Лионский мотылёк - глава восьмая

Лети в ночи, мой милый мотылёк!
Огонь свечи не опалит пусть крылья.
Там, днём, к тебе спасение придёт,
ночная боль останется лишь былью.

     Арно Блан ждал её на открытой веранде своего огромного дома, в предместье Страсбурга. Он был бледен. Сидел, сцепив пальцы рук. На левом безымянном пальце поблёскивало кольцо с изумрудом. Он снял его и подал Ирине Ивановне. Она сразу узнала форму кольца, оно лишь было большого размера. Та же надпись...
     Усадив Ирину Ивановну в удобное кресло, попросив слугу принести ей теплый плед и чашку горячего шоколада, он стал рассказывать:
     - Мы были влюблены с четырнадцати лет, я и ваша бабушка Евгения. Но её в шестнадцать лет сосватал ваш дед, Ирина. Кожин был старше Евгении на двадцать лет. Новая власть относилась к нему лояльно и её родителям хотелось счастья для дочери. А я был слишком молод, чтобы защитить себя и свою возлюбленную. Время было смутное. Мои родители рвались уехать из нашего провинциального городка во Францию. Перед самым отъездом мне отдали мамины драгоценности для сохранности. Я не думал, что делаю, пошёл к знакомому ювелиру и попросил сделать надпись на кольце, а себе заказал это кольцо, отдав мастеру большой золотой крест на солидной цепочке. Камень он мне предложил сам, взяв за него недорого.
     Мой милый Мотылёк, называл я свою возлюбленную. Она испугалась, когда я принёс в подарок мамины драгоценности, но я убедил взять их на память. Надеялся, что и ваш дед покинет смутную Россию и мы с ней встретимся там, в Париже, и скажем всем о нашем чувстве. Всё пошло не так с самого начала. Мои родители погибли на моих глазах от рук грабителей, искавших в нашем багаже мамины драгоценности. Я долго скитался, пока добрался до Парижа. Мне повезло больше, чем другим. Меня наняли в богатый дом ухаживать за больным, немощным стариком. Месье Блан был очень богатым человеком, своих детей не имел, а вот родственников кружило вокруг него много.
     Все ждали с нетерпением его смерти, говоря в кулуарах, что старик зажился и пора ему уже на покой, а старику тогда было всего пятьдесят восемь лет. Смешно вспомнить - старик! Мне через пару дней исполнится девяносто девять лет. Но тогда и я считал его стариком. Ухаживал за ним с большим рвением. Ванны, массажи, питание, только после снятия мною пробы. Мы оба боялись быть отравленными. Он, пролежавший три года, встал на ноги. Вначале с трудом, но уже через полгода никого из родственников не было в его доме и прожил он ещё двадцать лет, став мне опекуном и родным отцом, завещав мне всё своё состояние.
     Однажды, в Париже, я увидел знакомых из нашего города, которые посмеиваясь над вашим дедом, называя его чудаком, заказавшим у ювелира копию маминых драгоценностей, в которых выводил свою жену в свет. Хотя это не были балы нашего времени, но она блистала на них, вызывая зависть. Вчера, на приёме, я понял, как они ошибались! Это те, наши изумруды, она их сохранила! Ваши серьги - это всё что осталось? Называйте меня просто Арно, Ирина.

     - Она всё сохранила и просила никогда не продавать. Копия драгоценностей действительно существует. Сделана она тем же мастером и на первый взгляд её трудно отличить от настоящих. На свою беду, я навязала своей девочке, приехавшей сюда учиться, взять их с собой. Только перстень на её руке настоящий, всё остальное - копия. Их украли, а когда поняли, что это подделка, то выкрали Лолиту, так зовут мою дочь. С вашим сыном, Арно, в наш город приезжал предприниматель из Лиона, некто Матис Дюран. Он сразу проявил нездоровый интерес к драгоценностям. От известия о похищении дочери скончался мой муж. Не лучшим образом повёл себя сын... Он видел Литу после похищения в Марселе, за неё потребовали все драгоценности, но он нам с отцом ничего не сказал. Вот теперь я здесь, а где моя доченька никто не знает. Прошло много времени. Могли продать в сексуальное рабство, назвав другим именем, - ответила ему Ирина Ивановна.
     Арно Блан настоял, чтобы Ирина Ивановна осталась жить в его доме. Она позвонила в консульство, там согласились с её решением остаться в Доме Блан, но просили бывать в консульстве.
     К обеду к дому стали подъезжать дорогие машины с гостями. Многих из них тоже вывозили на колясках. Гостей разместили в доме на отдых. Вечером в большом кабинете месье Арно собралось не менее двадцати старцев. Арно попросил Ирину Ивановну рассказать обо всём, ничего не утаивая. После её рассказа в кабинете повисло молчание.
     Потом, неохотно, один за другим старички стали говорить о некотором событии, в котором их приглашали поучаствовать. Речь шла о молодой девушке, очень красивой, хорошо образованной, а главное - целомудренной. Но цена за неё была заоблачной. Организаторы торгов сообщили о прекрасном голосе девушки, которым она владеет с мастерством.
     Многие могли позволить купить себе живую игрушку, но ни один из присутствующих в покупке не признался. Арно побаивались, знали о его возможности сделать жизнь невыносимой, но больше боялись его внука, внебрачного сына Мишеля Блан. Этот двадцатипятилетний парень, сын известной актрисы, был не просто безбашенным, он слыл жестоким. Сам никогда ни в чём не участвовал, но всё, что происходило со многими, было сделано по его указке. Ален, так звали внука Арно, был божественно красив. Он носил фамилию своей матери, не общался с отцом, но очень обожал деда и мог для него сделать что угодно. Их сходство было огромным и ни у кого не вызывало сомнения, чей это внук. Поговаривали о его связи с миром преступности, но он был ловок и никогда не попадал в руки правосудия.
     - Что ж, сожалею о несостоявшемся откровенном разговоре, - завершил разговор Арно, - но, как вы все понимаете, я на этом не остановлюсь и продолжу поиски пропавшей моей правнучки.
     При этих словах все стали перешептываться, в комнату словно ворвался рой пчёл. Из задних рядов выехал довольно крепкий старик, продвигаясь к столу.
     - Тебе надо было сразу сказать, Арно, что девочка - твоя правнучка, это меняет дело. Ко мне обратился некто Матис Дюран из Лиона. Он продаёт свой процветающий бизнес и предложил его мне. Цена несколько завышена, я стал торговаться, но он не снижает цену. Я спросил его о причине продажи бизнеса, а он или в шутку, или всерьёз, ответил, что хочет купить мотылька в изумрудной оправе, намекнув мне на мой отказ участвовать в покупке девушки, которую и представляли под именем - Мотылёк.
     При этих словах Ирина Ивановна, сидящая в кресле в дальнем углу кабинета, потеряла сознание.
     Очнувшись и открыв глаза, Ирина Ивановна увидела перед собой молодого человека, стоящего перед ней со стаканом воды. В кабинете никого не было.
     - Выпейте немного воды, мадам, в ней успокоительные капли. Дед поехал выпроваживать гостей. Мы узнали от них больше, чем бы им хотелось сказать.
Меня зовут Ален, я внук Арно. Обещаю вам, мадам Ирина, я найду вашу дочь!
Не знаю, что с ней произошло за прошедшие месяцы, но всё можно исправить, пока человек жив. Я видел у деда фото девушки и он сказал, что это ваша дочь. Сегодня я уезжаю в Лион со своими помощниками, если понадобится, то мы перевернём весь город, но девушку найдём. И беда тем, кто за этим стоит. А теперь позвольте вас перенести в вашу комнату, вам лучше теперь поспать, дорогая Ирина. Слушая этих старцев, я и сам едва не потерял сознание от злости, стоя за портьерой.
     Последнюю фразу Ирина Ивановна слышала с трудом, сильные руки подняли её и понесли.

Продолжение следует:

http://www.proza.ru/2017/06/17/1033