Странная старуха. 1 часть

                1.

Эта старуха была прямой и высокой, с чистым белым продолговатым лицом, прямым правильным носом, ярко-синими глазами, пронизывающими насквозь, с изогнутыми решительной дугой крылатыми бровями, со строго очерченным рисунком рта, с русыми поседевшими волосами и с особенной внутренней непонятной магнетичной силой – всё это невольно притягивало взоры любого, кто смотрел на её. Никто не знал, как её зовут, к ней обращались по-простому: мать. Она всегда появлялась внезапно, и, как правило, это были такие моменты, когда возникали раздоры, недоразумения между односелянами, сородичами. А еще про неё говорили, что она может заговорить любую болезнь и даже вызвать солнце в пасмурную погоду.


Никто не знал, откуда и почему она появилась здесь, но все знали, что она из чужих краёв.


Андрейка смущался её, но всё его существо тянулось к этой загадочной старой женщине. Он представлял её то сильной, мудрой птицей, то стройной берёзой, то залитой солнцем скалой, о которую разбиваются волны любой силы и против которой бессильны неистовые ураганы. Ему казалось, что в ней скрывалась целая неизвестная страна – с городами, лесами, озёрами, с множеством людей, зверей и птиц. Иногда лучик солнца того мира выглядывал изнутри и тут же прятался – так виделось мальчику.

Жила старуха на отшибе селения, домишко её, небольшой и невзрачный, прятался в нижней кроне дубов, осин, берёз, как в просторной и уютной шапке-куполе. Она никогда не участвовала в общих празднествах, посиделках. Ни с кем не дружила и ни к кому не ходила в гости, никого не выделяла. Андрейка, порой прогуливаясь по окрестностям, невольно подходил близко к её избушке и из-за кустов шиповника и листьев папоротника вглядывался в маленькие глазницы старухиного дома, который, как казалось мальчику, манил его, чтобы поведать некую очень интересную тайну.


Однажды, неизвестно откуда, к её избушке пришли такие же высокие стройные, как она сама, старцы – в длинных белых одеждах-рубахах. Они вошли в её жилище, вынесли большой длинный свёрток – что-то замотанное в многометровое белёное полотно – и понесли его в лес. Сердце мальчика застучало колоколом. Его посетила тревожная догадка, что старуха умерла. Осторожно, мелкими перебежками, прикрываясь кустами, Андрейка следовал за загадочной процессией. Старцы принесли белый куль к заранее кем-то выкопанной яме. Положили туда свой свёрток. Каждый бросил горсть земли. И еще, и еще, и еще. Так руками и засыпали всю яму.

День был солнечный, ясный. Щебетали птицы. Ни на одном лице не было слез, наоборот, лица старцев светились и лучились. Самый старший – высокий, красивый, благообразный, но строгий на вид – что-то проговорил над местом погребения. Все одновременно сделали незнакомый для мальчика обереговый знак руками – свели ладони перед лбом, потом развели их плавно в стороны и вниз, свели вновь на уровне солнечного сплетения и вновь развели по сторонам вниз, затем необычная процессия пошла прочь. Причем, в буквальном смысле: каждый человек пошёл в свою сторону.


Андрейка был так возбуждён и взволнован погребением старой женщины, чей образ давно непонятно волновал и притягивал его, что не мог ни есть, ни спать весь оставшийся день, и, когда весь дом с домочадцами уже давно погрузился в сладкие сновидения, мальчик не мог сомкнуть глаз. Перед взором стойко держался образ старухи и процесс проводов её в последний путь. Андрейка вглядывался в пожилое лицо. Оно было по-особому добрым, как у его бабушки. Не отличалось оно следами грандиозной красоты, хотя и было величавым. Ни разу в своей жизни не заговорила она с ним. Лишь однажды взгляд её пронзительных синих глаз влился в его глаза, и будто острый световой кинжал вонзился в самое сердце, в самую его суть, и разлился там озером из света, силы и необыкновенной ласковости.


Это было в тот день, когда, играя на улице, несколько мальчиков вдруг ни с того, ни с сего повздорили, кому первому водить в игре. Один из них, обуянный негодованием, начал серьезно задирать товарища, нападая на того с кулаками. Товарищ тут же ответил тем же самым образом. Стайка мальчишек сгрудилась вокруг дерущихся. Некоторые стали подзадоривать и подливать масла в огонь. Страсти накалились. Оба возбужденных, взъерошенных отрока кидались, словно два петуха, друг на друга. В воздухе витали раздор и мальчишеская злость.
Вдруг в центре дерущихся, вернее, над ними, в воздухе, Андрейка увидел чёрный шар, который дрожал над забияками, и раздувался тем более, чем больше накалялась обстановка. Шар образовал что-то наподобие круглого купола и уже навис над всеми детьми. Похоже, никто из ребят не видел это странное существо. То, что оно было живое, Андрейка не сомневался, потому что оно дышало, пульсировало и выкидывало маленькие черные всполошки. Сначала мальчик растерялся, хотя вовсе не испугался. Взор его вдруг перекинулся на стоявшую поодаль старуху, взявшуюся будто из ниоткуда. И как только он её увидел, как только она пронзила его насквозь своим взглядом, решение вмиг созрело в его юной голове. Он резко запрыгнул в эпицентр драки, пока драчуны на миг разъединились, стал быстро-быстро вращаться вокруг своей оси по часовой стрелке, при этом закрыв глаза и представив себя белым ярким столбом света и крича громко, как только мог «Ааааааааааааа!!!»

Вся компания оторопела, будто зачарованная, замерла в том положении, в каком каждый из ребят оказался в тот момент. Когда напряжение пространства спало, а мальчики, шокированные выходкой Андрейки, напрочь забыли о ссоре, тот остановился и упал на землю. Мальчики испугались, что товарищ умер. Но через несколько секунд их друг поднял голову, чтобы посмотреть – здесь ли чёрное облако. Облако исчезло. Ослабленный, но в бодром расположении духа, Андрейка поднялся с помощью ребят, отряхнулся, и игра мирно продолжилась.

Именно с этого дня образ старухи стал так притягателен для Андрейки. И мальчик стал спрашивать у своих старших родичей – бабушек и дедушек – о ней. Но те то ли ничего не знали, то ли не хотели говорить. Только одна бабушка потом шепнула ему, что в молодости с этой загадочной старухой случилось что-то глубоко несчастливое, какая-то трагедия, и теперь она живёт в одиночестве, чуждаясь всех. И еще сказала: что она не из местных, пришлая откуда-то очень издалека.



За окошком стала заниматься заря. Андрейка встал, плеснул воды себе в лицо из бочонка, стоявшего во дворе, и быстро пошёл на окраину селения, к дому старухи. Когда он был на расстоянии нескольких шагов от притягивающего его ум и сердце жилища, ему показалось, что в окне мелькнул некто в белой одежде. Этот человек даже приостановился на миг, посмотрел в окно и вмиг исчез с поля видимости.

Отважный мальчик смело зашёл в низкорослый домишко – он был полон решимости посмотреть, как жила загадочная землячка, и почувствовать ту атмосферу, тот дух, в котором она пребывала много лет.


Низкий свод дверного проема удивил его: старуха должна была нагибаться, чтобы войти в своё жилище. Затвора на двери не было. Она была сколочена из старых крепких дубовых досок. Открывалась без скрипа. Горница была очень небольшой. Запах трав, аромат их пропитал всё здесь – каждую доску, каждый предмет и сам воздух. Травы висели под потолком – рядком букетиков, головками вниз. Небольшая печь, маленький стол, лавка с постелью – вот и вся обстановка комнаты. Никакой одежды, никаких вещей, кроме небольшого количества посуды для приготовления и приема пиши, в доме не оказалось. В углу, возле двери, прислонившись к стене, стоял одинокий пощипанный временем веник. Горница оказалась совершенно пустой. Ничего необычного, тем более, загадочного здесь не было. Но между тем, что-то особенное витало, что-то необычное наполняло всю атмосферу.


Мальчик сел на топчан, где спала старуха. И сразу же с ним стало происходить что-то странное: его вдруг слегка закачало, будто по кругу, глаза сладко закрылись, изнутри, откуда-то из груди, стала подниматься сладкая блаженная истома. Голова закружилась, и какая-то невидимая струна мелко завибрировала и запела в воздухе. Стало необыкновенно хорошо, тепло, светло. Захотелось улыбаться, радоваться всему вокруг и всем дарить подарки, хотя здесь никого не было.

Андрейка почувствовал, что его неуклонно, но очень сладко и ласково, потянуло в сон. Ему было очень приятно уснуть в таком блаженном состоянии. Он закрыл глаза и упал на постель, подтянул на топчан ноги, слегка в истоме согнул их и тут же уснул.


И сразу увидел, как старуха подошла к топчану, непривычно для Андрейки улыбаясь – лицо её стало очень привлекательным, красивым и моложе не пару десятков лет. Она присела рядом с Андрейкой, положила ему руку на голову, погладила, ласково улыбаясь. Даже мама и бабушка никогда так тепло, сердечно и особенно не гладили его голову.
Старуха удивительно красивым – мелодичным, ласковым, певучим, звучным, но тихим – голосом, вдруг произнесла: «Поспи, Андрюшенька. Ты наволновался сегодня, да и ночью не спал. Тебе нужно хорошо выспаться, прежде чем мы с тобой пойдём домой.»
Она улыбнулась и положила руку ему на плечо.
«А куда это – домой?» - спросил мальчик.
«Домой – туда, откуда мы родом, где нас все любят и ждут».

И тут всё закрутилось-завертелось перед глазами. Дальше он ничего не помнил. А когда проснулся, солнце стояло в зените. Настроение было радостным, наполненным. Он почувствовал себя на удивление сильным и взрослым. Будто он был не он.

В избушке ничего не изменилось, только солнечное освещение, как казалось ему, делало это скромное жилище сказочным домиком солнца. Теперь, виделось ему, именно здесь пряталось что-то чудесное, все тайны мира, всё, что когда-то было или будет на земле.


Андрейка встал, потянулся, сладко зевнул и вышел из домика. Ветви дубов и берез шептали ему добрые слова, птицы пели ласковые, приветливые песни, ветерок легко обнимал и шептал в уши: «Всё хорошооооо…» Жизнь, и правда, показалась ему прекрасной. Вот сейчас он пойдет домой, бабушка, наверняка, напекла блинов, натопила молока. Он всё это отведает. Поможет бабушке с работой на огороде. Потом поможет отцу с покосом. Потом искупается в прохладной речке, поиграет с ребятами на улице. А вечером дед расскажет ему одну из своих бесчисленных сказок о том, что было когда-то. Ночью светлячки звёзд будут сладко и волшебно дрожать на черном полотне неба, а в колодце он зачерпнёт несколько шаловливых болтушек-звёздочек и выпьет их вместе с водой. Ночью, во время сна, звездочки будут смеяться и шалить внутри него, волновать загадочными волшебными снами. Матушка поправит одеяло, погладит по голове, а он будет улыбаться всю ночь.



                2.

Именно так всё и было в этот день. И Андрейка поразился своему предвидению.

А ночью, как только сон незаметно втёк в его тело, началось ещё большее чудо. Старуха сразу же возникла возле его постели, ласково улыбнулась, дотронулась до его плеча и мягко произнесла: «Пойдём, Андрюшенька». Мальчик улыбнулся в ответ – его душа пела и сияла. Он поднялся, глядя на ночную гостью. Старуха, совершенно особенно и непривычно выглядевшая ночью при свете полной Луны, подала ему свою ладонь. Всё так же зачарованно улыбаясь и удивляясь происходящему, Андрейка протянул ей свою ладонь. Когда их ладони встретились, что-то просияло и внутри, и снаружи. От соприкосновения ладоней будто началось ещё большее волшебство. Впереди, там, где была стена их дома, будто разверзлось огромное окно, вернее, стена вовсе исчезла, и в проёме, далеко вперёд, под ногами, расстелился широкий с узкими перилами прочный подвесной мост. Он вёл в ярко освещённую луной ночь – вдаль, где зачаровывающе, маняще, необыкновенно волнительно играли переливами цветные огни какого-то неведомого града. Эти огни звали, притягивали: немедленно, сейчас же идите сюда!

Окрашенные волшебной цвето-свето палитрой ночи и неведомого града, Старуха и очарованный, сияющий, почти парящий мальчик, не спеша, за руку, ступили на этот мост и направились навстречу манящей Андрейку неизвестности.

Они шли не быстро и не медленно. И чудесные метаморфозы происходили по пути. Мальчик периодически смотрел на свою спутницу: её облик менялся с каждым шагом. Вот её волосы, заплетённые в упругую толстую длинную и обвитую вокруг головы косу, тихонечко, постепенно распустились по плечам, изменили свой цвет с белого на русый и стали очень красиво развеваться за спиной. Вот лицо её, с сияющими и отражающими огни глазами, расправило крупные и мелкие морщинки. Ладонь перестала быть шероховатой и сухой – кожа на ней превратилась в гладкую, шелковистую, нежную. Совершенно простое, прямое, полотняное платье её обрело замысловатый фасон со складками, манжетами, вставной горловиной. На шее появились украшения с обереговыми символами. Прежде сухопарое тело её налилось молодыми соками, обрело упругость, свежую силу и красоту, задор.

Одновременно со всеми этим превращениями в спутнице, Андрей ясно ощущал, что и с ним происходят удивительные изменения. Он с каждым шагом, будто росток, вытягивался: подрастали его руки, ноги, шея, туловище, лицо. Они наливались молодецкой силой, статью. Волосы тоже подросли до плеч и развивались при ходьбе за спиной. Лицо покрылось молодой растительностью. Одежда преобразовалась в белую свободную рубаху с украшенным вышивкой с замысловатым оберегом воротом. Поверх рубахи – полотняная белая безрукавка с символом Солнца посередине груди, подпоясанная кожаным ремешком, сплетённым из множества мелких шнурков. Белые полотняные брюки заправлены в короткие лёгкие мягкие кожаные бежевые сапоги.
В конечном итоге, он превратился в великолепно сложенного, высокого, статного, сильного, красивого молодого человека, а его загадочная спутница – под стать ему – в высокую, красивую, стройную, очаровательную, сильную девушку.

Они продолжали зачарованно идти по подвесному мосту, ощущая возрастающую благодать внутри себя и вокруг, улыбаясь друг другу – счастливо и радостно. Андрейка чувствовал себя этим молодцем – будто сидел внутри, и мальчику было очень естественно, необыкновенно радостно от ощущения силы, молодости, переполняющих высоких чувств и эмоций. Он понимал всей своей сутью, что эти двое очень сильно любят друг друга.


И вот, пройдя весь мост, находясь на его противоположном конце, Андрейка увидел расстилающийся вдалеке, в долине, необыкновенно выстроенный, весь в огнях, город. Улицы города были заложены неведомым Андрейке образом: будто чудной, замысловатый узор на огромной тарелке – с большими и малыми переплетениями, с завивающимися в спирали соцветиями, с множественными площадками и площадями, где горели разноцветные огни. Вид города вызывал не просто неохватную радость и благоговение, он повергал в полётный широкий экстатический всплеск высших чувств. И в то же время в груди ощущалось от вида волшебного града необычайное тепло, трепет, волнение.

Юноша и девушка сияющими счастьем глазами смотрели на расстилающееся перед ними чудо-градосооружение и не могли налюбоваться.
Потом девушка повернула к Андрейке своё красивое лицо и, улыбаясь, произнесла: «Как он красив, наш Аригард, правда, Армин?» Да, Арфея, он очень красив,» - ответил юноша. По Андрейке пробежала крупная дрожь с ног до головы и обратно. Эти три имени произвели на него невероятный эффект. Он не понимал, почему так назвал девушку, откуда взял это имя, не понимал, почему имя юноши ему так близко, а имя города вызывает глубочайший душевный трепет.
Не успел он это прочувствовать и додумать до конца, как вдруг пространство вокруг завертелось, закружилось, замельтешило, смешалось. Всё исчезло.

 

Не понимая, где он и что с ним происходит, Андрейка ощутил себя лежащим на своей кровати, дома, с остатками сна в голове. Он долго не мог прийти в себя. Всё тело мелко вибрировало и гудело, внутреннее состояние было настолько возвышенным, нездешним, что, казалось, он сейчас взлетит и обнимет Солнце. Образы мелькали сменяли друг друга: старуха, девушка, юноша, мост, город, узор улиц, огни, снова лица. Он по-детски понимал, что очень счастлив сейчас.
Полежав еще немного и впитав свой сон во все закоулки памяти, мальчик открыл глаза – нет ли рядом кого-то из его волшебного сна?
В тихой спаленке никого не было, кроме мирно спящих брата и сестры.


Андрейка поднялся и вышел из дома в просыпающееся утро. Ему захотелось ощутить себя в движении, дышащим полной грудью, насладиться ощущением счастья от увиденного сна, посмаковать каждую подробность.
Ноги незаметно понесли его к дому Старухи.
Он пришёл в себя, когда прямо перед собой увидел домишко, скрытый глубокими тенями густых крон деревьев.
«Кто же ты, удивительная старуха? - подумал Андрейка, - Волшебница из сказки, ведающая мать или просто наваждение?»


Вновь в отражении окна промелькнуло нечто белое. Андрейка со всех ног бросился к двери.
В домишке всё оставалось по-прежнему и внутри никого не было. Он сел на лавку и прислонился к стене. Ему вдруг стало непонятно грустно. Он потрогал ладонями маленькую подушечку, набитую, по всей видимости, травами. Посмотрел на сиротливые венички сушёной травы под низким потолком. На дощатый выскобленный пол с вязанным из разноцветной пряжи половичком посередине горницы. Что-то привлекло его внимание в этом половичке. Ну, конечно же, узор! Узор, который был похож на узор улиц града, увиденного сегодня во сне! Только здесь этот узор был упрощённым.
Мальчик нагнулся и отогнул угол половика. И увидел маленькую дверь в подпол, без каких бы то ни было ручек. Андрейка стал искать, чем бы поддеть дверь, но в доме не нашлось ни ножа, ни топора.
Он положил половичок на место и вновь сел на скамью.

Всё это было весьма загадочно и усиливало ощущение нереальности, нарастания сказочности всего происходящего.


С тех пор мальчик стал часто наведываться в загадочный и манящий его старухин домик. Он вслушивался в тишину, в замерший, затаившийся запах старины и простоты, спал на лежанке, смотрел в окно. Пытался открыть крышку подпола принесенным ножом, но дверка не поддавалась, и он оставил пока эту затею.


Ребята звали его играть, ведь он частенько был у них заводилой, но мальчика будто подменили: он стал тихим, спокойным, задумчивым не по годам. Правда, частая улыбка на его лице дарила всем встречным светлое настроение, душевный подъём. Домашних она заряжала силой и бодростью на весь день. Когда Андрейка что-то делал по дому, по хозяйству, всё спорилось у него и получалось быстро, качественно и как-то по-особенному. Он успевал и в лес за грибами-ягодами с сестренкой и братом, и заготовить сено с отцом, и натаскать воды из колодца, и растопить печь, и починить загон для птиц, и подлатать крышу – и многое другое. Казалось, пределу его возможностям и навыкам нет. Кроме того, сначала внимательная бабушка, а потом все остальные стали замечать в его глазах особенный блеск. Это был блеск силы и отваги, будто мальчик готовился к чему-то серьёзному, важному. Детство очень быстро покидало его, хотя по годам и виду своему он был еще пока отроком. Андрейка серьёзно рассуждал о жизни, мог быстро и легко разрешить любой спор между ребятами, а потом - и между взрослыми. У него стало получаться излечивать боли и недуги наложением рук на людей и животных. Он подружился с местным кузнецом Игнатом, часто пропадал у того в кузнице, помогал в работе, а особенно интересовало его изготовление боевых ножей. Вместе с Игнатом они делали луки. У них было уже целое собрание луков. И порой мальчишки возле леса устраивали соревнования по стрельбе из лука и метанию ножей по зачину Андрейки.


Вскоре, после своего эпического сна-видения Андрейку потянуло наведаться в то место, где старцы захоронили Старуху. Он очень хорошо запомнил местоположение, потому что знал лес как свои пять пальцев и хорошо ориентировался в нём. Каково же было удивление, когда придя туда, он обнаружил, что исчез земляной холмик, будто и не было его там, трава росла обыкновенным образом, будто никогда и не копали здесь, хотя всего прошло несколько дней. Никаких следов и примятостей не обнаружил мальчик вокруг. Ошибки не могло быть!
Это загадочное обстоятельство стало еще одним звеном в копилке чудес последнего времени.



(Продолжение следует)



2010-2017