Красный тюльпан Афганистана. Не отредактированная

    Вместе они были всегда.  Да, да, именно всегда.  Родились  в 1967 году  с разницей в один месяц, и как только их матери стали гулять с колясками,  сами того не осознавая,  пацаны уже подружились  с самых пелёнок. На почве общих интересов их семьи  сблизились, ну и у них не было выбора.
    Оба ходили в одни ясли, потом в детский сад  в одну группу.  В школе, в техникуме – везде вместе. Они были разные, но противоположности притягиваются - это происходило и с ними.
   Артём был спокойный и начитанный мальчик. Он мало гулял и много читал. Славка – полная противоположность. О таких говорят: «Оторви и брось!».  В драках всегда участвовал Славка, а Артём его отговаривал, но у него это редко получалось.
   Бывало, что и Артём получал звездюлей из-за Славки, но он это воспринимал как часть их дружбы и никогда не жаловался, хоть и говорил с упрёком, после очередного инцидента:
 -  Если бы не ты не ходил бы я сейчас с подсвеченным глазом!
 На что Славик весело отвечал, утирая рукавом кровавую юшку:
   -  Не кисни, зато размялись, теперь неделю зарядку не нужно делать! – и давал ему дружеского «леща».
  Жили они по соседству, и,  учитывая дружбу родителей, частенько были друг у друга в гостах. И даже в этом проявлялась разница их характеров. Если Славка приходил к Тёме, и  Артём затевал игру, то,  как правило,  она была спокойной и даже в некотором смысле  образовательной. Они,  то играли в лото, то расклеивали марки, а могли и что-то читать вслух.  Справедливости ради нужно отметить, что  такие интеллектуальные игры быстро утомляли Славика,  и у него начинало свербеть в одном месте. Тогда они шли на улицу, где уже Славка предводительствовал и  гонял девчонок, или крутил  сальто на турнике. При этом Артём всегда старался его удержать от необдуманных и неосторожных игр, но ему это почти никогда не удавалось.
  Как-то раз Славик в очередной раз решил на качели покрутить «солнышко». Сорвался и сломал руку. Артём,  сокрушаясь о беде друга,  очень переживал. Славке наложили гипс,  и ему пришлось поумерить свой пыл. Руку он сломал правую и уроки делать не мог. Славку такое положение дел вполне устраивало, а вот правильному Артёму не давало покоя, так как он, во-первых, не смог уберечь друга, а во вторых Славка сильно отстанет в школе, и поэтому пока не снимут гипс, они будут делать уроки вместе и Тёма будет во всем Славке помогать.
   В общем,  в их тандеме  Славка был «шухер», а Артём сдерживающий фактор, в просто-народии «тормоз» и батан.
  Так, не сильно заботясь о своём будущем,  и жили  не тужили эти два советских парня. Но после окончания техникума, один год им дали доучится, и поэтому их призвали в девятнадцать, а не как всех в восемнадцать лет -   пришла пора служить.
   Артём был патриотическим юношей и уговорил Славика подать заявление, или по военному – рапорт, о желании проходить службу в ограниченном контингенте наших войск в Афганистане. Славик был парень заводной и любитель приключений, ему эта идея показалась клёвой и так, после КМБ (курса молодого бойца) и  трёхмесячной учебки они были переброшены в Кандагар, где им и предстояло служить.
  После нескольких «боевых» у пацанов, а особенно у неуёмного Славки появился некоторый кураж. Они выезжали в составе колонны, сопровождая грузы.  Несли караульную службу, в общем,  всё как у всех – служили не тужили, им даже нравилось.
    «Старики»  рассказывали всякие «страшилки» про «душманов» и «шурави», как первые издеваются над нашими пленными солдатами, но за три месяца службы Славик с Артёмом так толком с душманами не встречались и ничего особенно страшного сами не видели. Но одна история их потрясла.
    Как-то в одной из ночных вылазок «духи» захватили блокпост на высоте. Вырезали почти весь взвод, а двух  прапорщиков, которые первые пришли в себя и убили десяток вражин,   для устрашения – казнили,  сделав из них «красный тюльпан». «Красный тюльпан» - это когда человека обкалывают наркотиками и пока он не чувствует боли надрезают туловище по кругу на поясе,  затем снимают с несчастного мученика кожу снизу вверх и   завязывают в виде тюльпана над головой, предварительно подвесив за руки.  Когда действие наркотиков прекращается обречённый сходит с ума от боли и умирает в страшных мучениях.
…Аж мороз по коже!
  Такую историю рассказали нашим пацанам. После таких ужасных откровений они поклялись кровью, что не дадут душманам  взять себя в плен.   
    Пятнадцатого августа 1988 года был неприметный, жаркий, солнечный день. Второй взвод, 101-ого  мотострелкового полка, 5-й гвардейской  дивизии,  готовился на очередной боевой. Полный боекомплект, «сухпай»  на три дня – всё как всегда. Артём и Славка вместе со всеми паковали вещь-мешки. В девять утра по команде «по машинам» все погрузились на «броню»  и взвод приступил к выполнению боевой задачи по сопровождению колонны с медикаментами. Услышав команду,  Славик, как всегда пошутил и подколол друга:
 - Ну что, братан, обделался? Да не дрефь, всё будет зашибись! – он весело подмигнул Тёме, как обычно отвесив ему дружеского «леща»,  и полез на «броню».  Артём поправил форменную кепку и со вздохом нехорошего предчувствия последовал за другом.
    Здесь они тоже были неразлучны. Их дружбу уважали даже «старики», и «наехав» пару раз на них, получили  достойный отпор  и   оставили служивых в покое.  В армии вообще издеваются только над теми, кто позволяет с собой это делать, и далеко не каждого можно сломать. Наши пацаны были как раз из такого несгибаемого теста. Это все поняли и без необходимости их не трогали, а командиры распределили служить  в одно отделение для усиления.
   Колонна, рыча моторами тронулась в путь.  Как чёрная змея петляя по враждебной выжженной земле, где ненавистные взгляды сопровождают тебя везде, как ты только выходишь за границу части.
  Вообще вид боевой колонны вызывает трепет, особенно в ночных переходах. Ощетинившись оружием при свете фар машины с диким рёвом, который то усиливается, а то опять притихает, проползают мимо, поднимая клубы пыли.
  Красиво!
  БТР не лимузин и ехать на нём весьма и весьма не удобно. После пяти минут подскоков и ухабов задница начинает неумолимо поднывать, подсказывая, что лучше бы идти пешком. Но в армии на такие мелочи никто внимания не обращает, так как устав напрямую указывает, что нужно стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы.
   Колонна, в которую входило и подразделение наших бойцов была небольшая: три 131-х ЗИЛа и три БТР сопровождения.
 По пыльной дороге они передвигались медленно, но довольно уверенно.
 Горы уже не приводили в бешеный восторг, мальчишки стали мужчинами и профессионально всматривались   в  господствующие высоты, выискивая признаки засад.
  Тёма со Славиком ехали на втором БТР.  Командиром на их машине был старший сержант Пилипчук – хохол переросток с Полтавщины.  На первой -  командир взвода,  старлей с первым отделением, а командир  роты – капитан Ткачук с бойцами из второго замыкали колонну на третьем БТР.
  В 14-00 остановились на третьем блокпосту, командиры дали команду «к машине», «строится». Палило нещадно. БТРы раскалились  на жгучем солнце. Служивым дали передышку и возможность пообедать в теньке. Машинам тоже требовался отдых, они и так работали на износ.
  Несмотря на жару, аппетит у всех был зверский. Сказывалась молодость. «Сухпай»  раздербанили в два счета и завалились на привал. Пока не спадёт жара, командиры дали отдохнуть бойцам, да и ехать оставалось недалеко.
    Около 18-00 колонна тронулась дальше.
 Всё шло по обычной процедуре. Два БТРа прикрытия впереди, потом три ЗИЛа и в конце замыкающий колонны  БТР командира роты. Славик с Артёмом, как и раньше,  ехали на втором.
  Как рванул фугас они не видели, но когда головной БТР загорелся, инстинктивно «посыпались» вниз. Через несколько минут беспорядочной пальбы уже горела и их бронемашина.
   Артём слегка растерялся и Славке его пришлось тащить за шкирку к расщелине на отвале дороги в которой можно было укрыться от дождя пуль, под каким они оказались. Они оба начали стрелять, не целясь по направлению вершины, потому что нападение происходило оттуда. Через пятнадцать минут шквального огня горели все машины и три БТРа. Пацанов стелили из пулемётов как  листву в октябре. Всё рвалось и горело. Едкий густой дым и  запах горящей саляры, застилал всё вокруг и укутывал поле боя.
 Дышать было нечем.
 Ответные очереди раздавались всё реже, и через двадцать минут боя стихли совсем.
  - Что, больше никого нет? – спросил перепугано Тёма.
 - А я что – доктор? – не громко отозвался Славик. Голос Славки звучал бодрее, но чувствовался страх и растерянность.
 - Что будем делать?
 - Ты сейчас у кого спросил? -  Славик выпучил на Тёму глаза – валить нужно, они сейчас вниз пойдут раненых добивать и трофеи собирать…. Ждать будешь?
Тёма передёрнул затвор, на дорогу выпал последний патрон, который оставался в патроннике.
 - У тебя патроны есть?
 - Да хрен его знает, что у меня есть? – стал шарить в подсумке Славка – нет, только то что в магазине.
 Он отстегнул магазин.
 - Чёрт, один пустой, а во втором шесть!
 Магазины располагались «валетом» друг к другу и  были перевязаны изолентой.
  - Походу, мы попали! – взволнованно прошептал Артём.
 - Не сци в компот! – не уверенно подбодрил Славик – ладно, сопли подбирай, и давай, пока дым не рассеялся, поползли вниз, до блокпоста не так далеко – дойдём!
   Пацаны легли на пузо и стали по-пластунски переползать дорогу, это получилось у них довольно лихо, так как подгонял страх. Они пересекли полотно и поехали вниз с косогора, стараясь подальше уйти от поля боя.  Тёма даже не перевернулся на спину, а так на пузе и поехал юзом глотая открытым ртом колючую пыль и царапая живот и ноги.
  Славик поступил умнее, он съезжал на вещь-мешке, предусмотрительно положив его под задницу. Добравшись до более-менее ровного места,  они оба вскочили на ноги и дали дёру, предположительно, в сторону блокпоста.
  Бежали долго, на сколько дыхалки хватило. Завалились у какого-то  камня и тяжело дыша стали кумекать – что делать дальше?
 - От этих мы вроде оторвались – жадно глотая воздух, выдохнул Славка.
 - Допустим, а идти куда? Кругом горы да битый камень, у тебя мысли есть? – выдавливая слова из сильно вздымающейся груди, прохрипел Артём.
 - Куда, куда, к нашим конечно!
 - Умник, может,   скажешь  где наши? Или у тебя карта есть? Куда идти, ты же у нас всё знаешь!?
 - Ладно, Тёма, не наезжай, ща разберёмся, главное ушли от этих – он кивнул в сторону душманов – а сейчас решим…, может,  переждём?
 - Ага, давай уже тогда, не переждём, а подождём, они скоро подойдут и шкуру тебе на голове завяжут, твою же! – съёрничал Тёма.
 - Всё, непурши, пошли потихоньку вниз….  Мы с севера пришли?
 -  С Дальнего Востока, блин! Откуда я знаю, топограф, где здесь север а где юг, солнце вон там село,…  или нет? Да чёрт его знает, через пятнадцать минут я тебя не увижу, не то что солнце! Давай решать уже, что-то надо делать?
 - Надо, надо! Сам знаю что надо, вот только не знаю, что именно! Идти опасно, оставаться опасно! Эти «горные козлы» могут в любой момент нагрянуть, они, по-моему, и в темноте видят. Ладно, пошли…. Вот попали – твою мать!
  - Мать – хвать! Чеши давай! – пихнув Славика в плечо,  резюмировал Артём.
 И два,  оставшихся в живых,  солдата советской армии стали пробираться к своим.
 
        Быстро темнело. Славка шёл впереди по чуть различимой в темноте тропе, Артём следом. Шли молча, чтобы не сбивать дыхание, да и страх сковывал все внутренности.  За каждым камнем мерещился душман. Ночью, в чужой враждебной стране два зелёных пацана чувствовали себя явно не в своей тарелке.
   Когда прогремел взрыв, у Артёма чуть не выпрыгнуло сердце. Это произошло внезапно в полной тишине в нескольких метрах от него в том месте, где шёл Славка. Ледяной холод  страха ожог всё тело.  На мгновение Тёму оглушило. Он схватился руками за уши и упал на колени.  Медленно слух возвращался, а с ним и осознание  ужаса их положения. Он мысленно попрощался со своими и приготовился умирать. Славка орал от боли так, что казалось что его слышат даже в Москве,  не то что преследующие духи.  Когда прошёл первый шок Артём бросился к другу. Славик  стонал и корчился от боли как перерубленный лопатой уж.
   - Тихо, Славка, тихо! –  Взволнованно шептал Артём . –  Услышат же! Не кричи!
  Тёма стал зажимать Славику рот, чтобы тот не орал.
  - Тихо, Славик, тихо! – вновь и вновь повторял он.
  Когда  Славка немного притих, Тёма отпустил руку, зажимавшую ему рот и  метнулся к окровавленной ноге друга.  Славка не громко стонал ухватившись двумя руками за окровавленную конечность.
  – Покажи, дай посмотрю!? – Засуетился возле него Артём. Славик прибывая в болевом шоке только тряс ногой и беспрерывно выл как раненный волк.
 - Да покажи ты! Убери руки! Дай посмотрю! – Артём с трудом оторвал Славкины руки от изуродованной ноги. Темнота не давала осознать полной картины случившегося, но было и так понятно, что дело «труба».
  Вытащив брюшной ремень Тёма трясущимися руками перетянул раненную ногу на двадцать сантиметров выше раны, как учила санинструктор Катя.  Сейчас Тёмин мозг работал на пределе своих возможностей и его природная собранность  стала  проявляться в нужный момент. Артём собрался и действовал почти профессионально и чётко,  следуя инструкциям  вдолбленным санинструктором.  Достал аптечку. Выбрал нужный шприц быстро сделал обезболивающий укол. Открыв зубами упаковку с бинтом наскоро перевязал культю  Славки. Ступню оторвало напрочь. Она лежала в ботинке на склоне,  чернея тёмным пятном. После проделанных процедур Славке стало легче и Артём позволил себе немного отдохнуть. Он увалился прамо на камни рядом с притихшим другом. Обезболивающее сразу начало действовать и Славка затих.
   Но мозг Артёма по-прежнему лихорадочно работал: «Славка идти не сможет. Куда идти, мы толком тоже не знаем.  Нести его, я долго не смогу.  Духи явно слышали взрыв и вопли  - поняли, что кто-то уцелел. Следовательно скоро они будут здесь. При  самом благоприятном раскладе они нарисуются утром, когда рассветёт.  Не дураки же они ночью по минам гулять? А мины ещё здесь есть, или это Славка такой счастливый – одну нашёл?  Хрен его знает что делать?» - так думал Артём принимая решение. От страха и жары его «афганка» была мокрая от пота.
  Оставалось одно, на свой страх и риск вторичного подрыва идти не откладывая, чтобы попытаться обогнать духов,  которые,  скорее всего, до утра не будут их преследовать.
  Отдохнув, и немного придя в себя,  Тёма с трудом взвалил стонущего Славика  себе на плечи и медленно побрёл. Всё лишнее пришлось оставить. Один автомат,  вещь мешки, подсумки  он бросил. Но в запале и суете взял автомат с одним единственным патроном в магазине.


         Артём нёс Славика уже больше часа. Колени дрожали. Сердце бешено колотилось. Дыхание хрипело. Горячие струи пота  вертикальными полосами избороздили пыльное лицо,  превратив его в подобие топографической карты испещрённое руслами рек. Со Славкиной культи  сочилась тонкая струйка крови, оставляя бордовый след по всему их пути. Едкая, жёлтая пыль густым слоем насела на наскоро наложенную повязку, превратив её в грязные, окровавленные лохмотья.
   Артём  плохо соображал, так как  сильно устал и был контужен от взрыва и просто переставлял  ноги, которые предательски дрожали. Чёткого направления он не знал. Знал, что свои где-то там, туда, куда-то он и шёл. Славик уже  не стонал, поэтому Тёма  периодически подбрасывал его на плече и спрашивал:
 - Живой, брат!?
В ответ Славик хрипел что-то несвязное.
  Ближе к рассвету Артём уже совсем выбился из сил. Он уже не был в состоянии даже приподнять Славку, не то что нести его. Он лежал на спине и тяжело дышал. От усталости страх ушёл куда-то, но тревога осталась. Они находились с левой стороны небольшого перевала, в метрах двухстах от вершины.  А  с правой, чуть пониже на уступе располагался блокпост с которого  они вчера и отправились в свой крайний вояж.
  Они почти дошли. Оставался последний рывок. Тёма видел край флагштока на,  котором развивалось красное знамя. Но подняться уже не было сил.
  Лёжа на спине Артём заметил движение на перевале. Приподнявшись на локтях он увидел духов поднимающихся  по тропе снизу.  До них было что-то около километра.  Духи поднимались к блокпосту в предрассветной тишине не производя ни звука. Они явно хотели застать наших врасплох.  Он чётко представлял чем это могло закончиться. Страшный рассказ о «красном тюльпане»  всплыл в память ярким пятном. От вида душманов к Артёму вернулся страх, а вместе с ним и силы.
«Если они  под прикрытием ночи  проникнут на блокпост то нашим хана» - подумал Тёма – «перережут всех ко всем чертям!».
  Артём посмотрел на Славку, тот лежал как будто  бездыханный. Тёма потряс его за плечё.
  - Славик! Славик! – взволнованно прошептал он. Славка не подавал признаков жизни.
 «Неужели умер!?» - страшная мысль обожгла мозг. Страх сковывал мысли. «Что мне делать?»  -  лихорадочно крутилось у Тёмы в голове. «Если я сейчас побегу, то я успею опередить духов…. Но как же Славка, что я скажу тёте Наде когда вернусь?  Что я его бросил…? Но со Славкой я не дойду…! Ладно, я вернусь потом за ним, ему уже всё равно ничем не поможешь.»
  Тем временем рассвет набирал силу и уже стало достаточно светло, чтобы вся картина предстала перед взором.
  Душманы  шли налегке. Кроме стрелкового оружия ничего другого не было видно.
  Тёма огляделся. Они лежали в воронке от миномётного снаряда, сбоку торчала  разбитая труба орудия. Судя по всему на этот блокпост нападали уже не раз и они находились в когда-то принадлежащей душманам миномётной точке. Уничтожить её было не сложно с блок поста, расстояние позволяло, при наличии корректировщика на вершине  – проще пареной репы.
  Артём решил бежать к своим, если не медлить, то он успеет и спастись и  предупредить. «А за Славкой я вернусь позже, ему уже не помочь…. Прости брат!». 
   Он поджал ноги, весь сгруппировался и рванул. От его рывка грунт вылетел из-под ноги и сыпанул в лицо, лежавшему в воронке Славке.  Артём услышал за спиной стон.  Тихий, но оглушивший его как разряд грома.
 - Славка!?
   Артём стал как вкопанный.  Он не мог больше обманывать себя. Славка жив. Да, ему бы, Артёму, было бы удобнее если бы Славка умер, но этот стон окончательно вернул Тёму в реальность. Он бросает друга и обрекает его на смерть?
 - Но почему бросаю? – Думал Артём – Я вернусь за ним после боя. Откуда они знают что он здесь?  Оттуда воронки не видно. Прости брат, я обязательно вернусь…! А если они найдут Славку, что тогда…? Нет, всё будет хорошо. Я вернусь за тобой! Держись брат!
  Артём начал лихорадочно карабкаться вверх сдирая ладони, которыми он цеплялся за острые камни. Мысли не покидали его.
 - Что я скажу тёте Наде – думал Артём – если что…?   А она мне:
 - Ну что, Тёма, друга-то не уберёг, погиб мой Славичек, а ты вот стоишь, живой и невредимый, а ведь вы вместе были…
Мысли Артёма путались.
 - Но я должен предупредить наших…! - в лихорадке думал Артём – А как же Славка?  Не обманывай себя, ты предаёшь друга, своего лучшего друга! А если бы ты там сейчас лежал, Славка бы тебя не бросил…. Трус!
 Артём окончательно запутался. И друга бросить не позволяла совесть, и наших нужно предупредить. Как поступить он не понимал. Времени было в обрез. А мысли разрывали голову и не давали принять правильное решение. Они не слушались его разума, при этом ноги сами несли к блокпосту.
   Пока Артём метался в нерешительности,  как ему поступить духи, тем временем, уже заметили его и часть из них направилась ему наперерез. Увидев это Тёма рванул как спринтер к  блокпосту,  утешая себя мыслью, что он уводит их от раненного друга.


     Артём предупредил солдат на блок посту. Успев поднять тревогу. Когда они  с подкреплением вернулись к окопу, в котором он оставил Славку, то окоп оказался пуст.


    На следующий день, сильно избитого  и израненного  Славика привязали за запястья  к перекладине ворот какого-то дома. Ужасного вида моджахед с тонким кривым клинком медленно стал приближаться к нему. Толпа зевак уже собралась и постоянно увеличивалась.
   Славка  всё видел как в тумане, фигуры людей плясали. Понять где верх где низ было невозможно. Картинки плыли перед глазами и смывались в бесформенные пятна. Дурман «срывал крышу».
   Тонкий стилет скользнул по низу живота обнажив подкожный жир в кровавой улыбке. В Разрезе выступили маленькие капли крови. Они медленно собирались  и тонкими струйками стекали  и капали на землю. Вторым движением палач обнажил мышцы пресса, и клинок пошёл дальше по кругу  за спину дойдя до позвоночника….
   Очнувшись Славик открыл глаза и кроме кровавой пелены ничего не увидел. Рассеянный красный свет проникал в глаза вместе с волной немыслимой, ужасающей, разрывающей действительность боли. В голове помутилось и его стошнило….

     ****
  Артём так отчётливо представил себе эти события и картину казни, что от страха его мочевой пузырь расслабился и он обмочился. Одним прыжком он вернулся в окоп к Славке, но его манёвр был замечен.  Душманы приближались.
 - Щас, Славка, хоть одного напоследок заберём. Не за зря же пропадать?
  Лёжа рядом с другом он передёрнул затвор и ….
  Грянул одиночный  выстрел. Это был их последний патрон.
  Ещё до того, как сделать этот выстрел Артём раскопал гранату миномёта и убедился что она целА.
   Решение было принято.
  Один взмах руки. Глухой удар камня о капсюль…
   За тысячи километров от места событий в Воронеже две женщины одновременно почувствовали недомогание и безвольно осели.
     Сердце матери не обманешь…

    В трёхстах  метрах от блокпоста за  перевалом караульные  увидели гриб взрыва,  и не понимая его причину,  подняли тревогу. Заняв свои места по боевому расчёту бойцы  отбили атаку,  даже не подозревая, что за спасение своих тридцати  жизней они обязаны героически погибшим друзьям, которые так и остались в сводках «без вести пропавшими»,  и их матери даже не имели возможность поплакать на их могилах.  До конца своих дней они ждали сыновей домой,  не получив никакого ответа на все свои бесчисленные запросы.
   

Павшему неизвестному солдату в боях  за Родину,  посвящается.
 
Простите МАТЕРИ  по другому было нельзя...