Надеюсь, они тоже любят своих детей

Вне всяких сомнений, такого важного дня в моей жизни еще не было. Конечно, их не было много в мои шестнадцать, но сегодня…сегодня самая красивая девчонка школы, Мэгги Стивенс, идет со мной но свидание. На свидание, черт его побери! Каждый день я думал об этом.

Когда просыпался, когда умирал со скуки на уроках истории, когда родители отчитывали меня за ужасную успеваемость, даже когда я играл в регби. Ее образ никогда не выходил из моей головы. Она была невероятно красива. Чтобы представить ее внешность, вспомните красотку из своей школы-так вот, Мэгги будет краше в несколько раз. Она нравилась всем без исключения. Но у меня, как у игрока в рэгби, конечно было огромное преимущество, как мне казалось какое-то время.

 Большинство моих сверстников выглядели словно узники Освенцима, к тому же с проблемной кожей. А вот у ребят из школьной команды были крепкие мышцы, глядя на которые девочки хихикали и перешептывались. Но в случае со мной была одна беда. Мэгги была очень умной девочкой, всегда здорово отвечала на уроках, а на переменах ее чаще можно было застать за книгой- почти каждый раз за новой. Было страшно представить, сколько же она читает. Я же был туп как пробка.

 Сколько себя помню, чтение и изучение чего-то нового всегда давались с трудом. А потому с годами сложилась такая ситуация, что сидя на уроке, я никогда не мог ответить ни на один вопрос учителя, неважно, что это была за дисциплина. Я молчал, покраснев, а бывало и вовсе городил дикую чушь, чем вызывал хохот всего класса.

 Но вот Мэгги никогда надо мной не смеялась. Она оборачивалась со своей первой парты, и бросала на меня взгляд. В нем я читал только одно. Жалость к отсталому человеку. Черт возьми, она считала меня умалишенным, идиотом. Она наверняка даже не рассматривала возможность общения со мной, потому как прекрасно понимала, что не о чем. Когда я был помладше, мне было на это плевать. Мне было весело с моими друзьями из спортивной команды.

 Но наверняка каждому знаком тот момент, когда стоит начинать бегать за девочками. Со мной это произошло внезапно. Проснувшись одним утром я понял, что хочу быть с ней рядом. Мысль здорово обрадовала меня, но затем я впал в уныние, вспомнив, что она считает меня пустоголовым. Тяжкие размышления заняли у меня немало времени, но вывод был предельно четким и ясным. Если я хочу, чтобы Мэгги встречалась со мной, я должен начать хорошо учиться. Без ежедневного чтения книг мне даже не стоит думать обо всей этой романтике.

 Поначалу было очень трудно. Слова которые я читал, тут же вылетали из моей головы, и спустя пять минут я не мог даже вспомнить, о чем же читал. Мне казалось, что мой мозг распухает до невероятных размеров, вызывая тем самым жуткую боль. Я чертовски ненавидел все это, но у меня была цель, и я не отступал. Думаю, вы про это знаете- когда долго борешься с чем-то, отдаешь этой борьбе последние силы…и у тебя вдруг начинает получаться.

 Так вышло и со мной. Постепенно невыносимые вечера над книгами перестали так утомлять меня, а еще через какое-то время кое-что из прочитанного стало казаться мне интересным. Конечно же, тяжкий труд дома стал приносить свои плоды и на занятиях в школе. Все реже я молчал, опустив взгляд в ответ на вопрос учителя, и все чаще и все лучше отвечал. Мою крышу просто срывало оттого, что сочувствующий взгляд Мэгги сменился улыбкой, пусть даже с примесью удивления. Это заставляло меня с новыми силами наседать на учебники.


И ,наконец, настал день моего триумфа. Годовое школьное сочинение по литературе. Тема: «Важность сохранения культуры для  развития цивилизации». После пары минут раздумий на меня до меня, наконец, дошло. Где-то два месяца назад я читал книжонку Брэдбери, там было что-то про градусы…ах да! «451 градус по Фаренгейту»-вот как она называлась, черт ее побери! Она меня тогда здорово зацепила. Сюжет там как раз был построен вокруг пожарного- так в будущем называли людей, которые жгут книги, чтобы у человечества не осталось памяти о прошлом, и, как следствие, дороги в будущее. Вот про все это я и написал.

 Длинно, сочно, с воображением и философскими рассуждениями. Разумеется, мое сочинение стало лучшим в классе! Мисс Роуз, наша старая учительница, вывела меня к доске и с гордостью объявила об этом. Даже когда я играл в регби,  такого подъема не испытывал. Да, это однозначно мой день! Даже Мэгги, казалось, смотрела на меня с восхищением, потому что я обошел и её. Конечно, я помнил о том, ради чего все это было сделано. В этот же день я пригласил Мэгги на свидание. На ватных ногах, со стучащим сердцем, колоколом отдававшимся в ушах, но я сделал это. И представьте себе, она согласилась! Все мое волнение было из-за страха отказа, но теперь он исчез. Голова закружилась так, что я подумал, что вырублюсь прямо здесь, у ее ног. Вне всякого сомнения, лучше дня в моей жизни еще не было.

Вечером мы встретились возле кинотеатра. Афиша тогда была не очень богатой. Мы быстро сошлись во мнении, и пошли на премьеру фильма Спилберга «Инопланетянин». Конечно, я бы с гораздо большим удовольствием посмотрел бы «Нечто» Карпентера, но Мэгги явно не оценила бы мой вкус, поэтому пришлось смотреть семейный фильм про доброго уродца с другой планеты. Да , в конце концов, не ради кино я здесь сегодня.

 В кино было скучно. Мне хотелось поговорить с Мэгги, ведь мы почти еще ничего не сказали друг другу, не считая кратких мнений при выборе фильма. Теперь я был взволнован тем, что мы начнем общение, и вся моя тупость вылезет наружу. Ведь читать книжки,  хорошо писать школьные сочинение-это одно, а поддержать беседу с действительно умным человеком- совершенно другое. Наконец, эта ересь закончилась, и я предложил прогуляться по парку.

 К тому времени совсем стемнело. Стало холодно. Я снял куртку, и одел Мэгги на плечи. Казалось бы, привычное действие, но я побоялся, что она воспримет это, как стремление сблизится физически, а потому руки у меня здорово тряслись. Диалог все никак не клеился. Мы обменялись впечатлениями от просмотренного. Ей понравилось, а я соврал, что мне тоже. Повисла неловкая пауза. Меня снова спасло мое сочинение. Какими-то путями я вышел на эту тему, и мы стали говорить о книгах.

 За последний учебный год я прочитал не меньше полсотни книг, может больше. Далеко не все мне понравились, и еще меньше я запомнил. Но то, что осталось в моей голове, по крайне мере позволило не выставить себя абсолютным идиотом. Я обратил внимание, что Мэгги явно удивлена моим познаниям. Еще бы, ведь раньше я был для нее отсталым, а теперь написал это чертово сочинение даже лучше, чем она.

 Я ощущал себя гораздо увереннее, и общение шло куда легче. Мы разговаривали о многом, мне было легко и свободно рядом с ней. Конечно, мне бы хотелось быть к ней ближе, обнять за плечи, может быть даже за талию, чтобы она положила свою голову мне на плечо, ну и всякие подобные нежности, о которых думаешь на первом свидании. Но сделать хоть что-либо либо я боялся, мне казалось это разрушит то волшебство, что возникало между нами прямо сейчас, в эти моменты. Может быть, я просто был трусом, ведь с девчонками так близко мне бывать еще не доводилось.

 Наши разговоры здорово затянулись, и посмотрев на часы, я увидел стрелки, которые приближались к полуночи. Черт возьми, ведь Мэгги предупредила меня, что ей было сказано быть дома не позже половины одиннадцатого. Тот факт, что ей может влететь из-за меня, был мне не особо приятен, но, с другой стороны, она и сама, очевидно, совсем забыла про время. Что это еще могло значить кроме того, что ей хорошо со мной также, как и мне с ней?

 Что бы это ни значило, мне немедленно стоило проводить ее домой. Жила Мэгги недалеко, всего в трех кварталах от парка, где мы гуляли. Когда мы прощались, повисла неловкая пауза. Мне жуть как хотелось хотя бы чмокнуть ее в щеку, но я испугался. Мэгги едва коснулась своей рукой моей, поблагодарила за хороший вечер, и скрылась за калиткой.

До дома мне было совсем не близко, но этого расстояния я даже не заметил. Я шел быстрым шагом, почти бежал, окрыленный своими сегодняшними успехами. Жизнь, вне всяких сомнений, складывалась. Впереди были вступительные экзамены, поступление в университет, и после этого года я даже не знал, идти ли мне в профессиональный спорт, или же искать другое дело для себя. Но это все было вторично. Гораздо важнее было то, как же сложатся отношения с Мэгги. Я уже думал о том, как позвоню ей через пару дней, и снова предложу провести вечер вместе. Приятные мысли быстро привели меня домой. Родители, конечно, давно спали. Я тоже поднялся к себе наверх, и быстро раздевшись, небрежно кинув вещи в угол комнаты, тоже лег в кровать. Но сон не шел.


Мысли бурным ворохом роились в голове, беспощадно отгоняя легкую дрему, временами приходящую. Когда столько всего случается за день, просто лежишь, и пялишься с широко открытыми глазами в потолок, не в силах сомкнуть веки. Изучив все дефекты потолка, я решил спуститься в гостиную, и посмотреть, что показывают по ящику. Перед этим я зашел на кухню, и взял на столе пачку чипсов, наполовину опустошенную отцом.

 Мне было всего шестнадцать, и думаю всем понятно, что же я хотел увидеть в ночном телевидении. Но, как бы я не листал каналы, даже намека на эротику не было. Я ткнул в пульт наугад, и развалился на диване в гостиной, отвлекшись от картинки на экране. Несколько минут я снова был в своих мыслях, но сквозь мечтания до меня стали доносится отдельные слова, затем фразы, а затем я полностью сосредоточился на том, о чем говорили с экрана.
«Конфликт между США и Китаем достиг своего пика. В ходе последних переговоров обе стороны не приблизились к мирному соглашению. Существует реальная угроза обмена ядерными ударами между государствами.» Я слушал около получаса. Подробно рассматривали ход переговоров, их результаты, мнения экспертов, и вся тому подобная чушь. Из всего я сделал только один вывод-много раз мы были близко, но это время все-таки пришло. Большой успех в школе, свидание с самым очаровательным созданием во всей вселенной, ядерная война, черт ее побери…не правда ли, удачный денек?

 Стало смешно и горько в один момент. Неужели этой ночью все наши жизни оборвутся? Ведь я только попробовал жизнь, ее сладкий вкус, и почти сразу лишусь ее. Всех нас сметет взрывной волной ядерного взрыва. Не станет меня, не станет моих родителей, не станет Мэгги. Да, в ящике не сказали об однозначности удара, но я уже был в этом уверен. Знаете, такое чувство неотвратимости. Доказательств нет, но точно знаешь, что это случится. Господи, но в чем мы виноваты? В том, что те, кто стоит выше, не смогли договориться? Черт возьми, слишком много вопросов. Подозреваю, что на них никто уже не ответит. Родителям и Мэгги, которая уже наверняка спит, повезло. Они даже не поймут, что случилось. А вот меня неведомая сила потянула к этому чертову ящику! Для моих шестнадцати лет потрясение оказалось слишком большим. Мне думалось, я сошел с ума той ночью. Я бесконечно молился, хотя и не знал не одной молитвы Всевышнему. Я посмотрел на часы- было без одной минуты полночь. В голове прозвучала только одна мысль- Господи, надеюсь они тоже любят своих детей, ведь это единственное что может спасти нас в эти минуты.