Кампания 1943 года. Глава 11

                Глава 11.


 Доложив в штаб Волховского фронта о том, что роща Круглая очищена от противника дивизией полковника Полякова, генерал-лейтенант Федюнинский в сопровождении адъютанта и офицера связи затемно отправился в штаб дивизии генерала Чернышева, с которым никак не удавалось наладить надёжную связь.

 Шли в сумерках через густой лес.   Впереди шёл офицер связи, ориентируясь по одному ему ведомой системе примет. Наконец вышли к опушке леса. Дальше тропинка вела через изрытое снарядами поле. Двинулись гуськом по тропинке, пока она не скрылась под снегом.

 - Куда теперь?

 Офицер связи указал ориентир - высокую ель со срезанной осколком снаряда верхушкой - и уверенно двинулся вперёд по снежной целине. Мела позёмка. Колючий снег бил в лицо.

  Но что это торчит из сугроба? Федюнинский достал электрический фонарик и осветил табличку на колышке. На табличке был череп с костями и надпись по-немецки: "Осторожно! Мины! " Генералу стало не по себе.

 - Да вы не обращайте внимания, товарищ генерал. Зимой эти мины редко когда срабатывают: грунт мёрзлый.

 И офицер связи как ни в чём не бывало зашагал через минное поле.  Федюнинский с адъютантом последовали за ним, стараясь ступать след в след. Вокруг было тихо. Только ветер свистел в поле. По всему было видно, что передовая где-то далеко. Но вот наконец и сложенный из торфяника штабной шалаш. Внутри жарко топилась походная печь. Генерал Чернышев в измазанном грязью белом маскхалате что-то измерял на разостланной на колене оперативной карте, подсвечивая её фонариком. 

 - Генерал, где ваши полки?

 - Вот здесь. И вот здесь.

 - А третий полк?

 - С ним пока нет связи. Послал туда офицера. С минуты на минуту должен подойти.

 - Я не намерен ждать, генерал Чернышев. Дайте мне двух автоматчиков, я сам пойду в расположение полка. 

 - Слушаюсь!

 Федюнинский с адъютантом вышли из тёплого шалаша на метель. Попыхивая самокрутками, из темноты выступили два автоматчика.

 - Дорогу в штаб полка знаете?

 - Как не знать. Тут пройти по-над лесом, дальше вдоль насыпи железной дороги, а там и до штаба рукой подать.

 - Ведите!

 Путь, однако, оказался не близкий. Наконец вышли к железной дороге. Вокруг по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра.

 Поднявшись на насыпь, Федюнинский увидел в полукилометре за деревьями сбоку от дороги мерцание бивачного костра.

 - А вон и костерок. У него и погреемся.

 - А во-он там ещё один, товарищ генерал, - адъютант указал в глубину леса.

 - Пошли к тому, который ближе.

 На небольшой поляне вокруг костра сидели автоматчики.

 - Кто такие? Что тут делаете?

 - Солдаты мы. Греемся, товарищ генерал.

 - Вижу, что солдаты. Какого полка?

 Солдаты назвали номер полка, в который шёл Федюнинский.

 - А кто у костра справа от вас?

 - Наш третий батальон.

 - А у вон того костра слева?

 - Наша вторая рота.

 - Так. А у во-он того костра в глубине леса.

 - А там немцы греются, товарищ генерал. Мы тут народ привычный к холодам. А в Германии, сказывают, о таких морозах и не слышали. Ну, они и греются. Не до стрельбы им сейчас.

 - А ну, разыщите мне командира батальона. Живо.

 Вскоре командир батальона подошёл  и представился по форме.

 - Почему не ведёте боевых действий?

 - Приказа не было, товарищ генерал.

 -  Ведите к командиру полка.

 Командир полка сослался на отсутствие приказов из штаба дивизии.

 - Так. Вы тут, значит, прохлаждаетесь, а немцы тем временем перебрасывают подкрепления.
 Ну, молодцы, молодцы. Вам известно, что из Киришей подходят части 61-й и 69-й дивизий, а из Михайловского подтягивается 1-я пехотная дивизия?

 - Никак нет, товарищ генерал.

 - Немедленно начинайте перегруппировку. Подтяните из второго эшелона усиленную роту. Пусть зайдёт в тыл к немецким бивачным кострам. И сразу после этого атакуйте.

 Возвратившись в шалаш генерала Чернышева, Федюнинский сделал генералу выговор за нерасторопность, за плохую организацию связи и за плохое владение оперативной обстановкой.

 Из штаба Чернышева Федюнинский направился в штабы двух других дивизий и успел к восходу солнца вернуться в свой блиндаж.

 С рассветом 2-я ударная армия генерала Романовского возобновила наступление. Справа от неё, не позволяя более противнику снять с фронта ни одного солдата, начала активные действия 8-я армия. Здесь у командующего 18-й немецкой армией генерала Линдемана была уже давно выстроена неприступная эшелонированная оборона поперёк железной дороги Москва - Чудово - Ленинград. Прорываться здесь было бесполезно, зато можно было прикрыть ударом открытый фланг генерала Романовского.

 Тем временем наступление Ленинградского фронта развивалось своим чередом. С рассветом 13 января генерал Симоняк возобновил наступление, усилив свою стрелковую дивизию танками 61-й бригады. Слева от Симоняка закрепилась в лесах южнее Шлиссельбурга 86-я стрелковая дивизия. Ей преградила путь на север, оседлав дорогу Шлиссельбург - Липки, 227-я пехотная дивизия.  Хуже обстояли дела справа от дивизии Симоняка. Здесь пехота дивизии генерала Борщёва оторвалась от застрявшей в снегу артиллерии и угодила под контратаку роты новых немецких танков "Тигр", после чего откатилась на два километра под защиту артиллерии. Но последний танковый резерв генерала Линдемана уже не мог переломить общий ход сражения.
К вечеру 13 января расстояние между авангардами Ленинградского и Волховского фронтов сократилось до 8 километров.

 14 января обе стороны вводили в бой резервы. Генерал Романовский выдвинул южнее Синявина в направлении Рабочего посёлка №5 три стрелковые дивизии и танковую бригаду. Мороз усилился до 28 градусов, и у танкистов не возникло больших проблем с преодолением болотистых участков местности. Несколько немецких батальонов были блокированы в укреплённых узлах обороны. Генерал Нельдехен, развернувшись на два фронта, контратаковал.
 Мотопехотные полки полковника Польмана и полковника Андойса на некоторое время стабилизировали положение в районе Рабочих посёлков. Сражение продолжилось и ночью. К утру авангардам Волховского и Ленинградского фронтов осталось преодолеть четыре километра навстречу друг другу, чтобы прорвать блокаду Ленинграда.