Диалог о первой публикации М. Горького

Горький вышел из-за стойки библиотекаря и направился к столам, где можно было выпить чашку кофе.

Его окружили несколько читателей и читательниц – посетителей кафе-библиотеки. Кто-то попросил:

- Расскажите, пожалуйста, Алексей Максимович, как был опубликован Ваш первый рассказ.

- Если вы откроете, например, собрание моих сочинений в 30-ти томах, то увидите, что «Макар Чудра» опубликован без какого-либо подзаголовка. Но в примечаниях вы можете встретить слово «рассказ».  Однако автор примечаний не я. Я же в своей автобиографии «Алексей Максимович Пешков, псевдоним Максим Горький» называю это произведение «очерком».

- Как же правильно назвать Ваше первое опубликованное произведение «Макар Чудра»? – последовал вопрос от кого-то из читателей. – Историко-литературные поиски обнаружили несколько опубликованных Ваших строк и до «Макара Чудры». Но эти строки самостоятельным произведением не являются. Их мы в расчет не берем.

- Назовите «песней», – пошутил Горький – Песней старого дуба.

- Читатели заулыбались. Горький продолжил:

- В «Макаре Чудре» объединены два произведения.

В одном описывается сам Макар Чудра и наша с ним беседа. Это произведение, наверное, можно назвать очерком.

Второе произведение – это «быль». «Быль», рассказанная бывалым цыганом – Макаром Чудрой. Причем, быль - волшебная. «Ты ее запомни и, как запомнишь, – век свой будешь свободной птицей».

Горький сделал паузу и подчеркнул:

- Я запомнил.

Кто-то из читательниц подала шутливую реплику:

- Цыганский заговор?

Горький улыбнулся в ответ.

Читатели с уважением смотрели на него.

- Так почему же «песня»? – проявил нетерпение кто-то из читателей.

- Макар Чудра, рассказчик волшебной «были»,… - начал отвечать на вопрос Горький…

-   «был похож на старый дуб, обожженный молнией, но все еще мощный, крепкий и гордый силой своей», - продолжил за Горького читатель – обладатель отличной памяти.

- Учитывая поэтичность волшебной «были», ее можно назвать песней, – догадалась одна из читательниц. – Получается: «песнь старого дуба».

Горький улыбнулся в усы:

- Рассказ – очерк – заговор – быль – песнь…

Предоставив слушателям возможность сделать выбор самостоятельно, Горький продолжил:

- После моих  пешеходных путешествий по Руси у меня начала появляться пусть и микроскопическая, но - известность, формироваться какая-никакая репутация.

Расставаясь периодически с положением наемного работника и становясь на некоторое время относительно свободным человеком, я расширял круг общения. Мне стали попадаться культурные доброжелательные меценатствующие - европейского склада? - люди. Благотворители. Добродеятели.

Горький сделал паузу и уточнил:

- Вы должны понять, уважаемые слушатели, что, прибыв в Тифлис (до 1936 название города Тбилиси), я не был в положении человека, обладающего возможностями документировать происходящие со мною события. Бесспорным является факт публикации в тифлисской газете моего очерка-были-рассказа «Макар Чудра».

Этот факт бесспорен. Все остальное – это работа памяти. Памяти моей и тех, с кем я в то время в Тифлисе встречался. Но кто ставил задачу специально запоминать происходящие в то время события? Кто вел дневники? И были ли такие дневники обнаружены?
 
Мое дальнейшее повествование о первой публикации моего произведения – это весьма близкая к действительности версия, в которую могут быть внесены и какие-то поправки.

В «Дешевой библиотеке» я знакомлюсь с Александром Мефодиевичем  Калюжным. 

Кто такой А.М. Калюжный – если обобщенно?

В моей автобиографии, напечатанной в 1899 году, я называю его «человеком вне общества». Почему «вне общества»? А.М. Калюжный был родом из дворян, из хорошей, даже влиятельной, семьи. Родился в 1853 году в Полтавской губернии. Земляк Гоголя. Окончил Полтавскую гимназию. Учился в Харьковском университете. Участвовал в народовольческом движении. Последовали аресты. Возможно, - Карийская каторга. Жизнь в Сибири. Далее с 1890 года - служба в Тифлисе в Управлении Кавказской железной дороги.

Позволю себе предположить, что с какого-то момента революционная деятельность перестала увлекать А.М. Калюжного, он отошел от «движения».

В далеком от Петербурга Тифлисе А.М. Калюжный  устроился на работу, требующую интеллекта и образованности. Но его оппозиционное прошлое было известно. В каком-то смысле от одних он отошел, а к другим еще окончательно не возвратился. Вот и стал кем-то вроде человека «вне общества». Возможно, жизненные катаклизмы, опыт сформировали в этом, приближающемся к сорокалетнему возрасту, человеке особую жизненную позицию, стремление к деланию добра.

Летом 1892 года, отправив семью на дачу, Калюжный предлагает мне – в тот период я зарабатывал на жизнь работой грузчика на железной дороге - перейти к нему на квартиру. И предоставляет мне свободную комнату.

Для меня, пешеходного путешественника, такое приглашение открывало возможности: жить в «человеческих» условиях, не платить за съемное жилье, общаться с культурным, образованным, бывалым, опытным человеком.

Я рассказывал ему свои приключения во время странствий. Услышав однажды рассказ о моей встрече с цыганом на берегу Дуная, Калюжный встал, взял меня за плечо и вывел в предоставленную мне комнату.

- На столе - бумага,- сказал он.- Запишите-ка то, что мне рассказывали. А до тех пор, пока не напишете, не выпущу!

Трудно было писать. Но Калюжный и слушать ничего не хотел, пока рассказ не был готов.

Свободная комната и «человеческие» условия сыграли свою роль. Я сумел сосредоточиться. И написал «Макара Чудру».

Я отнес очерк-быль-рассказ в газету «Кавказ». Текст принял знакомый Калюжного – журналист Владимир Цветницкий.

Работая на должности грузчика, я не имел возможностей выяснять биографические детали относительно людей, принявших участие в моей первой публикации. О Владимире Цветницком у меня почти нет сведений. Могу составить предположительное суждение, что Владимир Цветницкий был также до некоторой степени человеком «вне общества». Возможно, он был родом из Малороссии. Если так, то Калюжный и Цветницкий были земляками, что не мало значило в Тифлисе, городе, далеком от центра России.

Владимир Цветницкий вроде бы начал получать религиозное образование на родине, но по каким-то причинам был отчислен из учебного заведения. Религиозное образование, пусть и не законченное, давало хорошую подготовку. В далеком от Петербурга и Москвы Тифлисе, где уровень профессиональной конкуренции был относительно не высок, недоучившийся семинарист (по моим предположительным сведениям)  Цветницкий устроился на работу в газету. Снова подчеркну, что мои сведения о Владимире Цветницком – документально не подтвержденные.

Предполагаю, что сотрудник газеты Цветницкий оказал внимание принесенному мною тексту. С рекомендацией Калюжного я был для Цветницкого «не чужой».

Через некоторое время состоялась моя встреча с редактором, худощавым стариком в золотых очках. В редакцию я пришел не как «прохожий с улицы», но как человек, известный служащему Управления Кавказской железной дороги Калюжному и сотруднику газеты Цветницкому.

Редактор внимательно читал рассказ «Макар Чудра». Сама публикация была – судя по беседе - как бы предрешенной. Вопрос был в другом.

- Так...- сказал редактор, кончив чтение, и с удивлением оглядел мою, несколько нескладную, фигуру.- Однако тут нет подписи. Как подписать? Кто вы?

Я колебался. Отсутствие сколько-нибудь длительных дискуссий относительно текста «Макара Чудры» дало мне возможность сосредоточиться. Наконец, махнув рукой, я сказал с решительным видом: «Хорошо, подпишите так: Максим Горький».

Через три дня после написания «Макар Чудра» был опубликован в газете «Кавказ», в № 242 за 12 сентября 1892 года.

Обычно констатируют факт моей первой публикации в тифлисской газете «Кавказ». А разве удачно выбранный литературный псевдоним – событие меньшего значения?

Слушатели молчали.

- С этого момента у любого любителя литературы появилась возможность прочитать «цыганский заговор» (точнее – «быль»), запомнить его  и – после запоминания, – век свой быть свободной птицей, - шутливо добавил Горький. – Я лично так и сделал.

- Появилось новое имя  в литературе! – констатировал кто-то из слушателей.

Горький промолчал. Выпив глоток кофе, он продолжил:

- Сама газета «Кавказ», как можно понять, была близка к правительственным кругам. Вроде бы, кто-то использовал оборот: «газета, близкая к губернатору». За точность не ручаюсь. Используя современную терминологию, ее можно назвать проправительственной газетой.

Итак, благодаря проправительственной газете и двум благодетелям, людям «вне общества», один из которых был отошедшим от «дел» оппозиционером, а другой, возможно, - бывшим семинаристом, я – пешеходный путешественник и грузчик, завсегдатай библиотек и любитель литературы - смог опубликовать свое первое произведение.

Обратите внимание, уважаемые слушатели, что в «Макаре Чудре» нет никакой особой «критичности». Отсутствует какой-либо «негатив» по отношению к существующему строю. «Идешь ты, ну и иди своим путем, не сворачивая в сторону. Прямо и иди. Может, и не загинешь даром. Вот и все, сокол!»

Горький промолчал. Снова выпил глоток кофе. Затем улыбнулся:

- Так вот и была опубликована моя «Песнь старого дуба»... Как-то гладко все получилось? Тифлис – Калюжный – Цветницкий - газета «Кавказ» - публикация? Всему этому удачному «комплекту событий» мне было предпослано испытание. Читайте о нем в моем рассказе «Мой спутник».

Горький едва заметно вздохнул.

Читатели приняли рассказ Горького дружными аплодисментами.

- «Я в мир пришел, чтобы не соглашаться», - улыбнулся Горький, подводя итог беседе и рассказу о свой первой публикации.


17 июня 2017 года