Дача

    Все началось со стихов. Ко мне пришли строчки. Они просились наружу и
не давали спать. Удивительное состояние: вроде бы устал, вроде ничего не
мешает, а не заснешь. Пришлось вставать и записывать. Мне уже знакомо было
это состояние, когда идея, созревшая в голове просится на свет.
Знакомо, но не со стихами. Я пописываю иногда, развлечения ради.
Что-нибудь вроде:

                ***
                Каждый день,
                Возвращаясь в привычный бедлам,
                Как бы ни было то не с руки,
                Невзирая на стыд,
                Презирая свой срам,
                Надо печь для людей пироги.

    Это не более чем развлечение. Такой набор слов никогда не будит, не
рвется наружу. Ментальная дефекация... Но и вдруг, проснуться от стихов...
Тоже нелепых:

                ***
                Кричали женщины "Ура!"
                И в воздух чепчики летели,
                Когда "За веру!" юнкера,
                В предсмертных муках холодели.
                ***
                Потом - Великая Война,
                Потом - "проклятые мундиры".
                Вставай огромная Страна,
                Въезжай в "последние квартиры".
                ***
                И снова баб хвалебный вой,
                Толпа восторгами объята.
                Под крики "Слава!",
                На УБОЙ!!!
                Идут
                шеренгами
                ребята.

    Это случилось со мной 26.05.2014. А наутро началась война в Донецком
аэропорту...

                "...Настал недолгий "Вечный мир",
                А в мире - брат пошел на брата."

    ...Ко мне на второй этаж дачи прибежала испуганная дочь. Мы с ней
вместе выскочили на веранду, посмотреть на вертолеты. Вертолетов было трое.
Они шли в плотном строю на высоте 3-4 этажа. Сквозь остекление кабины
было видно лицо пилота. Красиво. Красиво и ... невозможно жутко.
Я видел прежде, что делают вертушки на боевых. Я ведь не всегда был
компьютерщиком.

    Они шли на боевой заход, сбрасывая регулярно тепловые ловушки.
Такие "салюты" предназначенные для затруднения работы ПВО. Высоко, выше
5000 проходили две СУ-шки. Потом мы услышали один из самых неприятных звуков
на Земле: как будто кто-то огромный и неприличный высморкался - запуск НУР-ов.

    Стайка вертолетов легла в вираж, довернула и произвела еще один залп...

    Мы читали в Интернете, что Славянск - обстреливают, что в Мариуполе -
расстреляли людей. Мы видели баррикады возле Дома Правительства. Мы
фотографировали их. Мы смеялись над тем, что в Киеве на Майдане был хаос,
а у нас даже баррикады содержатся в чистоте. Мешки с песком выложены
аккуратно, под линеечку, покрышки уложены с перевязкой, как кирпичи в
доме. Мы проезжали мимо всего этого. Нам было забавно, интересно,
удивительно... И тут НУР-ы по аэропорту...

    Мы не верили, что Донецк - миллионный город - будет обстрелян. Мы не
верили, что вооруженные силы страны, которую мы тогда считали своей, начнут
нас-же убивать. Мы заблуждались.

    Было много событий. Была поездка в Одессу. Были тревожные сводки с
где-то там находящихся фронтов. Были люди с оружием в центре города. И
слухи, слухи, слухи. Эта "сарафанная почта", обязательный спутник всех
грозных событий. Продолжился массовый исход нуворишей из города. Вслед за
ними бежали те, чьи нервы не приспособлены к действительным делам, а все
больше к вымышленным невзгодам. Были и такие, кто поверив слухам драпал
от боязни, и такие, кто уходил "за идеей", но всех более - уезжали от
трудностей.

    Украинские войска вошли в аэропорт Донецка и начали минометные дуэли с
ополчением. Только, если мины ополчения летели на взлетно-посадочную полосу,
то "ответка" приходилась по жилым домам.

    Мы были всей семьей на рынке. Нужно было закупить продукты и привести
их на дачу - домой. Неожиданно началась паника: приехали ополченцы и
сказали, что минут через сорок будет обстрел. Это был первый обстрел, под
который попали мои девчата. Ополчение ударило по "взлетке", а оттуда
ответили не по минометчикам, а по нам.

    Если бы меня тогда спросили о том, как я отношусь к происходящему, я
бы, вероятно, ответил, что я - против всякой войны. Я видел, вернее
думал что видел, ее раньше. Мерзейшая вещь...Сейчас она нравится мне еще
меньше, хоть я и знаю, что у нас нет выхода иного, чем Победа.
    Через месяц взаимных обстрелов, ночью, в аэропорту произошла ротация
Украинских войск. "Добродушных" минометчиков, которые за месяц обстрелов
уничтожили "всего" пару домов в селе Веселое, сменили батареи "градов".
"Градовщики" шутить не стали. Свое прибытие на место дислокации они отметили
залпом по рынку и по плавательному бассейну. По рынку и по нам: мне, двум
мужчинам с собаками и двум женщинам-сторожам из нашего кооператива.
Одного из мужчин ранило в ногу. Это был первый "300" - так на военном сленге
называют раненых - которого я видел на этой войне.

    Я тогда не работал в ДНР. Я был старшим системным администратором в
одной из крупных корпораций, выпекающей хлеб. Но именно тогда я в первый
раз прослыл "сепаратистом". Это случилось после очередного обстрела
Донецка. Я видел залпы со взлетно-посадочной полосы аэропорта. Я слышал
разрывы в городе. Я поехал в район целей. Я написал об этом в Фейсбуке.
Я выложил фотографии, которые сделал сам-же. И тут последовал град обвинений
во всех представимых грехах. Это было неожиданно. Это было удивительно.
Это было до чертиков обидно: толпа скрывающаяся от невзгод, толпа бежавшая от
одного только ожидания неприятностей, эта толпа трусов и невежд обвиняла меня
 - свидетеля преступления - во лжи. Им из ихнего далека было, оказывается,
очевиднее, кто стреляет, из чего и куда. Трусы всех мастей начали рисовать
триангуляционные чертежи и выдумывать всевозможные версии только с одной
целью - доказать, что стреляет ополчение. Стреляет само в себя. По своему
городу, по домам в которых живут их семьи, по своим родителям, женам и детям.
Сладкую для них ложь о, якобы, делающих все это безобразие Российских войсках,
придумать тогда еще не успели. Тогда в обиходе была идея, что это "сепары сами
себя", из-за неумения или по природным наклонностям к вандализму...
Это была первая осознанная мной подлость нынешней войны.

    Под залпы орудий очень сложно с непривычки засыпать. Когда появляется
привычка, все становится наоборот: сложно уснуть не дождавшись залпов.
Это одна из особенностей войны. Ты вслушиваешься в тишину. Ты ждешь. Ты
напряжен до нельзя. Ты волнуешься: что-то не так. Что-то очень тихо. И
вот, наконец, оно! Далекие звуки выстрелов. Шелест приближающихся мин или
градов и разрывы. Рядом. Пронесло. Не зацепило. Можно спать.

    Иногда бывало так: слышно штук несколько "уходов". Слышен звук
летящего боеприпаса. Слышен, наконец-то, первый разрыв. Второй, третий...
А потом - тишина. Ты лежишь и ждешь. Уже должен быть. Должен быть давно.
Ну не может же он так долго лететь! И, наконец - разрыв! Долго еще после
пытаешься совладать с отдышкой и сердце, так и норовит выскочить из груди.
Что-то я штампами выражаться стал: "норовит выскочить...". Только так оно
и бывает. Сейчас писал эти строки, далеко от моей дачи, далеко от
тех дней, как что-то здорово рвануло под окнами. Сколько раз попадал под
обстрелы, сколько жил буквально на передовой, никак к этому не привыкну.
Наверное и хорошо, что не привыкну.

    Странно. Вчера просмотрел с дочерью ролик Украинского Новогоднего
концерта "95 квартал". Поразителен тот запредельный уровень пошлости,
который выдают за юмор. Ощущение вполне физической тошноты от
этого "представления". Раньше как-то не было так омерзительно и противно.
Наверное весь остальной фон всеобщей пошлости соответствовал такому
непотребству. Бедные жители оставленные на существование в пошлейшей
среде. Дочь была ошеломлена: ей раньше нравилась эта передача.
Попробовали поискать более новые выпуски. Нашли. Один из последних. В нем
весь не пошлый юмор сводился к "шутке" о том, что Донецкие школьники
наконец могут не ходить в школу... Это вызвало смех в зале. Вероятно,
зрителям показалось смешно, что снаряды рвутся в школах. Им весело
наблюдать по телевизору, как наших детей разрывает на части. Забавно им
видеть наших убитых стариков. Наши разрушенные больницы. Наши города,
стертые Украинской армией с лица землей. Насколько же они находятся в
состоянии варварства? Иногда, читая комментарии в соц. сетях, возникает
мысль, что это не люди планеты Земля, а какие-то инопланетные существа.
Впрочем, я когда-то уже высказывал эту мысль во время "оранжевой
революции", называя крайнюю в своем непотребстве толпу на площади,
марсЕанами.

    Что случилось со многими моими знакомыми, переехавшими в Киев? Не
глупые люди. Многие из них, даже талантливы. Что сталось с их этикой?
Куда делся весь их ум? Мне часто приходилось и иногда еще приходится
спорить с ними по поводу вещей очевидных любому мыслящему человеку.
Например, что убивать стариков и детей - это плохо. Плохо в любом случае.
Плохо и когда случайно, и когда по неосторожности, плохо даже тогда,
когда выхода иного нет. А нарочно, расчетливо, цинично - это уже не
плохо. Это уже преступно. Тем более преступно, считать, такое действие
комичным, смешным. Веселиться по поводу убийства "самок колорадов".

    Одна моя знакомая. Бывшая дончанка. Дама в уже не самом юном
возрасте, сетовала на нас за то, что мы остались у себя дома и этим
мешаем Украинской армии работать. Это было еще летом. Она говорила, что в
том, что нас обстреливают, исключительно наша вина. Осенью, некоторые
доброхоты, возмущались, что у нас начался учебный год, несмотря на
обстрелы школ. Сейчас они потешаются над той бедой и над теми
страданиями, которые причинили их войска. Причинили при полном одобрении
и воодушевлении людей, почему-то называющих себя "украинскими патриотами".

    Не люблю штампы. Так хочется иногда сказать, что из-за этой войны мы
лишились лета, или, что у нас лета не было. Но "лета не было" - расхожий
штамп. Хорошо, что штампом эта фраза остается лишь до тех пор, пока не
приходит война...

    Лета не было. Вернее, сезон, называемый "летом", конечно же был. Не
было всего, что обычно происходит у меня на даче летом. Не было множества
друзей, непременно приезжавших отдохнуть от городской суеты, не было
радости от того, как растут и меняются деревья в саду, Не было шумных
дачников - непременных спутников лета. Долгие вечерние прогулки с собакой
по окрестностям стали чрезвычайно опасны. Стал привычен звук боя где-то
неподалеку. После очередного обстрела, пропало электричество. Струйка
воды из под крана четко показывала, что воды вскоре не будет. Придется за
водой куда-то ходить. В городе становилось все меньше людей. Меньше машин
стало ездить по дорогам. Зато, стало очень много людей в камуфляже и с
оружием. Появились новые блок-посты.

    Однажды нас арестовали. Мы возвращались поздно вечером. Уже наступило
время комендантского часа. Шли мы через поле, мимо нового блок-поста.
Обычно в этом месте никто не стоял. Вдруг, из темноты появилась фигура
человека с автоматом. Сзади, судя по звуку тоже кто-то был. Нас попросили
предъявить документы. Раньше, до войны, документы с собой носить не было
необходимости, вот их и не оказалось. Мы были задержаны и доставлены в
штаб батальона "Восток".

    Наверное выражение "странно" стало моим словом-паразитом, так часто
приходится его употреблять. Действительно, большинство событий,
большинство человеческих проявлений, большинство эмоций, возникающих во
время войны, можно описать этим словом.

    Странно, но никакого страха или волнения никто их нас при аресте не
испытал. Было четкое ощущение, что опасность нам от этих людей не грозит,
неприятностей у нас с ними не будет. В батальоне быстро выяснили, что мы
никакие не враги, а просто мирные жители, нарушившие комендантский час
по обычной неорганизованности гражданских. Обхождение с нами было
исключительно вежливое, настроены были доброжелательно. И хотя нас сразу
не отпустили, объяснив, что если мы будем после комендантского часа и без
документов добираться через весь город, то будем обязательно задержаны, а
поэтому, нам стоит остаться у них в батальоне до утра. Мы и остались.
Надо было видеть, как перед нами красовались молодые ребята-добровольцы.
Молодежь, не державшая в руках автомат, даже в школе на НВП. Никакой
культуры обращения с оружием. Казалось бы - салаги, но отчего-то
возникает уважение к этим мальчишкам.

    Какое неимоверное количество ненужного, принимаемого за ценное, и
ценного, не считающегося значимым, нас, оказывается, окружало. Карьера,
имидж, "диванные" идеи, предрассудки, деньги. То, что составляло смысл
будней довоенного времени. Почти друзья, почти чувства, "немного" идеи.
Странно, как быстро эта шелуха сходит при первых близких разрывах. А ведь
бывает, что ради мнимых и пустых целей люди умирают или убивают других
людей. Скажи кому из не посвященных, что то, что принято за ценности - в
лучшем случае - пустота, а чаще всего - грязь и низость,так спорить
начнет. С надрывом. До драки.

    Интересное замечание дочери о войне. Она часто слышала от меня, да и
в школе учила, что война - это продолжение политики. Но знание не
подтверждалось ничем. В фильмах про войну - сплошь стрельба, сплошь
техника, герои сражаются с предателями. Какая уж там политика? Реальность
ей открылась здесь - на войне. Война - это не просто преступление, это
огромный цинизм. Преступление выполненное с особым цинизмом, а это уже -
политика... Можно долго толковать о том, какая сторона правее и на
сколько, какая идея ведет прямиком в Рай, а какая - наоборот. Это не
политика, а пустая болтовня. Пусть бездарная, пусть хитроумная, но
пустая. Но как только прозвучит первый призыв "Распни его! Распни!!!",
"за идею надо сражаться" - все становится иначе. Это начало политики войны.
Неизбежность крови и бесчестия - гарантированны.

                ***
                Но в какой только Рай,
                Нас погонят тогда!
    (А.Н. Вертинский)

    Диспутировал не так давно с одной из своих хороших знакомых на тему,
является ли Майдан причиной либо поводом, предлогом для войны. Наверно
сам вопрос не правилен в корне: не повод-причина, а элементы одной цепи.
Майдан порожден правовым нигилизмом, недомыслием и "прекраснодушием" его
массовки, но верно так-же, что Майдан порожден злым умыслом и корыстью
тех, кто проводил его подготовку. Тех, кто позвал на площадь этих людей.
Кто из них причина, а кто - следствие? Одни хотели не разбираясь в
тонкостях и сложностях процессов, сделать всех принудительно счастливыми.
Немедленно! Другие, разбираясь в процессе, хотели сделать счастливыми
себя. В конечно-же счете, люди хотят как лучше. Даже подонки. Только вот
это "лучше" редко совпадает у разных людей. Подонкам такое несовпадение -
безразлично, дураки - его не осознают. Удобненькая такая компашка из дураков
и злодеев. На мой взгляд, они все есть, и причина, и повод, и исполнители
преступлений.

    Я внутренне понимаю ощущения тех людей, которые отказываются верить в
то, что армия государства в котором мы еще недавно жили, стреляет по их
домам. Это невообразимо. В это невозможно поверить. Вся логика предыдущей
жизни, отрицает самою такую возможность. Но, увы, есть наши логики,
рацио, иллюзии, а есть - факты. Факты безо всяких объяснений. Голая
констатация событий. Моя старинная подруга уехала из Донецка. Увезла с
собой сына. Она ни черта не смыслила в военном деле, но свято верила, что
по городу стреляют ополченцы. Переубедить ее не удалось. Факты, которые
мы ей приводили шли вразрез с ее шаблоном. Шаблон оказался сильней.
Теперь живет где-то на Западной Украине, работает в саду - яблоки
перебирает, сын - не учится - тоже работать пошел. Возвращаться не
собирается. Да и хорошо: не представляю, как бы мы с ней после всех
событий могли бы общаться. Что мне ей говорить? Что может ответить она?
Жаль только ее сына: этот бой за Человечность мы пожалуй уже проиграли.
Буду стараться спасти его душу, да боюсь, что не смогу. Очень не хочется,
что бы этот мальчик запятнал свои руки в крови. А сколько таких мальчиков
подрастает? Надо постараться не забыть ни об одном.

    Девчонок утром обстрелял снайпер. Несколько выстрелов сделал. Не попал:
салага оказался. Потом долго и ритмично выпускал пулю за пулей. Ему наверное
казалось, что цели видит только он. Накрыли из миномета. Отправился к
"Небесной сотне", герой.

    Странно, но здорово изменилось отношение к двум категориям "мыслителей":
к либералам и маргиналам. Похоже, что война показывает действительные изъяны
в устройстве общества. Раньше, до войны, интуитивно чувствовалось, что
либерального толка идеи стирают грани между дозволенным и недопустимым.
Делают приемлемым ужасное. Это называется словом "толерантность". Общество
больное либеральными идеями готово принять какое-угодно преступление, как
правильное. Любые возражения воспринимаются в нем, как ущемление чьих-то
свобод.  Толерантность - это запрет на табу.

    Тонкий слой этических ценностей цивилизованного человека становятся
бессильными перед либеральным прославлением чего-попало, главное чтобы не
было "табу". Отсюда терпимость к однополому сожительству, отсюда
сексуальная распущенность, отсюда оправдание убийства, как способа
решения проблемы: животного в человеке, к сожалению, оказалось гораздо
больше, чем человеческого. Как писал Юрий Визбор:

                ***
                И рыцарские голоса,
                Смехоподобны, как вериги.

     Либералы, конечно, возразят: они декларируют свою антивоенную позицию.
Но именно они, а никто другой, привносят в общество привычку к терпимости и
непротивлению. Непротивлению даже тогда, когда без подлости непротивление
невозможно. На разложенной либеральной моралью этике, прекрасно прорастает
фашизм. Можно сказать, что либералы - садоводы фашизма.

    Мы потеряли недопустимо много. Мы потеряли души целого поколения.
Создание общества потребителей, смещение системы ценности из области
человеческих отношений, в коммерческую. Даже дружба, стала разновидностью
товарно-денежного торга. Любовь к Родине заменил космополитизм. Патриотизм
замещен вымыслом о "величайших достижениях Великих Укров". История Великой
Отечественной Войны уместилась всего на трех страницах школьного учебника.
Зато похождениям Богдана Хмельницкого занято несколько глав.

    Дочь была удивлена, проанализировав "великие подвиги" Богдана и обнаружив,
что все все без исключения они, сводятся к грабежу и рэкету соседних областей.
Это ли не "патриотическое" воспитание в духе либеральных демократий: вор и
убийца волшебным образом превращается в воина-освободителя простым росчерком
пера. Потом эта чушь утверждается в государстве, как единственно правильный
взгляд на историю. Общественное сознанию лишенное стопоров и ценностей -
толерантность - подхватывает преступное мракобесие и калечить души детей.
Так выросло целое поколение, не знающее стыда, не ведающее о доброте, жаждущее
лишь наживы. Мелочное, зависящее от социального статуса, чаще всего видимого,
а не реального, страдающие вещизмом и сексизмом.

     Поколение потенциальных предателей. Мы проиграли эту войну. Просидели ее
на своих кухнях. Попили ее с портвейнами и чаями.

     Теперь нам придется спасать, пусть не это, пускай уже следующее, но пока
еще живое поколение детей. Спасать и вечно стыдиться своей пассивности:
маргинальная позиция привела к трагедии. Только теперь стало понятно, что ни к
чему иному она и не могла привести.

    Отнесли с дочерью два огромных осколка от системы "град": в школе, в
которой училась дочь есть музей Великой Отечественной Войны. Решили с
дочерью, что осколкам "последователей" Катюш, самое место в этом музее:
теперь придется помнить не только погибших в войне с фашизмом
в 1941-1945, но и тех, кто умирает в борьбе с неофашистами сегодня.
Нельзя забывать преступления, иначе они рядятся в красивые наряды и
возвращаются к нам. Только память о жертвах и презрение к убийцам в
состоянии противостоять коричневой, а в нашем случае - жовто-блокытной
чуме.

    По поводу боевых действий постоянно возникают вопросы, недоумение
даже: как умудряется противник, имея многократное, боле чем в 10 раз
превосходство, терпеть грандиозные военные фиаско? Или, почему потери с
нашей и противоположной стороны совсем не соответствуют канонам военной
науки? Известно ведь, в учебниках по тактике прописано и измерено
человеческими жизнями, что при наступлении на заранее подготовленную
оборону, требуется превосходство в количестве личного состава, как
минимум, в три раза. Это при всех прочих равных условиях.

    Что мы наблюдаем? Нет ни только превосходства в численности
наступающих, но и условия очень в пользу обороняющихся, а при этом их
гонят и бьют. Разумно было бы предположить, что есть некий неучтенный в
размышлениях выше фактор. Отбросив всякие домыслы о, якобы, воюющих на
нашей стороне регулярных войсках РФ - невозможно скрыто от всех, включая
население и смежные войска - войска ополчения, содержать действующую
армию, тем более, выполняющую боевую работу. Но Русских регулярных частей
мы не наблюдаем. И не только мы - в общем-то гражданские люди: что стоит
нас обмануть, ввести в заблуждение?, но и наблюдатели ОБСЕ, ООН,
иностранные журналисты. Нет никаких следов присутствия здесь Русской
Армии. По мне - так жаль, но факты не позволяют судить о наличии этой
сущности. Однако, необъяснимые победы - есть.

    Возможно, эта "загадка" лежит не столько в военной, сколько в
социальной плоскости. Если в армии, интенданты воруют в меньшей степени,
чем интенданты противника - армия будет в более приемлемых социальных
условиях. Если в армии, нет социальной несправедливости - дискриминации
"на пальцАх", армия будет сплоченнее. Если в армии не царит
расстрельно-палочная дисциплина, а напротив, командиры заботятся о своих
подчиненных, такая армия более вероятно победит. Если солдат, идя в бой
знает, что случись с ним что-нибудь плохое, товарищи помогут, вынесут,
вытащат его, сам он тоже готов, даже ценой своей жизни спасти сослуживца
- такая армия победит.

    Никакие заградотряды не спасут войска, командиры которых - трусы и
хапуги, солдаты живут по принципу воров: "умри ты сегодня, а я завтра".
Даже заргадотряды таких "войск" побегут с поля боя раньше самих войск,
командиры бросят своих подчиненных на поле боя, интенданты спишу
украденное  на потери и отправят в личные "закрома" еще несколько
составов награбленного.

    Мы это видели уже несколько раз. Видели под Иловайском, видели на
Саур-Могиле, видим в Дебальцево. Я полагаю, что этот же сценарий мы будем
наблюдать до конца этой войны. Войско, командиры которого - уголовники,
всевозможные "паханы" и нувориши, интенданты которого исключительные
ворюги, у солдат нет полной взаимовыручки - такое воинство не вписывается
в доктрины учебников. Учебники пишут для военных, а мы наблюдаем -
бандитов.

    Только что разговаривал со своим товарищем. Он журналист и часто, в
последнее время, берет интервью у украинских военнопленных. Ни один из
интервьюируемых им пленных, по их заверения, не стрелял по городам. Ни
один не пришел в армию добровольно. Только под угрозой суда и репрессий.
Все они, по их словам, не ведали что творят и сильно сожалеют о
содеянном. Цинизм? Трусость? Альтернативный ум? На мой взгляд - букет из
всех этих качеств. Как не досадно, но именно этот букет, составляет
менталитет целого народа. Мы прохихикали катастрофическое разрушение
стольких душ.

    Коварство фашизма в том, что он возникает исподволь. Сначала как
неумное чудачество шпаны, потом, как небольшое отклонение в нравственных
качествах, затем, как хулиганство не весьма умных людей. В конце, когда
фашизм становится нормой, большинство населения уже не умеет его отличить
от морали: фашистская идеология становится единственной нормой, вытесняя
все человеческое, что есть в обществе. Эта болезнь социума сродни
помешательству: больной уверен, что здоров, а окружающие его - враги,
желающие лишить пациента самого ценного - воли и разума. Такой больной
может стать социально опасным, а социум, больной фашизмом - опасен для
всего Человечества. Есть ли сейчас в Украине фашизм, как господствующая
идеология? Да. Эта чаша украинцев не миновала, увы.

    Обстрел из "градов" начался неожиданно. Неожиданность - это свойство
многих сильных обстрелов. Нет никакого боя, нет никакой передислокации
сил и вдруг - обстрел. В этот раз обстреляли район наших дач. Днем. На
дачах были мы и председатель. Я потом сосчитал, что пришло 6 ракет. Они
легли вдоль дороги между дачами, с противоположной от нашего дома
стороны. Когда начали рваться первые заряды, пришлось спрятаться в
подвал. В дом, расположенный через дорогу от нас, получилось прямое
попадание. Тушить его было бесполезно. Сгорел минут за 40. Поломало много
деревьев. Выбило пару стекол в соседних домах. Никто не пострадал. Я
потом проанализировал причину этого совершенно бесцельного удара.
Вероятнее всего, подвела карта из сети Интернет: на ней наша дорога не
заканчивается тупиком, как на самом деле, а имеет продолжение на дорогу
выходящую к ВПП. Вот Украинцы и решили на всякий случай по ней и ударить.
То что ни один боеприпас не лег на дорогу, а имел системное отклонение по
прямой в 2,5-3 метра, лишь подтверждает то, что система залпового
огня "град" может быть эффективно использована только по площадям, а для
прицельного поражения целей непригодна. Дом соседа, правда, это знание уже
не спасает.

    Непричастность - хорошее прикрытие для белоручек и чистоплюев.
Непричастность позволяет делать вид, что не происходит ничего из ряда вон
выходящего, чего происходить не должно. Немалую роль в воспитании
непричастности сыграли СМИ. После того, как началась активная работа по
развалу СССР и ликвидации всех людей с активной, созидательной жизненной
позицией, СМИ включили программу формирования в сознании населения
идеологии общества потребителей. Воспитание "человека пассивного"
увенчалось несколькими "победами": во-первых, многие активные члены
общества стали людьми непричастными, согласными со всем, что не касается
их личного мирика, а во-вторых, людей с разумным творческим началом,
сменили люди бездумного действия. Эти готовы на любую активность, не
задумываясь о результатах и последствиях. Их представления о мире
упрощены до предела: если им что-то нужно - значит нужно надавить, если
результат не нравится - надавить посильнее. Если и тогда не так - сломать
к чертовой матери! Все во имя самых возвышенных, в понимании этого
примитива, целей. Вот вам и майдан. Вот вам и война. Чуть-чуть еще - вот
вам и Рейх... Естественно, никакой причастности к этим "модернизаторам" у
прошлой творческой интеллигенции нет и быть не может: непричастность
превыше всего. Право Личности на самоустранение. Духовная и душевная
эвтаназия.

    Света дома на даче нет уже давно. Очень пригодились садовые фонарики
на солнечных батареях: днем мы заряжаем аккумуляторы этих, казалось бы,
игрушек, а вечером и ночью используем их для освещения. Один маленький
светодиодик. Света он дает немного, но по лестнице идти, или принести
что-то из кухни - хватает. Очень здорово выручает Нетбук. Его и мобильные
телефоны я заряжаю каждый день на ЖД вокзале в переходе. Там есть
розетки. Под потолком. Весь поселок Октябрьский там заряжает свои
мобильные устройства. От батарей Нетбука работает модем PeopleNet.
Хватает заряда на 4-5 часов. Более чем достаточно, тем более если ночью
невозможно спать из-за боя или обстрелов. Пишу в Фейсбук. Выкладываю туда
фотографии всяких странностей войны.

    Странно, но Интернет от PeopleNet работает, а вот мобильная связь
дома есть только под самой крышей. Но вылезать на крышу, что бы
поговорить не всегда безопасно: можно нарваться на выстрел. Тем более
странно, но однажды вечером мне умудрился дозвониться мой старинный
товарищ. Он предложил мне "поработать на ДНР в Министерстве Информации и
Связи". Я согласился и на следующий день был на приеме у Министра. Так
началась моя служба в государственном органе молодой Республики.

    Я раньше немного работал в государственных органах, но это было очень
задолго до войны. Запомнилось то, что основная ориентация сотрудников в
тех местах была не на решение, а на процесс решения проблемы. Увиденное
мною в министерстве коренным образом отличалось от такого подхода. Мы
старались максимально быстро выполнять задачи, не деля их на "наши" и "не
наши". Мне, например, пришлось выполнять некоторые поручения мало
связанные с информацией и связью. Например: Украинские власти полностью
прекратили выплаты пенсий и социальных пособий на наших территориях,
лишив огромное количество престарелых и больных людей единственного, как
казалось в Киеве, шанса выжить.

    Тут стоит заметить, что пенсионные отчисления - это по сути
кредитование со стороны работающего, своего государства. Кредитуя
государство, работник вправе рассчитывать на погашение, так сказать,
кредита, по наступлении пенсионного возраста. То есть, пенсионная система
устроена так, что работающий заранее оплачивая пенсии нынешних пенсионеров,
кредитует государство на свою будущую пенсию.

    Выполнение социальных гарантий - один из обязательных признаков
государственности. Так вот Украинское правительство, указом Президента и
решением Верховной Рады, прекратило выплаты пенсионных и социальных
пособий. Более того, мы, как молодое государство, готовы были принять на
себя заботу о наших пенсионерах. Даже в условиях войны и крайней нехватки
бюджетных средств Правительство ДНР стремилось обеспечить своих сограждан,
но Украинские власти не согласились передать нам хотя-бы списки пенсионеров.

    Задачей моей группы было добыть базу пенсионного фонда, а после этого -
построить программу для обеспечения временных выплат пособий наиболее
незащищенным категориям пенсионеров - инвалидам Великой Отечественной Войны,
детям-инвалидам, многодетным семьям с потерей кормильца.

    Базу мы добыли относительно быстро. Сказался невысокий
профессионализм украинских компьютерщиков, работающих на государственной
службе - вот она направленность на процесс решения, а не на само решение
у гос. служащих Украины. Это сыграло нам на руку. Далее была не очень приятная
работа, разбираться в крайне запущенной и непродуманной структуре этой
базы: невысокие оклады на государственной службе Украины отталкивали от
нее высококвалифицированных специалистов. Государство довольствовалось
теми "специалистами", что оставались. Как бы то ни было, но со структурой
базы мы провозились несколько дней, исключая дублирующиеся поля, невнятные
признаки, строя связи между таблицами. До первой выплаты оставалось несколько
дней.

    Я пришел домой со службы поздно ночью. Ночной бой был где-то далеко в
стороне. Девчонки ждали ужинать. Прежде чем спуститься к ним в подвал, по
выработавшейся уже привычке, я достал мобильный телефон и положил его на
лестницу. И, случилось невероятное: телефон зазвонил. Меня срочно просили
на службу, поскольку утром, оказывается, нужно выдавать деньги пенсионерам в
только что освобожденность населенных пунктах. За мной уже вышла машина.
Пришлось собираться и идти.

    Через сутки, вечером меня на бронированной инкассаторской машине
привезли обратно, на Донецкий ЖД вокзал. Хотели отвезти домой, но я
категорически отказался: уж очень привлекательная цель эта машина.
Огромный бронированный микроавтобус с мигалками по всей крыше. Только я
вышел из этого гигантского сейфа, как начался минометный обстрел. Со
стороны Песок стреляла минометная батарея Украинской армии. Стреляли по
продуктовому рынку, по площади возле вокзала, по православному собору.
Одна мина попала в рейсовый троллейбус, который только отошел от своей
конечной. Это был его и водителя последний рейс. Разрывы мин, пожары,
несколько раненых.

    У меня в сумке с самого начала войны всегда находился
фотоаппарат. Утром мои снимки были опубликованы на ресурсах ДНР, а еще
через день, об обстреле напоминал лишь остов сгоревшего троллейбуса, пара
сожженных машин и несколько уничтоженных торговых палаток. Город
продолжал жить, как бы ни старались избавить его от этой пагубной
привычки наши бывшие правители. Даже мрачные воронки на дороге,
оставленные осколками мин, через несколько дней залатали свежим
асфальтом. Торговцы привычно продавали свой товар. Мы, горожане, привычно
ехали по своим делам. Со стороны Песок и аэропорта привычно уже, что-то
гремело.

    Часто задают вопрос о том, почему мы не уехали. У каждого
оставшегося, наверное, есть свой ответ. Мой же ответ такой - дом. Мама
построила дом на моей даче. Это был ее единственный дом, который она сама
спроектировала для себя. Много строений построены по ее проектам на
территории СССР. Она была инженер-строитель. Главный инженер. Для себя ей
удалось начать строить только уже в очень преклонном возрасте. Мы
помогали. Носили шлакоблоки, носили мешки с цементом и песком. Потом мы
переехали из своей квартиры в центре города на дачу. Переехали и остались
там жить. Строить мама уже не могла. Я перестраивал крышу, проводил
проводку, делал канализацию. Вырыл скважину. Я спроектировал и собрал
контроллеры. Контроллер следил за уровнем воды в баки и включал, когда
надо, насос. Контроллеры следили за температурой. Я построил систему
тепловодов от печки и саму печь. Система из датчиков движения следила за
тем, что бы свет включался тогда, когда появлялся человек и затем -
выключался. Была создана система резервного питания. Окультурен подвал и
погреб. Дом стал для нас чем-то живым. Большое, доброе и доверчивое
существо. Это не просто место или строения. Это кусочек нашего мира,
наших душ. Дом наш спасал нас в страшные морозы, он укрывал нас от
ураганов, защищал от жары. Его устройства включались сами, когда было
надо, освещение заботилось, что-бы нам не споткнуться. Вода послушно
наполняла баки. И это существо бросить потому, что какие-то бабуины
решили поскакать на своем Майдане? Потому, что другие уроды, иначе не
назовешь - уроды и убийцы, пришли выполнять волю каких-то преступных и
нелепых дураков? По-моему, так нельзя. Впрочем, дом мой нам все-таки
пришлось оставить. Как-то он там? Цел ли? Ждет ли еще?

    Дом мой нам пришлось оставить: пришли мародеры. Просто мародеры.
Никакой стороны. Шакалы и падальщики есть в любых местах, готовые
поживиться на человеческом горе. Чаще всего это полностью
деклассированные, опустившиеся человеческие существа. Их презирают все: и
жители, и военные, и даже уголовники. У этих существ нет никакой этики,
никаких правил, кроме правила сильного. Это люди за гранью добра и зла.
Поймай такого и спроси у него, что, по его мнению хорошо, а что плохо,-
не поймет даже смысл вопроса, а начнет "давить на жалость" и милосердие,
объяснять как трудно ему бедному живется. Клянчить сигаретку и просить
отпустить. Жааалобно так. Не обманывайтесь его кротостью - это трусость и
изворотливость. Никакого раскаяния у такого существа не предвидится.
Отпусти его, надсмеется над "лохами" и пойдет грабить насиловать и
убивать дальше, даже пуще прежнего: безнаказанность в таком
человекоподобном вызывает кураж.

    Мародерам никогда впрок не идет их грабеж: они больше ломают и
разрушают, а то немногое, что выносят - наспех пропивают. Ментальность,
если у этих существ можно говорить о душе, у них - разрушителей.
Разрушителей всего до  чего могут дотянуться.

    Я наблюдал их еще до войны. Этих всевозможных "металлистов" -
разрушающих устройства, что-бы сдать горсточку цветного метала и на
вырученные деньги напиться дешевого пойла. Они могли целый день потратить
на то, чтобы кувалдой разбивать украденный где-нибудь железобетонный
столб, для того чтоб извлечь из него пару килограмм арматуры. Я
разговаривал с одним из них. Еще до войны. Мне показалось логичным, если
он сдаст в приемный пункт свою кувалду. Это обеспечит его деньгами на
несколько столбов вперед и избавит от совершенно каторжного и при этом
деструктивного труда. Я не стал предлагать этому человеку пойти и сделать
его кувалдой что-нибудь полезное и заработать этим: он не готов был
работать. В его сознании, рушить столбы и выкапывать трубы - это не
работа. Это "на халяву". Один мой бывший знакомый жил в сторожке в
которой не было никаких удобств. Жил он там с семьей. Грунтовые воды в
том месте были неглубоко, но знакомый не выкапывал колодец что-бы иметь
воду хоть для технических целей, из соображения, что он здесь не на
всегда. Прожила его семья в той сторожке около десяти лет.

    Мародеры лазили по соседским дачам. Их было трое. Трое вооруженных
людей. С ними, говорят, была еще и женщина. Я лично ее не видел. Видел
только брошенную женскую куртку. На следующий день они вернулись. Один из
мародеров стал стрелять в меня из пистолета Макарова. Поскольку
расстояние было больше дальности прицельного огня - было не опасно. Но
эта не опасность сейчас и для меня, могла оказаться трагичной для
девчонок. Пришлось срочно эвакуироваться. Благо, "тревожные чемоданчики"
с наиболее необходимыми вещами и документами были подготовлены заранее.
Мародеры гораздо опаснее всех снарядов и пуль Украинских войск. У тех,
вероятно осталось хоть тень чего-нибудь человеческого. Мародеры же -
бешенные животные. Мы уехали с дачи.

    Часто задают вопрос, почему мы остались. Кроме дома у нас есть
животные, которых мы любим, которые любят нас и верят нам. Есть
привязанности. Есть целый мир нашей жизни. Я не думаю, что правильно
отказываться от него или даже от части его, лишь потому, что так решил
кто-то, какой-то барин или всезнайка. Если бы я сам решил уехать - это
было бы мое решение, но бежать от трудностей - это позор. Только явная
физическая опасность моим близким, которой у меня нет сил и средств
противостоять, заставила нас покинуть наш дом. Но мы не уехали. Мы будем
бороться. Бороться до конца. И мы - победим. Непременно. Мы вернемся
домой.

    Все началось со стихов. Моих. Этот рассказ я решил закончить тоже
стихами. Чужими. Всего один куплет из произведения Владимира Скобцова:

...
                ***

        И Родина щедра, как нищенка у храма,
        Обчистила ее нечистая семья.
        Вас Родина простит, на то она и мама,
        Нужны ли только ей такие сыновья?


Чтв, Мар 19 2015 17:11:49