Эссе 25 РНИС Большой террор

Русская наднациональная имперская Стратегия и Тактика. Большой террор.

Эссе 25

К середине 1930-х годов, самой чередой сталинских государственных преобразований советской действительности,  до предела обострилось противостояние Сталина и его группы верных соратников, с властным кланом «мировых революционеров», и их ставленников на местах. Местные царьки террора, секретари крайкомов и обкомов, эти «красные бароны», умытые кровью революции, Гражданской войны и последующего «красного террора» Русского Мiра в России ненасытно требовали новых жертв и новой крови.
Так в 1934 году было принято постановление ЦИКа «О порядке восстановления в гражданских правах бывших кулаков», которое было в целом реализовано к 1936 году. В 1935-м за колхозниками было юридически закреплено право на личное подсобное хозяйство, и состоялась частичная реабилитация казачества. 26 ноября 1936 года в «Правде» Сталин объявил, что «не все бывшие кулаки, белогвардейцы и попы враждебны Советской власти».
А самое главное - 5 декабря 1936 года была принята новая Конституция СССР, были реабилитированы лишенцы - колхозники, репрессированные по так называемому закону «о трёх колосках» и «социально чуждые элементы», в частности, в своё время высланные Кировым, «чистившим» Ленинград…
И, наконец, был подготовлен проект прямых, тайных демократических выборов: были отпечатаны образцы избирательных бюллетеней с тремя кандидатами - от партийных ячеек, общественных организаций и собраний беспартийных.
Всё это вместе взятое для «мировых революционеров» было ясным сигналом, что в стране началась борьба за безраздельную власть с ее обладателями верными ленинцами (собственно Русская Контрреволюция никогда и не прекращалась, как продолжается она и сейчас, а сталинский период был ее частью).

Сталин и его команда надеялись подвести черту под Гражданской войной, реально не закончившейся не только после коллективизации, но и не в 1922 году (окончательный итог не подведен и поныне). Сталин, со товарищи, пытался преодолеть революционный раскол общества и, соответственно, раскол страны в преддверии надвигавшихся неотвратимо самых тяжких военных испытаний

(сегодня раскол общества только нарастает и принял угрожающий характер для единства самой России. Корни этого процесса в разгуле политического национализма, поощрения сторонниками либералов любых форм сепаратизма нынешних и бывших «республик» внутри России и СНГ; того же поля ягода и нынешний конфликт с Украиной – Новороссия).

Испания 1936 года, ее глобальные военно-революционные события и итоги, а далее Халкин-Гол, однозначно говорили о скором начале второй мировой войны.

А планировавшиеся Сталиным прямые демократические выборы - это был конец «ленинской гвардии» и Коминтерна, конец её реальной власти. Более того, ни о какой их личной неприкосновенности уже не могло быть и речи.

(зловещий Коминтерн, образованный сразу после переворота 1917 года существовал, как идеологический интернациональный орган своеобразной спецслужбы, в масонской системе либерального клана; на него выделялись огромные средства и он никак не контролировался Сталиным; он был распущен в 1943 году, как «исчерпавший свои функции», то есть, как только Сталин смог это сделать).

И «мировые революционеры» перешли в контратаку. После «кремлёвского дела», с Авелем Енукидзе (1935), после процесса Зиновьева - Каменева (август 1936-го) и «параллельного антисоветского троцкистского центра» (январь 1937-го) «мировые революционеры» потерпели поражение и в «заговоре маршалов» Тухачевского.

Показания Х. Раковского

 (моя статья «Москва, 37»: -

«Раковский, один из обвиняемых по делу «Правотроцкистского блока», на допросе показал, что все три «русские» революции финансировались банкирами США и Германии - в основном, членами клана Ротшильдов. Что Троцкий был прямым их ставленником. Что все эти революции были тщательно спланированным  международным заговором против России. Что, наконец, «всесильное учение» Маркса есть ловко состряпанная приманка для простофиль, есть всего лишь научный камуфляж истинных целей мировой закулисы»).

дали Сталину дополнительное официальное оружие против «мировой закулисы» и их ставленников в России, но только для борьбы за личную неограниченную власть. Саму систему интернационализма-космополитизма Сталин нарушать не мыслил (или не мог), что и было роковой стратегической ошибкой Вождя.

На Западе писали про Россию и Сталина исключительно разные примитивные ужасы. Общественное мнение там формировал наш эмигрант с 1927 года философ Г.П. Федотов. Он марксист и с 1905 по 1912 год вел активную революционную работу, затем бежал за границу, когда выдали ордер на его арест. Затем покаялся и вернулся в Россию якобы заниматься наукой. Революцию принял, сотрудничал с советской властью, но потом увидел предательство идеалов марксизма и эмигрировал, лживо болтая о невозможности заниматься наукой (которой и не подумал заниматься на Западе).

Я думаю, что он был заслан на Запад либеральным кланом для ведения антирусской и антироссийской пропаганды.

(по моему мнению, в России такие же «антикоммунистические» пророки – писатель Солженицын, идеолог марксист Зиновьев, чудесным образом очутившийся в эмиграции М.В. Назаров и другие менее известные; они и сейчас растаскивают наше «патриотическое поле» на части; обильно финансируются литературные «солженицынцы» во главе с его вдовой; также существует интернет клуб идейных «зиновьевцев» из марксистов, сталинистов; последних не смущает, что их пророк сначала умысливал убить Сталина (заговор, в результате которого пострадали все участники кроме вдохновителя и организатора Зиновьева) затем в эмиграции стал сталинистом и после возвращения в «демократическую» Россию – «пророком будущей России»; словом красился по ходу пьесы в любой цвет и выглядел убедительно для своих сторонников, а атеист Назаров в эмиграции «покрестился» и сейчас тянет своих последователей в «святую православную русь» зарубежной церкви (где отлучен от нее официально), которая попахивает марксистским душком «всеобщей справедливости»).

 Лживые домыслы «философских аналитических работ» Федотова о послереволюционной России до середины 50 годов XX века, калька нынешних представлений общественности Запада, лживых измышлений о России, то есть они закономерно материализовались в общественном сознании западного обывателя.

И здесь очень разные высокопоставленные контролеры, не один Фейхтвангер, о котором ниже, оставляли хорошие отзывы о сталинской России, потому что не наблюдали в той нашей жизни многих негативных явлений из измышлений «федотовых» и иже с ним.

Я встречался с поляками и чехами по работе в 70 годах XX века в России и все они крайне удивлялись: - «Мы здесь наглядно узнали, что оказывается Вы нормальные люди, а Мы думали, что с Вами кроме работы и коммунизма, партсобраний, не о чем говорить». И это «соцбратья», а что говорить о Западе? Там просто был и есть мрак представлений о России.

Из беседы И. В. Сталина с приехавшим в Москву «контролером» либерального клана писателем Лионом Фейхтвангером 8 января 1937 года:

«Сталин: Надо различать критику деловую и критику, имеющую целью вести пропаганду против советского строя.
Есть у нас, например, группа писателей, которые не согласны с нашей национальной политикой, с национальным равноправием. Они хотели бы покритиковать нашу национальную политику. Можно раз покритиковать. Но их цель не критика, а пропаганда против нашей политики равноправия наций. Мы не можем допустить пропаганду натравливания одной части населения на другую, одной нации на другую. Мы не можем допустить, чтобы постоянно напоминали, что русские были когда-то господствующей нацией.

Есть группа литераторов, которая не хочет, чтобы мы вели борьбу против фашистских элементов, а такие элементы у нас имеются. Дать право пропаганды фашизма, против социализма - нецелесообразно…
Критика, которая хочет опрокинуть советский строй, не встречает у нас сочувствия. Есть такой грех».

Информация о «натравливании», о писателях, «не желающих, чтобы мы вели борьбу против фашистских элементов», бралась с газетных страниц, заполненных умелой травлей неугодных.

Сразу же по окончании февральско-мартовского пленума 1937 года, на нем региональные «бароны» устроили настоящую истерику, требуя продолжения охоты на ведьм, изменился в итоге и сам вектор противостояния. Например, секретарь Западно-Сибирского крайкома Роберт Эйхе, как и многие другие его коллеги, дал указание организации процессов не «правых троцкистов», а «по линии монархически-фашистского типа». С подготовки и проведения подобных «операций», собственно говоря, и началась кровавая чистка 1937–1938 годов.

Итог «большого террора» (так до сих пор вызывающий судороги ненависти у нынешних либералов, как и фигура самого Сталина), который был, фактически, борьбой за власть в стране, получился крайне скромным для Сталина, России и Русского Мiра. Даже несмотря на то, что Сталину удалось частично очистить армию от «маршалов-пораженцев» и добиться перелома в предвоенной мобилизационной политике государства, что позволило одержать в итоге Победу над фашизмом, это мало что дало в дальнейшем. Все же в головку руководства России либеральному клану удалось протолкнуть, протащить многих своих ставленников, таких как будущего премьер-министра Косыгина, в хозяйственную жизнь, и Громыко, в министерство иностранных дел.

А далее при троцкисте Хрущеве уже Косыгин протолкнул свой (не по «радикально-грандиозному» социалистическому замыслу, а по его практическим итогам) разрушительный для хозяйственной жизни страны хозрасчет Косыгина-Липмана, породивший гибельное в итоге для России явление «цеховиков». Косыгин и далее был верным союзником Андропова в его либеральных «преобразованиях» органов государственной безопасности и иных. Громыко же прямо протолкнул Горбачева в кресло Генерального Секретаря КПСС и продолжил традицию либерального климата в министерстве иностранных дел, не изжитую до сих пор, и продолжающую еще сейчас свою разрушительную работу.

Изменились при Хрущеве коренным образом и отношения «стран соцлагеря» с Россией. Энвер Ходжа, тогдашний руководитель Албании, вспоминал: «лидер Польши как то не согласился с Хрущевым по ряду вопросов. И вскоре в одночасье, в Москве, как было обьявлено официально, «умер от насморка». И мы с тех пор стали ездить в Москву только в случае крайней необходимости, соблюдая все меры предосторожности, так как не хотели также «умирать от насморка» или какой либо подобной «болезни».

Положительным итогом мобилизации стало тогда, перед войной, и во время войны, известное сплочение рядов Русского Мiра. Русский Мiръ увидел в преобразованиях Сталина признаки постепенного возвращения решающего значения Великороссов в имперской жизни. Они были локомотивом процесса мобилизации страны и надеялись на верную оценку этого, как неизбежное возвращение к исконным Имперским Типологическим Традициям Русского Мiра. Война подкрепила подобные надежды, но убийство («неправильное лечение») явного преемника Сталина - Жданова и демонстративная казнь его русских единомышленников - «ленинградское дело», спровоцированное либеральным кланом (оно заставило Сталина принять безоговорочную сторону либералов интернационалистов), похоронило надежды Русского Мiра на время.

Вот таково было время и обстоятельства «большого террора».