Смешная история

                Подарок для моей возлюбленной Ребекки Кроу
     Если положить еду в кастрюльку и уе...ть по ней кувалдой со всей дури, попутно размозжив пару десятков голов, то получится самый вкусный ужин в истории человечества, но вдобавок надо врубить погромче рашн тиви с косорылой рожей фюрера, который, как праздник, всегда с тобой, надеть на башку пилотку, на грудь - георгиевскую ленту, в ум поместить лучшую и самую честную спортсменку, коей так гордится тот же чухонский упырь, не забывающий обмана и не замечающий диссонансного когнитива от вышеупомянутой гордости от слепленной целиком из обмана теннисистки, хотя, слабоумие вождя видно невооруженному сверхразумом Оли Борисовой мне, сбежавшему из Твиттер, сняв штаны и подрачивая висящий строго вниз член волосней еще одной Оли, но уже Бузовой. Свернув за угол, я подумал о городе Подольске, давно не был я там, не навещал когдатошного приятеля доктора Верховцева, в чем тоже диссонанс полнейший : Верховцев, но под Олей. Это как же оно так получается ? Особенно если учесть, что Оля - на самом деле Кристина, еврейское животное с орденом, то непонятности начинают приобретать угрожающий вид, как кино на " Кинотавре ".
     - Господа, - буркотел переливчато мертвый Дондурей, трогая губой мертвого Бара Баталова, - будьте же людьми Пахомами, ешьте говно, думайте о Геббельсе и можете даже немножко поспорить.
     - Об чем спорить - ту, когда все уж ясно ? - Необычайно логично для дезертира сказал лопоухий солдат Чонкин, стреляя себе в голову из пулемета.
     - Как об чем ? - От возмущения перейдя на иврит возмутился Дондурей, отстегивая протез правой ноги. - Вот, например, президент Путин. Он либо гений, либо просто сверхвыдающийся деятель.
     - Надоело, - решительно вмешался утопший о прошлом годе сазан, выплывая усатой мордой вон оттуда ( даже уточнять не хочу, откуда ), - настоп...ла вся эта шняга. Давайте лучше сыграем в буриме. Правила, короче, такие, - сазан задумался, но быстро нашелся, - кто - нибудь, невероятно талантливый и насмешливый придумывает сказочки, публикует картинки и фотки, вроде не относящиеся ни к чему, но это не так, ждет несколько часов и убивает своих читателей свинорезом, поражаясь тупости, грабелькам Машеньки Алехиной и вечно испорченному настроению, хотя, если по правде, понять его истории совершенно неможно.
    - А чо, давай, - охотно согласился Чонкин. Он закурил папиросу, подумал три секунды и первым катнул пробный шарик из овечьего навоза, нацеливаясь на только - только образовавшийся табунок лошадок. - В общем, однажды старшина Песков послал дочь учиться в Голландию, по стопам Петра Первого. И там, на верфи она познакомилась с китобоями и сама стала кашалотом, убыла, бля, в ранге кавторанга под Трафальгар и там  - то, наконец, увидела Сазерлендов. - Чонкин загасил окурок о лысину Дондурея и сплюнул на валенки Бара, пренебрежительно кривя мертвое лицо. - Так, теперь представим, что прошло несколько часов и проверяем результат.
    Дондурей вскрикнул и прикрыл зачем - то один глаз. Наверное, ему представился Безруков или Куценко, Тактаров или Ходченкова, Хабенский или Бондарчук, короче, привиделась ему любая х...та, на х...й не нужная, ублюдочная срань российского шоубиза, но может, и Дита фон Тиз, кто знает, Дондурей - то не сказал, умер во второй раз и секрет с собой в могилу унес, так и не раскрыл, стал быть. Чонкин оттащил его за ноги и сбросил в яму, гду снова сидела тупая белобрысая девка, ожидая или Бога, или милости от автора историй, х...й ее знает, чего она ждала.
    - Так, так, - приговаривал Чонкин, мелкими движениями ножа расчленяя Бара Баталова, - сказку придумал я, читателей выбрал тоже я, правила игры - мои, поэтому ну его на х...й.
    Он побросал части тела Бара в яму, стараясь попасть в столь досадившую несовпадением вибрации блондинистую курву, сел на краю, свесив ноги, и принялся плевать на голову бегающей по кругу спортсменки, с визгом уворачивавшейся от густой слюны солдата, топочущей ножищами и думающей о Милле Йовович. " Сучка, куда запропастилась, если не появится с какой херней, сидеть мне в яме до скончания времен ", - гоняла длинноногая в зачаточном умишке чемпионки, не смотря на сидевшего на краю Чонкина. Очень скоро ему надоело это развлечение, он подумал и спрыгнул вниз, сел у ног девки и решительным движением выстрелил себе в висок, забрызгав ее найковские кроссовки кровью.
    Вот так, моя милая Ребекка, все умерли. А я, автор, пока еще нет. И знаешь, как мне тошно от того, что моя смерть задерживается и все никак не придет. Надоело мне болеть и торчать в  постели, втыкая в ноутбук, справляясь с головокружением и разговаривая с кошкой, потому что поговорить больше не с кем. Точнее, есть с кем, но не хочется. Ничего не хочется. Разве, уснуть и никогда не просыпаться, как умерший сегодня Алексей Баталов, за восемьдесят восемь лет не замаравший свое светлое имя ничем и оставшийся навсегда пить чай с Альтеей Флинт, Егором Летовым и Евой Браун, ждущих меня, трусливого мудака, все никак не решающегося на простое движение пальцем.