Встречи

               
                1. Волк.
Встретились мы совершенно случайно в первое же воскресенье после «старого Нового года». Делать в этот день мне было особо нечего,  и я решил пойти на дачу. Посмотреть, как там моё хозяйство, не добрались ли дачные воры до наших участков, да и просто отдохнуть от городской суеты, подышать чистым морозным воздухом. Набрал продуктов на неделю, сел на утренний дизель и поехал. К станции подъехал, когда уже наступил рассвет, но солнце ещё не взошло. Небо было ясное, безоблачное, морозец небольшой… идти было легко и приятно. Да и идти-то, в общем, недалеко, три с половиной километра через лес. Вот и линия электропередач. Здесь дорога разветвлялась: можно было пойти по линии, как ходит большинство дачников, а можно и напрямую, через овраг. Через овраг ближе, но спуск и подъём очень круты. Да ещё речка по дну бежит. Правда, через неё мостик сделан из двух брёвен. По линии на километр дальше, но дорога ровней и нахоженней… Решил: пойду через овраг. Спускался осторожно, аккуратно перескакивая сплетения корней (январь и декабрь были малоснежными) и особо по сторонам не поглядывая, всё больше под ноги – не дай Бог поскользнуться и упасть – костей не соберёшь… А когда спустился и глянул перед собой, то от неожиданности остановился и аж рот раскрыл: прямо на меня от мостика шёл волк. То, что это не собака, понял сразу же: морда не та и глаза…
Волк тоже остановился и поднял голову. Около минуты, наверное, мы внимательно-настороженно разглядывали друг друга. Здоровущий (килограммов под тридцать), светло-серый с буровато-серыми подпалинами и тёмно-серой полосой вдоль хребта. Хвост опущен почти до земли, но не поджат и не виляет, как у собак. Чуткие настороженные уши. Большие серо-зелёные глаза… Страха я, как ни странно, не испытывал. Было интересно разглядывать живого волка на расстоянии пяти метров от себя, и не в вольере зоопарка, а на природе, без решёток и сеток. Мне стало весело, и я громко спросил:
- Ну что, брат, так и будем стоять? Кто кому дорогу уступит?
Волк опустил голову, повернул её вправо, влево, опять глянул на меня, и сначала медленно, а потом всё быстрее пошёл влево, вверх по течению реки. Я ещё минуты две стоял и смотрел ему вслед, пока он не скрылся среди кустов. Волк не бежал, не убегал от меня. Он шёл, хотя и довольно быстро. В его движениях и в поведении не было страха (во всяком случае, я его не почувствовал). Он понял, что без борьбы ему со мной не справиться, и решил отступить, уступив дорогу мне. И столько достоинства было во всех его действиях, что это вызвало во мне чувство глубокого уважения к этому зверю.    
                2. Лиса.
С этой лесной красавицей встреч было несколько, но две из них были интересными и необычными. Вот о них я и хочу рассказать. Первая состоялась несколько лет назад, летом. Я отправился в очередной поход за камнями на юго-запад от Калуги, вверх по течению реки Жиздра. Пошёл с палаткой, рассчитывая провести в поисках пять-шесть дней. Продукты брать не стал, решил, что сельские магазинчики меня в этом вопросе выручат. Очередную остановку сделал недалеко от Козельска, в двух километрах от урочища Отрада. Там в Жиздру впадает мощный ручей, образованный родниками. На берегах этого ручья я и намеревался поискать интересные образцы камней. Поставил палатку, вытащил продукты, купленные в Козельске, и пошёл собирать дрова для костра.
Как назло, сушняка рядом не оказалось, и пришлось углубиться в лес. Около часа я собирал хворост и сухие ветки сосен, подносил их ближе к ручью, чтобы потом всё это было легче перетащить к палатке, а затем, нагрузившись дровами, пошёл готовить костёр. Но едва только вышел из зарослей орешника, как тут же остановился: возле палатки крутилась лиса. Очень аккуратно, стараясь не шуметь, я положил дрова на землю, опустился рядом и стал наблюдать. Лиса меня не замечала. Она деловито обследовала палатку, даже внутрь заглянула, а затем занялась моим рюкзаком. Сначала его обнюхала, потом потрогала лапой, попробовала на зуб. Я сначала не мог понять, зачем она это делает, но потом вспомнил, что в рюкзак, вместе с хлебом, я положил купленные в магазине колбасу и сыр. Лиса несколько раз, с разных сторон, пыталась распотрошить рюкзак, но у неё ничего не получилось. Тогда она решила его утащить. Схватила за лямку и потянула. Не тут-то было! Уходя за хворостом, я одной лямкой зацепил его за небольшую берёзку, и теперь она не давала возможности утащить рюкзак. Несколько раз лиса пыталась тянуть рюкзак то за один бок, то за другой, но тщетно, рюкзак держался прочно. Лиса присела возле рюкзака, почти как собака, и два-три раза сильно ударила его лапой, но – увы – он не поддался. Сообразив тщетность своих усилий, лиса оставила рюкзак в покое принялась обследовать сумку, стоявшую рядом. Там, кроме собранных в этот день образцов камней, лежали купленные мной в том же магазине консервы. Повалив сумку, лиса вытащила консервы (две банки тушёнки) и попыталась их разгрызть. Но металл банок оказался прочным, да и я подал голос. Лиса на секунду замерла, затем отскочила от сумки, повернулась в мою сторону и каким-то неуловимым броском метнулась в кустарник и исчезла. Больше у палатки я её не видел.
Вторая встреча с лисой произошла совсем недавно, в конце февраля этого года. Недалеко от дачи работала бригада лесорубов из Молдавии. Я познакомился с ними, просил у них напиленных чурбачков для устройства импровизированных стульев на даче. Взяв очередной чурбачок, я отправился к себе, но едва отошёл метров на тридцать от вагончика, как увидел лису: та деловито обнюхивала кучу поваленных деревьев и в некоторых местах принималась разгребать снег – мышковала, охотилась на мышей. Я остановился. Лиса посмотрела в мою сторону, сделала два-три шага к опушке леса, остановилась и опять посмотрела на меня. Я стоял, не двигаясь, наблюдал за её действиями. Сообразив, что опасности от меня не будет, лиса вернулась к прерванному занятию - мышкованию у поваленных деревьев. Но тут появилась собака лесорубов с кошачьим именем Мурзик и решила меня облаять: ну, как же, чужой! Лисы она, скорее всего, не заметила, а, может быть, решила, что та внимания не заслуживает. Вот я – другое дело! Лиса, лишь только раздался собачий лай, присела, а затем, выпрямившись во весь рост (ого, а величиной-то с крупную дворнягу!), прыгнула в заросли молодых берёзок и осин и скрылась в лесу.
 
                3. Ласки.
Эти симпатичные зверушки поселились у меня на даче, едва я сделал крышу. Правда, сначала новое место жительства облюбовали мыши. Их было очень много, и вели они себя исключительно нагло. Их не пугало моё присутствие, тот шум, который сопровождает любое строительство, как то: стук молотка, жужжание пилы, а то и крепкие выражения, сопровождающие особо неудачные действия. Они не обращали на подобные мелочи внимания: «Подумаешь, шум! Главное – еда!» В поисках этого главного они забирались порой в самые немыслимые места. Однажды забрались в полиэтиленовую сумку с гречневой крупой, подвешенную на тонкой веревочке под самый потолок (аж четыре штуки сразу!). Пришлось их вместе с остатками крупы и сумкой утопить. Благо Терепец рядом. Что я только ни придумывал, чтобы от них избавиться: и мышеловки ставил, и отраву во все углы раскладывал. Мышеловки с отравой исправно срабатывали, но мышей меньше не становилось. Я начал подыскивать хорошую кошку – достали, сволочи! – как вдруг всё разом прекратилось. То есть, мыши исчезли. Сразу. Все.
Я довольно долго не мог понять, в чём, собственно, дело, куда это подевались мои мучители? Но вот однажды, закончив работу, пошёл умываться на Терепец, а на обратном пути увидел очень изящного зверька, величиной чуть больше моей ладони, жёлто-охристого цвета, с белым брюшком. Ласка! Никогда раньше вот так свободно мне их видеть не приходилось, а тут – вот она – прямо рядом с дачей! Я остановился и стал наблюдать, стараясь не шуметь. Ласка то ли меня не видела, то ли не считала меня угрозой – длинными скачками приближалась к моей даче. Не просто приближалась: в зубах она несла мышь, чуть ли не такой же величины, как сама! Доскакав до дверного проёма (двери ещё не было), ласка юркнула внутрь помещения. Сказать, что я был удивлён – значит, ничего не сказать. Я был ошарашен! Я никогда не думал, что ласка может поселиться вместе с человеком под одной крышей! Оказывается – может!
Теперь мне стало понятно, почему вдруг исчезли мыши. А через три дня после этой встречи ласка вылезла в комнату, где я сидел и ужинал. Да не одна. Две ласки играли в догонялки по комнате, не обращая на меня никакого внимания.  После этого я стал оставлять для них угощение: кусочки мяса или колбасы.
Через месяц у этой пары появилось потомство: четыре маленьких пушистых комочка. Иногда, когда я сидел тихо или лежал и не шумел, они выбирались в комнату все, вшестером, и устраивали игры и возню. Наблюдать за ними было очень интересно, и я как можно чаще старался не шуметь, а ласки потихоньку привыкали ко мне и даже стали, играя, забираться ко мне на постель. Месяца через три детёныши подросли и покинули родителей, а те прожили у меня на даче ещё пять лет.

                4. Медведь.
С медведем в наших краях встретиться не так-то просто. Мало их у нас. Встречаются очень редко, в какой-нибудь жуткой глуши, где человек появляется не часто. Либо из-за недоступности, либо по какой другой причине.
Вот благодаря этой самой «другой причине» наша встреча с косолапым лесным хозяином и состоялась. Случилась она, эта наша встреча, летом 1982 года в глухом уголке брянско-жиздринского полесья, совсем не далеко от границы Калужской и Брянской областей. Там располагалась воинская часть, которая кусок лесного массива огородила забором из колючей проволоки, объявив его запретной зоной. Окрестное население об этой «запретке» знало и в неё не совалось. Да и свет был не ближний: почти шесть километров до ближайшего населённого пункта. Нечего и говорить, что грибов и ягод в том месте было полно: собирай  - не хочу! Вот за ягодами, а точнее – за малиной, я туда и отправился. Отправился не просто так. В этой части служил один мой хороший друг, который и оформил мне пропуск в «запретную зону». Приехал я к нему вечером в субботу с расчётом переночевать, с утра сходить за малиной, а в 17.00 на машине части уехать домой в Калугу – у друга это воскресенье было выходным днём, и он составил мне компанию в походе за ягодой.
Полночи  мы проговорили – ну, как же, не виделись больше года, - но утром в семь часов уже шли с корзинами по песчаной дороге до «запретки». Тут-то и выяснилась одна неприятная деталь: мы оба забыли взять с собой спички. Достав очередную сигарету (а я тогда ещё курил), я стал шарить по карманам, но спичек и след простыл! Ту же манипуляцию проделал мой друг. Спичек, увы, не оказалось и у него! Мы остановились, посмотрели друг на друга, вздохнули, посмотрели назад, прикидывая пройденное расстояние. М-да!.. Далековато, однако!.. Друг почесал пальцами подбородок:
- Ну, и растяпы мы с тобой! Надо же, спичек не взяли!
Я виновато развёл руками и вздохнул: идти в обратную сторону абсолютно не хотелось.
- Ладно, не переживай, Тут ходьбы ещё минут десять-пятнадцать. Дотерпим. А там наши ребята на «Газике» поехали за малиной, у них наверняка спички есть.
- Дотерпим, что ж тут поделаешь…
На том мы и порешили, прибавили шагу и пошли дальше. Минут через пятнадцать действительно вышли к старому, времён Великой Отечественной, противотанковому рву, который сплошь зарос кустами малины. В своё время над ним потрудились, скорее всего, талые вешние воды, изрядно углубив и расширив ров. А, заодно, крайне затруднив доступ к ягоднику: берега-края стали обрывистыми и практически вертикальными – почва-то песчаная. Дорожка, по которой мы шли, постепенно превратилась в тропку. Эта тропка ныряла в ров, по песчаным уступам спускалась вниз, шла наискось по его дну (через малину) и на противоположной стороне по таким же уступам поднималась наверх. Там, совсем рядом со рвом, стоял военный «Газик», вокруг которого прохаживался солдат-водитель, а на дне, ближе к нашему краю, шевелились кусты малины. Друг хлопнул меня по плечу:
- Ну, что я говорил! Вот сейчас и покурим. Дуй за спичками.
Я, обрадованный (сейчас отведём душу!), полез вниз, к этим шевелящимся кустам. Спуск оказался довольно трудным, и я изрядно намучился, пока не добрался до дна – до заветных кустов. Подойдя к ним почти вплотную, я прокашлялся и спросил:
- Ребята, у вас огоньку не найдёт…
Дальнейшие слова застряли у меня в горле. Из малинника прямо передо мной поднялась медвежья морда, а за ней передние лапы и холка зверя. Мы с ним оказались почти одного роста, он даже чуть-чуть выше. Раскатистый рёв медведя прозвучал мне прямо в лицо!..
… Что было дальше, я помню плохо. Память сохранила только отдельные моменты-обрывки: вот я сижу на «своём» берегу рва, обхватив руками молодой тонкий дубок; лицо моего друга, с неестественно выпученными глазами, ставшее таким же зелёным, как и его форменная рубашка; группа, из трёх человек, бегущая по противоположному берегу рва в сторону от «Газика»; сам «Газик» с открытой водительской дверцей; и почти возле самого леса (метрах в трёхстах ото рва) убегающего медведя.
Сколько времени мы приходили в себя – не знаю, не засекал, помню только, что довольно-таки долго. Сразу стало не до малины, захотелось поскорее попасть домой, подальше от этого рва… Друг мой – надо отдать ему должное – пришёл в себя первым, помог мне не впасть в истерику и заставил меня перейти на другую сторону рва – проверить «Газик». Кстати, спуститься в ров я смог только после него! Возле «Газика» мы ещё минут пятнадцать убеждали водителя, что медведь убежал, и что ему можно и нужно из-под этого «Газика» вылезать и ехать в расположение части. Поверил он нам только после того, как мы дружно закурили: спички оказались на приборном щитке. Назад мы вернулись на этом самом «Газике», без малины, да и без корзинок, для неё приготовленных. Заставить меня вернуться ко рву в этот день не смог бы никто, даже я сам. И ещё. Я до сих пор не могу вспомнить, как я из этого рва выбрался…

                5. Лоси.
Эта встреча произошла довольно-таки давно: летом 1973 года, недалеко от города Загорска (ныне это Сергиев Посад). Я был прикомандирован к одной из воинских частей, расположенной в тех краях. В один из вечеров, закончив служебные дела, я вышел за расположение части и отправился в лес – места были уж очень красивыми, да и просто хотелось побродить по лесу. Я шёл по слабо наезженной грунтовой дороге через молодой берёзовый лесок с подлеском орешника. Километра через полтора дорога нырнула в небольшой овраг, за которым рос светлый сосновый строевой лес. Здесь-то, на границе этого леса наша встреча и состоялась. Едва я поравнялся с первыми соснами, как из леса слева от меня и немного впереди (не более 50-70 метров) на дорогу вышел крупный лось с пышными разлапистыми рогами. Он остановился и повернул голову в мою сторону. Я тоже остановился. Никогда раньше мне не приходилось видеть лосей в естественных условиях так близко.
Я стоял молча, стараясь не шевелиться, и с любопытством рассматривал лесного красавца. Лось тоже стоял неподвижно, повернув ко мне свою рогатую голову. Видимо, так же разглядывал меня, стараясь определить, насколько я опасен. Скорее всего, опасности во мне он не почувствовал, потому что сделал ещё два шага вперёд, повернув в другую сторону, и вновь остановился. На меня он больше не смотрел и голову в мою сторону не поворачивал.
Я совсем уже было собрался ретироваться (продолжать движение в сторону леса как-то не хотелось), но тут на дорогу вышло ещё несколько лосей. Шли они очень тихо, так, что не хрустнула ни одна веточка. Едва первый из них вышел на дорогу, как обладатель рогов вновь повернул голову в мою сторону, не двигаясь с места. Лоси (три безрогие самки, в отличие от рогатого самца) по одной, друг за другом пересекли дорогу и скрылись в лесу справа от меня. Самец всё это время стоял неподвижно, перекрывая дорогу и глядя в мою сторону. Когда последняя лосиха скрылась в зарослях, лось повернулся, фыркнул и бесшумно скрылся в них же, шагнув вслед за своими подругами. Я же ещё около минуты стоял на дороге, вслушиваясь в тишину, но не уловил ни единого шороха…
                6. Олень.
Лес я люблю. Очень. При малейшей же возможности стараюсь забраться в лес, причём забраться как можно дальше, в глушь, туда, где вероятность встретиться с человеком минимальна. Рядом с Калугой таких мест практически не осталось… Жаль… Но иногда везёт: за целый день странствий – ни одного человека. Тогда-то и случаются встречи с различными лесными жителями. Они-то мне и нужны. Ещё, правда, ягоды, грибы, камни…
Однажды (точнее – в середине июля 1994 года) ушёл я в лес с ночёвкой. Палатку брать не стал – ограничился полиэтиленовой плёнкой на случай дождя и минимальным запасом продуктов. Место для ночлега выбрал на высоком поросшем лесом мысу, образованном двумя сошедшимися оврагами. По дну одного из них бежал родниковый ручеёк, а другой густо зарос орешником. До темноты успел натянуть плёнку и достать продукты, а вот употребил их уже в сгустившихся сумерках: огня разводить не стал. Вечер был тёплым и удивительно тихим. Я просто лежал на спине, подложив руки под голову, и сквозь кроны дубов разглядывал кусочки звёздного неба, пытаясь угадать, к каким созвездиям они относятся. Мысленно воспроизводил карту звёздного неба и наслаждался тишиной. Уже начал задрёмывать, как вдруг тишину нарушил стук топора. Это было настолько неожиданно, что я решил посмотреть, кому это понадобилось рубить что-то в темноте и сравнительно далеко от ближайшего населённого пункта (не менее шести километров). Взяв топорик – на всякий случай – пошёл на звук ударов. Двигался осторожно, стараясь не шуметь. Примерно метров через двести вышел на лесную поляну и замер: прямо передо мной стоял олень. То, что это олень, а не лось, понял сразу же. Рога не те.
Олень стоял между двумя кустиками над поваленным стволом и очень чётко выделялся на фоне более светлого неба. Но самое интересное было в том, что это он производил те самые звуки, которые я принял за стук топора. Поворачивая голову то вправо, то влево, олень ритмично бил копытом в ствол поваленного дерева.
Я был настолько удивлён увиденным, что не удержался от возгласа: «Ого!» Олень поднял голову, повернулся в мою сторону, фыркнул и скрылся в лесу на противоположном от меня конце поляны. Я же ещё долго стоял на месте, досадуя на свою несдержанность и стараясь сохранить в памяти подробности этой встречи…

                7. Кабан.
Я назвал его Васькой. Уж как-то по-приятельски он себя повёл с самого начала нашего знакомства, как-то запросто, что ли… А началось всё с того, что я решил на лето перебраться в лес, подальше от благ цивилизации (особенно от телевизора), поближе к природе. Всю зиму помаленьку готовился, а весной, едва лес просох от талых вод, отправился выбирать место. Требований к нему было несколько. Во-первых, оно должно быть мало посещаемо людьми (лучше, конечно, вообще не посещаемо, но таких в наших лесах практически не осталось). Во-вторых, должно находиться недалеко от остановки общественного транспорта (как-то надо было ездить на работу: от неё меня никто не освобождал). В-третьих, рядом обязательно должен быть родник. Ну, и, конечно же, энергетика места должна мне подходить, соответствовать моей. Ко Дню Победы (к 9-му Мая), такое место было найдено, и сразу после праздника я туда перебрался. Поставил палатку, обустроил кострище, вырыл яму под продуктовый склад, натаскал дров и, как только стемнело, устроился спать на новом месте.
Проснулся я ночью от странного шума и визга рядом с палаткой. Костёр полностью прогорел, было темно, а фонарика я собой почему-то не взял. Шум и визг снаружи не прекращался, и мне стало по-настоящему страшно. Минуты три-четыре я лежал тихо, стараясь не шуметь, придумывая, как бы это мне избавиться от непрошенных гостей с наименьшими для меня последствиями: оружия при мне не было никакого, за исключением топорика, да и тот остался снаружи, возле нарубленных дров. Тут к визгу и топоту добавилось довольно громкое чавканье, и я, наконец-то, сообразил, что меня «осчастливило» своим присутствием местное стадо кабанов. Тем более, что эпицентр шума находился возле моей продуктовой ямы. В это время кто-то с недовольным хрюканьем (мол, понаставили тут всего!) бесцеремонно пнул мою палатку и попытался просунуться внутрь через боковую стенку. Этого я уже стерпеть не смог и разразился громкой бранью в адрес непрошенных гостей: мол, лазают тут всякие, людям, спать, понимаешь, мешают! Снаружи установилась полная тишина, а затем топот ног и треск ломаемых сучьев показал, что стадо решило, что не стоит связываться с таким чересчур нервным типом, как я, и покинуло мою стоянку в направлении ближайшего оврага. Когда все звуки (наконец-то!) смолкли, я вылез из палатки, развёл костёр и при его неровном свете стал выяснять степень причинённого мне вреда. Вред оказался ощутимым: я в одночасье лишился всего своего двухнедельного запаса продуктов, кроме консервов, сахара и хлеба, что я поместил в палатку. Повздыхав и выругавшись (и про себя, и вслух),  я принялся наводить порядок возле палатки, кипятить чай и обдумывать своё дальнейшее поведение. Спать, конечно, я больше не ложился, а дождался времени и пошёл на автобусную остановку. Работа есть работа…
Вечером, нагруженный продуктами, вернулся я к своей палатке и стал готовить себе ужин, после которого все пищевые отходы свалил в яму у гнилого пня метрах в десяти от палатки. Ночь прошла на удивление тихо и спокойно. Утром, перед уходом, я заглянул на свою импровизированную помойку: все пищевые отходы были аккуратно подъедены. То же самое повторилось на следующий день и продолжалось до середины июня. В июне же случилось так, что с работы я пришёл уставшим и сразу же завалился спать, не в силах не только что-либо готовить, но даже и костёр разжечь…
Проснулся я в пять часов утра от настойчивого хрюканья и ощутимых тычков в стены палатки. Выбравшись из неё наружу, я в рассветных сумерках увидел довольно-таки здорового кабана. Он стоял возле моей помойки и негромко похрюкивал. Пришлось делиться с ним завтраком. С тех пор так и повелось: Васька (именно так я назвал кабана) стал регулярно приходить и будить меня (в одно и то же время!) утром, а я делился с ним своим завтраком, специально приберегая до утра остатки от ужина. Иногда я заговаривал с ним. И если первоначально он боялся голоса, резко отпрыгивал в кусты и портил воздух, то к концу моего лесного жития привык и отступал в кусты только при моём приближении к нему. В город я вернулся в первых числах ноября, после заморозков.
На следующий год я решил повторить свой лесной  эксперимент и в конце апреля вновь поставил палатку на том же самом месте. Неделю никто не приходил ко мне, и я уже не стал подумывать о том, что с Васькой я, скорее всего, больше не увижусь, но через неделю меня разбудило утром привычное похрюкивание. Васька! Жив, зверюга!.. Этим же вечером я притащил из города заранее приготовленные угощения (до этого момента они хранились в холодильнике) и устроил Ваське праздничную трапезу. И вновь, как и в прошлый год, по утрам меня поднимал живой будильник. А в конце сентября Васька пропал. Утром не пришёл меня будить, а пищевые отходы у гнилого пня остались нетронутыми. Больше мы с ним не виделись… 

                8. Котята
Их привела соседская кошка. Три пушистых живых комочка. Привела в начале июня в слякотно-дождливый день и внимательно-выжидающе посмотрела на меня: «Пустишь? Не прогонишь?» Три мокрых пушистых комочка посмотрели на меня так же выжидающе: «Что скажешь?» А за дверью лил дождь, не по-летнему холодный и противный. Я вздохнул: «Ну, что с вами поделаешь?! Не под дождь же вас выгонять?! Заходите…» Кошка мурлыкнула,  и котята по одному прошмыгнули в открытую дверь. Кошка прошла последней и благодарно потёрлась о мою ногу, а котята отряхнулись и молча уставились на меня. М-да… Чем же их накормить? У меня, как назло, ничего не оказалось: приготовленное раньше уже съел, а нового ещё не готовил. Взгляд остановился на буханке чёрного хлеба.
- Ну, братцы, хлеб будете?
Братцы набросились на хлеб, как на мясо. Кошка от них не отставала. Ого, вы же голодные! А как насчёт супчика?.. И супчик пошёл! Весело!..
После супчика кошка-мама попросилась на улицу, а котята устроились на мягком кресле и замурлыкали. Все. Да как громко… Кошка пришла через двадцать минут с мышью в зубах, муркнула, как-то особенно. Котята сорвались с кресла и наперегонки бросились к ней. Самой быстрой оказалась трёхцветная бело-рыже-бурая кошечка, и мышь досталась ей. А кошка снова ушла в дождь. Вторая мышь досталась тёмно-бурому котику. Третья – трёхцветной, буро-охристой кошечке. Ей же досталась и четвёртая мышь. После пятой я оставил дверь открытой: надоело быть швейцаром, впуская и выпуская кошку. А та продолжала таскать мышей с завидной регулярностью. Удивительно, где она их столько находила? В общем, за этот вечер она принесла шестнадцать мышей! Вот это охотница! Котята съели их всех. Тоже удивительно: я отвык от кошек, которые едят мышей. Как-то так получалось, что мне встречались кошки, которые мышей не ели. Ловили – да, но не ели. А эти – эти ели их с превеликим удовольствием. Но самое интересное ждало меня после захода солнца. Кошка принесла очередную мышь, но не позвала котят, - они по-прежнему спали в кресле, - а потёрлась о мою ногу и положила мышь на пол передо мной. Я удивлённо глянул на неё и проговорил:
- Ты это что? Неси котятам!..
Кошка опять потёрлась о мою ногу, но не муркнула и мышь не тронула.
- Так ты что же, мышку мне принесла? Вот умница! – я погладил кошку по спинке, - Только я мышек не ем. Давай мы и её котятам отдадим. Ладно?
Я попытался повторить тот звук, которым она подзывала котят. У меня получилось, потому что котята выскочили из кресла и помчались ко мне. Я протянул им мышь. Самым проворным оказался котик, и мышь досталась ему.
- Ага, общий язык установили. – Я погладил всех трёх котят. – Теперь попробуем дать вам имена. Вы не возражаете?..
Котята не возражали. Они устроились у меня на коленях и замурлыкали, а через минуту к ним присоединилась кошка. Я же думал, какие имена дать котятам. Первым имя дал котику. Он мурлыкал тише всех, значит, быть ему Тишей, Тихоном – тихоней. Вторым пришло имя бело-рыже-бурой кошечке. Очень уж она напоминала плюшевую игрушку моей дочери. А тут ещё по «Русскому радио» песня прозвучала: «…Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша…» Ну, просто одно к одному! Решено, быть ей Ксюшей: Ксюша, Ксюша, Ксюша, кошечка из плюша! Третьему котёнку – буро-охристой кошечке – имя я в этот раз так и не придумал. Аккуратно переместил котят на кресло, а сам пошёл спать: утро вечера мудренее, разберёмся!
…Утро было пасмурным, хотя и без дождя, и каким-то серо-неряшливым, что ли. Но кошку это не смутило. Вылизав котят, она отправилась на улицу. Я же достал старую фотографическую кювету, насыпал в неё песку (благо, он имелся в запасе) и устроил туалет для четвероногого семейства. Вытащил из холодильника мороженную-перемороженную рыбину (минтай, кажется) и принялся готовить котятам завтрак. Когда рыба была сварена и остужена, я повторил призывное мурканье, и котята тут же примчались на кухню. Кошка появилась одновременно с ними и снова с мышью в зубах. Положила мышь возле миски и принялась за рыбу, не отставая от своих детёнышей…
… Имя буро-охристой кошечке пришло само собой. Ко мне заглянула соседка, увидела котят и удивилась:
- Откуда они у тебя? Ты что, соседских котят забрал?
- Да нет, никого я не забирал. Кошка сама их привела…
- А, понятно. Сосед их не кормит, считает, что они сами себя кормить должны. Вот она к тебе и перебралась. Ты её кормил?
- Один раз. У меня остался мясной суп, вот я его кошке и дал, чтоб не пропало…
- Теперь корми всё семейство… Ух ты, какая кытька шустрая…
Я оглянулся. Буро-охристая кошечка полезла в кювету с песком, растолкав обнюхивающих её Тишку и Ксюшку.
- Как ты её назвала? Кытька? Значит, так мы её и назовём.
- Тогда уж лучше Катька. Кытька – как-то не благозвучно…
- Ух ты!..- я рассмеялся. – У всех котят человеческие имена: Тишка, Ксюшка и Катька! Здорово!
Так мы и зажили весёлой компанией: я и кошка с котятами. Кошка ловила мышей и приучала к ним котят. Правда, того рекорда – 17 мышей, - что был установлен в первый день нашего знакомства, больше не повторилось, но восемь-девять штук в день она приносила. Хозяин кошки к тому, что она ушла ко мне, отнёсся абсолютно равнодушно: ушла и ушла, хлопот меньше.
А котята потихоньку освоились в новом помещении и принялись за игры и баловство. Но вот, что удивительно: играли и баловались они очень аккуратно: никто из них ни разу не залез на стол или на полки с книгами, ни разу не свалили ни одной моей вещи! И с туалетом проблем не было. Так продолжалось до октября месяца – никаких особых хлопот. Мало того, котята сами научились ловить мышей и приносили в день по пять-шесть штук. Соседи-дачники, а мы жили на даче, нарадоваться не могли: на дальних участках мыши погрызли почти весь урожай свёклы и моркови, а у нас – ни одной мышки! А в октябре случилась беда. К одному из соседей приехали друзья-охотники с легавыми собаками – как раз охотничий сезон открылся. Так вот, эти «охотники» не нашли ничего лучшего, чем натравить собак на кошку. Так как раз возвращалась с очередной мышью, и на беду рядом не оказалось ни одного дерева… А я не успел… Всё случилось слишком быстро… А компания заходилась смехом:
- Как они её! Ха-ха-ха!.. Кишки по всему полю растянули!.. Ха-ха-ха!
Как я сдержался – не могу сказать, не помню. Но, видимо, лицо было таким, что смех смолк и установилась тишина. Я же подошёл к соседу вплотную и тихо спросил:
- Тебе не страшно после этого жить со мной рядом?
Сосед побледнел и попятился, прячась за спины своих дружков. Я сплюнул им под ноги, повернулся и пошёл к себе. И уже вслед мне сосед прокричал:
- Ты чё? Она ж не твоя!.. Во, чокнутый…
Я похоронил кошку на своём участке. Котята молча наблюдали за моими действиями, долго обнюхивали останки кошки. В этот вечер они не играли и не резвились, а ночью покинули своё любимое кресло и переместились на мою постель…
Дней десять-одиннадцать котята (к этому времени они уже прилично подросли и стали едва ли не крупнее матери-кошки) никуда не отлучались с участка. Вернее, я не видел, чтобы они отлучались: утром, уходя на работу, и вечером, вернувшись, я кормил их. Они всегда были дома и ждали меня на кухне. Днём, когда я был на работе, они могли выходить на улицу через форточку, но выходили ли они в эти дни, я не знаю. Так вот, дней через десять-одиннадцать я, как обычно, утром накормил котят и пошёл на работу. Точнее – на железнодорожную станцию, чтобы ехать на работу. Дорога до неё (три с половиной километра) шла через речку и лес. У мостика через речку котята меня догнали. Я пытался вернуть их домой, но они упорно шли за мной и отстали уже за рекой, в двух километрах от дома. Вечером же встретили меня возле мостика, вскарабкались мне на плечи и так и ехали на мне до самого дома. А дома меня ждал сюрприз: возле моей кровати аккуратно лежали три мыши… С тех пор так и повелось: котята ежедневно провожали меня утром и встречали вечером. С каждым днём провожая и встречая меня всё дальше и дальше от дома. И каждый раз вечером я нахожу возле своей кровати от трёх до пяти мышей, а котята смотрят на меня (на мою реакцию) с таким видом, как бы говоря:
- Хозяин, не сердись, мы тут тебе поесть принесли…
Вот так мы и живём до сих пор…
                9. Собака
Собака перебегала дорогу по всем правилам: на пешеходном переходе и на зелёный сигнал светофора. Вот только чуть-чуть спасовала перед орущей оравой - человек двенадцать – молодых парней и девушек, несущихся навстречу. Заметалась и рванулась в сторону, как раз под бампер лихо тормознувшей у самой кромки перехода иномарки… Удар получился сильный: бедную псину подбросило вверх и швырнуло на тротуар, под ноги спешащим по своим делам прохожим. Послышались крики, женский визг, возмущённые голоса мужчин. Один – его больше всех обрызгало слякотной жижей – с криком: «Ты что ж творишь, гад?!!», кинулся к иномарке, но светофор, мигнув, включил «зелёный», и иномарка, в визге покрышек, рванула прочь от места происшествия…
Собака лежала точно посреди тротуара, в самой слякоти, часто и прерывисто дыша. Глаза её были закрыты, она не скулила и не двигалась. Люди стали потихоньку приходить в себя. Кто-то, повозмущавшись: «развелось их (водителей) на нашу голову! Ездить, блин, не умеют, а туда же!..», продолжил свой путь. Кто-то (например, сильно обрызганный пешеход) принялся звонить в ГАИ: «Нет, я так этого не оставлю! Мне всю одёжу в чистку нести! Пусть, гад, оплачивает!» Но тут выяснилось, что никто не сумел запомнить номер иномарки, и пыл негодования постепенно угас и удалился вместе с самим пострадавшим… Кто-то, потоптавшись и повздыхав, сделал вид, что ничего не случилось: «Подумаешь, собака бродячая… Тут, вон, людям житья нетути! А то – собака! Чего ей будет-то?.. Оклемается, как миленькая!» И, на всякий случай – мало ли!.. – перешёл на противоположную сторону… Возле собаки осталось человек шесть. Четыре женщины двое мужчин. Люди стояли молча возле лежащей собаки и только сочувственно вздыхали… Один из мужчин (Тот, Что Постарше) присел на корточки и гладил собачью морду, пытаясь понять, вернее – почувствовать, что у собаки повреждено. Молодая Женщина (лет тридцати, не больше, кстати, больше всех пострадавшая: собака, отлетев от удара, сбила её с ног, хорошо, какой-то парень сумел её удержать от падения) то приседала возле собаки и гладила её по голове возле ушей, то вскакивала и обращалась к стоящим:
- Люди, ну сделайте что-нибудь! Что ж, она так и будет тут лежать?
Люди смущённо переминались с ноги на ногу и молчали. Женщина опять приседала возле собаки и обращалась к мужчине на корточках:
- Ну что с ней?.. Она не подохнет?..
- Не знаю… Скорее всего – нет, не подохнет, но врач ей нужен…
- Люди, ну вызовите же врача!..
- Может, ей скорую вызвать? – Этот вопрос задала Дама Средних Лет, в добротном кожаном пальто: возле собаки постепенно собирался народ.
- Нет, лучше МЧС.
- Ага, так они и поедут!
- Поедут…
- Люди, ну сделайте что-нибудь!
- Подождите…- Мужчина перестал гладить собаку и выпрямился. – Давайте её с прохода уберём.
- Куда?
- Да вот, к стеночке…- Женщина В Пальто повернулась к двум молодым парням.- А ну-ка, помогайте! Чего уставились!?.
- Да мы чё…
- А чё делать-то?
- Вот помогите товарищу! Собаку к стенке надо…
- Ага! И это… Расстрелять! – Изрядно подпитый гражданин – классический образец бомжа – возник из-за спин собравшихся. Даму В Пальто передёрнуло:
- Я те расстреляю! Я тя самого, гада, урою! Да я!..
- Мамаш, ты чё!.. Я ж, того, пошутил…
- Я те пошучу! А ну, тащи собаку!
Дама В Пальто пошла на бомжа, как на амбразуру дота. Тот от неожиданности попятился, поскользнулся и сел в слякоть рядом с собакой:
- Э…Э!.. Я же того… Я же не это…
- Тише вы, успокойтесь! – Мужчина, Тот Что Постарше, встал между бомжем и Дамой В Пальто. – Подождите. Я тут с клиникой связался, через час их машина подойдёт…
- Ну вот, а я уже скорую вызвала…
- Какую скорую?..
- Обычную… Ноль три…
- Эта… Чего делать-то? – Бомж поднялся на ноги. – Собаку-то куда?
- Давайте её вот сюда перенесём… - Тот, Что Постарше указал на выемку в стене дома и опять присел рядом с собакой. – Ну, потерпи, моя хорошая…
- Стойте, подождите!.. Вот тут фанера… Давайте её на фанеру положим… - Молодая Женщина пыталась вытащить из-за низкого заборчика кусок фанеры. Двое парней ловко перемахнули через забор, вытащили фанеру и положили её рядом с собакой. Бомж и Пожилой Мужчина В Очках, только что подошедший, аккуратно переместили собаку на фанеру и перенесли её к выемке с середины тротуара. В это время подъехала Скорая. Врач, весь в синем, решительно раздвинул собравшихся и подошёл к собаке:
- Так, что тут у нас? Где пострадавший? – Внимательно оглядел всех и остановил свой взгляд на бомже. – Этот что ли?
Бомж весь как-то сжался, втянул голову в плечи и стал пятиться, пытаясь спрятаться за спины собравшихся.
- Нет, нет! Это я машину вызвала…- Дама Средних Лет вышла несколько вперёд. – Тут, видите ли, собака…
- Какая собака? – Врач был слегка ошарашен.
- Ну, я не знаю…Вот… - Дама Средних Лет кивнула в сторону ниши. Врач повернулся и увидел собаку.
- Вы что, с ума посходили!?. Да я людей вожу, а не собак! У вас что, с головой плохо!?!
- Но вы же – врач!..
- Я собаку не повезу!
- Но посмотреть-то можете…
- Что!.. Да вы!.. Да я!.. – От негодования у Врача затряслись губы. – Да это же чёрт знает что!.. Дурдом какой-то!.. – Резко повернувшись, Врач пошёл к машине. – Володь, поехали! Ну их всех!..
- Что, получила?!. Я тебе говорил!... – Добротно упакованный в кожу мужчина с холёным и надменным лицом. – Нет, всё по-своему, по-своему!..
- Но они же – врачи…
- Но не ветеринары!.. Ладно, пошли отсюда…
- Подожди, может, помочь чем?..
- Ты уже помогла!..
- А вот и помогла! – Дама Средних Лет вызывающе глянула на Добротного, хмыкнула и повернулась к Тому, Что Постарше. – Спасибо вам…Вы не переживайте, они ведь действительно людей возят… Ваша-то машина когда подойдёт?
- Через час…
- А почему так долго? – Молодая Женщина подняла глаза на Того, Что Постарше, опять присевшего возле собаки.
- Водитель на выезде. Пока вернётся, пока сюда доедет…
- А может, такси вызвать?
- А что, верно! И ждать не надо…
- Да, а платить кто будет? Пушкин?
- А мы скинемся! Как, люди, поддержите? Кто сколько может?
Собравшиеся одобрительно зашумели. Дама Средних Лет вытащила кошелёк, извлекла из него пятисотенную купюру:
- Вот. Это от меня. Давайте!..
- Это чё, так много?!.
- Да нет, кто сколько может…
- А вы что думаете, лечение бесплатное? – Дама Средних Лет повысила голос.- А лекарства ничего не стоят?
- Верно! Как-то я не того… Вот, держите…
- Возьмите ещё…
- И у меня…
Со всех сторон к Даме Средних Лет потянулись руки с купюрами. Та их принимала и аккуратно складывала в пачку. В это время возле собравшихся остановилось такси, из которого выскочила молодая девушка. Она ловко проскользнула сквозь толпу собравшихся, подошла к Тому, Что Постарше:
- Здравствуйте! Что тут у вас?
- Да вот, Верочка, тут пострадавшая в ДТП…
- Ага…- Верочка присела рядом, ощупала собаку, покачала головой.- Да, ушиб сильный… Вы всё правильно определили… И что переломов нет…
- Простите, а вы, собственно, кто? – Дама Средних Лет откровенно разглядывала Верочку.
- А это владелица ветеринарной клиники Вера Сергеевна…- Тот, Что Постарше встал рядом.
- Надо же, такая молодая… Но всё равно… Мы тут деньги собрали. Кому их?
- Вере Сергеевне отдайте. И вот от меня возьмите…
Вера Сергеевна взяла пачку денег, повертела их в руках:
- А сколько тут? У нас сутки двести рублей стоят…
- Ну, вместе с теми, что товарищ дал, пять тысяч получается ровно… Этого хватит?
- Вполне. Давайте собаку в такси погрузим, да я поеду.
- А Вадим где?
- Он ещё не вернулся…
- Простите, а что с собакой потом будет? – Молодая Женщина вопросительно посмотрела на Того, Что Постарше. – Как с ней дальше-то быть?
- Вылечим и будем искать хозяина. На ней – ошейник, значит, не бродячая…
- А если не найдёте? Тогда как?
- Ну…
- А можно, я её себе возьму, если не найдёте?
- Можно. Вере Сергеевне телефон свой оставьте… Ну всё, нам пора. Ребята, помогите собаку в такси погрузить…

                10. Птицы

Наверное, у каждого человека есть свои любимые торговые точки. У кого-то это огромный супермаркет с великим множеством и разнообразием товаров, у кого-то универмаг поскромнее, а у кого-то это самый обыкновенный киоск или палатка. И не важно, что там продают, важно, как это делает продавец, сколько внимания и внутреннего тепла он выделяет покупателю…
Вот такая любимая палатка была и у меня. Находилась она в самом центре города, на троллейбусной остановке, у пересечения двух самых оживлённых городских магистралей. В ней торговали выпечкой, горячим кофе и чаем, мороженым и прохладительными напитками. В этой палатке посменно работали продавцами две миловидных женщины лет тридцати – тридцати пяти. Были они вежливы и обходительны практически со всеми покупателями. Во всяком случае, ни я, ни мои друзья и знакомые никогда не слышали от них ни одного грубого слова, даже повышенного тона. И ещё одно обстоятельство повлияло на моё решение принять эту палатку в число «любимых»: рядом находился пятиэтажный дом, выступ фундамента которого служил импровизированным столиком. На этом выступе было удобно расставить чашечки с кофе, разложить булочки и печенье. Единственной помехой для приёма пищи служили голуби. Едва стоило расположиться возле выступа, как полчища этих нахальных птиц окружали едоков, требуя себе подаяния в виде крошек и кусочков булочек. Некоторые люди их прогоняли, некоторые – не обращали внимания на назойливых пернатых просителей, лишь отмахивались от самых наглых, а некоторые (и я в том числе) поддавались на их приставания, выделяя им кусочки булок и печений…
Месяца через два после первого нашего знакомства, голуби обнаглели в конец: они забирались на наш импровизированный стол, опрокидывая стаканчики и разливая кофе. Наиболее храбрые из них садились на протянутую руку и требовали себе пищу. Сначала нас (меня и двух моих друзей) это забавляло, но через какое-то время стало злить: ну, как же, не успеешь поставить стаканчик с кофе на стол, как его тут же опрокидывают! И мы стали прогонять голубей. Вот тогда на первый план вышли галки и воробьи. Они и раньше крутились среди голубей, подбирая пропущенные ими крохи, но были как-то не заметны, находились от нас на некотором отдалении.
Сначала я заметил галку, которая наблюдала за моими манипуляциями с голубями. Она сидела на камне под ясенем и, как мне показалось, пристально вглядывалась в мои глаза. Я отломил кусочек булки и показал галке, что брошу его именно ей. Галка на камне переступила с ноги на ногу, а когда я бросил означенный кусочек, взлетела и поймала его на лету! Через некоторое время я повторил свои действия. Галка без труда перехватила на лету моё угощение.  И именно в этот момент, не раньше и не позже, появились ещё три галки. Так же, как и с первой, я проделывал с ними те же самые процедуры, наблюдая за их реакцией. И вот что удивительно: взлетала на перехват пищи именно та галка, которой я изначально предназначал угощение, с глазами которой встречался своим взглядом. Все остальные продолжали сидеть на прежних местах, ожидая своей очереди. И лишь, когда я бросал кусочек булки просто так, никому специально не адресуя, галки дружно снимались с места, и добыча доставалась самой проворной.
Воробьи действовали иначе. Они так же, как и галки, сидели на своих местах и следили за моими руками и глазами, так же бросались на перехват предназначенного им лакомства, но получалось это у них далеко не так красиво и грациозно, как у галок. Как ни старались они показать, что привержены порядку и дисциплине, ничего у их не получалось: всегда находилась одна, а то и две пичуги, чьё нетерпение пересиливало дисциплину, и они вне всякой очереди кидались на угощение. Вслед за ними тут же срывались остальные и возникали кутерьма и столпотворение…
Самыми наглыми из всех птиц были вороны. Они пользовались преимуществом собственных размеров и безжалостно разгоняли всех птиц. Галки отлетали метра на три и рассаживались там. Воробьи захватывали близь лежащие кусты и деревья, а голуби торопливо разбегались, давая серым нахалам возможность выбрать кусок «послаще и пожирнее». 
Со дня моего первого наблюдения за птицами у «любимой» палатки прошло несколько лет. Уже нет той палатки, и мы больше не пьём кофе за импровизированным столиком, разъехались по разным уголкам  области мои друзья, а птицы до сих пор помнят нас и стоит только мне появиться возле остановки, как слетаются галки,  воробьи, голуби и начинают кружить у ног свои хороводы…
                           


                С.Н. Барут-Фишер