Банкет

Петр Алексеевич  любил ходить в гости.  Причем эта тяга у него появилась еще со студенческих лет.  Приехавший в город  из колхоза, где  его родители-колхозники имели трудодни и совсем мало получали денег, он не мог рассчитывать на большую помощь от них.

Вот и приходилось искать подработки все годы, пока он учился. То дворником работал в детском саду. Хорошо было, ему еще и как сторожу платили, да и сердобольные поварихи его подкармливали и по утрам, и на вечер оставляли в нужном месте что перекусить.  Расчистишь снег с дорожек зимой или подметешь от упавшей листвы летом, и можно пойди в здание, подготовиться к занятиям. Правда, тяжело было после сильного снегопада и после сильного ветра осенью, много работы по уборке было, не до сна и до книг.  А если уж совсем денег не было, работал  грузчиком то на мясокомбинате, то в рыбном порту. Трудно было таскать целые туши телят из рефрижератора в холодильник мясокомбината или катать огромные бочки с рыбой из трюма самоходки в склад на берегу, но что поделаешь. Молодой организм рос, требовал хорошей кормежки, да и девушки появились со временем, на них тоже деньги нужны были.

Выручала Петьку его врожденная коммуникабельность.  Он в разных компаниях всегда тамадой был. Веселый, знающий много анекдотов и красивых тостов, он был просто незаменим за столом. Да еще совсем мало пьющий, и хорошо танцующий – он пользовался успехом среди своих сокурсников и его часто приглашали на студенческие посиделки в разные группы, которые собирались или в общежитии института, или у кого-то  на квартире.  Интересно провести вечеринку,  составить компании в танцах, да и не напиться к тому же – ну как такой тамада  может  не понравиться? А Петьке больше всего в этих застольях нравилось поесть от пуза, да еще на халяву.  А что еще вечно голодному студенту надо? И проводить домой какую-нибудь студентку с посиделок тоже было не трудно, даже приятно.

И потом на производстве так случилось, что он однажды на посиделках в своем отделе себя неплохо проявил, как организатор застолья, и в дальнейшем стал почти официальным тамадой. Вначале в своем отделе, а потом и на заводских банкетах ему поручали вести застолье. Он всегда тщательно к этим мероприятиям готовился. Узнавал состав участников банкета, кто какие вкусы имеет или пристрастия.  Иногда вел очень неожиданно для всех даже вполне официальные мероприятия. Например, как-то провел импровизированное судебное заседание, удачно обыграв защиту научной диссертации. Так что в скором времени он стал известен среди многих сотрудников завода и его иногда просили провести и домашние застолья в узком кругу. И Петр Алексеевич никогда не отказывался. Любил он вкусно поесть и немного выпить на халяву.  Да и его жена от этого только выигрывала – не надо было дома готовить.

Сегодня был необычный день. Он был приглашен на 50-летний юбилей к своей дальней родственнице. Она долгие годы была директором совхоза, а два года назад была избрана председателем райисполкома сельскохозяйственного района, расположенного вокруг областного центра. И свой юбилей решила отметить с купеческим размахом. Пригласила много гостей и вспомнила о некоторых родственниках, в числе которых был и Петр Алексеевич.

Юбилей отмечали в большой столовой райисполкома, столы были поставлены буквой П и уставлены закуской с большим количеством бутылок с алкоголем,  другими напитками. И хотя в стране еще  продолжалась антиалкогольным компания Горбачева, для председателя райисполкома сделали послабление.  Гостей рассаживали строго по рангу. В центре стола, лицом ко всем приглашенным, сидела юбилярша и с одной стороны её муж. Был он старшее её, давно на инвалидности, но занимался индивидуальным предпринимательством, имел пасеку и сдавал по выгодной цене мед в совхоз, которым длительное время руководила его благоверная супруга. По другую сторону сидел заместитель председателя облисполкома, курирующий сельское хозяйство. А потом руководители отделов райисполкома с женами или мужьями, работники поменьше рангом уже без супругов. А потом шли председатели колхозов и директора совхозов, расположенных в районе, руководители разных организаций типа «Сельхозтехники» и т.д.

Петр Алексеевич с женой оказались  в конце стола рядом с приглашенными родственниками,  а также   людьми хоть и нужными, но не вышедшими в начальники. Напротив Петра Алексеевича сидел мужчина лет за 50, судя по его лицу,  для него антиалкогольная компания была нипочем. И верно, как потом выяснилось, он оказался директором предприятия, где много уже лет ремонтировала свой личный автомобиль юбилярша, на котором ездил её муж.  Видимо, таксой за такие услуги являлась бутылка или две, в зависимости от сложности ремонта.  Мужчина по-хозяйски открыл бутылку водки и налил себе и Петру Алексеевичу, и из своей рюмки пригубил. «Видно, трубы горят», - подумал Петр Алексеевич, глядя на действия мужика.

Наконец все расселись, шум утих, и за центральным столом встал мужчина.  Как понял Петр Алексеевич, ему поручили быть ведущим за столом. Мужчина в солидном возрасте, с солидным выражением лица начал, как будто председательствовал на партийном или профсоюзном собрании.  Нацепив на нос очки, он прочитал приготовленную ему речь по бумажке, правда, иногда отвлекаясь от текста, но в целом выдержал уготованную ему роль открытия банкета по случаю юбилея его начальницы.  Потом он также, постоянно подглядывая в бумажку, лежащую перед ним, предоставлял слово очередному официальному лицу с поздравлениями в адрес юбилярши. Ей вручали очередной подарок, все дружно аплодировали и опрокидывали рюмку в рот, закусывая деликатесами, которые в немалом количестве стояли на столах.  Все было чинно, благородно, степенно, но уж очень скучно, как на собрании, а не на банкете. Компания была разношерстная,  знали друг друга только по работе, и поэтому все старались вести себя сдержанно. Петра Алексеевича так и подмывало что-то сказать, чтобы как-то разрядить обстановку, скрасить скуку, которая витала над столами, несмотря на выпитое спиртное, но он сдерживался.

Прошло уже немало времени, но количество желающих поздравить юбиляршу,  сделать подарок было велико. Петра Алексеевича так и подмывало предложить: «Прекратить прения», тем более что он уже изрядно принял алкоголя и его, не привычного к такому количеству спиртного, изрядно развезло.  Как известно, есть анекдоты на все случаи жизни, и после очередного тоста Петр Алексеевич вспомнил один из них и вполголоса рассказал мужику напротив себя.  А тот, уже изрядно подшофе, громко рассмеялся и в свою очередь рассказал еще один анекдот, уже весьма громко, и его услышали их соседи.  И смех стал  приобретать  многоголосый характер, и скоро весь конец стола заливался громким смехом под неодобрительные взгляды  юбилярши и сидевших рядом с ней ответственных товарищей.  Но остановить людей, разгоряченных изрядным количеством алкоголя, было невозможно. То в одном, то в другом конце стола после рассказанного очередного анекдота раздавался взрыв хохота.   Все попытки тамады как-то прекратить эту вакханалию были безуспешными, пока не был объявлен перерыв и многие пошли покурить и в туалет. Но и там продолжали звучать анекдоты и смех.

Наконец, перерыв закончился,  и все снова уселись на свои места, вытирая выступившие от смеха слезы.  Ведущий продолжил называть должности и ФИО желающих поздравить именинницу, снова звучали правильные слова и пожелания. Гости уже не так охотно налегали на закуску, а некоторые даже с отвращением смотрели на рюмки с водкой, морщась и отказываясь поддержать тост.  Но все же это было непринято, если юбилярше желали здоровья и добра. Так что все уже изрядно напились и наелись, когда тамада предоставил слово представителю от родственников, тем более что он знал, что они сбросились на подарок.  И свои кровные вложили, а не деньги из какого-нибудь директорского фонда или из профсоюзной кассы.  Все родственники знали, что Петр Алексеевич отличается красноречием и  всегда за столом исполняет обязанности тамады, поэтому предложили выступить ему.  Петр Алексеевич встал, откашлялся, поправил галстук и произнёс свой тост: «Собрались три старушки. Одна говорит: Мне 60 лет, а у меня нет ни одного седого волоска. Тфу-тфу, чтоб не сглазить. Вторая говорит: Мне 70 лет, а у меня все зубы свои. Тфу-тфу, чтоб не сглазить. А третья: Мне 80 лет, а я еще целка. Тфу-тфу, чтоб не сглазить. Так выпьем же за женщин, у которых в любом возрасте есть своя изюминка!».

В столовой наступила тишина. Никто не знал, как реагировать, к какой категории отнести юбиляршу: или по возрасту, или по состоянию волос, зубов или девственной плевы. Если бы все были более трезвыми, то поняли бы суть тоста – за женщин, в любом возрасте прекрасных! Но…

Потом сосед Петра Алексеевича, сидевший напротив, шлепнул себя по бедру и громко сказал: «Вот врезал, так врезал!» И громко захохотал. Больше Петра Алексеевича на дни рождения в приличные общества не звали…