Надежда 48 глава

     Мария, не ожидавшая такого предложения, застыла на месте и с надеждой в глазах посмотрела на Анну.
     - Думаешь это возможно? Ведь мы с Тимофеем уже не молодые, думаешь нам позволят усыновить ребёночка? - спросила Мария.
     - Ну вы ещё совсем и не старые. Конечно позволят. Надо только обратиться куда следует. Вы оба работаете, квартира у вас собственная, зарплата опять - таки... не плохая. Так что, я думаю, попытаться можно. А вдруг? - ответила Анна.
     У Марии загорелись глаза, встав с дивана, она начала ходить по комнате, потирая виски.
     - Я сейчас плохо соображаю, Анна... Но если то, что ты говоришь, правда и нам дадут малыша... Господи! Неужели это возможно? - воздев глаза к небу, проговорила Мария.
     Анна подошла к ней и обняв, прижала к себе.
     - Конечно возможно, дорогая. Для начала, ты должна отдохнуть. Отойти немного, ты устала, вымоталась за эти нелёгкие дни. Пусть пару дней пройдёт, потом и сходишь в детский дом. Хочешь, я с тобой пойду? - предложила Анна, отпуская Марию из своих объятий.
     Мария как-то странно посмотрела на Анну, её глаза горели живым огоньком и она радостно сказала:
     - Анна! Ты чудо! Спасибо тебе, родная. Я правда думала об этом пару лет назад, но боялась начать это дело. Теперь, когда Василька со мной рядом нет, я попытаюсь, да, я пройду все инстанции, но добьюсь, чтобы мне позволили усыновить ребёнка, - возбуждённо сказала Мария.
     - И правильно. Появится стимул в жизни. Ты только скажи, я с тобой схожу, - ответила Анна.
     Но посмотрев на неё, Мария покачала головой.
     - Анна, ты иди, дорогая. Мне бы одной остаться, подумать. Осознать. Ты иди и спасибо тебе за всё, - сказала она, провожая Анну до дверей.
     Анна в недоумении, ушла.
     Приехав на вокзал, Иван подошёл к кассе. Хотел купить билет до Москвы, но машинально сказал, что ему нужен билет до Ташкента.
     - Хорошо, что я стащил Ташкентский адрес. Не то ехал бы сейчас на деревню к дедушке, - подумал Иван, покупая билет до Ташкента.
     Ни Мария, ни Анна даже представить себе не могли, что Иван поедет в Ташкент. Да он и сам не осознавал, что делает, просто очень хотел увидеть Дусю. Деньги у него были, ещё и Тимофей ему дал на дорогу и на первое время, так что ничего не препятствовало ему поехать к ней. А учёба... ничего, неделю подождёт, хотя Иван понимал, за неделю он не управится. Но об этом он пока не думал.
     Дорога заняла несколько дней. Пару раз пришлось поесть в вагоне ресторане, но надо было экономить деньги, поэтому парень выходил на коротких станциях и покупал в буфетах себе съестное. В Ташкенте он никогда не был, но это было неважно, главное, Дуся здесь и увидев, что он ради неё приехал в Ташкент, она сразу поймёт, как он любит её и конечно сдастся. На такси, по адресу, который парень показал шофёру, Иван доехал до дома Саломат хола и Кодиржон акя. Расплатившись за проезд, Иван стоял перед деревянной калиткой старого дома. Встав на цыпочки, он заглянул во двор через низкий, глиняный дувал. Там, на топчане, парень увидел пожилых людей, мужчину с деревяшкой вместо одной ноги и пожилую женщину, с белым платком на голове, который не завязывая, она просто накинула на голову, заткнув края платка за уши. Несмотря на декабрь, погода стояла на удивление очень тёплая, сложив своё тёплое пальто, Иван держал его в руках. Иван снял даже шерстяной свитер, оставшись в одной фланелевой рубашке. Он постучался в калитку и не дождавшись, пока ему ответят, зашёл во двор и подошёл к топчану, где сидели Саломат хола и Кодиржон акя. Они с удивлением посмотрели на молодого человека.
     - Здравствуйте. Я приехал из Ленинграда, я сын Марии. Сводный брат Дуси, - объяснял Иван пожилым людям.
     Услышав, что приехал брат их Дуси, Кодиржон акя, с трудом поднявшись, подал Ивану руку для рукопожатия.
     - Добро пожаловать, уважаемый. Дуся у тёти Мехринисо, сейчас невестку за ней пошлём, Вы садитесь, дорогим гостем будете, - жестом приглашая сесть, с улыбкой сказал сказал Кодиржон акя.
     - Мархамат! Дочка! Неси гостю сладости и поесть, он с дороги. Лепёшки сначала неси и горячий чай завари, - говорила Саломат хола невестке Мархамат, выскочившей на зов из дома.
     Девушка молча пошла исполнять слова свекрови. В казане, на мангале, кипела мастава, оставалось только положить рис, что Мархамат и сделала. Ловко и быстро, девушка собрала на стол. Поставив на поднос сладости и сухофрукты, вынесла из погреба кислое молоко и сушёный базилик. Это нужно было для маставы. Всё поставив на стол, девушка налила в косушки суп и подала сначала свёкру, потом Ивану и напоследок Саломат хола.
     - Себе тоже налей, дочка, пока дети спят, поешь, потом сходишь к аммажон и позовешь Дусю. К ней брат из Ленинграда приехал, - сказала Саломат хола.
     - Как наша Анна поживает? Мама Ваша как? Такое горе.... нам Дусенька сказала. Ай-яй-яй... такой молоденькой и умер. Бедная Мария! Как же она переносит такое  горе? А что же случилось, сынок? Почему Ваш брат, такой молодой, погиб? - покачивая головой, с сожалением говорила Саломат хола.
     - На стажировке... несчастный случай, он на самолёте разбился,  - с трудом отвечал Иван, понимая, что Дуся не сказала им, что Василь покончил собой.
     - АллА, АллА! Пусть Аллах дарует вам всем терпения и силы выдержать такую тяжелую утрату, - сказала Саломат хола, вытирая краем платка набежавшую слезу.
     - Спасибо Вам, - ответил Иван, с аппетитом кушая маставу, положив в неё ложку домашнего, густого кислого молока и размельченный сухой базилик.
     - Очень вкусно. Мы тоже делаем рисовый суп, но так вкусно, как у Вас не получается. А лепёшки... просто слов нет. Спасибо, - проговорил Иван.
     Он был голоден, поэтому согласился на добавку, когда Саломат хола предложила ему налить ещё косушку.
     - Уж очень вкусно... - смущаясь и оправдываясь, сказал Иван.
     - На здоровье, ешьте. У нас потому вкуснее получается, что мы пережариваем мясо с луком и добавляем специи. Да и мясо, и вода у нас другие, - улыбаясь, ответила пожилая женщина.
     Дуся пришла под вечер, она была в сопровождении Махринисо, которая привела и своих детей к дедушке с бабушкой. Мархамат уже сказала Дусе, что из Ленинграда приехал брат. Кроме Ивана, больше некому было приехать. Не приедет же Коленька, в самом деле. Дуся довольно-таки сухо поздоровалась с Иваном, что не могли не заметить Мехринисо и Саломат хола. Они переглянулись, но промолчали. Следом за ними пришли с работы и Собиржон с Бекметом. Дом наполнился голосами и смехом. В этом доме чувствовалось спокойствие и доброта. Все сидели за хантахтой, пили чай и разговаривали. Иван с удивлением слушал, как Дуся разговаривает с домочадцами на чистом узбекском языке. С уст Дуси, национальная речь звучала особенно красиво. Иван смотрел на девушку и улыбался. Его переполняли нежные чувства и сердце сжималось от какой-то грусти и тоски.
     - Вот она сидит, совсем рядом, а я и обнять её не могу. А так хочется прижать её, такую хрупкую и нежную, но такую сильную и упёртую, к своей груди, покрыть поцелуями её пухлые губки и нежную шейку... но, это невозможно. Надеюсь, пока невозможно. Я своей любовью растоплю её сердечко, - думал Иван, глядя, как Дуся так просто болтает с этими людьми, которые, кажется, Дусе ближе, чем кто-либо другой. Наедине с ней, Ивану удалось остаться лишь поздним вечером.
     - Ты зачем приехал? Кто тебя звал, Иван? - раздражённо спросила его Дуся.
     - Прошу тебя, не смотри на меня так строго, я должен был тебя увидеть, иначе не смог поступить, - ответил Иван, у которого было желание обнять Дусю, но он даже дотронуться до неё боялся.
     - Василька... его похоронили? - глухо спросила Дуся.
     - Да, мы с матерью привезли его из Калуги в Ленинград и похоронили. Я не смог усидеть на месте, мне необходимо было увидеть тебя, - повторил Иван.
     - Увидел? Сегодня уже поздно, завтра уезжай, прошу тебя. Мне Василька с головой хватит. Не хочу больше такой боли, - сказала Дуся.
     - Давай уедем вместе. Ну что тебе здесь делать? Я всё понимаю, здесь и погода хорошая, и еда, и даже вода вкусная. Но надо же возвращаться, у тебя учёба, - с надеждой, что Дуся согласится, сказал Иван.
     - Причём тут вода и еда? Здесь родные мне люди, это ты понимаешь? - гневно сверкнув глазами, ответила Дуся.
     - Прости... конечно. Просто и еда здесь очень вкусная. Вроде простой рисовый суп, забыл название... - осёкся Иван.
     - Мастава называется, - наконец улыбнувшись, ответила Дуся.
     - Да, точно, мастава. Ну очень вкусно, - нарочито облизываясь, ответил Иван.
     - Ладно, Иван. Тебе постелили в комнате Бекмета, переночуешь, утром поговорим. Иди, зайдёшь в дом и сразу направо, вторая дверь. Только тише, все уже спят, - сказала Дуся.
     Иван с грустью посмотрел на неё и послушно зашёл в дом.