Бистро

Осенью 2006-го занесло меня по бизнесу в город Канны, в том самый, где по красным дорожкам дефилируют филейными и прочими частями звезды кино. Побывал, правда, не в дни фестиваля, а несколькими месяцами позже, но все равно: тут тебе и стеклянно-монументальный Дворец Фестивалей и утопающая в аккуратно постриженных пальмах набережная Круазетт и вальяжно покачивающиеся на лазурных волнах, сияющей белизны яхты богатых гедонистов. Красная дорожка, кстати, была и на мероприятии, где я участвовал, но, я думаю, пыль от ботинок Аллена Делона, как и запах его одеколона, на ней не сохранились. Дорожку, скорее всего, тщательно "пропылесосили" или заменили на новую, потому как измучаешься "пылесосить" такое обилие пыли, хоть и "звездной", если звезды шумной ватагой в несколько сотен топчутся по ней в дни фестиваля. Вот где-то здесь стоял он, задумчиво глядя в морскую даль, и мучительно, до чесотки, желая искупаться, но было не время, ибо фотосессия, интервью и прочее.

Ну что же, Аллену не время, а нам, сибирякам, самое оно, несмотря на октябрь и прохладненький бриз, от которого французы тщательно кутались в шерстяные пледы. Мы же, разогревшись каким-нибудь местным Шато, смело сигали в пенящиеся волны, прямо в том, что было из купальных принадлежностей, а были только семейные трусы. Не смущались мы и расширенных зрачков французских глаз и их же заброшенных высоко на лоб бровей от удивления по поводу стиля наших купальных костюмов. "Видали мы тут всякое, и пенджабы и стринги, но такое...". А после купаний мы плюхались неформатными мокрыми трусами на белобокие гальки, наливали до краев, лакомились сыром и глазели на море. Оно уже понемногу тускнело от осенних волн и от низкого солнца, но по-прежнему радовало и нас и французов своими лазурными переливами. Французам это напоминало об ушедшем лете, а нас, в это самое лето, только наше, сибирское, возвращавшее.

Нас трое в команде: Михалыч, Валера и я. Приехали мы на международный конгресс инвесторов. Михалыч - один из собственников, а Валера - один из "топов" крупной торговой сети. Цель поездки (официальная) - найти инвестора для строительства нового торгового центра. Я - вроде как переводчик, потому как знаю на "четверочку" английский. И это во Франции, где каждого второго патриотические чувства гложут по нескольку раз в день, что блокирует его английскую разговорную речь с любыми иностранцами, хотя по-английски он говорит гораздо лучше этих самых иностранцев. Но есть два исключения. Первое - если иностранец вдруг ввернул в свою речь что-то местное, даже банальный bonjour, то орлиный профиль француза становится не таким сурово-патриотичным. Если еще больше французского, то в ответ больше, не то чтобы дружелюбности, но приветливости.

Второе исключение - русская речь. Это магия! Мы пришли в центр проката автомобилей, стали заказывать "кабрио" до Ниццы. Ну потому что Валера хотел въехать в Ниццу, во-первых, красиво, а, во-вторых, применить проверенный способ психологического воздействия на ницианских красоток. "Кабрио" был у них в буклете, но менеджер-француз, худосочный, кучерявый брюнет лет 40, почему-то отказывал. Берите, говорит, "Фиат Пунто". И после того, как я в третий раз повторил  "We want Cabrio" - наотрез отказался общаться. "I do not understand... parle veau france... No English..." Типа говорил-говорил, но вдруг амнезия участка мозга, отвечающего за английский язык. Театрально вскинул руки с растопыренными пальцами вверх, складки лба туда же – дескать, Господи, объясни ты этим туземцам, что нельзя. Но тут Валера вскипел. Стоит сказать, что бывший офицер спецназа ГРУ выглядит устрашающе, даже года спит. Широченные спина и плечи; кулаки, размером с гандбольный мяч. Плюс Валера еще "закашивал" под Брюса Уиллиса и поэтому его монументальный череп был брит до блеска, а черный окрас одежды подчеркивал всю воинственность натуры. Валера не то, чтобы ударил, он только поджал кулак и чуть стукнул по стойке ресепшена. И даже не сила удара, а эмоциональный посыл последнего заставили дребезжать и подпрыгивать не только оргтехнику в офисе, но и, казалось, автомобили, стоящие на улице. На побагровевшем лице Валеры мгновенно отразилась вся политическая ненависть к НАТО-вцам, которую молодым ГРУ-шникам прививали опытные политруки еще советской школы. Вся русско-французская военная история от Наполеона до современных конфликтов на Ближнем Востоке сначала яркими вспышками проявилась в его политизированном сознании, а потом передалась играющим желвакам, сведенным в единый суровый изгиб бровям и раздутым как у Змея Горыныча ноздрям.

"Ах вы лягушатники картавые! – Валера еще раз пристукнул стойку. – Суки… не понимают они…" Бедный французик в этот момент повторил трансформации Алисы в Стране Чудес, но только во второй ее части – уменьшился в размерах в два раза. Он судорожно хватал пальцами то волосы, то губы, округлив на пол-лица испуганные глаза.

"Рус?" – осторожно выглядывая из-за стойки, спросил он, когда Валера чуть поостыл.

"Рус, рус" - ответил я.

“Ok. Pas de probleme. I like Russians… Welcome”.

Французик натянул на лицо пугливую улыбку, незаметно провел 1/2 трансформации Алисы снизу вверх. Потом еще раз вгляделся в наши лица и, убедившись, что агрессия спала (все-таки мы, русские, отходчивы) – решился на остаток трансформации. И вот он уже стоял: «грудь колесом» и гордый профиль носа и орлиный, но приветливый взор. Затем он кому-то позвонил, долго грассировал и рассекал пальцами воздух, объясняя собеседнику важность и срочность заказа и через полчаса 308-й "Пежо Кабрио", стерильной чистоты и бриллиантового блеска стоял у дверей пункта проката.

Магия русского языка, проверенная временем.  Вот также и в далеком 1814-м, во время взятия Парижа злые и голодные казаки, врываясь в местные cafe, требовали у перепуганных официантов обслужить их побыстрее. "Быстро, быстро!" и вместо длительной аргументации, хватались за рукояти своих окровавленных шашек. Официанты и обслуживали быстро и также быстро учили русский язык, а заодно и переименовали свои заведения в "Бистро" - гибкий маркетинг с ориентацией на новую клиентуру.  А после того как Наполеона сковырнули и наши войска ушли восвояси, они решили-таки вывески не менять – кто их знает этих русских, вдруг они снова вернуться. Официально французы происхождение "Бистро" толкуют по-другому, в частности этимологический словарь Robert связывает распространение этой группы слов с северным диалектом bistouille (пойло, плохой алкоголь), отмеченным с 1845 года. Но я-то был во Франции и общался с французами неофициально, поэтому наша, казацкая версия мне ближе и кажется вполне реалистичной.

В целом поездка удалась. Инвесторов мы, конечно, не нашли, но повеселились хорошо. Во Франции удивительным образом уже по приезду, в аэропорту в организм попадает какая-то смешинка и потом живет организме все время пребывания в стране и даже еще пару недель после прохождения въездного паспортного контроля в Домодедово. Какая-то удивительная легкость бытия, подкрепленная некрепким, но упоительным вином, цветочными ароматами воздуха, смешанными с морским бризом, манящими запахами кофе и круассанов. Именно на этой земле могли родиться весельчаки-мушкетеры, а не какой-нибудь хмурый Ричард Львиное Сердце. Здесь с такой вот легкостью (несомненно после очередной веселой пирушки) задумали первую в мире революцию и легко реализовали ее. Однако эту легкость можно время от времени встряхивать тяжелым ударом по стойке рецепшена или криком «Быстро». Это обогащает и русскую и французскую культуры.