Другой мир

              У котенка любопытная кличка – «Космос». Белоснежные пушистые лапы в темных чулочках, на спине черная ворсистая лента в четыре лоскутка, полушалками спадающая на белые же бока, пятнистая мордашка излучает добродушие и доверчивость. Никогда прежде таких гибких и ловких котят я не встречал. Он, к примеру, мог, разыгравшись, от неожиданности подпрыгнуть, подобно мячику, вертикально вверх более чем на метр; или взбежать по ковру почти до потолка, повисеть там, распластавшись, как летучая мышь, и отвесно спикировать на диван. Земного притяжения, что иногда так придавливает нас, для него вроде бы и не существовало.
            Космоса привезла из Барнаула наша старшая дочь-студентка Настенька. Думала погостить с ним, а после каникул увезти его обратно. Однако в день отъезда котенок вдруг захандрил, отказался от парного молока и от кружочка колбасы, будто предчувствуя скорую тряску в вагоне и свое будущее одиночество в замкнутом пространстве однокомнатной квартиры в постоянном ожидании хозяйки из университета. Космос обреченно свернулся клубком в углу тахты и не реагировал на все наши заигрывания с ним. Видно было, что котенок хворает. На скоротечном семейном совете постановили: кота оставить до полного выздоровления, все же здесь и присмотру больше – дома всегда кто-нибудь есть, и продукты как никак все натуральные и в изобилии, да и на крайний случай ветеринар под боком, живет через усадьбу. Тем и утешились.
             Дочь проводили. Вернулись с вокзала, а навстречу нам наперегонки Дунька, наша коренная кошка, и барнаульский эмигрант Космос. Здоровехонек и непоседлив пуще прежнего. Надо ли говорить, что колбаса съедена, миска из-под молока вылизана до блеска. Здесь и раскрылась уловка хитрюги-кота: он притворялся! Хотя, быть может, имело место что-то наподобие ностальгического заболевания от необъяснимого человеческой логикой предчувствия крохотным существом того, что придется расстаться и с этим просторным жилищем в два этажа, и с относящейся к нему по-матерински Дунькой. Теперь же он каким-то своим сверхъестественным чутьем понял, что все позади, тряской дороги и одиночества не будет, вот и разрезвился на радостях!
            Ума не приложу: в каком же таком мире живут «братья наши меньшие», когда многое из того, чему случиться, знают они наперёд? А наши намерения, даже и тайные, для них не секрет! Эх, кабы умели они говорить! Вот бы порассказали нам и о нас самих в том числе.
;