Мой нечаянный гид Рассказ

 


Я заметила его в первый же день моего приезда, когда, обустроившись в гостинице, отправилась пройтись по Старой Будве*. Он стоял напротив изъеденной временем стены цитадели, облокотившись на ограждение смотровой площадки и смотрел на море, горы. «Наверное, художник» - подумалось - А, может, просто романтик, эстет. Ну как можно пройти мимо такой благолепной красоты, лишь окинув взглядом?»
Позже, когда косые лучи заходящего солнца удлинили тени, снова увидела его в узкой улочке городка, - сидел за столиком кафе и смотрел на море, которое голубейшей полосой виднелось в узком проёме сероватых домов, увитых зеленью. Присела и я за соседний столик, заказала кофе, снова посмотрела на него и подумала: «Красивая картинка. На первом плане симпатичный седоватый мужчина за столиком с белой скатертью, за ним – спуск узкой улицы с бежевыми домами и тёмным фонарём, ниже - голубая полоса залива и над ним в дымке – красные крыши строений острова. Сделать снимок?» И стала нащупывать в рюкзачке фотоаппарат. Но не удалось, - мужчина уже смотрел на меня и когда встретила его взгляд, он даже не отвернулся. «Однако… - мелькнуло, - Что это он?» И снова взглянула, а он… Он смотрел так же пристально и даже что-то вроде улыбки промелькнуло на его лице. «Хочет познакомиться?.. Но мне это не надо. Приехала сюда, чтобы побыть одной, посидеть у моря, побродить вот по таким тихим улочкам и не хотела бы…» Но мужчина уже садился за мой столик:
- Вы уж извините, что я вот так…  бесцеремонно… к Вам… - И улыбнулся так искренне и тепло, что пришлось ответить тем же – Дело в том, что…
И замолчал. «Ну вот… и впрямь хочет познакомиться. Но как отказать? Кстати, он сказал «Дело в том, что…» И в чём?» А он уже смотрел на увитый зеленью балкон противоположного дома и молчал, словно не решаясь продолжить. «Ну и хорошо. Будет проще отказаться от знакомства, а то…» Но тут же услышала:
- Вы очень похожи на давнюю мою знакомую… - И снова замолчал, опять рассматривая меня. – Даже удивительно похожи!
«Банальная фраза для знакомства, - подумалось, – мог бы что-либо оригинальнее придумать», и чуть вопросительно улыбнулась:
- Чем же?
Но он не ответил, а взглянул на мою руку:
- Я же вижу, что вы замужем, да и я не одинок, так что… - И снова тепло улыбнулся: - Пожалуйста, не подумайте ничего плохого.
И, не договорив, предложил покинуть «этот уютный уголок» и спуститься к Ривьере.
 
Теперь мы идём по пешеходной дорожке вдоль берега, усыпанного валунами, над которыми то и дело фейерверком взлетают белопенные волны, а справа отвесно нависает скала... отчего я невольно вжала голову в плечи, вспомнив, как однажды в Джеромуке*, прогуливаясь по берегу бурлящей речушки вдоль почти такой же скалы, передо мной почти в метре упал сорвавшийся камень. «Может, рассказать ему об этом? Но как-то некстати, так что лучше помолчу». А он вдруг указал на фигурку девушки, застывшей на огромном валуне:
- Вы уже видели эту скульптурку? Неплохо смотрится, да? – Остановился: - И особенно когда стемнеет... на фоне Цитадели, и крепость с колокольней подсветятся огнями. – Взглянул с чуть заметной робостью: - Придём сюда вечером?
Я с удивлением посмотрела на него: «Ну и ну… Значит хочет продолжить знакомство» и как-то сразу почувствовала: одной мне так и не придётся побыть в этом уютном городке. «Значит – судьба» пошутила про себя, а вслух сказала:
- Ну, что ж… тогда не помешает узнать, как зовут... друг друга.
И он почти рассмеялся: 
- Нет, не помешает. Меня - Андреем, а Вас…
Вот так и начались наши встречи, пока он не уехал в Подгорицу, куда ему надо было «обязательно заехать» перед возвращением в Питер, и «обязательно» он повторил с чуть заметно вспыхнувшим волнением.
Вот так, на эти три дня, Андрей и стал для меня отличным гидом по Будве, а я, не пытаясь узнать о той самой моей схожести с его давней знакомой, решила: «Наверное, передумал говорить об этом. Ну и ладно, зато повезло на такого интересного человека, только вот... Кто он, что у него за профессия? Интересно бы знать. Но спрашивать пока не буду, пусть - сам…»
 
Вечером мы должны были встретились в Старом городе Будвы у «непривычного для нас, русских (как сказал, приглашая) храма, но очень интересного»,. Скрестив руки, он стоял под пальмой, смотрел на него и настолько был поглощен этим, что я, подходя к нему, приостановилась, подумав: «Как-то неудобно вот так... прямо сейчас подойти. Подожду». Но он словно почувствовал моё приближение, оглянулся, и даже не поприветствовав, сразу заговорил:
- Что интересно в этой церкви… Видите, камни белого и красного цвета накладывали поясами и от такого ритмичного сочетания в душе рождается… - Взглянул, едва заметно улыбнулся: - в моей душе… нечто успокаивающее. А в Вашей?
Я слегка пожала плечами, прищурила глаза и, стараясь сосредоточиться только на ощущении от цвета храма, тихо сказала:
- Ну, кажется Вы правы, хотя я еще не успела разглядеть...
И улыбнулась. А он прервал:
- И вовсе не обязательно разглядывать, - словно обрадовался: – Цвета надо восприниматься не глазами, а душой,тогда они начинают будоражить, волновать, ведь краски и их оттенки…
- Так Вы художник? – прервала.
- Ну да, да. Разве не сказал об этом? – С удивлением взглянув на меня и, не ожидая ответа, продолжил: - Мой творческий процесс идёт на уровне подсознания, ощущения. Ведь природа бесконечна в своих проявлениях, цветах, и надо не только любоваться ими, но и проникать в их сокровенные тайны, надо... - И замолк. Взглянул. Улыбнулся: - Я увлёкся, да? Ошарашил Вас слегка…
- Да нет, - ответно улыбнулась: - Вы говорите очень интересно, так что…
- Ну и ладно. И спасибо. И в благодарность за понимание расскажу немного об этом храме... для простого знания. Согласны?
- Да, конечно, - обрадовалась: - Как же можно отказаться от такого?..
И он взглянул с благодарностью:
- Эта православная церковь построена недавно, в 1804 году, и очень красивый барочный иконостас в ней написан греческим живописцем Навомом Зетири уже в восемьдесят третьем. Да и архитектор был талантлив. Вы посмотрите, как оригинально встроены три колокола в арку… словно в кокошник, и как сочетаются с её размером эти небольшие белые кресты над колокольней, куполом храма. Приходилось ли видеть подобное? – И снова, не ожидая ответа и, словно боясь, что перебью, спешно продолжил: - Но я опять же – о цвете хочу... Видите, как сочетание красного и белого линейной кладки контрастирует… но и удивительно гармонирует с черной входной дверью? И ощущение… - Взглянул чуть настороженно, уточнил: - Во мне ощущение… Словно через неё сейчас попадёшь в небытие, в неизвестность, в то, о чём словами не изъяснить. – И взмахнул рукой, указав на изображение над дверью: - А теперь посмотрите на эту мозаику. Почти «Троица» Рублёва*, не так ли? Какое обилие цветовых пятен! Но как великолепно они сочетаются, как гармоничны! – Помолчал, любуясь мозаичным полотном: - Ведь художник в сочетании цветов должен вдохнуть жизнь, наполнить их своими ощущениями, заставить светиться, и только после этого они получат право жить.
И мой «гид» замолк… словно устал. Потом, сделав несколько шагов в сторону, обернулся:
- Жаль, что сейчас нет службы. Но Вы обязательно сходите, там великолепная роспись стен, иконостас и при отсутствии больших окон, всё подсвечивается лишь слабым светом и лампадами. – Остановился, взглянул на меня чуть вкрадчиво: - Я бы тоже… с Вами, но не успею. Через два дня уезжаю в Подгорицу, мне там обязательно надо...
И не договорив, махнул рукой, жестом пригласил идти, а я подумала: «Да, он не хочет говорить об этом «обязательно», но спрашивать не буду».

Мы идём по узким улицам, поднимаясь к верхней части города, чтобы оттуда полюбоваться морем и островами в предзакатных лучах солнца изрекаю и я изрекаю: 
- Эти опрятные улочки уже сами по себе достопримечательности.
И чуть настороженно взглядываю на своего спутника, - не сочтёт ли банальностью то, что услышал? Но он ничего не ответил и лишь взглянул чуть удивлённо.
– Что… разве не так? – спрашиваю почти робко.
- Так… - ответил тихо и вздохнул.
- Так почему же такой грустный вздох?
Но он не ответил, а кивнул на арку… или переход?.. соединяющий дома, перед одним из которых ветвь дерева или куста выбросила пучки-букеты красных цветов:
- Посмотрите на это чудо…
И когда я уставилась на «чудо», он мягко улыбнулся:
- Да Вы не только - на цветы… Отстранитесь чуть и охватите взглядом, попробуйте… - Озорно усмехнулся: - Попробуйте впечатать в себя и эти тёмно-бежевые камни, и зелень балкона, и солнечные зайчики под нашими ногами с уходящей в тень перспективой улицы, а потом, смешав все цвета и оттенки, ощутить… - И остановившись, прижал ладони к одному из камней дома, почти благостно улыбнулся: - Вот, смотрите, я прикасаюсь к нему… я хочу… я силюсь считать то, что он видел, чувствовал, запомнил. – Припал к камню и щекой: - И хочу, хочу подсознанием проникнуть в некие сокровенные тайны природы, чтобы белый холст моей будущей картины наполнить не только своим пространством, но и его… - Погладил камень. – И только тогда моя картина получит право жить, право говорить, давать людям...
И осёкся, замолчал, взмахнул рукой: 
- Ну вот, совсем немного осталось до той площадки, с которой расстилается отличнейшая панорама города и моря с островами.
И снова перед нами замелькали стены домов из крупных бежевых камней, такие же плиты - под ногами, переплетение виноградных лоз над головой, черная металлическая решетка ворот, напротив – скамейка под окном, навес над ней, а рядом наземный большой горшок с неведомыми мне цветами.
- Удивительно, - приостановилась я: - всё из камня… дома, изгороди, тротуары, а уютно, как в доме.
- Да, да, - подхватил он, - так и хочется присесть… ну, хотя бы вот на эту скамью и смотреть, ощущать...
- И думать, - подхватила я: - что здесь живут только счастливые люди, да?
- Хотелось бы так думать. Но, к сожалению, в этих домах так же, как везде, не только радуются, но и страдают.
И протянув мне руку при подъёме на ступеньки, почему-то сказал:
- Вы, наверное, устали. Но мы уже почти пришли, сейчас присядем. 
И мы вышли на площадку, остановились возле трехэтажной виллы с широкими открытыми балконами, обращенными в сторону моря, присели... И перед нами открылась прекрасная панорама: соскальзывающие туда, к морю, красные крыши домов, узкая полоса Ривьеры с пестрыми тентами, светло голубая, переходящая в темную - моря, недалеко от берега - остров, и слева от него - подернутая дымкой застывшая волна темнеющих вдалеке гор.
- Господи, какая красота! – вырвалось у меня банальное восклицание.
На что Андрей только улыбнулся:
- Видите во-он там, недалеко от берега два островка? Один – остров... с церковью, Святого Николая* и на нём нет жителей. А подойти к нему можно во время отлива по мелководной дорожке. Очень уютное местечко, советую обязательно там побывать. А другой остров - Святого Стефана*. Ну, это - остров-отель и единственный в своем роде, ибо сохранены только средневековые фасады зданий, а помещения внутри отделаны с роскошью. И отдых там весьма дорог, только для богатых, так что судьба у островов разная - И улыбнулся грустно: -  А, впрочем, как и у людей. – Но тут же оживился: - Не правда ли, как же эти острова вписываются в великолепную панораму! Один темно-зеленый, а другой почти красный от черепичных крыш. И как бы не хватало их на этом празднике красок, света, теней! И особенно сейчас, когда заходящее солнце подсвечивает их позолотой и мелкая галька… Видите, справ - пляж острова Святого Стефана стал розоватым, и это потому, что в его камешках есть какие-то особые минералы.
И Андрей умолк. Да и я, тоже любуясь этой чарующей панорамой, молчала, чтобы своими привычными восторгами не нарушить его видения этой магической красоты.
 
С утра линия горизонта над морем стала размываться, таять, сливаться с облаками, те начали темнеть, к полудню, насосавшись морской воды, окончательно отяжелели, сбились в огромную синюю тучу и та разразилась грозой. Из моего окна смотреть на это восхитительное представление природы было гипнотически захватывающе, а когда огромный белый спрут вдруг распростёрся над островом Святого Николая и одним из щупалец словно выстрелил в него, то я аж вздрогнула. Но вскоре гроза утихла, дождь, отступив от берега, ушел к горизонту, соткался в вертикальные нити и вместе с обессиленной тучей скрылся за горами. Стало влажно и душно. Пойти к морю?.. Но тут запел мобильник: «Как Вам прогремевшее шоу?.. А я всю грозу просидел в кафе и вот теперь… Теперь хочу просить… прошу Вас о встрече… Не против?.. Тогда приходите на Ривьеру, там, наверное, сейчас хорошо».

Почти на пустом пляже мы сидим под тентом. Поголубевшее море расстилает и расстилает перед нами белое пенное покрывало, закатное солнце полосой розово-оранжевого света высвечивает небо, в котором еще висит одинокая тёмная тучка, а почти напротив нас - потемневший остров Святого Стефана уже подмигивает жёлтыми огоньками. Красиво. Наверное, и Андрей любуется всем этим, потому что молчит. И уже вроде бы неудобно становится от этого затянувшегося молчания, поэтому достаю свой походный термос: 
- Ну что, мой нечаянный гид, выпьем кофейку… на прощанье?
И он ожиает:
- О да, с большим удовольствием. Благодарю, что догадались…
Но, попивая кофе, снова молчит. «Спросить о его предстоящей поездке, о Подгорице, в которую собирается «обязательно» заехать?.. Нет, пожалуй вот о чём». 
- А расскажите-ка мне что-нибудь о столице Черногории, ведь Вы собираетесь туда и, наверное…
- Собираюсь… - прерывает: - Вернее, собирался. А, впрочем…
И снова замолк. Но через какое-то время услышала:          
- Понимаете… Ведь то, что я тогда сразу подошел к Вам… Поверьте, Вы и впрямь очень похожи на мою юношескую влюблённость, хотя, конечно, годы, годы… Но всё равно, всё равно… - И посмотрел на меня, словно заново разглядывая: - Она тоже, как я, художник. И талантливый художник. Её рисунки с натуры очень точны… я бы сказал даже фотографичны, и добиться такого умения весьма и весьма непросто, а я… - Махнул рукой, проводил взглядом распластавшуюся на песке и теперь уползающею волну: - Да нет, не о степени своего таланта хочу… а о другом. Она - художник реалист, а я… Тогда она упорно называла меня абстракционистом, хотя это не так, не так! – Помолчал, глядя в песок: - Я в реальных явлениях жизни ищу цвета предметов, ведь каждый объект имеет свой… лишь свой особый цвет. Да и не только объекты, но и люди. – И снова посмотрел на меня: - Вот Ваш цвет… к примеру, лиловый, мой – синий, а её был – красный… даже ярко красный, и когда я пытался написать её портрет, то у меня ничего не получалось. Не находил в ней других оттенков, кроме красного… - Замолк, сказал тихо: - Ах, наверное, Вы меня не понимаете… Понимаете? Ну, тогда… Ну да, признаю, мои полотна не реалистичны… - Снова помолчал: - А, может, как раз мои и есть самые реалистичные, ведь она всегда писала не содержание, а форму… Не помню кто… но кто-то из великих сказал, что если ты рисуешь всё подряд, то просто не умеешь рисовать… Говорите, слишком категорично сказано? Может быть… хотя по сути… Но я принимал её талант, а она… - Допил уже остывший кофе, протянул мне чашечку: - А она не признавала моих поисков, считая, что зря теряю время… Не надо было?.. Ну что Вы! Как было не обращать на неё внимания? Ведь я любил её, любил!.. Да нет, теперь той любви нет, но все прошедшие годы она не оставляла меня, я постоянно спорил с ней, спорил своими красками, картинами. И это превратилось в какое-то наваждение, с которым надо было что-то делать. – Снова взглядом проводил откатившуюся волну. - Вот и решил теперь с ней встретиться, разыскав в Интернете… Да, она живёт теперь в Подгорице, разведясь с мужем поляком и переехав в Черногорию, вот и хочу… хотел с ней встретиться, чтобы, может быть, разрушить тот миф… кокон, который соткал вокруг неё… Почему сказал «хотел»? А потому, что вот… встретил Вас, так удивительно похожую… и не похожую… А не похожую как раз тем, чего не хватало… Ах, если бы в ней было то, что в Вас!.. Понимание, терпимость, возможность поверить в того, кто рядом, вселяет веру в себя, а она… И вот завтра еду к ней… хотя теперь не уверен: а что мне даст эта встреча?.. Да, конечно, тогда и выяснится… Но, может, всё же не надо этого делать, пусть живёт мой миф?.. Да, вы правы, хотя бы для того, чтобы потом… потом еще раз попытаться написать её портрет.

Прошло больше двух лет. Когда иногда вспоминала моего «нечаянного гида», то думалось: интересно, а встретился ли он тогда со своим «мифом», написал ли её портрет? И вот недавно вспыхнуло: а почему бы не попробовать разыскать его по Интернету? И после недолгого поиска нашла сайт, на котором в перечне выставок художников-авангардистов Питербурга нашла и его фотографию. Ну да, это он... фамилия Ларин... и только уже совсем седой. Но глаза те же, - со взором человека, пристально всматривающегося во что-то.
И передо мной замелькали слайды его картин – цветных пятен, в которых были лишь признаки реальных предметов. И я, так и не принявшая, не почувствовавшая подобной живописи и воспринимающая её только как декоративные цветовые пятна, всё же захотела найти, считать в них образ его возлюбленной, - ведь говорил же, что снова попытается написать её портрет.
И вот… Да, в оной из картин со странным названием «Двойной портрет. Соната 56. Проникновение» увидела нечто похожее: по диагонали полотно было словно надломлено трещиной и в левой его части во множестве оттенков красного едва проступало женское лицо, а в правой, постепенно сгущающиеся лиловые краски, чуть заметно его повторяли. Но зачем? Зачем он дважды написал один и тот же образ разными красками? И чтобы попробовать угадать замысел, для сравнения сначала «увеличила красный», потом – «лиловый». Да, они, эти части картины, очень похожи, очень! Но нет, художник не повторил один и тот же образ, а, изменив цвет, как бы преобразил его, придав иное, более наполненное содержание. И тут же подумалось: «Но встретился ли он со своей бывшей возлюбленной?» А, впрочем, это для меня было уже не важно».

*Будва - город в Черногории, расположенный в центральной части адриатического побережья страны.
*Джермук - город-курорт в Вайоцдзорской области Армении.
*«Троица» - икона Святой Троицы, написанная Андреем Рублёвым в XV веке.
*Николай Чудотворец – наиболее известный христианский святой, живший в IV веке. *Стефан Первомученик (греч.) - первый христианский мученик, происходивший из диаспоры евреев.