Сожженный мерседес

 
               
                Валерий Недавний

                Сожжённый «Мерседес»

     Стук в окно разбудил и насторожил Антонину. Вначале тихий затем нетерпеливый, от которого задрожали стёкла оконного перёплёта.
 - Кто там? – испугано спросила Тоня, приникнув к окну.
 - Свои, откройте! – вновь раздалось за стеклом.
И Антонина увидела, как чья-то высокая фигура метнулась от окна к входной двери дома.
 - Проснись же! – затормошила она мужа.
Анатолий спросонья не мог сообразить, что от него хочет жена. Поднявшись в постели, он непонимающе смотрел на супругу.
 - Там кто-то пришёл, просит впустить его в дом, - пояснила Антонина. – Толя прошу, выгляни.
Сунув босые ноги в шлепанцы, Анатолий прошёл в прихожую, к выключателю. В свете лампочки загоревшейся над крыльцом Антонина узнала человека стучавшего в окно. Это был Женька Петин, пятидесяти семилетний здоровяк с соседнего хуторка. Был он старше её мужа года на четыре, и как она знала, связывала их дружба детства. «Что могло привести его в двенадцатом часу ночи, за три километра от своего дома?» - она терялась в догадке. «Явно произошло что-то чрезвычайное», - решила Антонина. Из-за шторы окна она видела, как стоя на пороге, Анатолий слушал, что ему говорил Женька, жестикулируя руками. Вскоре Анатолий вернулся в дом и стал быстро собираться. Натянув брюки, он набросил сорочку на плечи и стал застёгивать ремень брюк. Видя, что муж прошёл к буфету и взял ключи зажигания от машины, Антонина встревожилась не на шутку.
 - Куда это вы собрались?
 - Куда да куда! – раздражённо бросил ей Анатолий, на ходу застёгивая пуговицы сорочки.
 - Ты что по-людски ответить не можешь? – нахмурилась Антонина.
 - Не могу, да и некогда! - огрызнулся Анатолий уже от порога. – Потом всё объясню.
 - Я тебя ещё раз спрашиваю! – повысила Антонина голос.
 Анатолий задержался на какой-то момент у двери и, не скрывая недовольства, тихо бросил жене, вероятно чтобы стоявший на крыльце Женька не слышал его:
 - Едим искать Ваську Ерина. Он Женькину дочь изнасиловал.
Какое-то время Антонина стояла поражённая этим известием, затем рванулась за мужем и уже на крыльце схватила его за руку.
 - Не пущу! - по-бабьи в голос закричала она. - Хочешь, чтобы и тебя совсем искалечили!
 - Отстань! – вырвал он свою руку.
 - Чего отстань? – замерла Антонина в недоумении. – Калека, а всё туда же. Да кто она тебе, сестра, племянница? – презрительно окинула она мужа взглядом.
Это – калека больно задело Анатолия за живое.
 - Стерва всё же ты Тоня, - уже спокойно, без всякой злости бросил он ей в лицо. - Или забыла, как с тобой в Невинке обошлись?
Анатолий молча прошёл к гаражу, Женька тоже последовал за ним. Антонина  словно потерянная вернулась в дом. Присев на кровать она слышала звуки открываемых ворот и выезжающей машины. Запоздало тявкнула собака, закрылись ворота. Затем всё стихло.
        Василия Ерина многие жители окрестных хуторов знали по чёрному цвету его шикарной машины. Среди молодых хуторян он слыл «крутым», многие завидовали ему. Как слышала Антонина из разговоров соседок, Ерин после окончания сельской школы пареньком уехал в далёкий Уренгой, на заработки, где у него были родственники то ли знакомые. О нём уже почти забыли хуторяне, если бы возмужавший Васька не появился  однажды в стареньком родительском подворье. Отец его колхозник, всю жизнь проработавший ездовым, скончался, и мать старуха осталась одна доживать свой век. Сёстры Василия вышедшие замуж жили далеко от родных мест, в бывших союзных республиках. Обремененные семьями и  материальными трудностями они не могли приехать в это смутное и тяжёлое время, чтобы оказать матери какую-то помощь. Вернувшись из далёкой Сибири, Васька обосновался в доме родителей. Продав отцовский «Москвич» он вскоре пригнал «Мерседес». Обновил ограду родительского подворья и поставил новые железные ворота. Жил он в отличие от хуторян не бедно, замкнуто, и чурался общения с соседями. Работой на отцовском подворье Васька себя не утруждал. За счет, каких доходов жил сосед, хуторяне лишь гадали. Соседи Ериных утверждали что, дескать, Васька живёт за счёт перепродажи цемента. Действительно Василий периодически гонял на своём «Мерседесе» в соседний Черкесск, привозил оттуда грузовиком цемент, а его люди продавали его на соседних хуторах, жителям. Ходили слухи что, прикрываясь куплей, продажей цемента, Васька со своими дружками толкал и наркоту азиатам. Так по давней привычке, хуторяне, люди старшего поколения, называли своих соседей черкесов и абазинцев из аулов Эрсакон, Апсуа, живущих выше по течению реки Большой Зеленчук. А сосед Ериных Гаврил Степанович высказал предположение, что участившиеся в последнее время кражи птицы и скота  дело рук Васьки и его дружков. Хуторяне не раз замечали в Невинномысске на рынке Васькиного дружка «Мотыля», он торговал мясом, хотя на его подворье ни птиц, ни скотины не имелось. Местные жители не раз видели компанию дружков проводящих время с девицами. Васька со своими дружками колесил днями в Невинномысск, Армавир и Ставрополь по делам. Возвращаясь, домой, троица подбирала голосующих на дороге земляков. Старались брать незнакомых девушек и молодых женщин. Не доезжая хутора дружки, сворачивали в лесополосу и там тешились над своими попутчицами. Многие, из них чтобы скрыть позор, молчали, скрывая факт насилия. То, что этот кобель, как называли хуторские бабы Ваську, положил глаз на Татьяну ещё в прежний её приезд к родителям, женщины говорили давно. Танечка была высокой и стройной девушкой, вся в отца, как говорили соседи знавшие её. Училась она в Москве, в сельхозакадемии и ежегодно приезжала на каникулы к родителям. Васька часто подкарауливал землячку, когда та возвращалась с танцев из соседнего села. Предлагал девушке подвезти её к дому. Но каждый раз получал вежливый отказ. Обозлённый неудачей он как-то в компании своих дружков пообещал «оприходовать» девку. Не могла понять Антонина, как это Татьяна, посвящённая матерью в хуторские дела, могла сесть в машину этих ублюдков. Разве что силком затянули её?
    Переживая за мужа, Антонина прилегла на диван. В памяти всплыл августовский вечер того далёкого шестьдесят седьмого года. В тот год, разведясь с мужем, она покинула свой родной Армавир и с сынишкой перебралась в Невинномысск, где и устроилась в ресторане заведующей производством. Молодая привлекательная заведующая и здесь в городе химиков обрела много знакомых и поклонников. В тот день, задержавшись у подруги, она чтобы не ждать городского автобуса, решила пересечь дорогу и выйти к остановке автобуса, где дежурные автобусы ГРЭС и химкомбината забирали своих работников после смены и развозили их по домам. Перейдя автотрассу, она углубилась в лесополосу, где проходила тропинка, ведущая к ГРЭС и химкомбинату. Пройдя немного, Антонина наткнулась на молодых подвыпивших людей. Сердце её дрогнуло в предчувствии недоброго. Да и само место, вытоптанное ни одной компанией мужчин, «обмывающих» здесь на природе зарплату и другие события, доброй славой не пользовалось. Кто-то из местных остряков прозвал эту поляну Курским вокзалом.
 - Мужики, посмотрите, какая к нам чувиха пожаловала? – широко расставив руки и нетвёрдо стоя на ногах, на неё шёл молодой мужчина. – Чур, я буду первый.
Не успела она сообразить, как сзади кто-то схватил её за плечи. Ей зажали рот и потащили на полянку. Помнит, как повалили на простеленный, на траве пиджак и стянули с неё юбку и трусики. Вырываясь, она сумела укусить руку державшего её мужчины и несколько раз крикнуть, позвать на помощь. Плохо бы пришлось ей, не появись на тропинке молодой человек. Плотный крепыш среднего роста он ударом ноги сбил с неё насильника. Затем бросился на другого парня. Завязалась драка и она, воспользовавшись моментом, на четвереньках выбралась из свалки и, подхватив одежду, бросилась бежать к остановке. Ожидавшие там прихода автобуса мужчины задержали компанию, а её спасителя отправили в больницу. Это и было её первое знакомство со своим будущим супругом.

                2
       Ехали, Анатолий с Женькой к полевому стану колхоза, где Васька со своими дружками частенько проводил время, на природе. О том, что вся компания собралась там, они узнали от хуторских парней бывших на танцах в соседнем клубе.
 - Быстрей Толя, - поторапливал Женька.
Сгорбившись, мрачный с почерневшим лицом Женька сидел на переднем сиденье, всматриваясь в дорогу. Анатолий мог лишь догадываться, какие мысли сейчас роились в голове друга.
 - Поймаю падлу, там же на месте и убью, - рассуждал Женька. – Либо выверну его на изнанку.
Анатолию понятны были отцовские чувства старшего товарища. В начале шестидесятых годов, когда их семья ютилась в вырытой отцом землянке. Тогда не по возрасту, возмужавший паренёк Женька вместе с соседями  помогал в устройстве перекрытия их землянки. Хотя и бедно и тяжело жилось в те годы, но многие хуторяне обзаводились своим жильём.
 - А ты Жень хоть взял что с собою? – поинтересовался он у друга.
 - Попадись он мне, я его голыми руками задушу.
Анатолий промолчал, понимая без стычки с этой компанией им не обойтись. И выгоняя из гаража «Москвич», бросил на заднее сиденье монтировку и тяжёлую колотушку из суковатого дерева, которой его отец обрабатывал овчинные шкуры. Свет фар выхватил из темноты домик и постройки полевого стана. Вышедший на свет сторож, увидев знакомых хуторян, спросил, что привело их в столь позднее время.
 - Батя, ты не видел Ваську Ерина? – спросил у старика Женька.
 - Давеча были, у пруда. Пили, шашлык жарили, у меня ещё дровишки брали, - разговорился старик
 - Все трое? – спросил Женька.
 - Да нет, с ними ещё две шалавы. Так что впятером, - уточнил сторож. – А вам они зачем?
 - Нужны они нам батя по одному делу, - ушёл от объяснений Женька.
 - Вон в том месте, - старик указал в дальний угол пруда, - ещё недавно у них костерок горел, шумно было. А сейчас тихо, наверное «дерут» энтих шлюх.
Сплюнув на землю, сторож хотел что-то добавить, но Женька поторопил Анатолия:
 - Поехали, Толя по тому берегу. Там дорога не так выбита, как здесь.
Вёл Анатолий машину с выключенными фарами,  чтобы не выдать своего присутствия. В его ушах ещё стоял крик отчаяния Антонины – Не пущу!
 «Всполошилась, - неприязненно кольнула его мысль. – Когда лежал пластом, она хвостом крутила. – А теперь – Не пущу!»
Лет семь назад разбитого параличом мать привезла Анатолия из далёкого Братска на хутор. Благодаря усилиям матери он встал на ноги, не то бы «загнулся» в своём Братске. Антонине он был в то время не нужен. Она «крутила» любовь с главным диспетчером комбината. Об этом ему рассказал его сменщик, машинист целлюлозного варочного котла. Чем он мог повлиять на жену, живой труп, лежащий без движения.
 - Тонь, совесть хотя бы имела, - пытался он однажды приструнить жену, когда она под утро хмельная вернулась домой.
 - Какую ещё совесть? – стряхивая с головы капельки дождя, обиделась супруга. – Со смены только вернулась, не видишь? – вспыхнула недовольством она. – Или ты думаешь, деньги сами рекой текут в наш карман? Пока есть возможность, нужно подработать. Ты что ли будешь их зарабатывать? – с вызовом смотрела она на него.
Спорить не стал, увидев в её взгляде неприкрытое презрение к себе. В его тогдашнем положении приходилось молча сносить все обиды, чтобы бы не осложнять их, и без того  шаткое, семейное положение. Без посторонней помощи он двигаться уже не мог. Стиснув зубы, лежал, глядя на возвратившуюся домой жену. Антонина раздевалась, перед тем как лечь в постель. Вечером к ним домой заглянула подруга Антонины. От неё он узнал, что Антонины уже вторые сутки нет на работе.
 - Толя, - возмущённо выговаривала она ему своё недовольство Антониной, - ну так же нельзя. Я её с таким трудом устроила на работу, а она меня подводит, сегодня опять её не было на работе. Я же за неё ручалась перед начальством…
Не дослушав её, он поблагодарил женщину и, сославшись на то что, жена выехала по телеграмме на похороны, перевёл разговор на другую тему. Подруга выслушала его и вскоре ушла. Чувствовалось, она не верила ему. Действительно Вера, имея связи  с администрацией комбината, устроила Тоню диспетчером в транспортный отдел комбината. Зарплата там не большая, но туда стремились многие. Получатели леса благодарили диспетчеров денежными подношениями за досрочную загрузку вагонов с древесиной. Шофера транспортного отдела, зависимые от диспетчеров, договаривались с ними и имели возможность подрабатывать на стороне. И диспетчеры жили неплохо.
 - Ну что надулся? – ложась к нему в постель, спросила она. – Зашли мы после работы с Димой в кафе, посидели. Что в этом плохого?
 - Ты же сегодня на дежурстве не была. И не первый раз с ним на даче ночь проводишь, - упрекнул он супругу, - отодвигаясь от неё. – Ко мне Верка до твоего возвращения домой заходила. Возмущалась, что ты её подвела, она же за тебя ручалась, когда на работу устраивала.
 - Завидует Верка, что на неё старую вешалку никто из мужиков не обращает внимания, - прижимаясь к нему ближе, оправдывалась Антонина. – А Дима мальчик со связями, с ним надо поддерживать дружбу, - успокаивала она его.
Её острые по девичьи и упругие груди жаром обжигали тело, вызвав страстное желание близости. Но при мысли, что и в этот раз контакт с женою может обернуться болью в позвоночнике, заскрежетал зубами.
 - Успокойся Толя, - гладила она его плечи. – Тебе ещё нельзя. А на меня не обижайся. Я миленький не железная и без близости с мужиками не могу, - вороша ему волосы, ворковала Антонина. 
От её губ несло запахом коньяка и ещё чем-то дурманящим.
 - К тому же и медики, нам, бабам рекомендуют чаще пользоваться услугами молодых темпераментных мужчин, только тогда мы будем в форме. А Дима славный мальчик, который пригодится нам в будущем. Почему бы ему ни уступить, для пользы дела. Упоминание имени сынка высокого начальника возбудила в нём ярость к диспетчеру. Ему представилось, как этот самый Дима ещё несколько часов назад мял в своих объятиях такую похотливую и уступчивую Антонину. И это вызвало в нём отвращение и ненависть к жене.
 - Потаскуха!
 - Хватит! – увернулась Антонина от его пощёчины. – Подумаешь, моралист нашёлся, - она выскользнула из кровати и устроилась в кресле. - Ты думаешь на эти нищенские деньги, что мы скопили начать новую жизнь? – глаза её насмешливо смотрели на мужа. -  Ошибаешься, дорогой. Их хватит только на два, три посещения хорошего кабака, не больше. А Диме ничего не стоит ошибиться, адресовать два три вагона леса тому же заводу, на котором работает завхозом твой отец. Он берёт доверенность, чековую книжку едет на железнодорожную станцию и получает лес. Всё остальное делает мой сын, который работает на станции отгрузки. Документы ни поставщику, ни  отделению банка, которое обслуживает завод, не поступают. Естественно спроса за отгруженный и полученный лес не будет. В финансовом и юридическом отделах комбината с кем надо я договорилась. Вырученных денег хватит не только нам, но и тем, кто заинтересован в молчании. При нынешнем параличе власти, когда в стране воруют миллионами, искать эти вагоны никто не будет.
     Как он ненавидел её в этот момент такую циничную и расчётливую, готовую из-за денег лечь под кого угодно. В свои сорок восемь лет Антонина выглядела моложе сверстниц. Помнит как, демобилизовавшись из флота, вернулся в родной хутор. На завод где работали  его родители, Анатолий работать не пошёл. Его потянуло в Невинномысск, где в то время работало большинство его сверстников. Там и устроился машинистом котла на ГРЭС. Сколько хороших и верных девчонок его окружало. Флотская выправка и морская форма одежды, которую первые месяцы после службы носил, привлекали к нему девушек. А может его рассказы о море и далёких походах, в которых он участвовал, притягивали к нему девичьи сердца. Кто знает? Но судьбе было угодно свести его с Антониной. В тот роковой день возвращался он с рабочей смены, и чтобы не терять время на ожидание автобуса пошёл в своё общежитие напрямик через лесок. Услышав шум и крики о помощи, поспешил туда.
       Лишь вечером на другой день к нему в больницу пришла молодая женщина, из-за которой он попал в больницу.
 - Тоня, - протянув ему свою ладошку, представилась ему пострадавшая. – Я очень вам благодарна Толя за вчерашнее заступничество.
Она по-хозяйски положила на тумбочку принесённый с собою пакет с гостинцами и, придвинув стул к койке, присела у его постели. Неделю, пока его не выписали из больницы, Антонина навещала своего спасителя. Была в ней в цветущей тридцатилетней раскрепощённой шатенке та притягательная сила, чего не хватало его молодым, угловатым подружкам. Откуда ему было знать, что Антонине познавшей близость не с одним мужчиной хотелось чистой нерастраченной любви этого красавца. Да и возраст уже подсказывал ей пора остановиться, завести семью. Она сыта была встречами  с альфонсами, весь интерес которых сводился поесть и выпить за её счёт. Видя, как он млеет перед ней, Антонине не составила труда покорить сердце этого парня. Посещения в больнице, обеды у неё в ресторане, где Антонина работала заведующей производством, встречи у подруг сделали свое дело. И, несмотря на протесты родителей, отговаривающих сына взять в жёны женщину старше себя возрастом на шесть лет, брак с Антониной состоялся. Чтобы не раздражать родню, недовольную его женитьбой, они с Тоней уехали в Братск, где у неё были связи. Теперь жалел что, отдавшись страсти этой похотливой бабенки, потерял большее. Детей они не имели, да и Антонина как-то в пылу скандала заявила ему, что она их и заводить с ним не собиралась. Вся её жизнь сводилось к приобретению красивых и модных вещей и обогащению. Ему уже было чуждо находиться в своём доме среди постоянных упаковок, ящиков из-под посылок присылаемых и завозимых им из разных городов с целью продажи и обмена. Вызывали недовольство и её связи с молодыми предпринимателями. Спать он частенько ложился в другой комнате, испытывая чувство гадливости к жене. В то же время стыдился себе признаться в том, что его неудержимо влечёт к такой пылкой и страстной в постели Антонине. Ходил, как потерянный когда слышал радостный визг детворы из соседнего двора. Это были внуки его товарища детства приезжавшие погостить к старикам. Знал ни детей, ни внуков у него не будет и винить в этом он должен себя.
    К пруду подъехали со стороны, поросшей камышами. Берег был пуст, рыбаков в этот поздний час не было, лишь у шалаша на пригорке горел костерок.
 - Здесь они Женя, - взглянул Анатолий на друга.
 - Вижу, - отозвался Женька. – Вон и «Мерседес» стоит под ивой, - указал он ему рукой. – Давай Толя так, - голос Женьки дрожал от волнения. – Ты подъезжаешь, и как только выезжаем на бугор, врубаешь дальний свет, - наставлял он. – Ослепляешь компанию, а  я выхожу из машины.   Ты сидишь и ждёшь меня. Ну а там действуем по обстановке.
  Понимал подмога он Женьке слабая. Лишь второй месяц как перестал ходить без палочки. Да и правая рука ещё не окрепла, как надо. Хорошо хоть левая рука действует лучше. Если бы не мать, да старый китаец Ли, которого бог весть, откуда привезла его мать, вряд ли бы встал на ноги. Может, быть, лежал пластом в постели как ещё недавно в Братске. Но иглотерапия и снадобья из трав, которые вначале раздражали его, изменили его мнение. Старик китаец был настойчив.
 - Как можно лежать? – возмущался старик. - Надо воспитывать в себе силу воли, - говорил Ли. - Ни одно лекарство, ни самый лучший доктор тебе не помогут, если ты сама не хочешь лечиться.
Волнуясь, старик путал местами слова «он» и «она». Как-то недовольный его отказом заниматься ненужной ему физзарядкой, Ли своим примером убедил его в ошибочности своего заблуждения. Положив отрезок доски, тридцатки, на два кирпича, он ударом ладони переломил её надвое. С тех пор он слушал сухонького, словно одуванчик, старика. Стал выполнять все его рекомендации.
 - Толя, тебе что плохо? – очнулся он от Женькиного вопроса.
 - Да нет, задумался.
 - Тогда вперёд. И помни, из машины ни шагу. Я сам.
В этом, – Я сам, - чувствовалось твёрдая решимость Женьки разделаться с обидчиком дочери.
                3
     На пригорок выскочили вслепую, остановили машину и включили дальний свет, ослепив, компанию у костра.
 - Куда прёшь чувырло? – подскочил к вышедшему из машины Женьке мужичок среднего роста.
«Керосин» - по обезьяньей походке узнал Анатолий сорокалетнего Степана Деева. Это прозвище он получил ещё в молодости. Вернувшись как-то с вечеринки, Степан решил разжиться у своей бабки выпивкой. Старуха натирала на ночь спину от ревматизма то ли самогонкой или спиртом. Выкрав у бабки заветную четвертинку, которую она держала под подушкой, Степан хлебнул содержимое и тут же с руганью выплюнул. Оказалось, бабка натиралась керосином. С тех пор и пошло, гулять за ним это прозвище «Керосин».
 - Вы что охамели! – возмущённо завёлся Степан. - Прёте на людей танком ….
И тут же отступил, узнав Женьку. За богатырский рост и крепкую физическую силу хуторяне уважали Женьку. Анатолий видел, как Ерин привстал с коврика и трусливо отошёл за спину Мотыля.
 -  Ты что сучёнок сделал с Татьяной? – направился к нему Женька.
 - Я-я-я, ни чего, - прячась за приятеля, испугано мямлил Васька, отступая назад.
«Мотыля» этого верзилу с уголовным прошлым многие на хуторе боялись. Анатолию было видно как «Мотыль» перекрыл Женьке путь к Ерину.
 - Я просто предложил её подвезти до Ивановки, - осмелел Васька, видя, что и Стёпка Деев приблизился к «Мотылю». – Она, конечно, согласилась, вот и они подтвердят это, - указал он на дружков.
 - Это кто же согласился? – Женька двинулся на Ваську. Но путь ему перекрыл «Мотыль». – Не твоя ли ****южка Тонька вызвала её из клуба? – Женька грудью теснил Мотыля. – Не вы ли со Стёпкой её силком затащили в машину! – гремел он на дружков.
Осмелев, Мотыль остановился и замахнулся на своего противника. Женька, увернулся от занесённого кулака, и тут же коленом ударил верзилу в пах. Мотыль согнулся от боли и Женька  ребром ладони нанёс ему удар по шее. Мотыль словно мешок свалился дружкам под ноги. Степан Деев, выхватил нож и набросился на Женьку. От страха завыли девицы и бросились в сторону. Но добродушный здоровяк Женька, ни разу не замеченный в драках, смело пошёл на «Керосина» и выбил ногой нож из его рук. И уже было, схватил Стёпку за горло, когда незнакомец набросился на Женьку сзади. Анатолий не стал ждать и выскочил из машины. В прыжке он достал неизвестного мужика концом монтировки по спине и тот кулем рухнул на землю. Женька встретил нападение Васьки Ерина,  и тот вновь оказался на земле. Кровь на лице Женьки не позволяла ему ориентироваться, и он кружил, отмахиваясь кулаками вслепую.
 - И ты тут Шлёп нога! – набросился на Анатолия вскочивший с земли Васька Ерин. Он замахнулся на него кулаком. – Сейчас я тебе вторую ногу уделаю!
Едва Анатолий увернулся от удара Ерина, как сзади кто-то навалился ему на плечи и стал заламывать руку, в которой он держал монтировку.
 - Толян пригнись! – услышал он в этот момент голос Женьки. Инстинктивно  вобрав в себя голову, он пригнулся. И тут почувствовал, как разжались руки нападавшего мужчины, и тот сполз по его спине и упал под ноги. Это был «Мотыль» его Женька ударил обломком доски по спине. Женька, вероятно, плохо видел и кружил, отмахиваясь куском доски от нападавших дружков. «Надо выручать друга, - решил он. – Не то собьют Женьку, и мне будет крышка». Анатолий бросился к машине. Он вытащил из салона машины полотенце, и  суковатую колотушку, взятую из дома. Прибежав к месту побоища, он бросил Женьке полотенце, а сам принялся крушить палицей врагов. Женька успел вытереть лицо от крови,  увернулся от удара монтировки занесённой на него Ериным. Может, и сбили бы дружки Женьку, не передай ему Анатолий  суковатую колотушку. Женька, приняв палицу, с остервенением стал лупить дружков. Васька, поняв, что разъярённого Женьку не остановить, бросился к «Мерседесу». Грузному и страдающему отдышкой Женьке догнать молодого Ваську было не под силу. И Васька, заскочив в "Мерседес" стал поспешно закрывать стёкла и двери машины. Женька, поняв, что достать Ерина в салоне машины ему не удастся, принялся бить колотушкой стёкла машины. Васька впопыхах никак не мог завести двигатель. Наконец «Мерседес» взревел и на большой скорости вылетел на пригорок. Женька бежал некоторое время по инерции за машиной, пока  она не выехала на дорогу. Что происходило дальше Анатолий, уже не видел, удар в спину свалил его на землю. На нём уже сидел «Мотыль» и заламывал руки.
 - Держи его падлу! – кружил рядом неизвестный мужик, норовя выбрать момент, чтобы  ударить его ногой в пах. - Дай мне монтировку сейчас я его уделаю гадёныша.
 - Вяжи ему лучше руки! – огрызнулся сидящий верхом на нём Мотыль. – Не видишь, он мне кисть руки перебил.
 - Подожди, сейчас ремень с него сниму.
Мужик, бросил монтировку и стал нащупывать у Анатолия пряжку  пояса.  «Всё, - решил он. - Права Тонька, перевяжут руки, чтобы не сопротивлялся, и изуродуют, как бог черепаху».
      Как ни странно страха он не испытывал, хотя однажды за время службы пришлось испытать это чувство. Тогда в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году ходили они с дружеским визитом из Севастополя в Эфиопию. В Средиземноморском порту Сплит заглянули они с дружком старшиной Агеевым в одну из портовых таверн.  И приглянулась ему девушка из числа обслуги.
 - Руссо? – полюбопытствовала она у него со старшиной, когда принимала заказ.
 - Русские мы, советские моряки, - утвердительно закивали они головами.
В отличие от старослужащего старшины Агеева, у которого за плечами был не один такой поход, для него салаги это был первый. Ему впервые довелось увидеть чужеземные красоты. И эта смуглая официантка с проглядывающей под кофточкой, словно дыньки, грудью покорила его своей красотой.
 - Возьми! – протянул он ей плитку шоколада.
Девушка обнажила в улыбке ряд белоснежных зубов, что-то сказав ему.
 - Вроде благодарит тебя, - неуверенно перевёл ему старшина.
Анатолий поедал взглядом смуглянку, пока Агеев жестами объяснял ей, что они хотят заказать. Вскоре она принесла им пиво, мороженое, сигареты. Пока Агеев рассчитывался с ней, смуглянка озорно стрельнула в Анатолия взглядом.
 - Руссо, руссо моряк, - защебетала она, улыбнувшись ему.
И он, привлёк к себе смуглянку за талию. Девушка словно угорь выскользнула из его рук. Поправив на себе кофточку и причёску, она пальцем пригрозила ему.
 - Толя! – предупредил его старшина, кивнув в угол, где сидели докеры и рыбаки. – Не увлекайся.
Однако он не придал значения предупреждению друга. Он протянул девушке заранее приготовленную открытку и авторучку.
 - Адрес свой напиши!
Он ещё несколько раз показал ей жестом на себя и потянутую открытку.
 - Адрес хоть оставь, - повторил он просьбу.
Смуглянка поняла его, и что-то написала ему и вернула ручку и открытку.
- Пора Толя отчаливать, - бесцеремонно торопил его Агеев.
- А пиво?
- Какое пиво! - возмутился  старшина. - Не видишь, - шепнул он ему недовольно, - вон за третьим столиком сидят. Если сейчас не уйдем, они точно нам шеи намылят.
Оглянувшись назад, Анатолий заметил молодого парня с серьгой в ухе, он что-то говорил  своему приятелю, показывая на них.
- Кто они? – идя следом за старшиной, спросил он у Агеева.
- Видимо докеры из порта, одним словом «наши», - невесело пошутил старшина. - Ничего хорошего от них ожидать не стоит. Уносим Толян ноги и как можно быстрей.
Едва они прошли квартал от таверны, как из переулка вышли трое. Один из трёх был тот самый парень с серьгой, из таверны. В руках у них поблескивали ножи.
- Держись ко мне спиной и ни в коем случае не отрывайся, - шепнул Агеев. – Главное, не дрейфь салага, - снимая с себя ремень, приободрил он его. - И помни, – спина к спине.
Он, неуловим движение руки, обвил пояс вокруг кисти руки, и бляха оказалась на его кулаке. Тошнота и предательская дрожь в коленях вынудили Анатолия принять оборонительную позицию.
 - Держись салага, где наша не пропадала, - обернувшись, ободряюще подмигнул ему  Агеев.
Словно труся перед компанией, старшина пугливо отступал назад. Приободрённые этим парни подступали всё ближе. У Анатолия от страха пересохло в горле. Но Агеев неожиданно вобрал голову в плечи и с диким воплем бросился на троицу. В замысловатом прыжке, ударом ноги в грудь, старшина сбил с ног предводителя троицы. Его друзья от неожиданности отпрянули в стороны. Парень, с серьгой первым пришёл в себя, он попытался нанести удар старшине ножом. Но Агеев увернулся и рубанул парня бляхой в скулу. Нож выпал из его рук. Анатолий в страхе двинул ботинком по ножу, отбрасывая его сторону. Тем временем третий  из компании набросился на старшину сзади, со стороны спины. Агеев захватил в замок голову нападавшего парня и, перегнувшись, сбросил его со спины на мостовую. Нанеся ему контрольный удар, локтем в лицо, крикнул: 
 - Рвём отсюда Толян, – и, схватив Анатолия за руку, увлёк его за собой в переулок. - Надо быстрей на корабль пока полиция не застукала нас, - шепнул он.
     Пока неизвестный мужик расстёгивал на нём пояс, и вытягивал застрявший в брюках ремень, а Мотыль, морщась от боли, ощупывал перебитую кисть руки. Анатолий воспользовался моментом, ударом кулака в лицо, сбил Мотыля с себя. И подхватив лежащую монтировку, ударил ею по ногам мужика, бросившегося на помощь Мотылю. И тут в свете фар увидел бегущего к ним Женьку.
                4
      Слухов и домыслов о той стычке у пруда по хутору ходило достаточно. Женька долго ходил с забинтованным затылком. Рана от разбитой бутылки плохо заживала. Васька оставил во дворе у матери изуродованный «Мерседес». И как нашкодивший кот, по слухам, прятался у родни в Невинномысске. Его дружки тоже как будто сквозь землю провалились. А участковый лейтенант милиции объезжал на своём стареньком мотоцикле участников конфликта. Он собирал материалы, пытаясь разобраться в сути произошедшего конфликта.
 - Чего отмалчиваетесь? Ведь посадят вас за него, - говорил он Женьке и его жене Валентине. – Он и заявление в районный суд на вас направил. И адвоката нанял, - добавил участковый.
 - Отстань, Семёнович. Ничего серьёзного не было, - отнекивался Женька.
 - Как ничего не было? – участковый с удивлением смотрел на Женьку. – Ведь он совершил насилие над вашей дочерью.
 - Ничего не было, - включилась в разговор недовольная Валентина. – И не вмешивай нас Семёнович в эти дела.
Валентина тут же дала знать участковому, что он в доме лишний.
- Странные люди, - обиделся участковый. – Ведь все на вашей стороне и это могло бы решить дело в суде в вашу пользу. Не могу понять, почему вы не хотите подать исковое заявление в суд на Ерина?
 - Иди, Иди Семёнович, - продолжала теснить участкового на крыльцо Валентина. – А на счёт нашего правосудия ты лучше бы Семёнович помолчал. Никакой правды от нынешней демократии не дождёшься. У кого деньги тот и прав. А ты хоть подумал, - обрушилась она на лейтенанта, - на какие шиши в суд подавать? Когда несчастные двести рублей зарплаты третий месяц получить не можем. А уж свидетелей из числа этих шалав, я уверена, Васька всегда найдёт. Да и дружки нужные ему показания дадут. Поэтому не хочу дочь по экспертизам и судам таскать, чтобы  лишний раз девчонку не позорить. И прошу, Семёнович не уговаривай.
   А спустя некоторое время состоялся суд. И как ни старался адвокат Ерина отсудить в пользу истца кругленькую сумму за материальный и моральный ущерб, причиненный его подзащитному.  Суд, учитывая показания участкового милиции, положительную характеристику, выданную колхозом и соседями  на Женьку, ограничился присуждением материального ущерба. И пришлось Женьке в ближайшее воскресенье отогнать в Невинномысск, на рынок телушку, чтобы заплатить Ерину за ремонт иномарки. А спустя неделю загорелся сарай на подворье Ериных, а в нём сгорел и «Мерседес». И пока участковый пытал Женьку, не его ли рук дело, в районное отделение милиции пришёл «Мотыль».
 - Это я поджёг сарай Ериных, - признался он дежурному по отделению. – Я тогда затянул  в салон машины дочь Женьки.
 - Какого Женьки? Назовите фамилию.
 Ну, того, которого судили на днях за разбитую машину.
 - А за что вы подожгли сарай? – спросил дежурный капитан «Мотыля», знакомый с нашумевшим в районе делом.
 - Он знает, за что? – многозначительно изрёк верзила.
 - Тогда присядьте вон за тот стол и напишите все, как было, - обескураженный таким признанием,  дежурный протянул Мотылю лист бумаги и ручку.
Васька, по словам соседок его матери, узнав о заявлении сделанном «Мотылём» оставил матери деньги и в тот же день скрылся из хутора.
               
                Ставрополь, Август, 1998 год