Куда девается тесто

Утро в субботу начинается тишиной и робкими лучами солнца сквозь задернутые шторы. Дом еще находится во власти дремы. Все спят.
     Тихонько иду в другую комнату почитать книгу и насладиться молчанием дома.
     Недолго.
     Прибегает дочка, таща за собой по полу оранжевый и нежный плед. Залезает ко мне на руки, накрывая и себя, и меня.
     Читать не получилось.
     Посопела, посопела под пледом, потом промурлыкала:
- Хочу тоненьких блинчиков…
- Может сырничков?
- Нееее! Давай будем делать тесто и жарить тооонееенькие блинчики! А потом мы их с клубничным вареньем съедим!
     И еще не дождавшись ответа бежит в ванную, за своей розовой подставкой для ног, которую она использует вместо маленького стульчика. Беру подставку, ставлю на кухонный стол, раздвигая вечно мешающие, намытые с вечера, кастрюли и банки. Вика тянет свои ручки ко мне и подхватив ее под мышки поднимаю на волшебный кухонный трон, где она сразу начинает командовать:
- Так! Принеси глубокую тарелку! Еще муку и яйца! Сейчас я буду готовить!
     Исполняю ее приказание. Достаю тарелку и разбиваю в нее три яйца. Соль и сахар добавляет Вика. Сыпнет на яркие оранжевые желтки соли, поднимет голову:
- Еще!?
- Достаточно!
- А сахару сколько сыпать?!
- Сыпь, а я скажу, когда хватит.
     Вика, зажав между ступнями сахарницу в виде рыжего кота, высунув от удовольствия язык, начинает сыпать ложкой сахар:
- Раз! Два! Три! Хватит!?
- Ну еще две и достаточно!
     Уж что, что, а сахар она с детства любит пересыпать с места на место.
     Достаю венчик для сбивания теста и начинаю взбивать яйца. Но Вика сразу вырывает его из рук и пыхтя, и стараясь пробует повторить.
- Ну вот, я сделала, теперь можешь и ты немного попробовать, посбивать.
     Взбиваю. Беру муку, но сыпать берется дочка. Мне не доверяет. Насыпает сама. Потом добавляет молока и начинает перемешивать. Обсыпав мукой стол и ноги передает мне венчик:
- Ну, что все я, да я! Тебе же тоже хочется?! Возьми, помешай, а я потом еще тебе помогу.
     Когда тесто готово, берет венчик, делает им несколько кругов в тарелке, вытирает лоб и командует:
- А ты что это сковородку не поставил на огонь?! Я уже почти закончила, а сковорода холодная!
     Зажигаю газ, ставлю сковороду, а она командует дальше:
- Ты еще масла налей, а то блинчики будут приставать! Давай я сама!
     Льет масло. В ожидании, когда можно будет жарить, смотрит в окно.
- Смотри, смотри! Собачка побежала! А куда люди так рано идут? А мы сегодня пойдем на море гулять? Там будут волны? Мы по песочку побегаем?! Смотри у тебя уже сковорода дымится, а ты все по сторонам смотришь! Эх папа-папа!
     Наливаю тесто на сердитую сковороду и ставлю жарить.
- Ты мне колени прикрой полотенцем, а то масло брызнет и мне будет больно. А еще ноги у девушек должны быть красивыми. Прикрой!
     Накрываю ее колени полотенцем и начинаю петь. Одну песню. Другую. Вика подпевает. А потом неожиданно прерывает:
- А мы для чего поем?
- Как для чего?! – удивляюсь я, - моя мама всегда пела, когда блины жарила, и бабушка моя. Когда работаешь с мукой нужно всегда петь.
- Это чтобы вкуснее было, да?!
- Конечно! Это такой волшебный секрет вкусных блинов.
- Ну давай, пой и жарь!
     Первый блин смазывается сливочным маслом, второй, третий. Вика облизывается хитро улыбаясь:
- Пап! А куда девается тесто?
     Останавливаюсь и думаю…
     А действительно!
     Куда!?