.И. Тютчев, лежал при смети от пневмонии. Его невеста, принцесса Дагмар, поспешила из Дании на юг и успела приехать вовремя. Мемуары современников рассказывают нам, что умирающий Великий князь попросил всех, кроме своей невесты и своего брата Александра, выйти из комнаты. Никто, кроме бывших там, не знает точно, что произошло дальше, но говорят, что Николай взял руки Александра и Дагмар и соединил их на своей груди. Молодой Цесаревич (Александр родился в 1945 году) и датская принцесса обвенчались в следующем году.

Такое начало могло показаться неблагоприятным, но все вышло счастливо. Александру Александровичу, в 1881 году унаследовавшему своему отцу и ставшему Императором Александром III, строгие правила этикета не мешали быть хорошим мужем и отцом, не мешали теплоте семейных отношений. В начале семейной жизни Александр Александрович и Дагмар, ставшая Великой княжной Марией Феодоровной, пережили большое горе: их первенец умер в младенчестве. А в 1968 году родился еще один сын – будущий Государь Николай II, в 1871-м – третий ребенок, Георгий, за ним, в 1875 году, – дочь Ксения, в 1878-м – сын Михаил. 1 июня 1882 года родилась младшая дочь, Ольга.

1870-е годы для России были богаты событиями. В 1875 году благодаря мудрой политике Императора Александра II удалось предотвратить новый конфликт между Францией и Германией. Два года спустя он воевал против Турции, в результате чего Балканский полуостров был навсегда освобожден от турецкого ига. За это и за отмену в 1861 году крепостного права в России его прозвали Царем-Освободителем. Но в Империи было далеко не спокойно. Одна за другой создавались революционные группы. Они все, за исключением одной-двух, были террористическими и стремились добиться своих целей убийствами. Погибли несколько верных слуг Царя. Было совершено несколько покушений и на жизнь Императора, и последнее из них удалось. 13 марта 1881 года Император Александр II был убит бомбой в Санкт-Петербурге, и отец Ольги Александровны, которому было тогда 36 лет, стал Царем Александром III. Убийцы, среди которых была и девушка дворянского происхождения, были пойманы, судимы и публично повешены. Александр III не мог позволить себе проявление милосердия. Он принял Империю, которой беспорядки и насилия 70-х годов уже нанесли глубокий вред.

Несмотря на все предпринятые решительные меры, беспорядки продолжались, и Государь уехал из Зимнего дворца в Санкт-Петербурге в Гатчину, примерно в сорока с лишним верстах к юго-западу от столицы. Там он растил своих детей, там и работал – "самый занятой человек Империи", как назвал его один из его кузенов, Великий князь Александр Михайлович. На летние месяцы из Большого Гатчинского дворца переезжали во дворец поменьше, в Петергофе.

При Александре III Империя, хотя и сотрясаемая внутренними беспорядками, жила в мире с другими государствами. Александр Александрович, принявший участие в войне на Балканах в 1877-78 годах, называл всякую войну "позором". Он говорил: "Народам следовало бы научиться разрешать свои споры без единого выстрела".

Итак, Россия жила в мире и имела возможность наблюдать семейную жизнь молодого Царя.

Это был образец семейной жизни. Для Александра III супружеские обеты были священны, а дети являлись венцом семейного счастья. Он правил немногим более года, когда Императрица Мария Феодоровна родила в Петергофе дочь, это было 1 июня 1882 года. Через несколько минут торжественно зазвонили все колокола в Петергофе. Примерно через час грохот традиционного салюта сто одной пушки на бастионах Петропавловской крепости в Петербурге возвестил столице эту новость. Заработали телеграфы, и салют прогремел во всех больших и малых городах Империи.

Малышка, названная Ольгой, была очень хрупкой. Ее мама, следуя совету своей сестры, принцессы Уэльской, по обычаю, установленному ее свекровью, решила взять английскую няню, и из Англии прибыла Элизабет Франклин с саквояжем, наполненном накрахмаленными чепчиками и передниками.


Нана в течение всего моего детства была для меня защитницей и советчицей, а в более поздние годы – моей верной компаньонкой. Не представляю, как бы я без нее жила. То, что она для меня сделала, помогло мне выжить в хаосе революционных лет. Она была умелой, мужественной, тактичной; она жила у нас как моя няня, но и мои братья, и сестра испытывали ее влияние.

В детской она была главной, ей помогали многие помощники, но русская прислуга отличалась болтливостью. Даже в самый хорошо устроенный дом просачивается сплетня. Не были исключением и покои Императора. И некоторые леденящие кровь рассказы о революционном насилии достигали и моих ушей. А незнание миссис Франклин российской действительности играло хорошую роль, и она могла, как никто другой, успокоить ребенка.

Много сказок придумано о роскошной жизни Семьи Романовых. Конечно, при Дворе жизнь была блестящая. Но на детскую это великолепие не распространялось. В Зимнем дворце в Петербурге, в Царском Селе, Гатчине и Петергофе до 1922 года можно было видеть детские комнаты. Дети спали на походных военных койках с очень тонким матрацем и одной жесткой плоской подушкой. Пол покрывал скромный ковер. Кресел или диванов не было. Мебель составляли стулья с прямыми спинками и жесткими сиденьями, самые обычные столы и этажерки для книг и игрушек. Единственную богатую деталь можно было заметить в углу с иконами, на которых лики Богородицы и Младенца окружали нимбы из жемчугов или других драгоценных камней. Еда была самая простая, и со времен бабушки, супруги Императора Александра II, были введены английские обычаи: овсянка на завтрак, холодные ванны и много свежего воздуха.

В детской я была одна. Два старших брата, Николай и Георгий, сестра Ксения и бывший на четыре года старше брат Михаил признавали права миссис Франклин и бывали там мало.

Любимым дворцом Императора был Гатчинский. Я тоже предпочитала его всем другим и провела там большую часть своего детства. Во дворце было девятьсот комнат, он состоял из двух огромных каре, соединенных между собой вогнутой многоэтажной галереей со множеством пилястр, и башнями по углам каре. Там, в отдельных галереях, хранились две крупные художественные коллекции. В Китайской галерее были бесценные изделия из фарфора и нефрита, собранные прежними Монархами. Чесменская галерея прославляла великую морскую победу над турками в Чесменской бухте в 1768 году, и стены ее были украшены гобеленами и картинами с изображением битвы.

В отличие от Эрмитажа, галереи в Гатчине тогда были закрыты для публики, но Царским детям ничто не мешало их посещать, особенно в дождливые дни.

И как нам там бывало весело! Китайская галерея была идеальным местом для игры в прятки! Мы прятались за какой-нибудь огромной китайской вазой. Их было так много, и некоторые в два раза выше нашего роста. Думаю, что они представляли громадную ценность, но я не помню, чтобы кто-нибудь из нас когда-нибудь их повредил.

Рядом с дворцом простирался огромный парк с рекой и несколькими искусственными озерами, ископанными в середине XVIII века. На некотором расстоянии от одного из дворцовых каре были конюшни и псарни, представлявшие свой отдельный мирок со множеством конюхов, помощников, псарей и так далее, а перед парадным входом во дворец стояла большая статуя Императора Павла I.;


; Гатчинское поместье принадлежало некогда семье Орловых. Первоначально это была маленькая ферма, мыза. Государыня Екатерина II подарила ее вместе с несколькими тысячами акров земли своему фавориту Григорию Орлову, который построил там небольшой дворец. После его смерти Императрица выкупила поместье обратно у его душеприказчиков и подарила его своему сыну Павлу, который расширил дворец до нынешних размеров, превратив это место в Потсдам в миниатюре. Александр III был первым, кто поселился там после убийства Императора Павла в Петербурге в 1801 году.


Спальня Императора Павла Петровича в одной из башен содержалась точно в таком же виде, в каком была при его жизни, и слуги уверяли, что видели его призрак. Я никогда не видела, и это приводило меня в отчаяние. Вопреки всему, что о нем говорили, он был мне по душе, и я хотела бы его встретить.

Каждый уголок Гатчины говорил о великом прошлом России под скипетром Романовых. Победы армии и флота при Петре Великом, Анне Иоанновне, Елизавете Петровне, Екатерине Великой и Александре I были увековечены в гобеленах, картинах и гравюрах.

Позднее у меня начались настоящие уроки истории, но с самого раннего детства я прониклась духом России.

В Гатчине было множество слуг. Их было более пяти тысяч, включая работавших на конюшнях, фермах, в садах и парке. Отбирали их очень тщательно. Многие были из семей, из поколения в поколение служивших Дому Романовых.; Дети знали многих из них, и не только по имени. Почтительность, безупречность службы и привязанность с одной стороны, и забота и любовь с другой связывали детей со слугами. Не все из них были русскими. Среди них были абиссинцы, греки, негры, финны, черкесы, люди других национальностей. У моей матери были слуги абиссинцы, которые носили черные курточки с золотой тесьмой, красные шаровары, желтые туфли и белые тюрбаны. Другие носили малиновые куртки и белые брюки.

; Вот один из примеров: семья Поповых. Попов, крестьянин Новгородской губернии, был у Екатерины II доверенным лакеем, единственным из слуг, допущенным прибирать ее кабинет. Его сын, внук и правнук служили при Государях Александре I, Николае I и Александре II. Вполне вероятно, что кто-то из его потомков служил Императорской Семье в годы детства и юности Великой княгини Ольги Александровны.

Все слуги были нашими друзьями. – Я помню старого Джима Геркулеса, негра, который каждый отпуск свой проводил в Штатах и привозил оттуда варенье из гуавы. Это были гостинцы нам, детям. Помню гиганта абиссинца по имени Марио. Однажды, когда мамы не было дома, ей пришла телеграмма. В то время в России было принято расписываться в получении каждой телеграммы. Это должен был сделать Степанов, старший лакей матушки, но он отсутствовал, и вместо него расписался Марио, который умел писать по-русски. Окончание его имени "о", видно, смахивало на "а", поскольку гатчинский почтмейстер поместил расписку в рамку и повесил ее на стенку: он решил, что это подпись моей матери. Должна отметить тот факт, что никто из дворцовых служащих не стал разочаровывать его.

Все это были люди, преданные хозяевам до мозга костей. Тем не менее, сплетни не прекращались.

Не думаю, что они подслушивали, но они знали о нас гораздо больше, чем мы сами. Даже когда я была еще совсем маленькой, в детскую еще до завтрака просачивались какие-то новости – и это несмотря на всю бдительность Наны! Я узнавала о последних проделках моих братьев и о том, как они были наказаны, о простуде сестры, о том, что папа уезжает на смотр, а мама устраивает важный прием, и каких гостей ждут во дворце.

Таков был Большой Гатчинский дворец с его девятьюстами комнатами, армией слуг, громадным парком. Но, если не принимать во внимание придворные обязанности, там совсем не было помпезности. Император каждое утро вставал в семь часов, умывался холодной водой, одевался в крестьянское платье, сам варил себе кофе в стеклянном кофейнике, наполнял тарелку печеньем и, съев этот завтрак, шел к письменному столу и садился за работу. Никого из слуг он при этом не тревожил. Через какое-то время к нему присоединялась Императрица, и двое слуг вносили маленький столик. Родители вместе завтракали вареными яйцами и ржаным хлебом с маслом.

Удавалось ли им спокойно позавтракать? – Именно в это время появлялась их малютка. Императрица после завтрака обыкновенно уходила, а я оставалась с отцом.

Мои детские покои в Гатчине были совсем близко от кабинета Императора. Там было четыре комнаты – спальня, спальня миссис Франклин, гостиная и столовая. Это маленькое царство было целиком поручено заботам Наны, и все слуги должны были повиноваться ее распоряжениям, особенно по части кормления ребенка.

Меню у нас было очень простое. К чаю подавали варенье с домашним хлебом и маслом и английские бисквиты, пирожное было очень редко. Нам нравилось, как бывала приготовлена овсянка – наверное, Нана научила правильно ее делать. На обед мы обычно ели бараньи котлеты с горохом и вареным картофелем или ростбиф, но даже Нана не могла меня заставить полюбить его, особенно когда он был недожаренный. Для всех нас существовали одинаковые правила: мы ели то, что нам давали.

В те ранние детские годы самым волнующим событием дня было время, когда миссис Франклин приводила меня в кабинет Императора. Очутившись там, я заползала под письменный стол и сидела очень тихо рядом с Камчаткой – большой кавказской овчаркой Императора, пока родители заканчивали свой завтрак.

Мой отец был для меня всем. Очень занятый работой, он всегда уделял мне полчаса в день. Когда я немного подросла, у меня появилось больше привилегий. Я помню день, когда мне впервые разрешили поставить Императорскую печать на один из больших конвертов, которые стопками лежали у него на столе. Это была очень тяжелая печать из золота и хрусталя. Но какую гордость и восторг я испытала в то утро! Меня ужасало, сколько должен работать отец каждый день. Я думаю, Царь был самым загруженным человеком на земле. Кроме аудиенций и государственных обязанностей, он должен был каждый день прочитывать и подписывать кипы приказов, указов и докладов. Много раз отец очень эмоционально писал на полях документов: "Болваны!", "Дураки!", "Какая он скотина!"

Бывали моменты, когда Император открывал особый ящичек своего стола и с радостным блеском в глазах показывал мне свои сокровища. "Сокровища" представляли собой коллекцию миниатюрных животных, выполненных из фарфора и стекла.

А однажды отец показал мне очень старый альбом, заполненный чрезвычайно интересными рисунками пером, изображающими вымыленный город Мопсополь, населенный мопсами.; Он показал мне по секрету, и то, что он поделился со мной своим детским секретом, очень взволновало меня.

; Этот альбом был создан Александром III вместе со старшим братом Николаем. И обитатели города были все с соответствующими лицами. Обоим Великим князьям хватило такта не сделать их сатиру слишком очевидной, выбрав вместо мопсов бульдогов. Рисунки были сделаны в 1856 году, когда будущему Александру III было одиннадцать лет, а Крымская война всех россиян заставила негативно относиться к Великобритании и Франции).

Отец мой обладал силой Геркулеса, но никогда не хвастал ей. Он говорил нам, что легко мог бы гнуть подковы и ножи, но не хотел делать этого, чтобы не серчала мама. Но однажды я видела, как он согнул в своем кабинете, а потом распрямил железную кочергу. Помню, как при этом не отрывал глаз от двери, боясь, что кто-то войдет!

В начале осени 1888 года я впервые покинула мою милую Гатчину. Вся Императорская Семья отправилась на Кавказ. В октябре нужно было вернуться на север.

17 октября длинный Императорский состав с большой скоростью двигался в направлении Харькова. День тот был серым, сыпал мокрый снег. Около часу дня поезд приближался к маленькой станции Борки. Император, Императрица и четверо их детей завтракали в столовом вагоне. Старый дворецкий по имени Лео как раз вносил пудинг, когда поезд вдруг сильно дернулся раз, потом другой, так что все попадали на пол. Через секунду-две вагон разорвало, стены прогнулись, тяжелая железная крыша обрушилась, оказавшись всего в нескольких дюймах над головами пассажиров. Все лежали на земле, на толстом ковре, упавшем на рельсы. Пол и колеса вагона снесло взрывом. Император первый выполз из-под крыши и приподнял ее так, чтобы не пострадали его супруга, дети и другие. Это было поистине геркулесово усилие, и, хотя в то время об этом никто еще не знал, оно дорого ему обошлось.

Я вместе с миссис Франклин находилась в детском вагоне, сразу же за столовым вагоном. Мы ждали пудинг, но не дождались.

Ясно помню, как при первом ударе упали со стола и разбились на мелкие кусочки две розовые стеклянные вазы. Я испугалась, и Нана взяла меня на колени и обняла. Потом последовал еще один удар, и на нас обеих упало что-то тяжелое. Я почувствовала, что лежу лицом на сырой земле...

Мне показалось, что я совсем одна. Силой второго взрыва меня выбросило из покореженного вагона. Я скатилась вниз по крутой насыпи, и меня охватила паника. Мир превратился в ад. Задние вагоны поезда все еще двигались, сталкиваясь с передними, и валились с откоса. Я была до смерти напугана оглушительным скрежетом железа о железо и криками раненых. Я позабыла и о родителях, и о Нане. Хотелось только убежать прочь от этого ужаса. Я бежала, спотыкаясь, не видя ничего.

Лакей по фамилии Кондратьев побежал за мной и подхватил меня на руки. Я была так напугана, что расцарапала ему лицо. С рук лакея попала на руки отца, и он отнес меня в один из уцелевших вагонов. Там уже лежала миссис Франклин, у которой было тяжелое внутреннее повреждение и сломаны два ребра. Мы, дети, были все вместе, пока Император и Императрица со всеми уцелевшими членами свиты помогали лейб-медику ухаживать за ранеными и умирающими, лежавшими на земле рядом с огромными кострами, разожженными для обогрева.

Позднее я слышала, что моя мать вела себя героически и помогала доктору, как настоящая сестра милосердия... И это истинно так и было. Убедившись, что муж ее и дети в безопасности, Императрица Мария Феодоровна забыла о себе. У нее были многочисленные ушибы, руки и ноги порезаны разбившимися стеклами, но она сказала, что с ней все в порядке, велела принести свой личный багаж, делала из собственного белья повязки и помогла многим раненым.

Наконец, прибыл спасительный поезд из Харькова. Император и Императрица, невзирая на усталость, заняли свои места только после того, как в поезде устроили всех раненых и бережно сложили укрытые тела погибших. Пострадали двести восемьдесят один человек, двадцать один из них погиб.

Железнодорожная катастрофа в Борках стала воистину трагической вехой в моей жизни. Следствие не смогло выяснить причину крушения. Все были убеждены, что в железнодорожном полку, в обязанности которого входило обеспечение безопасности Императорских поездов, пренебрегли своими обязанностями, и на путях были заложены две бомбы. Ходил слух, что руководитель этой террористической группы сам погиб при взрыве, но доказать ничего не удалось.

Я же думаю, что крушение произошло из-за того, что под поездом оказался поврежденный участок пути.

Мне тогда было всего шесть лет, но я ясно чувствовала притаившуюся где-то угрозу. Много позднее кто-то рассказал мне, что, когда я побежала от места крушения, то все время кричала: "Сейчас они придут и убьют всех нас!" Это вполне может быть правдой. Я была слишком мала, чтобы знать что-либо о революционерах. "Они" – было что-то обобщенное, образ неведомых злодеев.

Многие придворные тогда или погибли, или стали инвалидами. Камчатку, любимую собаку отца, убило обломком упавшей крыши вагона. Среди погибших был и друг Императора – граф Шереметьев, командовавший казачьей гвардией. Но остроту конкретных потерь заглушало пугающее, подсознательное чувство опасности. В тот хмурый октябрьский полдень закончились веселые, беззаботные дни детства. Крушение Императорского поезда окрасило снежный пейзаж в черный и красный цвета. Я не могла найти слов, чтобы выразить все, что чувствовала, но в глубине души понимала гораздо больше, чем следовало бы такой маленькой и такой огражденной от опасностей девочке – сумрачное выражение на лице отца, напряженный взгляд темных материнских глаз.

Мои родители были свидетелями смерти Императора Александра II, они видели его тело, страшно искалеченное бомбой – как раз тогда, когда он заканчивал свою миссию милосердия.; Александр III продолжал появляться на публике, хотя не питал больших иллюзий относительно собственной безопасности, хорошо понимая, что даже при самых тщательных мерах предосторожности, предпринятых полицией, всегда останется, пусть небольшой, шанс для злоумышленников.


; Когда в марте 1881 года средь бела дня на одной из улиц Петербурга на Государя Александра II было совершено покушение, то от первой бомбы пострадало несколько казаков из его конвоя и несколько прохожих. Карета Императора была сильно повреждена, но сам он не пострадал. Пренебрегая собственной безопасностью, он настоял на том, чтобы выйти из кареты и посмотреть, что он может сделать для раненых. И когда он повернул к саням своего конюшего, была брошена вторая бомба. Этот второй взрыв убил еще десять человек и искалечил четырнадцать.


По возвращении в Гатчину жизнь пошла своим чередом, но я знала, что все теперь изменилось. Именно тогда я начала бояться темноты.

Темные переходы галерей и коридоров теперь пугали меня, и я впервые поняла, зачем конные полицейские несут караул у стен парка. Поздно вечером можно было видеть качающиеся огоньки фонариков, которые полицейские привязывали к шеям лошадей. Я также поняла, зачем знаменитый гвардейский полк синих кирасир разместили на территории. Их казармы примыкали к Императорским конюшням. В дополнение ко всему, в качестве Царской охраны задействовали сводный полк. В него входили представители всех гвардейских полков, и он тоже разместился в Гатчине. Мало-помалу я стала воспринимать всех этих людей как своих друзей. Как бы то ни было, их присутствие помогло залечить душевную травму, полученную в Борках.

Я завела там довольно много друзей, и мне очень нравилось вместе с Михаилом проскальзывать в казармы и слушать там, как поют песни. Мама строго запрещала такие вылазки, и Нана тоже, и каждый раз, когда мы это проделывали, мы бывали страшно довольны. Солдаты часто играли с нами и подбрасывали нас в воздух. Простые крестьяне, они никогда не позволяли себе никаких грубостей. Я чувствовала себя среди них в безопасности. После крушения в Борках я также впервые обратила внимание на казаков, охранявших наши личные покои. Слыша, как они на цыпочках ходят за моей дверью ночью в своих мягких кожаных чувяках, я испытывала дивное чувство защищенности. Их специально подбирали для такой службы по физическим данным, и они возвышались надо мной, как великаны из "Путешествий Гулливера".

Солдаты и матросы; были настоящими друзьями. Но были и другие, чье присутствие часто вызывало недовольство у нас, Царских детей – люди в штатском, настолько вездесущие, что от них нигде нельзя было скрыться. В ту зиму 1888-89 годов я, кажется, впервые обнаружила их присутствие. Думаю, что без них нельзя было обойтись, но и мой отец не выносил их. Мы прозвали их "натуралистами", потому что они все время выскакивали из-за кустов и деревьев и скрывались туда же.

; Река и многочисленные озера в Гатчине находились в ведении Адмиралтейства.

Мне еще не было семи лет. Я еще ни разу не появлялась в обществе. Великолепные приемы, устраиваемые родителями в Гатчине и Санкт-Петербурге, для меня ничего не значили. Маленький, хорошо налаженный мир детской, кабинет отца, картины галереи, парк – вот где проходили мои дни. И все же солнечная беззаботность той привычной жизни под мудрым руководством английской няни была уже омрачена тенью, пришедшей и было отошедшей, но лишь затем, чтобы позже вернуться вновь.