Размышления о символизме Дмитрия Жилинского
Первое, что мне бросается в глаза при просмотре этой небольшой выставки в Государственной Третьяковской Галерее, - это сам художник, изобразивший себя с его любимой, сбитой на дороге, собакой. Он - обескраженный случившимся, почти обнаженный, выскочивший из сада и констатирующий смерть друга, держит ее на руках, как мать держит погибшего растрелянного ребенка. Мир – такой страшный своими неожиданностями, мы – люди обнажены перед ним, и не случайно в левом нижнем углу картины, металлическая деталь, символизирующая мир машин. Подобных символических зарисовок в его творчестве очень много. Хрестоматийная работа «Гимнасты», которая была опубликована во всех учебниках начальной школы советского периода. Но какие портреты, характеры, личности! И главное, как это сделано! Здесь нет небрежности к модели, именно в спорте – жестком виде деятельности, рождаются атлетические черты спортсмена. Художник перемещался за советской олимпийской сборной, чтобы схватить глазом этот момент высшей человеческой сосредоточенности на победе, воле к ней. Каждый образ в этой работе решен, нет ни одной случайной детали.
В картине «Под старой яблоней» семья: мать художника и его дети, но главная здесь – Мать. Похожая на икону картина символична религиозной мистикой. Яблоня, много-много спелых румяных яблок, столь соблазнительных яблок; ветви как змеи, которые переплетаются и кружатся; подпорки яблони как кресты на погосте или Голгофе. Маленькие лютики и незабудки в нижней части картины – характерные спутники кладбищ. Мать- старушка сгорбилась под тяжестью бремени судьбы. Портреты отца и брата Жилинского выполнены со старых фотокарточек, бережно хранимых в семейном архиве – маленькие следы незабываемого прошлого. Манера написания этих двух портретов сознательно наивная, так как образ ушедших всегда романтически наивен, но никогда не забыт. Крест, который несет Мать по жизни – это тяжелая ноша, которая только ей, она сама берет ее сознательно, чтобы молодая поросль последующих поколений была счастлива, ярка и не страдала.
«Целинный цикл» Жилинского триптих. Я выскажу свою позицию, так как у меня, как исследователя современного искусства, возникает ряд вопросов. ПОЧЕМУ Жилинский при написании картины в центральной части триптиха применяет обратную перспективу, а в двух боковых частях линейную? Не потому ли, что его рабочие на вечерней трапезе чем-то близки к аппостолам на последней трапезе Христа. Их не двенадцать, а всего лишь десять. Окажись их двенадцать, Жилинского обвинили бы в религиозности. Их ДЕСЯТЬ - по количеству заповедей Нагорной проповеди. Его герои не очень похожи на апостолов, ну, а сами апостолы в реальной жизни разве были похожи на поздние иконографические их изображения. Отнюдь! Почему нет радости в лицах целинников? Как это не характерно для программых картин художников соцреализма. Возможно, именно поэтому советские искусствоведы причисляли творчество Жилинского к направлению «суровый стиль». Мне видится здесь другое – любое внедрение во что – то новое требует полной самоотдачи, это ИСПЫТАНИЕ, которое проходили апостолы, их ученики, да и сам Христос. Это проходим и мы, когда меняемся сами и меняем все вокруг, если идем против принятых норм, приемов, убеждений. Испытание – это ПЫТка самих себя. Здесь уже не до улыбчивых лиц.
Жилинский свое творчество никогда не идентифицировал и более того, отрицал свою причастность к суровому стилю - направлению в живописи, сложившемуся в 60-е годы XX века. Его творчество пронизано гуманизмом в части его личной и глубоко романтичной, даже несколько гротесково-символичной образности его героев.
Историк искусства, независимый эксперт современного искусства Галина Мажейкина
p.s. Моя точка зрения может не совпадать с общепринятой интерпретацией творчества художника!!!
Свидетельство о публикации №217061901711