Саши

 
Необыкновенному человеку, русскому актёру, поэту, сценаристу и режиссёру, Андрею Аверьянову, который разбудил во мне вдохновение, ПОСВЯЩАЕТСЯ!

(идея к сценарию)

4 октября  2016 года

Вечер. Тёмно. По улице идёт молодой мужчина и из горлышка пьёт спиртное. Останавливается, чтобы поправить застёжку на ботинке. Нагибается … и тут из арки прямо на него вываливается весёлая компания, очень большая компания студентов. Они вихрем закручиваются вокруг  него и затаскивают за собой в остановившийся рядом троллейбус. Мужчина и не сопротивляется. Он входит в салон и садится к окошку на первое сиденье у дверей. Следом за всеми в троллейбус заходит немолодая женщина. Она садится на сидение сразу за молодым мужчиной. Компания студентов шумит в салоне, смеётся, перекликается. Один студент сел возле мужчины, другой возле женщины. Женщина тем временем роется в сумочке, а мужчина зарылся носом в свою куртку и прикрыл глаза. Женщина достала карточку для оплаты за проезд и растерянно смотрит по сторонам, понимая, что сама она уже не сможет встать и подойти к аппарату, а молодежь шумит и не обращает внимания на её проблему. Тогда она легонько трогает мужчину за плечо и просит оплатить проезд. Он нехотя выходит из своего состояния, поворачивается к ней, берет карточку, приподнимается, оплачивает проезд и возвращает ей карточку. При этом на неё не смотрит. Потом он опять окунается в свою куртку и закрывает глаза. И тут ему представляется картина ссоры с женой…
Он выходит из лифта и, уже приближаясь к своей квартире, слышит громкие голоса и звуки музыки. Мужчина вздыхает и открывает дверь своим ключом. Зайдя в дом, он видит множество людей. Молодые мужчины и женщины несколько необычного вида, расположились по всей квартире. Кто-то приветственно помахал ему рукой, кого-то он и вовсе видит впервые. Мужчина направляется на кухню. Там находится Люся, его жена. Она весело подбегает к нему, вся светится от радости и восторженно говорит:
- Представляешь, наш спектакль утвердили и через месяц премьера!
- Поздравляю, - устало сказал он, садясь за стол. – Есть хочу. Дай чё-нибудь горячего.
- Ой, а я ничего не готовила. У нас только фрукты и шампанское. Извини меня. Посмотри сам что-нибудь в холодильнике, а я к гостям.
- Люся… - но она уже выпорхнула из кухни. Он заглянул в холодильник. Постоял, посмотрел и закрыл. Потом попил воды прямо из-под крана и побрёл по коридору. В большой комнате молодые люди громко спорили о театре, о спектакле, делились впечатлением. Он постоял немного в дверях и пошёл в спальню. Открыв дверь, он просто оторопел на пороге. Полураздетая пара самозабвенно занималась любовью прямо на полу, на ковровой дорожке, лежащей между кроватью и окном, и совершенно никак не реагировали на его присутствие. Они были уверены, что надёжно спрятались от посторонних глаз за альковом огромной, почти на всю комнату, кровати. Мужчина отпрянул назад из комнаты. Его лицо выразило едва сдерживаемое бешенство. Он заглянул в большую комнату и крикнул:
- Люся, можно тебя на минуточку, - и пошёл в кухню. Через минуту туда вошла Люся.
- Людмила, я думаю, что вы уже достаточно времени уделили обсуждению вашей предстоящей премьеры. Пора и честь знать. Скажи это своим гостям.
- Ну, что ты? Мы только-только вошли и вечеринка в самом разгаре. Присоединяйся к нам, - и она попыталась выскочить, но он схватил её за локоть и, глядя прямо в глаза, зло сказал:
- Я сегодня целый день за рулём. У меня был очень трудный день. Я устал и смертельно хочу спать. Я могу отдохнуть после смены в своём доме?
- Так иди в спальню и отдыхай, - уже раздражённо сказала Люся.
- Да? А ты была в нашей спальне и видела, что там происходит? Там трахаются! И ты предлагаешь мне спокойно войти и лечь спать?
Люся громко расхохоталась.
- Ни чего себе? Это Вадик с Маринкой? А мы-то думаем, куда они подевались? – сказала она, давясь смехом. И тут мужчина больше не сдерживал свой гнев:
- Смешно? Ах, как тебе смешно?! А мне, куда прикажешь деваться? В ванную? Или на лестничную клетку? Куда?
- А иди ты куда хочешь, - так же зло ответила Люся. А потом уже миролюбиво добавила: - Да ладно тебе, ещё успеешь отдохнуть. Не хмурься и не злись и пошли к гостям.
- Люся, ты слышишь меня? – вдруг рявкнул он. – Ты же знаешь, как я терпелив. Ты же знаешь, как я защищал тебя перед соседями, когда вы тут целыми днями проводили репетиции. Я всегда был на твоей… на вашей стороне, потому, что видел ваш спектакль, и он мне нравится. Я ни минуты не сомневался, что вам дадут премьеру. Но, Люся, - и его голос стал ледяным. – Я живой человек, я устал, ещё раз повторяю, у меня была трудная смена. Я хочу отдохнуть. Пожалуйста, предложи своим гостям перейти куда-нибудь в другое место, если не хочешь, чтобы я вышвырнул всех на лестницу. Особенно тех … из спальни … могу даже не разделять их, а выкинуть как есть, соединёнными … Ты же знаешь, у меня сил на это хватит.
Мужчина говорил эти слова тихо, но жёстко, выделяя каждое слово интонацией для внушительности и доходчивости.
Но Люся вдруг расплылась милой улыбочкой, но глаза её изменились в цвете и из серо-голубых, стали почти белыми, что говорило о крайней степени её раздражения.
- Душа моя. А ты не заЯкался? Всё «я,я,я и я». А где же «мы»? Ведь мы сделали большое дело, мы добились успеха, мы так много потрудились, и у нас тоже был очень трудный и напряжённый день! Если бы ты знал, сколько мы переволновались, ожидая результата конкурса?! И тоже имеем право на отдых.
Но тут в кухню вбежали те самые Вадим и Маринка, и стали наливать себе шампанское и пить его.
- Ну вот, - тихо, но едко, с сарказмом в интонации, прошипела Люся. – Спальня свободна. Теперь никто не нарушит твой покой. Спи спокойно, милый.
 Но он хватает куртку и уходит из дома. Выйдя на улицу, берет в руки телефон и набирает номер подруги. Но она сбрасывает вызов и вовсе отключает аппарат. Он идёт к ней и видит, как она не одна выходит из подъезда. Он все понимает, уходит. По дороге хочет зайти в бар, но вдруг понимает, что у него с собой мало денег. В ближайшем магазине покупает бутылку и ...
Тут его кто-то опять трогает за плечо. Это водитель троллейбуса. Он спрашивает: "Выходить будешь, уже кольцо?" Мужчина осматривается и видит, что он один в троллейбусе. Лезет в карман, достаёт какие-то деньги, суёт их водителю и опять погружается в раздумья. Водитель пожимает плечами, засовывает деньги молодому человеку обратно в нагрудный карман и идёт в кабину. Так мужчина катается в троллейбусе несколько кругов, периодически прикладываясь к бутылке. То ли он спит, то ли ему грезится. Пассажиры входят и выходят. И вдруг на одной из остановок в салон опять вошла та немолодая женщина. Она опять села за спиной у мужчины, порылась в сумке, достала карточку и вновь обратилась к нему с просьбой. В этот раз он обернулся и посмотрел на неё. И она внимательно на него взглянула. Потом, они, молча, ехали в почти пустом троллейбусе. Потом она поднялась и перешла на место рядом с ним. Заглянула ему в лицо. Он почувствовал это и открыл глаза. Она участливо спросила: " У вас что-то случилось?" Он внимательно посмотрел на неё, и вдруг почувствовал, что ему хочется обо всем рассказать этим добрым, синим глазам. Но он сдержался и лишь криво усмехнулся. Тут троллейбус остановился и женщина, помедлив, вышла. Но троллейбус не тронулся дальше. Из кабины вышел водитель:
- Слышь, мужик, я в парк. Выходи.
Мужчина вышел и остановился в растерянности, не зная, где он и куда ему идти. И вдруг он услышал знакомый голос: " Вам помочь?" Это была всё та же пассажирка из троллейбуса. "А где я?" "Да там-то…" « Ой, как далеко!» Она постояла, немного, молча перед ним, и вдруг сказала: "Идемте со мной. Я здесь живу недалеко. Не оставаться же вам на улице одному". Он призадумался. Порылся в карманах. Денег на такси нет. На улице холодно. И согласился. Они пришли в просторную квартиру. Она сказала, что живёт одна. Предложила ему умыться и поесть. Умыться он умылся, но есть отказался. Тогда она провела его в комнату, постелила постель и ушла. Он огляделся, потом разделся, рухнул на кровать и тут же отключился. Через какое-то время женщина вошла в комнату и накрыла его одеялом. Он лишь что-то пробормотал, но так и не проснулся. Она постояла возле него и тихо вышла, прикрыв дверь.
Наутро, мужчина проснулся, и почувствовал, что голова просто раскалывается. Он хорошо помнил, что находится в чужой квартире. Поэтому, тихонько поднялся и прислушался. В квартире было тихо. Шумело только в его ушах. Он выглянул в коридор, постоял немного и робко пошёл на  кухню. Там тоже никого не было. На столе стояло что-то, завёрнутое в полотенце, и лежала записка: « Я буду к обеду. Если будете уходить раньше, то просто захлопните дверь». Подписи не было. Он развернул полотенце и поднял крышку над кастрюлей. Оттуда поднялся пар, и он увидел картофельное пюре и котлеты.  От запаха его замутило, и он бросился в туалет. Через какое-то время, мужчина вышел, закрыл дверь в туалет и повернулся, чтобы вернуться в кухню. Но тут у него вдруг закружилась голова, повело в сторону, и он буквально всем телом прижался к стене, чтобы не упасть.
« Нет, это не от выпитого вчера» - подумал он. – « По-моему, у меня жар…» И он, держась за стену, вернулся в спальню, лёг на краешек кровати и закутался в одеяло. Его трясло, как в лихорадке.
В это время послышался шум открываемой двери, и в квартиру вошла женщина. Она сразу увидела, что её гость не ушёл, так как на вешалке висела его куртка. Она разделась и прошла к спальне. Заглянула в неё и увидела, что молодой человек кутается в одеяло, весь трясётся и что-то говорит непонятное. Она подбежала к нему и положила руку на его лоб. Вне всякого сомнения, у него был жар. Она побежала к телефону и набрала номер « скорой». Женский голос ответил:
- «Скорая помощь» слушает.
- Тут у меня больной … у него жар, - залепетала женщина, но потом, взяв себя в руки, уже спокойней сказала. – Примите вызов.
- Фамилия больного?
- Я не знаю… - запнулась женщина, но потом твёрдо назвала своё имя, подумав, что когда скорая приедет, она всё объяснит фельдшеру. – Записывайте – Макарова Александра Ивановна, 1961 года рождения, адрес такой-то.
- Ждите, - ответили на том конце и положили трубку.
Она вернулась в спальню. Мужчина метался по кровати, и уже совершенно отчётливо было ясно, что он бредит. Она села возле него на стульчик. Он иногда открывал глаза, поворачивался к ней и хрипло говорил: «Сейчас, сейчас я оклемаюсь и уйду. Вы не волнуйтесь». В какой-то момент он даже попытался подняться, но она мягко уложила его, приговаривая: « Тихо, тихо, не волнуйтесь, сейчас приедет врач и всё будет хорошо». А он бормотал: « Это всё двери … в троллейбусе … они открывались … туда- сюда … туда-сюда … а я сидел возле них … долго сидел … видно, просквозило … надо же такому случиться?»
Резкий и длинный звонок в дверь испугал их обоих. Мужчина тревожно посмотрел на неё, будто, спрашивая: « Кто это?» Она его успокоила: « Не волнуйтесь, это «скорая».
Она открыла дверь, и в квартиру вошли двое – врач и медбрат.
- Это вы больная?
- Нет, больной в комнате. Проходите.
Они прошли в комнату, и вдруг на лице у врача отразилось крайнее изумление:
- Сашка? А ты что тут делаешь? А я думаю, что-то в вызове фамилия знакомая. И имя. Только вот адрес не твой? И имя, и фамилия, почему-то, женские? Ну, Макаровна, опять всё перепутала.
Саша (именно так звали мужчину) посмотрел на врача и криво улыбнувшись, прохрипел:
- Пашка? Привет. Да вот, брат, прихватило меня. Думаю, как бы пневмонию не подхватить?
- О, брат! – уже серьёзнее заговорил Пашка, присаживаясь рядом с Сашей на кровать. – Что-то ты и в правду плох. Дай-ка я тебя прослушаю. Да, хрипишь, брат. Ну, и что с тобой делать? Домой?
- Нет, домой не надо. Там Люська со своим театром совсем голову потеряла. Ей не до меня будет. А к нам?... Сам, знаешь, как не любят своих госпитализировать.
- Что значит «не любят», - возмутился Пашка. – А если у тебя и впрямь пневмония? Ведь загнёшься без лекарств.
- А ты мне укол сделай и отвези к брату. А, нет,  подожди… он же к родителям поехал. Нет его дома и ключа у меня нет. Что же делать?
- Давай всё же в больницу поедем, а, Сашка?
- Нет, нет, я за три выходных оклемаюсь и всё, там выйду на смену.
И тут в разговор вступила Александра (именно так звали женщину):
- А пусть он у меня полежит. Куда его такого перевозить? Я на пенсии, не работаю, как раз и пригляжу за вашим товарищем.
Саша взглянул на Александру, хотел что-то сказать протестующее, но Пашка удовлетворённо хлопнул себя по коленкам и подвёл черту в споре:
- Ну, вот и прекрасно. Я сейчас выпишу лекарство. А завтра скажу Серову, чтобы заехал к тебе сюда и посмотрел, жив ты или уже того …
- Что «того»? Не дождётесь …
- Ну, ладно, ладно, вояка. Поворачивайся, сейчас я на тебе все свои неприятности отыграю.
И Пашка делает укол.
- Уй-ю-юй!  – стонет Саша. – Ну, ты и сволочь, Пашка!
- А я тебя предупреждал, - ответил Пашка, посмеиваясь. – Всё, спи. Завтра заедем проведать.
Потом выходит в коридор и говорит Александре:
- Вы что, родственники? Сашка никогда не говорил, что у него есть тётушка.
- Да нет, мы с ним случайно познакомились в троллейбусе. Он заехал совсем в другой конец города, было поздно, холодно. Не на улице же ему было оставаться? Вот я и предложила ему переночевать у меня. А тут вон что вышло…
- Ясно. Спасибо вам, добрая женщина. Вы не волнуйтесь, мы постараемся его быстро поднять на ноги. Это же в наших интересах. Он у нас водителем работает, на «скорой». Так что мы без него, как без рук. Слышишь, Сашка, - крикнул он в комнату. – Ты лежи, а мы что-нибудь придумаем со сменой твоей. Кошкин выйдет на день раньше из отпуска. А там будет видно. Ну, до свидания, хозяюшка. И ещё раз спасибо вам.
И врачи ушли.
Пока длилось действие укола, Саша спокойно спал. Но вот он опять начал что-то бормотать, дыхание стало жёстким, с хрипами. Лицо горело. Видно было, что у него жар. Александра  заглянула в сумочку, достала оттуда кошелёк. В нём лежала лишь мелочь. Посмотреть в его карманах? Но как, как можно осматривать чужие вещи? Потом она вспомнила, что он сам тогда, на улице, выворачивал карманы, но в них, как и в её кошельке, была только мелочь. Александра задумалась. Купить лекарство, выписанное его друзьями, не представлялось возможным. Потом она вышла из комнаты больного и через минуту вернулась, придерживая в руках старенькое одеяло и бутылку водки. Она подошла к больному, немного постояла возле него и решительно начала действовать. Стащила с него одеяло. Он лежал на боку, свернувшись калачиком, и его бил озноб. Саша открыл глаза и попробовал поднять голову, но тут же, бессильно упал на подушку. Она тихонько сказала:
- Повернитесь на другой бок, - он попытался это сделать, но не смог. Тогда она начала помогать ему. Он повернулся, но не удержался, и перекатился на живот. Она постелила возле него то, странное старенькое одеяло, взяла бутылку с водкой, открыла её и немного налила в ладошку. А потом начала растирать Саше спину и плечи. Он опять приподнял голову и хрипло спросил:
- Вы думаете, это поможет?
- Я знаю, что это поможет. Лежите и не шевелитесь, - и она энергично начала втирать ему водку в тело.
- Как вас зовут? – поинтересовался он.
- Саша.
- А? Что? Вы меня звали? – переспросил он. И опять повторил, - Так как вас зовут?
- Саша меня зовут. Александра.
Он криво усмехнулся.
- Красивое имя! – и вдруг сильно закашлялся.
- Тише, тише, не надо разговаривать, - стала она утешать его. – А теперь повернитесь на спину.
Он стал медленно поворачиваться. Александра тем временем старалась подложить под него то, странное, старенькое одеяло. Он спросил.
- Что это? Колючее.
- Терпите, терпите. Это одеяло из собачьей шерсти. Оно вас мигом согреет.
И она начала интенсивно растирать ему грудь и плечи. Потом попробовала завернуть  его в это одеяльце. Но он был больной и плечистый, и одеяла катастрофически не хватало. Она досадливо прошептала: «Я так и знала». Потом накинула на него большое одеяло и вышла из комнаты. Сашу бил озноб.
И тут вошла Александра. На ней был надет красивый, но старомодный халатик. Она подошла к больному. Нерешительно остановилась, потом подняла к верху лицо, тихонько промолвила: «О, Боже!» -  сняла с себя халатик и оказалась в одних трусиках. Потом приподняла одеяло над больным и осторожно, аккуратно и медленно легла на него всем своим телом. Саша открыл глаза. Он увидел близко от себя лицо Александры, почувствовал тепло её тела и протестующее захрипел:
- Что вы делаете? Не надо…
Но она мягко прикрыла ему рот ладошкой и шепнула:
- Тише, тише… сейчас вам станет тепло. А скоро и температура упадёт. Вам нужно прогреться, чтобы избежать пневмонии. Закройте глаза и попробуйте заснуть.
Саша взглянул на Александру. «А она, хоть и старушка, но очень даже ничего. А тело и вовсе ещё упругое, как у молоденькой,» - промелькнуло в мыслях. И он попробовал обнять её за плечи.
- А вот это правильно. Прижмитесь ко мне покрепче, и вам станет ещё теплее, - одобрительно сказала она.
Но Саша почувствовал, как тепло, исходящее от её тела, согревает его и погружает в какой-то мягкий и сладостный сон. Он прошептал одними губами: «Мама…»
Александра лежала, не шевелясь, и следила за его состоянием. Сколько прошло времени, она не знала. Тело немного затекло, но она боялась пошевелиться, чтобы не потревожить его. Дыхание у него было тяжёлое, с хрипами. Потом он глубоко вздохнул, открыл глаза, взглянул на неё, мягко улыбнулся и прошептал: «Дорогая». И закрыл глаза. На лбу у него выступили капельки пота, и Александра почувствовала, как все её и его тело стали влажными. Она облегчённо вздохнула и прижалась щекой к его щеке. Саша задышал спокойно и ровно. Александра медленно и осторожно попыталась выбраться из-под одеяла. Он не шелохнулся. Саша спал глубоким и спокойным сном. Александра оделась, вышла из комнаты и вернулась с полотенцем. Она вытерла ему лоб и присела рядом на стульчик. Она понимала, что кризис миновал, но до полного выздоровления ещё очень далеко.
Болезнь Саши продлилась дольше, чем все предполагали. Его сослуживцы, врачи «скорой», каждый день заезжали к нему. Привезли лекарства, продуктов. Александра смущалась, когда они выкладывали на стол в кухне пакеты с едой, но Паша говорил:
- Александра Ивановна, Сашка мужик молодой, покушать любит. Тем более, ему это сейчас, очень нужно. Да и вы нам теперь не чужой человек. Не упрямьтесь, берите, складывайте всё в холодильник и делайте с этим всё, что считаете нужным.
- Но как же? Это же всё дорого?..
- А вы не волнуйтесь, мы у Сашки из премии высчитаем, - смеялся в ответ Пашка.
И Саша медленно, но верно шёл на поправку. Он ходил по квартире и с интересом всё рассматривал. Ему нравился старомодный стиль жизни Александры. Напоминал родительский дом. Они с Александрой почти не разговаривали. Каждый был в другой комнате. И виделись только, когда Александра приносила Саше еду и лекарства, или уносила пустую посуду от него в кухню. В принципе, Саша почти всё время спал, и разговоры разговаривать у него просто не было сил. Но вот однажды, он проснулся часов в 12 дня, так как услышал, что в соседней комнате пробили куранты на часах. Он вдруг понял, что прекрасно себя чувствует. И встал. Его немного повело, но он справился со слабостью. Поискал свои вещи. Они, аккуратно сложенные, выстиранные и отглаженные, лежали на стуле. Саша оделся и вышел в коридор. Было тихо. Он прошёл в кухню. Там, как и в первый раз, когда он проснулся в этой квартире, на столе стояло что-то, завёрнутое в полотенце, и лежала та же записка, только, внизу, стояла подпись: «Александра».
Саша развернул полотенце, открыл крышку в кастрюле и блаженно закрыл глаза, ощутив аромат свежего супчика. Он поел, помыл за собой тарелку, оделся и вышел из квартиры, проверив, захлопнулась ли дверь.
Александра вернулась и сразу увидела, что куртки Саши нет в прихожей. Она вошла в спальню и медленно села на аккуратно застеленную, пустую кровать. Она долго так сидела, ссутулившись, потом встала и прошла на кухню. Там она улыбнулась, заметив, что Саша перед уходом поел. И вдруг зазвонил дверной звонок. Александра метнулась к двери и заглянула в глазок. За дверями стоял Саша. Она открыла ему, и он шумно вошёл в квартиру. Раздевался и приговаривал:
- А на улице так здорово, уже почти весна. А я сходил, получил денежки и пришёл к вам с угощением. Давайте отметим моё выздоровление.
- А вы уверены, что уже здоровы?
- Более чем, дорогая Александра. Я вышел на свежий воздух, вдохнул его всей грудью и сразу почувствовал в себе силы.
Александра неодобрительно покачала головой, а он решительно, по-хозяйски, прошёл на кухню. Выкладывая из пакета покупки на стол, он почтительно сказал:
- Вы отважная женщина! Привести домой поздно ночью незнакомого молодого мужчину?! Не каждая решится в наше время на такой шаг.
- А я вас знаю, - тихо сказала Александра.
Он изумлённо посмотрел на неё, как бы спрашивая: « Откуда?»
- Вы спасли жизнь моей подруге, - он вновь бросил на неё непонимающий взгляд. – Вы же  водитель «скорой помощи»? – он утвердительно кивнул головой. – Я вызвала «скорую», когда у Наденьки начался приступ астмы. Её забрали в машину «скорой помощи», в которой за рулем были вы. Нужно было спешить, т.к. она задыхалась. И вы приняли тогда нестандартное решение.
И он вспомнил. Да, точно, эта женщина с огромными синими глазами сидела тогда в машине и бесконечно, как молитву, повторяла: «Надя, Наденька!»  Он заглянул в салон и натолкнулся на её умоляющий взгляд. И понял, что надо действовать. Он тут же свернул в переулок и дворами погнал машину, зная, что это очень рискованно. Но он с детства знал все эти дворы, арки, переходы-переезды, улочки-переулочки, и гнал машину кратчайшим путём. Фельдшер что-то кричал ему, но он не слышал его. У него включился какой-то азартный бесёнок, который бесшабашно ухмылялся ему, подгоняя: «Ну же, давай!» И тогда они за короткое время примчались во двор больницы с диким воем серены. Он выскочил из кабины. И тут к нему подбежала эта женщина и просто сказала: «Спасибо вам». И протянула деньги. Он грубо увернулся от неё: «Не делайте глупостей». На что она тихо ответила: «Но, я, же вам должна». И засунула бумажку в нагрудный карман куртки. Он даже не заметил этого. Деньги обнаружил позже, когда полез за сигаретами. Он недоуменно вытащил 500 рублей, не понимая, откуда эта мелочь. Потом вспомнил про женщину, досадливо сплюнул, мол, если уж хотела заплатить, чего мелочь совать, и запихнул купюру глубоко на дно кармана…
- А зачем вы тогда мне сунули эти деньги? Какую-то странную мелочь?
- А я была должна вам ровно 500 рублей, - он в очередной раз поднял на неё удивлённые глаза. – Вы заплатили за меня в магазине эти 500 рублей, когда мне не хватило их, чтобы расплатиться за покупки (здесь можно вставлять сцену в магазине, а можно и не делать этого).
Саша ещё раз взглянул на Александру долгим взглядом, и вдруг громко и весело рассмеялся. Она тоже в ответ улыбнулась ему.
- А, так мы с вами старые знакомые, - и он порывисто подошёл к ней, и широко раскинув руки, вдруг крепко обнял и прижал к себе. Она не сопротивлялась. Помедлив немного, он отстранился, взял её за плечи и, заглянув в глаза, весело сказал:
- Бывает же такое?
- Бывает. Давайте пить чай.
- А давайте выпьем чего-нибудь покрепче за наше с вами теперь уже настоящее знакомство.
Он вышел в коридор, вытащил из кармана куртки бутылку дорогого коньяка, и уже повернулся было идти в кухню, но вдруг остановился, вернулся назад, полез в нагрудный карман куртки и вынул из него смятую купюру в 500 рублей. Потом нежно ухмыльнулся, сложил денежку и сунул её обратно.
- Вот что у меня есть. И я предлагаю откупорить её и выпить за моё и ваше здоровье. И за здоровье вашей подруги. Её, кажется, Наденька зовут? Кстати, как она?
- Спасибо, всё в порядке. Она уже дома. Это вас, Саша, нужно благодарить за её спасение. Если бы чуть позже приехали…
- Да ну, что вы?! Это моя работа доставлять больных вовремя! Ну что, по пятьдесят?
- Да как-то неудобно такой благородный напиток пить в кухне. Пошлите в большую комнату, накроем стол и посидим, побеседуем. Мы ведь ещё ничего друг о друге не знаем, хотя знакомы уже вон сколько дней.
И она метнулась в комнату. Попросила его перенести стол на центр, застелила скатертью, поставила приборы, хрустальные небольшие бокальчики. Пока он открывал и наливал напиток, она принесла тарелки с колбаской и сыром, какой-то салатик и хлеб. Потом открыла створку старинного буфета, стоящего в комнате, и достала оттуда коробку шоколадных конфет.
- О-о-о-о, так у нас целый пир получился! – со смехом протянул он.
Они сели друг против друга и вдруг наступила пауза. Молчаливая пауза. Она робко смотрела на него. Он же беззастенчиво рассматривал её, и его глаза постепенно теплели, и в них появлялось какое-то странное выражение недоумения. Да, она была немолода. Да, красавицей её не назовёшь. Но она покоряла простотой, возрастным изяществом и женственностью. Той самой старомодной  женственностью, которой так не хватает современным молодым раскрепощённым девицам. И ему вдруг стало жарко в груди.
- Ну-с, - подражая классикам, сказал он. – Поднимайте бокал.
- Извините, Саша, но я совсем не пью. Сердце.
- Чуть-чуть. Коньяк сердцу лишь помощник, а не враг. Поверьте мне, я ведь как ни как с врачами близко общаюсь. Кстати… - и он бросил на неё молниеносный, острый и горящий взгляд. Взгляд был мгновенный, но она успела его перехватить и насторожилась. Он помолчал немного, как бы размышляя, говорить или нет, и продолжил: – Откуда вам известен такой способ лечения пневмонии? Насколько я знаю, так делают женщины Севера.
Она густо покраснела, но ответила:
- Да, вы правы. Когда-то, в начале шестидесятых годов, именно так спасла моего отца одна женщина, я уже не помню, из каких северных народов она была. Отец рассказывал, а он был строитель. Они строили посёлок для нефтяников. А мама моя как раз в это время должна была родить меня. Отец ждал и беспокоился. И решил после смены поехать на станцию, чтобы позвонить и узнать о маме. Проводником с ним поехала в собачьей упряжке местная женщина. В дороге их застала метель. Упряжка перевернулась, собаки убежали. Ну и они остались в чистом поле одни в снегу. Женщина повела его к сторожке. Как она нашла туда дорогу, отец всю жизнь потом не мог понять. Но добрались. Развели огонь. Стали пережидать метель. Отец был, не очень тепло, одет и простудился. Вот эта женщина и согревала его, пока он лежал в бреду с высокой температурой. Только она его не водкой натирала, а каким-то другим снадобьем. Кстати, одеяло из собачьей шерсти отец оттуда привёз.
- Так может у вас там близкие родственники есть, а? – игриво сказал он и подмигнул Александре. Но она совсем не рассердилась:
- Вы как моя мама. Она тоже порой подтрунивала над отцом. Но он лишь усмехался в ответ: «Ты должна благодарить её, что она тебе мужа сохранила. А тебе отца», - говорил он мне, легонько дёргая за хвостики.
- Так говорите, отцовская наука пригодилась? – он поднял глаза на неё. Они искрились таким искренним чувством благодарности, что она опять покраснела.  А он тихо и ласково, от души, произнёс: – Спасительница моя!
И тут в квартире зазвонил дверной звонок.
Это пришла Наденька, подруга Александры, с мужем Геннадием.  Они шумно вошли в дом. Геннадий отдал Александре цветы и внимательно посмотрел на Сашу.
- Шура, познакомь меня со своим постояльцем!
- Гена, ну, что ты такое говоришь?! – возмутилась Александра.
- Да всё правильно, Александра Ивановна, - совершенно без обиды сказал Саша. – Так вот получилось, болезнь приковала меня к постели у Александры Ивановны.
- Ну, и ладно! – миролюбиво сказала Наденька. – Давайте знакомиться. Надежда Павловна. А это мой муж – Геннадий Фёдорович.
- Будем знакомы, - Саша пожал руку Геннадию. – А с вами, Надежда Павловна, мы знакомы, - с улыбкой сказал он, легонько пожимая ей пальцы. Наденька вопросительно и внимательно посмотрела на него. – Заочно знакомы.
- Наденька, Саша тот самый водитель «скорой», который вёз тебя в больницу. Я тебе рассказывала о нём.
- О, брат, так я тебе должен за спасение моей Наденьки! – воскликнул Геннадий, и полез обниматься к Саше.
- Да чего ж мы стоим в прихожей? – воскликнула Александра. – Проходим в комнату.
- Ага, я вижу у вас тут пир горой?! – опять воскликнул Геннадий. – Мать, не зря мы с тобой по пути зашли в магазин, - уже немного тише и душевнее сказал он, и начал из сумки вынимать бутылки, фрукты и ещё какие-то пакетики. – Девчонки, расширяем стол, увеличиваем количество яств на нём!
- Да будет тебе шуметь, Генка, - почти хором сказали Наденька и Александра. – Давай, открывай бутылки и наливай.
Далее они сидят за столом и ведут беседу о разном: кто кем работал, где был, что видел? И тут Наденька задала вопрос Саше.
- Саша, вы давно работаете водителем «скорой помощи»?
- Давно, Надежда Павловна. Ещё с войны.
Наденька насторожилась, а Александра вдруг побледнела и выпрямилась.
- Я служил в горячей точке, - продолжал свой рассказ Саша, не замечая реакцию Александры. – И мне пришлось один раз вывозить раненых в тыл. Там ещё заварушка была…  Вот после этого я и работаю водителем «скорой».
Александра вдруг прижала руки к лицу и выбежала из комнаты. Наденька последовала за ней. Саша растерялся.
- Я что-то не так сказал? – спросил он у Геннадия.
Тот, молча, налил себе водки, встал и, сказав:
- За тебя, Витя! - выпил залпом. Потом сел, немного помолчал. – У Александры муж был офицер. Погиб в горячей точке. Вот она и не может спокойно слушать разговоры о войне. У неё сердце начинает болеть. Да, вот его фото, Витьки, - и Геннадий взял альбом на книжной полке.
Они начали листать. И тут Саша увидел одно фото и положил на него руку:
- Стойте!!! – Воскликнул он. – Так это же моё подразделение, в котором я служил! Вот вижу знакомых ребят. Ещё у меня был командир, Макаров. Ребята смеялись уж не родственники ли мы, потому что я тоже Макаров.
- А как звали командира? – настороженно спросил Геннадий. – Не Виктором Сергеевичем случайно?
- Да, именно так, - медленно ответил Саша.
Геннадий полистал ещё альбом и показал фото, на котором был изображён офицер в парадной форме.
- Он?
- Точно, он! – сказал изумлённо Саша. – Товарищ капитан.
- Майор, - поправил его Геннадий, - Ему посмертно присвоили очередное звание.
Саша глубоко задумался. Потом поднял потемневшие глаза на Геннадия и хрипло сказал:
- А я знаю, как погиб командир. Мы были вместе в том бою.
И тут он рассказывает о том бое. Когда Саша вёз раненых в тыл, они попали в засаду.
( Тут мне очень сложно писать сцену, ибо я совершенно не представляю, как её описать, не бабское это дело. Короче, мне представляется эта сцена так.)
 Машина подвозит до ближайшего селения девушку-санитарку, которая сидела рядом с Сашей в кабине. А через несколько километров боевики, человек 6-8, останавливают машину с красным крестом. Машина ГАЗ-66 с брезентовым кузовом, на дне которой лежат тяжело раненные, а у самой кабины сидит раненный в ногу капитан. У него в руках автомат. Когда машина стала притормаживать, он взглянул через прорезь в брезенте на дорогу, и, увидев бандитов, лёг на дно, прикрыв собой автомат. Один из боевиков обстрелял кузов машины с ранеными, потом заглянул в него. Потом  крикнул главному:
- Чисто, Ахмед!
- Заткнись. Сколько раз говорил тебе, чтобы в бою имя моё забыл. Выбрасывайте  всех на дорогу и грузимся, - а сам пошёл к кабине, где, пригнувшись, сидел Саша и ждал.
Бандиты спокойно стали подходить к машине, и тут капитан начал стрелять по ним из автомата. Саша же, резко открыв дверцу машины, сбил с ног Ахмеда. Дальше я не представляю, как описать картину драки Саши и Ахмеда, только по моей задумке, Ахмед должен накинуться на Сашу с ножом, а тот как-то вывернуться, перехватить руку бандита и оставить этим же ножом метку на лице Ахмеда. Потом Ахмед уходит в лес один. Саша вскакивает в кузов машины и видит, что раненые лежат на дне машины живые, а капитан сидит в углу и не двигается. Саша подобрался к нему и видит, что у того рана в груди. Видно, в него выстрелил тот, который заглядывал в кузов.
Саша мчится, что есть скорости, к госпиталю. Но приехав туда, обнаруживает, что капитан в дороге умер.
Вот это он и рассказывает Геннадию. А тот просит Сашу не говорить Александре о подробностях гибели её мужа. Саша и сам это понимает. Мужчины посидели, помолчали.
- Саша, что ты собираешься делать дальше? – тот недоумённо взглянул на Геннадия. – Я, имею ввиду, Шуру. Она привыкла жить одна. Детей у них не было. А тут ты. Забота о тебе, живой человек в доме. Привыкла она к тебе. Ты не забывай её, навещай.
- Конечно, конечно, Геннадий Фёдорович. Я тут, кое-что получше придумал. Я принял решение …
И тут в комнату вошли женщины и принесли на подносах всё необходимое к чаю и торт.
- Итак, вечер продолжается! – опять громогласно воскликнул Геннадий.
- Шура, а ты в курсе, что твой постоялец тоже Макаров? Александр Макаров, как и ты. А как тебя по батюшке, Макаров? – поинтересовался Геннадий у Саши, наливая вино женщинам и водку себе и Саше.
- Иванович я. Мы с Александрой Ивановной полные тёзки! – рассмеялся он.
 Александра изумлённо взглянула на Сашу. Ведь она так и не удосужилась поинтересоваться его фамилией. Ну, Саша и Саша, а зачем знать большее?
- Вот это совпадение так совпадение?!! – воскликнула Наденька.
- И не одно, - переглянулись Геннадий и Саша. – Одно слово – САШИ! -  радостно воскликнул Геннадий. - Тогда выпьем за Саш!!!
И все дружно и весело зазвенели хрустальными бокалами.

В смену, воспользовавшись, что адрес вызова был близко от его дома, Саша зашёл в квартиру.  Там опять была тьма народа и шла репетиция. Люся, увидев его, обрадовалась:
- Ты уже здоров? Отлично. А у нас через два дня премьера. Волнуемся, страсть как. Вот, делаем прогоны. Пошли, посмотришь, что получилось, - и она попыталась затащить его в комнату, но Саша отстранился.
- Люся, я заехал за вещами. Нам надо пожить немного врозь. Так надо. Я ещё слаб после болезни и мне нужен покой и отдых. Я поживу у той женщины, которая выходила меня, - он опять отрывисто и жёстко выделил эту фразу, отчеканивая каждое слово, но Люся лишь согласно кивнула головой, чмокнула его в губы и убежала в большую комнату. Саша лишь грустно посмотрел ей в след. Ему расхотелось упрекать её за то, что она даже ни разу не поинтересовалась им за время болезни, хотя Пашка говорил, что звонил ей в тот же день, когда увидел его у Александры.
Саша вышел из подъезда, закинул дорожную сумку в машину и уехал.
Александра сидела одна в комнате в темноте. За окном сгущались сумерки, но ей совершенно не хотелось включать свет. Она слушала тиканье часов и прислушивалась к тому, как щемило у неё в груди. Саша выздоровел и уже вышел на работу. И дом её опустел. Она прислушивалась к тишине, в которой вдруг зазвучал коротенький звоночек в дверь. Александра равнодушно подошла к двери и открыла её. На пороге стоял Саша с вещами.
- Александра Ивановна, а я к вам. Не прогоните?
- Ну, что вы, Саша?! Заходите.
Он вошёл, поставил сумку на пол, потом посмотрел внимательно на Александру. Подошёл ближе и мягко сказал:
- Можно мне у вас остаться? Пожить немного? С вами?
- Саша, не задавайте странные вопросы. Конечно, живите сколько хотите. Пойдёмте, я вас ужином накормлю. Вы ведь с работы, не так ли?
- Да, смену отработал.
- Ну, и как смена? – уже с кухни донёсся голос Александры.
И Саша вдруг глубоко и облегчённо вздохнул и блаженно улыбнулся. Весело разделся и, потирая руки, пошёл в кухню, приговаривая:
- Так что там у нас на ужин, дорогая Александра Ивановна?

  Саше позвонила Люся и пригласила на премьеру их спектакля. Саша, поговорив с Люсей, повернулся к Александре:
- Александра Ивановна, а не сходить ли нам в театр?
- В театр?! – восхищённо спросила Александра. – С удовольствием.
Саша и Александра идут на премьеру к Люсе.
Людмила в обнимку с каким-то импозантным мужчиной, встречает их в вестибюле. Она знакомит Сашу со своим спутником. А потом, взглянув долгим и оценивающим взглядом на Александру, вдруг говорит:
- Не волнуйтесь. Мы с Сашей не муж и жена. Мы так, случайная пара, хоть и прожили вместе немало лет. Сколько, Саша? Лет 10 будет?
- Около того. Но сейчас это уже не важно. Пошли в зал, уже второй звонок дали.
И они все вместе прошли в зрительный зал на первый ряд.
 Потом, когда Саша и Александра, возвращаясь из театра, шли по улицам, Саша рассказывал:
- Я увидел её на студенческом театральном вечере. Меня туда затащил мой брат Андрей. Нет, вы не думайте, это не театральный институт. Они - инженеры-строители. Но Люся увлечена театром. Она бегала на представления, участвовала в студенческом театре, не знаю, каким образом, знакомилась с актёрами. Потом загорелась своим театром. Подобрала артистов, они сами придумали пьесу, стали репетировать в моей квартире. А я ею был просто заворожён. Не знаю:  любовь, это была, или нет? Но мне с ней было интересно, весело, необычно. Первое время. А потом уже как-то свыкся с таким положением вещей. Мы, если честно, любовниками были, лишь первое время, а потом жили как друзья, или как брат и сестра. Я даже не знаю, был ли кто у неё. Ну, а я … - и он осёкся, вспомнив подружку. – Вот так мы живём, Александра.
- Мне спектакль понравился. Честное слово. Современно, свежо, интересно.
- Да, талан в ней явно есть, жаль только, что она не профессионал, а любитель.
- Я так думаю: то, что она любитель, не самое плохое в её увлечении. Главное, что у неё получается, - потом, помолчав, Александра спросила. – Ну, и что вы думаете делать дальше? Я, имею ввиду, ваши отношения, с Людмилой?
- А ничего не думаем. Наверно, они уже изжили себя, эти отношения, и не стоит насильно удерживать друг друга возле себя. Но друзьями мы останемся в любом случае. Ведь мы друзьями и были с ней все эти годы.
Однажды Саше позвонила Люся и попросила отвести их в какой-то посёлок на гастроли. Он сказал об этом Александре, предложив поехать вместе. Она обрадовалась, так как в этом посёлке у неё стоял родительский дом. Вот они приезжают туда, и Александра всю труппу приглашает в свой дом.
( Сцена разговора артистов и Александры о современном театре, каким он должен быть сегодня, в наше коммуникационное время. Эта сцена мне тоже не по силам, ибо я не владею в полном объёме знаниями о театральных тонкостях. Я могу судить об этом только лишь как зритель. А спор идёт между актёрами, пусть и самодеятельными.)
 Люся предлагает своим товарищам стать театром, который будет давать свои спектакли на периферии, в глубинке, в провинции.
- Ага, ясно … бесконечные командировки … ни семьи, ни дома … - проворчал Стас.
- Стасик, ты чего? Это же здорово! Мы – бродячие артисты! Мы – комедианты! Как настоящие, средневековые менестрели! Представляешь?! – восхищённо пискнула Наташка, маленькая, востроносенькая, как мышка. Она была душой труппы.
- Точно, - громко сказал Влад, сидя рядом с Маринкой и прижимая её к себе. Она же уютно устроилась у него под мышкой и лишь мило улыбнулась в ответ на предложение Люси. Им, влюблённым, было всё равно, лишь бы быть вместе.
- Ага, ещё осталось напялить на себя рваньё, закинуть за плечи гитару, а на голову нахлобучить шутовской колпак с бубенцами … Блеск, - продолжал ныть Стас. – Неужто в городе мало площадок для постановки?
- Стас, как ты не понимаешь? Сколько театров в городе? 300? Это, не считая таких, как мы, самодеятельных. Ну, и где нам всем поместиться в одном городе при такой конкуренции? А тут представляешь, мы приезжаем в забытый Богом посёлок, в котором возможно и театр никогда не видели. И все люди бегом бегут на представление, - воодушевлённо говорит Люся.
- Ага, толпой, - буркнул Стас.
- Да, именно, всей толпой. А вдруг к ним больше уже никогда не приедет театр, подумают они? И прибегут, обязательно прибегут.
И тут вдруг в спор вступила Александра:
- А я согласна с Людмилой. Мы, сельские люди, ничем не хуже городских. И, поверьте, театр тоже понимаем. И любим. Только нам до него ехать далеко, а он к нам ехать не хочет. Почему?
- Да, почему? – как эхо сказала Наташка.
- А я скажу почему, - вдруг решительно возвысив голос, заявила Александра.
- Любопытно? – проговорил Влад, а Марина оторвалась от него и взглянула выжедательно на хозяйку дома.
- Потому, что вы думаете, что вам здесь не заплатят столько, сколько в городе?! Но, я так предполагаю, что вы, всё же, больше сможете заработать на селе при полном зале, чем в городе -  при пустом. Не так ли?
- Ну, да … - после паузы сказала Люся, а Стас задумчиво почесал макушку.
- Ну, конечно, так оно и есть, - опять восторженно заговорила Наташка. – Даже если сделать небольшую цену билета, всё равно придут все, от мала до велика. Потому что это для них настоящий праздник!
И Наташка стала кружить по комнате и подбрасывать вверх шарики, лежащие на полу. А Стас вдруг вскочил, схватил Наташку в охапку и стал кружиться вместе с ней по комнате. Начался небольшой переполох, шум, гвалт и метусня. Но тут открылась дверь дома, и на пороге появился представительный мужчина. Он замер в дверном проёме, наблюдая картину всеобщего веселья. Потом громко кашлянул и сказал:
- Товарищи! Господа артисты. Вы готовы? Пора, люди уже собрались. Народ ждёт! – и артисты засуетились, собирая свои сумки и пакеты.
- Здравствуй, Николай Викторович! – улыбнулась Александра, подходя к мужчине.
- Здравствуй, Шурка, здравствуй! Это ты нам артистов привезла? Вот спасибо, так спасибо! Лет двадцать, если не больше, не было у нас таких гостей. Соскучились, ей Богу.
- Да нет, Николай, они сами приехали, я тут не причём.
Люся тоже подошла к Николаю.
- Николай  Викторович, людей хоть много пришло?
- Какой вопрос? Конечно. Даже со своими стульями пришли, как в старые добрые времена. Пришлось вдоль стен лавочки ставить. Давно не было у нас артистов. А ведь и нам хочется на настоящее искусство взглянуть хоть одним глазом. А то всё городским да городским … А мы чего, не люди что ли?
- Люди, люди, конечно люди! – опять громко вступила в разговор Наташка. – И спектакль мы привезли для вас интересный. Он занял первое место в конкурсе, вот!
- Ух, ты! – многозначительно вдохнул Николай. И смущённо сказал: - Ну, тогда я пойду, скажу сельчанам, чтобы того … не шумели … не кашляли и не чихали … Вона как, первое место, - и он вышел из дома и быстренько прошёл через двор к калитке.
- Что я вам говорила, а? – хвастливо сказала Люся.
- Да, молодец ты, молодец, Люсьеночка, - иронично сказал Стас, водружая себе на плечи зачехлённые костюмы. – Ну, пошли, что ли. Народ ждёт! – патетически изрёк он, многозначительно поднимая вверх указательный палец.
И вся труппа со смехом стала высыпать из дома во двор.
Александра и Саша остались стоять на крылечке и наблюдать за артистами. К ним повернулся Влад.
- А вы, что же, не идёте с нами? – спросил он.
Александра как-то неловко взглянула на Сашу, но тот решительно сказал:
- Нет, мы остаемся здесь и будем вас ждать. Александре надо кое-что в доме сделать. Она давно здесь не была. Ведь так, Александра Ивановна?
- Ну, да. Давновато я не приезжала в родительский дом.
Влад помахал им рукой и исчез за воротами.
Саша повернулся к Александре.
- Ну, показывайте хозяйство. Может, нужна мужская рука?
- Да не стоит беспокоиться, Саша. Я всё равно здесь редко бываю.
- Теперь будем чаще приезжать, - как бы невзначай сказал Саша и спустился со ступенек. Потом огляделся. – Как же тут хорошо! Дышится-то как замечательно, - и он широко раскинул руки и закружился вокруг себя. – Люблю деревню. С детства. У моего деда был почти такой же дом. И сад. Александра, а покажите мне ваш сад.
- Да что там смотреть, Саша? Яблони старые, но ещё плодоносят. И кусты есть. Но сейчас ещё ранняя весна, всё ещё спит.
Но Саша, не слушая её, пошел за дом, к деревьям. Он взял в руку веточку вишни, на которой уже набухали почки.
- А вот и нет. Уже почки набухают. Скоро, скоро уже всё зазеленеет.  А где у вас инвентарь? Ну, там, лопаты, грабли?
- В сарае. Только ничего не надо, Саша, я вас прошу. Я потом сама всё сделаю.
- Александра, неужели вам жаль дать молодому мужику грабли в руки для того, чтобы он немного размял свои косточки да кровушку молодецкую по жилам погонял? – со смешком сказал Саша, прищурив один глаз и озорно поглядывая на Александру. - И потом, физический труд помогает быстрее справиться с последствиями болезни. Давайте, открывайте сарай, а я посмотрю, что тут может мне пригодиться.
Александра открыла сарай. Саша вошёл туда и стал оглядываться, рассматривая развешанные по стенам инструменты, стол с тисками. Начала перебирать и рассматривать рубанок, фуганок, разглядывать стамески и прочее. Александра стояла в дверях и смотрела на него неожиданно нежным, влюблённым взглядом.
- Вот это богатство!!! – протянул, присвистнув, Саша. – И чьё это всё, Александра Ивановна? – и он повернулся к ней. Но тут же запнулся, заметив взгляд, которым она на него смотрела.
Но Александра опустила глаза и через секунду ответила:
- Это отец любил постолярничать. А потом, когда его не стало, мы с мамой всё так и оставили, как было при нём. А я тем более ничего не трогаю. Кто знает, может кому-нибудь, когда-нибудь сгодится всё это богатство?
- Я даже знаю кому, - улыбнулся Саша. – А мне можно тут немного посмотреть? Попробовать себя?
- Отчего же «нет», Саша. Делайте, что хотите. Там, в глубине мастерской, даже какие-то доски остались. Смотрите, пробуйте, разбирайтесь. А я пойду чего-нибудь приготовлю для нас на обед.
Александра стояла на веранде у плиты. И вдруг услышала звук, будто кто-то пилит по дереву, а потом стук молотка. Она довольно улыбнулась и ещё активнее засуетилась на кухне.
Вечером они всей толпой возвращались в город. Артисты, уставшие, дремлют. Только Наташка и Стас шепчутся. Александра сидит рядом с Сашей на переднем сиденье, прикрыв глаза, якобы она спит, а на самом деле сквозь ресницы не спускает глаз с Саши. За что ей это счастье на закате жизни?

У Саши на работе намечается корпоратив, и он приходит в ресторан с Александрой. Сослуживцы обрадовано приветствуют её, та как знают и помнят, что это она выхаживала Сашу во время болезни.
- Александра Ивановна?! – важно и с чувством проговорил Пашка, увидев Александру, входящую в зал ресторана под руку с Сашей. – Какой приятный сюрприз! Проходите, проходите. Мы вам искренне рады.
Александра слегка засмущалась от такого радужного приёма и благодарно взглянула вначале на Пашку, а потом на Сашу.
- Спасибо! Когда Саша предложил мне пойти с ним, я вначале немного призадумалась, но он уговорил меня, и я ему за это очень благодарна. Сто лет не была в ресторане, а тем более, вместе с молодыми людьми, - слегка пококетничала она, при этом зардевшись, как маков цвет.
- Молодец, Сашка, что пришёл с вами. Присаживайтесь и будьте как дома в нашей весёлой и шумной компании.
И тут к Саше подскочила Ленка, медсестра из приёмного покоя. Она буквально повисла на нём, совершенно не обращая внимания на тот факт, что он не один и держит под руку даму. Она схватила его за руку, оторвала от Александры и попыталась потащить в центр зала танцевать, приговаривая:
- Шурик, милый, как же я тебе рада! Весь этот вечер ты будешь мой и только мой. Пошли, потанцуем для начала.
Но Саша остановил её, выдернув руку, и строго сказал:
- Для начала стоит заметить, что я не один.
Ленка мельком окинула скользящим взглядом Александру и саркастически улыбнулась.
- Саша, ты что, пришёл на корпоратив с мамашей?
Но Саша не стал её слушать, взял под руку оторопевшую Александру, подвёл её к столику и помог сесть. А затем сам присел рядом с ней. Ленка насмешливо фыркнула и, пожав плечами, тоже пошла к столику. Сидели, гомонили, слушали музыку. Ленка выскочила на танцпол и начала извиваться всем телом, как змея, призывно глядя на Сашу и подзывая его к себе взмахами ладоней. Но он увлечённо разговаривал о чём-то с Пашкой. А тот, увидев манипуляции Ленки, хитро сощурился и шепнул Сашке:
- Смотри, зовёт.
- Паша, я не один.
Но тут в разговор вступила Александра:
- Саша, не обращайте на меня внимание. Веселитесь, танцуйте. Это же ваш праздник. А я посижу, послушаю музыку, погляжу на вас. Идите и танцуйте. Не нужно сидеть со мной. Это совсем не обязательно.
И тут опять к Саше подскочила Ленка. Она ухватила его за руку и потащила за собой. В этот раз он уже не сопротивлялся. Они начали танцевать. Саша вёл себя сдержанно, но Ленка практически не скрывала своего намерения провести вечер с Сашей до логического конца. И это откровение выражалось не только во взглядах и словах, но и в танцевальных движениях. Александра вдруг почувствовала себя крайне неловко в этой весёлой и раскрепощённой молодёжной компании, но уйти сейчас она посчитала невежливым. Да и могло возникнуть ощущение, что она ушла из ревности, а это было уже совсем лишним. И она терпеливо ждала окончания танца. Когда Саша вернулся и заглянул ей в глаза одобряющим и спокойным взглядом, она в ответ мило улыбнулась ему. Потом, немного подождав, сказала:
- Саша, я, пожалуй, пойду. Уже поздно и мне пора.
- Я с вами, - решительно вставая, сказал Саша.
- Нет, нет, Сашенька. Вы проводите меня до такси, а сами возвращайтесь. Веселитесь, танцуйте, отдыхайте, - и она поднялась, чтобы попрощаться с присутствующими.
- Что же вы так рано? – опять уважительно и с почтением сказал Пашка. – Побудьте ещё с нами.
- Нет, спасибо, Пашенька, но мне уже пора. Режим. А его нарушать нельзя.
И решительно, но не торопясь, Александра пошла к выходу. Саша пошёл за ней. Возле машины он вновь попытался ей сказать:
- Александра, мы поедем домой вместе.
- Саша, поймите же. Будет очень нехорошо по отношению к вашим сослуживцам, если вы не вернётесь. И я буду чувствовать себя виноватой, что испортила вам вечер. Возвращайтесь, а когда закончится вечер, позвоните мне. Хорошо?
- Хорошо, Александра.  Спасибо вам за всё, - тихо сказал Саша и неожиданно поцеловал ей руку. Она села в такси и уехала. А Саша вернулся в ресторан.
Не успел он войти, как Ленка тут же повисла на нём, приговаривая:
- Ты чё, с ума сошёл? Притащил с собой какую-то старуху и возишься с ней.
Саша резко оттолкнул её и зло процедил сквозь зубы:
- Не смей! Слышишь ты… - он хотел оскорбить её, но сдержался. А потом, вдруг презрительно улыбнувшись, добавил: - Я эту, как ты говоришь, старуху, и на сотню таких, как ты, не променяю. Далеко! Как же тебе далеко до неё.
- Это мне-то?  Далеко до этой старухи? – и Ленка стала поглаживать себя по всем злачным местам своего тела, при этом встряхивая волосы и сверкая глазами. – И ты ещё сравниваешь? – громко расхохоталась она, привлекая внимание проходящих мимо посетителей.
Но Саша равнодушным взглядом окинул её прелести.
- Вот, вот… только этим и можешь похвастаться … - небрежно бросил он и прошёл к столику.
Потом он много пил, много говорил, выходил на улицу курить, и не заметил, что время уже перевалило за полночь. Потом они из ресторана перебрались на квартиру к Серову. Опять пили, уже пели сами. Саша, совершенно опьянев, сидел в кресле и дремал. Тут к нему на колени подсела Ленка и начала целовать его. Он пытался отстраниться от неё, но она обвила его, как змея, и присосалась к нему, как пиявка. И в этот момент у него зазвонил мобильный. Он оттолкнул Ленку и глянул на экран. Звонила Александра …
 Александра не спала и ждала звонок от Саши. Она сидела в кресле и слушала классическую музыку, транслируемую по радио. И думала. Думы её были невесёлые. Она вспоминала, как Саша танцевал с Леной, и понимала, что это нормальное явление. Они молоды, им нужны физиологические отношения. Это природная необходимость. Но ей было очень грустно от того, что она уже не молода и неинтересна, что она не может себе позволить вести себя так, как Лена, ибо у неё другое воспитание. Она понимает, что рано или поздно Саша уйдёт от неё. Его позовёт молодость, красота, любовь, да природа, наконец. Но она понимала и другое. А именно то, что он сам предложил ей жить вместе. Он попросил разрешения жить у неё. А значит, они несут некую ответственность друг перед другом. Александра взглянула на часы. Был третий час ночи. И она решила позвонить Саше. Он почти сразу поднял трубу:
- Александра, мы после ресторана пошли к Ромке Серову. Я уже сильно пьян, но сейчас вызову такси и приеду…- но тут в трубке что-то зашумело, и прозвучал голос Ленки. – Спать старая, отдыхайтен… - потом опять какой-то шум и уже отдалённый Ленкин голос сказал. -  На такси мы поедем ко мне, милый Сашенька, ведь ещё совсем, детское время, а пора уже заняться чем-то более взрослым … - и послышались звуки поцелуев, возня и сопение.
Александра обескуражено выключила телефон. И вдруг её сердце пронзительно, тяжело, болезненно сжалось. И она сама сжалась в комок, со слезами и дрожью в голосе  повторяя:
- Спать, старая … старая … старая…
У Саши зазвонил мобильник и он, оттолкнув Ленку, ответил Александре. Но Ленка выхватила телефон из рук Саши и насмешливо и цинично бросила в трубку:
 - Спать, старая, отдыхайтен…
Саша стал вырывать у неё телефон, но во время борьбы, мобильник упал на ковёр, но не отключился, потому-то Александра и услышала всё то, что она услышала. Но если бы она не выключила телефон, то дослушала бы разговор до конца. Саша неимоверным усилием поднялся вместе с Ленкой из кресла и отшвырнул её от себя.
- Да что тебе надо от меня, дрянь, шалава! Да не хочу я тебя! Я же тебе сказал об этом ещё в ресторане. Неужели не понятно. Что за навязчивая баба, - уже в сердцах добавил он, поднимая с пола телефон и пытаясь дозвониться до Александры, но телефон был не доступен.
Ленка упала на пол и немного проскользила по нему, порвав при этом колготки. В комнате стало тихо. И слышно было только глухое хрипение Саши и всхлипывание Ленки. Потом  Пашка сказал:
- Всё, народ, пора расходиться. Сашка, ты со мной. И никаких возражений. Тебе завтра вечером на смену, и ты должен быть как огурчик.
- Пашка, ты слышал, что эта дрянь сказала Александре? Я должен сейчас же ехать к ней и всё объяснить.
- Сашка, твоя Шура очень мудрая женщина. Она всё поймёт правильно, но не сейчас. Не надо пороть горячку. Ты же пьян! Вот выспишься, отработаешь смену и придёшь к ней с разговором, обдумав всё и взвесив. А я утром позвоню Александре Ивановне и скажу, что ты у меня. Давай, давай, пошли, - настойчиво выталкивая Сашу из квартиры, сказал Пашка, и, закрывая дверь, помахал рукой: - Всем привет!
Спускаясь по лестнице, Саша обратился к Пашке:
- Паша, надо сейчас ей позвонить, а то она бог весть что подумает?
- Саша, три часа ночи. Она, может, уже  спит. Утром, всё будет утром.
Но Александра не спала. Она полулежала, скорчившись в кресле, и по её щекам текли слёзы. Потом тихонько поднялась и пошла в спальню. Там медленно разделась, легла под одеяло и потеряла сознание.
Паша и Саша проснулись поздно. Пашка  позвонил Александре на все телефоны, но она не поднимала трубу. Но Паша не придал этому значения, решив, что она обиделась. Но Саша встревожено сказал:
- Да нет, Пашка, что-то не так. Вряд ли она бы стала себя так вести, даже если бы и очень обиделась, - и добавил. – Это совсем другие люди, понимаешь, совсем по-другому воспитанные. Даже смертельно раненные, они никогда не подадут вида, что ранены.  Эх, Пашка … всего-то тебе не рассказать, но она, эта немолодая женщина, открыла передо мной совсем другой мир. И мне страшно интересно в её мире.
- Эй, эй, друг?! А ты, случаем, не влюбился в нашу замечательную Александру Ивановну? – и Пашка расхохотался.
- Да.
- Что да? – всё ещё посмеиваясь, спросил Пашка.
- Да, друг. И в этом нет ничего смешного.
- Но она старше тебя на …
- На 15 лет. Но какое это имеет значение, Паша? Ты даже не представляешь себе, насколько это не имеет для меня никакого значения!
Пашка посмотрел на Сашу непонимающим взглядом. Но увидев выражение лица друга, понял, что все его возражения будут отскакивать от действительности, как горох от стены.
- Кх-кх-кх … - прочистил он горло и, взглянув на часы, свистнул. – О, брат, а нам-то пора уже на смену.
- Но мы заедем к Александре во время смены, хорошо?
- Если будет возможность, обязательно.
- Будет, я сделаю так, что будет и возможность, и время. – Пашка лишь молча, одобрительно похлопал Сашу по плечу, и они вышли из подъезда.
Уже сидя в машине, Пашка вдруг, немного заикаясь от смущения и некоего смешка, давившего его, нерешительно спросил:
- Так у вас с Шурой может уже того?..
- Что того? – не понял Саша.
- Ну, того… близость была? – и Пашка не смог удержаться от смеха.
-  Пошляк, - только и сказал в ответ Саша, а сам вдруг почувствовал, как постепенно становится жарко от этой мысли, но он отогнал её. – Обязательно надо заехать к ней.
- Заедем, заедем, - весело ответил Пашка, и они поехали в больницу, заступать на смену.
Во дворе больницы возле машины «скорой» стоял Кошкин. Саша подошёл к нему и поздоровался за руку. Паша спросил:
- Как смена? Нормально?
- Нормально …
И тут в машине заработала рация, зазвучал  голос Макаровны:
- Кошкин, принимай вызов.
- Макаровна, моя смена того … закончилась. Макаров уже тут.
- Тогда Саша, принимай вызов.
- Макаровна, я ещё машину не посмотрел, только-только пришёл.
- Слушайте,  - уже раздражённо прозвучал голос диспетчера. – Вы уж разбирайтесь быстрее, кто из вас поедет, а моё дело продиктовать вам вызов. Принимайте.
- Давай, Макаровна, диктуй адрес, - это уже сказал Паша.
- Улица такая-то, дом 45, Макарова Александра Ивановна. Подозрение на сердечный приступ.
- Кто?!! Шура?!! – заорал Саша. Макаровна стала повторять, но он, уже не слушая её, вскочил  в кабину машины. Паша на ходу влез в боковую дверь.
- Стойте, стойте! – закричал вслед Кошкин. – А санитар?
Но машина с диким рёвом неслась по улице.
- Говорил тебе, давай заедем к ней, - горячо говорил Саша. Паша молчал. Он сосредоточенно рылся в медчемоданчике, проверяя, всё ли есть в наличии.
Они вихрем влетели во двор дома, где жила Александра. Саша выпрыгнул из машины и бегом побежал к двери подъезда, на ходу вынимая ключи и доставая таблетку, чтобы открыть дверь подъезда. Паша с чемоданом в руках бежал следом. Они на одном дыхании добежали до квартиры. Дверь была не заперта, и в квартире их встретила Наденька:
- Саша, как хорошо, что приехали именно вы. Она только что пришла в себя.
Саша ворвался в комнату, где на диване лежала Александра. Её лицо было совершенно белым, а глаза горели лихорадочным бирюзовым огнём. Когда она увидела Сашу, из её глаз медленно выплыли слёзы. Саша схватил её за руки:
- Шура, Шурочка, что с тобой? Не верь никому … не верь никому … я с тобой … и только с тобой …
При этих словах она будто встрепенулась и приподняла голову. Губы её задрожали. Но Паша решительно оттолкнул Сашу:
- Сашка, сейчас не до лирики, - и он стал щупать пульс, заглядывать в глаза, прослушивать сердце. – Так, надо срочно в больницу. У неё тахикардия. Сашка, бегом за носилками.
- Не надо, я её и на руках занесу. Надежда Павловна, возьмите необходимые вещи и догоняйте нас. Вы поедите с нами?
- Да, да, конечно, Сашенька. Боже, хорошо, что я решила заехать к ней … как чувствовала … У неё телефон не отвечал, я и решила проведать … Боже мой, Боже мой …
Саша, не слушая лепет Наденьки, подхватил Александру на руки и понёс в машину.
Уложив Александру на каталку, он мгновенно оказался за рулём и нажал на газ.
И тут во двор въехала иномарка и перегородила дорогу «скорой». Из кабины медленно и вальяжно вылез мужчина, и, не закрыв водительскую дверь, пошёл к багажнику, открыл его и стал вынимать какие-то ящики и пакеты, выставляя их на тротуар.
Саша надавил на тормоз. Машина с визгом остановилась. Саша вылез из окна и закричал дурным голосом:
- Дорогу! Дорогу давай!!!
Но мужчина даже глазом не повёл. Он продолжал копаться в багажнике, собирая рассыпавшиеся фрукты в пакет. Саша почти весь вылез в окно и заорал:
- Дай же дорогу, урод!!! У женщины сердечный приступ …
Но мужик даже ухом не повёл. Он даже не взглянул на Сашу.
- Слышь, ты что, глухой? А если бы у тебя умирала любимая женщина, а?
При этих словах Александра широко раскрыла глаза и запрокинула голову, чтобы увидеть Сашу. Но вдруг опять потеряла сознание. Паша нагнулся к ней:
- Александра Ивановна! Держитесь. Сашка, быстрей, она опять отключилась …
- Ах, ты, твою мать! Ну, сейчас … - прохрипел Саша.
В момент ока он выскочил из кабины «скорой», в два прыжка подлетел к иномарке, схватил мужика одной рукой за поясной ремень, второй за шиворот, вытащил из машины и с силой швырнул на тротуар. Сила броска было такой, что мужик несколько метров юзом пролетел по асфальту. А Саша вскочил в машину, завёл её и, не закрывая водительскую дверку, резко сдал назад, направляя машину задним бампером в сторону мусорных ящиков, стоявших неподалёку. Машина со всего маху стукнулась в баки, и из них в открытый багажник посыпался какой-то мусор. Саша бросил машину и побежал к «скорой». Но ему на встречу, уже опомнившись, надвигался разъярённый владелец иномарки. И тут Саша опять почувствовал внутри себя того самого заводного бесёнка, которому всё было по барабану. Он коротким ударом в солнечное сплетение заставил мужика согнуться пополам, а потом ногой дал ему пинок под зад. Тот отлетел далеко в кусты. Но Саша, не теряя время, уже был в машине, и «скорая» с диким рёвом понеслась по разделительной полосе. Мужик, копошась в кустах, пытался выбраться:
- Ну, шакал, мы ещё поговорим с тобой, - и что-то ещё процедил сквозь зубы на незнакомом языке.
Саша посматривал в салон и видел, что Паша надел Александре кислородную маску. И ещё увидел перед собой умоляющие глаза Наденьки, которая сидела, сжав ладони на груди, и беззвучно шевелила губами.
- Сейчас, Шурочка, сейчас, потерпи, дорогая! Сейчас, сейчас, - как заклинание, твердил Саша, и машина неслась на огромной скорости. К счастью, преград почти не было на пути, и они быстро въехали во двор больницы. Саша выскочил, открыл задние дверцы:
- Паша! Что?
- Да нормально пока, но нужна интенсивная терапия. Давай, помогай.
Они вкатили Александру в помещение больницы. И только тут Саша увидел Наденьку, которая семенила вслед за ними, сжимая в руках пакет.
- Саша, как Шурочка?
- Вы не волнуйтесь, Надежда Павловна, здесь ей всё сделают как надо. Врачи у нас очень хорошие.
- Я знаю. Сашенька, между вами что-то случилось? Шурочка что-то мне говорила и плакала, но я не могла ничего понять.
- Да ничего страшного. Просто глупость. Александра Ивановна неправильно всё поняла, а я не успел ей ничего объяснить. А вот и врач. Владимир Аркадьевич, ну что?
- Всё нормально. Просто на почве сильно стресса подскочило давление. Сейчас мы её прокапаем, и всё будет хорошо.
Саша облегчённо вздохнул и сел на скамейку у стены. И только сейчас почувствовал страшную усталость и сильнейшее чувство вины перед Александрой, хотя, в сущности, он не был виноват перед ней. Но всё равно, он понимал, что должен был ночью кровь из носа вернуться к Шуре, а не оставаться у Паши. Конечно, она решила, что он с Ленкой, что они молодые, что ей, старой, нет места рядом с молодым и интересным мужчиной. Что он не может её любить по определению, ибо она годится ему почти в матери. Саша закрыл лицо руками.
- Сашенька, вы не мучьте себя так, - услышал он рядом голос Наденьки. – Вы ничего не должны Шуре. У вас своя, молодая жизнь. Просто не надо её обижать. Она этого не заслужила…
- Да, не обижал я её, Надежда Павловна. И никогда я не смогу её обидеть. Вы не понимаете. И никто не понимает. Все почему-то думают только о том, что она старше меня. Ну и что? Разве в этом дело? Она необыкновенная! Она милая, добрая, заботливая. Она меня понимает с полуслова. Она просто ангел. И совершенно не важно, что она не броская красавица. Для меня она самая красивая в своей поздней женской красоте. И вообще, -  он вдруг отчаянно ударил себя в грудь, - в душу, запала она мне в душу! Понимаете, Надежда Павловна?!!
- Понимаю, Саша! Я вас очень хорошо понимаю. Я тоже говорю Шурочке, но она лишь качает головой и молчит. Всё молчит и молчит.
- Ничего. Теперь всё будет иначе.
Саша встал и пошёл к машине.
На следующий день он пришёл навестить Александру. Вошёл в палату и кашлянул. Александра открыла глаза и сразу заметила, что Саша был какой-то особенный, вид у него был торжественный, и под белым халатом просматривался парадный костюм.
- Александра Ивановна! – торжественно начал он. – Я прошу у вас разрешения стать вашим мужем.
 Александра широко раскрыла глаза, а потом тихонько рассмеялась.
- Шура, я не шучу, - просто сказал Саша.
- Саша, а мне можно подумать? – он удивлённо вскинул брови. – Хотя бы до выписки из больницы.
- Ну, если только до выписки. Но не днём позже.
Они шли по улице. Александра несла в руках большой букет красных роз. Они молчали. Он придерживал её под руку. Они просто шли рядом и молчали, иногда обмениваясь сияющими взглядами. Правда, у Александры взгляд был немного смущённый, зато Саша откровенно сиял.
Саша позвонил Александре и сообщил о том, что он задерживается в гараже на ремонте машины и буде дома где-то в 11 вечера.
К Александре заглянула Наденька. Они сидят на кухне и разговаривают.
- Счастливая ты, Шурка!
- Ты шутишь, Наденька? – немного тревожно ответила ей Александра.
- Не глупи, Шурка. Твой Саша необыкновенный парень. Ты бы видела, как он волновался за тебя, когда у тебя сердце прихватило!
- Да, но он молодой человек?! Ему, наверно, хочется иметь своих детей. А я уже не могу одарить его этим счастьем. И вообще, как я выгляжу? Ты думаешь, я не вижу себя в зеркале?
- Шура, знаешь, что я тебе скажу, - вдруг строго и немного отчуждённо сказала Надя. – Саша уникальный молодой человек. Только он, и только с таким складом души, как у него, можно было полюбить женщину наших лет. Это особый дар для мужчин. Уникальный дар, не каждому данный. Даже для того, чтобы преодолеть ханжеский взгляд на вещи относительно разницы в возрасте между женой и мужем в пользу жены, нужна определённая душевная мудрость и зрелость.
- Да, этого у Саши не отнять, - с нежностью ответила Наде Александра. – Но где мне взять привлекательность, чтобы быть желанной для молодого мужчины в … - тут она запнулась. – В постели? – решительно договорила она.
- Шура? Я тебя не узнаю? Насколько я помню, твой Виктор на тебя никогда не жаловался.
- Ой, Надя! Когда это было? – засмущалась Александра.
- Так, Шура. Ты его любишь?
- Да, Наденька! Люблю! – с придыханием сказала Александра.
- А что ещё нужно в постели? Взаимная любовь и нежность.
- Ой, не знаю, не знаю, подружка, - вздохнула Александра.
Она встала и подошла к окну. Взглянув на улицу, она вдруг приникла к стеклу.
- Надя, иди скорей сюда! Посмотри!
Надя подошла и увидела на дорожке, ведущей к дому Сашу, окруженного какими-то мужчинами. По их виду было явно видно, что разговор между ними не миролюбивый, а даже наоборот. В руках у одного из нападавших сверкнул большой нож.
- Надя, звони в полицию. Скорей звони в полицию. А я сейчас, сейчас.
Александра заскочила в комнату, быстренько открыла стоящий в углу за шторой сейф, вынула оттуда карабин, и на ходу засовывая в карман кофты патроны, побежала на улицу. Спускаясь по лестнице, она проверила, заряжен ли карабин, и сильным толчком открыла входную дверь подъезда.
- Ну что, мужик, я же говорил тебе, что за невежливое обращение с приличными людьми надо отвечать, - цедил сквозь зубы человек, в котором Саша узнал того самого водилу, который не дал дорогу «скорой», когда он вёз Шуру в больницу.
- Это ты, что ли, человек? Ты же перегородил дорогу «скорой», которая везла умирающую женщину. А я тебе просто помог уступить дорогу. В чём проблема?
- Проблема в том, что ты неаккуратно и невежливо просил, - вдруг заговорил совсем другой голос, от которого Саша вздрогнул. «Наваждение, - подумал он. – Я только некоторое время назад вспоминал человека, обладателя такого голоса. Но это невозможно». И Саша отогнал эту мысль.
Но тут говорящий выступил на свет, и Саша отчётливо увидел на лице мужчины ножевой шрам.
- Ахмед?! – невольно вырвалось у него.
Мужчина настороженно, как хищник, остановился и инстинктивно принял позу для защиты или нападения. Потом ещё раз посмотрел в лицо Саше и оскалился в зловещей ухмылке. Лицо со шрамом судорожно дёрнулось.
- Вот и встретились … - и в руке Ахмеда сверкнул нож. Тот самый.
- Да, уж. Вечер перестаёт быть томным, - напряжённо сказал Саша, прослеживая боковым зрением все варианты либо отступления, либо нападения.
И тут к ним подбежала разъярённая Александра.
- А ну, стоять! – грозно крикнула она. – Один шаг и я выстрелю, - и она подняла карабин на уровень лица Ахмеда.
- Женщина, не балуй с оружием, - издевательски сказал Ахмед.
Но Александра подошла к Саше и прикрыла его собой.
- А ты не думай, что оружие только лишь игрушка для мужчин. Я тоже умею с ним справляться, тайга научила.
- А ну-ка, Шура, дай-ка мне, - Саша решительно задвинул Александру за спину и  взял из её рук карабин. – У меня это ловчей получится. Слышь, мужики, решим так. Я вас не видел, вы меня не знаете.  Добро?
И тут отдалённо зазвучала сирена полицейской  машины. Нападавшие люди бросились бежать. Ахмед тоже вроде сделал шаг, чтобы бежать, но он не мог так просто уйти. Он остановился и, что-то проговорив на чужом языке,  метнул нож в Сашу.
И в тот же момент Саша сделал шаг к Александре, приговаривая:
- Шура, ну, ты, прям, как амазонка! – и обнял её. И нож пролетел мимо, вторкнувшись в дерево.
А ещё через минуту полицейский сбил Ахмеда с ног и начал крутить ему руки.
- Саша, я так за тебя испугалась. Боже, как же я испугалась?! – лепетала Александра, опуская голову Саше на грудь.
- Ну, что ты, Шурка моя. Когда ты со мной, мне ничего не страшно, - он взял её лицо в свои ладони и сказал. – Так ты согласна, чтобы я стал твоим мужем.
- Нет, Саша. Я согласна стать твоей женой.
Тут к ним подошёл человек в штатском. Показав документ, он спросил:
- Что тут произошло?
- Это долгий разговор, товарищ майор. Можно, я заведу домой женщину, а потом вернусь к вам, и мы обо всём поговорим?
- Да, конечно. Я вас жду.
Саша приобнял Александру, и они пошли в подъезд. У окна стояла Наденька и утирала слёзы.
Человек в штатском осмотрелся и его зоркий, и опытный взгляд заметил нож, торчащий в стволе дерева. Он подошёл, осмотрел его, покачал головой и с усмешкой сказал: «Везунчик!»
Весёлая и шумная компания празднует бракосочетание Александра и Александры. Здесь и Наденька с Геннадием. И Сашины сослуживцы со «скорой». Тут и Люся со своим кавалером, и  артисты её театра.
Паша берёт слово:
- Дорогие наши Саши! – все дружно начинают смеяться. – А что? Что я не так сказал? Саши они и есть Саши. Да что тут говорить. Всё и без слов понятно. Горько!!!
Все начали кричать: «Горько!!!» Но Александра засмущалась, а потом твёрдо сказала.
- Не надо. Мне не 20 лет. Давайте обойдёмся без глупых обычаев, рассчитанных для молодых. Давайте лучше споём.
- А, давайте! – подхватила Люся. И запела замечательным, лирическим, голосом какую-то незнакомую песню. Ей начал подпевать чудесным голосом тот самый импозантный мужчина, с которым она познакомила Сашу на премьере. Они пели в два голоса, а все присутствующие, притихнув, слушали их, нешелохнувшись.
 Саша решительно взял Александру за плечи, повернул её к себе и поцеловал. Крепко, долго, ненасытно. А потом неотрывно посмотрел ей в глаза влюблённым взглядом.
- Шурка моя! Почему ты смущаешься? Ты что, до сих пор не веришь мне? – тихонько спросил он, и в его голосе прозвучало лёгкое чувство печали.
- Нет, Сашенька. Я верю тебе, верю всем сердцем. Я чувствую правду в твоих словах и в твоих чувствах. Это я не верю себе.
Саша настороженно посмотрел на неё.
- Это я никак не могу поверить в своё счастье, Сашенька. Но я всё сделаю, что от меня зависит, ради того, чтобы самой поверить в него, в наше счастье, и чтобы ты не пожалел о своём решении.
- Шура! Я уже не мальчишка. И я очень серьёзно обдумал свой шаг, прежде чем принять решение. И я, в свою очередь, сделаю всё возможное и невозможное, чтобы у нас было всё замечательно!
- Всё правильно, Макаров, ты говоришь, - вдруг послышался голос Геннадия. Саша и Александра так увлеклись своим разговором, что и не заметили, что песня закончилась, а гости тихонько сидели и слушали их горячие признания. – Счастье в семье зависит от двоих. И беречь его тоже нужно вдвоём.
- И правда друг перед другом должна быть одна! – сказала Люся.
- И беда на двоих. И радость тоже пополам, - ещё кто-то поддержал разговор.
- И понимать друг друга должно, как одно целое, единое, - сказал импозантный мужчина, спутник Люси.
- И терпение, великое терпение должно быть одно на двоих! – вздохнула Макаровна, немолодой диспетчер «скорой помощи».
- И тогда будет счастье одно, великое и неделимое! – подхватил Геннадий. - Наверно, в этом и есть смысл жизни рядом с любимым человеком? – вдруг задал он вопрос и обвёл взглядом всех гостей.
- Ну, слава Богу, и к нашей Шурке наконец-то пришло счастье, - прошептала Наденька, но все услышали этот страстный шёпот.
- Тогда, за счастливых молодых! Ура!!! – громко и пафосно, весело воскликнул Паша, поднимая фужер.
Гости дружно закричали, зазвенели фужерами.
- Минуточку внимания! – воскликнула Наташка, когда все выпили. – Наша маленькая и «нескромная труппа» решила преподнести нашим влюблённым артистический подарок. И так, танец для новобрачных.
Наташка вытаскивает Стаса, и они танцуют очень красивое и страстное танго. А потом по очереди вытаскивают из-за стола Александру и Сашу. Танец. Долгожданный. Нежный. Робкий.
Для души.

КОНЕЦ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.
(Продолжаю исключительно для себя. Не уверена, что это стоит включать в общий сюжет. Но пишу, потому что мысли не оставляют меня в покое и заставляют работать фантазию. И так.)
Раннее утро. Александра стоит у окна. На ней надет красивый, но старомодный халат. Она смотрит на утренний, ещё освещённый иллюминацией, город, но не видит его. Её глаза наполнены слезами. Она и сама не знает, почему её переполняет желание плакать то ли от счастья, то ли от смущения. Сзади к ней подходит Саша. Он красив, плечист, и неотразим в своей молодецкой обнажённости. Саша нежно обнимает Александру.
- Шурка моя, что с тобой? – тихонько спрашивает он. Потом, помолчав, мягко и как бы нерешительно, добавляет: - Может, тебе больно? Ты говори, я буду не так напорист…
- Ну, что ты, Сашенька, - резко повернувшись к нему, горячо сказала Александра. – Мне хорошо. Мне очень хорошо. Просто я отвыкла от этих ощущений, и они для меня новы, будто я несмышленая и неумелая девчонка, с которой всё это происходит в первый раз, - и она, опустив голову, смущённо ткнула лбом в грудь Саше.
Он мягко рассмеялся.
- Шурка, Шурка моя! Если бы ты только знала, понимала, каким огнём ты обожгла меня! – он поднял её голову и заглянул в глаза. – Я ведь хочу тебя ещё с того момента, когда ты согревала меня, спасая от пневмонии. Я хорошо помню упругость твоего тела, его тепло, и моё горячее желание обладать тобой. Но я сдерживал себя всё это время и надеялся, что ты будешь, обязательно будешь моей. Эх, Шурка, всего словами не скажешь…
Александра опять повернулась лицом к окну. Саша стоял у неё за спиной, и горячо обнимал её за плечи.
И потекли дни семейной жизни.
Саша приходил домой со смены, мылся, сгребал Александру в охапку и нёс в спальню. Было такое ощущение, что он никак не может насытиться ею. Это нетерпение проявлялось в нём весь медовый месяц. И не только в этот месяц. Казалось, что их желанию не будет конца. Александра порой думала только лишь об одном – хоть бы выдержать, хоть бы не подвело её сердце. Но эти натиски со стороны Саши делали её все сильнее и сильнее, она чувствовала себя превосходно, и сердце перестало её беспокоить.  Появилась раскрепощённость, и она начала фантазировать, что ещё более горячило Сашу.
 Наденька как-то сказала Александре:
- Шурка, ты помолодела лет на 20! Честное слово! Вот, что с нами, старушками, делает любовь с молодыми мужчинами! – и они весело смеялись.
Но Александра и сама заметила, что лицо у неё похорошело, так как с него не сходила счастливая улыбка. А когда приходил домой Саша, то она и вовсе вся светилась.
Саша вдруг увлёкся столярным делом. Когда они приезжали в деревню, в домик родителей Александры, он целыми днями работал в сарае. Что-то пилил, строгал, сколачивал. Накупил каких-то журналов и книг тематических. Нашёл старика-столяра, и они вдвоём колдовали в сарае. Однажды, он позвал Александру и показал свои изделия. Она осталась в восторге. Какие-то ящички, шкатулочки, ложки, днушки (разделочные доски) в виде животных. Но больше всего ей понравился сундук. Настоящий. И она предложила Саше перевезти сундук в их городскую квартиру. Он слегка смутился, мол, удобно ли в современной городской квартире сундук, на что она ответила, что этот мебельный эксклюзив им просто необходим. И придумала кучу поводов для этой необходимости. Саша закраснелся от удовольствия. Он немного стеснялся своих поделок, считая их простоватыми. Но Александра была с ним не согласна.
Они продолжали колесить с Люсиной труппой по гастролям в маленькие городишки и сёла, разделяя с ними все невзгоды странствующих артистов.
А иногда им необходимо было своё личное пространство. И когда Саша в первый раз пришёл с работы не в духе и что-то буркнул грубоватое в ответ на вопрос Александры: «Как смена?» - она тихонько поставила перед ним еду и так же тихо, и молча, вышла из кухни. Саша попытался её остановить, мол, не сердись, на что она миролюбиво ответила:
- Саша, не говори глупости. Я всё прекрасно понимаю. Иногда бывают моменты, когда хочется побыть с собой наедине. И это нормально. Побудь один, отдохни от всего, а я посижу, повяжу.
Саша с благодарностью прижался губами к её руке. 
Иногда они сидели в комнате и молчали. Саша читал книгу, лёжа на диване, а Александра вязала бесконечные кружева. Саша иногда делал вид, что он заснул, но сам исподтишка наблюдал за ней. Она порой опускала вниз руки и шевелила пальцами, будто хотела снять ощущение боли в руках. И тогда он расспрашивал у врачей, что это может быть и как это лечится. Ему советовали принимать витамины. И тогда он узнавал, в каких продуктах есть избыток этих витаминов, покупал их и тащил домой, заставляя Александру готовить из них блюда, и ел их вместе с ней, но стараясь, чтобы ей досталось больше. Однажды, когда они в очередной раз собирались ехать в деревню, а на дворе было прохладно, Александра молча, достала из сундука красивый, ручной вязки свитер, и подала его Саше. Саша узнал в нём, то самое вязание, за которым сидела Александра. Он улыбнулся, с удовольствием натянул на себя обновку, сгрёб Александру в охапку и потащил её в спальню. В деревню они уехали только на следующий день.
Вот так, в ненавязчивой заботе друг о друге проходили, нет, пролетали их дни. Пашка несколько раз звал Сашу на мальчишник, но он либо говорил, что придёт с Шурой, либо не пойдёт вовсе.
- Ну, брат, ты совсем отбился от компании. И тебе не скучно?
- Да ну, когда скучать? Тут мы с Шуркой решили съездить в одно местечко, где, говорят, соловьи уж больно красиво поют. Хотим посидеть вечерок, послушать.
Пашка вытаращил на Сашку глаза. А тот лишь громко и весело рассмеялся.
Однажды Саша стоял возле машины и что-то искал в телефоне. К нему вальяжно подошла Ленка.
- Сашенька, привет!
- Привет! – ответил он, не глядя на неё.
- Как тебе живётся со старухой?
- Что? – непонимающе взглянул он. – Какая старуха?
- Какая, какая? – перекривляла его Ленка. – Твоя старуха. Жена, которая, - с издёвкой, добавила она.
Саша несколько минут, молча, смотрел на неё, а потом стал растягивать губы в улыбке и начал беззвучно смеяться.
- Кто старуха? Это моя-то Шурка старуха? – и он расхохотался. Потом смерил растерявшуюся Ленку презрительным взглядом и небрежно сказал: - Что б ты понимала?!
Повернулся, приложил телефон к уху и пошёл. Ленка поглядела ему в след с таким выражением лица, будто хотела сказать: «Вот, чокнутый!» Но Саша, услышав в трубке голос Александры, тут же забыл обо всём.
- Шура, тут мне в интернете кто-то ссылку скинул интересную о том, что в селе таком-то, не далеко от нас, будет проходить выставка-ярмарка ремесленного искусства. Давай съездим туда! Прихватим что-нибудь из моих деревяшек, твоё рукоделие. Авось получится что-то показать. Глядишь, и на людей посмотрим, и себя покажем. Ты согласна?
- Конечно, Сашенька, я уже и сама думала об этом. Решено – едем, - согласилась она, а сама тихонько усмехнулась себе под нос. Это она попросила Геннадия подкинуть эту идею Саше.
- Тогда я звоню Геннадию и Надежде, договариваемся, грузимся и все вместе едем, - воодушевлённо заговорил Саша.
Александра, Саша, Наденька и Геннадий едут на ярмарку. Наденька за рулём. Геннадий рядом. Саши сидят сзади, придерживая на коленях поклажу. Александра - сумку с рукодельем, Саша нечто-то такое, сложенное в чехол.
- Шурка, а что с твоей машиной? – повернувшись к Александре полуоборотом, вдруг спросил Геннадий.
- Ты о какой машине, Генка? – непонимающе посмотрела она на него.
- Как о какой? Об автомобиле. Что остался тебе от Витьки.
Саша недоумённо повернулся к Александре. Она вдруг просветлела и рассмеялась.
- А, ты вот о чём?! Да какая там машина, господи?!! Честно, Генка, я о ней совершенно забыла, - беззаботно сказала она. – Она совсем старая, я даже и не знаю, как она называется. Её когда-то, то ли в 60-тые, то ли в 70-тые покупал мой свёкор, отец Виктора. Он мало на ней и ездил. А потом подарил её Вите. Но Витя вообще на ней не ездил, говорил, что стыдно разъезжать на такой рухляди. Это он так только мне говорил, перед отцом помалкивал. А потом, когда Витя … - тут она запнулась, а Саша бросил на неё молниеносный и встревоженный взгляд. - Погиб, - выговорила Александра, - мне было не до машины. А потом я и вовсе решила, что зачем она мне? Ведь это же подарок отца своему сыну, а причём тут я? Генка, я даже и не знаю, где она сейчас. Столько лет прошло. Уже и свёкор со свекровью умерли. А Светлана, сводная сестра Виктора, где-то за границей живёт.
- Ну, Светка к машине не имеет никакого отношения. Она ведь дочь Вероники Михайловны, а не Сергея Викторовича? – решительно заявил Геннадий.
- Ну, да. Сергей Викторович взял её с ребёнком.
- Знаешь, Шура, а я знаю, где эта машина? – Александра недоверчиво посмотрела на Геннадия. – В гараже.
- Ах, да, точно. Витя же купил гараж для неё. Я совершенно забыла об этом, обо всём, вот незадача, - и Александра виновато посмотрела на Сашу.
Саша невозмутимо слушал разговор, молча поглядывая то на Александру, то на Геннадия. Вначале его немного что-то внутри кольнуло, что Шура скрыла от него эти факты, но потом, в продолжение разговора, он понял, что она действительно позабыла об этом имуществе только лишь потому, что не считала его своим. И он мягко усмехнулся, подумав о её советском воспитании с лёгкой иронией, но уважительно. «Бессеребренница» - промелькнуло у него в мыслях, и пропало в тайниках подсознания.
- Гена, но я даже не знаю, где этот гараж находится? Я там ни разу не была, - смущённо продолжала Александра.
- Зато я там был, два раза. Первый раз мы с Витькой осматривали гараж перед покупкой, а во второй раз, я помогал ему ставить какой-то замок замысловатый, кодовый. Он ещё с ухмылкой сказал: «Этот замок смогут открыть только я и мои однополчане». «Почему?» - поинтересовался я. «Те, кто знает номер нашей части».
- Значит, откроем, - вдруг сказал Саша.
- Откроем, конечно, - энергично заговорил Геннадий. – Хоть, это было, очень давно, но я помню, где гараж находится. Обязательно завезу нас всех туда.
- А я же совершенно забыла и о гараже, и о машине, - задумчиво протянула Александра. - Генка, а может там уже ничего и нет? Может, уже всё снесли? Или разграбили? Ведь столько лет никто там не появлялся.
- Если бы нужно было снести гараж, тебя бы нашли власти или заинтересованные лица. А если к тебе никаких писем относительно гаража не поступало, значит, он, как есть, стоит на своём месте. И мы его там и найдём.
Они помолчали немного, а потом Александра опять вернулась к разговору о машине.
- Гена, но машина же, совсем старенькая, советская, не современная. Кто на ней будет ездить? Витя стеснялся садиться в неё. Всё говорил, что продаст, каким старичкам в деревню, и купит новую, иномарку. Но так и не сделал, ни то, ни другое. Столько лет прошло. Кому она нужна.
- Э, Шурка! Ты не представляешь, каких бабок теперь стоят такие машины?!! – воскликнул, почти выкрикнул, Геннадий, и тут же получил внушительный толчок под рёбра от Наденьки.
- Гена, мы уже въезжаем в село. Хватит разговоры разговаривать, - ледяным голосом сказала она.
Они сразу увидели площадь, где расположилась ярмарка, так как там звучала музыка и стояли ярко раскрашенные палатки и навесы. На ярмарке было необычайно интересно. Разнообразие ремесленных изделий просто поражало своей красотой и простотой, народностью. Тут и бочки, бочонки, бочоночки. Тут и корзины, корзинки, корзиночки. Тут и ушаты старинные, и шляпы соломенные. А возле импровизированной наковальни народ толпился большой гурьбой, и слышался звон кующегося металла. Под навесами расположились рукодельницы с вышивками, вязанками, кружевами, поделками из соломы, тряпок, лент и ещё Бог весть из чего.
Саша нашёл организаторов ярмарки, испросил разрешение присоединиться, заплатил за место, и они с Александрой стали выставлять свои изделия. Александра выложила полотенца, обвязанные по краям, носовые платочки, обработанные кружевами, салфетки разнообразные, шарфы и шарфики, мелочь в виде чехлов, кошельков, косметичек и просто мешочков разных размеров. На удивление, народ сразу обступил их. Женщины молодые начали вертеть в руках платочки.
- Слушай, а ведь хорошая идея! – воскликнула молоденькая женщина, у которой на груди, как маленький кенгуренок, в специальном приспособлении, сидел ребёночек. Она, взяв в руки носовой платочек и рассматривая его, обратилась к своей подружке, которая тоже вращала в курах такой же платочек. – Это же не стыдно будет Владлене положить в карманчик, когда она пойдёт в детский сад.
- Я тоже подумала об этом. И, заметь, кружева на платочках все разные, нет ни одного похожего. Я буду брать! А ты?
- И я возьму. Представь, как элегантно выглядеть будет вынутый из карманчика такой платочек? А для взрослых у вас есть? – обратилась молодая мама к Александре.
- Конечно, - ответила она, и выложила на прилавок платочки в клеточку, которые перед этим вдруг постеснялась показывать.
- Вот! То, что надо! – воскликнули обе женщины. – Их можно и как салфетки использовать, если сделать крупнее. К примеру, гостям на коленки положить. Слушай, а это идея! – вдруг воскликнула женщина, подружка той, что была с ребёнком. – Я теперь знаю, что предложить Снежане в подарок к открытию её кафе! Вот такие салфетки! – и она решительно повернулась к Александре. - А вы смогли бы связать такое на заказ? Ткань будет наша, нитки тоже. От вас потребуется только работа, ну, и, фантазия? – добавила они с милой улыбкой.
- Конечно, смогу, - обрадовалась Александра, и умоляюще посмотрела на Сашу, который ободряюще подмигнул ей и продолжил спор с каким-то пожилым мужчиной относительно деревянной ложки, которую тот держал в руке.
- Вот и замечательно, вот и чудесно! Напишите нам ваши координаты, и мы свяжемся с вами. А платочки эти мы у вас берём. Все! – и они, договорившись о цене и купив платочки, ушли, шумно обсуждая идею с салфетками для кафе.
- Саша, - тихонько позвала его Александра, и он тут же повернулся к ней. – А я справлюсь с этим заказом? Ведь это огромный кусок работы.
- Справишься, Шурка моя! - ободряюще улыбнулся он. – Я тебе помогу. Морально, - и он громко рассмеялся, а она осуждающе, но не сердито, покачало головой.
Домой они ехали усталые, но воодушевлённые. За рулём сидел Саша, как самый молодой и сильный, так как пожилые его спутники изрядно притомились. Геннадий крутил в руках, какие-то свистульки и дудочки, и иногда посвистывал в них.
- Ну, всё, - устало сказала Наденька Шуре. – Прощай спокойная жизнь. Просвистит мне всю голову.
- Наденька, а я получила заказ на салфетки, - просто сказала Александра.
- Ну, да? – тут же отозвался Геннадий.
- Да, Геннадий Фёдорович, точно! – весело откликнулся Саша. – Шуркины платочки у молодых мам пошли просто на «УРА!!!»
- Это приятно, конечно, но я продолжаю сомневаться справлюсь ли я? – озабоченно сказала Александра, - а отказать этим молодым женщинам мне не хватило духа.
- Эх! Шурка, а не тряхнуть ли и мне стариной?!! – неожиданно оживлённо, проговорила Наденька. – Ты помнишь, я ведь тоже когда-то неплохо вязала крючком?! Будем вместе сражаться за наше доброе имя.
- А вот это правильно! – в один голос сказали мужчины, одновременно повернувшись к женщинам. И все дружно расхохотались.
Вечером Саша и Александра пили чай в комнате, сидя в креслах. Они сидели, молча, без включённого телевизора, и каждый мысленно переживал события насыщенного дня.
- Шурка, а ведь Геннадий прав. Сейчас ретро машины стоят бешеные деньги. Но я, знаешь, о чём подумал? – внезапно сказал Саша. - Если эта машина действительно стоит в гараже, то она нам самим пригодится. Да и потом. Это же память о командире. Память о прошлой жизни. Я так думаю, хорошей жизни. А машину я посмотрю и сделаю, если надо что-то сделать.
- Саша, - прерывающимся голосом проговорила Александра. – Какой же ты у меня замечательный?!! А я боялась, что ты решил, что я скрыла от тебя это богатство.
- Если честно, Шура, в первый момент я так и подумал. Но послушав ваш разговор с Геннадием, я понял, что ты действительно выбросила из головы мысли о машине, решив, что не имеешь на неё никаких прав. Тогда, возможно, это так и было, но сегодня ты имеешь на всё это полное право. А документы есть?
- Саша, я ничего не знаю. Надо посмотреть в сейфе, в котором храниться оружие. Там стоит какая-то коробка, но я её не открывала. Я и сейф открыла в тот вечер, когда на тебя напали бандиты, в первый раз за все эти годы.
- Ладно, потом посмотрим. А сейчас пошли отдыхать, - Саша подошёл к креслу, в котором сидела Александра, взял её на руки и понёс в спальню, приговаривая, - Шурка ты моя! Дорогая!
Саша решил один не вскрывать бумаги командира. Уж больно серьёзно это было для него и трепетно. Он позвонил Геннадию и пригласил его и Наденьку приехать к ним.
Александра открыла сейф и вынула оттуда большую коробку. Она поставила её на стол, но открывать не стала, умоляюще взглянув на Геннадия.
- Ну-с, посмотрим, что тут лежит.
Он открыл крышку коробки и увидел медаль «За отвагу», орденскую коробочку, майорские погоны и бумаги. Он, молча, всё выложил на стол, а бумаги взял в руки и стал их читать. Саша подошёл к столу и взял в руки погоны. Александра легонько притронулась к орденской коробочке, но не взяла её.
- Это Сергей Викторович, видно, положил. Я и не видела, когда он это сделал? – и она глубоко вздохнула.
- Отличный был командир. Боевой, отчаянно смелый, решительный! – торжественно сказал Саша.
Геннадий оторвал взгляд от бумаг и тревожно взглянул на Сашу. А потом медленно, но решительно покачал головой, как бы говоря: «Не надо». Саша, молча, положил погоны на стол. Александра не заметила игру мимики меду Сашей и Геннадием, но от Наденьки это не ускользнуло, но она мудро промолчала, решив потом всё расспросить у мужа.
- Ну, вот же! – воскликнул Геннадий. – Вот дарственная на машину. Вот купчая на гараж. Тут и адрес гаража. Всё есть. Сашка, а машина-то «Волга»! Старая, «горбатенькая».
- Ну, и отлично! Хорошая машина, большая, вместительная. Так что на природу будем теперь ездить на двух машинах.
- Да, только вот с бумагами придётся повозиться. Они все ещё советские. Ну, ничего, подключим кое-кого и всё сделаем как надо.
- Знаю я, знаю, кого ты будешь подключать, - проворчала Наденька. – Динку свою. Прошу прощения, Диану Альбертовну. Это наша давнишняя общая знакомая, адвокат на пенсии, но у неё сохранились все связи. Думаю, всё получится.
- Почему не должно получиться? Получится, обязательно, если за это дело возьмётся Диана.
- Ой, ой! Ишь, хвост распушил! – заёрничала Наденька, игриво посматривая на мужа. – Давнишняя любовь не стареет?
- Да ладно тебе, мать. Всё стареет, увы, - вздохнул Геннадий. – Шурка, так я возьму бумаги?
- Конечно, Гена, какой вопрос! Только я думаю, что к Дине нам нужно будет поехать всем вместе. Тем более что мы давненько её не видели. Надо будет позвонить ей.
Когда Наденька и Геннадий возвращались домой, она спросила у мужа:
- Генка, я заметила, как вы с Сашей переглядывались, когда зашёл разговор о Викторе. В чём дело? Саша ревнует Шурку к первому мужу? Ему неприятно вся эта катавасия с машиной и воспоминаниями о Викторе?
- Нет, Надя, тут - другое. Тут всё очень серьёзно, - он помолчал, как бы соображая, стоит ли посвящать жену в чужую тайну, но решил, что стоит с ней, всё же, посоветоваться относительно того, надо или не надо рассказывать Шуре подробности гибели Виктора. – Саша служил вместе с Виктором и видел, как того смертельно ранило. Они вместе были в том, последнем для Витьки, бою.
Наденька ахнула, прижав руки к лицу.
- Да, да. Я вначале попросил Сашу ничего не рассказывать Шуре, но вот теперь думаю, может всё-таки надо рассказать?
- Эка как судьба нас всех заворачивает, - потрясённо проговорила Наденька. – Столько совпадений! Уму непостижимо?!! Я думаю, Гена, надо Шурке рассказать о гибели Виктора, но для этого нужно подобрать подходящий момент. Ты скажи об этом Саше, и пусть он сам решает что, когда и как ей сказать.
А Саша вдруг затаился в своём сарае-мастерской и что-то там строгал, выпиливал, тихонько сколачивал. Привёз краску особенную, и из сарая потянуло сладковатым, но сильным запахом. Александра несколько раз пыталась подсмотреть, что ж такое там делает Саша, но он либо прятал поделку, либо и вовсе закрывался в мастерской и никого в неё не впускал. Александра решила не настаивать, зная, что он со временем сам всё расскажет ей и покажет. Так оно и вышло.
Однажды он пришёл домой и принёс в руках что-то большое и плоское, завёрнутое в плотную бумагу. Потом прошёл в комнату и позвал Александру. Она вошла и увидела в руках Саши большую деревянную рамку, в которую был вставлен портрет. Когда она подошла ближе, то увидела большую фотографию Виктора в парадной форме и при наградах, обрамлённую деревянной рамкой, на которой были вырезаны звёзды, флаги, какие-то машины, солдатики. Всё это было миниатюрное, внушительное и душещипательное.
- Вот, Александра Ивановна! – торжественно сказал Саша. – Я решил, повесит портрет командира, и украсить его рамкой. Я хочу раскрыть тебе очень важную тайну. Виктор Сергеевич, твой муж, был моим командиром. Мы вместе служили в горячей точке. И вместе приняли тот, последний для него, бой.
И только сейчас, при этих словах, Саша отвёл взгляд от портрета, и посмотрел на Александру. Она смотрела на него полными слёз  и страха глазами.
- Помнишь тех бандитов, которые окружили меня тогда, на дорожке к подъезду? – она, молча, кивнула. – Так вот, тот, который был с ножом, Ахмед, тогда, на дороге войны, остановил машину санитарную, в которой я вёз раненых в госпиталь. Виктор Сергеевич был ранен в ногу и сидел в кузове возле остальных, тяжелораненых. А когда бандиты напали на нас, он начал стрелять по ним, а я ввязался в рукопашную с этим самым Ахмедом, и ножом оставил на его лице метину. Ему тогда удалось уйти. А вот командир получил пулю в грудь. Он был ещё жив, когда я мчал машину со всей возможной скоростью. Но когда подъехали к госпиталю, он был уже мёртв. Шура, я гнал машину изо всех сил, поверь мне!- горячо воскликнул он, и глаза у него заблестели. – Но рана оказалась смертельной, как потом сказал мне военврач.
Александра взяла голову Саши и прижала её к своей груди. И Саша вдруг тяжело, по-мужски, заплакал. А Шура гладила его по волосам и приговаривала:
- За что все эти испытания выпали на ваши плечи, мальчики? За что? За какие грехи?
Саша оторвался от Александры, вытер глаза. Ещё раз взглянул на портрет и стал примеривать его к стене, выбирая место, где бы его повесить. Александра молчала и смотрела ему в спину. А потом подошла и положила голову на его широкую спину. Саша замер, слегка повернув голову, и не двигался. Так они и стояли бы, неизвестно, сколько времени, если бы вдруг в квартире часы не пробили полдень. Александра встрепенулась и пошла в кухню, а Саша начал приколачивать портрет Виктора к стене. Потом пристроил внизу бархатную подушечку, на которой были выложены майорские погоны и орден.
Однажды Александра, вынимая почту из ящика, обнаружила повестку из военкомата на имя Саши. Странно. Ведь он не был у неё прописан, и адрес у него был другой. Но она об этом подумала только в первый момент. А Саша, прочтя повестку, задумался об этом всерьёз. Как в военкомате узнали, что он живёт по этому адресу? Но делать нечего, необходимо было явиться.
(Сцена в военкомате для меня тоже сложная, не бабская. Я предполагаю вот что.)
Саша пришёл в военкомат и прошёл к кабинету военкома. Девушка, секретарь, прочитав его повестку, доложила военкому. Он попросил подождать, мол, сам вызовет. Тут в кабинет начали заходить офицеры. Саша решил, что, видно, у них совещание и ждать придётся долго. Он присел на стульчик и задумался.
- Товарищ Макаров, заходите! – услышал он голос секретаря.
Саша вошёл в кабинет и оторопел. Его встретили офицеры, которые перед этим заходили в кабинет. Стоя. Он прошёл на центр кабинета и по-военному, вытянувшись смирно, отрапортовал.
- Рядовой Макаров по вашему приказанию прибыл!
- Не рядовой, а гвардии рядовой! – ответил ему полковник, который стоял за столом. – Вашей части присвоено звание гвардейской.
- Виноват! – отчеканил Саша. – Гвардии рядовой Макаров по вашему приказанию прибыл!
- Товарищи офицеры! – громко сказал военком, и они вытянулись смирно. – Зачитываю приказ номер такой-то от 7 сентября 1997г. О награждении рядового Макарова за проявленную храбрость и смекалку в бою с диверсантами медалью «За отвагу».
Военком вышел из-за стола и вручил Саше медаль.
- Товарищи офицеры, вольно! – скомандовал военком.
Офицеры, все по очереди поздравили Сашу и пожали ему руки. Потом дружно расселись вокруг стола. Саша остался стоять, как оглушённый.
- Да, солдат. Видишь, сколько лет тебя искала награда. И это ещё не всё. За содействие в поимке опасного международного террориста тебя ждёт награда ещё и по линии МВД.
- Служу России! – наконец-то опомнился Саша. А потом добавил нерешительно: - Только за поимку Ахмеда нужно Шуру … извините, Александру Ивановну благодарить. Это она взяла его на мушку.
Мужчины негромко рассмеялись.
- Ну, то, что Александра Ивановна достойная вдова своего мужа, мы хорошо знаем. Так что, гвардии рядовой Макаров, вам очень повезло с женой, - Саша недоумённо посмотрел на военкома, но тот дружелюбно похлопал его по плечу. – Ничего, ничего, дело житейское. Хорошее дело. Я только могу от своего имени и от имени присутствующих здесь офицеров пожелать вам счастья!
Мужчины одобрительно зашумели.
- Да, гвардии рядовой. Большое вы тогда с капитаном дело сделали. Ведь вы не только диверсионную группу уничтожили, вы ещё и диверсию предотвратили. Вот так, брат!
- Служу трудовому народу! – уже торжественно сказал Саша. – Я могу идти?
- Идите, гвардии рядовой, служите трудовому народу. Я знаю, вы и на гражданке работаете на санитарной машине?
- Да, на «скорой помощи». После того случая с капитаном Макаровым, я решил на гражданке постараться всех больных доставлять в больницу вовремя.
- Ну, ну! Не вините себя. Рана была на самом деле смертельная, - сказал военком. – Что ж, гвардии рядовой Макаров, идите. Я вас больше не задерживаю.
Саша, по военному, развернулся и вышел из кабинета. И тут из боковой двери в кабинет вошёл Геннадий. Он подошёл к военкому и пожал ему руку.
- Спасибо, товарищ полковник, - и вышел.
Офицеры молчали. Молодой капитан поднял голову и укоризненно посмотрел на военкома:
- Товарищ полковник, объясните, что это было? Спектакль какой-то, - и он криво усмехнулся, обводя всех остальных глазами, как бы приглашая к обсуждению. – Выстроили нас во фрунт перед рядовым?
- Встать! Смирно! – вдруг негромко, но твёрдо сказал военком. Капитан вскочил и вытянулся в струнку. – Кем бы вы были, капитан, если бы не рядовые? Кем бы командовали?
- Виноват, товарищ полковник!
- То-то и оно, что виноват. Все мы виноваты в том, что эти рядовые, пацаны, в 20 лет получают медали «За отвагу», принимая  непосредственное участие в боевых действиях. Капитан, а вы в бою были? Порох нюхали?
- Никак нет, товарищ полковник, в боевых действиях участие не принимал. Но порох нюхал. На стрельбище. Отличник боевой подготовки. Моё подразделение с первого залпа уничтожило врага.
- На стрельбище …  – иронично сказал один из офицеров постарше.
Капитан в замешательстве начал вращать головой, посматривая на офицеров.
- Ладно, капитан, вольно. Идите, - и капитан, крутнувшись, вышел из кабинета. -  Молодое племя, незнакомое, – задумчиво и несколько раздражённо проговорил военком. – Никого не уважает. Ни подчинённых. Ни себя, - и повернувшись к офицерам, военком вдруг разоткорвенничал. – А ведь я из рядовых. Служил в армии, а после неё пошёл в военное училище. Потому и понимаю душу рядового. Сам таким был.
И замолчал. Офицеры изумлённо переглянулись.
- Ну, что? - встрепенулся от воспоминаний военком. – Вы свободны, товарищи офицеры.
Офицеры покинули кабинет, а военком, подойдя к окну, увидел Сашу, идущего по улице.
Саша вернулся из военкомата молчаливый и торжественный. Александра не стала его расспрашивать. Саша, молча, прошёл в комнату, достал свою медаль и прикрепил её на подушечку под портретом Виктора рядом с орденом.
- Вот, командир. Это, в первую очередь, ваша награда.
- Нет, Саша, - вдруг он услышал за спиной твёрдый и решительный голос Александры. – Эта медаль – твоя и только твоя награда. Если бы Виктор выжил, он бы, как командир, представил бы тебя к ещё более высокой награде. Так что носи её, эту медаль, с честью. Она – твоя.
Саша повернулся к Александре, взял её за обе руки и, низко склонив голову, стал целовать ей руки. Она же щекой прижалась к его волосам и закрыла глаза.

Саша, Александра, Наденька и Геннадий дружно стояли перед воротами гаража и молчали.
- Ну, что же вы? – спросила Александра. – Саша, Гена?! Открывайте.
Саша подошёл к воротам, что-то поколдовал над замком, и он громко щёлкнул. Александра вздрогнула и инстинктивно прижалась в Наденьке. Саша медленно распахнул ворота. Машина стояла в гараже, накрытая брезентовым чехлом.
- Вот это по-хозяйски! – воскликнул Геннадий. – Узнаю Витьку.
Они вошли в гараж. Саша нерешительно притронулся к машине, а потом, он и Геннадий, начали заворачивать чехол на крышу машины. Перед ними открылся капот «Волги». Саша отошёл на несколько шагов назад и проговорил восхищённо:
- Смотрю и не верю своим глазам. Будто попал на съёмки фильма «Берегись автомобиля!».
Александра улыбнулась как-то по-матерински, заметив на лице у Саши мальчишеское восхищение перед прошлым. Саша открыл капот и присвистнул:
- Смотри-ка, Геннадий Фёдорович, как грамотно была законсервирована машина. Столько лет простояла, а ни капельки ржавчины. Хоть сейчас заводи и выезжай.
- Так и заводи, чего ждёшь?
- Боюсь, что аккумуляторы того, не рабочие. Ничего, с ними мы вопрос решим в два счёта.
Саша осмотрел гараж. Он был большой, просторный, в нём было много свободного места. В углу стояли железные канистры с бензином, по полкам лежали кое-какие запчасти.
- Да, здесь места хватит, чтобы оборудовать мастерскую столярную, - протянул он. – Шурка, можно я сюда перевезу из деревни некоторые инструменты твоего отца?
- Саша, - с лёгким упрёком сказала Александра. – Делай всё, что считаешь нужным. Инструменты твои. Мне они не нужны, и унаследовать их некому. Так что, распоряжайся на своё усмотрение.
При словах о том, что и наследовать некому, Саша бросил на Александру острый взгляд, в котором сквозила затаённая, давнишняя печаль, но промолчал.
- Ну, что? Теперь можно и на пикник ехать, отметить новообретение! – воскликнул Геннадий, хлопнув в ладоши и потирая их.
- А тебе лишь бы отмечать, - отреагировала Наденька. – Хотя, ты прав, дело хорошее.
- Нет, Геннадий Фёдорович, Надежда Павловна, в другой раз, - мягко сказал Саша, приложив ладонь к груди. – Вы же видите, сколько работы? Вот когда мы с Шуркой сможем выехать из гаража, вот тогда и отпразднуем настоящий праздник.
- Добро! Тогда мы с Надей поедем, а вы уж тут сами решайте свои семейные вопросы.
Геннадий и Наденька уехали. Саша обнял Александру.
- Шурка моя. Ты ещё не посмотрела салон в машине. Может, чехлы надо заменить. Или ещё, какой дизайн добавить.
Александра пошла к машине, открыла дверцу и заглянула в салон. Саша тем временем закрыл ворота гаража и включил свет. Лампочка вспыхнула тускловатым светом, но не потухла.
- Насколько я помню, сиденья в машине откидываются? Надо проверить это устройство, - деловито сказал он, и начал копаться под сиденьями. Спинки передних кресел легли впритык к задним сиденьям.
- Вот, видишь, - сказала Александра, смахивая пыль с сидений тряпочкой. – Всё работает как надо.
Саша подошёл к ней и подхватил на руки:
- Шурка моя! – возбуждённо сказал он.
- Саша, ты что задумал?
- Шурка моя, - задышал он, и начал укладывать её на разложенные сиденья в машине.
- Ты сумасшедший, - мягко сказала Александра, не в силах сопротивляться его натиску.

Саша очень скоро привёл машину в порядок, и они начали ездить по красивым местам.
Высокий берег реки. Раннее утро, рассвет.  Стоит палатка. Горит костёр. Над костром на треноге висит небольшой котёл. В нём закипает вода. На отдалении стоит «Волга». Саша и Александра рядышком сидят на краю берега и смотрят на реку. Разноголосо поют птицы. Видно, как за рекой поднимается солнце, а над водой сгущается туман.
- Как замечательно! – восклицает Саша. Потом, поднимает вверх руки и кричит: - Огого!!!
- Тише вы там! – вдруг снизу, от реки, раздаётся негромкий надтреснутый и недовольный голосок. – Рыбу распугаете.
Саша и Александра негромко смеются.
- Эй, рыбачёк, - громким шепотом кричит Саша. – А рыбкой у тебя разжиться можно? На уху?
- Коли не распугаете всю, чего ж, оно можно, - деловито ответил голос.
- А где ты там? Я сейчас спущусь, - сказал Саша, вставая.
- Не, я сам к вам поднимусь, а то и, правда, всю рыбу мне распугаете.
Зашелестела трава и к костру подошёл парнишка лет 16-ти с брезентовым мешком в руке. Он высыпал на траву рыбу, приговаривая:
- Выбирайте. Свежий улов.
Александра наклонилась над трепещущей рыбой и стала выбирать. Саша направился к машине за деньгами. Парнишка проследил глазами за Сашей и восхищенно воскликнул:
- Вот это машина?!! – он подошёл к «Волге». – Как в старом кино, ещё черно-белом.
- А вы разве смотрите такое кино? – несмешливо спросил Саша, доставая из пиджака бумажник. – Вам бы сейчас боевики, какие, сериалы или страшилки.
- Не. Старое кино мы смотрим. А что ещё смотреть? Интернета у нас нет, а по телеку всего несколько каналов идёт. Что показывают, то и смотрим.
- Ясно, - миролюбиво сказал Саша, и протянул парню купюру, - Столько хватит?
- Пойдёт, - ответил парнишка, засовывая деньги в карман штанов. Потом ещё раз взглянул на машину, повернулся и пошёл обратно к реке.
- Может, на уху к нам? – крикнул ему вслед Саша.
- Не, - уже из кустов отозвался парень. – Пойду. Клёв уже закончился. Солнце встаёт.
- Ну, как хочешь, - тихонько проговорил Саша.
Он закрыл машину и подошёл к сидящей у костра Александре. Она задумчиво ворошила угли в костре.
- Забавный мальчишка, - мягко сказал Саша и не смог удержать вздох.
- Саша, - нерешительно начала Александра. – Ты, наверно, тоскуешь по детям? Ты, наверно, хочешь своего ребёнка иметь? А я…
- Шурка моя, - вдруг оборвал он её. – Я знал, что рано или поздно между нами произойдёт этот разговор, - Александра подняла к нему лицо и внимательно и тревожно посмотрела ему в глаза. – И я хочу раз и навсегда расставить в этом вопросе все точки над «i». У меня не может быть детей. В детстве я перенёс какую-то инфекционную болезнь, «свинку» что ли, которая иногда даёт осложнения на половые функции. Имеется в виду, деторождаемость. Мама, когда я стал взрослым человеком, сказала мне об этом. Тогда я не придал этому значение. Может, повлияет, а может, и нет, не повлияет? Но жизнь показала в дальнейшем, что болезнь не прошла бесследно. Так что вопрос о детях был решён для меня ещё в моём детстве.
Александра, молча, слушала его, не перебивая. Она знала о таких случаях. Потому поняла печаль Саши. И решила больше никогда не касаться этого вопроса.
- Ладно, Шурка, давай пить чай, да надо ехать. Мне вечером на смену.
Они заварили чай прямо в котелке, налили его по кружкам и с наслаждением пили обжигающий кипяток. Александра рассказывала о тайге, о своей работе строителем-проектировщиком, геодезистом. Как ей приходилось нивелировать местности под строительные площадки. И благодаря этой профессии, много поездить по стране, повидать много разных мест. Потом, они собрали рыбу, сложили палатку, весь инвентарь, залили водой и присыпали землёй костёр. Сели в машину, и, посигналив солнышку, уехали.
Они ехали по пустынной дороге, и каждый думал о том, как им повезло друг с другом!

КОНЕЦ.

Вот, пожалуй, и всё. Можно ещё писать. У меня даже зреет сюжет с племянником, сыном сводной сестры Виктора, Светланы, который приедет к Александре, прознав, что у неё от Виктора осталась ретро машина, подаренная когда-то отчимом матери её сводному брату. Я думаю, дальнейший сюжет понятен. В оконцовке, выяснится, что племянник тот Федот, да не тот: он -  пасынок Светланы. То есть никаким боком к Виктору и его семье он отношение не имеет. Но Александра не знала об этом.
Но мне не хочется писать о плохом. Мне не хочется вводить в сюжет отрицательных героев. Мне хочется, пусть и не совсем правдоподобной, пусть придуманной, но красоты в отношениях.
Хотя, кто сказал, что так не может быть? Мы сами кузнецы своих отношений, и мы сами можем их строить по своим собственным сценариям. Только вот жизнь порой делает свои коррективы. Увы! Ну, с жизнью не поспоришь.