Кое-что о евреях Доманёвки

                Н Е М Н О Г О  О  Д О М А Н Ё В К Е

       Моя Доманёвка – еврейское местечко на северо – западе Николаевской области. Ближайший город, километрах в двадцати по прямой – Южноукраинск, известный своей АЭС. До города Первомайска, который севернее – пятьдесят километров. До города Вознесенска, на восток – сорок пять. Все три ближайших города расположились на берегах Южного Буга, создавая вместе с вклинившимися между ними большими и живописными поселками Мигия, Константиновка, Александровка практически единую агломерацию. Ближайшие крупные города – миллионная Одесса и пятисоттысячный Николаев от Доманёвки на приблизительно равных расстояниях около ста пятидесяти километров.

       На странице 939, тома 20 Энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, увидевшего свет в 1893 году в Санкт – Петербурге, читаем: «Доманевка (Думаневка) – торговое местечко Ананьевского уезда, Херсонской губернии, на частновладельческой земле, при речке Чертале. Жителей – 864. Синагога, базары, лавки». Какое тут ключевое слово? Правильно – СИНАГОГА! Почему? Потому, что задолго до 1893 года, в средине ХIХ века, в Доманёвке была построена православная красавица – церковь, уничтоженная на моих глазах в начале 60-х годов ХХ века, но «Брокгауз» о ней умалчивает. Значит, у батюшки прихожан было меньше, чем у раввина. В «торговом местечке» умами большинства мещан владела «Тора».

       Вот как описывает Доманёвку в своих воспоминаниях «Дети войны», опубликованных районной газетой «Трибуна хлібороба» 28 марта 2015 года, бывший ученик нашей школы доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач Украины Анатолий Степанович Владыка: «До войны Доманёвка была типичным еврейским местечком с синагогой, улицей сплошных магазинов, путаницей крохотных квартир в еврейских одноэтажных домиках, покрытых жестью. Тут придерживались всех еврейских обычаев.

       Оккупанты навели в местечке свой страшный «новый порядок». Всех евреев, которые не успели эвакуироваться, согнали в синагогу и сожгли. Руины этого огромного, с двухэтажными хорами, каменного сооружения без крыши стояли на моем пути в школу и со школы, и я часто рассматривал эти руины, представляя себе картину трагедии, которая произошла на этом месте».

       О синагоге рассказывала мне мама – Пузыревская Лидия Яковлевна, 1915 года рождения, в начале 30-х годов закончившая семь классов Доманёвской средней школы. Если верить ее словам, то перед войной синагога уже не выполняла свои религиозные функции. Иначе как бы могли собираться в ней ВСЕ жители райцентра на советские праздники? Думаю, чтобы подчеркнуть величину здания, мама и говорила, что оно вмещало ВСЕХ, и взрослых и детей, и еще много места оставалось.

       А может, я плохо знаю политику Советской власти в отношении евреев до войны, и все-таки синагога функционировала, так сказать, параллельно? Ведь пишет же в своей книжке «Вспоминая прошедшие годы» И.Т. Чапленко, отец которой до войны был директором Доманёвской школы, что в райцентре была ОТДЕЛЬНАЯ(!?) еврейская школа…  Этот факт в беседах со мной подтвердила коренная доманёвская еврейка София Владимировна Урман (1930 – 2012). Более того, она уверяла, что школа работала некоторое время и после войны.

       Я пытался разыскать хоть какие-то документы о евреях Доманёвки, в том числе о еврейской школе, в архивах Одессы и Николаева. И там и там ответ был один: «Уничтожены во время войны». Может, плохо искал?

       В мой детский ум первый еврей, по фамилии (а может, прозвищу) Мейтус вошел страшилкой: «Если будешь баловаться, придет Мейтус с соломинкой и тебя зарежет». Боялся жуткой соломинки, пока не увидел Мейтуса в нашем новом доме. Он оказался совсем не страшным. Наоборот, смешил меня, когда пытался напугать соломинкой, чтобы я не мешал ему красить полы, двери, подоконники, оконные рамы. Мастером был замечательным, скорее художником, чем маляром. Полы не просто красил, но и разрисовывал. По краям комнаты делал разноцветную кайму, по углам – волны окаймляющие звезды, по центру, под люстрой – красивые геометрические фигуры, напоминающие «Розу ветров». Никто его рисовать не просил, дополнительно к изначальной договоренности: «Дадите, сколько не жалко» - не платили. Значит – для души.


                Е В Р Е И  С  У Л И Ц Ы  Л Е Н И Н А

       Первым другом – евреем был Леня Рошец, с юных лет проявлявший способности к изобретательству, конструированию. Под его руководством и по его технологиям работал «завод» свинцового литья производивший кастеты, пистолеты, ножи, перстни. Роли подчиненных «директор» четко распределил, интуитивно придя к экономическим постулатам о разделении труда. Одни собирали по свалкам и гаражам свинцовые внутренности разбитых аккумуляторов, другие их плавили на костре, делал из глины формы и лично разливал свинец сам Леня. Наш «завод» славился на всю Доманёвку количеством и, главное, качеством товара. Еще немного и Леня вышел бы на капиталистическую схему «Товар – Деньги – Товар». Но судьбе было угодно, чтобы семья Рошецов на стыке пятого и шестого десятилетий ХХ века переехала в Одессу, оставив в Доманёвке большой добротный дом по улице Ленина 94.

       Во времена нашего детства в том доме на две семьи проживали Леня с младшим братом Шуриком, их папа - Рошец Иосиф Абрамович, мама – Ильевич Мария Львовна, мамин брат Александр Львович Ильевич. Почти постоянно в доме находились дедушка Рошец Абрам Иосифович и бабушка Рошец Мендя Шимковна, но проживали они в сохранившемся доме на несколько семей по улице Кирова 53.

       Папа Лени, которого мы, дети, почему-то звали «дядя Леня», запомнился приветливостью, добротой. Работал киномехаником, а это по тем временам было очень престижно. О его скромности свидетельствует то, что он никогда не рассказывал о войне. Только недавно по скайпу Леня Рошец сообщил, что папа жив, проживает в Сан-Франциско и готовится праздновать 9 Мая!!! Оказывается, Иосиф Абрамович Рошец, 1923 года рождения, артиллерист, гвардии ефрейтор освобождал от фашистов Прибалтику, Восточную Пруссию, был ранен, имеет боевые награды.

       Мама Лени, Мария Львовна, работала секретарем директора Доманёвской школы. Мне запомнилась как хлебосольная хозяйка, всегда угощавшая чем-то вкусненьким. Надо отметить, что главным поваром большой семьи была бабушка Мендя. Запахи от готовящихся нею блюд долетали до школы, которая была через дорогу, и заставляли глотать слюнки учеников.

       Живя в Одессе, Леня женился на девушке из Доманёвки Ане Гринберг, дочери главного инженера колхоза имени Котовского Семена Яковлевича Гринберга. Мама Ани, Адамовская Дора Моисеевна, 1927 года рождения, проживает недалеко от Лени с Аней в городе Фримонт, который в шестидесяти километрах от Сан-Франциско. А Семен Яковлевич давно умер там же, в Калифорнии. Рассказывала моя покойная двоюродная сестра Аня Ржепецкая, с детства дружившая с Дорой, что Сеня очень тосковал по Доманёвке. Все порывался вернуться на родину…

       Если семьи Рошецев и Гринбергов при Союзе уехали в США, то их сосед, проживавший в доме под номером 92, Борис Давидович Полонский на Запад ехать не захотел, хоть, по его словам, и мог.

       Родился Борис Давидович в 1931 году в Доманёвке. С детских лет мечтал стать летчиком. В 1949 году поступил в Спецшколу военно-воздушных сил в Одессе, где подружился с будущим космонавтом Георгием Шониным. С 1951 по 1954 год учился в городе Ейске в Военно-морском ордена Ленина авиационном училище имени Сталина (ВМОЛАУ). После окончания училища служил на Дальнем Востоке, в городе Советская гавань. В 1960 году, в связи с сокращением Вооруженных Сил, в звании капитана отправлен в отставку. Возвратившись в Одессу, пошел работать в сельскохозяйственную авиацию. В 1980 году вышел на пенсию и устроился начальником спасательной станции пляжа «Дельфин». Ведет большую общественную работу в качестве Председателя правления ассоциации летного состава города Одессы.

       Отец Бориса, Полонский Давид Михайлович, в Гражданскую войну был ранен, а на фронтах Отечественной получил орден Красной Звезды. Интересно, что дед Бориса был раввином Доманёвки… Пути Господни неисповедимы.

       Так уж получилось, что начав рассказывать о своем друге Лене Рошеце, проживавшем по улице Ленина 94, я плавно перешел к семье Полонских, живших по соседству в доме 92. То есть, невольно начал повествование о евреях центральной улицы Доманёвки с ее конца. Раз так вышло, решил и дальше мысленно продолжать движение от конца улицы к началу. Прошу не забывать, что веду речь лишь о тех еврейских домах, которые запомнил. Некоторые давно снесены под новую застройку, и все же, об их обитателях напишу то, что мне известно.

       Не успел сформулировать принцип изложения материала с привязкой к жилым домам, как столкнулся с нежилыми объектами улицы Ленина, но имеющими отношение к евреям. На здании Доманёвской средней школы №1 (до 1975 года единственной в райцентре), рядом с табличкой «Ленина 85», висит мемориальная доска, свидетельствующая о том, что в школе учились два Героя Советского Союза – Иван Николаевич Лихой и Моисей Фроймович Шварцман. Если об Иване Лихом, своем однокласснике, рассказывала мне мама, то о Шварцмане не знал ничего.

       В результате поиска выяснилось, что Шварцман Моисей Фроймович родился в 1911 году. В 1936 году закончил Винницкий учительский институт. На фронте дослужился до майора, заместителя командира батальона по политчасти 1124-го стрелкового полка, 334-й стрелковой Витебской дивизии 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта. В январе 1943 года награжден медалью «За отвагу». В декабре 1943 года – орденом «Отечественной войны» 2-й степени. Погиб 24 июня 1944 года. Звания Героя Советского Союза удостоен посмертно 22 июля 1944 года.

       О родных Героя в документе, хранящемся в Винницком областном государственном архиве, пишется:
       «Жена – Шварцман Евгения Есаевна – 1913 г.р. – умерла после освобождения 10 февраля 1945 года. Педагог. Член КПСС с 1939 года.
        Дочь – Шварцман Мария Моисеевна – 1933 г.р. – юрист».

       С одной стороны, информации о Шварцмане вроде немного. С другой, если говорить о героизме евреев Доманевки в борьбе с фашизмом, более чем достаточно. За годы войны в Советском Союзе золотую звезду Героя получили, по разным источникам, от128 до 146 евреев. Возьмем минимум – 128, и предположим, что они представляли максимум – 128 городов, поселков, населенных пунктов. Если учесть, что перед войной в СССР было 750 городов, 550 рабочих поселков и 650000 (!) сельских населенных пунктов, то окажется, что село Доманёвка входит в элитный круг мест военной славы еврейского народа!

       Следующий адрес – Ленина 75. Прочный, хоть и с внутренними перестройками, дом, до революций 1917 – 1920 годов принадлежавший богатому еврею. Мама рассказывала, что вплоть до войны 1941 – 1945 годов, на месте теперешнего огорода стояли конюшни, птичники, различные хозяйственные постройки уступами спускающиеся до улицы Мориса Тореза. Наша семья жила в этом доме с 1944 года, после возвращения из эвакуации в город Маргелан. В какой-то из своих работ я писал, как нашел в огороде два золотых кольца. Мама тогда сказала, что, возможно, там зарыт еврейский клад…

       Через сохранившийся, но изнутри разрушенный зал кинотеатра, находящийся на Ленина 68, во время оккупации прошли десятки тысяч евреев, в основном одесских. На здании есть мемориальная доска. Привожу текст точно по оригиналу:

                В этом здании села Доманевка
                в период фашистской оккупации с
                1941 по 1944 гг. был создан
                Концлагерь – гетто
                Фашисты замучили и расстреляли
                18 тысяч евреев

       От себя добавлю, что на месте расстрела установлен мемориальный знак, фотографии которого есть в этой книжке.

       В доме с адресом Ленина 67 жил председатель Доманёвского райпотребсоюза Анатолий Илькович Шейд. У него были дочь Рая и сын Саша.

       Пожалуй, наиболее известным еврейским домом Доманёвки пятидесятых – семидесятых годов прошлого века был дом по Ленина 64. В нем проживала семья Ройтштейнов. Вся Доманёвка, да что там Доманёвка – весь район знал «Фаню –парикмахершу». Невысокая, рыжеволосая, быстрая, для меня - «тетя Фаня», дружелюбно, с еврейскими словечками обслуживала клиентов. До мельчайших подробностей помню обстановку парикмахерской, находившейся на теперь пустом месте, рядом с детской площадкой, которая напротив ресторана «Назарий» - бывшей «Чайной».

       Справа от входа стояло два кресла для мужчин. За первым работала тетя Фаня. За вторым – тетя Женя Футорная – мама моего друга Борьки. Слева от входа, за ширмой – кресло для женщин. Дальше вглубь зала, после женского отделения – круглый стол, на котором журналы «Крокодил» и «Перец». В самом конце левой стороны, тоже за ширмой, угол, где грели воду для бритья, кипятили бигуди, хранили веники, ведра, швабры, тряпки.

       Слева от высоких ступенек, с улицы ведущих в парикмахерскую, был вход в подвал. Справа от ступенек – довольно длинная скамейка, на которой клиенты в теплую пору поджидали свою очередь к мастеру. Ночью скамейка служила местом свиданий.

       В доме кроме тети Фани проживали ее дочь Ася с мужем, которого взрослые звали Йоськой, по фамилии Хазан, и внук Яша Хазан, ныне живущий в Израиле.

       Отдельную комнату занимала, насколько мне известно, никогда не состоявшая в браке сестра тети Фани – «Маня». Мария Григорьевна (Гершковна) Ройтштейн (1918 – 1993), покоящаяся на христианском кладбище Доманёвки, была личностью незаурядной, а своим влиянием в районе превосходила известность сестры. Дело в том, что «Маня» с 1944 года и чуть ли не до смерти работала секретарем у прокурора района… Не думаю, что у нее было какое-то специальное образование, но «Уголовный кодекс» знала досконально. За советами к «прокурорше» старались приходить, как только смеркалось, а уходили за полночь. Почему? Потому, что она не только консультировала, но и гадала, или, по ее выражению, «кидала» на картах, разумеется, по просьбе клиентов. Квалификация «Мани» как гадалки, ответственно заявляю, была высшей. Все (!) главные мои удачи и поражения моей маме предсказала задолго до их свершения.

       Я не помню, а Людмила Николаевна Сидловская (Подолян) утверждает, что в этом же доме жили родители Фани и Мани – дед Гершко (Григорий) и баба Роза. Очевидно, дед Гершко и Ротштейн Григорий Семенович (1880 – 1968), похороненный на еврейском кладбище, одно и то же лицо. Смущает только, что на памятнике дочери, Марии Григорьевны, фамилия РоЙтштейн, а на памятнике отца – Ротштейн…

       Еще большую путаницу в моей голове вызвала соседняя могила на еврейском кладбище, где похоронен Ройтштейн Михаил Леонтьевич (1928 – 1982). Он вместе с женой Фридой Михайловной (в девичестве Адамовской) и сыновьями Леней и Яшей жили в соседнем доме №62. Соседи по кладбищу и соседи по домам имели в фамилиях разницу в одну букву – «Й». Возможно, где- то вкралась ошибка?

       Что касается Фриды Михайловны, то до эмиграции в США она работала главным бухгалтером в поселковом совете. Уехала в Америку вместе с сыновьями и умерла во Флориде в 2016 году.

       Дома, о котором буду писать сейчас, давно нет. Но поскольку в новом, построенном практически на его месте, обитают потомки жильцов старого, считаю необходимым написать о нем.

       Итак, дом №25. Особенно дорог мне, потому что в нем жил мой покойный друг, замечательный человек Юрий Исаакович Могилевский (1948 – 2016). Жил не по соседству, но это не мешало нам дружить со школьных времен до его кончины. Уже будучи тяжело больным, Юра надиктовал мне сведения о своей семье – коренных доманевских евреях, предоставил фотографии. Высококвалифицированный сварщик – виртуоз, друг работал во многих местах бывшего Советского Союза. Выйдя на пенсию, перестал ездить, стал, по его выражению, «варить Доманёвку». Как порядочный и ответственный человек, оставил о себе добрую память у земляков. Я, каждый день, зажигая газ, вспоминаю Юру, выполнившего в моем доме ювелирную работу по установке котла.

      Отца Юры, Могилевского Исаака Ютковича (Адольфовича) (1912 – 1918) помню, сколько помню себя. Вначале, как дядю, часто беседующего с мамой у калитки нашего дома. Потом – как преподавателя труда. На других учителей был не похож своей методикой. Никогда не кричал, гладил учеников по головам, улыбался, рассказывал интересные истории. Особенно нравилось нам слушать его рассказы, сидя на стволах берез, ждавших зимы, чтобы превратиться в дрова и сгореть в школьных печках. Высокие штабеля берез громоздились вдоль нижней стороны спортивной площадки, примыкавшей к улице Мориса Тореза. Жаль, что военные истории Исаака Адольфовича я позабыл, а Юре их он почему-то не рассказывал. О воинской доблести отца свидетельствуют орден «Отечественной войны» и медаль «За отвагу», которые можно различить среди многих военных наград на фотографии, предоставленной мне сыном.

       После войны старший Могилевский работал директором детского дома для детей офицеров, погибших на фронте. Затем преподавал в Доманёвской средней школе, возглавлял районный профсоюз работников образования. Юра рассказывал, что в довоенные годы отец построил планер и взлетал на нем с Еврейской горы. Название гора получила от еврейского кладбища, еще частично сохранившегося на склоне, хотя пробиться к нему сквозь заросли искусственного леса очень трудно.

       Под разрушенными в войну надгробьями могил евреев покоится прах деда Юры по отцу – Ютка. Единственное, что о нем знал Юра – то, что был Ютко извозчиком. Возил товары и людей по маршруту Доманёвка – Одесса.

       Жена Исаака, мама Юры, в девичестве Онищенко Валентина Исааковна (1918 – 1986), работала в школьном общежитии. Если я правильно понял Юру, мама росла в детском доме, откуда ее взял адвокат Миндич. Забыл я уточнить: удочерил он ее, или нет? И о  Миндиче хотелось бы знать больше. Юра говорил, что проживая в Доманёвке, адвокат, тем не менее, по служебным делам постоянно выезжал за пределы района. В одной из таких командировок потерял золотую (!) вставную челюсть… Наверное, интересная личность была.

       Кроме сына Юры, у Исаака и Валентины была дочь Софа, в замужестве Бобивская (1939 – 2007). Первым мужем Софы был лейтенант милиции Георгий Павлович Колычев, после развода уехавший в Узбекистан и дослужившийся там до генерал – майора. Вторым мужем стал врач – стоматолог, еврей Игорь Игнатьевич Бобивский (1939 – 1979). Не смотря на солидную разницу в возрасте, я дружил с Игорем. Сошлись на почве интереса к литературе, истории, спорту. При встречах обменивались мнениями о новинках, опубликованных в толстых журналах, старались блеснуть друг перед другом знанием стихов. Игорь имел свои взгляды на историю Советского Союза, мягко говоря, отличающиеся от официальной точки зрения. Особенно запомнились ночные дискуссии в кабинете зубного техника. Об этом надо сказать отдельно.

       У меня обнаружили язву двенадцатиперстной кишки и положили «на койку». В первый же вечер, когда я, получив полдюжины уколов и глотнув горсть таблеток, собирался спать, явился в белом халате Игорь и с серьезным видом заявил, что ему нужен больной Варзацкий для лечения зубов. В те времена при язвах желудка и двенадцатиперстной кишки лечили и кариес. Представьте себе – все бесплатно…

       Пошли в другое крыло старой терапии. По пути Игорь сказал, что ему скучно одному, и, если я не возражаю, можем спокойно общаться в кабинете зубного техника, где он одновременно будет делать протезы. Так начались ночные дискуссии, происходившие три – четыре раза в неделю на протяжении месяца. Казалось бы, о чем можно говорить ночи напролет? А вот говорили! И, полагаю, если бы я лежал в больнице год, все равно не наговорились бы. Уникальным рассказчиком, слушателем и, прежде всего, ЧЕЛОВЕКОМ был Игорь Игнатьевич Бобивский.

       В октябре 1979 года я перевелся на стационарное отделение аспирантуры и уехал в Москву, а в декабре мне сообщили, что Игорь на сорок первом году жизни скоропостижно скончался.

       Игорь и Софа имели двоих детей – сына Сашу и дочь Таню. Саша – в Израиле, Таня – в Доманёвке. У обоих семьи и дети – внуки Игоря и Софы.

       У Исаака Ютковича Могилевского были еще сестра Полина и два брата – Бетя и Саша. Полина вышла замуж за Михаила Адамовского – заведующего «Заготконторой». У них родились две дочери – Дора и Фрида. Дора вышла замуж за Семена Яковлевича Гринберга, а Фрида – за Михаила Леонтьевича Ройтштейна. Я писал выше, что обе они в разное время эмигрировали в США.

       Бетя (Борис) Юткович Могилевский до1961 года работал заведующим яйцебазой. Жена Люба торговала в хлебном магазине. По словам Бориса Павловича Автанасова, в те годы работавшего заготовителем, «дядя Бетя» отличался добротой, щедростью, готовностью помочь, угостить. Хитрые подчиненные ловко использовали привычки начальника в своих корыстных целях. Это хорошо иллюстрирует история с обедами, рассказанная Борисом Павловичем.

       Два раза в неделю Бетя покупал бутылку «Московской», перед уходом на обед выпивал сто пятьдесят граммов водки, а оставшиеся в бутылке триста пятьдесят граммов прятал в укромном месте. Поскольку выпивал он перед обедом не каждый день, а лишь два дня в неделю, пройдохи – заготовители не могли допустить, чтобы водка «грелась» без употребления. Придумывали разные поводы и просили у Бети одолжить на бутылку. Тот вспоминал о спрятанной «заначке» и вместо денег отдавал ее. Довольны были обе стороны: Бетя не давал деньги в долг, а просители долг не должны были возвращать.

       Бетя и Люба имели трех дочерей: Полю, Буму и Лизу.
       Поля, в замужестве Недавняя, окончила политехнический институт. Работала конструктором на Харьковском тракторном заводе. Эмигрировала в США.
       Бума, в замужестве Кожевникова, закончила Ленинградский физико – технический институт. Работала на Николаевской телестудии.
       Лиза, в замужестве Флом, после окончания Одесского университета вместе с мужем Ильей приехала в Доманёвку, где преподавала физику и математику в школе.
       О брате Исаака, Бети и Полины – Саше, мне ничего не известно.
       В доме № 26 жили Яша и Клава Урман. Яша работал шофером в «Сельхозтехнике.
       В доме № 22 жила большая еврейская семья с русской фамилией Козловы. Глава семьи Наум Леонтьевич Козлов (1916 – 1968) войну закончил в звании майора, имел два ордена Красной Звезды. Из четырех детей на май 2017 года живы Рита (1940 г.р.) и Славик (1948 г.р.)
       Рита Наумовна закончила педагогическое училище в городе Новый Буг Николаевской области, работала заведующей детским садом в Доманёвке.
       Станислав Наумович закончил Каховский строительный техникум и до выхода на пенсию работал на стройках. Проживает в Скадовске.
       Старший брат Станислава – Владимир Наумович Козлов (1938 – 2015) похоронен в Доманёвке. Работал плотником в Комбинате бытового обслуживания, а затем в колхозе им. Котовского.
       Елизавета Наумовна (1942 – 2000) закончила Пятигорский институт иностранных языков, преподавала английский и немецкий. Похоронена в Пятигорске.

       Конечно, жили после войны, а особенно до войны, на улице Ленина многие другие евреи, так как изначально это была центральная улица еврейского местечка. (В известной мере законы о «декоммунизации» 2016 года восстановили для Доманёвки историческую справедливость, вынудив местную власть поменять названия улиц. Теперь улица Ленина по праву называется Центральной). Но поскольку их дома были снесены, а на их месте построено что-то другое, привязать к каким-то нынешним номерам домов место проживания оставшихся в памяти евреев сложно. Например, на большом пространстве, которое теперь занимает районное отделение пенсионного фонда, раньше располагались почта, поселковый совет, жилое здание на несколько семей, отдел культуры, детская библиотека, «Райпотребсоюз», «Заготконтора». Между детской библиотекой и «Райпотребсоюзом» в тени высоких деревьев прятался домик, в котором жил еврей – инвалид Михаил Передник, которого хорошо помню, а Борис Павлович Автанасов добавил сведения, что он до 1958 года работал заготовителем. Софья Владимировна Урман утверждала, что отец Михаила до войны работал сапожником.

       Майя Васильевна Наумова, проживающая в доме №23, говорила, что в доме №13 жили евреи Ковальчуки, а в не существующих ныне соседних домах тоже жила еврейская семья и мальчиков звали Леня и Боря. Где-то на улице Ленина до войны проживала и семья Шойхета.

       Слово «Шойхет» я впервые услышал в самом раннем детстве. Тогда оно не ассоциировалось с человеком. Когда же впервые увидел Шойхета, то, как говорила мама, сразу «прилип» к нему. Известно, что дети очень хорошо чувствуют доброту, а Шойхет ее излучал. К тому же, каждый приезд Шойхета напоминал чудесное явление Деда Мороза. Подарки детям и взрослым возил чемоданами. Да все не простые: детям – вкусные, взрослым – «дефицитные».

       Не откажу себе в удовольствии вспомнить нежный зефир, твердые, бесформенные, но вкуснющие куски шоколада, халву, мармелад, мандарины, апельсины, бананы, сладкие яблоки, сочные груши. Даже виноград умудрялся привозить, как он говорил, «по одной гронке на душу».

       Взрослые радовались «особым», как было все у него, мясным консервам, маслинам, лимонам, неизвестным сортам сухой колбасы, рыбных консервов, икре, балыкам, водке и шампанскому в бутылках с медалями, винам в бутылках с пробками, которые только он лично открывал, опять же, «особым» штопором.

       Так кто же такой Шойхет? В рассказе «Тетя Катя», вошедшем в книжку «Пьяная жизнь», я писал, что последний обоз уезжающих из Доманевки в эвакуацию партийных, советских работников, евреев возглавлял председатель райисполкома Александр Калинович Шойхет. Этот факт я знал давно из рассказов мамы, вместе с нашей семьей находившейся в обозе. Так же я знал, что мама до войны была техническим работником райкома партии, где и познакомилась с Шойхетом. Ну и, конечно, знал, что годы войны обе семьи провели в городе Маргелане, находящемся в Ферганской долине Узбекистана.

       В ходе подготовки этой публикации нашел внучку Шойхета Сусанну, предоставившую фотографии и документы из семейного архива.

       В «Автобиографии», написанной не позже 1945 года, Шойхет Сандер (Александр) Калинович пишет, что родился в 1906 году. В 1909 году отец бросил мать с тремя сыновьями и уехал в США. В ряды Коммунистического Союза молодежи (КСМ) Сандер вступил в 1922 году, а в члены Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) (ВКП (б)  принят в 1926 году. С сентября 1929 года по июль 1930 года учился на юридических курсах в Одессе, а после их окончания, по сентябрь 1933 года работал Народным судьей Доманёвского района Одесской области. С сентября 1933 года по апрель 1934 года работал председателем Мостовского сельсовета Доманёвского района. С апреля 1934 года по июль 1940 года – заведующий Райфинотделом Доманёвского района. С июля 1940 года по август 1941 года (момент эвакуации) работал председателем Доманёвского райисполкома.

       О многом говорит «Характеристика» Шойхета, написанная в Народном комиссариате финансов СССР по прибытии его в Маргелан. Ввиду важности и уникальности документа, характеризующего личность работника, привожу его полностью:

                ХАРАКТЕРИСТИКА
                тов. Шойхету Сандеру Калиновичу

       Тов. Шойхет работал в Одесской области Украинской ССР с 1934 по 1940 год в должности заведующего Доманёвским райфинотделом, и с июля 1940 г. до августа 1941 г. работал председателем Доманёвского райисполкома. В связи с эвакуацией из прифронтовой полосы в настоящее время тов. Шойхет находится в городе Маргелане УзССР.

       Район, где руководил финансовой работой тов. Шойхет был лучшим районом Одесской области по финансовой работе, за что в течение 1937 – 1941 годов держал переходящее Красное Знамя Облисполкома.

       Тов. Шойхет, как отличник финансовой работы, неоднократно премировался Наркомфином УССР, Облисполкомом и Облфинотделом. Также награжден грамотами.

       Тов. Шойхет является знатным человеком, как руководитель финансовой работы не только Украинской ССР, а всего Советского Союза.

       Постановка работы взыскания сумм массовых платежей и сбор займовых платежей в данном районе приводились в пример как передовой район по финансовой работе Союза ССР. Это отмечалось в союзной печати.

       В настоящее время Зам. Наркома финансов Союза ССР тов. Бодров предложил, телеграфно, Наркомфину УзССР использовать тов. Шойхета в аппарате финорганов УзССР.

       Признаюсь, мне, как патриоту Доманёвки, приятно было узнать, что глубокая периферия могла по каким-то показателям быть передовой в масштабах огромного Союза. Получается, что Шойхет, сам того не ведая, был одним из первых, если не первым, популяризатором моей малой родины еще в 30-х годах прошлого века.

       Воспоминания мамы и логика размышлений приводят к выводу, что обоз, в котором уходил из райцентра председатель райисполкома, был последним. Из добравшихся до Маргелана людей только двое до эвакуации работали в партийно – советском аппарате района – Шойхет и мама. Это обстоятельство, плюс взаимопомощь в трехлетней борьбе за выживание, сделали отношения между нашими семьями без преувеличения родственными. Как к родным относились к моим бабушке, маме, тете Кате, сестре Майе, двоюродной сестре Ане жена Шойхета Мария Ефимовна (1905 – 1959) и дочь Арасия (Ара) Александровна (1927 – 2008), которая после войны закончила медицинское училище в Одессе и всю жизнь работала фармацевтом.

       Теперь вы понимаете, почему Сандер Калинович вез с собой чемоданы продуктов? Ну конечно же, то были лучшие в мире подарки для людей, три года выживавших на пайке, состоявшем из кусочка хлеба в день! Где доставал дефицит, какие должности занимал Шойхет после войны?

       Весной 1944 года Сандера Калиновича, как последнего довоенного председателя райисполкома вызвали в расположение дивизии наступавшей на Доманёвку. Он оказался первым гражданским представителем Советской власти на территории района после освобождения от немецко – фашистских оккупантов. Провел огромную работу по налаживанию мирной жизни.

       В июле 1945 года Шойхета направляют в село Мариновку Доманёвского района директором совхоза «Шляховой». Ровно десять лет, до августа 1955 года, возглавлял он хозяйство и сделал его одним из лучших в районе.

       С 1955 по 1959 год он директор винодельческого совхоза «Шампань Украины» в селе Надеждовка Арцизского района Одесской области.

       С 1959 года, до выхода на пенсию в 1971 году, возглавлял винодельческий совхоз «Выгодянский» с центральной усадьбой на станции «Выгода» под Одессой.

       21 мая 1966 года одесская областная газета «Знамя коммунизма» опубликовала сообщение о награждении Шойхета Сандера Калиновича орденом «Знак почета».
 
       Думаю, руководящие должности Шойхета в послевоенный период дают ответ на вопрос, где он брал дефицит. Все мы, кто «родом из Советской власти», знаем, что руководители имели доступ к благам, не положенным рядовым. Увы, таковы были особенности «всеобщего равенства». Но главное не в этом. Один начальник набивал себе карманы, а другой возможности использовал в общественных целях. Сандер Калинович относился к разряду других. Когда я, будучи студентом, в начале семидесятых годов впервые зашел к Шойхетам, проживающим в престижном одесском доме на Пушкинской, недалеко от Археологического музея, то с удивлением обнаружил, что у них, как говорится, «чистенько, но бедненько». Правда, ушел сытый, слегка пьяный и с торбой продуктов в общежитие.


                Е В Р Е И  С  Д Р У Г И Х  У Л И Ц

       Выше я писал, что по улице Кирова в сохранившемся доме №53 жили дед и баба Рошецы, а в сохранившемся доме №57 – семья Гринбергов. Людмила Николаевна Сидловская (Подолян) вспоминает, что в двух снесенных домах на месте которых построен «Сбербанк», жили Бася Модная и баба Фира с бабой Соней, родственники Гринбергов. Где-то рядом в землянке жил Мейтус. А Нина Ивановна Гнатюк вспоминает, что в землянке, рядом с бывшим «Комбинатом бытового обслуживания», на месте которой теперь продовольственный магазин, перед войной жила ее подруга Лена Шварцман. Как я понимаю, родственница Героя Советского Союза Шварцмана. Возможно, и он там жил?

       В доме по Кирова 44 жила учительница немецкого языка Анна Савельевна Варшавская с мужем Иосифом Давидовичем. Чем он занимался – не помню. Знаю, что у них было две дочери: старшая – Рита, младшая – Алла. Как сложилась их судьба мне неизвестно.

       Начало улицы Пастера было густо заселено евреями. К сожалению, удалось восстановить лишь несколько адресов конкретных семей.

       На Пастера 1 жил завхоз районной больницы Михаил Матвеевич Фойнлейб с женой Мирой Цаловной – бухгалтером ветлечебницы, и дочерью Геней. Борис Павлович Автонасов вспоминает, что Миша был азартным картежником, добрым человеком и незаменимым завхозом. Через свои связи «мог атомную бомбу достать».

       Мира Цаловна была дочерью Цала Лазаревича Кременчуцкого, работавшего в «Райпотребсоюзе».
       Брат Миры – Леонид Цалович Кременчуцкий, во время войны командовал бронепоездом, имел звание майора, после войны жил в Кременчуге.
       Дочь Михаилы и Миры – Геня, выехала в Израиль.

       Ориентировочно, на месте большого современного особняка на Пастера 6 был дом, в котором жил Леня Пельцмахер, на два года старше меня. Позже наши жизненные пути пересеклись в Одесском университете, где он учился на филфаке, а я – на истфаке.
       Мама Лени – Мария Львовна, была учительницей начальных классов, а папа Илюша молодым утонул в Майорском пруду на День кооператора.
       Со слов Людмилы Николаевны Сидловской знаю, что тетя Лени, Геня Пельцмахер, живет в Одессе, а дядя – Дима Пельцмахер – в Вознесенске.

       В районе перекрестка Пастера – Пионерская жили евреи Лихт – внештатный корреспондент районной газеты, и Портной, по профессии кузнец.

       Профессор Владыка в беседе со мной говорил, что его друзья – евреи Моня Розин, Додик Пельцмахер, подружки Ида и Лёля Гайдукевич  тоже жили в районе перекрестка Пастера – Пионерская.

       По улице Пионерской, точно на месте дома № 37, была землянка, в которой жили родители Семена Яковлевича Гринберга. Его отец был кузнецом.

       За недавно построенным высоким каменным забором, новые владельцы спрятали скромный домик под № 63 на Пионерской, где жила семья Рапопортов: отец – Леонид Зельманович (1930 – 1999), мать – Надежда Трофимовна (1937 – 1987), сыновья Гриша и Саша.

       Леонид Зельманович работал преподавателем физкультуры, Надежда Трофимовна – продавщицей. Ныне Григорий Леонидович Рапопорт владелец ветеринарной аптеки, а Александр Леонидович умер.

       По улице Мориса Тореза, в доме № 8, жили семьи Урманов и Френклахов. София Владимировна Урман (1930 – 2012) в 2009 году рассказывала мне, что ее отец Волько (Владимир) (1903 – 1942) работал на маслобойке. Мать – Ройтштейн Элла Шимковна (Семеновна) (1900 – 1984) была домохозяйкой. Дед по матери был сапожником. Мужа Софы тоже звали Волько, работал в автопарке. Во время войны семья была эвакуирована в город Канибадам Таджикской ССР.

       Тетя Софы – Бетя Шимковна (Семеновна) (1905 – 1979) была замужем за Львом Викторовичем Френклахом (1903 – 1987), который приехал в Доманёвку из Белоруссии. Сын Френклахов – Сеня, был директором филиала фабрики «Южанка» в Доманёвке. Затем продавал керосин для людей, и горючее для транспорта, на заправке через дорогу от дома родителей.

       В доме № 31 там же, на Мориса Тореза, жила еврейская семья в составе отца Безбородько Ефима Ароновича (1897 – 1974), матери Марии Прокофьевны (1909 – 1977), сына Леонида и дочери Нади. Отец работал продавцом мяса, мать была домохозяйкой. Леонид Ефимович после Доманёвской школы закончил Николаевский педагогический институт и до пенсии преподавал физкультуру в школах района, правда, был семилетний перерыв работы в органах МВД.

       По улице Лермонтова 27 жил Бронтвейн Николай Иосифович (1928 – 2010) – выездной механик районного отделения «Сельхозтехника».

       Где жил Ямпольский, еврей, в 50-х годах работавший главным инженером МТС, а затем инженером завода СОМ в Одессе, установить не удалось. Покойный Юрий Исаакович Могилевский говорил, что жена Ямпольского, Майя Давидовна, работала в Доманёвке педиатром. Дочь Ира закончила Одесский институт инженеров водного транспорта, а затем уехала в Израиль.

       О Салганиках известно только то, что еврейская семья с такой фамилией жила в Доманёвке до войны.

       А фамилию Цолыка, работавшего на почте, и его жены Софы опрошенные вообще не могут вспомнить. Как, впрочем, и Сони, официантки из чайной.
 
       Среди погибших в годы войны доманёвцев, чьи фамилии запечатлены на стеле у братской могилы освободителей Доманёвки, я насчитал тринадцать еврейских фамилий. К сожалению, только с инициалами:

                Гринберг И. М.
                Гринберг Д. М.
                Ильевич А. Г.
                Ильевич Г. М.
                Кременчуцкий И. Ц.
                Миндлин И. М.
                Могилёв Г. М.
                Пельцмахер Б. К.
                Пельцмахер С. Б.
                Пельцмахер Ш. К.
                Рочтейн Г. М.
                Рочтейн А М.
                Шапиро С. С.


                П Р А В Е Д Н И КИ  М И Р А  ИЗ  Д О М А Н Ё В К И

       Не знаю, по каким критериям зачисляются в состав Праведников мира люди, спасавшие евреев. Потому, всех доманёвцев, совершивших этот смертельно опасный поступок, а правильнее сказать подвиг, своей волей зачисляю в Праведники мира. Думаю, на меня не обидятся те, кому зачислять положено официально. Полагаю, не обидятся и наши Праведники, из которых на сегодняшний день жива только Гнатюк Нина Ивановна (1928 г.р.), за то, что перечислю их в алфавитном порядке. Один Бог знает меру героизма каждого.
      
       Бойко Прасковья. Сумела выкрасть мальчика – еврея из подвала концлагеря – гетто, находившегося в здании кинотеатра Доманёвки. Историю о ней рассказал фотограф Юрий Павлович Коноваленко, вложивший много труда в создание книжки, которая перед Вами, дорогие читатели.
      
       Бойченко Иосиф Прокофьевич (1905 – 1982), Бойченко Анна Ивановна (1907 – 1992). Все годы оккупации прятали мужчину – еврея. Их дочь, Гуткова Неля Иосифовна (1934 г.р.) ни фамилии, ни имени его не помнит. Сама Неля Иосифовна закончила Одесский медицинский институт. Проживает в Харькове.
      
       Гнатюк Нина Ивановна. Спасла четырех евреев из двух разных семей. Одна – Штаркман Бетя с сыном Сеней. Другая – Борух Лиза с племянником Фимой.

       Штаркман Семен Маркович живет в Одессе. Сестра Клара, брат Миля, а также дочь Семена Марковича проживают в США.

       Борух Лиза (Коросташевская) жила в Одессе на улице Розы Люксембург 32. Ее дочь Аня и внучка Лина – в Израиле.

       Диордиева Ольга Павловна. Проживала по улице Ленина 104. В конце шестидесятых годов переехала в Одессу. Скольких евреев спасла – не знаю, но табличку с ее фамилией, именем, отчеством под березой на «Аллее Праведников мира» в Прохоровском сквере Одессы видел. Доманёвский район до войны относился к Одесской области.

       Лелеко Николай Иванович (1896 – 1942), Лелеко Екатерина Евсеевна (1900 – 1973). Проживали на улице Ленина 82. Николай Иванович до войны был председателем колхоза. По просьбе бывших колхозников согласился возглавить сельскохозяйственное предприятие, созданное оккупационными властями. Сумел получить разрешение на использование евреев из гетто на сельхозработах, чем спас многих от голодной смерти. В гетто заразился тифом и в 1942 году умер.

       Николай Иванович спас Давида Зусьевича Стародинского. Уже без мужа Екатерина Евсеевна спасла Розу Бялик и ее сестру Таню с детьми, которые после войны проживали в Одессе на улице Костецкой 6. Также из Одессы были тетя Соня и тетя Дора, о которых помнит, но фамилий и адресов не знает дочка Екатерины Евсеевной – Вера.

       Вера Николаевна открыла для меня потрясающие факты. Оказывается, евреев прятала семья, у которой было семеро своих детей: Александр (1922 – 1947), Мария (1924 – 1987), Петр (1926 – 1944), Василий (1930 – 1980), Леонид (1934 – 2001), Вера (1938 г.р.), Николай (1942 – 1978)!!! При этом евреев прятала дома, а старших сыновей Сашу и Петю, чтобы не угнали в Германию – в лесу. Непостижимо!

       Мамчур Григорий Михайлович (1895 – 1983). Прятал Цирульника Григория из Бендер. В 90-х годах Цирульник приезжал в Доманёвку. По словам внучки Григория Михайловича, Валентины Владимировны, дом, где его три года прятали, нашел безошибочно. Плакал, целовал землю.

       Цехоцкая Анастасия Костантиновна. Спасла женщину с ребенком. По словам младшего сына, Цехоцкого Василия Яковлевича, женщина приезжала в 50-х годах, и приходила к матери вместе с Любовью Ивановной Поповой – женой директора школы Ивана Федоровича Попова.

       Владимир Дмитриевич Власюк пересказал историю, услышанную им от кого-то из жителей Доманёвки. Якобы, когда евреев гнали на расстрел мимо пекарни, которая находилась между домами №82 и №84 по улице Ленина, двоим рабочим пекарни удалось выдернуть из толпы идущих на смерть мальчика и спрятать его в мешок от муки. Впоследствии мальчик стал крупным чиновником в Москве, и на какой-то свой юбилей пригласил женщину, которая спасла его.

       Высока вероятность, что жила спасительница в Доманёвке на улице Советской, а фамилия ее была Цехоцкая. Но это не Анастасия Константиновна, так как Цехоцких в Доманёвке много.

       Я перечислил восемь фактов спасения евреев жителями Доманёвки. Нет никаких сомнений, что их было гораздо больше. Учитывая, что население райцентра периода оккупации, по сравнению с довоенным периодом, сократилось в разы, можно утверждать, что деятельность Праведников носила массовый характер.

       Но особенно поражает воображение участие в спасении евреев многодетных матерей.

       Екатерина Евсеевна Лелеко была матерью семерых детей, которых я уже перечислил.

       У Ольги Павловны Диордиевой было три сына – Гриша, Толя и родившийся в 1941 году Витя.

       Анастасия Константиновна Цехоцкая имела сыновей Славика (1939 г.р.), Яшу (1941 г.р.) и дочку Галю (1943 г.р.).

       Рискуя жизнями своих детей, женщины спасали детей евреев. К этому факту нечего добавить.




                М О Г И Л Ы

                сохранившиеся на еврейском кладбище

                Пельцмахер Соня Кисилевна (1910 – 1988)
                Ройштейн Михаил Леонтьевич (1928 – 1982)
                Ротштейн Григорий Семенович (1880 – 1968)
                Урман Владимир Яковлевич (1903 – 1942)
                Урман Элла Семеновна (1900 – 1984)
                Френклах Бетя Семеновна (1905 – 1979)
                Френклах Лев Викторович (1903 – 1987)



                М О Г И Л Ы

                на христианском кладбище

                Безбородько Ефим Аронович (1897 – 1974)
                Безбородько Мария Прокофьевна (1909 – 1977)
                Бобивский Игорь Игнатьевич (1939 – 1979)
                Бобивская Софья Исааковна (1939 – 2007)
                Бронтвейн Николай Иосифович (1928 – 2010)
                Козлов Владимир Наумович (1938 – 2015)
                Могилевская Валентина Исааковна (1918 – 1986)
                Могилевский Исаак Юткович (1912 – 1989)
                Могилевский Юрий Исаакович (1947 – 2016)
                Рапопорт Леонид Зельманович (1930 – 1999)
                Рапопорт Надежда Трофимовна (1937 – 1987)
                Ройтштейн Мария Григорьевна (1918 – 1993)
                Урман Софа Владимировна (1930 – 2015)


               

                Доманёвка, июнь 2017 года