Как бы мы не сходили с ума

1 глава

   Деревья, подернутые едва сверкающей дымкой, выстроились в хаотичные ряды, служа одновременно и ограждением, и украшением Главного сада.

   В воздухе царил нежный аромат сотен цветов, навевающий на мысли о чарующей сказке. В глазах пестрило от тысяч ярких красок, а в груди волнительно шевелился комок неведомой грусти.

   — Дюйми, а ты что думаешь? На счёт завтра. Мне кажется, что Совет Архов — знаменательное событие! — верещала прямо в ухо мечтательная Агги, копаясь в земле с цветами. Называла так её только я, да и она особо не протестовала.
   
   После обращения ангелом, многие не помнят своего человеческого имени, поэтому Архангелы наделили наш мир числами. Агги — Икс Двести Третья. А я — Икс Двести вторая. Иксы, потому что мы девушки, а парней называют Игриками.

   — Я думаю, что это новый этап в нашей жизни, — ответила я, глядя в её голубые, наполненные любопытством глаза. Вероятно, такими же были и мои собственные. Любопытными. Заинтригованными. Предвкушающими. — Подай, пожалуйста, пакетик красных сальвий.

Округлив глаза, Агги выпрямилась в струнку.
   — Не будь занудой, — проворчала она, отсыпав себе в ладошку горсть миниатюрных луковиц и передав мне алый свёрток. — Завтра тысячи ангелов обретут силы Хранителей! Представь только, — она мечтательно закатила глаза и грандиозно вскинула ладони ввысь, от чего луковички разлетелись салютом, в подтверждение всей эпичности её догадок, — к каждому из нас прикрепят человека, мы станем свободными и счастливыми. Заживем, наконец, как того заслуживаем!

   — Ага, как же, — хмыкнула я, усердно работая лопаткой. Выкопав пять лунок, я усадила в каждую по луковичке. — По мне так, лучше сажать цветы, чем спасать попавшего в передрягу человечишку. А что, если он окажется маньяком? Вот что тогда?

   — А тогда, дорогая моя, — Агги в раздумье скинула локтем с плеча золотистую кудряшку и деловито заявила: — твоя занудная задница вновь вернётся сюда во спасение цветочков!
 
   А после, Агги заразительно расхохоталась, что я не смогла сдержать улыбки.
   Работающие чуть поодаль Иксы в сверкающе-белых, к счастью, не пачкающихся платьях залились звонким смехом. С лучистыми улыбками на лицах они со всем участием переговаривались между собой, обсуждая завтрашний день и дразня друг дружку, как меня Агги.
  Не сказала бы, что меня поражает мой внушительный возраст и скорая отправка на Землю, но грусть одолевает точно.

   — А если по существу, то этот маньяк тебя даже не увидит, — отмахнулась Агги, рассаживая семена по лункам и прикапывая сверху землёй так, чтобы виднелась только макушка. — Не зря же в крыле защиты и магии инспекторы свои задницы отсиживают.

   — Кстати, об отделе. Пора бы сходить за семенами, кончились ведь уже. Вот, красные последние, — опомнилась я, помахав перед её вздёрнутым носом пустым свёртком.

   — О-о-о, наша Дюйма с Игриком повидаться надумала? Ну и правильно, надо парню шанс напоследок дать, а то в следующий раз нескоро пересечётесь, — хохотнула Агги, поднимаясь с земли и отряхивая ладони.

Схватив на половину наполненную лейку, я полила свежие клумбы.
   — Не правда! — возмутилась я. — Какой ещё шанс, он же одного присутствия моего боится так, что весь трясётся!

   Когда с поливом было покончено, я взяла с земли пару корзинок для семян.   
   Отмахиваясь от многочисленных бабочек мы пробирались между деревьев к раскинувшемуся во все стороны зданию Сортировочного отдела. Блеск синевы плескался в его зеркальных окнах, а серьезная архитектура так и навевала о жёстком порядке.

   Чтобы смягчить первое впечатление о нём, Высшие ранги и отдали приказы окружить здание цветочными и фруктовыми садами. Как мне кажется, зря. Всё равно громоздкая многоэтажка, напоминающая по форме яблоко, так и вопила своим видом о грубом, людском мире.

   — Самая настоящая правда! — Агги показала язык в знак своей правоты. — Бедняжка влюбился, а ты так грубо о нём отзываешься!

   — Ничего не грубо, — возразила я, задумавшись. Что если Четыреста первый и впрямь питает ко мне чувства? Если это так, он бы сказал, верно? — Ангелы не влюбляются, они защищают людей от смерти и демонов.

   Показались ворота отдела, и в моей голове всё перемешалось. Я не могла и мысли допустить, что простой парень из крыла садоводства мог обратить внимание на девочку-дюйм, едва дотягивающую до плеча Агги и вечно теряющуюся в толпе.

Видимо девушка прочувствовала сквозящую в моих словах неуверенность и нарочито громко хохотнула, обернувшись и взглянув прямо мне в глаза. Я поняла и без слов, что она ловко словила меня на лжи.
   — Не влюбляются? — пожурила меня Агги. — Какая же ты бесчувственная.

   Когда мы зашли, я вновь ощутила уют и комфорт. Ноги потонули в пушистом сахарном ковре, свет переполнял помещение, и казалось, что он проникает в самое сердце. Отделка стен напоминала баранью шубку: так пушисты и мягки они казались.

    И я ни за что бы не подумала, что та внешняя жестянка и есть уютное помещение, где мы пребывали сейчас. Так бывает, что внешность обманчива. Об этом нам бесконечно твердили на учениях наставники.
   
   Пушистая лестница, будто сотканная из самих облаков, занимала всё центральное пространство и тянулась до самого верха. Деревянные перила добавляли ей лишь изысканности, вовсе не портя вид. Несколько синих дверей вели в склады, а единственное окно между ними лицезрело потрясающий пейзаж грушевых и яблочных деревьев фруктового сада. Там, как и во всех остальных, несовершеннолетние ангелы занимались ремеслом.

Когда Агги энергично вспорхнула на лестницу, я лениво плелась далеко позади.
   — Ты сама-то хоть раз любила? — хихикнула я.

   — Знаешь, а всё ещё впереди! — отмахнулась Агги. — К примеру, впереди ещё уйма земных лет, влюблюсь ещё, успею! А вот Четыреста первый - твой последний шанс, будь уверена.

   Перескакивая через несколько ступеней за раз, она задорно гримасничала и хохотала, не в состоянии долго сохранять серьезное лицо.

   Поторопившись следом, я недовольно нахмурилась:
— Это ещё почему последний?

— Ну чего ты такая серьезная, вот чего? Нет бы пошутила в ответ, а ты принимаешь всё близко к сердцу! А ещё удивляешься, почему шанс-то последний, — цокнула Агги, ожидая меня на первом лестничном пролёте, откуда разветвлялись три коридора, прикрытых всё теми же синими дверьми: крыло медицины, крыло магии и защиты Хранителей, выполняющих миссии на Земле и последний — коридор пунктов наблюдения. Во всех трёх я не бывала ни разу и понятия не имела, кто и чем там занимается.

   Запыхавшись, я упёрлась рукой о перила. В какой-то степени Агги права. В глубине души я даже искренне согласна с ней, но что-то по-прежнему тяготило меня и не отпускало.

   Четыреста первого я знала всегда. Его легко найти — парень в основном в Сортировочном отделе крыла садоводства. Его никто не подменяет, и Чет продолжает одиноко сидеть в маленькой комнатушке изо дня в день, раздавая инвентарь девушкам, работающим в садах.
   Сам парень считает это наилучшим времяпрепровождением, ведь жутко боится толпы. Ко мне же он привык, я часто захожу и разговариваю с ним на разные темы. С остальными Иксами Чет предпочитает любезно помолчать.
   Любуясь россыпью веснушек на его щеках, глазами цвета сочных листьев и слегка оттопыренными ушами, придающими ему особенный, сказочно-эльфийский вид, я наблюдала и за его дрожащими руками вечно ныряющими в копну светло-русых волос. Каждый раз при виде меня или других девушек, он превращался в растяпу. Всё буквально выпадало у парня из рук, а кончики ушей розовели, выдавая его чрезмерную робость.

   Сказать, что мне нравился Четыреста первый — значит соврать. Мне симпатично его общение, но ничего большего я не чувствовала. Возможно, мне не с кем его сравнить, ведь других Игриков я в лицо не видела, что уж там говорить про общение.

   — Ну, что ты застыла, мы идём? — оживилась Агги. Не прошло и пол минуты, как девушка вновь поскакала по ступеням, а её золотая грива шлейфом заколыхалась по воздуху.

   С трудом поспевая за девушкой-метеором, я и не заметила, как мы уже добрались до нужного этажа. Все пять коридоров, что располагались там — предназначались садоводству. Для каждого сада — отдельный коридор, несколько помещений для инструментов и одна комнатушка для ведения записей: кто, когда и что брал.

   — Я подожду здесь, — подмигнула Агги, — беги на встречу со своим принцем! И да, про семена не забудь, нам предстоит засадить двадцать три клумбы.

   — Я помню, — откликнулась я, сделав шаг в направлении центрального коридора. — Ради этого, если что, и иду. Никакое это не свидание, к твоему сведению!

   Когда за мной захлопнулась синяя дверца, на лестничном пролёте всё ещё раздавался раскатистый хохот Агги, эхом отражающийся от мягких и пушистых стен.

— Сама ведь созналась, что обдумывала мысль о свидании! — напоследок услышала я.

  С мыслью о предстоящем разговоре я преодолела тонущий во мраке коридор. Несколько дверей пронеслись мимо меня, а уже в последнюю, постучавшись, я заглянула.

   — Чет? — окликнула я погрузившегося в чтение парня. — У нас закончились семена.

   Кабинет отличался от других комнат своим домашним уютом. В свете тусклой лампы на письменном столе виднелись аккуратно сложенные стопочки бумаг, пару дневников, стакан с ручками и парочка неведомых книг. На полках стояли несколько горшочков с цветами, которые я заносила Четыреста первому по возможности для украшения общего вида. Чет бережно ухаживал за ними. С каждым разом я замечала, как они лишь хорошели и ни чуточку не вяли.
   Поставив корзинки к Чету на стол, я отошла к двери, чтобы лишний раз не смущать его.
   Чуть заметно вздрогнув и покраснев до кончиков ушей, парень немедленно сделал запись в своих дневниках ведения и, схватившись длинными, стройными пальцами за ручки корзинок, поманил меня в соседнюю комнатушку, где располагался цветочный склад с множеством подписанных полок.

— С сальвиями ещё не закончили? — стараясь не глядеть в мою сторону, задал обыденный вопрос парень, пробираясь в глубь склада.

— Еще двадцать три клумбы, — пробурчала я, сцепив руки за спиной. — Около сорока шести пакетиков семян. Цвета бери в разнобой, так даже лучше.

Подсчитав нужное количество, Чет аккуратно сложил всё в корзинки и отдал мне, глядя исключительно на свои пальцы.

— Инвентарь в порядке? Ничего больше не надо?

— Э-э, нет, спасибо, — улыбнулась я. — Я всё хотела спросить...

Парень глянул с интересом в мою сторону и запустил руку в волосы, взъерошив их. В полумраке склада копна медовых волос приобретала более тёмные оттенки. Какао с молоком? Самое оно.
— Да?

Я не знала, как начать, и ляпнула первое, что пришло в голову.

— Ты рад Совету архов? Знаменательное событие, как-никак.

— Если честно, я больше люблю свою работу. Не хочу на Землю, наслушался уже разговоров о людях... — подхватил Чет с нескольким энтузиазмом, будто ухватившись за спасательный трос. — А ты? Всё-таки с таким усердием относишься к саду, не думаю, что тебе хотелось бы опекать кого-то в человеческом мире.

— Ты, конечно, прав, но выбора то у нас всё равно нет, — взглянула я на него с каплей печали. Чет робко теребил что-то в руках, и я решила продолжить говорить. С каждым словом в воздухе всё больше повисали смущение и неловкость, что мои собственные руки не знали, куда податься, обхватывая ручки корзинок всё интенсивнее. — Если честно, попробовать себя в новом деле было бы неплохо. Пусть даже придётся нелегко. Главное верить в себя и не сдаваться в случае малейшей неудачи, так ведь? — Искренне улыбнувшись, я перевела заинтересованный взгляд с рук парня на его искрящиеся зеленью глаза. В темноте они горели, как два подсвеченных изумруда. Чет растерянно кивнул. Казалось, что он хотел что-то сказать, но не мог совладать с собой. — А что у тебя в руках? Это рисунок? — я затаила дыхание от щемящего восторга, изнывая от желания глянуть поближе. — Красивый.

Осмелившись взглянуть в мою сторону,  Чет передал мне маленькую, размером с самый миниатюрный горшочек, картинку. На ней были изображены крылья и нимб на фоне пушистых облаков и синего-синего неба. Перекинув корзинки на одну руку, другой я прижала листочек к груди.
   — Я поверю в себя, если там, на Земле среди людей, ты не забудешь, кто ты есть на самом деле. Обещаешь?

   К горлу подкатил комок, грозивший вот-вот вылиться слезами. Нижняя губа задрожала, и я в спешке прикусила её. Чтобы парень ничего не заподозрил, я приблизилась к нему на шаг, потом на еще один, а в следующий миг стремительно обхватила его свободной рукой за талию
   Чет вздрогнул, даже чуть не подпрыгнул и мне ясно представился разливающийся по его щекам румянец. Преодолев свою робкую натуру, он неуклюже стиснул меня в объятиях.
   Я никогда не обладала чрезмерной вспыльчивостью, а тем более ванильностью, но в этот переломный момент мне до безумия захотелось попрощаться с единственным знакомым мне Игриком, как следует.

  — Да, — прошептала я и, отпрянув, выскочила за дверь с корзинками в руках.


 После прощания с Четыреста первым во мне щелкнул замочек прошлого. Воспоминания нахлынули так быстро, что я потонула в них с головой и ещё очень долго задыхалась.

   Агги после безуспешных попыток разговорить меня умолкла. Когда мы закончили с клумбами, то разошлись в тишине по своим отсекам — мини-домикам, находящимся по другую сторону садов. Хоть сон и не требовался — энергию мы питали с запахами цветов — я просто захотела побыть наедине с собой.

« — Для чего нужны книги? — однажды спросила я у Чета. — Ты часто их читаешь».

« — Книги — не просто отпечатанная груда бумаги, это нечто большее. То, где легко укрыться от реальности, — он прерывисто вздохнул, глядя на меня, возбуждённый неожиданным вопросом. Парня очень редко удавалось разговорить, но когда это получалось я, словно обретала недостающий кусочек своей души. — Понимаешь? — Я шустро закивала, хоть в самом деле и ничего не понимала. Мне нравился его голос, я жаждала продолжения. — Это то самое, чем ты живешь изо дня в день, вкушая предложение за предложением... Но есть вероятность, что, прекратив читать, ты грозишься потерять себя. Просто разбиваешься о реальность. В итоге тебя охватывает такая жгучая печаль и агония, что захочешь вновь погрузиться в чтение, захочешь стереть себе память всеми способами, лишь бы вновь ощутить себя героем невероятной истории».
   
« — Тогда зачем ты вновь берёшься за книгу, когда можешь построить свою собственную невероятную историю? — спросила я тем утром».

« — Я всего лишь один из многих. Такой же, как все. Не герой, — грустно улыбнувшись, он вложил мне в руки корзинку семян и подтолкнул к синей двери. — Тебе пора, ещё увидимся».

   Осознание того, что он всё-таки не такой, как все, пришло с запозданием. Парень отличался внешностью — не являлся голубоглазым блондином —, имел на многие вещи свою точку зрения, мог рассказать невероятные истории, но в то же время до жути робок и забит в собственном теле.
   Вероятно, Чет смущался своей отличающейся внешности и поэтому отказывался вылезать из нагретого местечка в холодную реальность.

   Время пролетело стремительно и уже следующим утром Архи созывали всех ангелов в Главный сад.
   Высшие ранги, как всегда, отсутствовали.
   Архов считали посредниками между Высшими и низшими, но существовали ли вообще эти высшие? Никто не знал. Никто из тех, у кого бы я могла спросить.
   Белый заполнял пёстрое пространство, и уже через пару мгновений, когда все собрались, заговорил Арх, имени которого я не знала.
   
   — Дорогие Иксы и Игрики, минуточку тишины, пожалуйста, — начал он, приподняв руку в соответствующем жесте. Малейшие шепотки и гул голосов утихли. — Сегодня каждому из вас, вы уже знаете, предстоит встретиться со своим внутренним «я». Многие тайны наконец раскроются, а вы сами обретёте новую частицу себя. — Никто не смел прерывать мужчину средних лет с нависшим над головой нимбом и сложенными за спиной крыльями. Ни того, ни другого не имелось у низших, поэтому все уткнулись в арха внимательным, изучающим взглядом. Девушка, стоявшая правее меня, с пронзительно-серыми глазами со всем обожанием и щенячьим восторгом глядела на мужчину.       Парень-брюнет с шоколадной радужкой чуть поодаль окидывал мужчину нескрываемым подозрением. Как ни старалась, я не могла нащупать в толпе Чета или Агги. Даже приподнявшись на цыпочки, стоя при этом на небольшом валуне, мне не удалось их разглядеть.
   Но зато ясно убедилась в наличии собственного мнения у каждого, ведь ангелы по-разному реагировали на Арха.  Ласковый ветерок трепал его светлые волосы, когда он вновь потянулся пригладить их. С такого расстояния мне не был виден цвет его радужки, но легко предположить, что он типичный голубоглазый блондин, как почти все собравшиеся. Царила мёртвая тишина. Арх обвёл изучающим взглядом каждого. Я вздрогнула, когда взгляд мужчины нащупал в толпе меня. В конце концов он заговорил вновь: — Как вы уже могли догадаться, настал тот день, долгожданный день совершеннолетия, когда юные ангелы впервые опробуют себя в роли Хранителей. После первого же испытания вы должны понять себя, кем стать дальше. Некоторые идут в наставники и обучают младших подобий себя, другие своевременно отправляются в следующий заплыв на Землю. Но так или иначе, куда бы не пал ваш выбор, главное — оставайтесь собой. Не навязывайте чужих идеалов, не смешивайте себя с толпой! Вы те, кто вы есть. — Арх замолчал и вновь пробежался глазами по белёсой толпе, где изредка всё же мелькали тёмные макушки. — Но, отправившись в людской мир, вы грозитесь остаться без собственного мнения. Повторяю, прислушайтесь к своему сердцу. Чего оно просит, о чём предупреждает? Подумайте об этом, а я готов огласить список. — Мужчина принялся по порядку оговаривать номер икса или игрика и имя-фамилию человека.     Мне выпал некий парень Диего Маккфилл. Единственное, что я сумела понять, так это то, что я перестала быть иксом Двести вторым или Дюймой, я превратилась в сокращение имени таинственного Диего. Я — Ди.

   Это открытие буквально выбило почву у меня из под ног, и я судорожно вздохнула, схватившись за голову.
   Временами за работой в саду я прислушивалась к другим девушкам-иксам. Поговаривали, что первый подопечный отражает собой всю сущность ангела, его внутренний мир. Поэтому Хранители и называют себя его именем или сокращением. Неважно, девушка ты или юноша, имя взять придётся. Хотя бы буковку.

   Я не икс и не Дюйми, я Ди — Ди Маккфилл — и я такая одна, а не Двести вторая по счёту.


2 глава

   Едва разлепив глаза и не узнав привычных стен своего отсека, я испугалась ни на шутку. Ощупав крохотное белое платье, я отыскала в маленьком кармашке синий листочек с белыми нимбом и крылышками на нём.
   Дыхание в миг стало прерывистым, а сердце готово было упорхнуть в пятки. Я принялась стремительно ощупывать помещение взглядом.
   Встав с мягкого, пружинистого кресла, я ощутила ногами ковёр. Не такой пушистый и облачный, по которому я привыкла ходить в Сортировочном отделе. Этот оказался куда жёстче и не уютнее. Он содержал в себе многочисленные бежево-коричневые узоры, тянущиеся завитками по кругу грубыми ворсинками.
   На стенах, обклеенных обоями в подобном стиле, висели фотографии человеческой пары в рамках. Они улыбались. Счастливый русоволосый парень с зелёными глазами, до боли напоминающий Чета, обнимал златовласую девушку с ярко накрашенными небесными глазами и неестественной, натянутой улыбкой. Казалось, она хотела по-скорее избавиться от наивного юноши и упархать куда-нибудь на край света.
   Когда я взглянула в не зашторенное окно, на луну и звёзды, украшающие глубоко синее небо, я наконец осознала, куда попала и вспомнила события минувших суток.
   А ведь с Агги я так и не попрощалась, витая с мыслями о Чете.
   Грусть обвила меня изнутри навязчивой змеёй, и я отчаянно обхватила себя руками, крепко сжимая правой рукой рисунок Чета.
   Большую часть комнаты занимала двухспальная кровать, в которой мирно посапывал Диего Маккфилл. В жизни, как и на снимках в золотистых фоторамках, он казался наивным подростком, ещё не познавшим толком жизнь, но я то знала, что его окутал ореол непроглядной депрессии. В противном случае, в мыслях Диего не мелькали бы сцены о суициде, которые донеслись и до архов.
   На письменном столе у окна, как и у Чета, царил творческий беспорядок. Листы с различными набросками и зарисовками были разбросаны кругом, как и цветные карандаши, кисти и краски. И не только на столе. Они покоились и на полу, и в постели Диего, и даже в кресле, в котором я сидела минутой раньше.
   Подняв один, я пристально вглядывалась в его чёрно-белые очертания некоторое время.
   Изображена на нём всё та же девушка, что и на снимках. Только её глаза лучились от счастья, а полные губы изгибались в самой что ни на есть искренней улыбке. Щёки тронул едва заметный румянец, а рука потянулась смущённо заправить светлую прядку за ухо.
   Нарисованная девушка являлась полной противоположностью той, что со снимка. И дело даже вовсе не во внешности, что Диего передал в точном подобии оригинала. Всё тот же крохотный прямой нос, вздёрнутый вверх; всё те же пухленькие щёки; и даже аккуратные брови, прорисованные в идеальной схожести. Но вот выражение лица, выдающее внутренний мир, характер, он запечатлел то, что видел сквозь розовые очки.
   И вероятно, когда эти очки слетели, Диего осознал всю отчаянность ситуации. И впал в уныние.

   После пробуждения, юноша вяло позавтракал кашей, привёл себя в более менее видный облик, но синяки под глазами давали знать о бессоннице.

   Когда Диего собрался полностью, солнце в окне только-только разлилось по полоске горизонта.
   В голове пронеслись мысли, что он отправится на работу или же учёбу, но когда я вышла в затенённый коридор с ковром-дорожкой и стенами в серых тонах и увидела пару дорожных сумок под вешалкой, то от неожиданности чуть не откусила язык.

   Заголосил мобильник. На этот раз Диего удосужил собеседника, кем бы тот ни был, своим вниманием.

— Чего ты хочешь, Рэй? — хрипло отозвался Диего с нотками злости и бессилия в голосе, что оказался приятным на слух, не грубым, скорее мягким и звучным. — Кажется, мы во всём уже разобрались. Желаю счастья тебе и... — юноша замялся и скорчился, словно держал в руке кактус. Я приблизилась, чтобы расслышать ответную реплику таинственного Рэя. — И Твайле. Надеюсь, у вас всё получится. Не буду мешать, обещаю. Отправлюсь, как и планировал, на запад, к океану. Еще помнишь? Конечно, ты помнишь, ведь мы вместе сочиняли этот переезд, мои выставки, твои танцы. А теперь чао-чао.

   Диего сбросил, так и не дав слова обидчику. Отключил телефон, схватил сумки, окинул горьким взглядом квартиру и выбежал за дверь.

                ***

   Диего после недолгого разглядывания пейзажа в иллюминаторе уснул.
   Самолёт оказался до безумия тесным и неуютным. Забит битком. Ни единого свободного места, поэтому я приспособилась у юноши на коленях, прижавшись к приятной на ощупь чёрной толстовке с капюшоном. Он так и не заметил, но я очень чётко ощущала тепло Диего, каждую его мышцу и складочку.

   Солнечная, удушливая погода предполагала конец мая — начало июня, но за недолгую поездку до аэропорта на трясущемся, покрытом местами ржавчиной стареньком пикапе, мне так и не удалось приглядеться к миру.
   Скорее я была обеспокоена состоянием Диего и, как могла, с объятиями передавала положительные эмоции, старалась создать ему моральный уют и комфорт.
   Пока получалось не особо. Стоит практиковаться чаще.

   Перелёт занял около пяти часов и уже к полудню Диего, весь измученный, добрался до обшарпанного, небольшого трёхэтажного мотеля с глупым названием «сказка».

   Приятный ветерок игрался с прядками медовых волос, вечно падающими юноше на искрящиеся в свете солнца глаза. Диего злился сильнее с каждой минутой, но в то же время выглядел ужасно утомлённым, усталым и, легко было догадаться, голодным.
   Как я уже успела заметить, парень не трепал волосы, как это делал Чет, и даже не приглаживал их. Казалось, Диего было наплевать, как он вообще выглядел в целом.

   Особо не затормаживая, Диего с сумками доплёлся до входа в досчатое деревенское здание и забронировал номер, пообещав заплатить позже. Портье за лакированной стойкой лишь чуть кивнул, забрав документы Диего в залог.

   Мотель располагал небольшим буфетом и несколькими кофейными столиками: всё это находилось в помещении, чьи широкие двери были широко распахнуты посетителям поодаль от стойки портье. Над ними возвышалась бревенчатая лестница, завитком огибающая небольшое помещение вестибюля и тянущаяся до верхних этажей.

   На удивление, многие номера на первых двух этажах оказались занятыми, поэтому Диего достался номер на третьем.

   В целом, хоть мотель и казался старым и негодным для житья, в каждом его уголке царили порядок и чистота. А общий простецкий стиль лишь вдохновлял. То, в чём так нуждался юноша.
   Воздух пропитался свежим ароматом дерева и выпечки. Дышалось легко и свободно. Даже в садах архов я так не любовалась запахами, как здесь.
   
   Только войдя в номер и бросив у входа сумки, Диего плюхнулся на аккуратно застеленную односпальную кровать.
   Номер, хоть и был небольшим, вмещал в себя все удобства: небольшой балкон с видом на маленькие домики с такими же миниатюрными цветочными садиками при них; вполне сносную ванную; мини-холодильник на прикроватной тумбе, вполне приличного размера. Светильник на ножке примостился у небольшого шкафа, который вряд ли бы смог вместить в себя больше, чем взял с собой вещей Диего.

   Дни тянулись, словно натянутая резина: долго и мучительно.
   Диего в основном убивал своё время рисованием: в скупом парке, прилежащем к мотелю, либо в своём 322 номере, когда погода не располагала особыми удобствами и вдохновением.
   Юноша также продолжал изнурять свой организм голодом и отсутствием сна. И сдавался очень редко, лишь тогда, когда вмешивалась я со своими прикосновениями. Так как мои способности ещё слабо развились, срабатывал такой трюк не всегда и ненадолго.

   Я постепенно втягивалась в размеренный темп жизни Диего. Наблюдала за ним чаще, чем по сторонам. Однако, парень не знал, даже не подозревал о моём существовании и вряд ли когда-нибудь узнает. Так я думала, пока не случился сбой.

   Сегодняшний день обещал быть тёплым и приятным. Несколько творожистых облаков терялись в синеве летнего неба. Солнце красиво подсвечивало их, навевало духоту.
   В тени деревьев парка создались вполне комфортные условия, и я подозревала, что с утра перед завтраком «нагуливать аппетит» Диего отправится именно туда.
   Дверь в ванную осталась приоткрытой; юноша умывался. И я впервые посмела зайти в запретную зону.
   Когда я прошла по холодной белой плитке и присела на краешек пожелтевшей и изрядно потрепавшейся со временем ванны, Диего застыл на месте глядя в зеркало. В то место, где отражалась я.
   Сердце сжалось в комок, и я затаила дыхание, нервно сцепив руки в замок. Он не мог видеть моё отражение и вообще меня, ведь Хранителей защищают от подобных случаев сверху.
   Ошибки быть не могло. Диего длительно и невозмутимо рассматривал меня в зеркале и в итоге его взгляд расфокусировался. Он потерял меня из поля зрения.

   А потом парень треснул себя по лбу:
— Ох, Диего, эта изменщица тебя преследует. Параноик!

   Может быть юноше привиделась его бывшая? Твайла, так ведь звали ту девушку с фальшивой улыбкой, скрывающую под маской лицемерия эгоистичную натуру?

   Из-за случившегося парень заметно разбушевался и, схватив мольберт и краски, направился по утоптанной тропке в глубь парка. Напряжённое выражение лица, скованные движения так и грозили вылиться в бунт с самим собой или даже истерику.
   Я следовала за ним, стараясь тщательно теряться в толпе. Не хотелось бы снова угодить в неловкую ситуацию.
   Свежая трава сияла капельками утренней росы и оставляла след тёмной дорожки на джинсах Диего, но, казалось, сам парень не обращал на это ни малейшего внимания.
   
   Погода испортилась в мгновение ока. Сначала налетел грозный ветер, затем тучи постепенно заволокли небо. Когда парень надумал возвращаться, начал крапать дождь.
   Видимо, такое обстоятельство напрочь свеяло с Диего остатки настроения. В надежде помочь, я уцепилась ладонями за локоть парня.
   По телу пронеслась волна предвкушения, а потом с кончиков пальцев покапало оживляющее тепло, передаваясь Диего с мыслями о хорошем.

   Видимо, мои попытки улучшить юноше настроение не сработали, так как, вернувшись в номер, он взбунтовался ни на шутку.
   Сначала, перевернув ночник, потом снеся все творческие принадлежности со старенького, корявого стола, и перевернув стул, Диего принялся разбивать костяшки пальцев о стену.
   Подойдя сзади, я крепко зажмурилась и обхватила парня за талию. Представляя вдохновляющие картины и пытаясь вкладывать их в поток мыслей Диего, я морщилась от каждого последующего удара.

   Спустя несколько минут, он всё же успокоился, усевшись на пол и схватившись руками за голову. Диего раскачивался вперёд-назад снова и снова, глядя при этом в одну точку.
   Закатить истерику теперь захотелось мне: от бессилия помочь, неудачной попытки воспользоваться своими силами и чего-либо ещё.

«— Я поверю в себя, если там, на Земле среди людей, ты не забудешь, кто ты есть на самом деле. Обещаешь?»

«Если бы ты только знал, Чет, как мне тяжело. Ты прав, в работе в саду я была лучшей. На Земле же я — никто».

   Мысли, что я небесное существо, что я ангел, я Хранитель — не спасали. Какой же я ангел, если даже не могу поумерить пыл своего подопечного?

   Когда Диего вдруг вскочил, я мгновенно отвлеклась от своих мыслей, подпрыгнув в испуге. Парень, поставив стул, грозивший вот-вот рассыпаться грудой деревяшек, на место и усевшись на нём, схватил лист и неряшливо поделил на несколько кусков. Потянулся за карандашом и опрокинул палитру смешанных красок прямо на себя. Джинсы окрасились в разные яркие цвета, чёрная толстовка превратилась в целое соцветие оттенков.
   Юноша не особо обрадовался и, стиснув зубы, он принялся набрасывать контуры. Яростно, без всякой аккуратности и стремительно, будто решал вопрос жизни и смерти.
   Стоя на цыпочках я глядела на вырисовывавшийся портрет девушки и прикидывала, сколько раз заставала Чета вот таким? Бушующим и подавляющим свой гнев с помощью творчества? Рисовал он часто, но, на сколько я знала и помнила, всегда кропотливо и тщательно работая с каждой деталью. Он никогда не торопился, боясь лишний раз напортачить.
   Возможно, и Диего когда-то был таким же миролюбивым и домашним. До тех пор, пока не отчаялся в своих близких и родных людях, которых так любил.

   Когда портрет был завершён, юноша яростно смял обрывок и с силой бросил в стену, на которую парой минут ранее набросился с кулаками. Я даже не успела взглянуть, кого же он изобразил? Легко было предположить, что это та самая Твайла, из-за которой парень так страдал.
   Диего скорчился и обнял себя руками. Казалось, что он вот-вот заплачет, но юноша просто растянулся на столе, подложив локти себе под голову.
   Я прильнула щекой к его спине, а руками заключила в объятия. Прошло какое-то время, парень расслабился и прикрыл глаза. Мне пришлось отстраниться, когда пришло осознание, что Диего уснул, чтобы ненароком не нарушить чуткий сон.
   Ночами юноша без конца ворочался, ходил туда-сюда, спал очень мало и просыпался от малейшего шороха. И даже мне редко удавалось расслабить Диего.
   Черты его лица разгладились, дыхание выровнялось. Когда парень спал, он выглядел вполне нормальным. Не хмурился, не стискивал зубы так, что желваки ходили ходуном.
   Решив поднять смятую бумажку, я неожиданно заметила на щеке Диего одинокую слезинку и замерла на месте.
   Словно в трансе, протянула руку и смахнула пальцем каплю.
   Сначала парень вздрогнул, затем его рука соскользнула с поверхности стола и он с шумом втянул воздух. Глаза Диего расширились и глядели ровно в мои.
   Сердце забилось в пятках, я нервно попятилась и шлёпнулась на не застеленную кровать.
   А Диего так и буравил меня взглядом. Не кровать. Меня.


3 глава

   На небесах что-то неладно, случилась беда. Диего не должен был увидеть меня.

   Вскочив со стула и перевернув его, парень метнулся к стене и прижался к ней спиной. Пальцы его рук дрожали до тех пор, пока он не стиснул их в кулаки.

   — Твайл-ла? — взвыл Диего с такими невыносимыми тоской и сожалением в голосе, что я чуть не расплакалась. — Что за...

Скатившись по стене, он сжался в комок.

   — Не может быть... — шептал парень, зажмурившись и обхватив голову руками.

   Распаниковавшись, я продолжила пятиться, пока не нащупала руками гладкую поверхность шкафа.
   Половицы скрипели так, что хотелось взвыть.

   Когда Диего вновь открыл глаза и затряс головой, его горький взгляд то и дело натыкался на меня.

— Ты не Твайла, не Твайла, не Твайла! — в панике всё громче и громче вскрикивал он. — Тогда кто? — голос юноши сорвался на бешеный крик, испугавший меня до чертиков. Я чуть не подавилась собственным языком, в надежде выдавить из себя слова успокоения.

— Всё верно, я не Твайла. Я Ди, — в конце концов просипела я. Выглядело это довольно жалко, но мне никак не удавалось собраться и взять уже себя в руки. Страх так и гложил, хотя отыскать причины его появления не получалось. Или даже не хотелось.
   Мысли превращались в нелепую бессмыслицу, и казалось, что хуже уже и быть не может, как Диего снова пригвоздил меня взглядом прищуренных глаз.

— Голос другой... — пробормотал Диего. — Такой добродушный и нежный.

   Я ожидала чего угодно, но точно не похвалы в свой адрес. Он мог счесть меня галлюцинацией или результатом бурных фантазий, а может и бессонницы. Вариантов уйма, а я совершенно растерялась.

— Расскажи, что тебя мучает, — выдавила я улыбнувшись уголками губ. — Обещаю, станет легче.

Диего смотрел на меня во все глаза, как на божество или золотой слиток.

— Я безумен, — выдохнул парень и часто заморгал. — Проветриться бы, срочно. —
кинул он в никуда и выскочил из номера, не взяв с собой ровно ничего из предметов творчества.

   Признак крайнего огорчения номер один — парень не стал успокаивать себя рисованием.
   В голове пролетали самые жуткие варианты ближайших событий. Вплоть до суицида.
   Стараясь следовать за ним незаметно, держась на расстоянии и скрываясь в обтёсанной толпе, я пристально наблюдала за Диего.
   Если он меня видит, значит ангельская защита сорвалась. На небесах что-то пошло не так. Эта мысль отказывалась выходить из головы и крутилась на кончике языка; лишь высказать её было некому: ни Агги, ни Чета здесь нет.

    Ливень и отвратительная погода продлились недолго и за время, что парень пробыл в номере, на небосводе успело заблистать солнце.
   В воздухе чувствовалась свежесть, и возникало неумолимое желание дышать глубоко и протяжно.
Невысокие деревца отбрасывали хладные тени. Дорожка покрылась лужами; грязь захватила в плен прежде чистый парк.
   Звучное пение птиц приглушённо доносилось с веток. Дятлы синхронно обстукивали толстую кору деревьев в поисках вредителей. Казалось, летняя буря пошла пернатым на пользу.
   Лишь Диего разрушал сложившуюся идиллию хмурым, недовольным видом и тяжёлым хлюпаньем подошв по лужам. С полным безразличием он вглядывался в грязь и, как одна неприятная туча, плёлся в самое сердце парка.

  Облокотившись о толстое, необъятное дерево, я ещё долго наблюдала за Диего, медленно приближающимся к вековому раскидистому древу. В его могучей кроне вороны навили гнёзд, а в дупло у самой верхушки то и дело влетали-вылетали маленькие птички.
   Людей в парке оказалось неприлично мало не смотря на то, что жильцов в мотеле хватало сполна: многим людям симпатично путешествие к океану, особенно летом.
   Но Диего странным образом больше любил парк, нежели пляж. Быть может, муза посещала парня чаще в обществе деревьев?

   Чет же вдохновлялся в основном тишиной. Он закрывал глаза, сосредотачивался и придумывал свои образы. Бывало рисовал, чего вовсе и не существовало в природе.

   Долгое время я никак не могла сообразить: зачем же сравниваю двух, как оказалось, совершенно разных парней? Один Хранитель, другой человек. Абсолютно не взаимосвязанные и незнакомые между собой, но в то же время в обоих было нечто схожее. Возможно, рисование. Мысли же слагались в одном направлении: юноши обладали до безумия схожей внешностью.
   У Диего была более тёмная, загорелая кожа: жил ведь на Земле.
   Чет, наверное, единственный в своём роде обладатель веснушек и молочной кожи одновременно. Зелёные глаза всегда ярко горели изумрудами, излучающими стойкое спокойствие даже, если парень и грустил: этого не замечалось. Диего же страдал открыто, почти не скрывая истинных эмоций
   У обоих более острые черты лица, чуть оттопыренные уши и светло-русые—тёмно-медовые растрёпанные копны волос. И я не знала, о чём думать: знак ли судьбы это или её злая шутка?

   Когда Диего доплёлся до раскидистого древа, на его голову обрушился небольшой дождик: на ветку над ним жёстко спикировала, на удивление, толстая ворона.
   Юноша особо не отреагировал. О гримасе, что он вероятно скорчил, можно было лишь догадываться: находилась я на достаточно дальнем расстоянии, виднелся лишь его общий силуэт.

   Диего простоял, глядя в пространство перед собой, несколько минут: полностью отрешённый и недоступный, как привидение.
   Пара человек прошли мимо, бросая на парня косые взгляды, ещё несколько даже не обратили внимания, а вот один-единственный решил присоединиться к тучному Диего.
   Ноги тут же среагировали, встревоженно неся меня к таинственному незнакомцу.

   Первое, что мне бросилось в глаза, когда я доплелась, это было перекошенное от гнева лицо Диего.

   — Рэй, я же просил! — прорычал он, испепеляя парня взглядом. — Не вмешиваться в мою жизнь. Наши пути разошлись, всё.

   Рэй оказался вполне симпатичным юношей: жгучие карие глаза умоляюще глядели на Диего, подчёркнутые чуть приподнятыми густыми бровями аккуратной формы; тёмные волосы, обрезанные рваными короткими прядями топорщились на ветру; тяжелый подбородок и остро очерченные скулы придавали лицу грубости и заметной серьёзности. Средней полноты губы скривились в раскаянии. Всё в нём так и твердило, что он сам на грани срыва и готов сделать, что угодно, лишь бы Диего простил его.
    На правом запястье у Рэя была набита небольшая тату в виде птицы, едва заметная под наручными часами с широким кожаным ремешком.

   Диего уже развернулся, чтобы уйти, как Рэй схватил его за руку.

   — Постой, — вспылил на этот раз Рэй. — Дай мне объяснить.

   Диего взглянул на него с прищуром, но промолчал и скрестил на груди руки.

   — Твайла стерва. Когда ты, влюблённый по уши идиот, уплетался за ней с цветочками, она крутила шуры-муры у тебя за спиной с каждым встречным!

   — И ты оказался очередным встречным, так? — скептически подчеркнул Диего.

   — Она поставила мне ультиматум.

   — Охо-хо, какие страсти, — закатил глаза Диего. — Что дальше? Она насильно затащила тебя в свою постель? Привязала верёвками и запихнула в рот кляп?

   — Черт тебя, не перебивай! Твайла заявила, что если я с ней не соглашусь встречаться в тайне от тебя, то она расскажет тебе, типа я её изнасиловал. — выпалил на одном дыхании Рэй, перетаптываясь на месте и глядя себе под ноги. — Но это не так, поверь мне.

Диего заметно приостыл, но не сводил настороженного взгляда с парня.
   — С чего это я должен тебе верить?

   — Нет другого выхода, кроме как поверить. Твайла правды не расскажет, а других свидетелей не намечается.

   — Хорошо, хоть без свидетелей обошлись, — с отвращением выплюнул Диего.

   — Боже, Диего! — рыкнул Рэй. — Соберись! Забудь Твайлу и вспомни обо мне. Я твой лучший друг, если ты не заметил. Мир?

   Диего медленно кивнул, обдумывая сказанное.
   — Увидимся позже. — Он развернулся и быстро направился в сторону мотеля.

   Рэй выдохнул с облегчением и направился в противоположную сторону.
Оба парня вполне приумерили свой пыл, и я была за них рада. Не знаю, на сколько помогла в этом деле моя сила воли, но пришлось приложить не малые усилия, чтобы парни не накинулись друг на друга с кулаками.
   
   Диего после встречи с Рэем стал заметно раздражительнее. Как он не пытался занять себя делом, злость так и сочилась.
   Сначала у парня выпал стакан из руки прямо на шорты, в которые он переоделся после того, как уронил на джинсы палитру. В итоге Диего психанул и разбил его. Люди, что сидели на тот момент в кафе за двумя соседними столиками с ужасом озирались на парня, но он лишь вскочил и, оставив оплату за обед, кинулся прочь.
   Позже к нему наведался портье, поинтересовавшись, как скоро Диего оплатит недельное проживание в их мотеле. Парень, прикрыв глаза, глубоко вдохнул и задержал дыхание. Спустя пару тройку секунд выдохнул и, как можно любезнее, ответил, чуть улыбнувшись уголками губ:
— Подождите минутку, постараюсь сейчас.

   Диего пересчитал деньги, которые успел насобирать, рисуя портреты встречным зевакам в парке, и осознал, что не хватает ровно за два дня.

   Нервно передав всё, что есть, юноша пообещал отдать остальное позже.

   — Постарайтесь не позднее завтрашнего дня, иначе нам придётся вас выселить. Сами понимаете, лето началось — народ повалил. Если не заплатите вы — заплатит кто-то другой. Приятного отдыха.

   На это Диего нечего было ответить, и он без единой эмоции глазел на только что захлопнувшуюся за мужчиной входную дверь.

   Остаток дня парень провёл в парке, стараясь заработать необходимую сумму. Погода к вечеру наладилась окончательно. От утренней грозы не осталось и следа. Лужи благополучно подсыхали, солнце палило не так сильно, как вчера. С океана дул приятный ветерок, трепля русые волосы Диего и лаская оголённую кожу рук и ног.

   Наблюдая за Диего, я ненароком заражалась его пессимистичностью. Хоть на людях, парень и старался вести себя дружелюбно — чтобы собрать вокруг побольше толпы — внутренний мир рушился, там уже не оставалось ровным счётом ничего.
   
   После ужина, что обошелся, на удивление, без происшествий, Диего без толку слонялся по номеру. Иногда до меня доносились его тихие бормотания. Однажды шепнул моё имя «Ди», и я перепугалась так, что чуть не отпрыгнула к стене и не перевернула вместе с тем стоящий там ночник, которому уже посчастливилось полежать на полу.
   На лице Диего время от времени сменялись безысходность, отчаянность и неумолимое желание что-то сделать или с кем-то поговорить. Мог ли он хотеть увидеть меня? Неизвестно.
   Я лишь старалась чаще прикасаться к парню, передавать положительные эмоции, практиковать свои силы.

   Когда на землю опустилась мгла, а на небе зажглась первая звезда, Диего задремал.
   Настала моя очередь слоняться без дела. Не находя себе места, я решила немного прибраться. В случае чего, Диего мог подумать, что заходила горничная, а может парню и в голову не придёт, что стало чище.
   
   Собрав все листы, кисти и краски, что Диего смёл со стола в порыве ярости, я вернула их на свои первоначальные места.
   Внезапно мой взгляд наткнулся на скомканный обрывок — тот самый —, и я на миг застыла, неуверенная. Всё-таки решившись и подняв скомканную бумагу, я развернула её.
   Всё та же девушка Твайла, разбившая сердце Диего. Но что-то было не так с её выражением лица. Девушка более походила на себя настоящую, на себя с фотографии.
   
   Аккуратно сложив рисунок, я положила его в карман к картинке Чета.

   Собрав упаковки из-под еды, сока, фантики и различный иной мусор, я не спеша отнесла их в мусорку. Ступая по холодной плитке ванной комнаты я на миг задержалась, присев на краешек ванны.

   В памяти всплыл фрагмент, когда Диего разглядывал моё отражение. Сейчас же его разглядывала я.

   И когда все кусочки головоломки сложились в одно целое, сердце оглушительно забилось под рёбрами, коленки задрожали, подкосились, и я соскользнула на холодную плитку.

   Развернув обрывок Диего, аккуратно разгладив края, я внимательно взглянула на Твайлу, её агрессивное выражение лица, губы, скривлённые в животном оскале и зловещие глаза, горящие ненавистью.

   Приподнявшись на коленках, я вновь заглянула в зеркало. Исказив лицо, пародируя Твайлу, я неожиданно для себя не смогла отличить рисунок от отражения в зеркале.
   Я — идентичная копия бывшей девушки Диего.
 

4 глава

 Диего напряжённо вглядывался в окно, лёжа в постели под одеялом. Проснулся юноша не так давно, но вставать и не собирался. Казалось, в голове Диего перемешалось всё, что только могло, и льющийся рассвет вряд ли его так волновал.
   Тёмно-медовые волосы в свете первых лучей приобрели более светлые оттенки и отливали едва заметным медным блеском. Взлохмаченные пряди падали на глаза, но парень никак не реагировал.
   Щёки и подбородок тронула едва заметная щетина и в каком бы унынии не находился Диего, он тщательно следил, чтобы она не отрастала. Сегодня же парень, видимо, забыл о всех своих принципах.

   Когда он перевёл скучающий взгляд на сидящую на краешке кровати меня, я вздрогнула и чуть не выронила из рук рисунки Диего, что нашла на столе ещё ранним утром.

   — Ты призрак? — внезапно спросил он.

От неожиданности я отпрыгнула от парня и по полу медленно попятилась. Рисунки унылых пейзажей парка, мотеля и захватывающих рассвета и заката, изображённых масляными красками в более тёплых тонах, разлетелись по номеру.

   — Призрак, у которого остались неотложные дела? — невозмутимо продолжил Диего свои рассуждения.

Чуть улыбнувшись, я решила ответить. Мысли в голове танцевали танго, без возможности собраться воедино и в конце концов выдать необходимую реплику.

   — Что? Нет-нет, — со смущением пролепетала я, глядя на юношу из-под опущенных ресниц в то время, как он сам задорно заулыбался. Давно мне однако не приходилось видеть его улыбки. — А что, так похожа?

   — Кто же ты? — Диего приподнялся на локтях, не сводя с меня любопытного взгляда. Ярости, страха или недоверия, что были накануне, как рукой сняло. Улыбка чуть тронула уголки его губ.

   — Я Ди, — ответив, я затаила дыхание.

   — Почему я?

Нахмурившись, я попыталась составить правильный ответ, но ничего толкового так и не придумала, ляпнув:

   — Что ты?

Диего чуть ухмыльнулся.
   — Почему ты выбрала меня?

   — Защищаю, — мягко поправила я. — Оберегаю.

   — Оберегаешь? От кого же?

   В лице парня скомбинировались удивление и некое счастье. Вот его счастья в данный момент понять я точно не могла.

   Молчание затянулось до неприличия. Смущение искрилось в воздухе, как обычно при общении с Четом. Но сейчас разговор шёл вовсе не с ним. И не о нём.

   — Скоро узнаем, — протянула я, метнув в него взгляд «мол, не задавай глупых вопросов». — Может быть, ты лучше расскажешь о Твайле? Кто эта девушка, что  оставила после себя в тебе столько ненависти?

   — Что? Я? — Диего сконфуженно притупил взгляд. — Нет. Я не могу. Даже с призраком или галлюцинацией не могу говорить... — Диего протяжно вздохнул. — Не могу говорить о ней.

   Скрывая своё разочарование и невыносимую робость, коей по всей видимости заразилась от общения с Четом, я понимающе улыбнулась.

   В какой-то определённый момент взгляд Диего расфокусировался, направился к шкафу. Он смотрел сквозь меня, не замечая.

   Печаль поглотила меня, но я сдержала порыв залиться слезами и сжаться в комок прямо на скрипучем полу.

   Диего удивлённо моргнул, протёр глаза и снова взглянул на то место, где находилась я. И не увидев то, чего ожидал, нахмурился сильнее.

   В этот же день на пороге номера Диего объявилась та самая Твайла.
   
   Ранее миловидные, ярко-накрашенные голубые глазки, раскраснелись, потускнели и в целом выглядели неважно. Всё лицо осунулось, губы подрагивали. Волнистые волосы, что я наблюдала на снимке, распушились и торчали неухоженными, маслянистыми прядями.
   Одета же Твайла была в запачканные соком облегающие джинсы, туфли на высоком каблуке и голубую мятую блузку, создававшую неприятное впечатление того, что девушка не снимала её уже который день.

   Она кое-как держалась на ногах, поддерживая своё равновесие о дверной косяк.

   Под глазами Твайлы залегли тени: видно и её замучила бессонница. А ведь девушке было о чём подумать. Это до жути бросалось в глаза.

   Выглядывая из ванной, я старалась вслушиваться в разговор парочки. Меня распирало от негодования хотя бы по одной простой причине: после этого Диего с ещё большей интенсивностью прекратит интересоваться жизнью и погубит себя.

   — Диего, послушай меня, — отчаянно молилась Твайла. — За эти дни я многое переосмыслила и..

   — Да неужели? — Диего скрестил на груди руки и осуждающе со всем бывалым отвращением оглядел бывшую. — Что-то поздновато одумалась. Почему же тебя не посетили столь драгоценные мысли, когда ты развлекалась с моим лучшим другом, дорогуша? — ядовито прошипел юноша. — Чего же ты молчишь?

   — Я... — пискнула она. По щекам заструились слёзы. Размазывая тушь, девушка подрагивала всем телом. — Я не знаю. Я не могу без тебя. Клянусь, я осознала свою ошибку! Ты мне каждую ночь снишься, я постоянно вижу тебя в толпе и...

   От бессилия, я выбежала из ванной, пронеслась мимо зашуганной Твайлы и направилась прочь. В номере стало тесно и душно до ужаса, а продолжение этого разговора мне слышать не хотелось.

   — Прочь, — услышала я напоследок отчаянное шипение Диего.

   Наскоро преодолев лестницу и простенький вестибюль, я пронеслась мимо небольшой толпучки туристов у стойки портье.

   Ещё когда я только приблизилась к выходу, мышцы заныли, дыхание прервалось, а сердце, на миг замедлив свой ритм, понеслось с новой силой. На учениях нам объясняли такое явление долгой разлукой с себе подобными. Организм ослабевает и начинает резко реагировать на ангелов, находящихся рядом.

   Затаив дыхание, я озиралась по сторонам до тех пор, пока не наткнулась взглядом на разодетого в белое русоволосого парня.
   Он ходил туда-сюда, не находя себе место. Когда парень развернулся и направился в моём направлении я неожиданно для себя узнала в нём Чета.

   Сначала юноша застыл на месте с округлёнными глазами, затем рванул с места и уже спустя миг заключил в объятия.

   — О боже, Дюйми! Икс Двести первая! Я так рад тебя видеть ты бы знала... — Чет оторвался от меня и заглянул в глаза. В его взгляде плескались чёртики. — Казалось, что мы не виделись целую вечность! Ох, знаешь, а на Земле я стал чувствовать себя куда комфортнее. Будто я долгое время не дышал и мне вдруг разрешили впустить в лёгкие воздух.

   — О да, Чет, ты стал более резвым, — я с задором подхватила его восклицания. — Или уже не Чет? Какое тебе досталось имя от подопечного?

   — Её зовут Твайла, — несколько печально ответил парень, переминаясь с ноги на ногу. — Стерва та ещё, но в последнее время она стала какой-то чересчур плаксивой. Можешь, кстати, звать меня Твиксом, — хохотнул он, — Что ты так смотришь? Батончики твикс очень даже вкусные.

   От неожиданности, я чуть не подавилась языком. Что значит Твайла?

   — Твикс, м-м-м, очень мило, — пробормотала я, пытаясь восстановить самообладание.

Твикс нахмурился.
   — Что-то не так?

   — А я Ди, мой подопечный Диего Маккфилл. Слышал о нём? Ему Твайла сердце разбила.

Парень как стоял, так чуть и не упал, слегка пошатнувшись.

   — Что? Ты серьёзно? Ну не-е-ет, таких совпадений не бывает. Ты ведь видела Твайлу, да? Так вот. Она копия тебя. Я видел Диего на фотках Твайлы. Мы с ним похожи. Не как близнецы, но как родные братья однозначно.

   — Может у архов такая специальная система соотношений людей и ангелов? — предположила я.

   — Вполне возможно, — протянул Твикс, рукоплеская. — Но знаешь, что я подумал?  Мне кажется, у архов серьёзные проблемы. Я как-то слышал от иксов, что небеса частенько подвергаются нападениям падших. К слову, их стало так много, что архи решили щадить ангелов, не сбрасывая на Землю.

    — Падшие? — удивилась я. — Разве это не выдумки? Архи действительно сбрасывают ангелов?

Твикс кивнул, нырнув правой рукой в постриженные волосы.
   — Не только сбрасывают. Их вынуждают бродить в людском мире призраками. Падших видят только небесные, поэтому они находят друг друга и устраивают бунты.

Вздрогнув, я сделала шаг назад и взметнула головой, подняв взгляд на парня.
   — А бывает такое, что люди видят своих Хранителей?

Твикс помрачнел.
   — Однажды Твайла увидела меня. Её реакцию надо было видеть. Она визжала, лезла обниматься, называла меня... — он не договорил, расширив глаза.

   — Как называла?

   — Диего. Твайла называла меня именем твоего подопечного.

Неудивительно, ведь Твикс и правда был похож на Диего. Самым невероятным образом.

   — Утром Диего разговаривал со мной, но потом что-то случилось.

   — Сначала он видел тебя, а потом его взгляд, будто помутился, и разглядывал пространство? — подхватил Твикс. — У меня также. По времени защита ослабевает на несколько минут, но на депрессивных людей это действует далеко не лучшим образом.

   — Особенно, если эти люди начинают сомневаться в своей нормальности и называют себя параноиками, — скептически заметила я.

   Хлопнула дверь мотеля, мы вздрогнули и оба развернулись в сторону звука.

   Выскочила зарёванная Твайла, и Твикс смущённо притупил взгляд.
   — Прости, Ди, но мне нужно идти. Ещё увидимся.

   — Да-а, увидимся, — улыбнулась я, махнув ладошкой побежавшему за Твайлой юноше.

   Промучившись до вечера, не находя себе места, Диего заснул. Следующим днём юноша нервничал куда сильнее.
   Не знаю, о чём шёл разговор между ним и Твайлой, но, как я и предполагала, на пользу это не пошло.

   Юноша пару раз спускался в буфет поесть. Несколько раз садился за рисование, но всё буквально валилось у него из рук и дело не ладилось.

   В очередной раз вспыхнув, Диего решил прогуляться, но уже спустя пять-десять минут вернулся обратно, ведь погода, мягко сказать, отвратительная. Тучи заволакивали небо, ветер трепал верхушки садовых деревьев и дождь вот-вот грозил вылиться яростной грозой.
  Вернувшись, парень уселся в не заправленной кровати и состроил такую горькую физиономию, что у меня сжалось сердце.

   — Неважно призрак ты или нет, вернись. Я хочу тебя увидеть еще хотя бы раз, — неожиданно донеслось от Диего, и я подняла на него полный сочувствия взгляд, который он, вероятно, не увидит.

   Меня очень тяготил такой поворот событий, я так хотела помочь парню, но это было, к сожалению, не в моих силах.

  Вернувшись после ужина, Диего всё же обратил на меня свой взгляд. Увидел.
  Казалось, счастья распирало нас обоих, но сказочный момент был испорчен: парень заговорил.

   — Ди! — отчаянно воскликнул он. — Я уже и не надеялся тебя увидеть.

Возникшее чувство дежавю напугало меня больше восклицаний Диего.

   — Уже не боишься призраков? — хохотнула я.

   — Я и не боялся, — заявил парень, усевшись в кровати со скрещенными ногами. — Куда ты пропала? Я скучал.

  — Я и не пропадала. Я всегда здесь, а ты не видишь. — честно ответила я. — Так что же тебя тогда заставило поменять своё мнение обо мне?

Диего сосредоточенно разглядывал моё лицо и в какой-то определённый момент выдал:

   — Ты тот идеал, что я рисовал себе несколько лет подряд, бегая за Твайлой.

   — Расскажи мне о ней.

   — Я... — неуверенно замялся Диего. — Хорошо. Я расскажу. С Твайлой мы познакомились очень давно в кафетерии, где она подрабатывала официанткой после ссоры с отцом и побега из дома. Мне даже иногда казалось, что я знаком с ней всю жизнь.

   Закрыв лицо руками, парень глубоко вдохнул. Когда я устроилась на полу поудобнее, скрестив ноги в коленях и положив на них ладони, Диего продолжил:

   — Твайла казалась мне чудесной и хрупкой девушкой, нуждающейся в поддержке. Я влюбился по уши. Думал, она страдает. В жизни Твайлы хватало разочарований: будучи совсем малышкой, потеряла сестру-близнеца, — в голосе юноши появилась дрожь и, сглотнув он кое-как заставил себя говорить. Под рёбрами шевельнулось непонятное чувство, неожиданно захотелось копнуть глубже, вспомнить что-то очень важное. — Когда подросла, пережила развод родителей: осталась с отцом и превратилась в настоящую оторву, с которой я тогда и познакомился.

   — У Твайлы была сестра-близнец? — Взглянула я на парня широко распахнутыми глазами, резко подавшись вперёд.

Диего задумался, а потом недоуменно уставился на меня.
   — Да, была. Твайла плохо её запомнила, но я видел их совместные фотки: похожи, как две капли. — Он замолчал, расширив глаза. — Ты похожа на неё, как две капли.

5 глава

 Время шло. День сменялся новым, а тот, в свою очередь, очередным другим. За окном царствовало жаркое, удушливое лето с палящим, обжигающим солнцем на чистых небесах, а Диего всё разочаровывался в своей жизни и разочаровывался.

   К парню часто стал наведываться Рэй, пытался его подбодрить. Друг, по всей видимости, решил, что восстановил с Диего связь, но я знала, это не так.
Диего наигранно улыбался, наигранно веселился и смеялся, но Рэй ничего не подозревал. Не подозревал о заядлой тоске, печали и мучениях друга. Не подозревал и о том, что временами Диего забывался в несбыточных мечтах и резал себя. Он пытался заглушить душевную боль, но ничего не выходило.
   Парень забыл о футболках, перестал закатывать рукава толстовок и кофт, он судорожно прятал запястья от любопытных глаз, но прекратить делать себе больно не мог. Это превращалось в привычку. Самую, что ни на есть вредную, ведь однажды Диего мог нанести себе непоправимый вред.

   Когда у меня не хватало сил, я гуляла в парке. Пение птиц и яркие пейзажи спасали, напоминая о небесах, садах и Чете, что зовется сейчас Твиксом. У меня не получалось надолго оставаться с Диего и видеть, как он убивается.

   В мыслях возникали подозрения, что юноша мог ко мне привязаться — а ведь это новая причина страдать: уже около месяца Диего не видел меня. Значит на небесах вновь всё хорошо. А в душе Диего чёрная зияющая дыра.

   Часто рассуждения приводили меня к Падшим. Я не знала, что и думать, но Твикс дал достаточно пищи для раздумий. В том числе и его изменившаяся до не узнавания личность стала предметом моих каждодневных мучений. Парень стал смелее, активнее и более разговорчивее, что не могло не пугать. Я же превратилась в тихое ничто, бродящее вслед за своим подопечным и витающее в своих фантазиях. Мы поменялись местами, как бы смешно это не звучало.
   Меня пугали Падшие, сброшенные с небес за проступки ангелы. В них могло накопиться столько злобы и агрессии, что в какой-то момент на архов нагрянет поражение. И тогда всё человечество увидит своих Хранителей. Начнётся хаос.

   С другой стороны Диего осчастливится, увидев меня. Или осчастливлюсь я. Мне до ужаса хочется поговорить с ним, поддержать и, заглянув в глаза, улыбнуться.

   А раз ничего из этого было не в моих силах, я наблюдала за действиями Рэя.
Пару дней назад он наведался к Диего на закате. Пальцы Рэя волнительно подрагивали, улыбка не сползала с лица, смягчая острые скулы и грубый подбородок, а в глазах искрился энтузиазм с каплей отчаяния.
Оделся он в непривычном для себя стиле: вместо чёрных джинсов — свободные серые штаны с утягивающими резинками у щиколоток, вместо различных футболок с артами рок групп — белая майка, а на голове пёстрая кепка, повёрнутая широким козырьком назад.

   — Дружище, я так благодарен тебе, — воскликнул Рэй с улыбкой от уха до уха.

   — За что? — с прищуром спросил Диего, ожидая подкола.

   — За всё это, — он обвёл руками пространство вокруг себя: виднеющуюся с балкона номера оранжевую полоску горизонта; солнце, планирующее скрыться в ближайшие часы; снующих кругом людей, торопящихся по домам или же на пляж. — Если бы не ты, я никогда не очутился бы здесь. Вынашивал планы в мечтах, но не рискнул бы рвануть к океану на самом деле.

   Диего вскинул брови и заёрзал на пластиковом стуле, потом отвёл взгляд вниз на домики, тянущиеся к побережью.
   — Ты не должен был узнать об этом.

   — Хочешь сказать, я зря последовал за тобой?

   — Вижу, твоя жизнь заиграла яркими красками? — невозмутимо сменил тему Диего, натянуто улыбнувшись.

И это сработало: Рэй взорвался тысячью кусочков энтузиазма:
   — Да ты прав, дружище! Благодаря тебе я устроился танцором в местный клуб на постоянной основе. Достойная плата, куча новых знакомств! Красивые девушки в коротеньких юбках... — осклабившись хищной улыбкой, он заиграл бровями: —  Чувствую и девушкой скоро обзаведусь. Я серьёзно. Есть там одна... — Выражение лица Рэя поникло, но он постарался улыбнуться краем рта. — Я, кстати, подыскал тебе помещение, которое можно недорого арендовать под мастерскую. Что думаешь?

   Диего легкомысленно захохотал, как по мне, чересчур неестественно и уложил левую руку на спинку стула.
— Такие масштабы я не потяну, как тебе такое вообще в голову могло придти?

   Рэй открыл было рот, чтобы ответить, но заголосил его мобильник. Парень неуютно заёрзал, но поднял трубку.

   — Да, слушаю, — деловито ответил Рэй. — Твайла? Я же просил не звонить мне, — прошипел он. — Нет, я не дам трубку Диего.

Подойдя ближе, я расслышала убитый горем голос девушки.

   — ... прости, прости, прости! Ты не понимаешь, он совсем не хочет иметь со мной дела. Пожалуйста, поговори с ним, — умоляла Твайла. Её голос задрожал.

Когда Диего понял, с кем разговаривает Рэй, то прошипел сквозь зубы:
— Выметайся.

   — Не звони сюда больше. Счастливо. — сказал и положил трубку.

   — Выметайся, — вскрикнул, словно ужаленный змеёй, Диего.

   — Что? — прищурился Рэй. — Почему это?

Диего закрыл глаза и постарался выдохнуть.
— Вали отсюда ко всем чертям, всё ещё не понятно?

   Рэй заиграл желваками, плотно сжимая челюсть. Из его почерневших глаз летели искры, а пальцы то сжимались, то разжимались.
— Зайду позже. — Парень постарался уйти, как можно быстрее. На его лице сохранялись злость и недоумение.

   Когда за Рэем захлопнулась дверь, Диего вскочил, перевернул стул и с рёвом впечатал кулак в балконную перегородку.
— Ди, пожалуйста, подай хоть какой-нибудь знак того, что я не свихнувшийся психопат!

   Подойдя ближе, я заключила беднягу в объятия. Сосредоточившись, почувствовала искрящуюся энергию на кончиках пальцев и внушила её парню. Успокоился он не сразу, но спустя какое-то время вошёл в номер и плюхнулся лицом в кровать.

   Разместившись рядом с Диего, через какое-то время я заметила, что дыхание парня выровнялось, тело расслабилось.

   Резко распахнув глаза, я не нащупала рядом Диего.
   Первые рассветные лучи ослепляли и солнечными зайчиками прыгали по неубранному номеру. К помощи горничной Диего не обращался, всё экономил, а сам убираться не желал.
Скомканные бумажки, фантики и обёртки покрывали липкие половицы. На небольшом столике со скрипящими ножками покоился рядом со стопкой чистых листов, банкой с водой и палитрой красок, незаконченный пейзаж унылого парка, охваченного яростной грозой с молнией и проливным дождем.
   В центре листа был изображён удаляющийся силуэт златовласой не выделяющейся девушки с чёрным зонтом. Её миниатюрное платьице промокло до нитки; сползшая бретелька оголила хрупкое плечико: дождь хлыстал девушку колючими каплями в порывах ветра. Голыми ступнями она неторопливо направлялась к вековому древу: единственному до конца прорисованному.
   В целом пейзаж выполнялся мазками масляных красок: даже столь мрачная обстановка не стряхивала с картины домашний уют.

   Когда я подскочила к столику, застыла в изумлении, увидев рядом клочок бумажки, где ютились строчки размашистого почерка. Вглядевшись в них и едва уловив смысл, я подскочила и попятилась, бесконечно обвиняя во всем себя.

«Он не мог замыслить самоубийство, Диего обязан крепиться и жить, — тихо шептала я. — Если бы я только не уснула, если бы была выносливее и терпела до последнего... Если бы...»

   На небесах мы могли не спать: питались энергией цветов. На Земле же ни один ангел не вытерпит отсутствие сна более месяца.

   Только я ощутила прилив сил и сложившийся в голове слабенький план, немного прибодрилась.

   Ощупав номер в поисках мобильника, я судорожно надеялась, что парень не забрал его с собой.
   Когда я подбежала к шкафу, половицы заскрипели. Когда открыла дверцу, он пригрозил упасть и раздавить меня в лепёшку. Когда вывернула карманы толстовок, раздосадовалась и прокусила нижнюю губу.
   Слёзы заполонили глаза; злость клокотала под рёбрами, руки тряслись: я еле держалась на ногах.
Руки потянулись к джинсам и, когда нащупали что-то твёрдое, во мне затаилась крохотная надежда. Мобильник. Номер. Рэй.

«Пролистав журнал звонков, я поняла, что Вы являетесь близким человеком Диего. Приезжайте, дело первой важности. Я оставлю дверь номера открытой, просто поверните ручку. Диего Маккфилл задумал что-то неладное. Перед тем, как уйти, на столе он оставил прощальную записку».
(а) С уважением, горничная.

   Я надеялась на благоприятный исход, Рэй должен что-то предпринять, просто обязан.
   Нарезая бессмысленные круги от двери к балкону и обратно, я то и дело смахивала со щёк горькие слёзы.
   Тёплые струйки крови скатывались с подбородка и оглушительно шлёпались на пол алыми кляксами. Губу саднило, но наступил тот этап переживаний, что уже становилось безразлично почти всё, а важен лишь звук распахнувшейся двери.

   Когда я его всё-таки услышала, то оторопела, не зная, что делать. Рэй не увидит меня. Что делать? Вился в голове один и тот же вопрос. Ноги сами понесли меня ближе к двери.

   Данная проблема мгновенно решилась, когда вслед за потрёпанным Рэем ввалилась выглядевшая не лучше Твайла. Последним заполз вялый Твикс, и я кинулась к нему на шею, пока парочка опешила в поисках записки.

   — О боже, Твикс! — в конец раскисла я, сжимая друга. Слёзы лились ручьями прямо на его белую рубашку. Хлюпая носом, дрожащим голосом я пыталась объяснить всю тяжкость ситуации, но изо рта вылетали лишь надрывные обрывки фраз, лишённые всякого смысла.

   — Но-но-но, не реви, — парень успокаивающе погладил меня по голове, чего ещё никогда не делал. Раньше Твикс до жути боялся прикосновений и поэтому такой жест с его стороны выглядел, как минимум, странным. — Спасём мы твоего принца, не переживай. Ещё не поздно. Если бы он погиб, ты бы почувствовала себя ужасно: сердце чересчур ускорилось бы, дыхание стало бы прерывистым и хриплым, сознание помутилось бы, а кожа приобрела бы серый оттенок. А ведь, кроме тревоги в тебе нет никаких таких признаков, правда?

   Отстранившись, я кивнула и хлюпнула носом.
   Твикс не стал спрашивать, почему это я измазана вся кровью, а просто вытер её рукавом своей белой рубашки, что в миг по-алела.

   — Ох, ты испачкался.

   — Ничего страшного, — извиняюще улыбнулся он и прислушался. — Слышишь? Кажется, ребята отыскали её, эту записку. Хм, а ведь это ты — та самая горничная, что скинула Рэю смску? Твайла в этот момент молила его о прощении. Она не спала ночью, переживала очень, а утром не вытерпела и отправилась к Рэю. Не знаю уж, зачем, но легче ей от этого точно не стало.

   — Я не знала, что делать, — дрожащим голосом прошептала я. — Ты ведь поможешь? Пожалуйста, я прошу тебя, сделай что-нибудь.

Повернувшись к парочке, я застала их в самом разгаре ссоры. Потом Рэй, взъерошив тёмные волосы, зачитал содержание записки:

«Прости, Рэй.

Знаю, что кроме тебя у меня, собственно, никого и нет, поэтому посвящаю свои последние строки тебе.

В последнее время ты старательно пытался вырвать меня из пучины отвращения и ненависти к себе, и я очень благодарен, правда. Дело даже не в этом. Я устал жить в вечных переживаниях и муках.

Иногда мне казалось, что я влюбился в образы своего воображения и окончательно потерял голову, стал сумасшедшим. Я не знаю, как это объяснить, но я люблю её. И мне неважно, что это лишь избытки моего больного воображения.

Так или иначе, если эта загадочная особа, представившаяся Ди, призрак, то мы воссоединимся с ней. А если нет, то я просто рад, что меня не станет. В конце концов, что меня удерживает?
Я также знаю, что ты не успеешь придти мне на помощь, поэтому облегчу поиски моего тела. Помнишь то потрясающе-красивое место, где мы бывали с тобой однажды? Скалы у побережья. Ищи меня там.
Счастья тебе, прощай».

От отчаяния хотелось кричать, что есть силы. И я закричала.


  Твикс крепко обхватил меня, уткнув лицом себе в грудь, а подбородком прижался к моему затылку.

   — Не-е-ет, — скулила Твайла. — Рэй, сделай хоть что-нибудь!

   — Это ты во всём виновата, ты! — вскрикнул парень от отчаяния. Закрывая побледневшее до состояния мела лицо руками, он чуть не давился от подступающих слёз. Волосы Рэя спутались и вздыбились рваным «ёжиком». — Только ты.

   Моё тело потряхивало, слёзы впитывались в рубашку Твикса, в которую я вцепилась трясущимися пальцами.
Поглядывая на друзей Диего, я, будто наблюдала за действиями со стороны. Хотя в каком-то смысле ангелы всегла наблюдают лишь со стороны.

   — Ш-ш-ш, — успокаивал меня Твикс. Его голос дрожал. — Если с Диего что-то и случится, ты обязательно почувствуешь. И архи мгновенно вернут тебя на небеса, сотрут память, если ты того пожелаешь. Всё будет хорошо.

   Тем временем Рэй выскочил из номера, а вслед за ним и Твайла. О чём они говорили, я не запомнила, перед глазами всё плыло, в ушах звенели лишь мои истерические всхлипы.

   «Какой же я после этого Хранитель? — усмехнулась я. — Горе-ангел.»

   Как мы добрались до утёса, понятия не имею. Лишь, когда я вяло вывалилась из жёлтого автомобиля неизвестной марки, истерика в конец меня одолела.
   В ушах свистел ветер, в лёгкие врывались солёные морские ароматы.
   Чувствовала себя, будто помещённая в аквариум: ничего не видела, не соображала, а перед глазами всё расплывалось.

   Доносились обрывки разговора Рэя и Твайлы, успокаивающие мотивы Твикса, тихая трель птиц с вышек редких зелёных-зелёных деревьев — но всё, будто не по-настоящему, будто во сне. Листва деревьев казалась чересчур яркой и сочной, будто кто-то специально подсвечивал её.

   Ослепляюще-синее небо врезалось в глаза. Казалось, кроме него ничего и не существовало. Сморгнув туман, я изо всех сил вглядывалась в скалистую поверхность, острые выступы и невероятно красивый океан, сливающийся на горизонте с небом.
   Солнце впивалось в спину обжигающими лучами. Не смотря на утреннее время становилось жарче: не спасали ни тень, ни порывистый тихоокеанский ветер.

   На краю утёса метился силуэт человека.

  «Диего».

   На ватных ногах я рванула к нему, не дав парню сделать решающего шага.
   Бежала целую вечность, но когда дотронулась до него, то счастья во мне не было предела.
   Яростно обнимая юношу, я вкладывала в поток мыслей Диего блоки. Он застыл истуканом, видимо совсем позабыв о своих намерениях.
   Слёзы хлынули с новой силой. Как мне хотелось, чтобы Диего увидел меня, почувствовал...

   — Ди, — отдалённо кричал Твикс дрожащим, полным отчаяния голосом.

   Отстранившись, я смахнула ладонями слёзы и утёрла нос. Диего непонимающе глядел в стремительно направляющегося к нему Рэя.

   «Диего, — мысленно восклицала я, — он жив!»

   Неожиданно туман отчаяния слетел.
   В ушах зазвенел вопль Твайлы. Девушка на всей скорости вжалась в Диего и, покружившись в объятиях крепко стоящего на ногах у самого края обрыва парня, сорвалась.
   Её крики эхом продолжали стучать в ушах вместе с оглушительным сердцебиением.
   Подбежав, Рэй схватил Диего за руку и потащил прочь со склона.

   Когда Твикс подбежал, было уже поздно: за девушкой в пенящихся волнах расходились далёкие круги.
   И он спрыгнул. Спрыгнул следом за своей подопечной. А на его лице так и застыло выражение полного отчаяния и нестерпимой боли.
   Хоть Твайла и оказалась всего лишь несчастной стервой, Твикс привязался к ней также, как я к Диего.

   Из глотки вырывались вопли боли до тех пор, пока два шокированных лица друзей не обернулись в мою сторону.

   Оба парня смотрели только на меня, заливающуюся слезами и задыхающуюся от горя.

   «Твикс жив. — повторяла я. — Он вернётся на небеса, а я останусь здесь. Ничего страшного не случилось. Главное Диего жив. Жив. Он жив!»

   — Нет! Нет! Нет! — кричал Рэй, попятившись и споткнувшись о камень. — Не убивай меня! Прости, Твайла, я не успел...

   И парень просто хлопнулся в обморок.

   Долгое время я смотрела в глаза Диего, а он в мои.
   Архи даровали мне видимость. Возможность жить с людьми на равных. Они услышали мои молитвы и после всего случившегося, я была неимоверно счастлива.

   Спустя бесконечные доли секунд, мы сорвались и утонули в объятиях друг друга.

   — Ди, — прошептал он, отстранившись и нежно поцеловав мои обкусанные губы. — Ты настоящая. Я знал.

Обхватив пальцами его лицо, я тихо прошептала:
   — Я всегда рядом, я люблю тебя.

   Впервые за всё время его лицо расцвело лучами счастья. Он наклонился и поцеловал меня ещё раз.
   — И я тебя люблю.