Колодец

Ночной бриз тихо шелестит несметным роем лепестков. Горгонами высятся древние берёзы, взращённые сгнившими предками. Голиафы – высотой с два столба ЛЭП, и крохи, зима от роду, - по грудь. В тусклом свете месяца серо-зелёные листья сливаются в колышущееся марево.
Гибкие хлорофильные лапы гладят по лицу, цепляют фиолетовую рубаху. Роща едва со стадион. Чёрно-белые узоры на берёзовой коре слагаются в лица. Злые, улыбающиеся, печальные. Древесные гардины раздаются, отворяя крохотную лужайку. Посреди – колодезный сруб без крыши, ведра. Не ведающая ног мурава колоситься до верхних брёвен. Грянувшись на колени, заглядываю в бездну. Вода как тьма египетская. Лучи звёзд всасывает ненасытной губкой. В подобном киселю мороке ворочаются тени. Подскакиваю от резкого скрипа. Вскидываю очи. Над скважиной – сломанный сук. Белеет в темноте драная рана. Из колодца – яростный крик:
 - Аня! – далёкий вопль мешает надежду и безумие. По коже ползут мураши. В мрачном зеркале отражаются узкие стопы на краю бревна, подранные джинсы. Тянется к ещё целому суку верёвка. Инстинктивно хватаю изящную лодыжку. Но она лишь в отражении. В ладонь злобно впивается заноза.
 - Уйди! – голос девушки полнит гнев и злость, - Какого чёрта! – в интонациях проклёвывается горечь. Тёмные в отсветах звёзд ветви мотает, как лапы чудищ.
Хруст отпихиваемых в стороны веток. Это я бегу там. Миг тишины. Судорожный выдох. Колодец, как рупор, усиливает звук.
 - Я не в силах… Опомнись! – Моя твёрдость – лишь наведённая. Отзвук дрожит просящими нотами.
 - Поздно! – садистски рычит девушка. Трещит сук. Голые стопы соскальзывают к воде.
 - Сто-о-о-ой! – крик похож на рёв затравленного медведя. В отражении – тело качается на ветке. Скрипит древесина. Подпрыгивают летящие волосы. Скрипя, удавка сжимает шею. Серые глаза – прямо в душу, непреклонно гнетут сквозь отражение. С края колодца смуглые руки тянутся к девушке. Ну-у, дотянись же, дубина! Адовый  треск – ветвь ломается. Как бич, щёлкает верёвка. Тело мчится к грани воды. Плеск похож на гильотину, отсекающую остаток жизни… Волны расходятся по воде, вновь наводя чернильную мглу.
Чёрная как дёготь, мокрая гладь расступается. Поднимается тёмный бугорок. Пальцы, кисть. Ледяной жар чешет по спине. Из колодца выныривает она.
Волосы иссиня-чёрные, отливают светом луны. Черты лица заострены, бликуют звёздами. Глаза – пылающие янтарём и мёдом свечи. Сверлят, словно автоген. Судорожным рывком сгребаю в пальцы мокрую кисть. Когти второй руки царапают мне плечо, впиваются в мясо. Наши зрачки сходятся – на расстоянии трёх дюймов. Её тело – пятое  измерение. Реальней реального. Взгляд падает внутрь, как фотон в чёрную дыру. Хочется и проглотить, и кануть. Одна фраза, два голоса:
 - Всё, или ничего! – гулкое эхо встряхивает листья в роще.
Бесшумно смыкается тёмная вода. Древняя роща вздыхает единым лёгким.