Лестница в прошлое

Каждый шаг на ступенях лестницы, петлявшей наверх в затуманенную ввысь, давался ему с надрывом.
Костыль с набалдашником в форме змеи предательски дрогнул уже на пятидесятой ступени. Все проклятый артрит.
Старость- это самое страшное испытание в жизни.
Один неуверенный шаг и полет в неизвестность. Так он думал о смерти.
Старик не рисовал себе картины смердящего ада, вереницы грешников, запаха затхлых тел. Не видел старик и белого туннеля, позволившего бы ему прошмыгнуть в рай. Белые облака, зеленые луга, снизошедшая благодать. Отрицание этих простых как мир истин, заставляло с силой сжимать набалдашник трости, вдыхать как сумасшедшего воздух из ингалятора, ставить напоминание на часы: лекарство, пилюли, настойки- чтобы продлить эту вереницу одинаково сменяющихся дней...Чтобы встретить еще один рассвет, чтобы проводить очередной закат. Листки календаря, убывающие с каждым днем…жизнь, утекающая между пальцев...
254 ступени…От альфа до омега всего 254 ступени.
Это своего рода тест - а сможешь ли ты старик?
Сможет ли твоя вывихнутая, ноющая нога?
Сможет ли твое сморщенное как гнилое яблоко тело?
Смогут ли твои прокуренные туберкулезные легкие?
Мелькнула запоздалая мысль, что это самоубийство. Столько каменных вечных ступеней.
Но здоровая правая нога уверено ставила ступню, а левая дрожала и скользила вниз, моля о сострадании.
Мысли путались…
Прошлое как одно огромное полотно рисовало мгновения сорокалетней давности, мазки тридцатилетних испытаний, размахи кисти вчерашних дней.
Старик остановился. Достал платок, протер лоб и виски.
День был прохладный. Пиджак не спасал от пронизывающего ветра.
Ветер скользил под рубашку, старика бил озноб.
Пот был вызван не жарой, а неимоверной усталостью. Сто пятой ступенью, бесконечным восхождением, странным обетом, не осознанным разумом до конца, неким позывом, старой обидой…причиненной любимому человеку.
Дыхание сбилось, оно с трудом выискивало себе дорогу через почерневшие легкие, заложенные бронхи, воспоминание и былую боль.
Старик, тяжело дыша, думал, что человек самое странное существо на земле.
Разве в тридцать, сорок, даже в пятьдесят он ценил дарованное Богом сокровище- собственную жизнь?
Он беспощадно брал все от будней, сетуя на выступившую седину, на уродовавшие лицо морщины.
Взгляд упал на безымянный палец.
Потемневшее кольцо…вечное свидетельство об упущенных возможностях, о совершенных ошибках.
И ведь нет ничего проще, как снять кольцо и зашвырнуть его в открывшуюся бездну.
Старик нутром чувствовал, что это не спасет от воспоминаний. Кольцо выжгло свой след в душе - а она была единственным, что осталось в его жизни.
Дыхание выровнялось, заплетающиеся ноги вновь вели наверх.
- Чертов марафон…
254 ступени, напомнил старик.
- Вам требуется помощь?
Она была похоже на «Весну» Боттичелли. Юное легкое создание. Маленький ангел с мягкой улыбкой и добрыми глазами.
Замерла как изваяние, ждет ответа.
Искренне предлагает помощь, что так редко в век беснующейся суеты, в стремлении окунуться в вечность и прожить отпущенный срок в одно мгновение.
Халифы на час.
Одна часть сознания хотела ответить да. Почувствовать тепло девичьих рук, опереться на молодость как на костыль, который не выпустишь из рук.
«Ты дал обет старик!» Внутренний голос оставался могуч как в молодости.
Старик замер, запрокинул голову. Девушка воздушной походкой поднималась по лестнице. Каждый шаг за секунду. Юная газель.
Старик тяжело вздохнул, скользнул взглядом уставших глаз от покалеченной ноги к рукам. Артрит, расширение век. А когда-то вот эти самые пальцы гнули железный прут на спор. Теперь, дрожа, они держали костыль, страшась его отпустить.
Чистое небо- таким оно было в мае сорок пятого в Берлине.
Ведь тогда они и познакомились!
Давно, как же давно это было. Память играла с ним в старую как мир игру.
Он стал забывать…
Забывать прошлое, да и настоящее ускользало сквозь пальцы. Долгие часы бессонницы с пустым сознанием. С витавшими в воздухе мыслями, которые просачивались сквозь дверные щели и оконные рамы. Мысли и порывы буйного прошлого прятались, выскакивали неожиданно из-за угла, ставили в недоумение, заставляли долгими минутами стоять, разинув рот, с бороздой слюны, стекающей по подбородку.
Лето 1970года. Он искренне оплакивал жену, тосковал по ней.
Лето 1970 года- ссора с сыном. Нет, не простил он старику, не простил причиненных матери обид и разочарований.
Старик вздохнул.
Вся жизнь у него прошла вскользь: не мог он любить, как следует, не мог быть верным, как требовал к себе, не мог сохранить дружбу и любовь.
Все растерял, всех настроил против себя.
Один внук остался. Да и у того своя жизнь.
Поделом тебе старик!
Чего цепляешься за жизнь? Разве земля хочет, чтобы ты ступал по ней? Кому ты нужен?
Старый самовлюбленный болван.
Смерти боишься…страшишься.
Твердишь, что не веришь в ад и небытие, но дрожащей рукой достаешь ингалятор- спешно вдыхаешь жизнь судорожными глотками.
Чего ты в жизни достиг, чего добился?
Трехкомнатная квартира в центре Москвы.
Сто квадратных метров одиночества.
213 ступень…
Да, чертовы ступени, кажется, смеются над ним.
Но ничего- впервые в жизни он сдержит обещание.
Дойдет до конца этого извилистого пути.
Интересно дорога в ад, тоже вымощена каменными ступенями, помимо благих намерений?
249 ступень.
Его поразила ее улыбка. Чистая и наивная. И если бы не награды и медали, обычная девчонка из их села. Безмятежная и легкая как ветер. А сердце дрогнуло! Ненадолго, надо признать. Но дрогнуло в первый и в последний раз в жизни. Другие не в счет. Они приходили и уходили. Входили в жизнь и вылетали со скоростью реактивных самолетов.
253 ступень.
Странный хрип.
Если бы жизнь дала еще один шанс начать все сначала, с опыта сегодняшнего дня. Нет, последних десятилетий. Вот он 1945…первая встреча, чистый лист. Мудрость будущего…Нет, он опять бы все испоганил. Все измарал и уничтожил.  Натура у него такая. Гнилая душонка…
254 ступень.
Он сдержал обещание! Впервые в жизни он что-то довел до конца.
Одиночество нахлынуло новой волной. Не с кем было разделить свою радость. Это на боль и страдание люди слетаются как мухи на помои. А чужое счастье, это «простите мне надо спешить».
Скамья на пронзительном ветру...
Старик отложил посох в сторону. Присел, тяжело дыша. Достал ингалятор. Подался вперед. Мутные глаза уставились вперед.
Что это было- видение, ответ на молитвы, галлюцинации, бред воспаленного сознания?
Рука с ингалятором дрогнула, аппарат покатился по земле.
Белокурая девушка подбежала к скамье, подхватила ингалятор.
Ее белокурые волосы развивались на ветру. Они походили на огоньки пламени в багровом закате, осветившем точенную стройную фигуру.
- Вы уронили.
Слова девушки замерли на губах.
Старик был мертв...
Остекленевшие глаза уткнулись в темные грозовые багровые облака.
Молодой человек преодолел последние ступени.
Дед не дождался его. А ведь он сказал всего один звонок, который растянулся на полчаса. Затем поиски деда по гостинице. И, наконец, странное желание деда подняться по каменным ступеням. С его то артритом, отдышкой…
- Дед… - позвал молодой человек.
Девушка положила ингалятор на скамью, сочувственно всхлипнула.
- Мне очень жаль, он мертв…Наверно, сердце не выдержало.

1 ступень…1945год.
Смеющаяся молодая девушка бежала вверх. Короткие волосы топорщились на сильном ветру.  Девушка тянула руки вниз к возлюбленному.
- Ну, давай, Дмитрий. Иди наверх, всего 254 ступени…
Мужчина отрицательно мотнул головой.
- В следующий раз…Если хочешь, поднимайся, я подожду тебя…
Он курил папиросу за папиросой, пока она бегом поднималась по каменным ступеням. Она исчезала на глазах, белый туман заволок ее маленькую фигуру. Девушка слилась с природой, превратившись в белоснежное облако.