В пучине

Белый. Потом начинают проскальзывать светлые оттенки серого, через пару секунд превращающиеся практически в черный. Сверху бледно-желтый. Он все ярче и ярче. Слепит глаза. Пытаюсь смотреть вниз, чтобы не так больно было. Но меня останавливает глубокий голубой. Он смотрит прямо на меня. Это глаза. Улыбающиеся глаза. Это глаза акушерки. Первого человека, которые меня увидел. Даже мать меня увидела позже. Я родился. Я живу. Вокруг меня ярко-красные вывески якобы притягивающие внимание проходящих, но на деле только раздражающие глаза; зеленый свет светофора, оповещающий, что не надо делать остановки на своем пути и продолжать равномерное движение вперед; темно-серый смок, парящий в воздухе; зеленая трава на окраинах города и чисто голубое небо с темно-синими каналами и реками, протекаюшие вдоль моей родины. Вот что окружало меня все мои 22 года. Чем дальше, тем реже я ассоциираю свою жизнь с яркими или хотя бы нежными пастельными тонами, все чаще кажется, что я нахожусь в комнате, обитой темно-серым пенопластом. У меня есть золотая медаль. Красный диплом с отличием. Но это не мешает мне ходит на работу в офис с белыми стенами, синими стульями и с приятными компьютерными столами, которые сочетают в себе и чисто белый и приятный синий цвет, что делает восьмичасовое пребывание на работе, куда более сносным. Получаю за такое времяпрвождение я порядка 25 зеленых тысячных купюр. И во время нахождения на рабочем месте выпиваю примерно 6 белых чашек насыщенного, темно-коричневого кофе за день, исписываю 3 ручки с синими чернилами за неделю и общаюсь с несколько сотнями людей за месяц. Эти люди приходят к нам в офис. И они все разные. Иногда приходят женщина с шарфиками настолько оляпистыми, что даже рисунок ребенка, только что получившего краски в руки, кажется рядом с ними чем-то спокойным, не бросающимся в глаза и нераздражающим зрение. Но наряду с этим приходят и мужчины в строгих однотонных костюмах, они могут быть серые, черные, коричневые, иногда приходят в синих, дадже однажды мужчин пришел в ярко-красном, и мне бы хотелось как=нибудь увидеть мужчину ростом примерно моего, с кудрявыми пшеничными волосами, который был бы одет в вельветовый костюм цвета ближе к фиолетовому, но такого цвета, чтобы он оставался выглядить по-мужски. Возможно такая мечта у меня есть потому, что я сам хочу себя увидеть в таком виде. Любовь к костюмам у мужчин обычно появляется годам к тридцати. Что если этим желанием выражаются как раз зачатки этой любви к костюмам. Хотя я наотрез отказываюсь от этой идеи, натягивая потертые светло-голубые джинсы и серую толстовку. Но вполне возможно, что мне пора снимать мерке и заказывать в ателье вельветовый костюм. Главное с цветом не прогадать, не хочу казаться гомосексулистом. Хотя возможно этот цвет в моей голове именно потому, что я латентный голубой. Все возможно. Также мне очень нравятся галстуки этих самых солидных мужчин. Хотя галстуки, в которых приходят молодые парни, иногда сочетая их с порванными джинсами, рюкзаками и кроссовками выглядят ещё более эпично. Я уже видел желтые галстуки со смайлами, галстук с морской волной, галстуки с облаками и даже галстуки с котятами. Если бы мне было не лень, я мог бы написать целую книгу о галстуках. А то как они их завязывают... Причем, если мужчина приходит с девушкой, то галстук обязательно будет красиво завязан, но вот у холостяков с этим постоянно возникают проблемы. Так вот, каждое утро  по будним дням, тем самым дням, которые в календарях обазначены черными цифрами, как напомниание о том, что этот день вам ничего не сулит, я встаю, когда на моём будильники пшеничного цвета красными цифрами обозначется пугающии числа: 06:30. Именно во столько мне надо встать, чтобы пройдя через практически весь центр моего города очучиться в своем офисе. Я работаю в нотариальной конторе., котоая находится на историческом месте, на старинной площади,которая до сих пор окружена домами, построенными несколько сотен лет назад, и в процессе рестоврации покрашенными добрыми людьми в приятные светлые цвета. Какой-то дом рыжей, другой зеленоватый, третий пости голубой. Но вот торговый центр, где находится моя контора совсем не походит на историческое здание, несмотря на это оно стоит на этой площади не прикрытый ни чем, ни домами, ни деревьями, то есть он всю свою  несостоятельность как здания выставляют напоказ. Проходя там с детьми, им стоит закрывать на глаза, ибо на такую зрелище должно быть ограничение 18+. И он своим серым, еталлическим цветом портит такую прекрасную палитру цветов, которую тут создали при реставрации зданий. О том, что тут находится комя контора, возвещает оранжевая вывеска на фасаде здания, на которой черными жирными буквами написано название, которое является фамилией моего директора. Ночью вывеска горит холодно-желтым цветом. Такая же вывеска весит на первом этаже, и на третьем, над самой дверью моей нелюбимой работы. Чтобы наши посетители не блуждали повсему центру есть указатели, куда же идти, чтобы попасть к нам. Хотя честно сказать, к нам лучше не попадать. Мы только и можем, что брать с вас денег, а помощи от нас практически никакой. После рабочего дня я возвращаюсь домой по тем же, насквозь окаменевшим улицам, захожу в свой дом персикового цвета, включай черный, но слава богу цветной телевизор и смотрю сериалы, в которых режиссеры пытаются скрыть недостаток здравого смысла, качественной игры артистов и смешных шуток за яркой картинкой с очень богатой палитрой, протягивающийся от салатового до цвета морской волны, и от нежно-розового до цвета багрового заката. От такой пестроты в глазах даже темнеет и потупляетя рассудок. Так я и провожу остаток вечера. На рыжем диване, в комнате, обои в которой заселены милыми черными птчиками с красной шейкой и желтым клювиком. В руке  у меня банка темного пива и чипсы с золотистой корочкой. А завтра мне опять вставать ровно в 6:30.
Но существуют уникальные дни. На одной недели их приходится всего две шутки, не считая праздников, которые бывают и того реже. Так вот эти дни в моем календаре, который, кстати имеет очень необычный дизайн: на каждый месяц своя фотография какого-нибудь морского жителя: белого кита, акулы или рыбы-молота; отмечен красным. Красный у меня ассоциируется только с кровью, а кровь с убийством, а убийство со смертельной скукой. Именно поэтому, наверное, мои выходные всегда очень скучные. То  есть мои серые будни сменяютст ещё более серыми выходными. Но более серыми не в смысле, что цвет становился насыщеннее, а в смысле, что он становится темнее и все глубже погружает мою жизнь в безликую череду одинакоый, практически зеркально повторяющих друг друга событий. Единственное, что держит меня на плаву это цвета. Красный, желтый, синий, серебристый, золотой, фиолетовые, сиреневый, черный, белый, снова красный, серый, алый, оранжевый. Это яркие, блетные, темные, светлые, совершенно любые цвета и оттенки, которые окружают нас постоянно. Стоит на них только поглядеть и они станут частью твоей жизни. Как-то я увидел машину нежно-салатового цвета, она был не настолько яркая, чтобы жечь глаза, но настолько насыщенная, что притягивала к себе взгляды. И вот с тех пор я всегда ищу именно этот цвет. Я решил, что он наиболее приятен для восприятия, но так думаю по-моему я один. Потому что  с тех пор я нашел не так уж много предметов, обладающих таким оттенком. У девушки, в кофейне, мимо которой я проходил, был клатч такого цвтеа. А ещё как-то, в какой-то лавчоке на улице продавали мороженное именно такого цевта. Я бы купил, да денег с собой не было. Точнее денег совсем не было. На работе я больше обращаяю внимание на самих людей, на то, во что они одеты, какого цвета у них глаза, но совсем не обращаю внимание на их проблемы. Возможно, если бы они чаще смотрели на синее небо, которой своей синевой может наполнить их души хоть кратковременным, но счастьем, так вот в этом случае может их проблем бы и не возникало. Но они есть, потому что люди не хотят замечать всего прекрасного, что есть вокруг них. Многие из моих клиентов могут поднимать себе настроение просто взглянув на себя в зеркало. Например, к нам в контору приходила одна девушка. Она была безумно красивая. Её волосы были почти белые, то ли серый, то ли седые. Что-то среднее. Цвет кожи был бледный. Она даже смахивала на вампира. И что бы полностью соответствовать этому звания она красила губы в ярко-красный. Этот цвет я бы скорее назвал кровавый. И как ни странно, её Звали Мария. Так сказать, Кровавая Мэри. Глаза всегда были накрашены темными тенями, но сами глаза... Какие это глаза... Они были светло-светло-голубые. они совсем не подходили к её образу. Помимо всего прочего она всегда одевалась в черный, её гардероб в основном состоял из невзрачных огромных балахонов и несуразных кофт, но глаза... Они делали её такой незабываемой. Возможно, это следовало бы назвать любовью. Я не знаю, что такое любовь. Надеюсь, это именно чувство. Чувство, когда мне хотелось на неё смотреть, на неё на всю, по очереди на руки, на ногти, которые она красила либо черным, либо её любимым красным цветом, на волосы и в конце концов на глаза. Мне хотелось просто смотреть. Не раздевать,не трогать, не целовать, а просто смотреть.