Путь из шёлка

                [1]
         Где-то в Французии 19 века стоял провинциальный городишко Ла Преджио, в котором жил Александр с своей женой Бариккой. То ли из-за того, что город маленький, то ли из-за возраста, большая часть которого была потрачена на карьеру и дело,то ли из-за отсутствия тяги к особым тратам, а может из-за всего вместе взятого, Александр считался человеком зажиточным и состоятельным, соответственно, обладал красивым домом с верандой и садом, а главное, обставленным дорогой, итальянезийской мебелью своего собственного, французенского производства. Единственной проблемой семьи, по мнению Барикки, которая не смотря на всю свою покладистость, редко совпадало с мнением мужа, было отсутствие детей. Не так давно она смогла уговорить супруга на отдых на Краю Света, который по её выводам, мог бы помочь с зачатием ребенка, и в принципе "был отличной идеей, необходимой им обоим", поэтому они направились в Японезию.

                [2]
          После того, как Алекс подкопил немного денег и объяснил своему подмастерью, что и как надо делать в ближайшее время, мы выдвинулись в Японезию и на протяжении всего пути приходилось жалеть о том, что мы отважились на путешествие в такую даль. Конечно, в постоянной карусели из повозок, поездов, разных городов, селений и переездов было что-то романтичное и личное, существующее только для нас. Но определенно, все сомнения отпали, когда мы уже прибыли на место. Японезия поражала мое воображение количеством запахов, накладывающихся друг на друга, необычными цветами и костюмами, которые мне нигде и никогда не приходилось видеть.
     Мы поселились в небольшой японезийской деревушке, арендуя дом у местного жителя, отдаленно напоминающего Сома своей необычной посадкой глаз и смешными усами. Это были замечательные несколько дней, так как гуляя по Концу Света, мы действительно все больше и больше отдалялись от повседневных, бытовых проблем, которые, оказывается, разъедали нас. А сейчас мы открывались друг другу как-то по-новому. В целом, Японезия производила приятное впечатление, но не отпускало ощущение того, что ожидания не совпадают с действительностью. Когда я собирала чемоданы и читала книжки о Японезии, казалось, что здесь совсем все иначе! А на самом деле, различия складывались исключительно в культурах еды, одежды, и то были незначительными. Конечно, здесь подают только рыбу, причем чаще всего сырую, а официантка одета совсем не в соответствии с французенской высокой, да и даже низкой модой. Но в этом точно был некий шарм, ради которого стоило проделать такой длинный, сложный и иногда опасный путь. И если первые сутки после приезда мы лишь разгружали чемоданы и отдыхали, то в последующие мы
                Уединившись
                В любви провели всю ночь
                О мире забыв

                [3]
         Мне изначально не нравилась идея этого дурацкого путешествия, да и его реализация. Я не знаю, почему я согласился. Наверное, чувствовал перед Бариккой некую вину за то, что уделяю ей мало внимания и вообще являюсь «плохим» семьянином. Конечно, ничего хорошего это путешествие не принесло. Подмастерье не справился с своей элементарной задачей и теперь весь городишко знает, что моя итальянезийская мебель на самом деле французенская, из-за чего я нахожусь на грани полного разорения. Конечно, если одна проблема к тебе пробивается, то она сразу же открывает лазейку для следующих. Не знаю, что было раньше, но где-то в дороге, между бесконечным пересечением вод, полей и холмов, Барикка подхватила какую-то тяжелую, чужеземную болезнь, из-за чего я разоряюсь еще быстрее. Нет, конечно ее здоровье для меня важно, даже важнее, чем деньги! Но это было слишком сильным усугубляющим фактором. Жизнь стала просто отвратительной для меня, но одному лучику света всё же удалось пробиться ко мне, в ту беспросветную темень, созданную этой поездкой. Подозрительно в этом «лучике» было лишь одно. Мне предложили деловую встречу с одним Господином, который очень заинтересован в покупке моей фирменной французенской мебели и технологии ее производства. Наверное, на его родине это было бы в новинку. Дома оно уже точно стало провальным, поэтому любая возможность его продать и получить капитал на создание нового была для меня очень важной. Я бы сказал, критической. Поэтому на отложенные деньги я купил сиделку для Барикки, объяснил ей всю ситуацию, на что она лишь холодно попросила обещать вернуться. Конечно, я не мог сказать иного, но я совсем не понял, что она под этим подразумевает и почему так странно себя ведет. Я сказал, что очень люблю её, и хочу, чтобы она поправилась, но ради этого надо сейчас уехать. И, собравшись, ушел.
                Я преодолел
                Тысячи километров
                зеленой травы
          
          Когда я прибыл к тому Господину, я увидел прекрасный круглый дом с круглой крышей, отделанной коричневой черепицей, и круглыми окнами. Но самым ярко выраженным достоинством этого дома был сад, пестрящий всеми цветами радуги от обилия в нем цветов и фруктов. А на лужайке перед домом стоял огромный дуб, осыпающий маленькими, розовыми лепестками сакуры, а под ним играл мальчик, одетый в странные, холщовые одежды, выполненные в горчичном цвете. Больше всего в прикиде мальчика выделялась красная, угловатая маска, закрывающая почти все его лицо.
   Меня встретила женщина, которая тоже показалась мне очень странной. Она, конечно, была стопроцентной азиатянкой, но носила длинные, русые и шелковистые волосы, точь-в-точь как у Барикки. Что-то меня зацепило и в взгляде этой госпожи. Было такое ощущение, будто из её глаз кто-то смотрит на меня с дна колодца. Это одновременно и разжигало во мне нездоровый интерес и морозящий страх.
   Не вижу особого смысла рассказывать про сделку. Она прошла успещно, из-за чего у меня появились шансы на выживание и даже обратное становление на ноги. Как nevalyashka. Наполненный надеждой, решимостью и подсознательным стразом, я отправился домой, снова преодолевая поля, леса, реки, горы, поезда и контрабандистские переправы.

                [4]
          Однако, суровая реальность вовсе не разделяла моего оптимистичного взгляда на мир. Потому что когда я приехал, то узнал две вещи. Плохую и хорошую, которая делала все еще хуже. Во-первых, Барикке стало гораздо хуже. Она стала прикованной к постели женщиной с худым, бледным лицом в перегоревших веснушках и выпавших волосах. Моя любимая жена с трудом говорила и поворачивала голову, так что я даже не мог получить ответа на свой и так риторический вопрос про самочувствие. А вторая новость заключалась в том, что она беременна.
                Взяв её за руку
                Я очень долго сидел
                Смотря в пустоту
Я не видел никаких решений, кроме того, как начать всеми силами зарабатывать деньги на высококлассное лечение, обслуживание и лекарства. Пришлось продать большую часть внутреннего убранства дома, чтобы одновременно оплатить лечение и сделать вклад в новое дело. Я очень много работал тогда. Буквально сутками. А 25ый час, который иногда находился в моих сутках, я посвящал Барикке. Это было очень тяжелое время, но оно слишком предсказуемо оборвалось. Однажды утром я проснулся, а Барикка нет. Конечно, я понимал, что так и должно было произойти, но все равно чувствовал, будто крыша дома упала мне на голову. В ушах тонко запищало, а взгляд расфокусировался и совсем размылся из-за слёз, оседающих на веках, ресницах и текущих по щекам вниз, а нос перестал дышать.
   Достаточно долго я просто сидел в пустом доме и думал о том, что же теперь будет. В моей голове роились мысли о том, что жизнь наносит мне слишком серьезные удары, чтобы продолжать жить. Во мне буквально закипала безнадежность, отчаяние и тоска. Осталось их только заправить, и можно было подавать к столу. Меня вернула в реальность сиделка, выражающая свои искренние, но совершенно ненужные соболезнования. Естественно, я не злился на нее, но у меня было явное ощущение того, что вообще ничего не имеет смысла. Но знаете, я не сдался тогда. Не дал нанести жизни последний удар! Скажу больше, после похорон Барикки, я просто сбежал от него. Сбежал, продав за бесценок какому-то молодому выскочке свой дом и новое предприятие.
                Я бежал долго
                Скрываясь от родных мест
                Избегая лиц
В итоге, сам того до конца не осознавая, оказался в Японезии. Каким-то чудным, подсознательным образом. Некоторое время я жил в том месте, куда мы приехали, первый раз оказавшись здесь. Человек-Сом, сдающий дом, не узнал меня. То ли это из-за бороды, красных глаз и длинных, слипшихся волос, которые кричали о моем не самом комфортабельном путешествии и внутреннем состоянии, то ли из-за того, что у них проходили странные фестивали и поток туристов должен был быть огромным. Не знаю, но в любом случае, так было лучше. Пожив в тишине буквально день, я решил прогуляться по деревушке, чтобы выветриться и подумать о том, что дальше и зачем вообще я здесь. Меня постоянно сбивал с мыслей местный фестиваль, показавшийся мне уж слишком странным. Толпы детей, одетых в горчичные, холщовые тряпки и красные, угловатые маски бегали и суетились, то ли догоняя друг друга, то ли охотясь. Но самое интересное было то, что взрослые совершенно не замечали этого и игнорировали, даже если дети отдавливали им ноги. В поисках тишины и личного пространства, я вернулся домой и почти сразу же уснул от тупой, пульсирующей усталости. Правда, долго проспать мне не удалось. Мне снился кошмар, в котором бесконечное стадо детей в одинаковых нарядах бежит сквозь меня, неся Барикку на вытянутых к небу руках. Я кричу, пытаюсь остановить их и что либо сделать, но вся процессия проходит сквозь меня. Я проснулся в липком, противном поту и открыл окно настежь, благо, была весна. Посмотрев в окно, мне стало безумно тошно от этого места и я решил бежать и отсюда. Бежать, на ходу одеваясь. Бежать, не заплатив. Вторым известным мне домом в Японезии, где мне могли бы дать кров и ночлег, был дом господина, с которым я проводил сделку.
   Я пришел на рассвете и по одежде, висящей в застекленной, белой прихожей, такой же круглой, как и весь дом, понял, что господина еще нет дома, однако, его сын уже играл во дворе, под дубом с розоватыми, маленькими лепестками сакуры, которые, как я заметил, когда приблизился, летели вертикально вверх, хотя погода вовсе не казалась мне ветреной. Я подошел к мальчику, все так же одетому в одежду фестиваля. Вообще, складывалось ощущение того, что с момента моего прошлого визита ничего не изменилось, он так же сидел и играл под деревом, но одно отличие все же было. На этот раз он меня заметил. И когда я, тщательно продумывая речь, с которой буду просить пристанища, подошел к нему поближе, он резко встал во весь рост, холодно посмотрел на меня и протянул руку. Когда я пожал его ладонь и посмотрел ему в глаза,
                Луч солнца осветил
                Маску, из которой смотрит
                Мой нерожденный сын.

И тогда мне всё стало понятно.