Второй попытки не будет 30

30
     Лев Александрович Пожарский дочитал изрядно потрепанный листок и бессильно уронил руки на колени. Сердце ухнуло и сбилось с ритма. Или это грохнула тяжелая входная дверь?
     Он прикрыл глаза, словно пытаясь разобраться в своих ощущениях.
     И все-таки это была дверь. Потому что буквально через минуту в комнату кто-то вбежал – шумно дыша и топая маленькими ножками. Этот кто-то - теплый и мягкий, пахнущий карамелью и летом – уткнулся в его лежащие на коленях руки, и затаился. Причем вот именно затаился, а не затих, в этом Пожарский был уверен. Затихать это любимейшее на свете существо просто не умело. Оно умело затаиваться, замирать на несколько мгновений, чтобы потом, блестя огромными темными глазищами, с шумом, смехом, а то и попросту с задорным  криком, мчаться дальше, будоража и взрывая все вокруг своей потрясающей живой энергией.
     Но на сей раз взрыва не произошло. Следом послышались легкие женские шаги. На долю секунд они замерли у порога. Дочь явно вглядывалась в его лицо. Потом  звенящую тишину разорвал ее ставший вдруг каким-то чужим голос:
- Что, папа?!
- Артем. Его арестовали… В лагере… Его расстреляли…
     Не открывая глаз, Лев Александрович поднял большую ладонь и медленно опустил ее на поднырнувшую тут же детскую головку. Трехлетний внучок Феденька неожиданно притих, лишь глянул на деда снизу вверх темными, как маслины, глазами.
     Его мать издала глухой стон и осела на пол.
… Уехавший год назад в Россию (несмотря на уговоры и даже мольбы родных туда не возвращаться) Артем Пожарский попал в самую гущу развернувшихся по всей стране репрессий.  Двадцатилетний парень был схвачен буквально через пару месяцев, осужден по общепринятой в ту пору статье за номером пятьдесят восемь. В Соловецком лагере охранник застрелил его, находясь в пьяном угаре.
     Обо всем этом отец и сестра Артема узнали из письма одного из заключенных СЛОНа – Соловецкого лагеря особого назначения – одного из мест, куда ссылали репрессированных Советского Союза. С этим человеком Артем успел там сдружиться, о чем тоже было рассказано в письме. В крепости той дружбы можно было не сомневаться, так как сам факт написания такого послания мог стоить этому человеку жизни. Как, впрочем, и многим другим, через чьи руки прошел этот потрепанный листок, пока добрался до адресата.
     Оберегая сердца родных Артема, автор письма опустил подробности  его жизни в неволе и того, что пришлось перенести ему перед смертью, как изощренно издевался над безвольным молодым заключенным пьяный «в дым» вертухай.
     Друг Артема назвал в послании  имя его  убийцы. Марочников Алексей Валерианович.
     Так, спустя годы, удар врага достиг цели. Лев Александрович Пожарский почти не сомневался, что не ошибся в своих предположениях – человека, который всячески отравлял жизнь его семьи еще со времени службы в дипмиссии, звали Марочников Валериан Ильич. И у него точно был сын, правда, лет на десять старше Артема. Пожарский видел пару раз этого толстого прыщавого мальчика. И звали его Алешей.

Продолжение:http://www.proza.ru/2017/06/20/480