Жить как человек!

Удочкин и Маточкин сидели в гостиной тесной однокомнатной. Расположение мебели в квартире позволяло ходить по ней исключительно боком. Из окон в щели задувал осенний ветер, а из ржавого крана в ванной шумно капала вода.
- Да уж, - сказал Маточкин,  - Плоховато я живу, как видишь.
- Да что тебе. – отвечал Удочкин, вскидывая тощие руки. – Диван есть, водопровод имеется. Крыша над головой, в конце концов. А что ещё для жизни нужно?
- А то от жизни нужно, что хочется жить как человек, понимаешь?
В ответ на это Удочкин меланхолично вздохнул.
***
- А что ж, - сказал Маточкин. – Кран не капает, в щели не дует. Пружина, правда, из дивана вон торчит, ну да это ничего. Мелочи жизни. Обоина вот отклеилась, да всё недосуг сделать.
- Диван есть, водопровод имеется. – отвечал Удочкин, сидя на стуле. Стул пошатывался даже под его лёгким весом. -  Крыша над головой, в конце концов. А что ещё для жизни нужно?
- Ну понимашь…всё-таки хочется жить как человек!
***
- Недурственная берлога! – сказал Маточкин, стоя посреди новой меблированной квартиры. Он держал руки в боки и с хозяйским достоинством оглядывал своё владение. – Правда, присобачить бы ещё к этой берлоге балкон. Чиновники из архитектурного не позволяют, ну да это ерунда, обойдём как-нибудь.
- Обойдём или обойдёмся? – спросил Удочкин.
- Обойдём! Главное, брат – балкон! Ведь хочется жить как человек!
Диван есть, водопровод имеется. Крыша над головой, в конце концов. А что ещё для жизни нужно?
- А балкона нет! – сказал Маточкин и хлопнул себя по ляжке.
***
Полный, порозовевеший как поросёнок перед убоем Маточкин, исполненный оптимизма больше, чем прежде, стоял у французского окна и глядел на обширный участок внизу. На участке росли кипарисы. В земле расторопно копались садовники. Удочкин сидел на краешке кожаного дивана. Мебель позволяла свободно лечь и расслабиться, но Маточкин по своей скромной природе делать этого не стал. В дверь постучали, и молодая длинноногая блондинка в аккуратном фартуке вкатила в комнату поднос с чаем.
- А всё-таки хочется, безумно хочется жить как человек! – сказал Маточкин. – Правда, Мария Фёдоровна?
- Правда, Павел Николаевич. – ответила женщина в фартуке.
***
Крупный, даже, пожалуй, толстый человек  с сединой на висках сидел в кожаном кресле. Справа от кресла стояла фарфоровая копия Венеры Милосской размером почти в человеческий рост. Слева стояла пальма в кадке. На стенах висели полотна. То ли копии, то ли подлинники – из-за их безвкусности разобрать было невозможно. Шторы не сочетались с обоями, а обои с ламинатом. Рядом с предметом роскоши – позолоченным столом, позолоченными статуэтками – лежала дешёвая канцелярия и несколько журналов с пошлыми заголовками. Напротив толстого человека, на деревянной скамейке, сидел худой пожилой мужчина. Это были Маточкин и Удочкин.
- Как видишь, Удочкин, живу неплохо!
- Водопровод есть?
- Примыкает к кабинету. – ответил тот, указывая на дубовую дверь в углу кабинета.
- Диван есть?
- Нету…а пожалуй можно заказать!
С этими словами Маточкин снял телефонную трубку и набрал номер.
- Алло, Машенька! Распорядись доставить в мой кабинет диван! Сегодня же! Сегодня же! Какой? Эй, Маточкин, какой диван доставить? Можно хоть кровать с балдахином, хоть диван из крокодильей кожи!
- Да всё равно. Только из крокодильей, пожалуй, не нужно…
- Кожаный, Машенька! Только не из крокодильей, а такой, как был в прежнем доме!
Разговор утомил толстого Маточкина и он, сопя, повесил телефонну трубку.
- Ведь хочется жить как человек! Правильно, Маточкин?