Успеть всё

За окном было темно и бело. С ночи всё заволокло туманом. Я встал рано, кажется, было ещё часа четыре. Но, надо было доделать браслет. Колечки уже были готовы. А вот браслет нет. Хорошо хоть лето. Школы нет. Вечером я отгравировал браслет под чернь и наложил её. На большее сил не хватило. Я так и уснул в рабочей. На маленьком старом
диванчике. Вообще, у меня в рабочей было всё, для счастливой жизни. Даже телевизор и приёмник. Телик, правда, маленький и чёрно-белый. Я его бартернул у местного любителя техники, Абала Амиха. Он его собрал, из какого то хлама. Но мне как-то всё равно. Главное работает. Но  в это время телевизор ещё не работает. Включил приёмник. Он был настроен на волну, на которой вещал всё тот же Абала Амиха. Но было тихо. Спит, значит. Я покрутил ручку настройки и поймал, какую то музыку. Насвистывая в такт музыке, принялся счищать чернь. Вскоре лишнее было убрано, и браслет расцвёл черненым рисунком. Отполировал и быстро отгравировал. Ну, всё. Туман за окном рассеивался и уползал, куда то вниз. Но немногочисленные домики строящегося Эхакаже ещё не были видны. Было слышно, как мама выпустила на улицу коров. Позвякивая колокольчиками, они побрели по узким каменным улочкам. Солнце заливало всё вокруг теплом  светом. Позавтракав и ещё немного поработав, я выскочил на улицу. Надо было купить хлеб. По карманам были распиханы колечки и браслет. Не успел я пройти и ста метров по каменным улочкам, как меня окликнули:
- Проснулся Ильяс, куда собрался, - в узком боковом проходе стоял Юсуп, с параллельного класса.
- За хлебом пока, а потом на базарную площадь.
- И я с тоже, хорошо, что тебя встретил, - спрыгнул он с прохода ко мне и протянул руку.
- Раньше вообще надо было идти, - заворчал я, поздоровавшись с ним, - хлеба может не быть.
- Эхакаже сбегаем, не беда, - улыбнулся Юсуп, - на продажу готово уже всё?
- Браслет тоже сделал, - гордо ответил я, - а ты?
- Я вот подвеску, - вытащил он завёрнутый в промокашку кружочек на цепочке, - необычное придумывал, что бы купили сразу.
- Конкуренция большая, правильно сделал, - позавидовал я его догадливости.
- А мне вот что интересно, - продолжал любопытный Юсуп, - как им переводить название площади. Спросили меня, я и перевел, как есть. Площадь могильных плит получилось. По-русски звучит как-то не так.
- Ну а как по-другому перевести то, - ответил я, поразмыслив, - это у нас одним словом Татнадде, а если переводить, то так и выходит. Могильные плиты это, хоть  нет там могил. Площадь памятных могильных плит без покойников.
- Испугаются они вообще, - рассмеялся Юсуп, - надо что попроще.
- У нас в языке нет слова памятник, - рассуждал я, - а это памятники, вернее памятные плиты. Скажи что это Площадь памяти. А лучше ничего не говори, пока не спросят несколько раз.
Так болтая, мы прошли мимо бывшей сторожевой башни и свернули к пекарне. Вокруг везде витал запах хлеба.
- Хлеба нет, - окрик испортил нам благостное настроение, это был Захар, - у них света нет, сижу, жду, лень вниз идти.
- А ты, какую работу сделал? - Юсуп явно хотел похвалиться своей подвеской и в этот раз.
- Колечки как обычно, хитро ответил Захар, и вот, одну вещицу, - он гордый вытащил из кармана портсигар.
- Ух, ты, - выхватил я портсигар у него, - а столько серебра, где нашёл.
- Собирал постепенно, - ухмыльнулся он, - мужики купят сходу.
- А у меня подвеска, - Юсуп вытащил своё изделие.
- А у тебя, - поинтересовался Захар, - чё прячешь?
- Да браслет обычный, - вытащил я, - идёмте лучше Эхакаже, купим хлеб сейчас, с утра,  что б потом не ходить.
- Что б впустую не ходить давай сначала позвоним, там же у пекарни живёт мой дядька - предприимчивый Захар вскочил и зашёл в дом тёти Нины, она была его родственница,  у неё был телефон, вскоре он вышел, - идёмте, там как раз пекут,  народу нету.
Мы, пройдя пустынную площадь, даже стариков, вечно сидящих тут, у памятников не было, быстрым шагом отправились вниз.
- Надо успеть, - волновался Захар, - пока пойдём, пока придём. Туристы приедут. А нас нету. И всё, мы в пролёте.
- Да иногда же не один автобус приезжает, - успокоил я его, - да и завтра тоже приедут.
- Завтра я другие изделия на продажу закончу, - серьёзно ответил он, а эти сегодня пихнуть надо.
- Побежали тогда быстрее, - предложил Юсуп и побежал вперёд. Мы следом.
Бежать вниз было легко. Вскоре мы уже добегали до магазинов. Оставалось лишь свернуть вниз, к пекарне, запах выпекаемого хлеба уже доносился до нас. Но свернуть мы не успели. По дороге, к магазинам ехал жёлтый пазик. Он блестел на солнце своими полукруглыми стёклами, и натужно гудел мотором, таща за собой пыльный след. Доехав до магазинов, он притормозил. Пыльное облако, что он тащил за собой, догнало его, окутало и рассеялось. Это был явно не рейсовый автобус. На нём не было табличек. Да и слишком красивый и новый был он для рейсового. По нашим грунтовым дорогам, в нашей пыли да с нашими людьми таким свежим он быть не мог.  Мы с любопытством пошли к нему. Двери не открывались, водитель явно ждал, пока пыль осядет. Мы уже почти подошли, как двери с лязгом открылись. С них посыпалась пыль, но быстро осела. Из автобуса послышались голоса. Но говорили они что-то непонятное.
- Иностранцы, - обрадовался я, - и мы тут одни.
- Французы, - прислушался Юсуп, - им можно и подороже продать.
- Жалко, что не наши, - нахмурился Захар, - наших можно на экскурсию уговорить, без гида. Я недавно так нашим мужикам из дома коньячный сервиз продал. А эти не понимают ничего, будут за экскурсоводом ходить.
В это время туристы начали выходить из автобуса. Они фоткали всё вокруг, хотя, что тут можно фоткать, магазины да стройки. Это же тебе не старое село. Захар не растерялся, быстро подошёл к мужчине  вытащил портсигар. Глаза француза загорелись. Он начал что-то говорить. Подбежала экскурсовод, молодая девушка и начала протестовать:
- Нельзя продавать, - строго начала она, - это незаконно.
Но сзади к ней подошёл Юсуп и, вытащив из кармана целую россыпь гравированных колечек, ласково произнёс:
- Одно из этих колечек так и просится на ваши пальчики. Какой у вас размер.
- Размер, - смутилась она, вообще она явно была новенькая, другие уже давно привыкли и ничего не говорили на нашу торговлю с туристами, - шестнадцатый вроде.
- Вот вам, скорее всего, подойдёт, - Юсуп продолжил поражать меня своим манерами, - нравится?
- Они все очень красивые, - пролепетала девушка, - а по чём?
- У нас бартер, - улыбнулся Юсуп, надевая ей на палец колечко, - вы нам переводите, и  колечко ваше.
- Ну не знаю, - она даже покраснела, - цену портсигар ему перевести?
- Конечно, - улыбнулся Юсуп и вытащил подвеску, к нему сразу подбежало несколько девушек.
Закрутилась торговля. Никакой конкуренции. Другие ребята сидят на Базарной площади и ждут. А мы тут вовсю пихаем изделия. Повезло. Продали всё, до последнего колечка. Счастья полные штаны. Туристы вслед за молоденькой экскурсоводкой отправились в Артель. Явно в музей. А мы побежали вниз. Надеюсь, хлеб ещё остался.
Сегодня нам определённо везло, судя по запаху хлеб, только испекли, и у окошка хлебной будки никого не было. Вокруг будки безумно вкусно пахло хлебом. Но ещё вкуснее пахло из окошка будки. Будка была пристроена впереди пекарни и была наполнена ароматом свежевыпеченного хлеба. Мы одновременно почти засунули головы в окошко и хором прокричали:
- Хлеб есть?
- Что за крики, - строго одёрнула нас, продавщица, - сколько надо?
- Мне четыре, - закричал я, вытаскивая из кармана сетку, специально взятую из дома.
- Мне тоже, - считая деньги, сказал Юсуп, - в сетку больше не полезет.
- Мне тоже как всем, - пропел довольный Захар.
Расплатившись, мы уже собрались двинуться наверх, к автобусу.
- На нём и поедем, - предложил Юсуп, - чего пешком идти, они всё равно на Базарную поедут.
- Нет, нам нельзя этого делать, - остановил нас Захар, - если мы приедем вместе с туристами, и эти туристы ничего не купят у пацанов там, то все поймут, что мы их опередили. И в следующий раз сами сюда придут. И всё, наша торговля сдохла.
- И чё делать, - удивился я.
- Да пойдём через Артель наверх  заёдем в село через верхнюю дорогу и школу, - предложил Захар, - занесём хлеб домой, возьмем дома, если у кого есть пару изделий. И к туристам. Может, ещё сможем продать. А если не сможем то не беда.
- Голова работает у тебя, - похлопал я его по плечу, - идём.
- Подождите, - улыбнулся Захар  побежал к будке и вскоре вернулся с ещё двумя буханками.
- Зачем? – Спросил Юсуп.
- Поедим по дороге, - Захар с видимым удовольствием вдохнул аромат исходящий от горячей буханки, - вкусно бывает по дороге буханку руками разломить и сожрать.
- А вторая? Домой?
- Водителю, - серьёзно так сказал Захар, - пусть поест, хлеб у нас вкусный, я его раньше не видел, новенький. Наверняка не знает, где хлеб продают.
Мы, разломив горячую буханку на три части, направились наверх, к автобусу. Водитель, мужик лет сорока, спал сидя за рулём.
- Вот, это вам, - разбудил его Захар, сунув горячую буханку в окошко автобуса.
- Ой, спасибо пацаны, - заулыбался, проснувшись, водитель, - у меня, то есть еда, но горячий хлеб это хорошо.
Мы побежали наверх, мимо артели, поднялись до верхней остановки и оттуда свернули на тропинку. Припекало солнышко. Дул ветерок. Мы не спеша, шли домой, довольные, что всё успели. А ведь ещё утро. Я как в детстве сначала съел весь мякиш в моём куске буханки. А потом принялся за горбушки. Нет ничего вкуснее, чем так вот раздербанить свежую буханку. Мы уже дошли до школы. Автобус всё ещё стоял на площадке у магазинов внизу. Значит, у нас ещё было время сделать что нибудь. Договорившись, что Юсуп и Захар зайдут ко мне мы разбежались по домам.
Забежав по высоким каменным ступенькам, домой я поставил на кухне сетку с буханками. Дома никого не было. На печке стоял чайник. Я положил ладошку на его блестящий бок. Он был почти горячий. Я быстро накидал в печку щепок и, подсунув под них кусок старой газеты, поджёг спичкой. Сухие щепки быстро загорелись. Я быстро сверху положил на них дровишки побольше и закрыл дверцу печки. Чайник сразу же уютно зашумел. А я принялся искать, чего бы поесть к чаю. Конфет не хотелось. Я по очереди открыл все шкафы на кухне, и мой взгляд остановился на литровой, коричневой банке. Урбишь! Да со свежей буханкой. Словно услышав мои мысли, закипел чайник. Я устроился на стуле около печки, открыл банку, налил чаю покрепче, отрезал себе горбушку и намазал её толстым слоем урбиша. Горячий чай приятным жаром растекался внутри. Горбушка густо смазанная урбишом хрустела на зубах. Но долго кайфовать было нельзя. Закрыв и положив банку на место и положив порезанную буханку в хлебницу, я сполоснул стакан и отправился в рабочую. У меня как раз были отполированные колечки, которые я не закончил, вчера принявшись за браслет. Я открыл окно. В комнату ворвался тёплый, разогретый солнцем воздух. Щёлкнул включателем приёмника. Радиостанция нашего Абала Амиха уже работала. Под музычку я быстро начал гравировать кольца. Одно за другим. Успел закончить пятнадцать колечек, как с улицы послышалось:
- Ильяс, выскакивай.
- Чё так быстро, - спросил я, отложив в сторону работу, и выглянул в окошко, - скоростные вы.
- Автобус на Базарной стоит, - внизу стояли Юсуп и Захар, - пошли, может чё пихнём вдогонку.
- Иду, - я закрыл окно, выключил радио и выскочил на улицу.
- Интересно, они хоть что нибудь после нас продать смогли, - усмехнулся я, - сидят и думают, наверное, кто их всех опередил.
- Скажем, что не успели закончить и поэтому поздно идём, - инструктировал нас продуманный Захар.
- Поздно идёте, - на пути у своего дома стоял тот самый Абала Амиха. Он стоял на открытой веранде своего дома, по верху которой было написано: «Радиостанция посёлка Кубачи» - туристы уже ушли село смотреть.
- Ничего, мы их подождём, - ответил я.
- Воздухом подышим, - улыбался Юсуп, пожимая ему руку.
Площадь была почти пуста, лишь ветерок гонял пыль. Чуть поодаль стояла стайка пацанов. Водитель спал в автобусе. Мы пошли к пацанам.
- Чего такие хмурые, - спросил Захар, здороваясь со всеми, - а чего тут сидите, экскурсии туристам чего не пошли делать.
- Да французы это, - хмуро ответили они почти хором, - и им кто-то продал изделия. Все уже с колечками.
- Надо учить языки, - улыбнулся Юсуп, - наверное, им в Артели что-то продали.
- Найдем, кто продал, в морду дам, если найду, кто нас опередил, - хмурился Гаджи, весьма драчливый пацан.
- В Артели мужкикам в морду давать будешь, - усмехнулся я и присел рядышком с Захаром.
- А вы чего так поздно, - взглянув исподлобья, спросил Гаджи.
- Не успел вовремя закончить, - ответил Юсуп, - папа сказал сервиз закончить. Клиент был.
- Пойду я работать, - вскочил Гаджи, - ловить тут нечего.
- Мы останемся, - проворчал Захар, - может, хоть что-то сможем продать.
- Оставайтесь, - усмехаясь, разошлись почти все пацаны.
- Надо учить языки, - повторился Юсуп, - пошли в книжный.
- Зачем? – Спросили мы.
- Словарь посмотрим, французский.
- Голова варит у тебя, - пошли мы следом за ним.
В книжном мы взяли и английский, французский и немецкий словари. Решили по очереди учить, пригодится. Ездят же туристы.
- Вот сейчас перестройка, - с энтузиазмом заговорил Юсуп, - всё хорошо будет, туристы повалят. А мы языки знаем.
- А мой дед говорит, что этот меченый предатель, - нахмурился Захар, - а он старый коммунист, всё точно говорит.
- Он просто не понимает, как хорошо будет, когда страну перестроят, - продолжил мечтать Юсуп, - наши изделия за границу продавать будем. Люди поедут к нам. Гостиницу нормально отремонтируют.
- Жизнь покажет, - не стал спорить Захар, - смотрите, туристы возвращаются.
Из под арки действительно появилась группка туристов во главе с экскурсоводом.
Мы опять были одни. Эти туристы были явно наши туристы. Неторопливо, копаясь в французском словаре мы подошли к ним.
- Куе воуз авез айме схез ноус? – Обратился я к ним.
- Вы совершенно неправильно говорите, - улыбнувшись, поправила меня экскурсовод, - французские слова нельзя читать по буквам, букв почти всегда намного больше чем звуков. Видите, они не поняли вас.
- Ку ва авез амэ ше ну? – Обратилась она к туристам.
Те в ответ начали что-то хором говорить. Сразу поняли.
- Быстрый у них язык, - почесал я затылок, - почти как наш, теперь я понял, почему нас в соседних сёлах не понимают. Не успевают.
- Но вы же это вопрос поняли, - Захар как всегда до всего докапывался.
- Я тоже с такого начинала и поэтому понимаю, как наши люди коверкают французский, а они не понимают так.
- Поехали, поехали, - заторопил водитель, - четыре часа ещё обратно пилить.
В этот момент к нам подошли две девушки и, показывая на колечки на пальцах которые они утром купили у нас, что-то заговорили.
- Ещё хотят, - хихикнула экскурсовод.
- Хотят, организуем, - я полез в карман.
За несколько минут мы продали то немногое что у нас было. Мы так и не поняли, почему они у пацанов не купили. Под конец надумали. Но это не главное.
Заурчав мотором, автобус развернулся на площади, объехал поднимавшихся девушек, идущих с родника и, поблёскивая стеклами, покатился, вниз оставляя за собой пыльный след. Навстречу ему снизу полз туман. Видимо к вечеру опять туман накроет всё вокруг. Мы стояли у памятников, которые как бы ограждали базарную площадь от обрыва и смотрели вслед автобусу, который жёлтой ракетой с пыльным шлейфом катился вниз. 
- Завтра четверг, базар и вечеринка в клубе, пойдём? – Поинтересовался Юсуп.
- Пойдём, - кивнул Захар, - надеюсь, Иза придёт.
- А чего ты ждёшь, - удивился я, - сегодня ж свадьба у её троюродной. Она на свадьбе будет и в клубе сегодня ночью тоже будет.
- А говорят, что не в клубе будет сегодня вечеринка, а тут, на базаре, - засомневался Юсуп.
- А, без разницы, - засуетился Захар, - здесь ещё лучше, здесь пообщаться удобнее.
- Да, давайте по домам, поработаем, поужинаем и часов в девять вечера здесь.
- Договорились, - хором ответили пацаны и мы разбежались. Гулять будем до утра почти, поэтому надо было поработать. Завтра тоже могли приехать туристы. Поэтому надо было всё успеть.