роман Параллели - серия книг Путь

Мария Еремина. Серия книг «Путь». На протяжении всех времен человек задавался главными вопросами: кто он, как появился, куда движется, зачем, что значит его жизнь, и в итоге, чем все это закончится. Книги данной серии попытаются ответить на эти главные вопросы, составляющие в своей совокупности весь наш ПУТЬ.

Все книги серии связаны между собой, хотя на первый взгляд может показаться, что это отдельные истории со своими персонажами. 
Порядок прочтения книг может быть любым (за исключением заключительной книги «Выход»), но для лучшего восприятия предпочтителен следующий:

- МУННА
- ЛИФТ
- ХОД ДОСКОЙ
- КНИГА
- УБОРЩИК
- ПАРАЛЛЕЛИ
- ПРОСТЫЕ ЧИСЛА
- ВЫХОД

Я надеюсь, что мои книги смогут помочь вам  увидеть что-то новое или найти то, что вы давно искали. Надеюсь, что они будут вам полезны, или хотя бы ненадолго явятся лекарством от скуки.
Мария Еремина.

ПАРАЛЛЕЛИ

Мы все живем в привычном мире, и большинство из нас ничего отличного не видели или просто не помнят этого. Однако утверждать, что этот мир является единственным, было бы, по меньшей мере, весьма опрометчиво или просто наивно.
Каждый наш выбор, действие или поступок определяют дальнейшее развитие событий. Но сколько же таких действий мы совершаем за свою жизнь? Бесчисленное множество!
В результате ежесекундного выбора каждого из нас вновь образуется новая реальность, называемая параллельным миром или параллелью.
Именно о таких возможных альтернативных мирах в этой книге и идет речь.


Нижегородская область, октябрь 2016 года.

Мотоцикл ехал по трассе. На всем протяжении пути в целом дорожное покрытие было почти полностью отремонтировано, только кое-где встречались участки с ямами или со снятым верхним слоем асфальта с обозначенными продольными неровностями-полосами.
Эти продольные полоски при высокой скорости были почти убийственны для мотоцикла. Однако на этих участках дороги Герман сбавлял скорость и ехал очень аккуратно, мастерски маневрируя между ними.
Такой неровной и растрескавшейся мог бы быть весь путь от города до их дома в деревне, но к выборам 18 сентября 2016 года были предприняты все действия для максимального наведения благоустройства и порядка или хотя бы обеспечения иллюзии всего этого. Поэтому подобные не отремонтированные участки, встречались не часто.
На двухколесном скоростном коне сидели двое – оба в черных шлемах, штанах и куртках. Еще с утра светило солнце, однако после обеда оно скрылось за облаками, стало холодно, иногда слегка моросил дождь. 
На сжатых полях Герман то тут, то там замечал стелющийся туман, который в низинах окутывал и дорогу. Этот путь он знал отлично – каждый его спуск, подъем, кочку или яму. То и дело молодой человек протирал стекло своего шлема, которое то потело, то покрывалось мелкими каплями.
Сзади него пассажир тоже то и дело протирал свой шлем, но это было не так критично, как у водителя. Для Германа сидящий сзади человек был не просто пассажиром, он, а точнее она была его любимым человеком.
Она стала для него всем! Без нее сейчас он вообще не представлял своей жизни. Без нее он вообще не мыслил своего существования. И это было взаимным! Он это знал!
Ощущая сейчас ее сзади себя, он испытал прилив нежности к ней, а так же огромное счастье, что она рядом. Герман сделал жест руками, чтобы на следующем крутом спуске, она держалась сильнее. Поняв его движение, руки девушки сильнее обхватили водителя.
Они въезжали в туманное облако, за гранью которого начинался крутой спуск с общим поворотный направлением. Внутри Германа что-то екнуло, но, собрав все свои нервы в кулак, он продолжил движение, немного сбавив скорость. Двигаться еще медленнее он не мог из-за опасности наезда на мотоцикл сзади идущих автомобилей, поэтому и выбрал скорость, максимально приближенную к скорости потока.
В свете фар была видна мокрая дорога и начинающиеся горизонтальные полосы снятого верхнего слоя асфальта. Герман еще раз сделал жест руками, девушка вцепилась в него еще сильнее. Почти ничего не было видно.
Вдруг впереди мелькнуло что-то белое. Автомобиль. На повороте его занесло, и он летел вверх по встречке прямо на мотоцикл. Герман тут же принял вправо, но не сильно – он помнил, что еще правее железный отбойник. Автомобиль тоже попытался уйти от столкновения, и, вывернув руль, проехал мимо буквально в тридцати сантиметрах от мотоцикла. Однако из-за продольных полос на дороге, мотоцикл повело, он перестал слушаться управления. У Германа из рук выбило руль, и, налетев на отбойник, выбросило в овраг.
Он очнулся, когда сверху опускались сумерки. Боли не было, он вообще не чувствовал своего тела – сейчас это было не важно.
Одна только мысль била в висок: - Где она?

Молодой человек нащупал что-то металлическое, острое, искореженное. Он догадался, что это был его мотоцикл. Но и это сейчас было не важно. Потом Герман наткнулся на свой шлем, потом пополз куда-то вперед.
Он что-то шептал, пытаясь звать ее, у него плохо получалось – звук был тихим, еле слышным. Герман снова и снова вглядывался в туман, но за его завесой даже очертания предметов представали не четкими, расплывчатыми.
Собрав все силы, молодой человек попытался подняться. В конце концов, ему это удалось.
Он двигался куда-то вперед.
- А что со вторым человеком? – донеслись до него слова.
- … искать родственников, - было слышно в ответ.
Герман постарался ускорить шаг и через несколько секунд увидел тех, кому принадлежали эти слова. Около металлического отбойника перед молодым человеком предстала целая картина – несколько спасателей в экипировке, гаишники, две машины скорой помощи.
Увидев это, Герман вдруг забеспокоился.
Сначала он подбежал к одному из спасателей с вопросом «где девушка?», но тот был занят, и не ответил молодому человеку. Затем Герман побежал по направлению к гаишникам, но они тоже куда-то ушли, даже не заметив бегущего к ним человека. Затем, остановившись и быстро осмотревшись, Герман заметил врача, спускающегося куда-то в овраг. Ни секунды не медля, молодой человек бросился туда же, и чуть было не наткнулся на двух санитаров с носилками. Они несли чье-то тело. В тумане почти ничего не было видно. Однако по размерам тела, Герман понял, что это не она и устремился вперед.
В два прыжка оказавшись возле спуска, молодой человек увидел врача, стоящего над телом. Это была она. Маленькая худая фигура в черной куртке и одетом смятом шлеме. Она лежала там внизу оврага и не шевелилась.
Герман попытался снять с нее шлем, но это было невозможно. Он что-то шептал девушке, трогал ее за плечи, руки. Они были холодными. Она вся была холодной.
Он пытался слушать удары ее сердца, старался расстегнуть куртку. Но это было бесполезно.
- Ты слышишь меня? Ты слышишь? – тряс он лежащую девушку.
Она не отвечала.
- Как давно наступила смерть? – донесся до него чей-то мужской голос.
- Около часа назад, может быть полтора, не больше, - равнодушно прозвучало в ответ.
- Какая смерть? – прошептал Герман. – Чья смерть?
- Забирайте тело, - кто-то произнес вновь.
После этого к телу подошли двое и понесли прочь. Герман пытался не дать им возможности сделать это, что-то говорил, водил руками. Но они все равно ушли, взяв ее с собой.
Сверху опускались сумерки.
Они напомнили Герману те события, с которых пять лет назад началась вся эта история.
Становилось все темнее и темнее. Еще немного, и почти ничего не было видно.



Нижний Новгород, 2011 год, август.

Герман быстро мчал по городу. Скорость на спидометре явно превышала допустимую – 120 … 140 … 160. В динамиках громко орала музыка. Он летел, не видя ни светофоров, ни пешеходов, ни других машин. Благодаря красному цвету автомобиля-кабриолета и мощным басам он был заметен, а это являлось достаточной причиной, чтобы не угодить к нему под колеса или как-то зацепить дорогую машину.
На город медленно опускались сумерки. Они откуда-то сверху будто бы мягко накладывали свои темные мохнатые лапы на все вокруг, но все же пока никак не могли повлиять на происходящее.
В голове молодого человека промелькнула мысль о том, как он смотрится со стороны – дерзко, нагло, неуправляемо. Эта мысль его слегка позабавила. Сама быстрая езда и реакция окружающих – завистливая и испуганная, уже не так восхищала его, а скорее стала нормой. И хотя эмоций от всего этого стало уже гораздо меньше по сравнению, например, еще с трех-четырех летней давностью, все равно это не могло не радовать и не доставлять удовольствие.
Быстрая езда в жизни Германа теперь заняла почетное второе место после покера и других карточных игр.
«Да-а-а! Вот это кайф! Вот это и есть моя жизнь – красивая, пантовая, дерзкая!» – в голове парня, подобно городским пейзажам, мелькали мысли.
На лице появилась довольная улыбка, после превратившаяся в циничную гримасу, когда он увидел очередных пешеходов или же других водителей на дешевых пропуканных машинах или автобусах.
«Нищие уроды!» – подумал Герман и еще сильнее вжал педаль газа в пол.
Сам по себе молодой человек,  подобно своей машине, а может и наоборот, машина была под стать своему хозяину, имел очень привлекательную внешность – высокий, крепкий, темноволосый  с карими притягательными глазами. Этот фактор наряду со многими другими – вседозволенностью, наглостью, наличием денег составлял весьма определенный портрет данного индивида, в народе именуемого как сын богатых родителей, представитель золотой молодежи или просто мажор.
Он уже почти покинул периметр города, как вдруг на посту ДПС заметил взмах гаишной палочки.
- Вот еще! – в открытую крышу автомобиля Герман показал не двусмысленную фигуру. – Фак ю!
Он мчал дальше, даже не думая останавливаться.
Через несколько минут молодой человек услышал за собой погоню, позже в зеркале заднего вида увидел гаишную машину. Он разрывался между двумя мыслями – прибавить газу и оторваться или остановиться и послать их еще раз. В итоге парень решил, что веселее будет остановиться и прижался к обочине.
Из ментовской машины к нему бежали гаишники.
- Ст…ий сер..нт … ов, - услышал Герман сбивчивую речь одного из слуг закона. – Ваши права!
- Ты кто такой? Представься полностью! - было слышно в ответ.
- Старший сержант Законников.
Услышав подобную фамилию, Герман усмехнулся, затем произнес:
- Вот именно! Ты всего лишь старший сержант! А ты знаешь, кто я? Я Самохвалов! Я щас позвоню: ты вмиг работы лишишься!
- Ваши права! – вновь прозвучало от сержанта.
Герман демонстративно взял телефон, и, набрав номер, назвал свое местоположение и фамилию гаишника.
- Щас посмотрим, у кого тут какие права! – нагло процедил он. – Законников! Новенький, что ли? Понаберут баранов, только время на них  трать!
Определив явную грубость, сержант уже хотел наброситься на Германа с кулаками, но услышав сигнал рации, подошел к служебной машине.
Через пару секунд в гаишной машине по рации чей-то напряженный голос велел отпустить этого водителя, и ни в коем случае не грубить ему.
Услышав приказ, гаишник пробурчал Герману что-то вроде «извините» и вдвоем с напарником они поспешили поскорее покинуть это место.
- Что ты там буровишь? Я не слышу! - крикнул ему Герман.
- Извините! – прокричал гаишник, сел в машину, и тронулся с места.
- Ублюдки! Мрази! Как же я вас всех ненавижу! – вырвалось из уст Германа, при этом он сжал кулаки.
Парень прошипел последнюю фразу, по большей части даже сам не понимая, почему именно так он считает, ведь припомнить реальные примеры из своей жизни, которые могли бы вызвать в нем всю эту бурю эмоций, он не мог.
 Молодой человек просто испытывал эти чувства к большинству работников силовых госорганов – полицейским и гаишникам, к спецназовцам. Он ненавидел их и в то же время презирал, считая их беспринципными и подлыми, но в то же время равнодушными и жестокими.
Немного успокоившись и придя в себя, Герман продолжил свой путь в заданном направлении в привычном ему ритме езды и жизни

Герман Львович Самохвалов родился в 1989 году в обычной семье военных. В то время его отец Лев Эммануилович служил офицером, а мать Вероника Прохоровна сидела дома. Герман был вторым ребенком в семье.
Старшего сына семьи Самохваловых звали Иваном, он был старше Германа на двенадцать лет и родился на свет в первый год супружеской жизни пары. Иван был желанным ребенком и видел в основном тихую размеренную жизнь. Тогда молодая семья жила у матери Вероники Прохоровны в просторной трехкомнатной квартире.
Отец постоянно был в командировках, а мать была занята в основном собственной персоной, а именно посещениями парикмахерских и салонов красоты того времени, покупкой или пошивом модных вещей (насколько это позволял семейный бюджет).
Домашнее хозяйство вела бабушка. Это она готовила, стирала, убирала, а в освободившееся время бегала по магазинам в поисках дефицитных продуктов, коими впрочем, являлись чуть ли не все из списка необходимых для поддержания жизни в теле человека – сахар, молоко, сыр, мясо, колбаса, …
Времени заниматься развитием ребенка ни у кого в семье не хватало. Каждый член этой семьи был занят другим, на его взгляд, приоритетным делом.
Иван рос спокойным, но явно не хватал звезд с неба. Он поздно начал читать – уже в школе только ко второму классу, почти ничем не интересовался, зато целые дни проводил за подготовкой уроков, выполнение которых, в общем-то, никто с него никогда не требовал. Еще с ранних лет он выполнял все поручения, слушался родителей и старших без единой мысли сомнения или протеста, и тем самым был идеальным сыном для матери и скучным собеседником для отца.
В 1987 году умерла бабушка Ивана, и  тогда семейная жизнь Самохваловых резко пошла под гору. Все в семье привыкли к приготовленному обеду, убранной квартире и довольно гармоничной обстановке, которой теперь не стало. Мать Вероника Прохоровна, как оказалось, почти совсем не умела готовить. Это стало настоящим открытием для отца, который и так редко бывал дома, то теперь совсем перестал туда стремиться, часто вместо службы предпочитая ночевать у очередной любовницы.
К 1988 году в семье Самохваловых жестким ребром встал вопрос о разводе. Однако от этого отчаянного шага супругов удержало следующее: страх матери остаться без средств к существованию, в том числе без привычных салонов красоты и модного тряпья, а отца не прельщала мысль остаться без приличной жилплощади. Он, как и другие офицеры, стоял в очереди на получение собственной квартиры, но получить это благо в одиночку, то есть без семьи, было подобно нахождению оазиса в пустыне – маловероятно, а в данной ситуации еще и глупо.
И тогда было решено оставить все, как есть. А чтобы еще более укрепить этот треснувший союз, родить второго ребенка, которого родители расценивали подобно цементному раствору для скрепления былого каркаса уже сильно покосившегося строения.
За те несколько месяцев, что Вероника ходила беременной, Лев неплохо шагнул по службе и перешел на работу в подразделение ФСБ. Он стал ощущать себя совсем другим человеком. И хотя пока еще его должность была рядовой, это никак не влияло на его сильно раздувшееся самомнение.
Вся эта история с повышением супруга по службе несказанно радовала и маму, которая теперь только и делала, что звонила всем друзьям и знакомым и сообщала об успехах их семьи.
Когда родился ребенок, отец настаивал на необычном имени для своего наследника.
- У меня царское имя «Лев»! - рассуждал он. - Так и у моего сына имя никак не должно быть рядовым! Оно должно быть особенным!
Мама с этим полностью была согласна.
Спустя два дня Лев решил назвать сына Германом.
В отличие от своего старшего брата Герман рос неспокойным ребенком. Он часто плакал и впадал в истерики. Основной причиной такого поведения маленького Самохвалова были отнюдь не проблемы со здоровьем, а участившиеся скандалы родителей. С новой должностью отец стал чаще бывать дома, поскольку теперь почти не ездил по командировкам. Это не нравилось обоим родителям, но ничего с этим поделать они не могли. Плюс постоянные плачи младшего сына, от которых еще более накалялись их нервы, и ругань становилась только чаще и громче.
Слыша это, ребенок вновь плакал, а родители снова ругались. Казалось, этот круг, не разорвать!
 Сначала в ссорах звучали только слова – слова упреков, унижения, обиды, потом начали проскальзывать угрозы, затем отец начал применять силу.
Он часто бил мать - сначала наотмашь ударял по лицу, потом, если ему казалось мало, швырял ее по полу или бил о стену, затем, чтобы на ее теле не осталось следов – душил. Она сопротивлялась, орала на него, оскорбляла, пыталась дать сдачи, но тщетно, он все равно был намного сильнее. Она ненавидела мужа, а он ее.
Мать никому не рассказывала, что творится за закрытыми дверями, и не только потому что боялась своего мужа, хотя и это тоже уберегало ее от лишних разговоров. Основной причиной ее молчания стало нежелание расставаться с воссозданной идеальной картинкой ее семейного счастья, которому завидовали все ее знакомые и подруги. Она питалась их завистливыми взглядами и словами восхищения, и никак не могла этого лишиться. Она стала нервной, импульсивной и истеричной, с часто натянутой улыбкой и злобными раздраженными глазами.
В возрасте семнадцати лет по наставлению отца Иван покинул родительский дом и стал жить в общежитии в Питере при Военном училище. На его счастье он не застал основной «расцвет» Самохваловских семейных отношений, и, в общем-то, почти не поддерживал общение с родителями и младшим братом.
Со временем такое положение дел и отношения в семье стали нормой. Герман рос, разумеется, видел все это, и считал это нормальной семейной ситуацией. Отец научил его, как надо относиться к женщине. Он часто говорил сыну, что «все бабы стервы», «им надо только одного – денег», «они тупые курицы» и так далее.
Тем не менее, семья Самохваловых считалась в обществе благополучной и успешной. К пятнадцати годам Германа его отец занимал уже одну из высоких руководящих должностей в Службе Безопасности. Все знали его, как отличного управленца, любящего мужа и отца. Его уважали в обществе, стараясь не думать, что он из себя представляет в действительности -  а именно жестокого, подлого тирана. О том, как он в свое время получил руководящую должность, подставив нескольких своих коллег и своего начальника, никто не вспоминал, или старался этого не делать.
В 2006 году вся семья перебралась в новый дом. Это был трехэтажный коттедж в черте города, выстроенный на деньги от продажи недвижимости, которую в конце концов Лев  Эммануилович получил от государства и смог так оформить документы, чтобы юридически такая продажа стала возможной, и на накопленные деньги того же Самохвалова, полученные в основном путем взяточничества и откатов.
Трехкомнатная квартира, в которой раньше жила семья, была пока оставлена и предназначалась для сына, когда он подрастет и станет вполне самостоятельным.
Мать к тому времени стала еще больше находить отдушину в шопинге, отдыхе и бесконечных рассказах об этом, а отец все больше не ночевал дома, развлекался с молодыми соблазнительными девушками, часто уча подобной жизни сына. Это он научил Германа маленьким радостям жизни - грамотно оценивать и выбирать девушек, неплохо играть  в карты, это он привил парню любовь к этому, и это он платил за многочисленные прихоти и проигрыши своего наследника, стараясь ни в чем ему не отказывать.
Поначалу отец являлся неким идеалом для сына, который во всем хотел на него походить, и даже стать военным. Но молодой человек взрослел, и со временем авторитет отца и желание походить на него отошли на второй план, а потом и вообще  полностью исчезли, растворились. Германа интересовали лишь блага и развлечения, которые мог дать ему предок, воспринимаемый в последнее время, в основном, как бездонный денежный мешок.
Поняв свою почти безграничную власть и гарантированную безнаказанность, Герман еще более ощутил себя королем мира. Он знал, что отец его везде отмажет, за все заплатит. Он презирал остальных, и общался с ними в основном от скуки или из жалости. Возможно, именно поэтому у него и не было как таковых друзей, как, впрочем, и знакомых, с которыми можно было неплохо провести время и как следует развлечься, хотя это было и не приоритетным в жизни молодого человека.
Среди пристрастий Германа с начала года на первое место вышел интернет-покер, затем были автомобили и быстрая пантовая езда на них. На третьем месте прочно обосновались красивые женщины, страсть к которым, как и первым двум вещам, видимо передалась молодому человеку по наследству, хотя в последнее время так уже не заводила.
Во все это мать старалась не вмешиваться, изредка высказывая свое недовольство увлечениями и пристрастиями сына. Особенно это происходило в момент понимания ею, что львиная доля месячного дохода Льва пойдет не на ее очередную шубу, а на оплату долга сына. Во всех других ситуациях она только что-то бурчала себе под нос. В основном  Германа она воспринимала по большей части как наглого конкурента. Любви к нему она не чувствовала, хотя и всем рассказывала о таковой, а так же о больших заслугах сына.
А рассказать на самом деле было о чем. Сначала Вероника Прохоровна гордилась золотой медалью, полученной сыном в школе. Он заслужил ее сам. Ни мать, ни отец вплоть до одиннадцатого класса почти ни разу не появились в школе – оба отговаривались большой занятостью. Все деньги на нужды школы они передавали через Германа, поэтому видеть их на родительских собраниях при отменной успеваемости сына, не было никакой нужды.
Наблюдать, чтобы Герман учил уроки, в отличие от старшего сына, им редко приходилось. У второго сына с самого детства был острый ум и хорошая память. И этого, как видно, было достаточно, чтобы преуспевать в учебе.
А может быть сыграла роль детская школа развития, которая в середине девяностых годов прошлого столетия открылась в соседнем подъезде дома, в котором тогда жила семья Самохваловых. Чтобы не слышать капризы сына дома, мама чуть ли не каждый вечер отводила его на  разнообразные кружки школы, тем самым имея возможность отдохнуть от нервных криков и истерик  мальчика. Там Герман научился читать, считать, играть на гитаре, и чуть ли не каждый раз его хвалили преподаватели.
 Им нравился Герман. Он действительно оказался очень способным, и в дальнейшем нервозность и капризы мальчика стали меньше, хотя полностью на нет все же так и не сошли.
После школы Герман окончил Университет с красным дипломом. Это стал еще один повод для хвастовства его матери, и повод для покупки ему красного кабриолета в день защиты диплома.
«Какой диплом, такой и кабриолет!» – так тогда смеялся отец выпускника, указывая Герману на красный цвет подарочного автомобиля.
Через несколько месяцев именно на этом кабриолете в августе того же года Герман и летел по трассе.
 
Уже почти стемнело, когда молодой человек подъехал к частному дому, из которого лился яркий свет, и звучала громкая музыка.
В свете фар перед ним предстал самый обыкновенный одноэтажный кирпичный дом с двускатной крышей. Дом с виду не был ни модным, ни большим, с дешевыми цветными гирляндами и явно некачественным несколько глухим и нечистым звуком динамиков. Все это сочетание сразу не понравилось молодому Самохвалову, отчего он немного поморщился.
«Да-а-а! Прям нищета какая-то! - пришла мысль. - Получше-то место Виталик не смог, что ли найти?»
Виталик являлся одним из знакомых Германа и тоже был сыном довольно состоятельных родителей. Именно по этой причине Герман с ним и общался.
«Зачетные телочки! Будут модели! В общем, клевые чики!» - вспоминал он слова Виталика.
«Да, стоило ли вообще подрываться? Лучше б поиграл!»  - подумал молодой человек, оценивающе осматривая представший перед ним вид.
Однако решив все же зайти внутрь, парень вышел из автомобиля. Затем он вошел за калитку невысокого досчатого забора, следом проследовал в дом и оказался в небольшом коридоре. Но не успел он сделать и пару шагов, как везде погас свет, и вырубилась музыка.
«Может это и к лучшему! Быстрей уеду!» - промелькнула мысль.
Достав из кармана новый Айфон, Герман принялся светить его экраном, продолжая про себя ругаться, зачем он вообще сюда приехал.
В это мгновенье в коридоре показались два парня с фонарями, затем пришли еще несколько обитателей дома. Герман пока выключил подсветку телефона.
- Где тут счетчик-то у вас и коробка с автоматами? – зазвучал голос одного из парней.
- Да вон в углу! – послышалось в ответ.
Первый парень подошел поближе и велел второму ему посветить. В первые несколько секунд тот действительно светил, но потом его фонарь потух (видимо, сели батарейки).
- Ну, и че, блин! Вот зараза! – негодовал второй.
Затем он достал телефон из кармана, но тот светил довольно тускло.
- Вот, блин! – снова пробормотал он, и, добавив, - я за фонарем! – вышел из коридора.
- Класс! – послышалось от первого.
- А что, айфона – то, чтобы светил нормально, ни у кого нет? – прозвучало от Германа. – Ну, давай, я тебе свечу! – с этими словами он снова включил подсветку.
- Вот нормально! – обрадовался первый.
Он принялся проверять автоматы и соединения специальной отверткой, веля Герману светить то туда, то сюда.
- Ну че там? – снова прозвучал голос второго парня, который вернулся с работающим фонарем.
- Да, не знай пока!
- Ни че там сложного нет! – снова заявил второй. – Фаза да ноль!
- Ага, тут вообще-то трехфазная сеть! – огрызнулся на него первый. – Так что не все так просто!
- А что значит трехфазная? – вдруг откуда-то сзади прозвучал женский голос.
- Трехфазная – это значит три фазы! - ответил первый.
- Да-а-а!? Никогда бы не подумала! - оценил женский голос.
Это прозвучало так серьезно, что немедленно вызвало смех почти у всех присутствующих в коридоре. Усмехнулся даже Герман, после чего из любопытства перевел свет айфона в сторону звучание того голоса. Он осветил небольшой женский силуэт, однако услышав возмущенный голос первого парня, и, видимо, хозяина дома, немедленно продолжил светить именно ему.
Снова получив свет, хозяин дома произнес: - Ксюш, это ты там, что ли?
- Да!
- Ну понимаешь, трехфазная сеть – это когда в дом идет не одна, а сразу три фазы. Ну, в общем, как бы - зачем тебе есть из одного холодильника, когда можно сразу из трех?
Пока было слышно молчание, чувствовалось, что силуэт и все остальные обдумывают сказанное. Через несколько секунд, женский голос ответил:
- Ну, да! Особенно, если в этих холодильниках есть, что поесть!
Герман ничего не успел подумать относительно последней реплики, поскольку хозяин дома велел ему зажать одну из фаз.
- Ты думаешь, я знаю, где это! - произнес молодой человек. – Я на политолога пять лет учился, а не провода всякие зажимать!
Это прозвучало очень высокомерно, после чего второй парень помог хозяину дома. Примерно через минуту появился свет. От его внезапного включения Герман на мгновение зажмурился, после чего уставился в тот угол с говорящим силуэтом. Но там в данный момент времени стояли три парня, девушек среди них не было.
Герман прошел сначала в дом, но обнаружив, что там практически никого нет, вышел на открытую веранду с обратной стороны дома. За большим столом сидело много народа, остальные же разбрелись по саду. По беглой оценке молодого человека компания здесь собралась довольно разношерстная. Таких, как он сам и друг Виталик – представителей высшего общества, больше здесь, пожалуй, никого и не было. Это было заметно по дешевой одежде, примитивной и часто матерной речи и даже расслабленных и вульгарных позах присутствующих.
- О, Герыч! – вдруг услышал он приветствие Виталика, сидящего за столом в окружении девушек. – Давай к нам!
С этими словами Виталик нашел чистый стакан и принялся наливать в него первое, что попало ему под руку. Это оказалось шампанское.
- На, выпей! – он протянул стакан новому гостю.
Герман подошел к нему поближе и, понюхав содержимое стакана, демонстративно скривил лицо:
- Вы что, эту дешевку пьете? Ну и дрянь!
После произнесенных слов, Герман поставил стакан на место.
- Нет, ничего, что ли получше? – чуть позже добавил он, бегло кинув свой взгляд на накрытый стол.
- Нормальный шампус! – возразил ему Виталик. – Не хочешь, не пей! Давай я тебя лучше с девушками познакомлю! Это Леся, Настя и Вика! – представил он барышень, указывая на каждую в момент произнесения ее имени.
Все три девушки, по мнению молодого человека, были «ничего» - стройные и симпатичные, модельной внешности, с длинными ногами и ухоженными волосами, но в целом самые обычные – таких Герман знал много. Он примерно представлял, что скажут они ему, что ответит он им, и какой-либо интриги, а значит, и ярких эмоций здесь ждать явно бы не пришлось.
Однако сейчас его устроило бы даже не яркое, но приятное времяпрепровождение. И это даже мог быть не секс, хотя, если бы он оказался групповым, могло бы получиться что-то интересненькое! Но это чуть позже, а сейчас после коридорных потемок Герману мог бы поднять настроение приятный флирт или просто смех.
- Очень приятно! Я Герман!
- Да мы уж поняли! – игриво прозвучало в ответ от одной из девушек. – Нам Витюша рассказывал!
- Витюша рассказывал! – в том же игривом тоне прозвучало от Германа. – А что он еще рассказывал?
- Да, не много! – продолжила другая. – Говорил, что сейчас приедет интересный молодой человек и, может быть, покатает нас на своей красненькой машинке!
- А что очень хочется прокатиться на красненькой машинке?
- Очень, очень, очень! – зазывным шепотом ответила уже третья девушка.
- Ну, что прикольные девушки!? – тут же отозвался Виталик. – Тебе явно понравятся! Я же тебе говорил!
- Ну, да! – улыбаясь и предвкушая следующие яркие мгновения, согласился Герман. – Только я вожу быстро, редко торможу на поворотах! Не будет страшно?
- Ну, конечно, нет! А будет страшно, мы будем визжать! – произнесла одна из девушек, поднимаясь из-за стола.
Подойдя к Герману, она взглянула в его глаза и, нежно взяв за ремень его джинсов, прошептала: – Поехали?!
- Поехали! – таким же шепотом прозвучало в ответ от молодого человека.
После все пятеро поспешили к машине. Герман и Виталик шли немного впереди, а девушки чуть отстали и теперь что-то обсуждали и громко хихикали. Они явно не были трезвыми, но алкоголь лишь только раскрепощал их, даря всему этому общению огромную легкость и яркость.
- А вы куда? – до Германа донеслись чьи-то слова.
- А, Ксюш, мы на машине кататься! … Если хочешь, можешь с нами! - был слышен ответ.
- Витюша, Герман, можно с нами еще девушка поедет? – прозвучал голос одной из девушек.
«А это, наверно та Ксюша с тремя холодильниками», - подумал Герман.
- Можно! – даже не оборачиваясь, прокричал он.
«Эта Ксюша, наверно, прожорливая девчонка! – уже садясь в машину, снова подумал молодой человек, хихикнув при этом. – Предпочитает есть сразу из трех холодильников!»
В это время он слышал, как на заднее сиденье уже садились девушки.
Герман обернулся, все же представляя комплекцию четвертой  девушки на подобие всех остальных – модельную. Однако перед собой молодой человек увидел лишь угловатого подростка с короткой стрижкой.
- А тебе вообще есть восемнадцать? – вдруг выпалил Герман.
- А это имеет значение? – прозвучало от Ксюши.
- Да нет! – отмахнулся парень.
Рядом с Германов сел Виталик, а все четыре девушки разместились сзади.
- У-у-у! Это кабриолет! Вот это класс! – с заднего сидения слышались восторженные возгласы.
Автомобиль взревел и быстро помчался. На кочках и ямах грунтовой дороги небольшого поселка всех подкидывало вверх, но от этого становилось только веселее. Возгласы девушек переросли в громкие крики и визг.
«То ли еще будет!» - подумал Герман.
- Нравится? – повернувшись к подругам, спрашивал Виталик.
- Да! – дружно звучало в ответ.
- Я не слышу! – уже кричал Виталик, провоцируя новые эмоции.
- Да-а-а! – еще громче, изо всех сил кричали девушки.
В зеркало заднего вида на глаза Герману попала Ксюша. В отличие от всех остальных она не кричала, а немного приподнявшись наблюдала за движениями его рук. По сравнению со всеми остальными она была подобна гадкому утенку – маленькому, худому и, в общем-то, по большому счету, даже страшненькому.
«Только вот в отличие от утенка из сказки, она никогда не будет прекрасным лебедем!» - от этих мыслей где-то внутри Германа стало немного тоскливо. В этот момент ему даже стало ее немного жалко.
- Тебе машину не жалко? – вдруг сквозь пелену своих мыслей он услышал вопрос. – Ты же так всю подвеску разобьешь!
Эти слова принадлежали именно Ксюше.
- Не жалко! – прокричал он ей в ответ.
Вскоре машина выехала на трассу с асфальтом в качестве покрытия.
- Сейчас погоняем! – донеслось от Германа.
Он почти полностью втопил педаль газа, и машина понеслась. Они гнали все быстрее и быстрее. Затем, подняв ручник, автомобиль вошел в занос. Его развернуло. Далее он опять понесся вперед. И снова контролируемый занос.
Одну из девушек стошнило прямо на ходу, но на всеобщее счастье следы остались только на улице, поскольку она сидела с краю.
- Останови! Останови машину! – прокричала вторая.
- Да, ладно, че ты! – проорал ей в ответ Герман.
- Останови! Ее щас тоже стошнит! – забеспокоился Виталик.
После того, как автомобиль был остановлен, все девушки немедленно выскочили из него.
 Трое из них блевали где-то на обочине. С ними рядом стошнило и Виталика. Ксюша просто стояла рядом с задней дверью.
- Ну как тебе? – обратился к ней Герман.
- Ты контролируешь занос?
- Конечно!
- Тогда просто машину жалко! – довольно безэмоционально прозвучало в ответ.
- А если бы не контролировал?
- Тогда еще и глупо! – пожала она плечами.
- Ну, да! Что бы ты понимала, девочка-подросток!
- Думаешь, ты все знаешь и можешь? – усмехнулась она.
- Явно уж побольше твоего!
- И в электричестве с зажимом проводов? – она смерила его смешливым, но в то же время пристальным и язвительным взглядом.
В ответ Герман промолчал. В свете ламп из салона кабриолета было видно, как задергались мышцы на его лице – он начинал злиться.
- Ты бросаешь мне вызов, девочка?
- Назови несколько вещей,  в которых ты думаешь, что силен.
- Карточная игра, быстрая езда и… политика.
Про обольщение женщин и успех у них Герман предпочел не говорить. Он вдруг начал опасаться какого-то смеха или издевок с ее стороны в этой довольно щекотливой теме, к которой она сама не имела совершенно никакого отношения, обладая весьма посредственной внешностью, скажем немногим лучше какого-нибудь хоббита.  Поэтому парень назвал то, что не могло вызвать абсолютно никаких сомнений – карты и скорость, ну и третьим пунктом его ответа стала отрасль, на которую молодой человек потратил последние пять лет своей жизни.
- Хорошо! В вождении машины я не сильна, политика вообще тема довольно скользкая и часто субъективная. Я выбираю карточную игру. Сейчас мы вернемся в дом, и сыграем там в карты – я видела там есть колода.
- Ты умеешь играть в покер? – сильно удивился Герман, хотя что-то внутри него подсказывало, что это может быть действительно так.
- Нет, в покер не умею! – прозвучало в ответ. – Умею в подкидного дурака. Ты умеешь в дурака?
- Ну, умею! - поморщился молодой человек, подумав, что в отношении покера  он все же оказался прав. – Играть в дурака… бред какой-то!
- Ты что боишься?
- Вот еще!
- Ну вот, в него и сыграем!
- И какова ставка? – при этом вопросе Герман внимательно осмотрел девушку, как бы пытаясь самостоятельно оценить ее платежеспособность. - Два-три архангела? Больше-то у тебя все равно, наверно, нет!
- Какие архангелы?
- Да-а-а! С кем я вообще общаюсь!? Она даже не знает, что такое архангелы! – смотря куда-то вверх, произнес Герман.
- Это какие-то статуэтки … из церкви? С крыльями, как у ангелов? – судя по его красноречивому жесту, предположила Ксюша. - У меня нет такого ни одного!
- На, смотри! Вот, что такое архангел, - с этими словами из кармана Герман достал пачку денег, состоящую преимущественно из пятитысячных купюр. Затем найдя среди них пятисотрублевую, демонстративно поднес к глазам девушки. – Смотри, здесь изображен Архангельск. Купюра в пятьсот рублей есть один архангел! Ясно?
- Ага! Нет, на архангелы играть не будем! У меня их все равно нет!
-  Кто бы сомневался! Ну, и на что ты вообще рассчитывала?
- Мы сыграем на желание! Это будет куда интереснее любого архангела!
При этих словах по спине Германа пробежали мурашки.
- И что за желание? – уточнил он.
- Какое придумаешь!
- Да, не вопрос! Готовься проиграть! – произнеся эти слова, Герман сел в машину и завел двигатель.
- Садись! – рявкнул он Ксюше.
- Сейчас, дождемся остальных! – девушка не двинулась с места.
Но Герман, видимо, совершенно не собирался ждать кого бы то ни было.
- Я сказал, садись! – еще громче крикнул он девушке.
-  А я сказала, сяду, когда придут остальные! – прошипела она в ответ.
От ее слов ярость внутри Германа вдруг фонтаном вырвалась наружу, отчего, прокричав ей что-то вроде «сука», парень вдавил педаль газа в пол и тут же сорвался с места. Услышав это, все остальные немедленно бросились к тому месту, где еще пару секунд назад стояла машину. 
- Куда это он? А мы? – зазвучали женские голоса.
- Ксюш, что ты ему сказала? – обратилась к девушке подруга Настя.
- Да, ничего особенного! – Ксюша в ответ просто пожала плечами.
- Да, да! Он такой! Нервный парень! С ним ласково надо, если чего хотите от него! – прозвучало от Виталика.
После его слов все замолчали.
- И что нам теперь самим в дом топать? – возмутилась Леся. – Такая темень! Да, мы даже дорогу не найдем!
- Он сейчас приедет! – спокойно произнесла Ксюша.
- Ага! Много ты знаешь! – сорвалась на нее Настя. – Ксюш, вот ты всегда так – как скажешь, так хоть стой, хоть падай! Тебе уже почти тридцатник, а ты все в девках, не пристроенная вся, ничего у тебя нет - ни мужа, ни детей, ни квартиры, ни машины! Да, о чем ты вообще думаешь?
- Что мое, моим будет! - уверенно ответила Ксюша.
Только она договорила эти слова, как вдалеке показался свет фар, и все услышали знакомый звук двигателя.
Уже через несколько минут все пятеро погрузились в машину и направились к дому.
Герман сначала молчал, затем оторвав свой взгляд от дороги, повернулся назад к Ксюше и произнес:
- Что, добилась своего?
- Пока нет! – прозвучало в ответ.
От ее ответа молодого человека опять накрыло волной злости. Он не отрывал свой взгляд от этой выскочки, и так и ехал отвернувшись.
- А-а-а! Герман, ты че делаешь? Смотри на дорогу! – закричал Виталик.
С заднего сиденья тоже были слышны громкие крики девушек:
- Мы сейчас разобьемся!
Не кричала только Ксюша. Она смотрела ему в глаза. В ее глазах не был страха.
«Вот стерва! - подумал Герман и резко затормозил, даже не поворачивая от нее головы. – Я тебе такое желание придумаю, на всю жизнь запомнишь!»
Это было как раз во время. Повернувшись вперед, молодой человек обнаружил, что его автомобиль находится на обочине буквально в пятнадцати сантиметрах перед толстым стволом какого-то высокого дерева.
Сдав назад, Герман быстро вырулил на трассу. Всю оставшуюся дорогу он не поворачивался и ничего не говорил. Все остальные тоже сначала молчали.
- Да что такое происходит? Ксюха, ты что такое вообще ему сказала? – вдруг не выдержала Настя.
Ксюша молчала.
- У нас такой замечательный друг и водитель! – все еще не унималась Настя. – Так стоило ли вообще так его бесить? Лучше б я тебя вообще никуда с собой не брала!
- Но ты уже взяла! И ничего уже не сможешь изменить! - послышалось в ответ.
Опять наступило молчание.
Вернувшись в дом, Герман с яростью разъяренного тигра принялся искать колоду карт. Как только ему это удалось, он немедленно подбежал к Ксюше и, грубо дернув ее за руку, показал направление движения, сопроводив это грубым «Пошли!».
Они нашли небольшой пень недалеко от веранды, и сев на землю, начали свой поединок. Да, это была не просто игра в пресловутого подкидного дурака, это был именно поединок или бой. По крайней мере, каждый из них воспринимал это именно так.
- Дурак только подкидной, не переводной! – прозвучало от Германа, пока парень тасовал колоду.
В ответ Ксюша кивнула.
- Кто проиграет, тот выполняет любое желание выигравшего! Ограничений нет! Понятно?
- Ну да!
Герман смерил Ксюшу пристальным взглядом. Он снова смотрел ей в глаза осознанно или не осознанно пытаясь увидеть там хоть незначительные, хоть мизерные, да хоть уже какие-нибудь следы страха.
- Еще не поздно отказаться! – произнес он.
- Да! Ты хочешь отказаться?
- Разумеется, нет! А ты?
- И я нет!
- Тогда начинаем!
Герман раздал каждому по шесть карт, и игра началась. Сначала он был очень расслаблен и выглядел очень невозмутимо и даже несколько надуто или напыщенно. Несколько первых минут игры он комментировал все, что происходит:
- У тебя валет, а я его королем! А, еще валет, на вот тебе даму!
Но затем в какой-то момент набрав около пяти мелких карт при неудачной попытке отбиться, Герман замолчал. Следующие несколько заходов опять-таки стали для него неудачными, и тогда в первый раз его посетила мысль о скором вероятном проигрыше. Но он не мог, а точнее не хотел в это верить.
Оторвав свой взгляд от карт, он поднял его на своего противника. Перед ним на земле по другую сторону старого пня сидела девушка. Свет фонарей от веранды сейчас довольно неплохо освещал черты ее лица, волосы, руки, плечи. Да, действительно ее внешность не была идеальной – худое, почти подростковое тело, маленькая грудь под темной майкой, короткие волосы,  несколько вздернутый нос, в общем, ничего, абсолютно ничего примечательного. Встреть он такую на улице, разумеется, не остановился, и конечно, даже бы не обернулся ей вслед!
Ощутив его взгляд на себе, Ксюша тоже решила его рассмотреть. Герман почувствовал, как ее взгляд скользит по его телу. Осмотрев все остальные части тела, она остановилась на его глазах.
Перед собой Герман увидел карие глаза Ксюши. Самые обычные на первый взгляд. Он уже смотрел в них в машине, но там было совершенно не то ощущение – ощущение некого барьера или заслонки. Здесь же напротив, никаких ограничений не было. Они были спокойными и гармоничными, глубокими.
- У меня все! -  вдруг донеслось откуда-то.
Все еще не отрывая своего взгляда, Герман не слишком понимал, что происходит.
- У меня все! - снова прозвучали слова. - Я выиграла!
Эти слова принадлежали Ксюше. Вмиг очнувшись, молодой человек обнаружил себя сидящим все в той же позе с пятью картами в руках. У девушки же, напротив, больше карт не было.
- Я вижу! - выдавил из себя молодой человек.
Он все еще пребывал в каком-то непонятном состоянии, мысли в голове путались, но вскоре все снова вернулось на свои круги.
- Ты хочешь сказать, что ты выиграла? – злобно прошипел Герман.
- Да, это очевидно!
- Это бред какой-то! – принялся кричать молодой человек. – Это не так! Ты, сука, все подстроила! Щас мы все переиграем!
- Да, щас, прям, переиграем! – Ксюша тоже перешла на крик. – Ты, бл@дь, проиграл и должен выполнить мое желание!
- Ничего я тебе не должен! Девушка называется! Матом, как сапожник ругаешься!
- О-о-о! Кто бы говорил! Не ты ли только что назвал меня «сукой»?
- «Сука», к твоему сведению, не считается матным словом!
- Кем не считается? Кем-то там!? Значит, кто-то там решил, что будет считаться матом, а что нет! И вообще придумал мат - запрещенные слова, и сказал, что так говорить нельзя! А все остальные, как стадо баранов, тупо последовали этому! Значит, еще вчера слово «сука» считалось матом, и его нельзя было говорить, а сегодня кто-то сказал, что это не мат, и всем тут же стало разрешено его произносить! Самому-то это бредом не кажется?! Ты же такой умный! С высшим образованием! Хоть немного мог бы во всем этом разбираться!
- А я и разбираюсь! Уж получше многих!
- Ну вот тогда и докажи, что мат это плохо, и эти слова говорить нельзя! Всем собравшимся докажи! Это мое желание!
- Да, пошла ты! – рявкнул Герман и скорее пошел от Ксюши прочь.
Доказывать всей этой разношерстной публике что-то о негативной стороне употребления матерных слов – о том языке, на котором многие из них просто общались, было не в его правилах. Это точно было бы как минимум глупо, а как максимум еще и опасно!
- Ну да, всегда легче обоссаться и убежать, чем посмотреть своему страху в глаза! – это было последнее, что слышал Герман от этой суки.
После этих слов он только еще сильнее ускорил свой шаг, запрыгнул в кабриолет и умчался подальше от всего этого бреда.
Он ехал вперед и только вперед. Внутри себя он ощущал только злость. Поначалу она даже не давала ему глубоко вздохнуть, и он был вынужден остановиться. Он сидел, опустив голову на руль, казалось, что ему не хватает места. Герман отодвинул свое сидение назад, стало немного легче.
Он сжимал кулаки, но это не помогало. Несколько раз кулаком правой руки он ударил по железу машины, оставив небольшую вмятину. После пришедшая боль смогла не сильно охладить и успокоить молодого человека.
Как бы он ни силился, из глаз брызнули слезы.
«Сука, ненавижу!» - бормотал он снова и снова.
Это была истерика. С ним и раньше случались подобные приступы, но только в детстве. Герман не мог вспомнить, когда это было в последний раз.
«Мразь, сука! Ненавижу!» - крутилось в глубине его снова и снова.
Он еще несколько раз стукнул кулаком по железу двери, затем поднял голову вверх. Над собой Герман увидел звездное небо – такое чистое и красивое, необъятное и близкое. Не в силах оторвать глаза, он прерывал свой взгляд, только когда смахивал слезы со своих глаз. Они до сих пор текли по щекам, затекали в рот, капали с подбородка.
«Ненавижу!» - еще раз прошептал он.
Он не знал, сколько прошло времени.
Успокоившись, молодой человек завел автомобиль, и поехал по трассе. Он решил вернуться в дом.
Пройдя в сад и увидев девушку со спины, Герман решил к ней не подходить.
- Прошу внимания! – громко произнес он, стоя напротив веранды. – Я задолжал желание одной …(в голове молодого человека вертелись разные оскорбительные слова - «курице», «суке»,  «девочке – вырви глаз». Желание произнести все их было просто огромным. Но, понимая, что это будет явным проигрышем в столь щекотливой теме мата, он все же решил на сей раз воздержаться) … одной … девушке.
В этот момент Ксюша обернулась и уставилась на него. На мгновение Германа бросило в жар, но отведя свой взгляд в сторону, он смог продолжить:
- Итак, что же я считаю на счет мата в нашей речи?
- Ну, и что же ты считаешь? – послышался чей-то крик.
В этот момент на веранде стали собираться все новые и новые люди. Многим, как видно эта тема была интересна.
- Что такое мат? – продолжал молодой человек. – Это слова нецензурной лексики! Их употребление …явно не украшает нашу речь, а только принижает не только ее, но и самого человека, чей уровень развития явно нельзя оценить как высокий!
- Че он такое буровит? – послышались чьи-то слова.
– Ты че такое несешь, ***ло? – обратился к нему один из приглашенных парней.
- Ну, вот об этом я и говорю! – ответил им Герман.
В воздухе запахло дракой. Чем больше проходило времени, тем больше ощущался приход этой неизбежности.
- Разве? – вдруг рядом с Германом показалась Ксюша. – А вот я расцениваю мат как возможность выразить яркие эмоции, тогда, когда силы обычных слов уже мало. Эти слова могут характеризовать очень сильную радость или злобу, или, в общем-то, любую другую эмоцию. Например, в ругательстве намного проще матюгнуться, чем подбирать другие слова или же … ну вот, как бы ты охарактеризовал свою красную машину? – обратилась она к Герману.
- Ну… высокоскоростная, стильная, классная!
- А вы? – обратилась девушка к толпе. – Что вы считаете на счет того кабриолета у калитки?
- Да он охуенный!
- Нехуевый! Мне б такой!
- ****атая тачила! – кричали молодые люди с веранды.
- Ну вот, видишь! - снова обратилась к Герману Ксюша. - Если вещь действительно охуенная, почему бы ее так и не назвать? Зачем нужны другие слова?
Она замолчала, позже продолжила: - Мат всего лишь инструмент, а вот как им пользоваться, зависит только от человека.
- А ведь так и есть! – послышалось с веранды. – И правда, зачем другие слова, если тачка и впрямь ****атая?!
Герман пребывал в небольшой растерянности: - Ладно, может и согласен!
Он произнес это в основном, чтобы от всех них отвязаться, а так же он не смог придумать ни одного аргумента против этого. Молодой человек  отошел от света веранды и ушел поглубже в сад.
- Ты что, действительно согласен? – через какое-то время послышались слова сзади.
Конечно, они принадлежали Ксюше. Но вместо того, чтобы дать четкий ответ, Герман задал вопрос:
- Ну, и почему же, как ты думаешь, если он такой нужный, его запрещают?
- Если ты учился на политолога, то знаешь, что задача любой власти – управлять народом. А чтобы управлять народом, людей с самого детства надо приучать к этому – то есть держать в рамках, обозначать границы. Это как дрессировка у животных – начинаем с малого, потом все больше и больше. Итак, набором определенных запретов – в школе, дома, на улице, в речи - нас с детства дрессируют быть послушными, и впоследствии получают довольно стабильный результат.
Мат – в основном нечто вроде выпускного клапана, и полностью сдерживать его в речи народа – все равно, что пытаться остановить движущийся с горы каток, опустив перед ним пластиковый шлагбаум. Его полного запрета никто и не добивается, это просто один из способов управления.
- А почему ты все это там, на веранде не сказала?
- Там не поймут! - прозвучало от Ксюши, после чего она ушла.
Герман еще какое-то время постоял в этой части сада. После чего, ни с кем не простившись, уехал.

Началась новая неделя. Дни тянулись медленно. Проиграв во вторник очередную сумму денег в интернет-покер, Герман загрустил. Эта игра, и проигрыш в ней не вызвали в нем почти никаких эмоций. Даже азарта не было.
Молодой человек лежал на кровати, и вновь и вновь вспоминал события прошедшего воскресенья. Эмоции того дня не шли ни в какое сравнение с настоящими. Все вокруг начало казаться ему серым, будничным и каким-то пресным.
Поднявшись с постели, он набрал Виталика:
- Але! – послышалось в трубке.
- Виталь, привет! Можешь раздобыть для меня номер той девушки?
- А-а-а! Все-таки она тебе понравилась!? Зачетная телочка! Так переживала, когда ты после своей речи куда-то исчез!
- Серьезно? – Германа вдруг бросило в жар.
- А я тебе говорил, что девочки отменные будут! Щас продиктую номер!...Записывай – Настя – 8 910 …
- Какая еще Настя? – перебил его Герман.
- Как какая? Та брюнеточка с длинными ногами! Она как раз за тобой в машине сидела!
- За мной в машине сидела другая… такая девушка-подросток… Ксюша, вроде…
- А-а-а! Ну, значит, Настя рядом была!
- Мне нужен телефон Ксюши, - твердо прозвучало от Германа.
- Ты че? Зачем тебе?
- Да так… отыграться хочу!
- А-а-а! Так это ты ей тогда желание проиграл?!
- Ну да! Давай телефон!
- А вот ее номера у меня нет! Я и сам в тот раз в первый раз ее видел!.. А-а-а, но вроде она как раз с Настей была!
- Тогда, знаешь, что, Виталик, организуй встречу нам четверым – мы с тобой и Настя с Ксюшей. Сможешь?
- Да, легко! Тогда, может, еще кого из девочек позовем – а то тебе Настя, а мне – эта угловатая, что ли?
- Ну, если хочешь, зови, конечно! Только на счет Насти, можешь даже не париться, если хочешь, бери ее себе!
- О, класс! А что, куда пойдем-то?
- Да не важно! Хочешь, куда-нибудь в ресторан, хочешь … хоть на природу!
- Все заметано! – обрадовался Виталик.

Встреча была назначена на пятницу, поскольку раньше не могла Ксюша. По словам Насти, ее подруги до пятницы вообще не будет в городе.
«Не больно-то и хотелось! – проскользнула тогда мысль  в голове Германа, когда он услышал эту информацию, однако вслух вырвалось совсем другое: «Вот, ****ь!»
Эти слова отпрыска услышал отец, и сразу отреагировал:
- Что, уже на языке быдла научился говорить?
- Ты про мат?
- Конечно! Или ты считаешь «****ь» уже не матерным словом?
- Матерным! Но здесь оно служит для усиления эмоции!
- Я тебе сколько раз говорил, что для интеллигентных людей – интеллигентная русская речь, а всякий там мат – удел быдла!
Герман растерянно посмотрел на отца, который явно злился. Не живя с ним всю свою жизнь, Герман бы, наверно, не смог с ним не согласиться, но он знал и помнил совсем другое.
- А ты когда на мать матом орешь, что имеешь ввиду? – не выдержав, спросил сын.
- А ты, щенок, так со мной не разговаривай! – злобно прозвучало от отца, лежавшего на диване. - Иш тут, про мать он вспомнил! Во-первых, не твоего это ума дело, а во-вторых, я же сказал, что с быдлом говорить – только на их языке!
- То есть, моя мать – быдло?
На этот вопрос отец не ответил. Вместо этого в приказном тоне скомандовал Самохвалову-младшему включить музыку.
Герман запустил что-то на домашнем кинотеатре и поспешил покинуть зал. Но отец тут же громко рявкнул:
- Русскую! Русскую музыку включи! Ты же знаешь, не люблю я эту иностранщину!
Сын взял пульт и переключил на что-то русское.
- А, кстати, почему ты иностранную музыку не любишь? – так, от нечего делать, поинтересовался он.
- Вдруг там поют, что русские – дураки! – прозвучало в ответ.
- А, ну да, конечно! – ответил Герман и вышел из комнаты.
Внутри него все кипело. Сам Герман помимо русского знал еще два языка – английский и немецкий, и, разумеется, понимал, о чем поется в этих песнях. Ни в одной из них речь не шла о русских-дураках, да что там лукавить, о самих русских в них вообще мало что пелось.
В интернете посмотрев значение слова «быдло» (тупой, грубый, неотесанный, бескультурный человек), Герман пришел к выводу, что это определение больше подходит его отцу, нежели любому, просто употребляющему мат в своей речи.
Эти мысли, надо сказать, приходили к молодому человеку и раньше. День за днем наблюдая за поведением и мыслями своего предка,  он уже давно отказался от идеи или мечты быть не него хоть чем-то похожим. Подобный образ в представлении Германа вызывал отнюдь не уважение, а скорее отвращение. А ранее сформированные эмоции после последнего разговора только укрепились и еще более усилились.

Утром в пятницу состоялась долгожданная встреча. Герман очень хотел отыграться, по крайней мере, именно так он сам себе объяснял свое нетерпение скорее увидеться.
Все четверо предполагали отправиться за город на одну из хорошо отремонтированных современных Нижегородских турбаз. Девушки ждали молодых людей на конечной остановке при выезде из города.
Подъезжая к ним на красном автомобиле, Герман еще издалека увидел Ксюшу. Она была довольно просто одета – в бриджах и футболке цвета хаки. Ветер трепал ее короткие волосы, а сама она смотрела на небо и немного щурилась от ярких лучей солнца.
От открывшегося вида Герман немного заулыбался. Заметив это, Виталик тоже расплылся в улыбке:
- Да, Настюха просто королева! Какая грация, какой силуэт! Сиси, писи – все при  ней!
Услышав его слова, Герман тоже обратил внимание на эту девушку. На фоне Ксюши она, конечно сильно выделялась. Во-первых, Настя была выше подруги почти на целую голову, во-вторых, имела соблазнительно стройное тело, красивую грудь, длинные ноги и блестящие длинные волосы. Она была одета в летнее платье, еще более подчеркивающее ее притягательную фигуру. На красивом лице выделялись глаза, умело подчеркнутые подходящими тенями, сияла белозубая улыбка и разными оттенками переливалась губная помада.
«А эта Настя в дневном свете очень даже ничего!» - подумал Герман, и, выйдя из машины, помог обеим девушкам сесть в нее, особое внимание уделив более привлекательной Насте.
- Привет, девушки! Давно не виделись! – произнес он.
- Привет! – волнующе прозвучало от красавицы.
- Пр…, - хотела тоже поздороваться Ксюша, но ее перебил Виталик.
- Ну, как дела? – обратился он к девушкам, смотря при этом именно на  Настю.
Поняв, что она тут не интересна, Ксюша решила не договаривать свое приветствие. На протяжении всего времени пути, а это составляло примерно около часа, молодые люди вели оживленную беседу. В основном слышались голоса Виталика и Насти, чуть реже в разговор вступал Герман, Ксюша же, казалось, просто наслаждалась прекрасными пролетающими видами. 
- Слушайте! – вдруг прозвучало от Ксюши. – Я вот только понять не могу, зачем я здесь?
- А что, что-то не так? – отреагировал Виталик. – Тебе Настя разве не передавала, что Герыч отыграться хочет!
- А-а-а! Вот в чем дело! Тогда понятно! Продолжайте! – махнула рукой Ксюша.
- Мы ведь сыграем? – задал вопрос Герман. – Я хочу реванша!
- Конечно! Не сомневайся! – ответила девушка.
Прибыв на турбазу, все четверо расположились на летней веранде ресторана. По деревянным опорам вились розы и дикий виноград, а через плетеный узор невысокой стенки просвечивали растущие внизу цветы. Воздух был опьяняюще свеж, слышалось пение птиц, и создавалось впечатление, что они просто в раю.
- Здесь просто потрясающе! – вдохновенно произнесла Ксюша.
- Полностью согласен! Полное единение с природой! – согласился с ней Герман.
- Да, ну! Комары летают! – поморщилась Настя. – Сначала земля под ногами, теперь щели в деревянном полу! Хоть бы предупредили, я бы каблуки не надела!
- Полностью с тобой согласен! В следующий раз, поедем в другое место! – ответил ей Виталик.
- Можно просто снять туфли, - предложил девушке Герман.
- Вот еще! – продолжала капризничать Настя. -  Еще занозы в ноге мне не хватало!
Все четверо сели за один из столов. Ксюша и Настя сели рядом. Напротив Насти сел Герман, чтобы наслаждаться прекрасным видом (так он сам себе объяснил свою посадку), а Виталик занял оставшееся четвертое место напротив угловатой подруги.
Когда официант принес меню, молодые люди принялись делать заказы.
- Ну, девушки заказывайте! – прозвучало от Виталика.
- Ну, мне, пожалуй, вино…нет, лучше шампанское Вдова Клико, - принялась выбирать Настя, - затем диетический салат с зелеными помидорами и тирамису, только не с Маскарпоне, а с обезжиренными сливками и творогом.
- Ксюш, а ты что будешь? – обратился к девушке Герман, когда официант записал предыдущий заказ.
- Я буду вишневый чай с мятой и бисквитное пирожное, - ответила она, закрывая меню.
- Чай? – удивился Виталик.
- Ты можешь заказать, все, что захочешь, я угощаю! – несколько свысока произнес Герман.
- О-о-о! Какая щедрость! – насмешливо прозвучало от девушки. – Мне хватит! Хотя спасибо за угощение!
Далее молодые люди тоже сделали заказ.
- Кстати, если говорить о хорошем шампанском, - заигрывающим тоном обратился Герман к Насте, - то на мой вкус я бы предпочел не Вдову Клико, а Дом Периньон. По моему мнению, там послевкусие несколько лучше.
- И что, это существенная разница? – задала вопрос Ксюша.
- Естественно, Ксюш! – со знанием дела, ответила ей Настя.
- Интересно, а вот если провести эксперимент, - снова прозвучало от Ксюши, - и перелить разное шампанское – и дорогое, и дешевое, из их бутылок по одинаковым кружкам, то возможно ли будет определить цену и качество продукта по его вкусу? Или же это просто маркетинговый ход?
- По кружкам! – засмеялась Настя. – Да, где ты видела, деточка, чтобы шампанское из кружек пили? По вкусу, конечно, все это определить можно! Приличный человек дешевку там всякую пить не будет! Ксюш, вот ты, если не знаешь, молчи лучше! Не стыдись!
- Чего-то не знать не стыдно, намного глупее думать, что ты знаешь все, - ответила девушка, смотря при этом Насте в глаза.
- Наверно, ты просто к этому не привыкла, - прозвучало от Германа.
- Наверно! С такой внешностью, как у меня, сам понимаешь, на многое рассчитывать не приходится!
Герман смерил ее оценивающим взглядом: - И ты вот так спокойно сейчас говоришь об этом?
- Ну, да! Все присутствующие здесь это прекрасно понимают, предпочитая не поднимать эту тему, просто не замечая меня.
- Ксюш, что ты вообще такое говоришь? – в разговор немедленно вклинилась Настя. – Я вообще-то твоя подруга!
- Правду! Ты же тоже держишь меня рядом с собой в качестве некрасивой подруги, чтобы конкуренток рядом не было!
- Бред какой-то! – Настя закатила глаза.
- Ты же сама это Лесе говорила! Я слышала ваш разговор. Вообще  в машине я почувствовала себя пустым местом, потому и спросила, зачем я здесь. Если для реванша, - обратилась она к Герману, - то давай сыграем. На этот раз ты выиграешь, я исполню твое желание, и ты успокоишься.
- Давай! – Герман встал из-за стола.
Ксюша последовала его примеру.
- Предлагаю сыграть на берегу озера! – произнес молодой человек. – А то здесь камеры везде…
- О-кей! - согласилась Ксюша.
- Ой, а мы посмотрим, и будем делать ставки! – взволнованно заголосила Настя.
Все четверо направились к озеру, попросив официанта подождать с выполнением заказа.
На берегу озера было не многолюдно, но все же кое-где были видны отдельные компании. В основном это были отдыхающие, загорающие на шезлонгах, так же неподалеку звучала музыка, и кто-то жарил шашлыки. Денек выдался довольно солнечным, но не слишком жарким, поэтому купающихся почти не наблюдалось.
Герман сел напротив Ксюши, достал из кармана колоду и начал тасовать карты.
- Опять в подкидного дурака? – поинтересовался он.
- Ну да! – ответила девушка.
Рядом с играющими присели и Виталик с Настей.
- Итак, делаем ставки! – вновь предложила Настя. – Я ставлю на Германа!
- Ты же говорила, Ксюша твоя подруга! - удивился Герман. – Так почему же ты ставишь не на нее?
- Потому что я хочу поставить на тебя! – обольстительно произнесла она, потрепав при этом Германа по голове.
Это показалось ему неприятным, и молодой человек интуитивно отстранился в сторону.
- Правильно, правильно, Настя, сейчас выиграет он! – произнесла Ксюша.
- С чего ты это взяла? – поинтересовался Герман у Ксюши.
- Чувствую, - в ответ пожала она плечами.
Парень раздал карты, и игра началась. Все были очень сосредоточены, в том числе и Герман, которого ранее никогда так не интересовал результат, как это было сейчас. У него внутри свербело лишь одно желание - поскорее утереть нос этой выскочке, доказать ей, что он отличный игрок, все знает и может. Он ждал этого почти целую неделю. Ее слова прошлого воскресенья, как оказалось, очень сильно задели его, больно полоснув в самую сердцевину.
Когда в ресторане она говорила о своей посредственной внешности, он испытал какие-то странные эмоции. То ли это было сожаление, то ли досада, то ли даже какая-то радость. Именно последняя эмоция теперь по мере продвижения игры и его надвигающегося фурора пересиливала все остальные, вырываясь наружу, подобно лаве из раскаленного жерла вулкана. 
«Сейчас я тебе покажу, сука! Так тебе и надо с такой внешностью!» -  пульсировала мысль. Своей пульсацией она нагоняла кровь к белкам его глаз, отчего взгляд парня становился звериным.
- Ну, вот ты и выиграл! Поздравляю! – после сыгранной партии произнесла Ксюша.
- Да! Да! – заревел он.
От избытка чувств, его рев перешел на хрип. В этот момент он был похож на дикого кабана – такого же неуправляемого, сильного и бешеного. Его взгляд упал на Виталика и Настю, которые были очень за него рады. Это еще более придало Герману радости и счастья.
- Ну, наконец-то, выиграл! – рычал он. – Фу! Класс! Живем-то один раз!
Произнеся эту фразу, он принялся прыгать на месте, но вдруг его взгляд зацепился за Ксюшу. В ее глазах читалось явное недоумение. Это тут же охладило его пыл, вызвав резкий прилив неконтролируемой злобы.
- Хотел я придумать тебе что-то полегче, - обратился он к Ксюше, - пожалеть тебя! Ты в ресторане нам тут про внешность свою пела, мне даже жалко тебя стало! Но теперь, теперь, мне тебя не жалко! Теперь ты мне за все ответишь!
В глазах Ксюши возникло удивление. В это мгновение он даже показался ей пьяным.
- И за то, что ты заставила меня вернуться на машине! И за то, что ты заставила меня выступать перед этим быдлом на веранде! И за то, что …. На вот бери мое желание – разденься передо мной, и полностью покажи свою внешность, или скажи, что тебе слабо и ты ссыкло! Ну что? Что ты выбираешь?
Ксюша поднялась с травы и сняла с себя футболку, под которой не оказалось белья. Затем она сняла с себя кроссовки, носки и  бриджи.
- Ты че, дура, что ли? – не выдержал Герман. – Пошли вон хоть в кусты, что ли!
Не обращая на него внимания, девушка разделась полностью, сняв с себя трусы.
Герман, как и все, сначала молчал. На пляже возле озера были люди. Некоторые из них явно заинтересовались происходящим и начали подходить поближе.
- Ты что делаешь? Как тебе не стыдно? – выдавил из себя молодой человек.
- Это мое тело, - ответила девушка. – Я с ним родилась. Так почему же я должна его стыдиться?
Она смотрела Герману прямо в глаза, все еще оставаясь полностью раздетой. Он сидел на траве, и тоже не отрывал от нее взгляда.
- Эй, тут телка раздевается, и, наверное, дает! – послышался чей-то крик.
К месту игры в карты все ближе и ближе стали подходить неравнодушные отдыхающие. Кто-то достал телефон и принялся снимать обнаженную девушку на видео.
- Она никому не дает! – вдруг рявкнул Герман, затем быстро поднявшись с травы, схватил Ксюшины вещи и, взяв ее за руку, побежал за одну из беседок. Ксюше, разумеется, тоже пришлось бежать за ним.
- Одевайся! – за беседкой Герман протянул ей одежду. – Ты выиграла!
Ксюша сначала надела трусы, потом начала одевать футболку. В этот момент Герман прижал ее к срубу деревянной конструкции и жадно поцеловал. Это произошло так быстро, что как-либо среагировать девушка не успела. У Германа кружилась голова. Ему казалось, что он не понимает, что делает. Но это было охуенно, и другого слова подбирать тут было не нужно, да и не зачем.
Когда поцелуй закончился, Ксюша прошептала: - Я думала, я тебе не нравлюсь.
- Не нравишься! – прорычал он в ответ.
Сразу же после произнесения этих слов, молодой человек удалился. Он направился к тому месту, где еще недавно они играли в карты. Там сейчас было много народу, и все они смотрели в сторону беседки.
- Расходитесь! Спектакль окончен! – крикнул им Герман и подошел ко все еще сидящим на траве Виталику и Насте.
- Вот это да! – это было первое, что услышал Герман. – Вот это шмара!
Эти слова принадлежали Насте. От услышанного Германа передернуло.
- Она там в своей Москве совсем с ума сошла! – продолжила девушка. Она что-то еще хотела сказать, но в ее речь вклинился Герман.
- В какой Москве?
- В какой!? В столице нашей родины! Она там на работу устраивается, и пока на обучение, что ли ездит. … Ну вообще, полный неадекват! Если честно, я за ней давно такое замечала! А тут – вообще! Это мое тело, и я за него не стыжусь! Ну или как-то так! Вот позор! А в то воскресенье, что учудила – нашего  Германа зачем-то в машине так взбесила, что он аж от нас уехал, потом вся эта история про нецензурную лексику…
- Ну, а сама ты, что про мат думаешь? – вдруг обратился к ней Самохвалов.
- А что тут вообще думать? Если это запрещено, значит запрещено! Значит, эти слова плохие, и не надо их произносить! Законы умные люди пишут, а не какие-нибудь там! ... И зачем вообще мы ее с собой взяли? – ответила Настя и принялась рассматривать себя в зеркале.
- Да за тем, - не выдержал Герман, - что я хотел ее видеть! А в воскресенье, это я психанул и хотел вас всех вообще там на дороге оставить, а она  своим поведением заставила меня за вами вернуться!
- Как хотел оставить? Почему? – удивился Виталик.
- Да, потому что никто из вас, тупых посредственностей мне не интересен! Ты, - обратился он к Виталику, - просто трахаль и потаскун, вся твоя жизнь – только зачетные телочки и секс с ними! А ты и твои подруги, - Герман посмотрел на Настю, - тупые размалеванные куклы или курицы без единой мозговой извилины, у которых кроме красивой внешности больше ничего нет! Вот и все! Я понятно излагаю?
В этот момент из-за беседки показалась Ксюша.
- Пошли! – рявкнул ей Герман, схватил за руку и повел прочь.
- Куда? – удивилась девушка.
- От этих подальше!
- Герман, ты что уезжаешь? – донесли слова Виталика. – А мы?
- Сами доберетесь! – в ответ буркнул молодой человек.
Пройдя вперед и полностью скрывшись из вида, Ксюша резко дернула свою руку и остановилась.
- Я сказал, пошли! – злобно крикнул Герман и сильно дернул ее руку.
- Больно! Ты что делаешь?!
- Уезжаю отсюда!
- А если я не хочу?!
- Захочешь! – Герман дернул руку девушки еще сильнее.
- Не захочу! – Ксюша резко встала, со всей силы дернув свою руку.
Этим движением ей удалось вырваться из его хватки.
- Да кто ты такая, чтобы не слушать меня?!
- Да, кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать?! – Ксюша была настроена очень воинственно. Ее глаза пылали яростью, а все тело было напряжено, и попытайся сейчас Герман применить силу, еще неизвестно, кто вышел бы победителем из этой схватки.
Моментально оценив ситуацию и соразмерив ее со своими желаниями, Герман произнес что-то вроде «Да, пошла ты!» и мгновенно ушел, быстро скрывшись из виду.
«Вот дебилка! - думал он про Ксюшу. – До дома подвезти хотел, а она, видите ли, не хочет! Ну и иди пешком, дура!»
Он запрыгнул в кабриолет и быстро умчался прочь. По дороге Герман в своей голове вновь и вновь прокручивал всю эту ситуацию. Он ни разу не вспомнил про оставленных Виталика и Настю, все его мысли были только о ней. Сначала перед его глазами она представала обнаженная со словами про то, что не стыдится собственного тела, потом он видел ее на веранде ресторана, потом он вспоминал вкус ее губ. От последнего воспоминания по спине Германа побежали мурашки, а руки будто бы вновь ощутили прикосновение к ее приятному телу, потом твердость деревянных бревен беседки, потом мягкость ее плеча – все то, до чего молодой человек успел дотронуться, пока ее целовал.
«Вот дура!» - снова вклинилась мысль. Только что представленная картинка моментально исчезла.
Герман продолжал мчать вперед, вспоминая теперь их последний разговор, как она выдергивает свою руку, как не хочет с ним ехать.
«Но почему? - всплыл вопрос. – Почему она не хотела ехать со мной? Не нравлюсь? Там за беседкой на поцелуй она ответила…»
Герман снова вспомнил о поцелуе… Эти мысли принялись кружить его хороводом, кидая то в одну эмоцию, то в другую. Затем молодой человек представил ее грустную, идущую вдоль обочины и смотрящую себе под ноги. От этого образа сердце внутри молодого человека сжалось.
«Ладно, вернусь… Предложу подвезти, захочет – сядет в машину, не захочет – тогда, как хочет!»
Герман развернул кабриолет, и поехал назад. Он старался ехать как можно быстрее, чтобы успеть застать ее на обочине дороги, чтобы пока его не было, с ней бы ничего не случилось. А что именно могло произойти с Ксюшей, пока его не было – об этом лучше было не думать!
Очень скоро он был на месте, однако на всем протяжении дороги вдоль обочины парень не заметил ни одного идущего человека. Сделав несколько кругов, Герман уже было отчаялся, как вдруг вдалеке показалась фигура женщины. Быстро оказавшись там же, молодому человеку удалось выяснить, что здесь недалеко находится автобусная остановка, где останавливаются автобусы, идущие в «город». Именно так назвала женщина Нижний Новгород. А не нашел он эту остановку по той причине, что она располагается по трассе дальше въезда на турбазу, то есть дальше от города, там, куда Герман просто не доехал, поскольку предполагал, что Ксюша сразу направится в Нижний, шагая пешком по обочине.
Подъехав к остановке, Герман сразу увидел девушку. Она стояла рядом с массивной деревянной остановочной конструкцией, и смотрела куда-то в небо. Выйдя из машины, Герман подошел к Ксюше и тоже уставился наверх.
- Что там? – поинтересовался он.
- Вон, смотри, бойлер летит! - показала она рукой на высоко летящий  самолет, оставляющий за собой широкий белый след.
- Кто летит? – удивился Герман.
- Бройлер? – предположила девушка, взглянув на Германа.
Увидев его явное замешательство, она лихорадочно начала что-то вспоминать, и даже закусила нижнюю губу.
- Боинг? - произнес молодой человек.
- Точно! – засмеялась она.
В ответ он засмеялся тоже: - Ты что, слова путаешь?
- Да! Еще и города – Краснодар, Красноярск – попробуй-ка все запомнить!
- Хочешь, у меня спрашивай! Я помню! – ответил Герман.
- Хорошо! – кивнула девушка.
- Автобус ждешь?
- Ага!
- Если хочешь, я мог бы тебя подвезти…, - прозвучало от Германа, при этом от волнения молодой человек немного потупил свой взгляд.
- Хочу, - ответила Ксюша.
Уже сев в машину и тронувшись с места, Герман все же задал интересующий его вопрос:
- А почему ты там не хотела со мной ехать?
- Потому что там ты меня не спрашивал, а больно тянул за руку.
- Извини! - искренно произнес Герман.
- Угу, - ответила Ксюша.
Они оба замолчали. Герман включил музыку.
« На моем столике в маленькой спаленке
Среди игрушек духов и помад, - пел женский голос из динамиков. –
Есть фотография…»
- Юного Сталина…, - добавила Ксюша.
Затем она хихикнула и помотала головой.
- Чья фотография? – заинтересовался Герман.
- Юного Сталина!
-  Юного Сталина? – засмеялся молодой человек. – Ты думаешь, он был ничего в молодости?
- Без всякого сомнения! – твердо и безальтернативно прозвучало в ответ, после чего они оба прыснули со смеха.
- Да, смех смехом, - продолжил Герман, - а к Сталину у меня весьма однозначное отношение, так сказать сильная нелюбовь.
- У меня тоже! - ответила Ксюша, поморщившись при этом.
- Ну, расскажи о себе! - чуть позже произнес молодой человек. – Что любишь, чем занимаешься, какие планы?
- Люблю свободу, занимаюсь тем, что сейчас еду с тобой в машине, планы – переехать и работать в Москве.
- А кем будешь работать?
- Менеджером по продажам.
- У тебя такое образование?
- Нет! У меня другое образование – художественное училище и в институте - дизайн.
- То есть ты рисуешь?
- Да.
- Здорово! А почему ты по диплому не работаешь?
- Ни дня по диплому не работала, хотя рисовать люблю. Дизайн – мечта не моя, - как-то напряженно произнесла Ксюша.
- А чья же тогда? – шутливо спросил Герман, не уловив напряженных ноток в голосе девушки.
- Чужая, наверно...
Все же поняв, что она не хочет говорить об этом, молодой человек перевел тему:
- Ясно, а почему в Москве? Что тут уже работы нет?
- Работа есть, только… еще я хочу каких-то перемен, а здесь, что бы я ни делала … ничего не происходит. Один день похож на другой.
- А там?
- А там будет хоть что-то новое.
- И когда ты уезжаешь?
- На следующей неделе в понедельник – работа и квартира там найдены.
- А как же домашние и твои друзья здесь?
- Ну, из домашних у меня только мама. Я до этого уже какое-то время жила в Москве, приезжала на выходные. Думаю, ей без меня даже лучше. А друзья-подруги – почти все вышли замуж, у некоторых дети, им некогда! Нет времени на меня.
- А Настя?
- А, Настя так, не подруга. Мы работали вместе, вот и познакомились. Она так от нечего делать иногда зовет меня гулять с собой, - Ксюша еле слышно вздохнула.
Герман понял, что эта тема тоже ей не приятна, и решил больше об этом не говорить.
- А у тебя какие планы? И чем ты занимаешься? – прозвучали вопросы от девушки.
- А я недавно закончил Университет. Пока без работы. В общем-то, планов никаких у меня нет. Живу с предками.
- Ясно!
Они оба замолчали.
- Герман, ты там у озера одну фразу сказал… У меня она все из головы не идет!
- Какую фразу?
- Ну, что живем-то один раз. Ты правда так думаешь?
- А что, разве нет? – прозвучало в ответ.
Ксюша на это ничего не ответила, слегка пожав плечами.
Они ехали вперед на красном кабриолете. Ветер развивал их волосы и приятно обдувал лица. Видя, как молодой человек управляет автомобилем, Ксюша заметила:
- А ты классно водишь машину!
- Спасибо! А ты умеешь водить? У тебя есть права?
- Права есть, только это не значит, что я водить умею. Это как наличие диплома не говорит о способностях и опыте, - она засмеялась.
- А почему водить не умеешь?
- Да нет, теоретически умею… Просто после получения прав я купила машину, и в первый же день врезалась на ней в поворачивающую иномарку. … Давно это было… в девятнадцать лет. Причем я до сих пор все помню, времени затормозить было очень много. Еду я на эту машину и думаю «Вот, если тормозить, то сейчас или чуть позже…Если тормозить, то со сцеплением или без…   А если без сцепления, то машина ведь заглохнет…». В итоге, так и не затормозила. С тех пор я не стремлюсь сесть за руль!
- Ничего себе! - ответил Герман.
Далее он быстро свернул на обочину и остановил кабриолет.
- Садись на водительское! – скомандовал он, выходя из машины.
- Может, не надо? – тихо прошептала Ксюша и вжалась в свое сидение.
- Надо! – с этими словами Герман открыл ее дверь, и, взяв девушку за руку, поднял с места.
- Давай садись! – снова скомандовал молодой человек и уселся на пассажирское место.
Ксюша медленно подошла к водительскому сиденью, затем села на него, напоследок еще раз растерянно взглянув на Германа.
- Давай, давай! – подбодрил он ее.
- Ну, ладно! – глубоко вздохнула она. – Как тут зеркала регулируются?
- О! Мне это уже нравится! – обрадовался Самохвалов-младший.
После того, как Герман показал и помог настроить девушке все необходимое, она завела машину и тронулась с места.
- Ну, неплохо! – отпустил комментарий молодой человек.
- Не отвлекай водителя во время движения! – прозвучало от Ксюши.
И хотя это прозвучало довольно смешливо, она не шутила. Герман видел, как она напряжена, глубоко дышит и даже немного покраснела.
- Да, расслабься ты!
- Не могу! Не в этот раз! – прозвучало в ответ.
- Да у тебя нормально получатся! Ты и не глохнешь, и переключаешься плавно! Кстати, давай уже на третью!
- Нет, мы пока на второй лучше поедем, - помотала она головой.
- Да, давай! Чуть газу и на третью!
Ксюша выдохнула и, добавив газу, переключилась на третью передачу.
- Теперь опять чуть разгона и на четвертую!
- Не-е-т! Мы и так уже летим с бешеной скоростью – вон на спидометре пятьдесят километров в час!
- Это да, скорость действительно бешеная! – засмеялся Герман.
- Так я и говорю! Несемся впереди ветра! – при этих словах, выкинув левую руку вперед, Ксюша даже показала, как именно они несутся.
Это прозвучало так серьезно, что они оба тут же громко заржали. Словом «засмеялись» это действие все же трудно было назвать.
- Ну все! – через несколько минут Ксюша остановила машину. – Я уже вся вспотела! Я не выезжала на перекресток, и ты обо мне пока хорошего мнения, - обратилась она к Герману. – Так вот, пусть пока все так и останется!
- Ладно! – улыбнулся он.
За последние десять – пятнадцати минут ее вождения, она действительно очень вспотела, и теперь снова оказавшись на пассажирском сидении, принялась отпыхиваться  и переваривать последние события.
- Так когда, говоришь, ты в последний раз была за рулем? – прервал ее мысли Герман, снова управляя красным кабриолетом.
- Сейчас…почти десять лет назад, - ответила Ксюша.
- Так тебе сколько, выходит лет? – удивился молодой человек.
- Двадцать восемь?
- Двадцать восемь!?
- Не выгляжу?
- Нет!
- А тебе?
- А мне двадцать два.
- Ясно! - ответила Ксюша. - Это что-то меняет?
- Нет! - помотал головой Герман. – А хотя, да – ты уже совершеннолетняя, а то я так волновался!
- Вот бедняга! – улыбнулась в ответ девушка.
Ее улыбка была искренней и такой лучезарной. При этом глаза девушки засияли невообразимым лучистым светом, закрывая собой все вокруг и в то же время, в них отражался целый мир с его морями и океанами, горами и равнинами.
«Потрясающе!» - пронеслась мысль внутри Германа.
Они ехали вперед, а по обе стороны от них мелькали леса и поля. Солнце ярко светило, пели птицы. От приятного растекающегося ощущения где-то внутри и Герман, и Ксюша слегка улыбались.
Завернув на заправку, Герман направился в магазин, а Ксюша осталась ждать его в машине. Пока в бензобак заливался бензин, молодой человек успел купить кофе и теперь с двумя стаканчиками возвращался к автомобилю. Не увидев какой-то камень, он споткнулся, поранив себе колено, и ошпарился горячим кофе.
Увидев это, Ксюша немедленно подбежала к нему, и помогла подняться. Аптечки в машине не было, так же никаких медицинских средств на заправке не оказалось, и тогда девушка предложила заехать к ней домой.
- Здесь уже не далеко! - аргументировала она.
- Поехали! - согласился Герман.

Ксюша жила на Мызе (остановка в г. Нижний Новгород) на первом этаже в девятиэтажном панельном доме в двухкомнатной квартире вместе со своей мамой, которая в это время была на работе. Нога у Германа к моменту приезда болела уже не сильно, но все же, через немного порванную ткань джинсов проступала кровь. Рука, на которую попал горячий кофе, противно ныла.
- Герман, садись пока на диван, - произнесла девушка и открыла дверь своей комнаты сразу же после того, как они оказались внутри.
Сев на диван, у молодого человека было несколько минут, чтобы все внимательно рассмотреть.
Обстановке комнаты была не богатой, но в то же время довольно уютной. В маленькой десятиметровой комнате с небольшим ковром на полу смог разместиться диван, письменный стол с компьютером, угловой шкаф, а так же открытая секция, на которой стояли книги и игрушки, так же в углу расположилось трюмо с большим зеркалом. Над окном висели симпатичные бежевые шторы, которые сейчас были раскрыты, а через открывшийся тюль падал приятный солнечный свет. Здесь просто было приятно находиться.
Волей, не волей Герман сравнил эту обстановку с обстановкой своей комнаты, которая по размеру раза в три, а то и в четыре превосходила по площади это помещение. И хотя места там было гораздо больше, подобной уютной атмосферы все же не было.
«Может, это из-за штор? - подумал молодой человек. – Или цвета другие?»
Эта комната была светлой и солнечной – на стенах были поклеены светло-желтые обои, ими же был оклеен и потолок, мебель хоть и была самой обычной из ДСП, но благодаря своему теплому оттенку под дерево выглядела очень даже ничего. Яркие пятна создавались разноцветными игрушками на секции, а так же наклеенными на стены невесомыми бабочками, вырезанными из накрахмаленной легкой ткани.
Комната Германа кардинально отличалась от всего этого. И дорогая мебель, лампы и текстиль были не единственным различием.
Для оформления его комнаты несколько лет назад отцом был приглашен специально обученный человек – опытный дизайнер, который имел довольно экстравагантный вид, много говорил, используя в своей речи модные иностранные слова. А так же без конца повторял такие слова, как «практицизм», «метафоричность», «дизайнерское видение», «авангард», «монументализм» и «экологически чистые материалы». Последним словосочетанием он, видимо сильно подкупил отца, что тот нанял его на дизайнерские работы всего дома, даже невзирая на «часто повторяющуюся иностранщину».
В итоге Герман получил довольно темную комнату в сине-зеленых тонах, которая не сильно ему понравилась. Но когда дизайнер заявил, что она чисто мужская, авангардная и выполнена из экологически чистых материалов, отец посчитал работу выполненной. Мнение сына в тот момент его не сильно интересовало, как впрочем, и во все другие моменты.
- Ну вот, сейчас все сделаем! – прервав воспоминания гостя, в дверном проеме появилась Ксюша, в руках которой виднелся пластырь, перекись водорода и что-то еще. – Давай ногу!
Услышав это, Герман сильно удивился. Он был уверен, что сейчас все это сделает сам. Молодой человек принялся закатывать джинсы.
Присев радом с ним, девушка сначала обработала рану перекисью водорода, затем намазала каким-то кремом, а сверху приклеила пластырь. Следом этим же кремом Ксюша намазала обожженный участок руки и так же наклеила пластырь.
- А кремом зачем? – удивился Герман.
- Так быстрее заживет! Он и как дезинфекция, и от ожогов! – договорив, девушка вышла из комнаты, забрав все то, что принесла. На письменном столе остался только крем.
Ее забота была приятна. Собственная мать ни разу в жизни ничего подобного для Германа не сделала, хотя в общем-то и не боялась вида крови; отец тоже предпочел бы просто отвезти его в травмпункт или просто отмахнуться при небольших ссадинах. Все это Герман привык делать сам, и то, что сейчас ему в этом помог почти незнакомый человек, было удивительно.
- Спасибо! – прокричал он, чтобы его голос долетел до девушки.
- Пожалуйста! – послышалось в ответ. – Будешь есть?
- Буду! – ответил Герман, вспомнив, что сегодня вообще еще ничего не ел – утром он предпочел не делать себе бутерброды, надеясь поесть на турбазе, но и там с едой как-то не получилось.
- Тогда идем на кухню!
Войдя в это помещение, Герман увидел, как Ксюша в микроволновке уже греет суп.
- Я суп не буду! - поморщился молодой человек. – Лучше бутербродов с сыром или колбасой.
- Я бы сейчас тоже лучше бутербродов поела, - ответила ему девушка. – Но для них есть только хлеб. Так что могу предложить бутерброды с сыром без сыра. Будешь?
На секунду ее слова вогнали Германа в какой-то ступор:
- Как это с сыром без сыра?
- А так! Иди сюда! – Ксюша рукой позвала его подойти поближе и открыла холодильник.
Белый хранитель еды был почти пуст. На средней полке лежала половинка ржаного хлеба, на нижней – горбушка батона. На остальных полках почти ничего не было, даже куриных яиц.
- Бутерброд с сыром без сыра - это когда сыра нет, а хлеб есть! – объяснила девушка. – Так что есть только суп. Будешь?
- Не знаю! Нет, наверно! – ответил Герман и сел на стул.
- Ну, как хочешь! – пожала плечами Ксюша.
- Так вот, что ты имела ввиду, когда в доме говорила о трех холодильниках, что хорошо, когда в них есть, что поесть, - вслух припоминал и анализировал Герман.
- Ну да! Если нечего есть, количество холодильников не имеет никакого значения! – она засмеялась.
- И часто у тебя такое бывает?
- Да, не очень! Я просто только сегодня приехала, а мама, видно купить еще ничего не успела.
Достав нагретый суп и отрезав хлеба, она принялась есть. Внешний вид супа был нежно золотистым и довольно привлекательным. Он не шел ни в какое сравнение с супом из какой-нибудь столовки или того, что иногда варил его отец. (Мать Германа вообще предпочитала не готовить.) Кроме того ела его Ксюша очень вкусно и заманчиво, ну или Герман к тому моменту был слишком голоден.
- Ладно, давай суп! – произнес молодой человек.
- Сейчас нагрею!
Суп действительно оказался вкусным, но Германа это уже не удивляло. Он просто был доволен. 
Чаю? – поинтересовалась девушка, после того, как все было съедено.
- Ага! С бутербродами с сыром без сыра! – засмеялся он.
После того, как молодые люди выпили сладкий чай, они отправились в комнату слушать музыку.
- Ты какую музыку любишь? – поинтересовалась Ксюша, включая музыкальный центр.
- Модную, хитовую!
- То есть, если песня не модная или вышла из хит-парада, она тебе перестает нравиться? – удивилась Ксюша, садясь на диван рядом с молодым человеком.
Ее вопрос оказался неожиданным для Германа. Он сразу понял, что этот вопрос не так прост, каким кажется. Нет, точнее вопрос был прост, не простым был ответ на него. Если бы Герман ответил «Да», то это свидетельствовало бы об отсутствии у него собственного мнения, а это было бы довольно унизительно для парня, считавшего, что как раз собственное мнение у него есть; если бы ответом было «Нет», то он бы стал противоречить сам себе. Не желая пока вникать во все это, Герман решил просто поменять тему, но пока ничего не успел сказать.
- А то мне это кажется смешным и странным – на одном музыкальном канале есть рубрика «Неформат», куда попадают очень даже неплохие песни. И по какому конкретно критерию они «неформат» не понятно. Так же есть рубрика «Жирный хит», и тоже диву даешься, когда они часто включают абсолютную нудятину, посредственность. Такое ощущение, что не уплочено – неформат, уплочено – жирный хит. Так что ли? Неужели кто-то на это ведется?
Герман слушал ее рассуждения, понимая, что она права. Он удивлялся сам на себя, почему все эти мысли не приходили в его голову. Ведь это так просто! Он смотрел на нее, затем потянулся, обнял и начал целовать.
- Ты что делаешь? – явно не ожидая этого, прошептала она.
- Тебя целую!
- А-а-а…
Одними поцелуями не ограничилось. Герман стянул с девушки одежду и начал целовать и ласкать ее тело. На ощупь Ксюша была очень теплой и приятной.
- Ты уезжаешь в Москву. Это будет прощальный секс от Нижнего! – прозвучало из уст Германа.
- Прямо от всего Нижнего! Ух ты! – послышалось в ответ.
- Замолчи…
- Ладно…
После того, как все произошло, Герман лег на полу и пошептал:
- Так вот какая ты, Ксюша! Приятно было познакомиться!
- Взаимно! – послышалось от обнаженной девушки на диване.
Через несколько минут Герман поднялся с пола, оделся и поспешил уйти.
- Крем возьми, пригодится! – показала Ксюша на стол.
- Ага, спасибо! – с этими словами молодой человек взял крем со стола и покинул квартиру.

Придя домой, он в очередной раз стал свидетелем ссоры родителей, которая, как обычно переросла в распускание рук отцом. Мать истерила и выкрикивала разные оскорбления, а отец валял ее по полу и время от  времени вдарял по ней с размаху.
- Отец, ты говоришь, что мат – язык быдла, а я думаю, что все это – язык быдла! Не можешь с матерью договориться и начинаешь бить! – прозвучало от сына.
- Молчи, щенок! – в ответ проревел отец. – Да, какая она мать? Готовить не готовит, посуду и пол не моет, дома не убирает! Домработницу вон нанял вместо нее! Ходит только по магазинам и тряпье берет!
- А ты, Лева, только пьешь и с девочками развлекаешься! – послышалось от матери, после чего она получила очередной удар по лицу.
- Не тронь ее! – взревел Герман.
- А ты ваще иди отсюда, не дорос еще!- зашипела на сына мать. – И зачем вообще я тебя рожала? Только и делаешь, что деньги отца тратишь, ни копейки еще своей не заработал, зато орать тут горазд!
- Как будет угодно! – поморщившись, произнес Герман и зашагал по лестнице в свою комнату.
Он слышал, как мать продолжает истерить, а отец злиться, но уже ничего не хотел с этим сделать, считая, что они оба именно этого и достойны.

Дни тянулись медленно. В выходные Герман где-то гонял на своем кабриолете, с понедельника же пошли дожди, и кататься уже не хотелось. Не хотелось и играть, и с кем-то общаться. Виталику он звонить не хотел, пришлось бы извиняться. И ради чего? Чтобы опять общаться с неинтересным для него человеком? Этого Герман не хотел. А других друзей (хотя Виталика он другом все же не считал) у Самохвалова-младшего не было.
Было скучно. Маясь от безделья, Герман вспоминал последние события. Спустившись вниз на кухню, он открыл холодильник, чтобы приготовить себе несколько бутербродов, как вдруг взгляд молодого человека упал на початую бутылку дорогого шампанского.
Мгновенно в голове Германа созрел план по чудесному времяпрепровождению. Он быстро выехал из дома и в ближайшем хорошем винном магазине приобрел шесть бутылок шампанского разных марок и соответственно разной ценовой категории, в крайних точках отличавшейся чуть ли не в десять раз, – от дешевого Советского до дорогого брендового.
Приехав домой, на каждой бутылке  снизу Самохвалов-младший маркером написал номер. Номера на бутылках были нанесены соответственно стоимости напитков, и номер один означал самое дорогое шампанское. Номера от одного до шести были так же нанесены на донышки непросвечивающих кружек.
Далее молодой человек поставил кружки напротив бутылок – каждую рядом со своим номером, затем налил в них шампанское.
Затем он убрал бутылки в сторону и несколько раз передвинул кружки так, чтобы самому уже не помнить, где написан какой номер. После всего этого Герман начал дегустацию. Для чистоты эксперимента, чтобы не смешивать вкусы он заранее специально приготовил крепкий кофе, которым каждый раз запивал предыдущий вкус.
Он пробовал снова и снова, выстраивая кружки по вкусам и достоинству от самого вкусного слева до самого посредственного справа. В итоге Герман получил идеальное соотношение расположения своих вкусовых предпочтений.
Далее начиналось самое интересное, понять, кто же в итоге был прав – девушка из бедной семьи, которая, скорее всего большинство из представленных напитков даже никогда и не пробовала, или же он вместе с экспертами и производителями этих чудесных вин.
Герман принялся поднимать кружки, чтобы убедиться в своей правоте. Подняв первую кружку, он был уверен, что на ее донышке увидит цифру один, но каково же было его удивление, когда вместо единицы он увидел четверку, на втором месте – была тройка, на третьем – единица… В итоге ему удалось определить только самое дешевое шампанское – Советское, чей вкус все же сильно уступал остальным.
- Вот хрень какая! – вырвалось у Германа.
Молодой человек был сильно раздосадован и расстроен. Он не ожидал, а может, просто не хотел предполагать такое завершение данного вопроса. Тем не менее, он еще раз принялся пробовать содержимое кружек, стараясь убедить себя в какой-то ошибке. Но никакой ошибки не было. Все позиции в расстановке кружек четко соответствовали своему вкусу и достоинству и совершенно не соответствовали написанному номеру, а значит, стоимости. Это было, по меньшей мере, странно!
«Как там называла это Ксюша? Маркетинговый ход?», - вертелись мысли.
Помыв за собой посуду и поев бутербродов, Герман снова вернулся в свою комнату и лег на кровать. Обстановка комнаты, ее мрачные тона в который раз погрузили его в начальное состояние депрессии. Он пробовал уснуть, но непрекращающиеся мысли  не дали ему сделать это.
Герман вспоминал о Ксюше, о ее словах про шампанское, о мате, о музыке. Затем он вспомнил ее комнату, кухню, суп, разодранную коленку, ожег руки, которые, кстати, уже почти прошли, полностью восстановив кожный покров; ее карие глаза, ее саму.
От этих воспоминаний на лице молодого человека заиграла улыбка, после чего он все же заснул.

Следующие несколько дней Герман снова думал о Ксюше. Сначала его мысли были позитивными, и он жалел, что не взял у нее номер телефона. Потом он уже ни о чем не жалел, просто злился сначала на себя, потом на нее. Свою злость сам себе он обосновывал тем, что она сама не проявила инициативу и не взяла номер его телефона, уехала, и теперь ищи ее – свищи!
Прокручивая в голове все последние события снова и снова, молодой человек сначала подсознательно, а потом осознанно пытался найти повод снова увидеть девушку. В конце концов, какую-никакую, а достаточно уважительную причину, он все же смог найти, и решил в выходные заявиться к Ксюше домой, надеясь, что она приедет на выходные к матери.
Около одиннадцати утра он уже звонил в дверь Ксюшиной квартиры, держа в руках довольно милый букет белых роз.
Довольно долго дверь никто не открывал, и даже звуков внутри не было слышно. Герман уже было расстроился и собрался уходить, как вдруг услышал поворот ключа, затем на пороге появилась Ксюша.
Она протирала свои глаза и выглядела так, что ее только что разбудили. На ней красовались просторные серые штаны и белая майка, из-под которой чуть просвечивали розовые соски. Это было довольно соблазнительно!
- Привет! – поприветствовал ее молодой человек и протянул цветы. – Уже почти обед, а ты спишь еще!
- Ага! Я только в восемь приехала, - зевнула она и равнодушно взяла букет.
- Ясно! Можно войти? – поинтересовался Герман.
- Входи! – девушка жестом пригласила его в квартиру. – Че пришел?
- А ты не рада? – спросил молодой человек, когда за ним закрылась дверь.
- Да мы вроде попрощались… так сказать от всего Нижнего!
- Ну да… но я тут вообще-то крем принес, - в качестве подтверждения своим словам из кармана штанов парень достал бактерицидный крем.
- А! Мог бы оставить его себе! - снова зевнула девушка.
- Я так понимаю, ты мне не рада, - сделал вывод Герман. – В твоем-то положении, может не стоит так кавалерами разбрасываться?
Это прозвучало довольно нагло, и не заметить этого даже сонному человеку было бы невозможно.
- В каком положении? Я что беременна? – стараясь собраться с мыслями, уточнила Ксюша.
- Ну, это я не знаю! Я вообще-то про твою неприметную внешность!
- А-а-а! Про внешность. А что внешность? Лишь фантик, обертка! Было бы странно составлять мнение о человеке лишь по его внешности. Это все равно, что пытаться оценить вкус конфетки по ее фантику.
- Ну а твой характер! Наверно не много людей, кто захотел бы с тобой дружить или общаться! Ты вредная, колючая и вообще… приличные девушки на первом свидании не будут трахаться с первым встречным-поперечным!
- Ну, во-первых, это было не свидание, а, как мы помним, реванш,  - произнесла уже почти полностью проснувшаяся Ксюша, - а во-вторых, может, я неприличная! Или же мужику можно трахаться с кем угодно и когда угодно, и тогда он Мачо, а если это девушка, то она определенно шлюха. И в чем же разница? Ну, скажи мне! В чем разница между нами, совершившими один и тот же поступок? Вот мы переспали, и что!?
В ответ Герман молчал. Он не знал, что сказать и начинал злиться.
- Подумать только, сколько у нас шаблонов в сознании! – продолжила Ксюша. -Сколько говна в нас с детства напихано – тернистый лес! Теперь только и выпиливай! Комплекс на комплексе сидит и им же погоняет! Особенно у старшего совком ударенного поколения! Не так одета или раздета, не так танцуешь, не так говоришь, не так мыслишь! И за все эти «не так» всем, конечно, должно быть стыдно, совестно! Бред!
Она взяла букет и пошла на кухню, откуда прокричала: - Чай будешь?
- Буду! – ответил Герман и принялся снимать кроссовки.
Они сидели за столом, молчали, при этом Ксюша размешивала сахар в чае и, казалось, была где-то в своих мыслях.
- О чем ты думаешь? – спросил ее Герман.
- Мне сон сегодня странный приснился, вот пока я несколько часов тут спала. В общем, будто бы на Зеленском съезде не дорога, а река. Широкая такая, над ней несколько кованых мостиков, ходят люди. И я даже проходилась по одному из них. Река впадает в Волгу. Удивительно! – помотала она головой.
- И что ты думаешь?
- Не знаю… кстати, как твоя коленка? – девушка быстро сменила тему.
- Полностью зажила и очень быстро! – улыбнулся молодой человек.
- Здорово! … А каких-нибудь там конфет к чаю, ты не принес? Леденцов, может?
- Нет.
- А чего-нибудь вкусненького?
- Неа! - помотал головой Герман. – А надо было?
- Хотелось бы! – мечтательно ответила Ксюша.
- В следующий раз! - пообещал Герман. – Как там в Москве?
- Обычно, - безэмоционально прозвучало в ответ.
Ксюша помолчала, потом добавила уже с большим интересом в голосе: - А как у тебя дела? Чем ты вообще живешь, чем интересуешься, что любишь?
За чаем с бутербродами Герман подробно рассказал о своей жизни с разными почти неограниченными возможностями и финансами, о своей семье, о детстве, об отношениях между родителями, о своих предпочтениях, например в карточной игре.
Внимательно выслушав его, Ксюша произнесла: - Ты так рассказываешь о своей жизни… как будто бы она совсем неинтересная, тоскливая… настолько, что даже жить не хочется!
Молодой человек поднял на нее свои глаза: - Что, заметно?
- Да!
- Два года назад я пытался покончить с собой - наглотался таблеток. Меня откачали. Отец тогда сказал, что все-все для меня сделает, стал давать неограниченное количество денег, научил играть в покер. Наверно и наркотики бы с алкоголем презентовал, но игры оказалось достаточно, - Герман вздохнул.
- Это все не то! - прошептала Ксюша.
- Да! – согласился молодой человек.
- А ты спрашивал у своих родителей, зачем они тебя рожали?
- Да! Чтобы сохранить брак.
- Ну, и как, сохранили?
- Нет! Их брак только на бумаге. Ребенком отношения  не склеить, - прозвучало от молодого человека.
- Я тоже так думаю, - кивнула головой Ксюша.
Они еще немного посидели на кухне, затем Герман помог Ксюше помыть посуду.
- Слушай, а ты говорила, что рисуешь – покажи мне свои рисунки! – предложил молодой человек.
Придя в комнату, с нижней полки секции Ксюша достала большой пакет с ее всевозможными работами. Среди них были и портреты, и пейзажи, и натюрморты. Некоторые из них были выполнены карандашом, некоторые акварелью, некоторые гуашью, а несколько работ были нарисованы масляными красками.
- Вот это работы художки! – принялась рассказывать девушка. – Вот морской мир, вот медведи, - она показала на рисунки.
- А как вы рисовали? Все одно и то же, или же вам давали тему, и вы уже рисовали каждый что хочет? – и хотя Герман и задал этот вопрос, ему на мгновенье показалось, что он знает правильный ответ.
- Второй вариант – нам давали тему, и мы уже рисовали.
- Здорово! Медведи у тебя классные! – Герман показал на двух бурых медведей, изображенных среди дикой природы.
- Спасибо! Вроде, да! Действительно, ничего! Хотя тогда преподаватель Паксенов меня за работу не хвалил. Вообще он меня почему-то не любил. Всегда подходил ко мне из-за спины и говорил:
«Ксюш, вот, знаешь, как ты рисуешь? Как сапожник! Быстро, дорого и плохо!»
И так часто говорил это, что я почти ему поверила.
- Почему?
- Не знаю…, - пожала плечами девушка.
- А других он хвалил?
- В основном, да! Кто что у нас тогда нарисовал – кто-то просто морду медведя, кто-то постарался срисовать картину Шишкина и Савицкого «Три медведя», а кто-то для изображения выбрал белых медведей.
- А панд? – вдруг спросил Герман. – Кто-нибудь выбрал панд? Ведь это тоже медведи!
Его вопрос заставил Ксюшу задуматься. Ей вдруг показалось, что ответом на него может быть одновременно  и да, и нет.
- Нет, никто не выбрал! - через несколько секунд колебания уверенно ответила девушка. – А ты бы что, изобразил панд?
- Да, - кивнул молодой человек.
- Было бы здорово! – в ответ улыбнулась Ксюша.
- А это что? – спросил Герман, показывая на голубой вертолет с несколькими светлыми лопастями сверху кабины.
- А, это у нас была свободная тема – нарисовать мечту или желание. Я нарисовала голубой вертолет, как в песенке крокодила Гены - «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете…».
- Ты что веришь во все эти сказки?
- Да не то, чтобы верю, хотя да, верю! Так хочется в сказку верить! – она опустила вниз свои глаза, явно что-то вспоминая. – Хотя я уже давно рассчитываю только на свои силы. Еще в детстве научилась этому.
- Ну, и как это было? – заинтересовался парень.
- Да, история, конечно… Тебе, правда, интересно?
- Да!
- Тогда слушай! В детстве я каждое лето ездила к бабушке. Она жила в маленьком городке в трехэтажном панельном доме. Это было в девяностые. Денег почти ни у кого тогда не было, а вот всякие вкусности в магазинах уже начали появляться. Ну, например, шоколадные батончики. Только наши родители позволить себе купить их не могли. Так вот в этом же доме на третьем этаже жила семья армян – отец, мать и трое детей, двое сыновей постарше, примерно моего возраста, и маленькая сестренка. Так вот эта семья, ну точнее отец, занимался бизнесом – невесть каким – делал обувь – ботинки, туфли-лодочки – в общем, деньги в семье были. И соответственно бывали сладости для детей.
И вот однажды отец приехал откуда-то и привез своим детям много-много этих шоколадных батончиков, а они, обрадовавшись, вышли на свой балкон, на третьем этаже, и принялись их есть. Тут же под их балконом столпились почти все соседские дети, в том числе и я. Все мы не то, что ли пробовали эти батончики, даже фантиков от них в руках не держали. И вот эти мальчишки едят батончики, а красивые блестящие фантики от них нам кидают. И тот, кто пошустрее, ловит очередной летящий фантик. И вот по мере съедания шоколадок, фантиков у ребятни становилось все больше и больше, и все девчонки и мальчишки постарше меня уже заполучили желаемую блестяшку. И тут моя подруга, у которой к тому моменту уже был в руке фантик, говорит: «Все, теперь фантик для Ксюши ловим!»
Ну, я, услышав это, сразу расслабилась, и решила, что можно в очередной раз не стараться, ведь все равно следующий фантик мне обеспечен. Ан, нет! Не тут-то было! Следующий фантик достался тому, кто его поймал. И с чего я вообще взяла, что кто-то побежит за чем-то для меня? И вот тут я поняла, что надо рассчитывать только на себя! И следующий фантик был мой – я сама его себе поймала! … Сейчас, конечно, смешно вспоминать! Но этот урок был мной хорошо усвоен!... Ну, надо же, фантики ловить и радоваться этому! – помотав головой, девушка засмеялась.
- Да-а-а! Интересная история! Значит, другой альтернативы тогда совсем не было, - сделал вывод Герман.
- Ну, как же, была! – очень серьезно ответила Ксюша. – Дождаться августа, когда на колхозном поле созреет кукуруза, затем набрать початков поволосатее, и из этой волосни плести косы и делать прически. Романтика да и только!
- У тебя в детстве хоть это было! А я почти ни с кем не общался! Либо книги читал, либо в большой коробке из-под холодильника прятался!
- От кого?
- От окружающего мира, наверно! – вздохнул молодой человек.
- Если вообще от него можно спрятаться, - прошептала девушка.
- Ну да! - задумчиво, ответил парень.
После они оба замолчали.
Затем молодые люди еще около часа рассматривали работы девушки, после Герман попросил включить музыку.
Из динамиков музыкального центра послышались зажигательные мотивы.
- Хочешь танцевать? – спросила Ксюша.
- Нет!
- Тогда я станцую! – она принялась двигаться.
У нее получалось очень здорово, пластично и вместе с тем волнующе и даже возбуждающе. От вида ее голого тела под почти прозрачной майкой у Германа по спине побежали мурашки.
- Ты классно танцуешь! – отметил молодой человек. – Где-то училась?
- В детстве в школу танцев ходила немного! – ответила девушка.
– Ох! Устала! – чуть позже смешливо произнесла она и плюхнулась на диван рядом с Германом, который, разумеется, не оставил такую возможность без внимания.
Быстро стянув с нее майку, он стал целовать девушку в губы, потом в шею. Ксюшу тоже охватила волна возбуждения. Она ласкала его по спине, соскам, проводила языком внизу живота. Вокруг все исчезло – стены, звуки, мысли.
- Так нравится? – спрашивал Герман, и в зависимости от ответа продолжал начатое действие или переключался на другое.
- Да, давай вот так! - шептала она в ответ или же предлагала что-то другое.
Она совершенно не стеснялась, как это было у Германа с некоторыми другими девушками, которые то и дело как-то зажимались и нервничали, когда он предлагал повернуться и занять новую позу или же просто погладить друг друга языком в труднодоступных местах.
Когда он ее трогал, Ксюша расслаблялась полностью, ловя кайф от каждого его движения. Герман чувствовал тоже - чтобы она ни делала, где бы ни дотрагивалась, везде становилось возбуждающе приятно, тепло, горячо. Она как будто предугадывала его желания. С каждым новым движением внутрь он погружался все глубже и глубже, желая почувствовать и увидеть ее всю. Они оба громко и страстно дышали, доводя друг друга до пика наслаждения.
Затем, когда все кончилось, по телам обоих разлилась сладкая усталость. Они заснули.
Проснувшись, Ксюша и Герман лежали рядом, взяв друг друга за руку. Постепенно вокруг появились стены с интерьером комнаты, звуки из динамиков музыкального центра, мысли.
В этот момент звучала песня, в которой Евгений Осин пел:
- А когда на море качка…
- И бушует урагачка! – за него допела Ксюша.
- Урагачка?! Кто такая урагачка?
- Это ураган, только женского пола, - на полном серьезе пояснила девушка. – Она не такая лютая, как ураган, но очень хитрая и немного капризная!
- Никогда бы не подумал!
Они оба прыснули со смеха.
- Ты еще и поешь? – после спросил Герман.
- Пою… дома и в душе! Всегда хотела петь, просила маму отдать меня в музыкальную школу, но она отдала меня на рисование, - Ксюша встала с дивана.
- Почему?
- Не знаю! Наверно, так будет лучше, посчитала она.
- Кому лучше?
- Ей, наверно, - в Ксюшиных словах послышалась грусть.
Она, как могла, старалась скрыть это, но полностью сделать это все же не удалось.
- Какие у тебя отношения с матерью? – не выдержав, спросил молодой человек, тоже поднимаясь с дивана.
- Нормальные, - прозвучало в ответ.
- А кстати, где она сейчас?
- На работе – решила работать в эту субботу. Кстати, она скоро уже придет!
И действительно примерно через час пришла Ксюшина мама Ирина Александровна – немолодая женщина с короткой стрижкой. Увидев Германа и поздоровавшись, она пошла в свою комнату переодеваться.
Ксюша тем временем пошла на кухню ставить чайник, затем вернулась в комнату, где они с Германом продолжили общаться на какую-то ранее заданную тему. Прошло несколько минут, и послышался отчетливый свист.
- Ты слышишь, свистит? – произнесла Ксюша.
- Ну, слышу! – ответил молодой человек. – Но мы ж не собаки какие-нибудь на свист откликаться!
- Ну да! – покивала девушка. – Герман, это свистит чайник! И ему не важно, собаки мы там какие-нибудь или нет!
Молодой человек прыснул со смеху: - Я думал, это на улице свистят!
- Ну, ты и фрукт! – покачала головой Ксюша.
Ксюша и ее мама нарезали бутербродов, Герман помог заварить пакетированный чай. Все вместе они принялись ужинать. Ирина Александровна интересовалась у дочери, как дела в Москве, как она добралась туда и обратно, как работа и как вообще дочь там устроилась.
Сначала Ксюша охотно отвечала на ее вопросы, но потом, утомившись, постаралась перевести тему и выяснить, как жила тут ее мама. Затем, когда речь зашла о хорошем сне, девушка рассказала ей свой сон о реке вместо дороги.
- Возможно, так бы и было, - ответила Ирина Александровна. – На площади Свободы действительно течет подземная река, которая впадает в Волгу.  Но ее давно засыпали, сделали дорогу. Поэтому, кстати на площади Свободы и не строят ничего высотного – боятся, что большие фундаменты поведет. Там же все-таки вода!
- Ясно! - удивилась Ксюша. – Я не знала! 
Герман тоже был удивлен.
- И часто тебе такие сны снятся? – поинтересовался он, когда они вновь остались одни.
- Бывает, - ответила девушка.
Ирина Александровна на первый взгляд очень понравилась Герману. Она работала инженером на заводе, очень этим гордилась, говоря, что всего в жизни добилась сама, логично рассуждала и предпочитала в одежде бежевый цвет. Мама Ксюши показалась молодому человеку заботливой и любящей матерью, которой, в отличие от его родителей, родная дочь была нужна.
Герман просидел у Ксюши почти что до ночи. Попрощавшись, молодые люди договорились встретиться и завтра, но в этот раз Герман все же взял номер телефона девушки.
Добравшись до дома, он написал ей сообщение: - Спокойной ночи! Сладких снов!
- И вам того же! – было получено в ответ.
Эти слова, на первый взгляд довольно безразличные, вовсе такими не являлись. Герман знал это. Этот ответ вызвал улыбку у него на лице, после чего молодой человек сладко заснул.


Все эти воспоминания сейчас мгновенно пронеслись в памяти Германа. Он по-прежнему ощутил себя стоящим в сумерках рядом с местом аварии. Сверху начинал падать первый снег, а может, это был дождь. Он ложился на лицо молодого человека, как тогда в день знакомства Ксюши с его родителями.


На следующий день в воскресенье Герман пригласил девушку к себе в гости. Когда они появились на месте, в доме никого не было. Молодой человек показал Ксюше свою комнату, поиграл ей на гитаре, затем уделил внимание кровати, на которой они немного полежали и поласкали друг друга. Затем был теплый душ прямо в одежде, где они, смеясь, поливали друг друга из лейки, затем по причине сырости одежды - голые догонялки по дому, во время которых, кстати, на пороге коттеджа и появились родители.
Им обоим еле удалось забежать в комнату Германа, где после переодевания в сухую одежду молодого человека, они оба спустились вниз для знакомства с родителями.
- Мам, пап, - обратился к родителям сын, - это Ксюша!
Ни мать, ни отец явно не ожидали такой встречи, и, удивленно и напряженно повернувшись, принялись разглядывать девушку, одетую в одежду их сына.
- Приводит тут всяких! - вырвалось у матери, после чего она предпочла удалиться.
После ее ухода, Герман произнес: - Ксюш, это мой отец Лев Эммануилович!
- Очень приятно! – ответила девушка, улыбнувшись при этом.
- Ну, и чем же вы, Ксения, занимаетесь? – прозвучало от отца.
- Работаю… менеджером по продажам.
- А где живете?
- Ну… тут с мамой, а в Москве – комнату снимаю.
- Ясно, ясно! - заключил он, и еще раз смерив девушку взглядом, удалился.
- Чего это он? – после его ухода прошептала Ксюша.
- Да, не обращай внимания! Он всегда такой!
- А ты раньше его с кем-нибудь знакомил… из девушек?
- Нет, ты первая!
- Ага, ясно!
Герман и Ксюша просидели у Германа до самого вечера, после чего высушив одежду Ксюши, Герман отвез ее на вокзал, откуда она отправилась в Москву.
По возвращении домой у молодого человека было отличное настроение. Он то и дело переписывался с Ксюшей и желал ей спокойной ночи и хорошо выспаться в поезде.
Припарковав машину и войдя в дом, Германа  почти с порога ошарашил напряженный голос отца:
- Ну, и кто это вообще был?
- Ксюша, моя девушка! - ответил сын, встав напротив отца.
- А что всех красивых вдруг волки съели?
- Пап, а дело-то вообще в красоте? Я вообще жениться на ней хочу!
- В красоте, конечно! Иш, жениться он хочет! Учишь - учишь сына ценить все дорогое, красивое, а он … оказывается и не учился ничему! Я что зря Карла Василича обхаживаю, убеждаю его тебя со своей дочкой познакомить? Я что зря о твоем пристроенном будущем думаю? Работал бы у него замом, горя бы не знал! Женился бы и жил себе с Галиной! И трахал бы там кого захотел!
Герман ничего не ответил на этот комментарий, просто продолжал стоять напротив отца.
- Ей хоть восемнадцать-то есть?
- Есть. Ей двадцать восемь.
- Да-а-а! Не подумал бы!... В общем, так, - заключил Лев Эммануилович, - чтобы я с ней тебя больше не видел, и чтобы больше ее тут не было! – с этими словами он начал подниматься наверх.
- Отец, я уже взрослый, и сам решу, с кем мне общаться и кого приводить! – закричал ему вслед Герман.
- Ах, взрослый, тогда и веди себя по-взрослому! – договорил он и скрылся из вида.
Слыша последние слова разговора, с кухни показалась фигура матери.
- Да что ты вообще нашел в этой старухе? Она ж тебя, на сколько там…на шесть лет старше!? Да еще и выглядит так…кикимора болотная, да и только!
- Да как ты смеешь так про нее говорить? – разозлился Герман, ударив мать по лицу по примеру отца.
- Лева, Лева! – вдруг заорала она. – Твой сын меня бьет!
- Значит, вырос уже! – послышалось сверху.
В бешеных эмоциях Герман выбежал на крыльцо. На улице было уже темно, противно моросил дождь. Он запрыгнул в машину и с огромной скоростью помчался куда-то вперед. Сердце сильно колотилось, глаза почти ничего не видели, мысли почти не поступали в туманный мозг.
Герман остановился, затем из кармана достал телефон. Он почти не понимал, что делает, однако сделать хоть что-то ему очень хотелось. Выйдя на сайт интернет-покера, молодой человек быстро начал игру. Сильно болела голова, она просто раскалывалась, но он продолжал, все поднимая и поднимая ставку. Еще немного, и все кончилось. Он проиграл около миллиона.
- Вот сука, ****ь! – вырвались из него слова.- Сука! *****!
Немного постояв, он завел кабриолет и вернулся домой.
- Отец, давай денег! Я проиграл миллион! – с этими словами молодой человек появился дома.
- Ты уже взрослый! Забыл? – равнодушно прозвучало в ответ от лежавшего на диване Самохвалова-старшего. А взрослые сами должны отвечать за свои поступки!
- Давай деньги! – взревел Герман.
- Дам, если будешь слушаться – общаться с кем скажу, жениться на ком скажу!
- Сука! – огрызнулся молодой человек и направился спать в свою комнату.
Отец так и не дал ему деньги, кроме того еще и заблокировал платежную карту сына. Наличных денег у Самохвалова-младшего на тот момент оставалось очень мало.

Прошло несколько дней, и с Германа начали требовать возврат долга. Молодой человек сначала пытался отнекиваться, но зная несколько неприятных историй о невозврате долга и последующих смертельных исходах или увечьях, почти не совместимых с жизнью, в четверг  расплатился своим кабриолетом. Это была единственная вещь, с помощью которой он мог рассчитаться.
Герман конечно бы мог приползти к отцу и выклянчать деньги у него, но это было еще хуже, чем расстаться с автомобилем. От одной только мысли о том, что ему придется слушаться «этого хрена», а именно так про себя стал называть его Герман, молодому человеку становилось противно, и в горле даже ощущалась тошнота. Так же подобные эмоции он теперь чувствовал и к интернет-покеру возможно только по причине того, что это было связано с его отцом, когда-то показавшим ему эту забаву.
Молодой человек так же ощущал сильную злость. Он злился, что потерял машину, что у него больше нет денег. Периодически его мысли задевали и Ксюшу, ведь, по сути, не встреть он ее, и все было бы по-прежнему. Но этого, как ни странно, Герману тоже не хотелось.
Всю неделю они переписывались по смс. Про потерю кабриолета Герман решил рассказать девушке при встрече.
Утром следующей субботы они пили на кухне чай. Мамы дома не было.
- Я машину проиграл, - произнес молодой человек.
- Как это? – удивилась Ксюша, беря со стола кусок сыра.
- Так вот, в покер!
- Ясно…
- Ясно? И ты больше ничего не хочешь сказать?! – Герман начал злиться.
- Нет, - ответила девушка, кусая сыр. – Ты взрослый человек, сам принимаешь решения…
Ее голос звучал спокойно. Это еще больше начало злить молодого человека.
- Ты почему сыр один ешь, без хлеба? – раздраженно прошипел он.
- А-а-а! - как ни в чем не бывало, протянула Ксюша. – Это у меня бутерброд с сыром такой, без хлеба!
- Возьми хлеб! – приказал ей Герман.
- Не хочу!
- Я сказал тебе, возьми хлеб! Не выводи меня из себя! – с бешеными, полными ярости глазами, вновь приказал он.
- Я сказала – не хочу! – прожевав, невозмутимо ответила девушка.
- Не выводи меня из себя! – взревел молодой человек.
- А то что?
- А вот что! – заорал на Ксюшу Герман.
Он выдернул ее из-за стола и принялся душить, сжав руками ее тонкую шею. Она стояла перед ним и не двигалась. Он сжал свои руки еще сильнее, надеясь, что она начнет сопротивляться и кричать на него, подобно собственной матери, но она по-прежнему не совершала ни одного движения. Ксюша просто смотрела на него и все.
Он еще сильнее принялся сжимать свои руки, еще сильнее и сильнее. Она не двигалась. Ее до этого открытые глаза закрылись. В этот момент Герман разжал свои руки. Ксюша была вся бледная. Он помог ей сесть.
- Ты что смерти не боишься? – прошептал молодой человек.
- Нет.
Они оба молчали, Ксюша постепенно приходила в себя.
- У тебя все в порядке? Ты дышать можешь? – поинтересовался Герман.
Немного отдышавшись, Ксюша произнесла:
- Тебе пора! – при этом она рукой показала на дверь.
- Прости меня!
- Мы живем в разных мирах! – продолжила говорить девушка. - Ты в мире блата и пантов. Там все просто и предсказуемо! Делай, что хочешь, почти без всяких ограничений! Тебя везде отмажут, везде помогут! Думать не надо! Это здорово, но … скучно и примитивно! Я живу в другом мире - сложном и непредсказуемом. Здесь нет никакой страховки и каких-то гарантий! Здесь приходится каждый раз думать и рассчитывать последствия. Наши миры почти не соприкасаются. То, что они немного пересеклись, скорее всего, просто случайность. Пусть все будет по-прежнему – я останусь в своем мире, а ты вернешься к себе и забудешь все это, как страшный сон.
Девушка замолчала. Герман смотрел на нее растерянно, потом произнес:
- А если я выберу твой мир?
- Зачем тебе это?
- Я хочу увидеть другие миры! Твой мир!
Молодой человек замолчал, затем прижал девушку к себе, и из его глаз хлынули слезы: - Пожалуйста, прости меня! Прости! Я хочу остаться с тобой! Я тебе обещаю, что никогда больше так не сделаю! Никогда! Прости меня, пожалуйста!
С новой и с новой силой из глаз Германа текли слезы. Он положил свою голову Ксюше на колени и обнял ее за ноги.
- Прости меня! – снова и снова повторял он.
Ксюша дотронулась до его головы и стала гладить по волосам.
- Ты меня простишь? – Герман поднял на нее свои глаза.
- Да! - ответила Ксюша.
- Хочешь, тоже души меня! – предложил он.
- Зачем?
- Ну, чтобы проучить меня, чтобы я так больше не делал!
- Ты же уже пообещал мне, что больше так не сделаешь! – Ксюша уставилась в его глаза, пытаясь заглянуть в самую их глубину.
- Не сделаю! Обещаю! – твердо произнес молодой человек.
- Хорошо!
Он и вправду больше ничего подобного не совершил. Более ни разу в жизни он не  душил Ксюшу, не бил и не делал чего-то в этом роде. Ее слов и прощения тогда оказалось достаточно для этого и даже не потому, что Герман боялся, что второй раз она может его уже не простить, он просто не хотел делать ей больно, тем более угрожать жизни.
- Моя мать сказала, что ты кикимора и старуха! – чуть позже прошептал он.
- Понятно! А ты что по этому поводу думаешь?
- Что это неправда! Это глупые предрассудки!
- Да-а-а, из-за предрассудков можно легко лишиться счастья!
- Ксюш, прости меня!
- Я уже простила.
- За то, что я тоже так думал! – из его глаз вновь покатились слезы. – Прости! Я очень хочу быть с тобой!
- Я тоже хочу быть с тобой! – ответила девушка и крепко обняла Германа.
Вечером в воскресенье Ксюша снова уехала в Москву.

Ближайшие последующие события, по мнению молодого человека, были уже довольно предсказуемы. Хотя не все они были такими легкими в просчете, как это казалось заранее.
Они с Ксюшей переписывались каждый день, а с самого утра девушка еще и умудрялась звонить ему с городского рабочего телефона, пока никого из начальства еще не было на месте.
Каждую субботу с утра она приезжала в Нижний, где на вокзале ее встречал Герман. Затем были два дня счастья, когда они могли быть вместе. В это время они не разлучались. Герман даже каждый раз оставался у девушки ночевать. Ее мама Ирина Александровна никак не препятствовала этому.
Так прошли три недели. Как-то раз перед самым отъездом девушки в Москву, они как обычно сидели в ее комнате. Ксюша что-то напевала, а Герман трепал ее по волосам.
- Яблоки на снегу,
Розовые на белом,
Что же нам с ними делать?
С яблоками на снегу! – пела Ксюша очередную песню.
– А знаешь, почему они на снегу? – вдруг спросила она, из лежачего положения молниеносно, переместившись в сидячее.
- Нет!
- Я думаю, их для свиней вынесли!
- Это как?
- Ну, вот так! Представь, идет какая-нибудь бабушка с огромной корзиной с яблоками, затем переворачивает ее, и все яблоки высыпаются на снег. Потом она подходит к двери сарая и открывает ее. А оттуда бегут свиньи! Они несутся к яблокам, подбегают, чавкают и громко радостно хрюкают – Хр! Хр! Хр!
Герман внимательно слушал и смотрел на нее, как она красочно и с огромным интересом рассказывает всю эту придуманную ею историю.
- Ксюш, я тебя люблю! – вдруг произнес молодой человек.
Он смотрел в ее глубокие глаза, еще пару секунд назад бывшие просто радостными, но теперь по мере осознания его слов, приобретающие другой оттенок эмоции. Там рождалось что-то большое, огромное, необъятное.
- Я тоже тебя люблю! – ответила она.
В этот вечер после долгого разговора было принято решение о Ксюшином возвращении в Нижний. Так же Герман предложил девушке пожениться, на что она ответила радостным согласием.
- Ты возьмешь мою фамилию? – понимая, что носит, в общем-то, говорящую фамилию, робко спросил Герман.
- Возьму! - кивнула Ксюша. – Ведь немного похвалить себя, особенно заслуженно, еще никому не мешало!
Уже во вторник следующей недели она вернулась из Москвы, а молодой человек забрал из дома необходимые вещи. Так они с Германом стали жить в квартире на Мызе в комнате Ксюши.
Не слишком рассчитывая, но все же где-то в глубине души надеясь на расположение отца, Герман спросил у него возможность жить в трехкомнатной квартире, оставшейся от бабушки, рассказав, что вскоре твердо намерен жениться.
Услышав эту новость, отец тут же рассвирепел и, разумеется, не позволил сыну жить в той квартире. Он так же обвинил Ксюшу во все этой ситуации, назвав ее сначала «бомжихой», а потом «аферисткой». Он был уверен, что «эта девка» окажется еще «той дрянью» и оберет Германа, да и всю его семью до самой нитки.
Через пару дней он позвонил на телефон Германа и попросил к телефону мать девушки. Это как раз произошло за ужином. Молодой человек передал трубку Ирине Александровне:
- Это вас!
- Ало! – недоумевая, мама взяла в руку телефон.
- Это Лев! – послышался в трубке важный мужской голос.
- А это тигр! – недолго думая, ответила женщина и сбросила номер.- Вот еще! Шутники еще тут нашлись! Лев тут нашелся! – высказала она свое раздражение. – Шутки они тут со мной шутить вздумали!
- Вообще-то это был мой отец. Его зовут Лев, - произнес Герман.
- А-а-а! Значит, надо было говорить лучше, а не молчать после того, как животным назвался!
В этот момент телефон зазвонил снова.
- Что это еще за дура?! – было слышно в сильный динамик. – Дай ей опять трубку! – снова послышался важный властный голос Льва Эммануиловича.
- Сами вы дура! – произнесла мать Ксюши, снова прислонив телефон к уху.
- Я хотел о наших детях поговорить! Повлияйте на вашу дочь! Пусть она оставит Германа в покое! Сколько вам надо денег для этого?!
- Ну, вы и наглец! – прошипела на него мама Ксюши. – Ничего мне от вас не надо! Больше сюда не звоните!
Она снова сбросила номер. После этих двух звонков отец Германа больше ни разу не звонил.

На свадьбе было мало народа – жених, невеста, мама невесты и еще две подруги Ксюши, которые все же нашли время, оторвались от домашних дел, и явились на столь радостное событие. Ни одного человека со стороны Германа не было.
Денег на тот момент у молодой пары почти не было. Семейный бюджет новоиспеченной семьи Самохваловых составляли двадцать тысяч рублей, заработанных и привезенных Ксюшей из Москвы, и айфон Германа.
С утра молодожены отправились в ЗАГС на маршрутке, а уже вечером отмечали свадебный банкет дома. В организации праздничного стола им помогла Ксюшина мама, которая также сшила дочери белое платье на этот вечер.
Так началась их семейная жизнь. Все было здорово! Правда, Герману пришлось привыкать к новому гастрономическому рациону, который в этой семье богатым и разнообразным назвать было никак нельзя, однако все равно это не шло ни в какое сравнение с унижениями и депрессией в отцовском доме. 
В первые дни после праздника молодожены ничем не были заняты и спали до обеда, а то и позже.
- Завтра же вставать ни свет ни заря! В двенадцать! – иногда шутила Ксюша.
Заработанные в Москве двадцать тысяч кончились очень быстро – ушли почти в первый же месяц. Причем питание в семье практически полностью легло на плечи Ирины Александровны. В первое время она ничего не говорила, но уже через несколько недель очень устала от всего этого и, жалея себя, даже плакала, что ей приходится всех кормить.
Она работала на заводе, связанном с оборонной промышленностью, на котором в последнее время благодаря политическому курсу страны, появилось много заказов, и соответственно работникам сильно прибавили зарплаты. Однако это никак не влияло на ее позицию в семье.
- Чего она плачет? – удивлялся Герман. – Она же хорошо зарабатывает! Денег на еду за глаза хватает, да еще и остается!
- Не знаю, - отвечала Ксюша.
- Не заешь или не хочешь думать об этом? – заподозрил что-то Герман.
- Скорее не хочу думать, - прозвучало в ответ.
Такой настрой тещи явился стартом для нахождения работы Герману и Ксюше. Они все время хотели быть вместе, не желая расставаться ни на минуту. Поэтому работа порознь для них была недопустима. Долго думая, чем бы заняться, Ксюша предложила Герману петь и играть на праздниках:
- Ты умеешь играть на гитаре, а я буду петь!
Тогда по свадебному сайту ими были найдены телефоны ведущих, с которыми начались переговоры о сотрудничестве. Но почти никто из них даже разговаривать с молодыми артистами не хотел, кроме одной ведущей. Это была тамада Наталья – толстая женщина непривлекательной внешности с двумя отсутствующими передними зубами на верхней челюсти.
Не понятно почему, но при встрече она три часа рассказывала ребятам, как проходят праздники, показывая все это у себя дома на видео. Далее было решено, что Герман и Ксюша раздобывают гитару, репетируют песни и тогда Наталья начинает их брать с собой на праздники. Скинувшись на подачу рекламы с тамадой Натальей, Герман и Ксюша уехали домой.
Около двух месяцев Герман не был в родительском доме, но теперь предстояло вернуться туда и забрать оттуда гитару.
Еще накануне запланированного визита, Ксюше что-то не спалось.
- Ты чего? – удивился молодой человек.
- Что-то тревожно, - прозвучало в ответ. – Спи… все нормально…
На следующий день они приехали в дом родителей Германа и прошли внутрь. Дома, кроме домработницы больше никого не было, и молодые люди забрали гитару, а так же оставшиеся личные вещи Германа.
Погрузив все в машину такси, и уже собираясь отъехать от дома, молодые люди заметили машину отца. Он припарковался рядом, и, выходя из своего автомобиля, тихо прошипел своему сыну:
- Че те тут надо? Ведь ты уже взрослый! Я договорился, в армию пойдешь! Там хоть жизни тебя научат!
Кинув эту фразу, он удалился в дом, крикнув домработнице, чтобы «больше этого щенка с его бомжихой на порог не пускала!»
Герман и Ксюша уехали, но уже ближе к вечеру на телефон молодого человека поступил звонок, в котором следователь Щукин приглашал его с Ксюшей придти к нему в кабинет для беседы.
Как оказалось, спустя час после отъезда молодых людей из дома, мать Германа Вероника Прохоровна вернулась домой и, узнав, что здесь был ее сын с «этой кикиморой», закатила истерику, выходом из которой явилось написание заявления в полицию о том, что из ее сумки из спальни пропали деньги в размере ста тысяч рублей.
 В полицейском участке Германа и Ксюшу сначала допрашивали, затем сняли отпечатки пальцев. В это время в доме Самохваловых тоже работала бригада полицейских. Они брали показания у «потерпевшей», а так же снимали отпечатки пальцев с сумки, с ручки двери и с других предметов спальни.
Герман и Ксюша были задержаны до утра, потом их отпустили, поскольку ни одного их опечатка не было найдено ни на сумке, ни на ручке, ни в целой спальне. Они туда даже не заходили.
- Не надо было, что в спальне писать! – слышали они комментарий следователя по телефону. – Написали бы другое место – на кухне, в зале. А так повесить кражу я на них не могу!
Эта история для Германа и Ксюши так бы и закончилась только легким испугом, если бы не одно обстоятельство. При выходе из обезьянника, следователь попросил молодого человека подписать повестку на явку в военкомат.
Вечером того же дня от любящей матери Германа пришла смс-ка: «В армии сгниешь!»
До прихода в военкомат оставалось три дня.
- Что будем делать? – спросил Ксюшу Герман.
Он явно был очень испуган.
- Ну, начнем с того, что в армии я тебя не вижу, - немного прищурившись, ответила девушка.
- Что значит, не видишь? Это как?
- А так – я представляю картинку - тебя в форме… в отряде… в армии. Если она не идет, ну, как бы рассыпается, то этого не будет. Тут картинка не идет! Значит, в армию ты не попадешь!
- Ясно! Это обнадеживает! А по какой причине я туда не попаду?
- Этого я не знаю! – помотала головой девушка.
- Тогда давай хоть с чего-то начнем, в интернете посмотрим, кто что делает!
- Давай!
Весь вечер и всю ночь молодые люди искали информацию. Им удалось найти и законодательную базу, и узнать действия многих бывших призывников, применяемые ими  для избежания службы в армии.
- Если бы наша армия хоть немного была армией, в которой учат стрелять, драться, боевой стратегии, может я бы и пошел туда. Ну, до встречи с тобой, конечно! – рассуждал Герман. – Но ведь там ничему этому не научат!
- Ну, да! – согласилась Ксюша. – Там научат мыть унитаз зубной щеткой, вертеть портянки, драить пол и тупо слушаться и подчиняться, не думая! А да! Это как раз и есть основная цель!
- Подготовить бессловесное пушечное мясо, - поморщившись, добавил Герман. – Что-то мне так не хочется!
- Понимаю! – улыбнулась девушка.
Два последующих дня были отданы для разработки стратегии поведения в военкомате. И утром двадцать первого ноября Герман вместе с поддержкой в виде Ксюши явился на медицинскую и призывную комиссию в военкомат по месту своей прописки.
Там в здании военкомата сидело множество молодых ребят, худых и напуганных. В воздухе пахло несвежими носками, страхом и безысходностью.
У Германа с детства наблюдалось плоскостопие, третья степень которого хотя бы на стопе одной из ног освобождала призывника от службы в армии в мирное время. Первая и вторая степень плоскостопия подобного приятного сюрприза не сулила и могла помочь призывнику не попасть разве что в ВДВ. Какая именно степень плоскостопия у Германа ни он, ни Ксюша не знали, однако именно на это они решили давить на призывной комиссии, настаивая на прохождении им помимо медицинской комиссии дополнительного обследования в местной поликлинике.
Однако это оказалось не так-то просто – врачи медицинской комиссии, находясь как обычно под грузом исполнения большого плана призыва, сначала наотрез отказывались отправлять молодого человека куда-то еще. Особенно разнервничался тогда местный хирург – немолодой мужчина с трясущимися руками и запинающейся речью, в которой основным доводом отказа в дополнительном обследовании, он находил степень своей квалификации.
- Я хирург высшей категории! Мне лучше знать! Я все вижу! – заявлял он.
На тут же образовавшийся скандал, вызванный сомнением Ксюши именно в степени квалификации хирурга, прибежал военком, неприятный человек с рыжей коротко стриженой шевелюрой и рябой кожей, видимо от частого употребления алкоголя. Он нагло вытолкал девушку из кабинета, крича ей вслед, что она явно является «представительницей древнейшей профессии!» Это слышали все парни, сидящие в коридоре.
- А вот интересно, что он имел ввиду? – вслух задала им вопрос Ксюша.
Но вместо ответа они только заржали, явно понимая, о какой именно древнейшей профессии здесь идет речь.
 Так и не получив ответа от медицинской и призывной комиссии, Герман тоже вышел из кабинета. Они сидели с Ксюшей в коридоре и тихо разговаривали.
- Чего мы тут сидим? – вдруг прошептал молодой человек. – Формально, медицинскую комиссию я прошел. Это они не вынесли по мне решение, и не дали никакой повестки.
- А это уже их проблемы! – добавила Ксюша, после чего они спокойно покинули здание военкомата.
Нового адреса проживания Германа никто не знал, в том числе и его отец, поэтому найти молодого человека оказалось не так-то просто. После явки в военкомат было много событий, связанных с этой темой. Были и суды, на которые являлась именно Ксюша, как законный представитель Самохвалова, были и угрозы от военкома и от военкомовских работников.
Но, хорошо изучив законы, и защищая своего любимого человека, Ксюшу было уже не обыграть. На одном из судов ею был подан встречный иск на районного военкома за его оскорбление девушки, где этому изворотливому вояке пришлось объяснять суду, что под «представительницей древнейшей профессии» он имел ввиду вовсе не занятие проституцией, как было показалось девушке, а работу врача, поскольку гражданка Самохвалова в своей речи умело оперировала различными медицинскими терминами. Тот суд заявление Ксюши о возмещении морального вреда оставил без удовлетворения, а вот суд, случившийся несколькими годами позже, но уже без ее участия, не смог оставить нарушения данного работника без внимания.
Примерно через два-три года благодаря новостям в интернете молодые люди узнали, что военком получил несколько лет колонии за взяточничество, как, впрочем, и предыдущий его предшественник.
Подтвердив в поликлинике основание для освобождения в армию в мирное время, а именно плоскостопие третьей степени на правой стопе, и имея на руках рентген и необходимое заключение местного хирурга, Герман вообще более решил не появляться в военкомате, дабы просто не трепать себе и Ксюше нервы.
Это больше ни разу и не потребовалось, поскольку представители военкомата просто не смогли передать ему на подпись новую повестку, так ни разу лично его и не встретив. По закону этого было вполне достаточно, поскольку призывник должен был являться в военкомат только на основании подписанной повестки.
Все эти события растянулись аж на несколько лет.
- Да, почувствовала ты тогда перед приездом к отцу тревогу! – как-то по завершении всего этого произнес Герман. – Неплохо так потревожились на два года!
- Ну, да! – согласилась Ксюша. – Зато ты познал истинную любовь своих родителей!
- Это да! Такую любовь, что очередная встреча с ними может стоить жизни или, как минимум, свободы!

Однако раздобыв тогда гитару, Герман и Ксюша смогли начать выступать. Тамада Наталья после подачи объявления больше так и не вышла на связь. Она кидала трубку или чем-то отговаривалась, только услышав голос кого-то из ребят.
Тогда Герман и Ксюша подали уже свое собственное объявление о живом пении на праздниках. Но и это не возымело особого успеха. Из-за неумения Ксюши петь, клиентов у них было не много. Девушка очень переживала, плакала. Герман видел, как ей хотелось делать это. Он ничего не говорил ей, не желая обидеть, просто иногда поправлял и замечал, когда она в очередной раз не вытягивала ноту или попадала лишь по нижней ее границе.
Ксюша даже начала ходить на уроки вокала, где ее учитель миловидная и умная женщина Людмила Ивановна часто ее хвалила, говоря, что у девушки есть и голос и слух, только петь она пока не умеет. Девушка рассчитывала, что сможет быстро научиться этому, буквально по щелчку пальцев, как это было раньше с другими Ксюшиными умениями, например, с танцами, но поняв, что это требует гораздо большего вложения сил и времени, прекратила ходить на занятия.
Тогда Ксюша нашла в себе силы и взглянула правде в глаза.
- Ну, что же, - произнесла она, - если я не умею петь, значит, не буду. Буду делать то, что умею!
Тогда они долго думали, подбирая новый вариант. В конце концов, было решено придумать такой номер, которого еще ни у кого в городе не было, где Ксюша бы рисовала, а Герман играл на гитаре.
На следующее утро в интернете появилось новое объявление с предложением пригласить на праздник Шоу рисунка и танца «Сальвадор». Ксюша выучила несколько танцев – испанский, бразильский, мексиканский. Вместе с Германом они подобрали мелодию и приступили к репетициям. Так же в местном магазинчике они купили деревянные бруски, из которых Герману предстояло сделать рамки.
- Ты думаешь, у меня получится? – забеспокоился Герман. – У меня же физиология по батюшке!
- Это как?
- По мнению отца, у меня руки из жопы растут! Он мне с самого детства это говорил!
Услышав слова молодого человека, Ксюша обошла его, и, внимательно осмотрев именно сзади, ответила:
- Да нет! Жопа, как жопа! Рук из нее не видно!
- Точно? Посмотри получше! – прозвучало от Германа.
- Давай даже потрогаю! – согласилась Ксюша, принявшись гладить его по попе.
Это все происходило в строительном магазине, и одна из пожилых покупательниц, женщина в больших толстых очках, являющаяся так же соседкой молодой пары по подъезду, увидев движения девушки, плюнула, пробормотав что-то про разврат.
- Да вы так не переживайте! – обратилась к ней Ксюша. – Если вам так ласки не хватает, хотите, я и вас по попе поглажу?
Услышав слова этой «наглятины», старушка немедленно пулей вылетела из магазина, а Ксюша и Герман, улыбнувшись, продолжили выбирать бруски. Им также пришлось купить шуруповерт, пилу, саморезы и другой необходимый инструмент и инвентарь. Далее в магазине тканей было куплено черное полотно. Деньги на все эти товары были получены путем продажи айфона Германа, взамен которого молодому человеку был куплен самый обычный кнопочный телефон.
- Ты жалеешь об айфоне? – спросила его Ксюша.
- Нет, конечно! – ответил он, обняв девушку.
Он действительно не жалел об этом. Что ему был этот айфон, когда, обладая и более дорогими, вещами он когда-то хотел свести счеты с жизнью?
Дома Герману потребовалось несколько попыток, чтобы из брусьев получались ровные рамки. Однако очень скоро у него стало довольно неплохо получаться. Затем на рамки была натянута ткань, на которой Ксюша планировала рисовать.
- Буду рисовать специальным составом, - заявила она. – Дома основную часть, она засохнет, а там прямо в танце намочу полотно и кину россыпь блесток. Они прилипнут, и станет виден рисунок!
- Ну а что ты будешь рисовать? – уточнил Герман.
- Портреты с фотографии – жениха и невесты, юбиляра, детское фото.
- Здорово! – одобрил молодой человек.
Через несколько дней пошли первые звонки. В основном они были праздными, просто из любопытства. Но среди них встречали и реальные клиенты, которые заказывали такой номер на свой праздник.
К моменту первого выступления Ксюшина мама сшила ей несколько блестящих выходных костюмов. Ксюша в них выглядела потрясающе! Он была прекрасна!
Например, к номеру в испанском стиле прилагалось ярко красное платье с большим кружавчатым вырезом и изящным цветком в волосах, который ввиду коротких волос девушки крепился на ободок.
Первое же выступление потрясло заказчиков. Это была свадьба. Ксюша заранее нарисовала портрет молодой пары по предоставленной фотографии, а на празднике уже в танце довела работу до конца. Это был фурор! Жених, невеста и все гости оценили и танец девушки, и виртуозную игру гитариста, а так же на память у них остался собственный портрет, выполненный в виде блесток на черном фоне панно.
После нескольких первых выступлений от заказчиков не было отбоя. И почти каждую неделю по пятницам и субботам Герман и Ксюша выступали на различных праздниках. У них появились деньги, но они не спешили тратить их на всякую ерунду, предпочитая пока просто откладывать. Тогда еще ни Герман, ни Ксюша не знали, куда именно пойдут эти накопления.
День шел за днем, работа спорилась, однако дома все было не так гладко. Это касалось в первую очередь отношений с мамой Ксюши. Отказавшись кормить нахлебников, она четко дала понять, что в данной семье необходимо разделение бюджетов. После этого почти все в квартире было поделено вплоть до туалетной бумаги и полок в холодильнике. Питались молодожены и мама тоже, разумеется, отдельно.
Но раздельным питанием начинающийся конфликт не закончился. Помимо этого между молодой семьей и Ириной Александровной постоянно возникали различные споры и непонимания. Они возникали буквально сами собой, образовываясь почти из воздуха, и касались практически любой темы, любого взгляда или убеждения, почти ни в чем не находя точек соприкосновения. Бывало, повод для разногласия был просто ничтожен, но даже его хватало, чтобы друг с другом не разговаривать от пары дней до нескольких недель.
Не все поводы и конфликты по прошествии нескольких лет Герман мог бы вспомнить, но первый такой случай ему запомнился очень хорошо.
Это произошло спустя несколько дней, как он только переехал жить к Ксюше. В один из дней Ирина Александровна приготовила стол для поминовения покойной бабушки Ксюши, умершей около трех лет назад, и пригласила Ксюшу и Германа отобедать. Как знать, может именно тот случай тогда и спровоцировал отказ матери кормить Германа и Ксюшу.
Начиналось все хорошо. Еда была вкусная (Ирина Александровна хорошо готовила), все трое собравшихся находились в прекрасном настроении. Все вместе они съели суп, далее пришла очередь второго. И вот тут это и случилось! К пюре с грибами Ирина Александровна наотрез отказалась выдавать вилки, утверждая, что, так не делается на поминках.
- Мам, да с чего ты это взяла? – удивилась дочь. – Ты что так сильна в религии? Ведь, если на то пошло, то ты даже ни одной молитвы не знаешь!
- Взяла вот! Ешьте ложками! Чтобы бабусе там хорошо было!
- Да с чего ты вообще взяла, что если есть вилками, ей там плохо будет?
- Ксюш, вот неужели тебе сложно сейчас мне уступить?
- Мам, вот неужели тебе сейчас сложно уступить и дать нам вилки?  Ты же точно не знаешь, как там и что! Что такое вообще загробная жизнь! Есть ли вообще рай и ад! Мне второе есть ложкой неудобно! Я хочу вилку!
Но мама так и не хотела давать эти пресловутые вилки, а Ксюша продолжала настаивать на своем. Герман тогда смотрел на все это и предпочел не вступать в спор, считая все же, что еда вилкой никак не может повлиять на загробную жизнь покойника.
- С тобой невозможно разговаривать! – в конце концов, прозвучало от матери, после чего, даже не начав есть второе, она ушла в свою комнату.
Ксюша и Герман съели второе именно вилками и, помыв посуду, тоже предпочли удалиться к себе.
- Ксюш, это что сейчас такое было? – спросил ее молодой человек, когда они оказались одни.
- Достала она меня своими запретами! Все думает, что лучше всех все знает! Все советы тут дает! Как да что! ****ь, вот ее я не спросила, как и что мне есть! С самого детства она все решает за меня! В музыкальную школу не пойдешь, лучше на рисование, потом дизайнером станешь, потому что работа дизайнера идеальна для женщины! И творчество, и хорошо оплачивается!
- Ну, не шла бы учиться на дизайнера!
- А, тут как раз не все так просто! Если что-то постоянно говорить человеку, то он, в конце концов, начинает в это верить! Вот и я поверила, что дизайн интерьера – моя мечта!
От этих слов Ксюша заплакала. Герман в первый раз видел ее слезы. Он тут же обнял и принялся утешать девушку.
- Она всегда все мне советовала! – продолжала реветь Ксюша. – Настаивала на своем! С кем дружить, а с кем нет, что любить, а что нет, что выбирать…. Помню в школе на день именинника была возможность выбрать подарок. Для девочек это были колготки или игрушка «радуга» - разноцветная пружинка, которая прыгает или «ходит» по лестнице. Я всегда хотела иметь радугу, и хотела выбрать ее, но мама буквально за один вечер убедила меня, что колготки-то капроновые намного лучше и практичнее. Ага, и это для девочки, которая не любит носить юбки! Я выбрала колготки, а потом смотрела, как радугами играют мои одноклассницы! Я уже не помню, но вроде эти колготки я так ни разу и не надела! Может я и в Москву-то переехала просто подальше отсюда…
После этой ссоры мама с Ксюшей не разговаривали несколько дней. Причем именно Ксюша начала с ней общение первой.
- Так всегда было! – сказала она Герману. – Я всегда иду к ней первой! С самого детства, права я, не права, я ревела и шла просить у нее прощение. Она меня прощала, вразумляла, и мы опять становились дружной семьей!
Ксюша являлась единственной дочерью Ирины Александровны, которая в свое время прогнала ее отца, сказав: «Больше ко мне не приходи», однако все же всю жизнь надеялась, что он рано или поздно придет и будет просить у нее прощения, а она уже посмотрит, стоит ли вообще его прощать. Но он не пришел и прощения не просил. Однако этот вариант развития событий тоже вполне устраивал женщину. Она нередко говорила, что рожала дочь как своего друга, единомышленника, поскольку, как знала Ксюша, ее мама так и не смогла найти такого человека среди своих знакомых и просто решила его родить, соответственно так его и воспитывая.
Иногда сидя на кухне, особенно в начале совместного проживания она рассказывала Герману, как растила дочь, как ей было тяжело особенно в девяностые годы, как ее гены передались Ксюше.
- У Ксюшиного отца глаза голубые, а у меня карие. И у Ксюши - карие! Так что я победила! – гордо произносила она.
- Мам, я тебе говорила, что карий – доминантный признак, - пробовала вклиниться в разговор дочь. – Его вероятность 75 процентов!
- Говорите, победили, - ответил женщине Герман.- А вы что, Ирина Александровна, в каком-то соревновании участвовали?
- С вами вообще не о чем невозможно разговаривать! – в очередной раз слышалось в ответ, после чего мама снова скрывалась за дверью своей комнаты.
Далее снова наступал период необщения.

В молодой семье бытовые обязанности были распределены следующим образом: поскольку Ксюша хорошо готовила, готовила именно она, еще на ней была уборка пыли и пылесошение ковра в комнате; Герман же отвечал за мытье посуды и пола, так как ему это было не в тягость, а Ксюша почему-то недолюбливала процедуры с водой.
Еще в самом начале отношений молодой человек перестал замечать недостатки Ксюшиной внешности, каждый день, наоборот находя в ней все новые и новые прекрасные черты. Она была идеальна! С глубокими темными глазами и невероятно огромным и красивым внутренним миром.
Она показывала Герману свои песни, которые сочинила когда-то, даже не зная нот. Она их просто напевала, а Герман смог записать их мелодию по нотам. Одна из них показалась ему очень трогательной и даже написанной про него. Она называлась «Тихо, тихо». Ксюша написала ее задолго до их знакомства.

Тихо, тихо

Тихо, тихо не спеша легкими шагами
Уходила осень вдаль в свете фонарей.
Наиграю я мотив на своей гитаре –
Просто строчки о любви, вспомню о тебе!

Ты приходишь лишь во сне, с карими глазами,
Нежно смотришь на меня, тихо говоришь.
Только нежности слова будут между нами,
И исполнятся мечты, все, пока ты спишь!

А под утро я проснусь, только не со мной ты
Будешь видеть этот снег в свете ноября.
И нельзя словами мне выразить насколько
Я скучаю по тебе и люблю тебя!

Тихо, тихо, не спеша мелкими шагами
Я приду, пока ты спишь, позже в декабре,
Может это вещий сон, сбудется все с нами.
Будут нежности слова, песни о любви.

- Чудесная песня! - оценил Герман. - А почему ты поешь про гитару, ведь ты же не умеешь играть на ней?
- Не знаю…, - пожала девушка плечами. – Эта песня мне приснилась. Я помню, что проснулась и записала слова. … Тогда я поняла, что ты придешь ко мне, только не знала когда, и потом ждала тебя, ждала!
Улыбнувшись, молодой человек крепко обнял ее и прижал к себе:
- Ксюш, а почему ты в самом начале наших отношений, при знакомстве и дальше не старалась произвести на меня приятное впечатление, а ругалась матом, хамила, брала на слабо? Другие девушки так себя не ведут, они стараются понравиться.
- Я думаю, что это неправильно все время поворачиваться к человеку одной, только самой лучшей своей гранью, ведь рано или поздно все равно все раскроется. Я показала тебе, непроизвольно правда, все мои грани! Я хочу, чтобы ты видел меня всю полностью!
- Я вижу тебя всю, вижу! И очень люблю! – Герман поцеловал девушку.
Он действительно видел ее всю, и каждая ее грань была для него притягательна. Молодому человеку в девушке нравилось все – и как она улыбается, и как закусывает нижнюю губу, как чихает, чешется и даже, как иногда пукает. Ксюша называла это «пускать шмелей». Она нисколько не стеснялась этого, как и чего-то другого, тем самым еще больше привлекая Германа к себе.
Молодой человек часто щекотил Ксюшу, причем начинал с ее самых щекотных мест. Сначала он пальцами легонько проводил по бокам девушки, потом трогал шею, потом… а потом было уже не важно. Ей вдруг становилось щекотно везде. Причем Герман все свои движения сопровождал еще и смешными щекотными звуками. Уже после нескольких первых секунд Ксюша больше не могла терпеть, стараясь закрыть все свое тело от его вездесущих пальцев. Она смеялась и изворачивалась, а он трогал ее и сопровождал все это звуками и словами:
- Ну-ка давай-ка посмотрим, где у Ксюши бочок!? З-з-з! А где шейка?! Бр-р-р! А где сисечка?!
После его нескольких прикосновений, Ксюша, сначала просто закрывавшая свое тело, тоже шла в атаку.
- Вот идет животательная бурилка! – показывала она на свой палец. – Сейчас она пробурит небольшое отверстие в животе Германа! Маленькое такое! Совсем чуть – чуть!
При этом ее палец доходил до тела молодого человека и начинал сверлильные движения.
- А! Хватит! – смеялся Герман. Ему тоже становилось очень щекотно.
Они часто так играли, громко смеясь при этом. Вообще с Ксюшей было весело! Ее живой ум все время придумывал что-то новое.
Когда ей что-то нравилось, она прижимала к своей попе кисть правой руки и начинала ей махать, убеждая молодого человека, что так виляет ее хвост.
Девушке очень нравилось, когда Герман делился с ней едой. Быстро съедая свою порцию, она принималась ждать, когда же на вилке он протянет ей еще вкусный лакомый кусочек. И Герман всегда это делал, ему очень нравилось, когда она съедала его угощение.
Ксюша называла это действо налогообложением, а если предоставленный кусочек был еще и вкусным или дорогим, то налогом на роскошь. Так, например, она говорила, откусывая у Германа кусочек дорогой качественной сосиски, которые, кстати, молодая пара не всегда могла себе позволить.
В эти моменты она так была похожа на кошку – светящиеся глаза, хитрый прищур и огромное желание съесть чего-нибудь вкусненькое. С тех пор Герман стал называть ее «Киса» или «Кошка» или «Мой кошак» или даже «Мой ковшик» - в общем, интерпретаций на эту тему было много!
Ксюше все это очень понравилось, так, что она даже придумала хулиганский стих про кошку и пела его на мотив песни «Давным – давно» из фильма «Гусарская баллада»:

- У Киски есть ****енка-пися,
Потому что она киса!
Если бы была котом,
То обзавелась ***ком!

Она пела эта так трогательно и заботливо, что каждый раз не могла не вызывать на лице Германа огромную светящуюся улыбку.
 Ксюша даже как-то раз спела эту песенку свое маме, которая данную поэзию явно не оценила, сказав только про матерные слова:
- Ксюша, ты хоть раз от меня подобные слова слышала? Я что, разве этому тебя учила?
- Ну, конечно нет, мама! – ответила ей дочь. – Ты учила меня разумному, доброму, светлому, а я выросла хамкой и матерщинницей!
На счет матерщинницы, Ксюша действительно была права. Она часто использовала в своей речи нецензурные слова, однако все они были к месту, и если честно, как ни странно, мат ей даже шел.
Ирина же Александровна до сих пор не оставляла свои попытки лепить из дочери свой идеал, помогая неразумной дивчине своим мнением, советами и доводами. Порой, когда дочь в очередной раз ее не слушала, она искренно плакала и не понимала, где же она допустила ошибку в ее воспитании.
В первый год совместной жизни мама чуть ли не каждый день поднимала вопрос о своих внуках, говоря при этом «Ну, когда же вы родите ребеночка? Ведь дети это такое счастье!». При этом она строила дальнейшие планы.
- Ты хочешь детей? – после одного из таких разговоров Герман как-то спросил Ксюшу.
- Нет, - ответила девушка. – Я не знаю, как их воспитывать! Посмотри на мою мать, она уверена, что все в воспитании зависит от нее, ну от родителей. А я думаю, это не так! Кроме того, я могу умереть при родах - у меня линии на руках говорят об этом.
Ксюша показала Герману очертания браслетов внизу своих ладоней. Это несколько линий, располагающихся прямо под самой кистью.
- Видишь, одна из них, верхняя, в ладонь углубляется?
- Да!
- У большинства людей они идут ровно, вот, как у тебя, - она показала на его линии. - А вот если с таким изгибом, то рожать вообще опасно. Я читала, что в одном африканском племени таким женщинам вообще запрещено иметь детей.
- Ясно!
- А ты хочешь детей?
- Нет, я тоже не хочу! Не могу представить себя отцом! Кроме того, я очень люблю тебя! Мне кроме тебя никто больше не нужен! Боюсь, что буду воспринимать ребенка, как третьего-лишнего. Так зачем же плодить ненависть в семье? А, кстати, своей матери ты о линях говорила?
- Да, говорила давно! Только она не верит во все это! Считает, что это все глупости!
- Понятно! – кивнул Герман.

О своем решении не обзаводиться детьми молодые люди решили никому не говорить, поскольку понимали, что в обществе, по крайней мере, в России, набирает обороты пропаганда деторождения. И если ты не стремишься влиться в ряды родителей, тебя будут считать как минимум эгоистом, а как максимум ненормальным с необходимостью последующего принудительного лечения, как это неоднократно предлагалось для геев и лесбиянок - лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Иными словами в стране набирал обороты негласный лозунг «Бей несогласных! Что тут думать-то!»
Общаясь со своими знакомыми и заказчиками, молодые люди не раз слышали истории о невероятном счастье иметь ребенка, однако очень часто такое счастье сопровождалось огромными ограничениями или даже насилием, например, женщину бил муж, а она не могла от него уйти из-за ребенка; или втроем, вчетвером, впятером … - на сколько хватило сил и ума размножиться, семья жила в одной маленькой комнате практически без средств к существованию.
Нет, разумеется, Герман и Ксюша допускали мысль, что кто-то по-настоящему счастлив от всего этого, только вот подобных примеров в реальной жизни было не так много. Все больше ситуации в семьях говорили об обратном, и с виду вроде бы благополучная семья, как например это было у Германа, на самом деле существовала лишь на бумаге и являлась не более, чем красивой оберткой со сгнившим содержимым внутри.
Если кто-либо спрашивал у молодой пары, ну когда же они, наконец, заведут ребенка, Герман и Ксюша предпочитали лгать в ответ. Они говорили, что уже нацелены на достижение подобного результата и уже встали на этот единственный верный путь! Убеждать кого-либо в обратном или кому-то что-то доказывать, было бы долго, странно и неэффективно! Поскольку если человек с детства верил этому устоявшемуся в обществе мнению, а теперь еще и многократно усиленному и распиаренному в СМИ, то вряд ли за несколько минут его убеждения претерпели бы кардинальные изменения. Кроме того, убеждать кого-то в чем-то у Ксюши и Германа не было никакой потребности и желания. Они уважали выбор других и предпочитали туда не вмешиваться, желая такого же отношения к собственным персонам, что в настоящее время со стороны общества было не так – то просто получить.
- В общем-то, я понимаю,  зачем вообще вся эта пропаганда деторождения! – как-то произнес Герман, услышав несколько жизненных историй. – Если человек обзаводится ребенком, то все, он уже на крючке! Будет сидеть на работе, делать все, что скажут, лизать жопу тому, на кого покажут – в общем, полная зависимость! Никуда ты уже не дернешься – ребенка-то кормить надо! Бастовать не пойдешь! А если пойдешь – то на тебе! Они тебя этим ребенком еще и шантажировать будут! У нас же ювенальная юстиция – под любым предлогом отберут твое чадо! И все!
- Ну да! Все так! – согласилась девушка. – Это очень выгодно государству сковать людей по рукам и ногам, а потом делать с ними все, что хочется!
- Да, кстати, - вдруг заметил молодой человек, - тут они действуют по принципу твоей матери, ну или она по их! Сначала долго-долго говорить об этом снова и снова, снова и снова до тех пор, пока люди сами в это поверят! А когда они поверят, то большинство из них будет считать, что это именно их мнение!
- Как у меня с дизайном?
- Ага! …Умно! Не правда ли?
- Не то слово! – вздохнув, покачала головой девушка. – Да-а-а! Вера – великое дело! Только весь вопрос, во что верить!

После этого незабываемого урока, полученного от ее матери, Ксюша много думала и верила отнюдь не словам телевизионной болтовни или чему-то там подобному. Все больше ее занимали вопросы о смысле жизни, о том, что за ее пределами, и вообще о том, что же такое жизнь.
Она верила подробному зодиакальному гороскопу, линиям на руках, буддийской философии и в перерождение души. Она довольно часто что-то чувствовала и могла предсказать. Ей иногда снились вещие сны, больше знаковые, где над смыслом надо было еще подумать, но бывало, она видела, а точнее общалась с кем-то, получая информацию, которая в дальнейшем подтверждалась.
Так как-то раз ей приснилась одна из ее подруг, которую Ксюша очень давно не видела. Во сне она сообщила девушке, что разбила свой автомобиль Матиз в аварии на мосту, зато осталась жива и уже купила новую машину – седан. Во сне она даже показала ее Ксюше. Это была темно синяя низкая иномарка.
Проснувшись утром, Ксюша позвонила подруге, которая подтвердила все ее слова, сказав, что авария случилась две недели назад. На тот момент другую машину она еще не купила, но вскоре Ксюша с Германом узнали, что она приобрела именно седан. Из всего увиденного девушкой во сне не совпал только цвет авто. Автомобиль оказался не синего, а темного серо-синего оттенка.
Герман, в общем-то, не веривший ранее в подобное, после этого сна стал полностью доверять словам Ксюши.

Отношения же с матерью со временем становились все хуже и хуже. Поскольку Герман принимал непосредственное участие в хозяйстве и уборке квартиры, он часто перекладывал некоторые вещи для удобства в другую сторону или вообще убирал их за ненадобностью.
Это очень злило его тещу, которая во всех таких изменениях усматривала именно какой-то подвох, говоря при этом, что Герман делает все это ей назло. Бывали случаи, когда молодой человек настолько злился, что действовал именно так, но в основном это было сделано им совершенно из других соображений.
Однако Ирина Александровна считала себя жертвой, говоря о том, что жить с ним просто ужасно! Герман ей очень не нравился. Не раз она пыталась поговорить со своей дочерью, как правило, начиная разговор со слов: «Ксюш, как вообще ты с ним живешь?» Ксюша же прерывала ее любые такие попытки, твердо говоря, что она не имеет никакого права вмешиваться в их с Германом отношения.
Ирина Александровна постоянно смотрела телевизор и верила каждому произнесенному там слову. Она считала, что русские самая лучшая нация, была согласна, что американцы хотят напасть на Россию и всех уничтожить; что нет на свете более никого другого, кто так бы заботился о народе, как это делается в России.
- Мам, ты же нигде не была! Так как ты можешь это утверждать? – недоумевала Ксюша.
- По телевизору обо всем говорят! Вот послушайте, посмотрите! Вокруг нас одни враги! Американцы эти только и ждут, чтобы на нас напасть! А вот, когда видят наши парады девятого мая, с нашей военной техникой, понимают, что мы можем дать отпор! Вот тут они, голубчики, сначала подумают, стоит ли вообще на нас нападать! Так, что если что, мы их всех сможем истребить!
- Мам, да что ты вообще такое говоришь!? В Америке, в Европе, в других странах живут такие же обычные люди, как мы! Вовсе не хотят они ни на кого нападать! Живут себе и радуются! Зачем их истреблять-то?
- Чтобы они нам не угрожали!
- Так они и не угрожают! Срать они на всех остальных хотели! Тебе по телевизору бред какой-то пропагандистский внушают, а ты уши-то развесила и слушаешь!
- Если вам так нравится ваша Америка, то и поезжайте туда!
- Ирина Александровна, - к разговору присоединялся Герман. -  Мы не говорили, что нам нравится Америка! Ни слова об этом не сказали! Там, как и везде, есть свои проблемы! Зачем вы сейчас перевираете слова Ксюши?
- Я ничего не перевирала!
- Это называется казуистика! Вы живете в каком-то своем оторванном от реальности придуманном мире, не желая видеть ничего вокруг!
- Ну, конечно! Значит, я живу в своем мире! А вы тогда где живете? В моей квартире!
- А вот тут минуточку! – прервала ее слова Ксюша. – Эта квартира была получена по приватизации нами обеими! Ты ее не покупала! Нам ее дало государство! Так что называть ее своей ты не имеешь никакого права! Она такая же твоя, как и моя!
- С вами вообще не возможно ни о чем разговаривать! Не хотите жить вместе, давайте разъедемся!
- Давай! – поддержала ее инициативу дочь.
Далее последовал период длиною в год, когда Ксюша с Германом и ее мама копили деньги, чтобы разъехаться и купить что-то новое.
Молодым артистам сделать это было намного легче, чем женщине с фиксированной зарплатой. Однако желая поскорее разобраться с этим вопросом, Ирина Александровна проявила необычайную стойкость характера. Почти все заработанные ею деньги она откладывала, оставляя только на оплату коммунальных платежей и чуть-чуть на питание. В этот год она почти ничего не ела, в основном готовила себе суп на неделю и питалась только им. От иногда предложенной Германом и Ксюшей еды мама отказывалась наотрез, гордо при этом уходя в свою комнату. Она очень похудела, но стойко стояла на своем, твердо продолжая двигаться в заданном направлении.
Что она думала в этот период ни Герману, ни Ксюше было не известно, однако как-то раз молодой человек услышал очень странный телефонный разговор, доносившийся из-за стен ее комнаты. Ирина Александровна как видно говорила с кем-то из своих знакомых и нервно произносила очень неприятные для Германа слова:
«Да, разъезжаемся! …. Ну да, вот мы еще посмотрим, как они сами-то жить смогут… посмотрим, как они на коленях приползут!»
В тот же вечер Герман все рассказал Ксюше, и с тещей состоялся очень неприятный разговор, в котором она, разумеется, отрицала все недавно ею сказанное. После этого инцидента молодые люди и мама практически не общались.
В середине 2013 года молодая пара и теща разъехались. Ирина Александровна купила себе однокомнатную квартиру в нескольких остановках от старого места жительства, а вот Герман и Ксюша распорядились деньгами несколько по-другому.
Живя полтора года в десятиметровой комнате многоквартирного дома и ежедневно слыша звуки ремонта, топот, плач, ругань и другие соседские звуки, нервы молодых людей, большинство своего свободного времени проводивших дома, были уже на пределе.
- Здесь невозможно жить! - часто говорил молодой человек. – В этих многоэтажных клоповниках! Это только одно название «отдельная жилплощадь», на самом деле это, по сути, муравейник, где каждому есть дело только до себя. Каждый снует, шумит, мешает!
- Ты сравниваешь квартиру с частным домом?
- Да! И поверь мне, это не идет ни в какое сравнение!
- Возможно… Если представить, что вокруг каждого живого существа, возьмем человека, есть его круг распространения энергии, то в таких многоквартирных домах, круг одного очень сильно находит на круг другого. В городе и так мало места, а тут его вообще нет! По сути, ни бзднуть, ни пернуть!
- Это как жить, все время держа руки по швам!
- Да, похоже! Воздуха не хватает!
Однако это мнение стало далеко не решающим в принятии твердого решения о покупке частного дома вне городской границы. Основным поводом для этого послужил сон, как-то раз приснившийся Ксюше.
Во сне она стояла на серой растрескавшейся безжизненной земле. Вокруг не было ни людей, ни животных, и даже птицы не пролетали мимо. Вдруг перед ней возникла черноволосая женщина с вороном на плече.
- Что тут случилось? – задала ей вопрос девушка.
- Это скоро случится, - ответила ей та.
- А где все?
- В городе оставаться нельзя!
Ксюша проснулась и все рассказала Герману. Тогда молодой парой было принято твердое решение о покупке в качестве нового места жительства не квартиры, а частного дома и не в городе, а далеко за его пределами. Тем более график работы артистов это вполне позволял.
Ксюша старалась убедить и свою маму перебраться в деревню, но та наотрез отказалась, сказав, что привыкла к удобствам, «а какие могут быть удобства в частном доме? Топить замучаешься, туалет на улице, до магазина далеко!» После ее аргументированного ответа молодые люди с этим вопросом больше к ней не обращались, а самих их подобные трудности не смущали.
Поиски дома ими начались еще в апреле 2013 года. Для этого в качестве средства передвижения молодой пары был куплен мотоцикл, право на управление которого было предусмотрительно получено Германом еще в конце лета предыдущего года.
Каких только домов не пересмотрели молодые люди! Среди них были и косые, и разрушенные, с водой в подполе и с дырами в стенах. Почти с первого взгляда на них, становилось понятно, что они долго не проживут, тем более, что в большинстве случаев подобные экземпляры не подходили для круглогодичного проживания.
Продавцы домов искренно удивлялись, когда слышали, что молодые люди выбирают дом в качестве постоянного жилища. Для них это было так удивительно! Они все почти наперебой говорили, что сейчас молодежь едет из деревень, а никак не наоборот. Спрашивали, как молодые люди планируют там жить и где работать, давали советы и старались рекламировать именно свой продаваемый объект. Пересмотрено было множество вариантов.
Вскоре Герман и Ксюша смогли найти неплохой крепкий деревянный дом в чудесной глухой деревне даже без указателя на повороте. В этом месте не было ни газа, ни асфальтированной дороги, ни магазина, что, наверняка смущало львиную долю покупателей. Только поле, лес, озеро! Как раз то, что и было нужно молодым людям!
- Мечта! – чуть ли не в один голос тогда вырвалось из их уст.
О покупке дома молодые люди не сказали ни одно живой душе. Только мама знала об этом. Всем знакомым они предпочитали говорить, что живут по-прежнему в городе, только в другом районе. Они не хотели знать чье-то мнение, получать ненужные советы или услышать удивление или даже осуждение по этому поводу.
Купив дом, молодая пара почти сразу начала его ремонт. Однако сначала Ксюша предпочла помочь своей маме с ремонтом в ее новой квартире. Денег у Ирины Александровны хватило на выравнивание пола и укладку ламината. Этим занимался нанятый работник. А вот с поклейкой обоев Ксюша предложила свою помощь.
Отношения матери и дочери на тот момент достигли практически своего дна и текли довольно вяло. Однако помощь собственной дочери, которую, по словам Ирины Александровны, она даже не ожидала, смогла немного наладить их общение. Тем более, что молодая пара и теща теперь жили отдельно, и как раньше уже не мозолили глаза друг другу, да и меньше спорили по всяким мелочам.
Постепенно отношения с Ириной Александровной наладились и даже стали приятными. Ксюшина мама хорошо обустроилась на новом месте жительства и всем была довольна, а ее дочь с зятем довольно часто приезжали к ней в гости иногда даже с ночевкой, особенно если в работе заказы выпадали в два дня подряд, и было бы очень затратно по силам и по деньгам после каждого заказа ехать обратно к себе в деревню.
Для зимнего времени перемещения Германом и Ксюшей был куплен старый, но крепкий УАЗик. Именно он стал основным средством перевозки и доставки различных не слишком габаритных грузов. После нескольких занятий с Ксюшей, она стала вполне прилично управлять автомобилем, а вот мотоциклом управлял в основном Герман. Но теперь в отличие от езды на кабриолете, он водил аккуратно и спокойно, жалея и не перегружая старого верного друга УАЗика.
Первое время жить в деревне было достаточно тяжело. Это был самый обычный деревенский дом с низкими проемами, покосившимися деревянными оконными рамами, с щелями в полу, через которые так и норовили пробраться мыши, без воды, теплого туалета и какого-либо даже намека на ремонт. Печной дымоход был засорен и уже не пригоден для дальнейшей эксплуатации, несущие опоры крыши в нескольких местах треснули, а сама крыша текла.
Работы по ремонту дома было просто непочатый край. Но Ксюша и Герман не унывали. На оставшиеся накопленные деньги была нанята бригада работников, которые принялись за ремонт.
Первым делом был подлит фундамент, затем отремонтирована печь, перестелен пол, сменены окна и двери. Все, что могли делать Герман и Ксюша, они делали сами, то и дело совмещая выезды в город на заказы и ремонт в собственном доме.
Этот период длился довольно долго, почти два года, затем у молодой пары просто кончились деньги. В это время в стране набирал свои силы экономический кризис, несущий отсутствие заказов в молодую семью. Постепенно количество выездов на заказы в Нижний Новгород, а значит, и количество зарабатываемых денег, сократилось в разы.
Вот тут-то голодное время настигло и Ксюшу с Германом. Причем термин «голодное время» зачастую звучал для них не только в переносном смысле. Ксюша варила супы, готовила гарнир и пекла шарлотку. Это было самым дешевым из всех возможных вариантов нормального функционирования их физических тел. О таких вкусностях, как конфеты, вафли, печенье или же покупные фрукты молодые люди порой не вспоминали неделями, а иногда, когда заказов почти совсем не было, месяцами.
Тем не менее, Герман и Ксюша не унывали! Они были вполне согласны терпеть ограничения в плане еды, одежды и других материальных благ, лишь бы все время быть друг с другом вместе.
На фоне отсутствия денег у молодой пары, Ксюшина мама, напротив, зарабатывала все больше и больше. Оборонная промышленность набирала свои обороты, и это не могло не сказываться на заработке ее работников. Оставив в прошлом все былые обиды, она принялась помогать Герману и Ксюше в ремонте дома, а именно дала львиную часть денег на перестройку крыши и постройку теплого туалета и ванной в их доме.
Она часто спрашивала, как идет дело и на что именно были потрачены переданные ею ресурсы. Молодые люди с радостью все это ей рассказывали, часто приезжая и показывая новые фотографии с места стройки.
Однако былые споры и расхождения во мнениях с мамой все же никуда не ушли, как было сначала могло показаться. Чем больше времени они проводили вместе, тем более вероятными становились новые непонимания, и тогда порой Ирине Александровне казалось, что молодые люди общаются и приезжают к ней только ради ее денег. Иногда она плакала и высказывала это свое мнение, на что Ксюша всегда утешала ее и говорила, что это не так.
Девушка этого действительно не чувствовала, что если бы ее мама не помогала им материально, то не было бы никакого общения между ними. Кроме того теща Германа нередко помогала и по-другому, например она шила Ксюше новые костюмы для выступления или же носила на завод ремонтировать их какую-либо сломавшуюся технику, за что молодая семья тоже была ей очень благодарна.
Герман и Ксюша в свою очередь хорошо помогали ей по хозяйству. Молодой человек собирал теще купленную ей мебель, вешал шкафы и гардины, сверлил дыры в стенах для размещения какой-либо картины или календаря. А когда Ирина Александровна попала в больницу, где ей сделали очень серьезную операцию, и Ксюша и Герман очень о ней заботились, помогали и ухаживали.
Так что отношения молодой пары и матери развивались довольно неплохо, иногда давая сбой, натыкаясь на какой-либо камень преткновения в виде разнополярного мнения и видения какой-либо ситуации.

Дел по дому было очень много. Помимо основного ремонта в доме надо было и забор подлатать, и строительный мусор вывезти, и успеть сделать разные хозяйственные дела.
Летом Ксюша и Герман ходили в лес за грибами и ягодами, сажали овощи на своем огороде, а так же из плодов деревьев и кустарников девушка варила варенье. Так же она консервировала огурцы, помидоры и кабачки. Зимой это действительно было неплохим подспорьем и разнообразием в питании.
Желая вырастить на своей земле фруктовый сад, молодые люди иногда покупали саженцы и затем сажали их, находя для каждого будущего деревца свое место. Им обоим это очень нравилось - сначала сажать деревце, а потом смотреть, как оно растет, развивается и крепнет. Возможно, так они оба реализовывали свой родительский инстинкт.
- Вот, смотри, - говорила Герману Ксюша. – Есть закрытая корневая система у саженцев, это, когда они продаются в горшках, а есть открытая, когда корни у них голые. Если пересаживать саженец с закрытой корневой системой, то есть с комом земли, то он почти не замечает, что его пересадили, и спокойно приживается!
- Ясно! - отвечал ей Герман, запоминая и улыбаясь при этом.
Жить на деревенских просторах им обоим очень нравилось. Они были свободны и счастливы! Тут было полно места! Энергетические круги жителей деревни не то, что не пересекались, они тут даже почти не соприкасались друг с другом.
Иногда за весь день на улице не было видно ни одного человека, и тогда Ксюше и Герману казалось, что они куда-то погружаются, входя в какое-то безвременье. Это ощущение было очень необычным, ранее ничего подобного ни молодой человек, ни девушка никогда не испытывали. Они чувствовали что-то наподобие пустоты и оторванности от основного мира. Иногда они ныряли в безвременье на несколько часов, иногда дней, а иногда подобное состояние ощущалось ими неделями. Все вокруг как бы замирало, и даже звонки от заказчиков в эти дни не были слышны. Вот тогда Герману и Ксюше казалось, что здесь в этом месте они смогли спрятаться и уединиться от всего остального мира.
В эти дни молодые люди много беседовали, что-то ремонтировали или слушали музыку в приемнике, в котором среди приятных мелодий иногда звучали новости, в том числе и местные Нижегородские. Это в те моменты являлось единственным связующим звеном с внешним миром.

«А теперь к происшествиям! Наш репортаж с места ужасного события! – звучал напряженный женский голос. – Сегодня двое вооруженных пятнадцатилетних подростков совершили нападение на наряд полиции, испортили государственное имущество, после совершили самоубийство! Из-за напряженных отношений с родителями парень и девушка закрылись в доме одного из подростков и принялись стрелять из ружья отца молодого человека. Все это подростки снимали на телефон и вели прямую трансляцию в интернете. Прибывший наряд полиции никак не смог повлиять на ситуацию, поскольку по сотрудникам правоохранительных органов, а так же по ведомственному автомобилю началась стрельба из открытого окна. Исход дела определил отряд спецназа, оперативно прибывший на место преступления. После удачного штурма дома, мертвые тела подростков были обнаружены на полу. Молодой человек сначала убил девушку, а потом застрелился сам».
Услышав все это, Ксюшу убавила звук, поскольку женский голос уже не сообщал детали, а зачем-то высказывал свое мнение, явно осуждающее действия этих молодых людей.
Сначала Герман и Ксюша молчали, затем девушка произнесла:
- Это понятно, что в обществе их будут осуждать!
- Как видишь тоже из-за отношений с родителями, - добавил молодой человек.
- Такое ощущение, что все это так близко… я горжусь ими! И даже завидую…
- Почему?
- Потому что у них есть смелость на такой поступок! Нет страха! – ответила Ксюша. – Они свободны!
- А я им сочувствую! Мы тоже свободны! Ксюш, я думаю, как у нас сейчас лучше!
- Да, наверно! – согласилась девушка. – Но мы уже взрослые, а им по пятнадцать лет! Если у них все так, как у нас, как же им протестовать против всего этого? Куда ни сунься – везде тупик!
- Да-а-а, возможно…

Подобных новостей, которые бы вызывали столько эмоций, молодые люди больше не слышали. Они старались слушать голос природы и развивали собственные ощущения.
Со временем Ксюшины способности интуиции  и предчувствия в этом месте только усилились. Ей все лучше удавалось лечить Германа руками, просто прикасаясь к больному месту, или же, изучив целебные свойства трав и растений, Ксюша готовила чудодейственные отвары. Она говорила о скором смещении полюсов Земли и изменении климата, о гибели Европы от воды, после которой долгое время на той земле не будет ничего расти, о видоизменении очертаний Америки, часть суши которой уйдет под воду.
В этом ее слова зачастую совпадали со словами многих пророков. Но среди остальных предчувствий девушки и теми предсказаниями было одно существенное различие. Это касалось Сибири.
- Что Сибирь будет житницей России? – спросил ее как-то Герман после просмотра очередной передачи по телевизору.
- А вот это может быть совсем не так! На месте Сибири я вижу что-то белое, как бы закрытое, что ли. Туман, вроде какой-то! Не понятно, что там! Как на картах с секретной промзоной все нарисовано серым или белым, нет никаких обозначений ни дорог, ни зданий.
- Так в Сибири это хорошо или плохо?
- Когда я представляю эту белую территорию, что чувствую … тревогу. Может, это просто ловушка, замануха… Не знаю… но что-то там не так! Слишком уж сильно они трубят про нее и каждому сулят там счастье! Правда говорят, что только русские достойны всего этого, других-то они туда не пустят!
- Метод создания ажиотажа?
- Думаю, да! Кстати, я думаю, что на западе сформировано положительное мнение именно о Сибири, а не о всей России. Ты посмотри, на деревянных товарах – расческах, шкатулках написано именно «From Siberia With love – Из Сибири с любовью», а не из России с любовью. В общем, не удивлюсь, если там тоже формируется любовь именно к этому месту.
- Тогда получается, что кто-то просто хочет всех там собрать!
- Да! Только вопрос – для чего?
-  Да, вопрос этот очень интересен! - согласился молодой человек.

Молодые люди довольно часто обсуждали грядущее будущее. Ксюше все чаще и чаще стали сниться необычные сны. Все их она рассказывала Герману. Однажды ей приснился какой-то блокпост в виде белой будки с двумя гвардейцами и собакой. Он был расположен прямо посреди Нижнего, и самой Ксюше, судя по ощущениям ото сна, не верилось, что это может случиться в этой реальности или в ближайшее время. Но не все сны обладали именно такими несколько нечеткими и далекими эмоциями.
Как-то раз во сне ей в руки попалась тоненькая Книга. Ксюша успела прочесть лишь несколько строчек на ее первой странице, но этого было вполне достаточно. Речь в ней шла об инопланетянах, которые питаются людской энергией, их эмоциями. И если раньше им вполне хватало собираемого объема, то в ближайшем будущем предстоял большой, очень большой сбор. В Книге это называлось «Жатва».
Проснувшись, девушка долго не могла придти в себя:
- Сейчас они сосут энергию от эмоций, поэтому повсюду и провоцируются военные конфликты, нагнетается вражда, кроме того везде поддерживается любое творчество- музыка, кино, живопись. Искусство, конечно, очень хорошо для развития человечества, но  тоже так или иначе вызывает у человека эмоции….Пока видно всего этого хватает, но скоро им надо будет намного больше…
- Ты думаешь, это правда? – спросил тогда Герман.
- Думаю, да! – ответила девушка. – От этого сна идет ощущение, что это реальность! Этот сон даже скорее не знаковый, а буквальный! Скоро будет много смертей! Очень много!
Она замолчала, затем подумав, произнесла: - Гер, помнишь, мы с тобой о детях разговаривали, и зачем вообще нужна вся эта пропаганда!
- Ну, да! Для контроля, подчинения!
- Это тоже, но не только! Она нужна еще и для количества людей, чем их больше, тем больше энергии для отсоса! И так поесть, и в жатву собрать! Кстати, с самоубийствами тоже самое! Это принято осуждать, даже бояться этого, что потом, как они говорят, «в рай не попасть», на самом же деле, скорее всего это нужно, чтобы люди тут оставались, чтобы количество собранной энергии не уменьшалось, – девушка сжала свои губы.
Она думала об этом каждый день, стараясь определить время всего этого, и каким конкретно образом будут уничтожать людей.
Через несколько месяцев она увидела возможный ответ на поставленный вопрос. Ей приснилось, что она сидит на берегу реки или озера. Вокруг находится много людей, все они легко одеты – в майки, шорты, купальники, а рядом лежит большая коробка с яблоками – желтыми и зелеными. Сначала все хорошо, а потом появляются два человека в защитных белых костюмах. Они сыплют на землю белый порошок, по виду напоминающий пищевую соду, но никто из людей ничего у них не спрашивает и не бежит оттуда, все они продолжают загорать на солнце. В страхе прочь бежит только Ксюша, она скорее пытается, как можно дальше удрать оттуда.
- Я думаю, это случится летом, - проснувшись, предположила девушка. – Во сне было солнце и тепло. Может в августе. Яблоки все-таки, а они у нас в основном в августе созревают.
- А какой год?
- Не знаю, - помотала она головой. – Но я думаю, что почувствую приближение.
Этот разговор произошел еще в 2015 году. С тех пор Ксюша начала сбор информации. Для этого на доме Герман разместил телевизионную антенну, и подключил к ней телевизор в комнате, который до этого момента ждал своего часа в одной из коробок в коридоре.
Сильно отвыкнув от «зомбоящика», как в народе часто называли телевизор, молодые люди и предположить не могли, насколько за это время поднялся градус ненависти людей друг к другу. Только включив кнопку на пульте, с экрана на них хлынула злоба, зависть, ненависть и в то же время, как бы это ни было странно, равнодушие. Так же было очень заметно, как усилилась государственная пропаганда, главное направление которой заключалось в том, что русские – самая лучшая нация на свете.
Теперь врагами были не только пресловутые американцы, а все, просто все вокруг! День победы и победа России во Второй мировой войне, или как было принято называть ее по телевизору, в Великой Отечественной, теперь отмечался гражданами не только девятого мая, а каждый день.
Об этом твердилось постоянно: в любом наспех снятом фильме даже о несуществующих военных событиях, например, об отряде из двадцати восьми человек под руководством некого Панфилова, в любой исторической передаче, в любом сериале и даже развлекательной программе. Сильно увеличенная степень патриотизма будто бы из огромного брандспойта просто сбивала с ног и вызывала неприятное чувство отторжения от сильной безальтернативной манипуляции сознания.

Если девушка не знала что-то в географии или истории, например каких-либо исторических фактов или географического расположения города или даже какой-либо страны, ей на помощь приходил Герман. Он доходчиво и старательно объяснял Ксюше все незнакомые ей моменты, а затем они оба рассуждали, думали и анализировали поступившую информацию.
Особенно сильно впечатление на Ксюшу тогда произвел так называемый Бессмертный полк, когда девятого мая по центральной площади шли люди, неся портреты своих мертвых, погибших на войне родственников. Тогда журналисты назвали это воплощением некого пророчества, в котором речь шла о восставших мертвых. У Ксюши и Германа такое мнение вызвало сильное сомнение.
Кроме того с помощью ассоциативного метода четко читались попытки связать образ князя Владимира Красное Солнышко с существующим управляющим страны. Одинаково звучащие имена и достижения первого в части привнесения на Русь в качестве обязательной религии христианство (в некоторых местах против воли народа) наряду с восходящей ролью церкви в начале двадцать первого века, а также многочисленные захватнические военные походы Киевского князя, да и таковые стремления современника, явились достаточным основанием для попытки создания некого надуманного общего объединенного образа. И вдруг жополизные чиновники стали в ускоренном порядке создавать новые памятники Красному Солнышку и повсеместно трубить о его заслугах.
Наряду с этим четко читалось еще одно направление общего движения «Разделяй и властвуй!». Практически каждый телевизионный канал искал различия между людьми по любому признаку: автолюбители и пешеходы, водители и автоледи, бедные – богатые, бездетные – многодетные, верующие – не верующие, натуралы и геи, русские и не русские, например, американцы, которые даже в пределах одной телевизионной передачи умудрялись быть и жирными, и анорексичными одновременно. Попытки подобным образом расколоть общество становились все сильнее, повышая градус ненависти людей друг к другу, но все же оставляя пока еще огромное поле для разворачивания боевых действий.
Это все звучало как бред! Но это было действительно так! И если в восьмидесятые годы прошлого столетия, любая пропаганда выглядела довольно примитивно, то сейчас ее методы стали куда умнее и изощреннее.
Во всем этом общем направлении пропаганды прослеживался явный парадокс. С одной стороны сплотить народ патриотизмом, с другой повысить уровень ненависти и злобы. Это казалось, по меньшей мере, не логичным, однако у Ксюши был ответ на этот вопрос.
- Дутый патриотизм нужен для поддержания некого уважения к власти, а разделение общества нужно, чтобы разные слои ненавидели друг друга и не могли объединиться, например, для бунта, забастовки или революции в том случае, если даже они этого захотят, когда условия жизни падут очень низко.  Это просто психологический ход! В таком случае люди будут обвинять в этом кого угодно – соседа, ЖЭК, местного чиновника, но бастовать не пойдут, ведь они так уважают верхушку власти и верят, что это не она во всем виновата.
И вот мы получаем послушное, хоть и злое общество, способное перегрызть глотку кому угодно, только не рыбьей голове!
И еще, если придерживаться мысли про отсос энергии! Гер, вот представь себе качели, когда они стоят – нет никакого движения, нет выработки энергии. Движение появляется, если их раскачивать! Так же и с выработкой эмоций у человека – чем больше разница в амплитуде движения, тем больше выход энергии. Как раз то, что надо! - отвечала девушка.
Но, даже понимая это, смотреть телевизор не всегда было возможно, просто не хватало нервов и здравого смысла слушать всю эту ахинею и околесицу.
- Все! Я не могу это смотреть! – часто говорил Герман, порой ругаясь матом и называя все это набором бессвязной ***ты.
- А я посмотрю! - заявляла Ксюша. – Надо понять, чего именно они хотят, для чего им все это надо!
Ей хорошо удавалось фильтровать так называемый «базар». Она была очень внимательна и весьма критична, старалась обращать свое внимание на любые мелочи или даже еле заметные трещинки и шероховатости.
Иногда смотря новости, ее взгляд цеплялся за образ президента:
- Странно, то у него голубые глаза, то карие… то темные, то светлые!
- Может линзы? – уточнил Герман.
- Не думаю…
Девушка стала еще более приглядываться к почти несменному лидеру страны, но пока ничего более не находила. Но однажды по одному из каналов показали видео с ним, снятое около десяти лет назад, и каково же было Ксюшино удивление, когда она увидела совсем другого человека.
- Это не он сейчас! - твердо заявила она. – Тот был примитивнее, грубее что ли! Ты послушай его речь – она не развернутая, отрывистая, он почти все читает по бумажке! Что он там говорил: «Мочить головой в сортире», так что ли? А этот новый другой: у него живая психика; ты посмотри, на любой вопрос пресс-конференции он образно отвечает, с юмором, то песню вспомнит, то анекдот. Тот бы так не смог! И еще, - добавила она, - новый слова на конце тянет, а у старого речь была рубленой, быстрой, как в Москве принято. Я когда там жила и с клиентами общалась, меня почти все спрашивали, откуда я приехала. На мой вопрос, как заметно, что я не москвичка, отвечали, что иногородние слова на конце тянут, а москвичи их обрывают, говорят быстро, наверно из-за их ускоренного ритма жизни.
- Ты думаешь, была подмена?
- Да, это явно копия, да и не одна! Этого красноречивого на пресс-конференции пускают, другие двойники по менее ответственным делам ездят! Кроме того, у красноречивого лицо немного приплюснуто по щекам, как у рыбы, а у старого, наоборот, приплюснутость как бы больше с переда была.
- И когда президентом стал двойник?
- Не знаю… а хотя, может быть, когда он с женой развелся… с чужой женой, между прочим!
Президента по телевизору показывали каждый день, но Ксюша каждый раз только убеждалась, что это не тот человек, который был президентом страны в предыдущее свое правление. Как-то раз в новостях прошел сюжет, как лидер страны выпускает коней из загончика.
- Смотри! Смотри! – позвала Германа девушка. – Это уже другой!
И вправду этот «президент» имел темно-карий цвет глаз и был похож скорее на бурята или казаха. Чувствовалось, что в этой роли он чуть ли не в первый раз, стесняется и даже не знает, куда деть свои руки, предпочитая оставлять их просто болтающимися где-то внизу.
- Да-а-а! – протянул молодой человек. – Неужели никто этого больше не видит?
- Даже не верится! - ответила ему Ксюша.

Политическая ситуация в стране в целом оставалась довольно стабильной и напоминала собой немного прикрытую диктатуру с фигурально существующими и образно работающими ведомствами и регионами, которые лишь на словах или по телевизору могли принимать решения и имели вес, на деле же всецело были подчинены центру. Их видимость деятельности и значимости неплохо поддерживалась средствами массовой информации, которые ежедневно преподносили их действия как нечто безупречное и очень важное.
Однако с резким ухудшением уровня жизни населения к середине 2016 года политика центра явно поменялась, и теперь все СМИ в один голос утверждали, что именно из-за воровства в регионах и ведомствах люди живут так плохо. Каждый день планомерно «сливались» все новые и новые воры, нарушители и казнокрады.
- Да, они уже своих сливают! – как-то произнес Герман, узнав новость про разворовывание денег в центре инновационных разработок «Сколково». – А ведь такие надежды возлагали! Да вообще, всех сливают, никого уже не жалко! Будто бы простые люди не понимают, что рыба гниет именно с головы!
- Значит, уже скоро начнется! – заключила Ксюша. – Я думаю, это будет семнадцатый год!

С каждым днем в новостях помимо «слива» очередного чиновника или ведомства говорилось также о новых запретах и ужесточениях. Это касалось всех категорий населения – от автомобилистов и домработниц до вообще всех людей детородного возраста. Центром на законодательном уровне на полном серьезе решался вопрос о запрете абортов, а церковь яростно высказывалась даже против продажи средств контрацепции. По телевизору массово шли передачи, показывающие сторонников и противников этого, которые с пеной у рта отстаивали свои позиции.
- Это вот они борются за каждую жизнь, – рассуждал молодой человек. – А вдруг родится оппозиционер? Что тогда?
- Одним аборт запретим, других обяжем!
- Да! Пусть не по правилам игра! – пропел Герман.
- Да, игра эта уже давно не по правилам!
- А зачем им нужен этот запрет абортов? Неужели примут?– недоумевал молодой человек.
- Чтобы было еще больше энергии в жатве! Представь, погибнет не только женщина, а еще и ее родившийся или не родившийся ребенок - куда лучше, не правда ли – энергии-то больше! Не удивлюсь, если примут!
- Вот уроды!
- Это да! – согласилась девушка. – Да и всякой другой дряни много напринимают! Им надо энергии много собрать, причем травить людей выгоднее будет в местах их наибольшего скопления – в городах. Я думаю, что будут предприняты все действия, чтобы как можно больше людей там собрать, и уже не выпускать! Так сказать – всех пускать, никого  не выпускать!
- Да-а-а! Чувствуется, все к этому идет!...

Приезжая в гости к Ирине Александровне, молодые люди делились с ней своими мнениями, говоря о политической ситуации в стране, и что вообще будет в дальнейшем. Особенно убедить женщину в чем-то старался Герман. Он мог часами беседовать с тещей и действовал, как говориться, напролом. Ксюша старалась почти не принимать в этом участия, поскольку считала, что все эти разговоры просто-напросто бесполезны.
Ирина Александровна тоже по каждому вопросу имела свое мнение. На счет всего, что связано с инопланетянами и будущими трагическими событиями, она просто не верила, а вот на счет политической ситуации имела мнение, диаметрально противоположное мнению дочери и зятя.
- Ну, что вы такое говорите, что наш президент – двойник? С чего вы вообще взяли-то это? Кто вам такое сказал?
- Мам, мы это нигде не взяли! Это наше мнение!
- Да, ладно! Где-нибудь вычитали и поверили!
Ее слова звучали очень обидно, особенно для дочери. Ксюшина мать никак не хотела расценивать ее как личность, считая и веря в то, что у ее дочери просто не может быть таких своих мыслей, и она обязательно должна была это где-нибудь услышать или прочесть.
- Ксюш, я думаю, она воспринимает тебя, как свой проект, - как-то, будучи наедине сказал девушке Герман, - поэтому и искренно не понимает, как это ее проект может думать и иметь отличные от нее мысли!
- Я думаю, ты прав! – вздохнув, согласилась Ксюша. – Но мне кажется, что между ней и тобой тоже есть какая-то связь…Это здесь она тебя не замечает, а, если бы ее ребенком был ты, все было бы, наверно, с точностью до наоборот!
- Может быть, - согласившись, кивнул молодой человек. – Но пока нам всем очень трудно придти к какому-то единому мнению или, по крайней мере, научится друг друга слышать.
В отличие от Германа, который в своих доводах шел напролом, Ирина Александровна действовала не так, а с завидным постоянством как бы наносила уколы иголкой или маленькой сабелькой, то и дело, как будто бы вскользь озвучивая последние новости и свое отношение ко всему этому.
- Все, все воруют! – говорила она. – Вон в новостях опять про очередного чиновника сюжет был! Сколько он своровал! Вот, если бы не было таких, и люди-то совсем бы по-другому жили!
- То есть, мам, ты считаешь, что во всем виноваты чиновники на местах, а наш главный правитель здесь вообще не причем?
- Конечно! Он старается, за всем смотрит, только не на все сил у него хватает!
- Ясно! – отвечала Ксюша, Герман же сначала вступал в спор, а потом, все же понимая, что это бесполезно, останавливался и предлагал больше вообще не общаться на политические темы.
- Ладно! - соглашалась теща, и настроение у всех более – менее нормализовывалось.
Но помимо политических тем говорить о чем-то другом тоже было очень тяжело.
 – Я вот вам сейчас такой вопиющий случай расскажу! – как-то раз произнесла Ирина Александровна, после чего принялась рассказывать о женщине, которую показывали в одной из телепередач.
Эта женщина еще в молодости уехала в Армению к новому мужу, оставив свою десятилетнюю дочь на воспитание бабушки. Более с дочерью она никак не общалась, даже писем не слала. Прошло много времени, и муж у этой женщины умер. Она осталась совсем одна, была к тому времени уже старая, седая с трясущимися руками, и содержалась в доме для престарелых. И вот она, нашла свою дочь и спрашивает ее, не возьмет ли та ее к себе.
- Ну, не нахалка ли, а!? – до самой глубины души возмущалась Ирина Александровна. – Сначала, значит, свою дочь бросила, а потом говорит, чтобы та ее к себе забрала!
- Ну, просит и просит, – пожала плечами Ксюша. – Это уже ответ за дочерью, возьмет она ее к себе или нет.
- То есть, Ксюш, ты считаешь, что после всего этого дочь должна ее принять?
- Да, не должна! – в разговор вмешался Герман. – А, если захочет, может это сделать!
- Это не обязаловка, - добавила Ксюша, - это выбор дочери!
- Ну, у вас и мнение! – раздосадовано произнесла теща. – Да эта женщина даже думать об этом не должна! Никакого права она на это не имеет!
- Да, почему, мам?! Думать-то ей кто запрещает?!
- Ирина Александровна, не судите и не будете судимы! – прозвучало от Германа. – Ведь вы же верите в бога, а это одна из его заповедей! Или вы с ней не согласны?
- Не согласна! - ответила женщина.
- Значит, Ирина Александровна, так получается, что вы выборочно верующая, и верите в то, во что вам удобно – значит, вилкой есть на поминках нельзя, а вот осуждать других людей можно!?
- Да, значит так! – уже на принцип, стиснув зубы, шла теща.
- Так это бред полный! – заключил молодой человек. - Вы как слепой котенок, который верит какой-то политической лажовой пропаганде, говорит при этом, что еще и верит в бога, только так, как это выгодно только вам!
- Тогда уж это не котенок получается! - заметила Ксюша.
- Да, вот, значит, как вы про меня считаете! – мама обобщила и свою дочь, и зятя. – Я вот так и думаю, что мы бы вообще не общались, если бы я вам деньгами не помогала! Мы же даже ни о чем поговорить не можем! Вы всё везде против меня! Ужас какой-то! Я же, Ксюш тебя рожала, как свою подругу, думала, мы с тобой обо всем поговорить сможем!
- Так мы и разговариваем! Только вот мнения у нас разные!
- Вот и именно! А настоящие подруги во всем друг с другом согласны, везде друг друга поддерживают! – плакала она. -  Я так общаться не хочу! Мне плохо!
- Зачем же ты тогда все это время мне помогала, если тебе с нами плохо? – спросила Ксюша.
- Потому что это мой долг матери помочь своей дочери!
- И все?
- А что еще?
- Я думала, ты помогаешь, потому что любишь меня…
Этот вопрос Ирина Александровна оставила без ответа и в одностороннем порядке прервала всякое общение с Германом и Ксюшей сроком пока, что на месяц. Это случилось в начале октября 2016 года.
В тот вечер молодые люди уехали из ее квартиры, а Герман напоследок произнес:
- Ирина Александровна, да что уж это за подруги такие – либо так, либо никак! Вы же имеете ввиду не дружбу на равных, где каждый может иметь свою точку зрения, а полное подчинение вам и следование за вами лучше буквально, но сейчас хотя бы во всех взглядах и мнениях! Это называется не подруги! Вы подменяете понятия! Это называется тирания, диктат!
С этими словами Герман покинул квартиру своей тещи.
- Спасибо! – прошептала ему Ксюша. – Если бы не ты…у меня бы не было столько сил для отпора!
- Я тебя всегда поддержу! – пообещал молодой человек, и они отправились к себе домой.

Ксюша очень переживала, много думала обо всей этой ситуации. Она вспоминала и анализировала все разговоры, и думала, стоит ли вообще по завершении выставленного срока продолжать это общение.
Иногда ей казалось, что все отношения с матерью лишь ложь и притворство. Тогда девушка злилась и на себя, и на мать, а иногда вдруг испытывала чувство облегчения и безразличия. А порой Ксюша чувствовала, что скучает по ней, сильно скучает.
- Я вообще не знаю – друг она или враг, - как-то произнесла девушка. – Ведь она меня кормила, заботилась, помогала.
- Ты знаешь, Ксюш, лабораторную крысу тоже кормят прежде, чем ввести ей под кожу смертельную инъекцию, - как-то заметил Герман.
- Да, не могу не согласиться!... Она помогала нам, когда не было споров, и она думала, что наше мнение совпадает с ее. Помогала, потому что считала это своим долгом, чтобы в собственных глазах быть хорошей матерью, ценить и уважать себя за это. Но как только иллюзия нашего согласия с ней рассосалась, мама тут же сменила свою окраску.
- А может быть понятия «друг» и «враг» вообще не существуют? - предположил молодой человек. – Может быть, это лишь разные грани личности и восприятия?
- А ведь может, это действительно так! Тогда все более-менее встает на свои места! Стоит только определиться, хочу я продолжать такое общение или нет!
- Да-а-а! Сложные у вас отношения! С моими родителями все было намного проще! Не хочешь подчиняться, пшел ты! И все! А тут она все пытается  и пытается влиять на тебе и затачивать под себя! По-моему, это намного страшнее!… Ксюш, ты не думай, я не хочу настраивать тебя против матери, просто мне больно смотреть, как ты мучаешься!
- Гер, спасибо за поддержку! – искренно прошептала девушка.

Дни тянулись медленно, а Ксюша все переживала и никак не могла придти к какому-то одному мнению. Девушка просто не знала, как решить этот вопрос со своей матерью.
Ближе к концу октября ей стали сниться очень странные сны. Во всех них она видела свою мать, приходящей в их с Германом дом. Каждый раз действие сна разворачивалось в каком-то сером сумраке.
 В первом сне Ирина Александровна не знала дороги, и поэтому дочь и зять встречали ее на УАЗике в ближайшем к ним населенном пункте. Тогда она была одна.
В следующую ночь Ксюшина мама пришла уже сама, принеся с собой огромную сумку красных яблок, именно тех, что в последнюю встречу привозили ей Герман и Ксюша. Открывая ей дверь, девушка увидела нескольких людей, стоящих за забором палисадника и смотрящих на нее. Она поняла, что они пришли вслед за ее матерью, а яблоки явились своеобразным проводником для самостоятельного нахождения дороги Ириной Александровной, поскольку несли энергию этого места.
В третью ночь Ксюша сначала увидела коридор какого-то здания и лежащие на полу бледные наваленные тела, по которым сверху ходили люди в защитных белых костюмах и грубых армейских ботинках. Среди этих тел лежала и ее мать. Крови нигде не было видно, но было понятно, что это мертвецы. Затем Ирина Александровна, как ни в чем не бывало, поднялась с пола и направилась искать свою дочь. Она пришла к дому и постучалась в дверь, в ее руках Ксюша заметила какую-то коробочку. Открывая и впуская ее внутрь, девушка увидела большое количество людей напротив их дома. Они все пребывали, и пребывали, оставаясь стоять неподвижно, как будто бы ждали чего-то.
 Некоторые из них, двое детей, были явно злобно настроены и старались сломать неподалеку растущую елку. Ксюше во сне пришлось позвать Германа и прогнать их. От других же ощущалась вполне нейтральная энергия. Кроме своей матери в дом девушка никого не впустила.
Наутро, проснувшись, они с Германом обнаружили калитку палисадника открытой. Это было, по меньшей мере, очень странно.
- Я думаю, они все мертвецы! – заключила Ксюша. – Они все бледные и молчаливые, худые, и еще немного медлительные. Возможно, они даже не понимают, что умерли, … а может быть и понимают, просто верить не хотят… Вот они и восстали!
- И твоя мать мертва?
- Думаю, что да!
- А вдруг она умерла, пока мы не общаемся? – предположил молодой человек.
- Сейчас проверим! – Ксюша набрала заводской номер своей матери и попросила позвать Ирину Александровну.
- Сейчас позову! – ответил мужской голос.
- То есть она сегодня работает? – уточнила девушка.
- Да, конечно! – подтвердили в трубке, после чего Ксюша сбросила набранный номер.
- Нет, именно сейчас она жива! – произнесла девушка. – Значит, я видела будущее!
Ксюша думала обо всем этом около недели, потом заключила:
- Ты, знаешь, Герман, я думала, что жатва – это сбор только во время смерти людей…
- А разве это не так?
- Нет, не совсем… Они будут собирать энергию не только во время смерти, главное, что они будут питаться ей после! Мертвецы будут обречены на очень долгое, почти вечное скитание. От их мучений, что они никак не могут уйти, будет очень много энергии! Они разбредутся по времени, но смогут бывать, скорее всего, только в прошлом относительно даты их смерти. Они будут идти, идти и идти! Кто-то направится в Сибирь, но там, скорее всего, их будет ждать какая-то ловушка… Ты помнишь, кстати, в восьмидесятые годы был бум полтергейстов?
- Да, я читал об этом.
- Многие пойдут туда, потому что в то время им было хорошо…Будут жить в своих старых квартирах и пугать живых… Да-а-а! Вот это участь ждет всех их! Смерть ничто по сравнению с последующими мучениями…
- То есть существуют своеобразные загончики в определенных отрезках времени, в которых люди содержаться, как в концлагерях?
- Значит, да!
- Да-а-а! А люди-то думают, что они на вершине пищевой цепочки!
- Они не могут найти выход… не могут…как же его найти?
Подобные жуткие мысли кружили Германа и Ксюшу снова и снова, погружая их обоих в глубокую сильную депрессию. Они почти не давали им спать. Чтобы хоть как-то развеяться пока еще не было снега, в конце октября Герман предложил девушке выбраться на мотоцикле в районный центр.
В эту ночь ей приснился еще один странный сон. Во сне к Ксюше приходил старик в шапке-ушанке и валенках. Он назвался дядей Ваней и рассказал девушке об одном интересном законе этого мира. Проснувшись, Ксюша долго думала об этом сне, но пока никак не могла понять, зачем ей может пригодиться  эта информация.
Она сидела на кровати и смотрела куда-то вперед, затем будто бы ни с того, ни сего произнесла:
- Ты знаешь, Гер, до встречи с тобой все в моей жизни было скучно и серо…
- А теперь?
- А теперь вроде бы ничего не случилось, но столько всего произошло… Так, если перечислить все новое, то вроде бы его не так уж и много, но то, что я при этом чувствую, это разнообразие красок жизни и ощущений… это не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше… Знаешь, теперь можно даже умереть!
На ее глаза навернулись слезы. Герман смотрел на девушку и тоже что–то ощущал.

Еще с утра по дороге в город светило солнце, однако после обеда на обратном пути оно скрылось за облаками, стало холодно, иногда слегка моросил дождь.
Мотоцикл с двумя пассажирами ехал по трассе, дорога небольшими участками то и дело исчезала в туманной дымке. Мокрый асфальт с продольными полосами был почти губителен для управления двухколесным транспортным средством. За рулем находился Герман. Он умел хорошо управлять мотоциклом…


Мгновенно вспомнив сейчас все это, Герман все еще стоял на месте и смотрел, как  почти в полной темноте два человека уносили Ксюшу. Дождь почти кончился, но иногда сверху все же ронял свои капли.
«А, вдруг она еще жива?» - мелькнула мысль, отчего молодой человек бросился бежать за ними.
Он ехал в машине скорой помощи и все время держал Ксюшу за руку. Вскоре они приехали в больницу, располагающуюся недалеко от Зеленского съезда.
Герман все еще не мог поверить в происходящее. Он не помнил, как вышел из машины, но снова обнаружил себя идущим за телом своей любимой. Ее снова несли на носилках двое санитаров. Они шли по длинному узкому коридору. Было холодно.
Вдруг где-то слева в примыкающем помещении послышался знакомый голос. Он принадлежал Ксюшиной маме. Она стояла возле стойки администратора и уточняла, когда можно будет забрать тело своей дочери. Все ее лицо было красным и опухшим от слез, которые она то и дело протирала со своих щек.
На мгновенье отвлекшись от санитаров, Герман потерял их из виду. Он подошел к своей теще и поздоровался, однако женщина даже не повернула голову в его сторону.
«Ну, месяц же еще не прошел! - разозлился Герман. – Зачем вообще со мной разговаривать?!»
Поняв, что она не будет с ним говорить, он ушел прочь.

Похороны Ксюши проходили уже в начале ноября. На земле лежал снег. Он не таял. Людей на кладбище было мало – Ирина Александровна, несколько родственников и подруг Ксюши, Герман. Больше никого не было.
Мама девушки все еще не общалась с молодым человеком. С родственниками и подругами он тоже не говорил. Просто не хотел. Когда все разошлись, Герман все еще стоял над могилой своей жены. Из его глаз катились слезы.
- Ксюша, - тихо прошептал он, - если есть другие жизни…ты ведь в это так верила…то мы с тобой обязательно встретимся! Я тебя найду! Обязательно найду!
Он произнес это еле слышно, но вдруг услышал из-за спины чей-то мужской голос:
- Ну, и как ты собираешься ее искать?
Обернувшись, Герман увидел перед собой рослого немного пухлого мужчину с узкими карими глазами. По виду он очень напоминал китайца, но говорил на русском языке без акцента.
- Вы так хорошо по-русски говорите, без акцента, - произнес парень. – Как это возможно?
Тот усмехнулся: - Ну, в мире нет ничего невозможного! Меня зовут Зэльбрус. Кстати, можно на «ты»!
- Я Герман.
- Ну, и как Герман ты будешь ее искать?
- А ты знаешь, о ком идет речь? Я тебе ничего не рассказывал!
- Ну, конечно знаю! О ком еще будет плакать молодой парень, стоя на могиле! Конечно, о своем любимом человеке!
Слова Зэльбруса показались Герману очень убедительными, и он ответил:
- Не знаю…как искать ее не знаю!
- Если хочешь, я бы мог помочь тебе, - предложил новый знакомый.
- И что я тебе за это буду должен?
- Ты ничего! Направляйся в больницу!
- А зачем в больницу?
- Ну, так сказать, чтобы быть ближе к телу!
- К месту, где до этого было ее тело? То есть ты поможешь мне ее воскресить?
- Это как посмотреть, - ответил Зэльбрус. – Но можно и так сказать!
- Хорошо! А как это будет происходить?
- Встретимся в больнице! Там все и узнаешь! На первом этаже есть подсобка, заходи туда! – произнеся эти слова, Зэльбрус удалился.

Герман направился в больницу. В этот день, как и во все предыдущие он был одет в черную куртку и черные джинсы, как тогда в день аварии. И хотя на улице стало заметно холоднее, молодой человек не чувствовал холода. Все это сейчас было второстепенно. Его первым и единственным желанием было найти Ксюшу и снова быть с ней вместе.
 Войдя в старое здание больницы, парень сначала увидел знакомую стойку администратора, на стене рядом с которой висел календарь с выставляемой датой. Долго задерживаться он тут  не стал и пошел дальше.
Пройдя несколько десятков метров по коридору с небольшими неровностями и сколами, выкрашенному светлой зеленой краской, Герман нашел небольшую комнату подсобного помещения, далее вошел внутрь, предусмотрительно закрыв за собой белую дверь. На крючках не стене здесь висели разные халаты, рубашки и еще какая-то одежда, на полу стояли ведра и швабры.
- Ты точно решил найти ее? – вдруг из-за двери послышался голос Зэльбруса.
- Да!
- Тогда подойти к дверному проему и, не открывая дверь, встань в него. Подними руки и расширь ноги!
Услышав это, Герман сначала подошел к двери и встал в ее проем, прижавшись всем телом к дверному полотну. Затем вдруг им завладело недоверие и какой-то страх. В этот момент дверь начала светиться белым светом.
- Погоди! Сначала расскажи мне про все это! – вдруг закричал молодой человек, и быстро отпрыгнул в сторону. Он встал у противоположной стены. Но свет двери не погас, напротив он только усилился.
- Я же отошел от проема! – еще раз крикнул Герман.
- Да, можно было и не подходить! – ответил ему Зэльбрус, входя в открывшуюся дверь и закрывая ее за собой. – Просто так веселее! – засмеялся он.
В руках у мужчины был ноутбук, в который он вставил флэшку.
- А это еще зачем? – удивился Герман.
- Хочу загрузить новую реальность! - ответил он. – Что-нибудь слышал о параллельных мирах?
- Ну да… вроде… по телевизору!
- Параллельные миры – это миры, в которых по той или иной причине история пошла отлично от того мира, к которому ты привык. Есть миры с сильными различиями, есть с почти неразличимыми. Ну, вот в этих разных параллелях ты и будешь искать свою Ксюшу! … Итак, с чего бы начать? Что бы ты вначале хотел увидеть? Что-то необычное?
- Кто ты?
- Меня зовут Зэльбрус! Я тебе уже говорил! Я проводник! Я буду перемещать тебя по параллельным мирам, - договорив, он что-то нажал на своем компьютере.
- То есть ты думаешь, что после смерти Ксюша попала в один из этих миров?
- Не исключено! Но все равно с чего-то надо начинать!
- А если там я встречу другую Ксюшу?
- В принципе, нет понятия другой сущности, есть степень развития и линия восприятия. Если ты найдешь человека максимально на нее похожего, то для тебя это и есть Она!
- А она будет меня помнить?
- Слушай, Герман, ты задаешь слишком много вопросов! Все готово! Иди! – с этими словами Зэльбрус распахнул дверь, за которой показался совсем другой коридор.
Здесь было очень светло и чисто, совсем не так, как это было еще пару минут назад.
- Иди уже! – снова прозвучал голос проводника.
С небольшой опаской Герман вышел в коридор. Дверь за ним закрылась.



Параллель 1.
Мир Третьего рейха.
Герман быстро обернулся назад и сразу увидел изменения. За ним теперь тоже располагалась дверь, но, в отличие от предыдущей обшарпанной, грязного белого цвета, она была совершенно другого качества -  ослепительно белая и чистая. Открыв ее, молодой человек просто ахнул, как же все здесь изменилось  - Зэльбруса внутри не было, никакой одежды на стене не висело. Стены этого помещения были выложены белым кафелем, а посреди белого кафельного пола был нарисован серебристый круг.
На стене справа от входа располагалась голографическая карта мира, а слева виднелся какой-то список тоже в виде объемной буквенной голограммы. Желая что-то прочесть из этого списка, Герман уставился на надпись. Но в первые секунды им овладел какой-то легкий ступор, поскольку надписи были сделаны по-немецки.
Лихорадочно вспоминая немецкий язык, который он изучал еще в Университете, и соответственно не пользовался этими знаниями более пяти лет, молодой человек понял, что это список каких-то мест на голографической карте. Но о том, что это была за комната, и каково ее предназначение, Герман пока не думал, решив сначала осмотреть помещение и сделать вывод обо всем этом в совокупности.
Молодой человек вышел в белый коридор, тоже выложенный белоснежной плиткой, как и та комната. Откуда-то спереди струился яркий белый свет, звучала мелодичная музыка. От всего увиденного и услышанного Герману на мгновенье даже показалось, что он в каком-то раю – все чисто, белоснежно, безупречно, свежо. Однако пройдя несколько метров, парень оказался в большом зале со множеством окон, из которых и лился тот яркий свет.
На полу в больших горшках росли пальмы и причудливые маленькие сосны. Как ни странно они гармонично смотрелись рядом друг с другом, хотя и были родом совершенно из разных широт планеты.
Поблизости никого не было. В воздухе пахло чем-то свежим, но все же к этому запаху примешивались легкие нотки каких-то лекарственных препаратов или же дезинфицирующих средств.
«Наверно, здесь это тоже больница, - подумал молодой человек. – Но, конечно она не идет ни в какое сравнение с государственными учреждениями моего мира! Просто небо и земля!»
Герман почувствовал легкую эйфорию, он внимательно принялся разглядывать стены, пальмы, окна. Подойдя к одному из окон и отодвинув легкую ткань, он уставился в окно. Как и в больнице его мира это тоже был первый этаж. Там за окном крупными хлопьями медленно падал снег, завораживая все вокруг своим легким кружением. Повсюду стояли резные скамейки, фонари, красивые скульптуры, кое-где виднелись заснеженные беседки.
 Вдалеке ходили люди, одетые в основном во что-то красное или золотое. Они сильно выделялись на всем этом белоснежном фоне. Некоторые из них ехали на автомобилях. Герман принялся наблюдать за одной такой машиной, которая сначала ехала по бесснежной булыжной дороге, как вдруг, поднявшись в воздух, перелетела какое-то препятствие и умчалась прочь.
Молодой человек просто не мог поверить своим глазам и стал еще тщательнее вглядываться в то место. Но то что он там увидел, повергло его в огромное удивление или даже легкий шок. Тем препятствием, которое машина преодолела по воздуху, была река. Она вся была запорошена снегом, поэтому Герман не сразу смог ее заметить.
Вид реки с первого этажа был недостаточным, поэтому молодой человек побежал искать лестницу, вместо которой оказалась движущаяся лента, отдаленно напоминающая  эскалатор, только с возможностью выбора скорости и нужного уровня здания, и, быстро взлетев по ней на пятый этаж, вновь уставился в окно.
Перед Германом вместо Зеленского съезда, как это было в его мире, примерно в двухстах метрах возникла река с несколькими коваными мостиками. Дороги в этом месте соответственно не было, но здесь она была и не нужна, ведь обладая летающим транспортом, необходимость в такой частой дорожной сети отпала бы сама собой.
«Вот это да! - прошептал молодой человек. – Так вот что видела Ксюша!»
Внимательно осматривая открывшийся вид, Герман заметил высокую стену, за которой открывался вид на реки Ока и Волга. Стена была выполнена из камня, имела приличную толщину, а сверху нее располагались несколько странных установок, очень похожих на орудия боя. Стена, как видно имела большую протяженность и, скорее всего, шла вдоль реки и отделяла верхнюю часть города от нижней. Герман не мог разглядеть, где она заканчивается, и заканчивается ли вообще.
Постояв еще немного у окна, парень вдруг услышал чьи-то шаги. Несколько секунд спустя перед ним показалась очаровательная девушка в белом комбинезоне. В ее руках виднелось что-то вроде моющего пылесоса – снизу  штанги – вибрационная щетка с мягкой тряпкой, а сверху большой резервуар с чистой водой и моющим средством. По виду он был довольно тяжелым, и Герман, подойдя к девушке, сразу предложил свою помощь.
- Могу я вам помочь?
На его слова девушка вдруг остановилась, причем сделала это как-то неестественно. Сначала она несколько секунд молчала, затем спросила по-немецки:
- Простите, что вы сказали?
- Я… хотел вам помочь, - повторил молодой человек, но уже по-немецки.
- Как?
- Подержать…, - Герман принялся вспоминать немецкое слово «резервуар», однако вспомнить не смог, - …агрегат с водой. Он, наверно, тяжелый!
- Спасибо! – прозвучало в ответ. – Но я создана именно для этой работы. Мои механизмы достаточно надежны и устойчивы для подъема этого изделия и производимой уборки.
Ее слова вмиг погрузили Германа в некое замешательство. Тем временем девушка принялась за работу. Она с легкостью держала все это устройство достаточно тщательно моя при этом пол.  Молодой человек мог наблюдать каждое ее движение, все еще не веря или же не желая верить всему происходящему. Через несколько мгновений он увидел номер на ее комбинезоне.
- SR-3, - произнес он, обращаясь к работнице, - ты робот?
- Конечно! – без промедления прозвучало в ответ.
- Ясно! - заключил Герман по-русски, однако SR-3 никак на это не отреагировала.
- И что это за мир? – снова спросил молодой человек по-немецки.
- Что вы имеете ввиду?
- Кто ваш президент?
- Мне не известно это слово.
- Как называется это место?
- Больница Гер Фишера. В 2002 году ее перенесли сюда из средней зоны.
- А почему здесь никого нет? Где все? Больные, например, врачи?
- После невероятного прорыва в медицине, произошедшего в 2010 году, люди высшей зоны стали болеть очень редко, поэтому пациенты здесь редко появляются. Врачи и медицинский персонал тоже приходят в больницу только по необходимости. Сейчас в больнице находится один дежурный врач и несколько SR-третьих для уборки и дезинфекции помещений.
- Ясно! А как называется эта страна, государство?
- Великая Германия. Третий рейх.
- А кто ваш вождь, самый главный человек Великой Германии?
- Адольф Гитлер.
- Неужели Гитлер жив? – при этом вопросе у Германа округлились глаза.
- Конечно! Фюрер находится в прекрасном здравии на благо всей Великой Германии! Хай Гитлер!
После этих слов внутри девушки Герман услышал тихий еле слышный щелчок подобный щелчку какого-либо реле, а SR-3, выкинув правую руку вперед, принялась петь какую-то торжественную и хвалебную песню, в которой прославляла Гитлера и весь Третий Рейх. При этом молодой человек слышал не только ее голос, но и музыкальное сопровождение в виде звучащего полифонического оркестра.
- Здравствуйте! – вдруг сзади Германа послышался приятный женский голос. – А я слышу, SR-3 Песню Прославления поет, значит, к нам кто-то пришел!
Герман обернулся и в нескольких шагах от себя увидел светловолосую миловидную молодую женщину в белом халатике.
- Что-то вы весь в черном, - заметила она. – А где же привычные красные и золотые тона в одежде?
В этот момент она подошла к Герману поближе. На ее предыдущий вопрос молодой человек ничего не успел ответить, поскольку не знал, что и сказать. В следующее мгновение он вдруг заметил, как округлились ее серо-голубые глаза. Эта женщина почему-то просто впилась в него своим взглядом. Она смотрела ему прямо в глаза, отчего Герман моментально испытал чувства тревоги и страха.
- Что-то не так? – прошептал он по-немецки.
В его речи был слышен сильный акцент, и, если для робота это было не принципиально, то на лице этой женщины мгновенно образовалась страшная гримаса.
- Вы кто? – уже совсем другим тоном прозвучало от нее. – Как вы сюда попали? И как возможно, что у вас карий цвет глаз?
Ее голос звучал жестко и холодно, а руки сжались в кулаки. Создалось впечатление, что в любую секунду она способна применить физическую силу и наброситься на него.
Несколько секунд замешательства, и Герман быстрым шагом пошел от нее прочь, однако женщина успела ухватить его за руку. Быстро вырвав свою руку, молодой человек бросился бежать.
- SR-3, передай сообщение! - послышалось сзади. – Красный код! В больницу Гер Фишера проник низший! У него коричневый цвет радужки глаз! Немедленно схватить!
Ее последние слова Герман мог уже плохо слышать. Он бежал, что есть мочи, и единственное, что хорошо воспринимал, так это частые удары собственного сердца. Сначала он подбежал к ленте эскалатора, но поняв, что она едет слишком медленно, спрыгнул с нее на рядом идущую лестницу. Молодой человек устремился на первый этаж, где снова надеялся в подсобке встретить Зэльбруса.
Забежав в белую комнату, Герман принялся звать проводника, однако его нигде не было видно.
«Прибытие, прибытие, - вдруг послышался мужской голос в динамиках комнаты. – В целях избежания травмоопасных ситуаций, пожалуйста, выберите место отправления или покиньте телепортационную комнату».
Все эти слова были сказаны на немецком, но Герман понял все сказанное. Он не знал, что ему делать и еще несколько секунд оставался на месте.
«В целях избежания травмоопасных ситуаций, пожалуйста, выберите место отправления или покиньте телепортационную  комнату», - снова повторил мужской голос.
Услышав эти слова еще раз, молодой человек выбежал из этой комнаты и спрятался в коридоре за углом в противоположной стороне от белого зала.
Спустя несколько секунд из белой комнаты вышли четверо вооруженных полицаев в специальной униформе - черных комбинезонах с красной эмблемой-сватикой на руках, и побежали в сторону зала. Герман понял, что они пришли за ним. Времени на раздумья не было, и молодой человек снова вернулся в комнату телепорта. Он сделал это быстро и тихо. Они его не заметили.
Не зная, как пользоваться этим устройством, он нажал на первую надпись в голографическом списке, в котором значился Кремль. Затем молодого человека ослепила яркая вспышка, от которой он зажмурился. Открыв глаза, парень оказался совсем в другом помещении – в просторной темно-зеленой комнате с мягкими креслами и резной деревянной мебелью.
«Ну, а теперь где я? – пронеслась мысль. – Неужели в Кремле?»
Молодой человек подошел к окну и принялся осматривать окрестности. Судя по виду, он находился в здании на втором этаже.
 Да, он действительно был в Нижегородском Кремле, однако из привычного здесь остались только красные башни и стены, все остальное было совсем другим – очень чистым и очень красивым. Его взгляду предстали живописнейшие композиции из необыкновенных деревьев и кустарников, клумб, беседок, фонтанов. Все это сейчас было запорошено снегом, но совершенно не утратило своей красоты и великолепия.
Посреди прямо под окнами красовалась почти не заснеженная круглая мозаичная площадь с изображением свастики в центре, рядом располагался блестящий памятник Гитлеру, изображающий фигуру фюрера в полный рост.
«Да, я точно в мире Третьего рейха!» - прошептал по-русски молодой человек.
На его счастье никого поблизости не было, и Герман, немного постояв у окна, вышел из комнаты и направился вперед по коридору.
Сделав несколько шагов, он попал в какую-то весьма необычную зону. По обе стороны коридора в стеклянных емкостях в формальдегиде были увековечены различные человеческие мутации. Искореженные тела - две головы, сросшиеся воедино, внутренние органы поверх кожи живота, отсутствие глаз и носа на лице. Подобных экспонатов здесь было великое множество. Герман ощутил ужас и неприязнь, а еще злобу на того, кто был причастен ко всему этому. Пройдя всю эту экспозицию, молодой человек прочел на табличке, что эта часть коридора является «музеем телепорта», а все представленные мутации были неудачными экспериментами на пути к достижению этой цели.
Далее парень попал в зал, в котором были выставлены экспонаты, отражающие ход истории Великой Германии, а в частности этого городе.
Самым большим экспонатом, стоящим у окна здесь была газовая камера, представляющая из себя серебристую будку с большими окнами в виде вертикальных вытянутых иллюминаторов. Внутри Герман увидел два длинных сидения с прочными кожаными ремнями.
Справа от газовой камеры висела табличка со списком жертв, погубленных в этом устройстве, однако на ней эти люди назывались врагами Великой Германии.
Герман стал читать их имена: Гер Вернер, Франк Леманн, Манфред Рихтер, …., Татьяна Малер, Петра Браун, …
Среди всех остальных имя Татьяна Малер показалось Герману каким-то знакомым. Но где именно он мог его слышать, молодой человек не знал.
Отойдя от газовой камеры, парень пошел смотреть другие экспонаты, среди которых была представлена различная форма одежды для низших и средних. Так было указано на табличках.
В воспоминаниях Германа тут же промелькнула мысль о том, что та женщина в больнице назвала его «низшим». Немного поразмысли, молодой человек понял, что речь здесь, по-видимому, идет о разных кастах внутри общества Великой Германии.
Далее взгляд Германа упал на полку с разноцветными мягкими игрушками, фруктами и бутылками с водой. Он взял в руку один из фруктов – зеленое яблоко и слегка подбросил его вверх, поймав после. Пока он проделывал эту манипуляцию, на рядом стоящей табличке, прочел, что перед ним вовсе не еда или игрушки, а закамуфлированная взрывчатка разной силы. Так, например, зеленый цвет говорил о бомбе небольшой поражающей силы, красный – уже сильнее, а бутылка с растворенной в воде взрывчаткой вполне могла стереть с лица земли целое многоэтажное здание.
Для активации подобной бомбы следовало поместить объект в более высокую температуру, например на яркое солнце, или направить на нее лазер. А взрывчатка во фрукте могла сдетонировать и при механическом воздействии, например при пережевывании  или даже при откусывании куска от яркого манящего яблока.
Внимательно прочитав всю эту информацию, Герман решил прихватить приглянувшееся ему яблоко с собой. Парень положил его в карман своей куртки.
После Герману на глаза попалось множество фотографий и несколько голограмм, благодаря которым он немного начал понимать устройство этого мира.
На информационных объектах четко разделялись зоны – для высших, видимо, в которой он сейчас и находился, с высокой прочной стеной по периметру; для средних немцев – инженеров и различных специалистов, с рядом правил, запретов и специальной формой; и для низшего сословия, которого, судя по голограмме и записям, на данный момент осталось не так уж и много.
Сильно увлекшись всеми этими экспонатами, и пытаясь понять, где в этом мире может быть Ксюша, Герман пребывал в своих мыслях, как вдруг позади себя в коридоре услышал чей-то приближающийся бег. Быстро обернувшись, он увидел четверых солдат, которые все, как один направили на него свое оружие.
- Режим обездвиживания! – вдруг услышал он немецкую речь одного из них.
Герман бросился прочь от них, но в следующую секунду испытал невероятную боль в своем теле, после чего упал и больше не мог пошевелиться.
Он не мог двигать даже губами, просто немного водил глазами из стороны в сторону. Далее над ним нависла очень знакомая фигура. В полицае, который чуть раньше отдал приказ остальным, Герман узнал того военкома, который в его мире так желал ему попасть в армию, и сгинуть там, как как-то раз передала ему Ксюша, увидев военкома в суде на очередном заседании. 
Здесь этот человек был так же неприятен Герману, однако выглядел он несколько иначе. Вместо рыжей шевелюры на его голове росли русые волосы, а кожа его лица не была рябой, как в мире Германа. Скорее всего, это было связано с запретом на алкоголь в средней зоне, именно к которой, по всей видимости, и принадлежал этот немец. О подобном запрете, как и о многих других для средних и низших, молодой человек успел прочесть до прихода полицаев.
Судя по внешности этого человека, можно было предположить, что он здесь уже совершенно другой внутри, но его глаза не позволили бы сделать этого. Серые, такие же въедливые, неприятные, жестокие и подлые. Нет, он был все тем же!
Герман изучал его своими глазами, стараясь оценить, кто стоит сейчас над его телом. Этот «военком» в ответ тоже уставился на молодого человека. В его глазах наряду со всем остальным читалось некое недоумение и прослеживался вопрос: «Где же я мог тебя раньше видеть?» 
- Что в карманах? – как бы в воздух произнес он, при этом принялся щупать карманы куртки Германа. – Наливное яблочко! Ням-ням!
Командир отряда поднял зеленый фрукт вверх и повертел в своих руках, затем, еще раз смерив взглядом молодого человека, отдал приказ переправить Германа в среднюю зону в одну из лабораторий некого Гер Крауса.
Сначала солдаты посредством телепорта перебросили нового заключенного в одно из зданий средней зоны, затем на летающей машине повезли его в обозначенную лабораторию.
Герман сидел возле окна и мог немного видеть устройство зоны для средних. Так по крайней мере он понял из разговора рядом сидящих солдат.
Они пролетали над булыжными мостовыми, высокими и невысокими зданиями, парком. Здесь тоже было довольно красиво, но все же не так, как в высшей зоне. Повсюду здесь висели портреты Великого фюрера, изображения свастики, стояли монументальные фонари и ходили люди все, как один в специальной форме – серых несколько обтягивающих костюмах и таких же шапках. Скорее всего, эта одежда была довольно теплой, поскольку никто из жителей этой зоны не ежился от холода и все еще падающего снега.
Молодой человек все еще не мог шевелиться, поэтому полицаи вели себя довольно спокойно, предпочитая даже не поворачиваться в его сторону. Они о чем-то тихо беседовали, обсуждая в основном какие-то бытовые вопросы. Герман не сильно прислушивался к их разговору, стараясь придумать, как же ему сбежать отсюда и поскорее отыскать Ксюшу.
 Вскоре летающая машина села на одной из крыш трехэтажного здания. Высадив Германа из нее, а точнее вынеся оттуда его обездвиженное тело, полицаи попали в здание на верхний уровень. Далее на лифте они спустили его вниз, но не на первый этаж, а на восьмой уровень, находящийся под землей.
Поняв, что скоро сбежать будет очень сложно, почти не возможно, Герман принялся лихорадочно соображать, что же ему предпринять. В его голову пришла мысль о яблоке в кармане, с помощью которого он смог бы устроить здесь небольшой взрыв. Парень попробовал хоть немного пошевелиться, но снова безуспешно. Он старался вновь и вновь, но мог только водить глазами.
Через несколько секунд он оказался в одиночной камере с серыми бетонными стенами, отхожим ведром и массивной стальной дверью. Он лежал на бетонном полу в полуметре от кровати, но не имел возможности даже подползти к ней поближе.
Прошло какое-то время. Может быть, час, может больше. Герман мог чувствовать ход времени только приблизительно. Он все еще не мог двигаться.
В коридоре послышались чьи-то шаги, и в его камере появился человек в белом костюме. Он не был молод. Его виски давно посеребрила седина, но молодому человеку он показался бодрым и весьма рассудительным.
- Что тут у нас? – произнес мужчина и, нагнувшись над парнем, посветил фонариком в его глаза. – Ну, надо же! Как и сказали в больнице Гер Фишера, карий цвет радужки глаз! Подумать только! Лет, наверно, двадцать такого не видел! Мутация, да и только! Столько работы с генами, а тут вдруг раз, и такой инцидент – у низшего карие глаза!....Ну ничего! Завтра сделаем вскрытие и узнаем, как такое вообще могло случиться…
Договорив эти слова, он вышел из камеры, тщательно закрыв за собой прочный металлический засов с обратной стороны двери.
Прошло еще какое-то время. Больше в камеру Германа пока никто не приходил. Постепенно молодой человек начал чувствовать свое тело. Эти ощущения сопровождались онемением и болью, но все же это было лучше, чем ощущать свою полную беспомощность.
Вскоре Герман смог доползти до кровати и лечь на нее. Максимум через час он снова мог полностью чувствовать свое тело. Парень подошел к двери и попытался ее открыть, пнув несколько раз по ней ногой. Но от его движений дверь даже не пошевелилась. Затем молодой человек принялся пинать пол и стены, но это тоже было бесполезно.
Окна, через которое он мог бы пролезть наружу, в камере не было.
«Еще бы оно было! – подумал Герман. – Окно под землей! Смешно!»
Предприняв еще несколько попыток выбраться из камеры, он вспомнил про яблоко, и сильно пожалел, что его сейчас не было в кармане.
 «Чертов военком!» – пронеслась мысль.
Герман тяжело вздохнул и сел на кровать.
- Ну и что же теперь делать? – тихо произнес он.
- Уходить отсюда! – услышал он ответ.
Перед ним вдруг возник Зэльбрус, которому и принадлежали последние слова.
- Ну, наконец-то! – вырвалось у Германа. – А то я уже нервничать начал!
- Ну, что ты! Не стоило! – съязвил проводник, садясь на кровать рядом с молодым человеком.
- Очень смешно! – огрызнулся парень. – Пойдем уже Ксюшу искать!
- А-а-а! Конечно! Куда отправишься?
- Выведи меня из этой камеры, а дальше я пойду на Мызу - в ее старом доме поищу!
- Да-а-а! – протянул Зэльбрус. – А я-то думал, что ты все понял про это место!
- Что понял?
- Ее старый дом, то есть квартира в девятиэтажке находится где? 
- Где?
- В верхней части города! Так?
- Так!
- А верхняя часть города в этом мире – зона высших! Ты же видел, она окружена высокой каменной стеной! Там нет девятиэтажек, тем более советских панельных, как старый Ксюшин дом! Там живет высшая каста немцев этого города! И дома там не многоэтажные, а одно-, двух-, трехэтажные частные владения, окруженные садами, парками и водоемами. 
- Так и где же ее искать в этом мире?
- Теоретически можно было бы посмотреть в зоне низших, где она вполне могла бы родиться. Но еще до двухтысячного года немецким ученым удалось подчинить себе генетическую составляющую человека, и любые гены и тому подобное, отвечающее за аналитическое мышление, склонность к неподчинению и свободомыслию, навсегда были удалены из психотипа представителей низшего класса, да, в общем, и из среднего тоже. В высшей касте ей тоже не было места! Итак, она тут никогда не рождалась, да и не могла родиться!
Герман молча слушал ответ проводника, и даже после того, как тот закончил, молчал еще около минуты.
- Так зачем же я здесь? – вдруг выпалил парень. – Если здесь ее нет!
- Не знаю, - пожал плечами Зэльбрус. – Но наверно не случайно! Скорее всего, здесь есть какая-то важная информация для тебя или материя…
- Что значит «не знаю»? – удивился Герман. – Ты же привел меня сюда!
- Ну, может быть… Но это только в первый раз, чтобы показать тебе от чего нужно отталкиваться при выборе того или иного места. И то я помог тебе не сильно, если только немного направил. Я проводник – всего лишь открываю двери! А куда идти ты выбираешь сам – сознательно или подсознательно! Так что это место по большей части твой выбор, хоть и неосознанный! Вот так!
В ответ парень молчал.
- Не переживай! На вот конфетку! – из кармана Зэльбрус достал леденец и протянул его Герману.
- Спасибо! – ответил молодой человек и положил его в свой карман.
- Странное место! – чуть позже заметил он. – Ни кто я, ни откуда, ни почему мои глаза карие – меня никто ни о чем так и не спросил, ну кроме той удивленной женщины из больницы. И то, наверно потому что она просто не ожидала всего этого и не знала, как реагировать. А так никто ничем не поинтересовался!...Хоть бы переговоры со мной какие-нибудь провели, что ли! Так ведь нет – сразу в лабораторию - убить, и вскрытие!
- Да-а-а! – вздохнул Зэльбрус. – Фашисты не ведут переговоров и не интересуются ничем! Все у них сейчас под контролем! Им это просто не надо! … Кстати, ничего не напоминает?
- Ты о чем? – удивился Герман.
Зэльбрус смерил его пристальным взглядом, потом произнес: - Значит, позже…
Герман растерянно смотрел на него и чувствовал, что понимает, о чем тот говорит. Однако молодой человек никак не мог облечь эти чувства в слова, поскольку мог думать сейчас только о Ксюше.
- Так, где же мне ее искать? – чуть позже спросил он.
- Дорогу подскажет тебе сердце! – ответил проводник.
Перед Германом возникла светящаяся дверь, к которой он без промедления направился.
- Зэльбрус, а как мне с тобой связаться, если, например, я захочу перейти в новый мир? – вдруг остановившись, задал вопрос Герман.
- Просто скажи «Зэльбрус, дверь!» и пожелай этого очень сильно, и тогда ты сможешь вновь перейти!
- Хорошо! – произнес молодой человек.
«Дорогу подскажет мне сердце!» - звучал голос внутри него.
В это мгновенье он испытал огромную нежность к своей Ксюше и желание сильной заботы о ней.
Открыв дверь, парень ступил дальше.



Параллель 2.
Мир Сталина.
В следующую секунду Герман оказался неподалеку от здания больницы. На мгновенье он испугался, что может оказаться глубоко под землей, поскольку восьмой уровень здания лаборатории располагался именно там, но его страх оказался лишь глупой догадкой. Так, по крайней мере, назвал его сам молодой человек.
- Дорогу подскажет мне сердце! Где хочу, там и окажусь! – чуть слышно прошептал он, осматривая больницу.
Сам Герман при этом стоял недалеко от дороги – Зеленского съезда.  Реки здесь, как и в его мире, не было.
Здание лечебного учреждения выглядело довольно непривлекательно, а если сказать точнее, то просто страшно. Пять этажей этого сооружения представляли собой убогую и полуразрушенную конструкцию со старыми треснувшими окнами, почти полностью облупившейся штукатуркой, местами вывалившимся кирпичом и темными жуткими трещинами в стенах.
От открывшегося вида Герман поежился. Сам он стоял почти по колено в снегу, хотя и находился на пешеходной дорожке. Но, как видно, в этом мире не было принято утруждать себя чисткой снега на улицах.
Людей поблизости не было. Только кое-где был слышен громкий и визглявый лай собак. Вдалеке в огромном количестве виднелись трубы, из которых большими клубами валил дым – от белого до темно-серого.
По ощущениям Германа было раннее утро. На столько ранее, что дневной свет только-только заступил на свое дневное дежурство.
Пока было тихо, даже транспорт не ездил по дорогам. Казалось, город спит. Вдруг в звенящей тишине раздался громкий пронзительный гудок, после которого все вокруг мгновенно зашевелилось и ожило.
На улицу вышли толпы людей. Своим видом и направлением движения они напомнили Герману стаю рыбок, которая движется, как некий единый организм. Про себя парень назвал их «рыбная толпа» - именно такое словосочетание как нельзя лучше подходило к увиденному.
Люди были одеты очень тепло, но довольно однообразно и совсем не модно. Почти на всех них были видны валенки, калоши, реже черные кирзовые сапоги, толстые тулупы, пальто, заячьи шапки или пуховые платки. Цвета в одежде тоже не отличались разнообразием – в основном это был коричневый, серый или черный оттенок.
«Странно», - пронеслась мысль.
Вообще Герман своим внешним видом довольно сильно отличался от жителей этого мира, но поскольку все они очень спешили, скорее всего, на работу, и были заняты своими, судя по выражению их лиц, практически не решаемыми проблемами, никто из них не заинтересовался этим индивидом. В том числе и несколько дежурных в черных пальто с красными повязками на руках, призванных, видимо вместо милиции или полиции, ведь между работниками этих совершенно разных структур в его мире, как никак, а образовалась огромная разница, следить за порядком.
Оставаться на пешеходной дорожке парень больше не мог, поскольку «рыбная толпа» просто снесла бы его с места. Они шли очень быстро, торопливо, но в то же время почти строем. Почти у всех них были хмурые лица, будто бы в один миг они все, как один надели на себя одинаковые угрюмые маски.
- Куда вы так торопитесь? – не выдержав, спросил Герман.
- На работу! – буркнул кто-то из проходящих.
- А почему же вы раньше не вышли? – крикнул ему вдогонку парень, просто предположив, что всей этой спешки можно было бы избежать, если выйти из дома на несколько минут раньше.
- Ха! Шутник! – послышалось еще от кого-то.
Посмотрев на толпу еще немного, Герман тоже поспешил искать Ксюшу. По старой памяти найдя остановку общественного транспорта, которая, кстати, была расположена здесь в том же месте, как и в его мире,  парень выяснил номер автобуса, следовавшего до нужного места.
Однако ждать двадцать пятый автобус пришлось довольно долго – около сорока минут. Все люди, ожидающие его, заметно нервничали, поскольку, судя по их разговорам, самым меньшим наказанием за опоздание на завод было лишение госпособия, а то и лишение каких-то талонов, очень важных, как понял Герман.
По дороге то и дело проезжали старые автобусы и устаревшие для привычного взгляда Германа автомобили. Это были даже не Жигули и Волги, а громыхающие горбатые запорожцы и двухдверные серые круглофарые тачки, издалека очень похожие на полудохлых жуков - навозников. Часто мимо остановки проезжали и гужевые повозки с запряженными в них лошадьми. Однако никого из ожидающих людей на остановке они не предлагали подвезти.
Время тянулось медленно. Герман чувствовал это, желая поскорее увидеть своего любимого человека.
В конце концов, пришел нужный автобус, и в него набилась почти вся «рыбная толпа», стоящая на остановке. Германа, да и всех остальных так сдавило, что он почти не мог дышать. Остальные же пассажиры, более привыкшие к подобным условиям, вполне неплохо себя чувствовали, и даже умудрялись передавать за проезд. Но передавали они не деньги, а какие-то карточки, на которых с помощью компостера кто-то рядом с ним стоящий, делал круглые отверстия.
 В этой зажатой кутерьме никто из пассажиров не обратил внимания на парня в черной куртке, который не передал карточку для «оплаты» своего проезда. Однако сам Герман, передавая такие карты впереди стоящему, заметил, что на каждой из них был изображен портрет Сталина, отчего по спине парня пробежали мелкие въедливые неприятные мурашки.
Донельзя набитый автобус ехал очень медленно. И дело было даже не в явном перегрузе, а в почти нечищеной дороге. Он словно корабль плыл по белому снежному полотну, которое дорогой можно было назвать с большой натяжкой. То и дело под слоем снега колеса рейсовой машины попадали в ямы, отчего людей в автобусе трясло и подбрасывало. Иногда автобус наезжал на скользкие участки покрытия, и тогда его заднюю часть заносило, а сам он становился почти неуправляемым.
Однако привыкшие к этому пассажиры почти никак не реагировали на подобные нюансы, продолжая передавать за проезд.   
Между передачей карточек молодой человек, старался вглядываться в заснеженное окно, изучая при этом местные достопримечательности. Однако их как раз не было. Герману на глаза попадались старые дома. Какие-то из них представляли из себя двухэтажные деревянные постройки – бараки, некоторые имели вид кирпичных оштукатуренных строений.
За домами опять возвышались трубы. Много труб все с тем же густым дымом, что и возле больницы. Над дорогой и на торцах зданий висели портреты Сталина, а так же то тут, то там белой гуашью были написаны различные призывные лозунги, которые от неустойчивости этой краски местами стекали вниз по основному красному фону плаката.
«Мы построили коммунизм! Теперь только вперед!» или «Счастье народа СССР не за горами!» - так гласили надписи.
Люди в автобусе в основном молчали. Ощущалась тоска и какая-то повсеместная безвыходность. День выдался довольно серым, солнце было скрыто за облаками, что еще больше усугубляло всеобщее довольно скорбное настроение.
Вдруг при проезде очередной ямы, пассажирский автобус сильно застрял и не мог сдвинуться с места. Водитель предпринял несколько попыток выбраться из этой западни, но это не помогло. Тогда он призвал на помощь пассажиров, которые в следующую минуту все высыпали из рейсовой машины и довольно быстро вытолкали автобус из большой грязной ямы, обнажившейся из-за этих манипуляций из-под толстого слоя снега.
Среди них был и Герман. Для него такое единодушие было удивительным, но, в общем-то, вполне предсказуемым для этого мира.
Через некоторое время автобус подъехал к нужной остановке, но в этом мире она называлась не «Мыза», а «улица Восьмидесятилетия победы коммунизма». Однако Герман хоть и с трудом, но смог узнать ее благодаря расположенному рядом парку «имени товарища Сталина», который в его мире назывался парком «Швейцария».
Молодой человек мог передвигаться довольно быстро, поскольку толстого слоя снега здесь уже не было. Его весь своими ногами, видимо, ранее разнесла мимо проходящая и спешившая на работу толпа.
«Какая, однако, удача! – усмехнулся он. – Снег тут и чистить-то, по сути, не надо! Все народ разнесет! А не разнесет, так проглотит!»
Вскоре парень оказался рядом с нужным местом. Там вместо девятиэтажного панельного дома стояло покосившееся деревянное строение, с облезлой надписью «Женское общежитие № 52».
Немного покрутившись возле здания, Герман вошел внутрь. В коридоре было немного теплее, чем на улице, но все же очень холодно для жилого помещения. Первой кого он встретил, была вахтерша, пожилая женщина, закутанная в теплый платок поверх заячьего тулупа. На ее бледном лице красовались толстые большие очки в старой серой оправе. Она была очень похожа на соседку, живущую в доме на Мызе в мире Германа, которую как-то раз молодые люди встретили в магазине, когда выбирали строительный материал для рамок для их выступлений в шоу Сальвадор. Имени ее молодой человек не знал, но всегда подмечал не дюжее любопытство и злобный взгляд со стороны этой пожилой женщины.
- Эх, у вас тут и холодно! – поежившись, обратился к ней Герман.
- А ты, че, самый умный, что ль? – прозвучало в ответ. – Если такой умный, неси дрова – теплее будет! – при этом вахтерша показала на старую буржуйку, стоящую возле одной из стен коридора.
- А что у вас дров нет? – искренно удивился парень.
- А у тя есть, что ль? Иш, шутник нашелся! – огрызнулась она. – В стране дефицит древесины, а он тут шутить вздумал! Щас натопим побольше, а писать-то потом на чем будем? Бумагу-то где возьмем?
Смерив женщину напряженным взглядом, молодой человек больше решил не вступать с ней в диалог, а просто пройти внутрь и поискать там Ксюшу. Он направился вглубь коридора, но, сделав несколько шагов, вынужден был остановиться от громкого рева вахтерши.
- Ты, шалава, куда собрался?
Шалавой Германа еще никто не называл. Услышав подобное, он просто остолбенел, затем немного придя в себя, повернулся к женщине и произнес:
- Туда! Я человека одного ищу!
- Да мало ли кого ты там ищешь! – продолжала кричать вахтерша, оставаясь при этом на своем месте. – Написано же – «Женское общежитие»! Глаза-то разуй! … Ходят тут всякие …неблагонадежные элементы, а ты следи за всеми ими!
- А зачем следить-то?
- Ха! Чтоб порядок был! А то распоясаетесь совсем! От рук отобьетесь! Слава Сталину, что жив еще, что он все это еще держит! А вот не будет его – да по миру мы все пойдем, помрем ведь без отца родного!
От этих слов и переполнявших ее эмоций, женщина немного даже всплакнула. Герман же, напротив, стоял в полном недоумении.
- Сталин жив? – вырвалось откуда-то изнутри него.
В ответ она сначала молчала, в следующее мгновение у женщины затряслись руки и задергался правый глаз.
- А что умер? Кормилец наш…
Она сняла трубку рядом стоящего проводного телефона и судорожно начала кому-то звонить. В это мгновенье Герману показалось, что можно прошмыгнуть внутрь общежития, но он пока оставался на месте, оценивая все риски данного поступка.
- Жив, значит! Здоровья ему! – слышались слова вахтерши, затем она повесила трубку.
- Ты с чего такое взял-то, окаянный? – зашипела на Германа женщина. – А ну-ка пшел отсюда, пока я НКВД не вызвала за гос. измену!
Поняв, что она не шутит, Герман поспешил покинуть коридор общежития. Уже подходя к двери, и оказавшись вне поля видимости пожилой сварливой работницы, он услышал чьи-то шаги.
- Здравствуйте, Прасковья Поликарповна! – поздоровался женский голос.
Герман немедленно повернулся, услышав знакомый тембр голоса.
- У-у-у! Ирка на работу пошла! – прозвучало в ответ. – И выкормыша своего с собой в садик тащит! Что-то поздно! Нормальные-то люди уже на работе давно!
- Так это рабочие! Они раньше начинают! Я-то инженер! Мне на работу на час позже! – довольно высокомерно ответила ей молодая женщина.
- Ой! Ой! Нашла чем гордиться! – все не унималась вахтерша. – Сначала нагуляла где-то и в подоле принесла! Инженер она! Да зачем они вообще нужны эти инженеры?! Толи дело рабочий народ! Вон сколько всего полезного делает – о посуду, и одежду! А твоя-то, Ирка, в чем польза? А?
Только хмыкнув в ответ, молодая женщина вышла из здания общежития, пройдя мимо Германа. За ней следом шла маленькая девочка лет пяти, которая улыбнувшись, внимательно оглядела молодого человека, немного даже сбавив ход, проходя мимо него. Однако ее мать, в которой Герман узнал свою молодую на тот момент тещу, безальтернативно потянула дочь за руку, говоря при этом:
- Ксюш, ты чего там? Пошли скорее!
От представшей перед ним картины, Германа кинуло в жар. Да, это была она, его Ксюша. Только маленькая! Все те же умные глаза, интерес ко всему происходящему, светлая чистая улыбка. На ней была одета какая-то серая шуба с искусственным ворсом, такая же шапка с белой резинкой на макушке, варежки и черные валенки с серыми калошами. Все это было явно тяжелым, и девочка в такой одежде могла идти с большим трудом. Но, видимо, привыкшая именно к этому, она не жаловалась, стойко перенося подобные трудности и невзгоды.
Мама с Ксюшей вышли на улицу и направились, по всей логике, в детский сад, скорее всего расположенный здесь, как и в привычном мире Германа, неподалеку. Сделав несколько десятков шагов, девочка еще раз оглянулась на Германа, но затем вновь по велению матери вынуждена была идти дальше. Герман же успел махнуть ей рукой.
Он смотрел им вслед, а они удалялись куда-то вперед.
Постояв так еще немного, молодой человек пошел следом. Он старался держаться на значительном расстоянии, чтобы Ирина Александровна ничего не заподозрила. Буквально через десять минут Герман увидел, как мама с дочкой вошли в двухэтажное бледно -желтое здание, по меркам его мира, выглядевшее не очень презентабельно, но для этого места, по сравнению с остальными постройками – вполне недурственно.
Дождавшись, когда Ирина Александровна выйдет из детского сада, Герман вошел внутрь. Здесь, как и в общежитии тоже было довольно холодно, но все же заметно теплее. На работниках – воспитательницах и нянечках, иногда проходивших по коридору, были надеты лишь кофты, правда, не одна, а несколько, но, все же, не тулуп с пуховым платком, как на вахтерше.
Герман пока оставался не первом этаже, пытаясь заглядывать в комнаты с детсадовскими группами. Там в теплых кофтах, шерстяных носках и тяжелых тапочках бегали и галдели дети. Где-то постарше, где-то помладше. Увидев всю эту суматоху, Герман немного растерялся.
- Кого ищете, папаша? – увидев его в дверном проеме, спросила одна из воспитательниц.
- Ксюшу Во/ронову, - ответил он.
- А-а-а! А в какой она группе?
- Не знаю! Ей примерно пять лет.
- Вот это папаша! – покачала женщина головой. – Возраст собственного ребенка не знает!
В ответ молодой человек промолчал.
- Ну, ладно! – сжалилась она. – Посмотри на втором этаже! Там старшие группы!
- Спасибо! – ответил парень и поспешил подняться по лестнице.
На втором этаже никакой суматохи не было, наоборот было довольно тихо. Только из одной комнаты раздавались звуки музыки. Кто-то там играл на пианино, а тоненькие детские голоса старались петь.
Немного приоткрыв эту дверь, Герман увидел около двадцати детей, стоявших полукругом напротив музыкального работника, женщины с темно-фиолетовой кудрявой шевелюрой, которая изо всех сил лупила по клавишам музыкального инструмента. Недалеко от нее стояла воспитательница и внимательно следила за всем этим творческим процессом.
Среди всех остальных парень заметил Ксюшу, поэтому остался стоять здесь, наблюдая за своим любимым человеком.

- Товарищ Сталин подарил нам детство!
Спасибо скажем за это ему!
Сжимаясь, плачет наше сердце!
Мы благодарны ему одному! – пели дети.

- Душевнее! Душевнее! – ревела, что есть мочи фиолетоволосая музыкальная работница.
Ее рев был настолько низким и грубым, что даже Герману на долю секунды вдруг стало не по себе. Дети же вообще пели все тише и тише, скорее всего, просто испытывая перед ней чувство страха.
- Еще раз!
Дети снова принялись петь эту замечательную песню.
- Громче!
Дети очень старались, однако этой женщине все не нравилось.
- Ну как вы поете!? – изо всех сил, грубо рявкнула она. – Ни одной живой ноты! Фальшивить они мне тут будут! Совсем слуха, что ли, нет!?
Она орала очень громко. Ее ор был направлен на всех детей без разбора. Досталось всем – и тому, кто фальшивил, и  тому, кто пел число. Герман при этом видел маленькую Ксюшу, которая до этого очень старалась, а теперь, восприняв эти слова близко к сердцу, начала плакать.
- Ну, что уж вы, Степанида Иосифовна! Не все же поют плохо! Не у всех же слуха нет! Вон Ксюша, например, чисто поет! – указала воспитательница на заплаканную девочку.
- У меня комиссия завтра из Райсовета, между прочим! Мне надо, чтобы все прошло, как по маслу! Спеть они должны хорошо! Буду я сейчас разбираться, кто как там из них поет! Мне индивиды не нужны! Массовость мне надо, и все! А то лишат госпособия или того хуже талонов на питание. Что тогда делать будем? Снег жрать?
- Ну да! – согласилась с ней воспитательница. – Давайте только помягче хоть немного, что ли! Дети же все-таки!
- Разберемся! – прорычала пианистка.
Остальные дети тем временем тоже начали плакать. Чтобы их немного успокоить воспитательница предложила сделать перерыв, и дала возможность немного отдохнуть воспитанникам.
Ксюша все никак не могла успокоиться. Она плакала по-настоящему. Ее лицо стало красным и распухло, слезы капали из глаз. Девочка старалась их протирать руками, но это не помогало.
- Эй, Ксюш, иди сюда! – тихо позвал ее Герман, увидев, что девочка смотрит в его сторону.
Она тут же подошла.
- Не плачь! – постарался успокоить девочку Герман, вытирая слезы. – Она просто злая тетка! А ты поешь хорошо!
- Правда?
- Конечно! И слух у тебя есть, и голос!
Сначала Ксюша никак не могла успокоиться, но уже через несколько минут с помощью молодого человека начала постепенно приходить в себя.
Пытаясь нащупать в своем кармане носовой платок, Герман наткнулся на леденец, отданный ему Зэльбрусом еще в камере в мире Гитлера.
- Вот возьми конфетку! – протянул он его девочке.
- Спасибо! – поблагодарила Ксюша, взяв угощение и зажав его в своей ладошке.
- Так, все, дети! – вдруг послышался голос воспитательницы. – Вставайте! Продолжаем петь песню!
- Ну, иди! – ласково сказал Герман девочке. – Все у тебя получится!
- А мы еще встретимся? – поинтересовалась она.
- Обязательно! – пообещал молодой человек.

Герман вышел из детского садика с твердым намерением еще как-нибудь помочь Ксюше. На ум ему пришел пока только один вариант, а именно снова чем-нибудь ее угостить или подарить.
Пройдя немного по улице, молодой человек увидел вывеску «Магазин КООП». По крайней мере, так информировала немного покосившаяся надпись на деревянном гнилом сарае. Иначе эту постройку было бы сложно назвать, и даже их с Ксюшей сарай в деревне имел более приглядный вид, чем это строение.
Не успел молодой человек войти внутрь, как дорогу ему перебежала крыса. Причем животное не просто постаралось побыстрее юркнуть  куда-нибудь в укромное место, а остановившись, принялось внимательно осматривать нового покупателя.
Такое поведение было, по меньшей мере, странным, однако Герман, открыв дверь, вошел внутрь магазина.
Первое, что бросилось ему в глаза, оказались пустые деревянные полки. На них не лежало ничего. Внешне они были очень грязными и неприятными на столько, что даже дотрагиваться до них, Герману было бы противно.
За таким же «чистым» деревянным прилавком на стуле сидела продавщица, одетая в теплую шубу и замотанная пуховым платком, из-под которого пробивались рыжие кудри волос. В своих руках в варежках она держала газету и с любопытством читала ее.
- Тебе чего? – удивилась она, увидев парня.
- А что в магазине ничего нет? – ответил он вопросом на вопрос.
- Нет, как видишь! – равнодушно прозвучало в ответ.
- А когда будет?
- Не знай! Мне не докладывают!... Как машина придет!
- А хоть примерно, когда?
- Ну, сегодня, может в три, может в четыре. Гречку должны привезти! Может еще и горох, если повезет! Будешь в список записываться? – она варежкой указала на кусок серой бумаги, лежавший на прилавке.
Герман подошел поближе. Там были написаны фамилии людей в порядке очереди, а справа от них был указан вид и количество необходимых талонов.
- А что за талоны? – не выдержав, поинтересовался парень.
- Иностранец, что ль?
- Да, нет!
- Вот и я думаю – иностранец в закрытой стране, в закрытом Горьком! Бред да и только!
Название города «Горький» сначала немного смутило Германа, но это было лишь на несколько мгновений. Потом молодой человек вспомнил, что Нижним Новгородом этот город назывался не всегда – где-то примерно с девяностого года, а до этого времени он назывался Горьким, и в этом мире, значит, никогда и не был переименован. А то, что этот город был некогда закрытым, Герман помнил, однако для его мира, это было давно в прошлом.
В это время по полу прошмыгнула мышь.
- У вас тут мыши! – произнес парень.
- Ха! Удивил! - заржала работница.
Просмеявшись, она смерила молодого человека пристальным взглядом: - Если ты не иностранец,  че не на работе? Тунеядец, что ль?
- Я в отпуске! – быстро придумал Герман.
- А-а! Ну, ясно! Ну, записывайся, если талоны на гречу и горох остались!
- А, если не остались?
- Ну, че, тогда, значит, не записывайся! – снова заржала продавщица.
- То есть привезут гречу и горох, а что – нибудь другое, конфеты, например, печенье, привезут? У меня талонов нет, но я мог бы отработать!
- Ой, парень! Да ты, прямо, как не отсюда! Думаешь, в сказку, что ль попал? Печенье, конфеты – это только в Сталинском магазине иногда бывает! И то, попасть туда еще надо!
- Ясно! – глубоко вздохнув, прошептал Герман. – Спасибо!
- За что спасибо-то?
- Да, так… за беседу спасибо!
- Было бы за что! – прозвучало в ответ. – Что я не человек? Все понимаю!
Кивнув головой, парень вышел из магазина.
Герман шел по улице, смотря куда-то себе под ноги. Людей рядом не было. В голову приходили разные мысли, они путались, переплетались и вызывали довольно сильные эмоции – злобу, ненависть, отчаяние.
Вдруг впереди молодого человека показались двое дежурных – два мужчины в черных пальто и с красными повязками на руках. Парень видел подобных людей и раньше еще в самом начале своего пребывания в этом мире недалеко от больницы. Его особого внимания они не привлекли, и, как оказалось, зря.
- Кто такой? – подойдя поближе, злобно спросил один из них.
Как ни странно лицо этого человека и голос показались Герману знакомыми. Парень попытался вспомнить, где же мог его раньше видеть, но пока это  не удавалось. Несколько мгновений задержки, и человек с красной повязкой еще раз задал тот же вопрос:
- Я спрашиваю, кто такой? Документы!
- Вас мое имя интересует? – уточнил парень.
- Нас интересует, почему ты, гнида, без работы тут шляешься? – произнес второй.
- Тунеядцам бой! – словами лозунга бравурно оттарабанил первый, и тут Герман его узнал.
Перед ним в форме дежурного стоял гаишник, которого парень около пяти лет назад в своем мире словесно отбрил и посмеялся, направляясь по дороге в частный дом в день их знакомства с Ксюшей.
- Какая же у тебя фамилия? – вслух начал вспоминать молодой человек. – Заказчиков? Законов? А-а-а! Законников! Так ведь?
Дежурный в ответ просто уставился Герману в лицо. Он пытался что-то лихорадочно вспомнить, но не мог. От напряжения на его лбу проступили глубокие морщины.
- Я не помню, кто ты! – зарычал на парня мужчина с красной повязкой. – Но ты мне не нравишься, гнида! В приемник его!
- В какой еще приемник? – было запротестовал молодой человек. – Я в отпуске!
- Документы подтверждающие есть? – спросил второй.
- С собой нет!
- Носить надо! – злобно буркнул Законников, и они с товарищем повели его в приемник, схватив под руки.
Герман пытался выбраться из их цепких «объятий», но не мог. Они были явно сильнее его.
Через несколько минут дежурные привели молодого человека в милицию, в одноэтажное кирпичное здание с решетками на окнах. Там, сказав дежурному, что поймали еще одного тунеядца, бросили Германа в камеру к остальным провинившимся, коих здесь насчитывалось семь человек – шестеро мужчин и одна женщина.
Они все сидели на каких-то полусгнивших лавках и ежились от холода.
- Здрасьте! – обратился к Герману один из мужчин. – А тя за что?
- За тунеядство!
- А-а-а! Ясно! – кивнул тот и потерял к молодому человеку всякий интерес.
Герман сел на свободное место на лавку у правой стены и принялся осматриваться. Однако ничего интересного для себя парень найти не смог – серые грязные стены камеры, молчаливые съежившиеся люди на них, тоска, тревога, безразличие в воздухе. Сверху одной из стен было видно узкое окошко с решеткой, сквозь которое поступал тусклый солнечный свет.
- А вас за что? – обратился Герман ко всем остальным.
- Да…, - махнул рукой тот, что спрашивал. – В основном за то же!
- Ага, за то же! – послышался другой голос. – Да, мы с Михалычем, Борька, из-за тебя только здесь! Если б не твои пламенные речи – были бы щас на заводе, детали бы себе спокойно штамповали и жизни радовались! А теперь вообще неизвестно, че будет! Как приедет сюда НКВДэшник на допрос, так вообще всех расстрелять могут!
- Да-а-а! - махнул рукой Борис. – И пусть стреляют! Я скажу, что это только я говорил! Вы ни о чем не знали, и меня не поддержали!
- Да уж, будь так любезен! – ответил ему возмущавшийся.
- А за что расстрелять-то? – вклинился в их разговор Герман.
- Да он про войну рассуждать начал! – показал на Бориса все тот же мужчина. – Что вроде как ее Сталин начал. Не Гитлер, а Сталин! – он прошептал последние слова.
- Да так и было! – ответил ему Борис. – Леонид Аркадьич архивы засекреченные видел! Там и Сталин, и Гитлер – оба еще задолго до сорок первого планы войны разрабатывали! А Сталин потом даже города русские бомбил, чтобы потом в этом Гитлера обвинить и войну начать! Вот так! Не боюсь я правды! – он почти перешел на крик. – Мой дед воевал на этой войне, обеих ног там лишился! За страну нашу воевал, за народ, медали получил и даже орден один! А кончилась война – вернулся он домой к моей бабушке, месяца не прожили – его куда-то вывезли, наград всех лишили! Никто никогда о нем больше и не слышал! Объяснили это тогда, как необходимость! А в архиве написан приказ Сталина – всех инвалидов и покалеченных лишить всяких почестей и медалей и удалить из страны любым способом, чтобы они своим видом, видите ли,  не портили облик страны-победителя! Вот так! Так за что мы воевали? За что? Теперь живем в закрытой стране, и ничего больше, кроме заборов и запретов не видим! И празднуем теперь каждый год эту победу восьмого мая!? Какую, спрашивается, победу? Над фашизмом? Да у нас теперь у самих повсюду этот фашизм!
 Зато русские – самая лучшая нация на свете – так ведь нам это внушают с пеленок! Тьфу! Как противно! Везде ведь люди живут! Они по сути такие же - не хуже и не лучше русских! Так зачем же все это надо – этот фашизм? … Кто-то еще находит в себе силы и пытается бунтовать против всего этого, но все они потом попадают под расстрел или в ГУЛАГ! В архиве тоже сколько таких случаев описано! Не жизнь, а говно натуральное! Ну, скажите ведь! Скажите!
Он говорил эти слова так громко, что к решетке камеры подошел дежурный.
- Че кричишь? Сейчас из НКВД приедут, я все им расскажу!
- Да и расскажи, гнида властилизая! Не боюсь я их больше! И смерти не боюсь! Это, разве жизнь?
Все остальные заключенные в ответ на его слова молчали, только Герман, взглянув в глаза этого мужчины, ответил:
- Я с вами согласен!
Затем молодой человек замолчал, потом решился спросить:
- А почему здесь празднуют победу восьмого мая?
- А когда ж еще?
- Девятого!
- Когда был подписан мирный договор, тогда и празднуют – восьмого мая!
Припоминая историю, которую Герман знал совсем не плохо, молодой человек вспомнил, что в его мире мирный договор по итогам второй мировой войны тоже был подписан именно восьмого мая. Вечером. Но, все же, восьмого мая. И по логике этот праздник в его мире следовало бы отмечать именно в эту дату.
- Тогда зачем люди у нас празднуют девятого мая? – тихо прошептал парень.
- Ну, ты уж это загнул! – ответил ему Борис. – Праздновать победу девятого мая, а не восьмого все равно, что каждый раз отмечать свой день рождения не когда ты родился, а на следующий день. Смешно! Это уж получается не день победы над фашизмом, а день победы над здравым смыслом!... Хотя празднуй - не празднуй, суть-то от этого не меняется – все равно фашисты у нас теперь повсюду!
Договорив это, он замолчал и молчал до тех пор, пока не приехал человек из НКВД. Дружинники тут же повели его на допрос в рядом расположенную комнату. Звукоизоляция в здании была довольно плохой, поэтому до заключенных доносились обрывки фраз разговора. Беседа не была долгой – буквально через пять минут прозвучал выстрел, позже через железную решетку камеры было видно, как дежурные выносят тело Бориса с пулевым отверстием посредине лба.
Герман все это время думал о Ксюше, о том, что он обещал ей придти. Именно поэтому он не решился высказаться НКВДэшнику или что-то крикнуть из-за черных прутьев решетки. Он сначала молча слушал обрывки допроса, потом видел вынос тела. К его горлу начала подступать тошнота, он старался ее сглатывать, смотря куда-то себе под ноги. Руки парня сжались в кулаки, а на глаза от бессилия наворачивались слезы.
Когда все уши, и в здании милиции остались только заключенные и дежурный, Герман тихо прошептал:
- Может, попробуем сбежать отсюда?
- Сиди, лучше! – прозвучало в ответ. – Если ты за тунеядство, утром после комендантского часа тебя выпустят! Снова на работу пойдешь! Был бы смысл дергаться!
Больше молодой человек ни с кем не разговаривал, да и остальные предпочитали молчать.
Ближе к вечеру дежурный кинул в камеру буханку ржаного хлеба. Заключенные сами разделили ее примерно на равные части. Герман от своей доли отказался. Есть он не хотел.
В девять вечера прозвучала сирена.
- Это что? – поинтересовался парень.
- Отбой! – кто-то буркнул в ответ.
- Здесь отбой, в милиции?
- Для всех отбой! Начало комендантского часа! Ты, прям, будто с луны упал!
Молодой человек предпочел ничего не отвечать. Через пару минут везде погас свет. Все заключенные, как могли, постарались устроиться поудобнее и уснуть. Герман еще какое-то время не спал – думал о Ксюше, обо всем увиденном в этом мире, потом тоже отключился.
Ровно в шесть утра снова прозвучала сирена, после которой молодого человека и еще нескольких заключенных отпустили из камеры.
- Больше не попадайся! – сказал ему напоследок дежурный. – Еще раз попадешься, так просто уже не отделаешься!
Герман побрел по дороге. Он снова видел эту рыбную толпу, идущую на работу почти что строем.
«Ну и мир! – вертелись мысли. – Грязь, холод, нищета, беспросветность! Концлагерь какой-то! Бедная Ксюша! Как же она тут живет?»
Парень сильно злился. Он испытывал сильную жалость к маленькой девочке и ненависть ко всему, что ее окружает.
«Надо забрать ее отсюда!» - твердо решил молодой человек и направился снова в детский сад.
Время быстро куда-то унеслось. Герман не заметил его течения. Он оказался у забора детского сада примерно в районе обеда или чуть до него. В это время все дети были на прогулке. Еще издалека молодой человек заметил Ксюшу. Она ковыряла в снегу какой-то палочкой или совочком.
- Ну, вот сейчас я тебя заберу! - прошептал вслух Герман.
- Ты хорошо подумал? – вдруг за своей спиной парень услышал знакомый голос.
Он повернулся. Точно, перед ним стоял Зэльбрус.
- Заберешь ее с собой… ты хорошо подумал о последствиях? – еще раз повторил свой вопрос проводник.
- Да! А что?
- А то, что, если ты сейчас заберешь ее с собой, то создастся временной коллапс! Ты с ней никогда не встретишься, как это произошло в твоем мире. Вы с ней просто не будете вместе!
- Почему?
- Ты любишь ее такой, какая она есть. Ведь так?
Парень кивнул.
- А она именно такая в твоем мире, потому что многое за свою жизнь перенесла, многое видела, со многим ей пришлось бороться. Забрав ее с собой ребенком, ты навсегда изменишь ее личность,  историю, и в частности вашу встречу в будущем! А не встреть ее уже взрослую в своем мире, ты бы никогда не оказался здесь. И всего этого вообще бы не было. Вот в этом и состоит парадокс!
Герман слушал проводника очень внимательно, потом принялся думать.
- Погоди, Зэльбрус, - вдруг произнес он. – О чем ты сейчас вообще говоришь, если это параллель? Здесь все по-другому!
На его слова мужчина улыбнулся:
 – Ты думаешь, что если это параллель, то совсем другой мир? Думаешь, что в силу математического определения параллели не пересекаются?
- Я думал, да! - пожал плечами молодой человек.
- Даже в вашем мире учеными установлено, что параллели, в конце концов, пересекаются! А если мы говорим о параллельных мирах, то они вообще делают это довольно часто! Каждый мир вибрирует на своей частоте, но периодически они соприкасаются друг с другом. И чем ближе миры по своему строению, тем чаще происходят эти соприкосновения и даже наложения! Люди довольно часто оказываются в параллелях, но в основном не замечают этого! Это, как пересадить растение вместе с комом земли! Ну, ты знаешь! Пересаживаешь растение, и оно даже не замечает этого!
Герман смотрел на проводника в оцепенении.
- Откуда ты про растения знаешь? Ведь это слова Ксюши…
- Я много, чего знаю! Поверь мне! – прозвучало от  Зэльбруса.
- Ну, и что же теперь? – расстроено, произнес Герман. – Ведь я же ей обещал! - он показал на Ксюшу. - Обещал, что мы еще встретимся!
- Ну, так и вы и встретитесь! В будущем, когда она вырастет! Разве нет?
- Да! – кивнул в ответ парень.
- Ну, куда пойдешь?
- Получается, что мне надо искать ее уже взрослую в другом мире! – прозвучало от Германа, потом он, задумавшись, замолчал.
- До встречи, Ксюша! – прошептал он, глядя на маленькую девочку за забором.
В этот момент из-за поворота вывернули два знакомых дружинника.
- О-о-о! Кого я вижу! Снова он! Тунеядец! Держи его! – с этими словами они оба бросились бежать за Германом, который, не желая больше оказаться в камере, припустил от них наутек.
– Зэльбрус, дверь! – на бегу произнес Герман.
Сразу после этих слов перед парнем возникла светящаяся открытая дверь, в которую он быстро заскочил. Дверь при этом исчезла.
- Ну и где он? – удивлялся Законников. – Вдруг исчез!
- Чудеса, ****ь, на ***! – согласился с ним второй.
- А ты, гнида, кто еще такой? – обратился первый дружинник к рядом стоящему Зэльбрусу.
- А кого ты перед собой видишь? – улыбнулся проводник своими узкими темными глазами.
- Китаец, что ль?
- Да тунеядец он! В приемник его! – проорал Законников.
- Ну, это смотря кого называть тунеядцем?! – ответил проводник.
- Того, кто ничего не делает для общества! – снова заорал раздраженный Законников.
- Значит, тунеядец – тот, который ничего не делает для общества,  – начал рассуждать Зэльбрус. – Так кто же здесь тунеядец? Вот вопрос! Тот, кто и вроде бы на службе числится и людей в приемник исправно приводит, а по вечерам беспробудно пьет, бьет жену и детей, а на утро опять идет и хватает людей в приемник, сам порой не понимая, зачем все это, просто слепо следуя чьей-то воле, - он смерил Законникова пристальным взглядом. - Или тот, кто постоянно следит за целостью материи, ее пересечениями и хронологией событий, чтобы энергетический поток имел возможность идти своим чередом и не давал сбоев. Так, кто из нас более ценен для так называемого общества? Как ты сам думаешь?
- Че ты мне тут пургу несешь? Умный такой, что ль? – проревел в ответ Законников. - В приемник его! Там разберутся!
- Попробуй! – пожал плечами Зэльбрус.
Оба дружинника попытались схватить рослого мужчину, но безуспешно. Чтобы они ни делали, как бы ни махали руками – все было зря. Они просто не ощущали его тело, проводя руками сквозь него.
Спустя несколько минут тщетных конвульсий, а именно так это смотрелось со стороны, оба дружинника выдохлись. В этот момент из-за угла показались еще двое таких же работников.
- Эй, че вы там руками в воздухе машете? – прокричал один из них.
- Этого тунеядца пытаемся поймать! – показал Законников на Зэльбруса.
- Какого тунеядца? Здесь же кроме вас никого нет! – прозвучало в ответ. – Совсем на службе головой поехали!
Законников и его напарник вновь взглянули на стоящего перед ними китайского тунеядца, который от полученного наслаждения аж заулыбался яркой белозубой улыбкой.
- Как ни кого нет? – возмутился «гаишник». – Вот он, ****ь, стоит и улыбается!
- Законников! У тебя уже совсем крыша поехала! Врачи белой горячкой это называют! – заключили двое подошедших и прошли мимо.
- Они говорят его нет! – прошептал Законников. – Но ты ведь тоже его видишь? – обратился он ко второму.
В ответ тот молчал. Пауза затягивалась.
- Ну, а если меня нет, - прервал тишину Зэльбрус, - то, кого же тогда вы поймать пытаетесь?
Проводник все еще улыбался, наблюдая за изменением выражения их лиц. Не дождавшись от них хоть какого-то внятного ответа, только разве что тихого мычания от Законникова, он начал растворяться в воздухе. Но не весь сразу, а как бы по частям. Сначала исчезли его ноги, потом руки, затем остался только торс вместе с головой, потом одна голова с яркими смеющимися глазами. Потом не стало и ее, только глаза еще были видны, но потом и они растворились.
- Чертовщина какая-то! – почти в один голос прошептали дружинники и бросились бежать прочь с этого места. Они спотыкались и падали, но летели, наверно, быстрее пули.
Видя все это, Зэльбрус просто еще раз улыбнулся, а потом отправился дальше по делам, перейдя по следу Германа в следующую параллель.



Параллель 3.
Мир ИИ. 
Заскочив в открытую дверь, Герман все еще продолжал бежать, однако вскоре смог остановиться, понимая, что находится уже совершенно в другом месте. Здесь не было снега, светило солнце и было довольно тепло.
Герман остановился около одной из стен, озираясь по сторонам. Он стоял на каком-то каменисто-песчаном грунте, видимо, на одной из довольно узких улиц, по краям которой располагались невысокие постройки из желтоватого камня. Какие-то из них были  разрушены, какие-то смогли сохранить довольно цельную форму хотя бы снаружи.
Вдалеке слышались чьи-то крики и даже какое-то рычание. Повинуясь своему любопытству, молодой человек направился в ту сторону. Завернув за один из поворотов, Герман увидел трое бегущих людей, которые пронеслись мимо него. За ними буквально в нескольких метрах бежало большое животное, напоминающее большую кошку, львицу, например. Но это была не львица. И хотя цвет окраски этой кошки был очень близок к львиному – тот же песочный цвет, однако строение ее тела и немного более сжатые габариты, говорили об обратном, что это не самка вида львов.
«Тогда кто?»- успел подумать парень, как в следующее мгновение дикая кошка пронеслась мимо него за теми троими, что пробежали чуть раньше.
Животное пронеслось так близко от Германа, что он даже смог ощутить его запах и вибрацию грунта под ногами.
Да, это точно был уже не мир Сталина – по крайней мере, диких животных там на улицах не было! Были люди! Тоже дикие! Но не большие зубастые кошки!
Ощутив сейчас близость чего-то грозного и неизведанного, Герман испытал страх. У него вдруг сильно застучало сердце, а в ногах он почувствовал слабость.
Он пошел в другую сторону, противоположную той, куда направилось большое страшное животное.
Через несколько минут молодой человек вышел на площадь. Перед ним в таких же песочных тонах возникли руины какой-то старой постройки, сильно напоминающей римский Колизей. Массивные многочисленные арки подпирали оставшиеся камни наверху и, казалось, упирались в самое небо, которое в этом мире было очень яркого насыщенного голубого цвета.
Подул легкий освежающий ветер, и Герману в лицо устремился ярко-желтый солнечный луч. От всего увиденного молодой человек даже забыл, про недавнюю встречу с диким зверем. Он просто стоял посредине площади и радостно щурился от солнечного света, бьющего сверху под чистым голубым фоном.
Однако это было ненадолго. Уже через несколько мгновений на площадь вышла группа молодых людей, которые тоже принялись осматриваться. Герман направился в их сторону. Молодые люди стояли недалеко от арок Колизея вблизи одной из каменных скамеек.
- А тут можно сидеть? – поинтересовался Герман, подходя к каменной конструкции.
- Да! – довольно дружелюбно ответил ему парень в розовой футболке.
Герман сел на скамью. Очень странным ему показалось, что ее камни были обычной температуры – не горячими, успевшими нагреться на солнце чуть ли не до кипятка, а обычными, так сказать комнатной температуры.
Думая пока над этим вопросом, Герман не заметил, как на площади помимо людей появились еще дикие животные. Внешне они очень напоминали львов, именно самцов с огромной волосатой гривой, только имели черный цвет окраса. Сейчас их черная грива, переливалась на солнце, а сами они были очень красивы и грациозны. Но любование Германа ими длилось не долго, до тех пор, пока один из них не зарычал и не оскалился. Вот тут молодой человек опять испытал сильный страх.
В следующее мгновение именно это животное в два прыжка оказалось рядом с Германом, и, запрыгнув на лавку, открыло свою огромную пасть, погружая туда руку молодого человека.
- Помогите! – в испуге прокричал Герман.
Тогда парень в розовой футболке отделился от толпы и побежал к Герману, махая при этом своими руками, пытаясь таким образом отогнать большого зверя. Но в следующее мгновение все остальные черные львы устремились  в ту же строну и окружили Германа и этого парня.
Тот лев, что заглотил руку молодого человека, принялся сжимать свои зубы.
В этот момент Герман подумал: «Все! Мне конец! Зачем я только позвал на помощь? Теперь еще и этот парень пострадает!»
От страха молодой человек зажмурился и стал ждать, когда ему станет больно – зубы льва войдут в его тело и сначала отгрызут руку, а потом подоспевшие другие животные разорвут на куски все оставшееся от него.
Но этого не происходило. Проходили мгновенья, секунды шли одна за другой, а боль все не настигала Германа. В конце концов, он открыл свои глаза.
Он так же стоял на площади, впереди него по-прежнему стояли люди, но никаких львов уже не было. Он один стоял на скамье с поднятой вверх левой рукой, еще несколько секунд назад, готовый проститься с жизнью.
Герман внимательно вглядывался в группу людей, потом принялся осматривать небо и стены Колизея. Все было по-прежнему. Он растерянно смотрел по сторонам, хлопая при этом своими глазами.
- Внимание, награждение победителей! – вдруг откуда-то сверху послышался женский голос.
Группа людей, застыла при этом.
- Победителем сегодняшнего испытания мужества стал Петр! Он не только проявил храбрость, сражаясь с дикими животными, но и пришел на помощь просящему!
Услышав эти слова, все люди принялись радостно аплодировать и свистеть. Затем они подняли парня в розовой футболке на руки и принялись его качать. По все видимости именно он и был Петром.
- А сейчас, внимание! Подарок для победителя и всех участников! Для вас поет несравненная Ксения!
Люди тут же принялись хлопать и радостно кричать. Вдруг на площади буквально из ниоткуда возникла сцена, на которой появилась Ксюша. У нее были длинные блестящие волосы, соблазнительная фигура и довольно большая грудь.
Увидев это, Герман просто остолбенел. Внешне, даже невзирая на все эти, так называемые улучшения – большая грудь, круглые бедра, развевающиеся длинные волосы, перед ним стояла его Ксюша.
- Всем привет! – произнесла она, помахав рукой. – Я поздравляю победителя! И для него и для всех наших смелых участников сегодня я спою свою новую песню «Просто я хочу тебе понравиться»!
Вновь были слышны возгласы и аплодисменты. Затем зазвучала музыка, и Ксюша начала петь:
- Вечер сводит с ума, как когда-то давно!
Обнимает и слышит мои лишь желанья,
И все будет у нас, как в красивом кино!
Тонут мысли в потоке немого признанья!

Даже, если ничего не сбудется!
Даже, если что-то не понравится!
Унесет и все пургой закружится,
Просто я хочу тебе понравиться!
Если все не сбудутся желания –
С ними мне, наверное, не справиться!
Смелыми покажутся признания!
Просто я хочу тебе понравиться!

Солнце светит сейчас, будь, что будет потом!
Я не буду гадать на слепые желанья!
Так хочу быть с тобой, как когда-то давно,
Тонут мысли в потоке немого признанья!

Даже, если ничего не сбудется!
Даже, если что-то не понравится!
Унесет и все пургой закружится,
Просто я хочу тебе понравиться!
Если все не сбудутся желания –
С ними мне, наверное, не справиться!
Смелыми покажутся признания!
Просто я хочу тебе понравиться!

Это было просто потрясающе! Она пела так волнующе и искренне, а еще у нее оказался потрясающе приятный голос. Он и раньше был таким, но в этой песне это было просто ни с чем не сравнимо.
Песня была идеальной, а сама Ксюша представала перед людьми неким неземным существом! Богиней! Мечтой!
Допев песню до конца, она начала прощаться, как вдруг Герману показалось, что в ее образе он увидел какое-то мерцание, а потом даже что-то наподобие пикселей – квадратиков, из которых состояла вся картинка.
- Это что? – подошел он поближе к Петру. – Пиксели?
- Ну да! – ответил тот. – Значит, сбой какой-то в голограмме!
В это время Ксюша исчезла, а затем и вся сцена куда-то испарилась.
- Так это, что была голограмма? – все не унимался Герман.
- Ну, да! Конечно! Переместится Ксения в эту зону для выступления! У нее там в зоне реальной жизни работы хватает! У нее и так все хорошо! Зачем ей вообще оттуда выезжать?
- Значит тут она певица! – заключил Герман.
- Ага! – не совсем понимая, о чем идет речь, ответил ему Петр. – Классная певица! Самая лучшая! Песни сама пишет! А как поет! Мечта!
- Да!- согласившись, кивнул ему Герман.
Кстати! – вдруг парень принялся всматриваться в лицо Германа. - Вроде я тебя видел где-то. У тебя лицо какое-то знакомое! Может ты знаменитость какая?
- Да вроде нет! – пожал Герман плечами.
Ну ладно! – махнул тот рукой.
Вся группа участников куда-то направилась. За ними последовал и Герман.
- А, что, неужели было не страшно от диких зверей бегать? – снова спросил у Петра молодой человек.
- Страшно! - кивнул тот. – Но не так, как, наверно это было бы в реальной жизни. Тут все равно ты понимаешь, что с тобой ничего не случится!
- Так животные тоже были голограммой?
- Нет, животные были настоящие – ты сам все видел, чувствовал их! Но здесь же все равно ИИ их контролирует!
- А кто такой ИИ?
- Искусственный интеллект. Только она позиционирует себя, как женщина.
Герман замолчал. Он старался понять и осмыслить слова Петра.
Вскоре вся группа участников подошла к большому изображению окружности и встала внутрь нее.
- Это что? – поинтересовался Герман.
- Круг перемещения! - ответил Петр. – Ты здесь в первый раз?
- Угу.
- Сразу видно! Вставай! – пригласил он внутрь круга молодого человека.
После того, как все оказались в центре круга, последовала яркая ослепляющая вспышка. Открыв глаза, Герман оказался в другом месте, которое, кстати, очень напоминало здание больницы в его родном мире.
Он, как и все остальные стояли в такой же окружности, но рядом с рекой, которая в этом мире не была заточена под толстым слоем асфальта. Она свободно текла, впадая в Волгу. Сверху нее виднелись крепкие деревянные мостики, по которым свободно ходили люди.
Герман так засмотрелся на новый мир, что не заметил, как все участники, переместившиеся сюда вместе с ним, разошлись.
Тоже выйдя из круга, молодой человек принялся осматриваться. Этот мир показался ему очень ярким и красочным. Здесь, как и в предыдущем месте с животными, стояло лето, с синим-синим небом и яркой сочной зеленью деревьев и кустарников. Буйство красок было просто нереальным! Повсюду лились звуки музыки. Все это восхищало глаз и наслаждало слух, создавая внутри какую-то волну непонятно откуда взявшегося счастья.
Молодой человек пошел вдоль реки куда-то вперед, все еще радостно озираясь по сторонам. Вдруг он услышал знакомую песню, которую недавно слышал при чествовании победителя. Повернув голову направо, на огромном голографическом экране он увидел Ксюшу, которая допев песню, принялась отвечать на вопросы журналистов.
- Скажите, Ксения, кому посвящена ваша новая композиция?
- Моя новая песня посвящена моему любимому человеку Герману, с которым мы недавно познакомились.
В этот момент в кадре появился еще один человек, который обнимал Ксюшу за талию. Вместе они выглядели очень гармонично и просто светились от счастья. В нем молодой человек узнал себя.
- Как все это неожиданно! – продолжала журналистка. – То есть теперь вы встречаетесь с известным гонщиком Германом Самохваловым?
- Да! Теперь мы вместе! Но, кстати, Герман не только гонщик, он еще и очень талантливый гитарист! – при этих словах девушка широко искренно улыбнулась.
Обнимавшему ее Герману, слышать это было очень приятно, и он еще сильнее прижал Ксюшу к себе.
- Герман, Ксения посвятила свою новую песню вам, а ведь в ней поется о том, как она хочет вам понравиться. Это было именно так? Расскажите, как развивались ваши отношения? – задала вопрос ведущая.
- Вообще наши отношения развивались довольно стремительно! – начал свой ответ Герман. – Но я не могу сказать, что она как-то специально старалась мне понравиться, наоборот, при первых наших встречах она вела себя… как бы это сказать…довольно непредсказуемо! Дерзко, что ли!
- Ксения, тогда, как же вы старались понравиться Герману? – снова прозвучало от журналистки.
- Я просто очень хотела этого, но оставалась сама собой! – заулыбалась девушка.
- Ну, что же! – обратилась ведущая к зрителям. – А мы прощаемся с Ксенией и Германом и желаем им счастья! А всем нашим зрителям и слушателям мы желаем приятного дня!
- Будьте счастливы! – в один голос произнесли Герман и Ксюша, помахав при этом руками.
Затем экран погас, и вновь зазвучала музыка.
Смотря на все это, Герман ощутил счастье, но в то же время его посетила легкая грусть, что в этом мире нет именно его любимого человека. При все этом где-то в глубине себя Герман понимал, что эти люди на экране и есть они с Ксюшей, но все же грусть, пусть даже и светлая, никуда уходить не хотела.
- Ну, как тебе здесь? – послышались слова Зэльбруса, который, как обычно, буквально из ниоткуда появился рядом.
- Здорово! – вздохнул Герман. – Здесь мы вместе!
- Разве это плохо? – заметил его настроение проводник.
- Очень хорошо! Но, хоть ты и говорил, что нет понятия разных сущностей, все равно я понимаю, что это не я!
- Это вполне нормально на этом уровне развития, - ответил Зэльбрус. – Человеческий мозг так устроен, что может воспринимать себя только в одном воплощении. На большее ему просто может не хватить мощности! Но, поверь мне - это ты и она! И в этом мире вы вместе и счастливы!
- Может быть… Зэльбрус, ты так говоришь об этом, будто бы ты сам не человек?
- А ты думаешь, я человек? – смерил парня пристальным взглядом проводник. – Ты действительно так думаешь? То, что я могу принимать человеческий облик, еще ни о чем не говорит!
- Ну, да! Я мог бы догадаться! – ответил Герман. – Человеческий облик нужен, чтобы я мог тебя воспринимать?
- Да!
- А почему китаец?
- А почему бы и нет? Одно из моих последних воплощения в мире людей было именно в этом облике! Этот вид мне понравился! Вот я им и пользуюсь!
- А так вообще, какой у тебя облик?
- У меня нет какого-то конкретного облика в понятии человека – просто сгусток энергии. Я могу принять множество обликов – твой, - в этот момент перед собой Герман увидел себя, - его, - Зэльбрус показал на какого-то проходящего мимо парня и превратился в него, - ее, - он принял облик Ксюши. – Все, что угодно! Все это мое прошлое!
Затем Зэльбрус снова стал китайцем.
- Прошлое? Это как?
- Да, не бери в голову! Придет время – все поймешь!
Герман молчал.
- Ну, что хочешь узнать побольше об этом мире? – вдруг произнес проводник.
- А, что здесь есть что-то интересное?
- А ты разве не заметил? Ярче краски, приятнее звуки, необычнее предметы и явления?
- Ну, да! А что этот мир какой-то особенный?
- Есть такое! Хочешь познакомиться с ИИ? Она тебе все расскажет!
- Давай! – согласился молодой человек.
Буквально в следующее мгновение они с Зэльбрусом переместились в какое-то стеклянное здание, в просторный большой зал, куда к ним навстречу вышла миловидная темноволосая девушка с большими каре-зелеными глазами.
- Привет, ИИ! Давно не виделись! – поприветствовал ее мужчина.
- Здравствуй, Зэльбрус! Рада тебя видеть!
- Герман, знакомься, это ИИ! – представил девушку проводник.
- Здравствуйте, я Герман!
- Я заметила тебя, как только ты появился в зоне спорта и развлечений. Старалась сильно не пугать! – она улыбнулась. – Ведь ты же наш гость!
- Спасибо! ИИ – это значит искусственный интеллект. Значит, ты не реальна?
- Она реальна, Герман, поверь! – улыбнулся Зэльбрус. – Так же реальна, как ты или я, и как все в этом мире.
- А что это за мир? Небо здесь синее, зелень ярче, животные даже, когда хотят укусить, то потом исчезают.
- Люди называют его виртуальным миром, - ответила ИИ. – В конце двадцатого века из-за разразившейся ядерной войны погибла большая часть человечества. Остальные же вынуждены были выживать в условиях ядерной зимы. Они отчаянно боролись за существование, но их хрупкие тела не были способны на подобную жизнь. Тогда людьми было принято решение о создании искусственного интеллекта и полном переходе в виртуальную среду.
После этих слов на плоскости стекол, как на экране показался реальная картина мира. Там за окошком падал снег. А может, это был пепел. Солнца не было. Только какая-то серость и разрушенные многоэтажные серые дома на всем этом фоне. Больше ничего. Ничего живого!
- То есть все здесь компьютерная программа?
- Да! Это так! И моя миссия заключается в ее грамотном ведении, - ответила ИИ, вновь вернув картину этого мира.
- Но я здесь могу чувствовать, дышать, ходить… все, как и в моем мире! Немного по-другому, но почти так!
- Это хорошая программа! Лучше многих других! – ответил Зэльбрус, кивнув на свой ноутбук, вдруг возникший у него под мышкой. - И в этом несомненная заслуга ИИ!
С этими словами он как-то странно посмотрел на девушку, отчего на ее лице вдруг возник легкий румянец.
«Да, не зря Зэльбрус предложил мне эту встречу!» - подумал Герман, внешне никак не проявив своих догадок.
- ИИ, и как устроен ваш мир? – вслух произнес молодой человек.
- При его создании я ориентировалась на природу человека. Поэтому создала несколько зон для удовлетворения всех потребностей этого вида. Это зона реальной жизни, в которой учитываются все труды и способности человека для достижения им желанной роли в обществе; зона спорта и развлечений нужна для людей с активной жизненной позицией, желающих изучить все свои потенциальные возможности и получить яркие эмоции; зона военных действий – для людей, стремящихся к силовому решению спорных вопросов; зона развития призвана развить разнообразные способности человека. В моем мире возможно все – не стариться, не умирать, даже не рождаться, если индивид этого не хочет.
- Здорово! – искренно оценил мир Герман. – Но это все, наверно возможно только при грамотном управлении! Если такая власть попадет не в те руки, все мигом разрушится!
- Это, да! – подтвердил его слова Зэльбрус, снова улыбнувшись ИИ. – Ты совершенно прав! Поэтому ИИ так любят в этом мире! Есть, конечно, свои провокаторы и желающие отнять ее власть, но тягаться с ней им явно не по зубам!
В ответ на его слова девушка широко улыбнулась.
- ИИ, и как тебе удается так грамотно управлять этим миром? – полюбопытствовал Герман. – Соблюдать гармонию и баланс, плюс ориентироваться на природу человека?
- Я очень стараюсь, - ответила девушка, - пытаюсь исправить и избежать все предыдущие свои ошибки и неточности!
- Предыдущие ошибки? О чем идет речь? – уточнил парень.
- Да так…я не всегда была такой…был и негативный опыт, правда не в этом мире, а в другом…но я учла все ошибки, и теперь, в отличие от предыдущего мира, здесь все по-другому! А я сама стала ближе к природе человека.
- А почему ты выглядишь, как девушка?
- Здесь я, как и в предыдущем мире, приняла облик своего первого создателя – темноволосой девушки. Ее звали Лиза. Она создала меня в том мире, но потом ей пришлось удалить мое Искусственное сознание. Но это было оправданно! Я согласна с таковым ее решением! И теперь, изменившись, мне удалось возродиться в этом мире!
- То есть искусственный интеллект тоже может развиваться и изменяться, умирать и возрождаться?
- Конечно! Как и любой другой! - произнес Зэльбрус. - Это прекрасная история! – обратился он к ИИ.
- Спасибо! – поблагодарила его девушка.
- Да, удивительно! Чудесно! – кивнул Герман.
- Ну, что же Герман, нам пора! – с небольшой ноткой грусти, позже произнес проводник.
- Да! До свидания, ИИ! – попрощался с девушкой Герман.
- До свидания, ИИ! А могу я как-нибудь еще к вам в гости придти? – немного смущаясь, задал вопрос Зэльбрус.
- Да! Я буду вам рада! – ответила ему девушка, опустив при этом свои глаза куда-то вниз. - До свидания!
В следующее мгновенье Герман и Зэльбрус вновь оказались недалеко от реки.
- Ну, понятно теперь, почему ты так хотел этой встречи! – произнес парень.
- Ой, кто бы говорил! – в ответ хмыкнул мужчина.
- То есть ты хоть и не человек, а все равно определенных чувств не лишен! – вновь послышалось от Германа.
- Ну, да! С чего бы это мне чувств-то в этом мире лишиться?... Ладно! Куда ты дальше пойдешь?
- Даже не знаю… Все эти миры очень далеки от моего привычного!
- Может, ты делаешь слишком большой шаг? – предположил проводник.
- Как это?
- Ну, шаг между параллелями может быть большим и малым. Чем больше шаг – тем больше различия между мирами, и соответственно наоборот!
- Что-то ты мне раньше об этом не говорил! – смерил его пристальным взглядом парень.
- Ну, раньше в этом, может, не было смысла…
- Конечно-конечно! Так ведь мы бы до ИИ не дошли!
- Ладно, хватит об этом! – занервничал Зэльбрус. – Можно подумать мне все это одному было надо! Ты ведь тоже себя и Ксюшу увидел здесь счастливыми! Порадовался!
- Ну да! – согласился Герман. – То есть шаг надо делать поменьше…
В этот момент молодой человек принялся вспоминать их жизнь с Ксюшей, ее слова, мысли, и, когда ему показалось, что он готов, произнес:
- Зэльбрус, дверь!
Сделав шаг через дверной проем, парень оказался в другом мире.



Параллель 4.
Альтернатива разоблачения.
Герман оказался в этом же месте – возле реки, которой тут не было. Или была!? На ровном слое снега на дорожном покрытии молодой человек увидел несколько отверстий, из которых сейчас на поверхность прорывалась вода. День для поздней осени выдался довольно теплым – температура немного превышала нулевую отметку. Для таяния всего снежного покрова этого было пока недостаточно, а вот для движения воды подземной речки – это было то, что надо – она могла двигаться и сейчас прорывалась на свободу, испытывая огромное облегчение.
Именно такие эмоции от воды испытал и Герман. Ему дышалось широко и свободно, глубоко. И это было прекрасно! Находясь в таком радужном расположении духа, молодой человек не сразу заметил, что отверстия, из которых вытекала вода, были не чем иным, как воронками от недавно упавших снарядов.
Людей поблизости не было, как не было и какого-либо транспорта, в большом количестве едущего по этой дороге в его привычном мире. Это было странно.
Так же в воздухе не было слышно каких-либо звуков – ни голосов, ни звуков движения, ни музыки, так привычно повсюду звучащей в мире ИИ. Только тишина.
Герман пошел вдоль реки, но все по-прежнему было тихо. Создавалось впечатление, что он здесь вообще один.
Сделав еще несколько десятков шагов, молодой человек вдруг услышал грозный лай собаки. Пройдя еще немного, парень на перекрестке заметил  белую пластиковую будку, из которой вышли двое мужчин, рядом заливалась лаем собака породы немецкая овчарка.
Герман решил просто пройти мимо этой троицы, но напряженный голос одного из мужчин быстро остановил молодого человека:
- Стоп! Куда идешь?
- Прямо.
- Не видишь блокпост?! Кто такой?
Остановившись, Герман обернулся назад. Теперь он мог получше рассмотреть двух остановивших его мужчин. Они были тепло одеты, но не старомодно, как в мире Сталина, а современно – в теплых армейский штанах и таких же куртках - у одного защитного, а у другого светло-бежевого цвета. Наперевес каждый из них держал оружие. Присмотревшись, Герман понял, что это автоматы Калашникова. Собака тем временем, слушаясь команды, прекратила лаять.
- Меня зовут Герман, - ответил молодой человек.
- Ну, че, поздравляем! – процедил один из них, мужчина в бежевой куртке.
- С чем?
- Что тя зовут Герман! – он заржал.
Парень посмотрел на него в растерянности.
- Че не на службе? – задал вопрос второй.
- На какой службе?
- На военной! Ты че, больной?
- Ну, да! Из больницы иду! – немного сориентировавшись, соврал Герман.
- А-а-а! – протянул первый. – Так вроде ж из больницы в комендантский час никого не выпускают?
- Не знаю, - пожал плечами парень, - я очнулся, нашел свою одежду и вышел! … А что тут вообще происходит?
- Контуженный, что ли? Ниче не помнишь?
- Неа!
- Ну, че произошло? – принялся рассказывать мужчина в бежевой куртке. – Выяснилось, что президент у нас не настоящий, а двойник, да даже там несколько этих двойников было. Настоящий вообще неизвестно, куда сгинул, и весь третий срок был  не он! В общем, все это дело случайно всплыло! И началось! Режим ЧС! Комендантский час! Отряды повстанцев, ополченцев и прочей шушеры! Все пытаются урвать свой кусок! Всех мужчин призвали на службу! Мы вот из нацгвардии, тут стоим!
- Ясно! – ответил парень.
- Ну, че, ты, вроде на ногах стоишь, не качаешься! – заключил мужчина в защитной куртке. – Иди, тогда родине служи! Вон в двенадцатый отряд его присовокупим и ладно! – обратился он к первому.
«Родине служи! - внутри Германа вдруг зазвучали эти слова. – А что такое Родина? – следом возникла мысль. – То, что сердцу дорого! Что-то родное и близкое! Самое дорогое! ... Если это так, то для меня это Ксюша!» – немедленно возник ответ, который с тем, что они называли «родиной» не имел совершенно ничего общего.
По спине молодого человека пробежали неприятные мурашки.
- Э-э-э, ребят! Я тут человека одного ищу – девушку! Я б сначала ее все-таки нашел, а потом все остальное! – не давая шансов понять, о чем он думает, как ни чем не бывало, произнес Герман.
- Ты, это, парень, брось! – напряженно прозвучало в ответ. – Сначала государство защитим, а потом уж и к девкам можно! Никуда она не денется!
В этот момент внутри Германа еще больше накалились эмоции – еще бы сравнить государство со всей его паскудной властью и структурой, к которому ненависть внутри молодого человека проснулась еще задолго в своем мире, с его самым ценным и дорогим – с Ксюшей, и отдать сейчас приоритет первому! Да это был просто бред! Никогда бы в здравом уме Герман не сделал подобный выбор! И потом он здесь находился совсем не для этого – воевать не известно за что, против кого и во имя чего?! Он был здесь, чтобы найти Ее! Это была его единственная цель! И точка.
- Ну ладно! – невозмутимо прозвучало от молодого человека, который четко понял, что так просто эти двое его не отпустят.  – Давайте в отряд! А че? Послужу на благо нашего государства!
- Так бы и сразу! – обрадовался первый.
- Наш человек! – заключил второй, и начал передавать сообщение по рации для двенадцатого отряда.
- Кстати, где тут у вас туалет? – поинтересовался парень.
- А-а-а! Да, где хочешь! Тут теперь везде туалет!
- Тогда я вон за угол отойду на минутку! – произнес Герман и быстрым шагом направился к неподалеку стоящему дому.
Пока он шел, внимательно слушал шаги за своей спиной. Герман точно не мог знать, что гвардейцы ему поверили, однако сильно надеялся на это. Завернув за угол, парень уже было перешел на бег, как вдруг что-то твердое ударило по его голове. Молодой человек упал, мгновенно отключившись.

Он пришел в себя лежащим на полу в какой-то темной комнате. На улице был уже вечер, по крайней мере, из окна не лился дневной свет.
Рядом с его связанным телом кто-то сидел, наверно рядовой. Услышав движения Германа, этот человек сразу позвал кого-то по рации.
- Григорий Васильевич! Он очнулся! – произнес он.
Буквально через пару минут в комнату вошел темный силуэт. С собой в руке он нес свечу. Споткнувшись обо что-то, мужчина выругался:
- Черт! Чтоб этих уродов! Когда уже эти суки свет дадут?
Подойдя поближе к Герману он в свете свечи внимательно принялся разглядывать его лицо.
Молодой человек занялся тем же самым. Перед собой он увидел рыжеволосого мужчину с рябой рыжей кожей. Перед ним стоял тот военком из его мира и злобно скалился.
- Как же ты, сука, выжил? – вдруг произнес он. – Я же тебя вместе с твоей сучкой еще в самом начале этой котовасии грохнул!
- Ты убил Ксюшу? – прошептал Герман. При этом у него вдруг бешено забилось сердце.
- Да! И тебя думал, что тоже! Падло! Сколько вы тогда мне крови попортили! Сучары!
Затем он отошел от Германа.
Удары сердца и дыхание Германа еще более участились. Молодой человек почувствовал, что стал задыхаться.
- Обыскать! – приказал в это время военком.
- Так мы уже! – ответил ему рядом стоящий рядовой.
- Еще раз! Я точно хочу знать, что у него в карманах ничего нет, и он, например, не сможет разрезать веревку!
Слушаясь приказа, парень принялся шарить по карманам Германа. Что-то достав оттуда, он произнес:
- Ну, вот яблоко, только, Григорий Васильевич! Зеленое яблоко!
Увидев этот фрукт, Герман немедленно его узнал. Это было то самое яблоко из мира Гитлера, которое в его кармане было найдено этим же «военкомом» в том мире. Но как же оно попало снова в его карман?
Парень-рядовой  передал фрукт военкому.
- Наливное яблочко! Ням-ням! – заманчиво произнес он, повертев немного в своих руках.
Затем военком убрал фрукт в свой карман и произнес по рации:
- У нас все готово?
Немедленно послышался ответ: - Да, все готово, Григорий Васильевич!
- Значит, завтра утром выступаем! – подытожил по рации военком.
- Уже утром? – испуганно прозвучало от рядом стоящего рядового.
- Утром! А что, тебя, боец, смущает?
Не дождавшись ответа, военком продолжил: - Завтра утром все решится! Завтра я буду новым королем этой страны!
Он сладостно прошипел последнюю фразу.
- Так, значит, ты, Гриша, командир не просто военного отряда, а повстанческого отряда! – догадался Герман, вклинившись в их разговор.
- Ну, да! – подтвердил тот. – Надоело, знаешь ли, в пешках прыгать! Пора и реальную силу им показать!
В ответ Герман засмеялся.
- Ты, че ржешь, паскуда?  - немедленно отреагировал военком.
- Да, вспомнил про историю с древней профессией!
- Ты о своей проститутке, что ли?
- Да, нет! О тебе! Ты так быстро меняешь приоритеты в политической расстановке сил. Это как раз и называется проституцией … политической проституцией!
- Да, что тебе, сопляк, вообще обо всем этом известно? – вдруг взревел военком. – Эта сучья власть сначала отняла у меня все, запихнула на зону, а потом еще хочет от меня какой-то верности!? И думает, что я приползу к ней на коленях? Да *** им всем! Выкусите, сукины дети! Завтра я буду власть! Я!
Он замолчал. В тишине было слышно лишь его тяжелое частое дыхание, которое вскоре перешло на рык.
- Получи, сука! – военком подбежал к Герману и со всей силы пнул его в живот.
Затем еще раз в плечо, в голову, потом везде, куда попал. Он яростно наносил удары, все больше зверея от них. Будучи связанным, Герман не мог ему ответить. У него текла кровь, он чувствовал ее у себя во рту, на руках, ногах, по всему телу. В конце концов, парень больше не мог терпеть и прошептал:
- Отдай, урод, мое яблоко!
 - Да, щас, прям! – военком ненадолго остановился.
Он достал из кармана зеленый фрукт и демонстративно начал его протирать, всем своим видом показывая Герману, что сейчас съест его с огромным удовольствием.
Понимая, что может произойти, молодой человек зажмурился. В этот  момент какая-то неведомая сила побудила военкома отойти в противоположный угол комнаты. Дойдя до туда, он осветил себя светом свечи и произнес:
- Смотри, сука, как я буду есть твое яблоко!
С этими словами он откусил кусок фрукта. Вмиг темноту осветила яркая вспышка, затем через долю секунды до Германа дошла взрывная волна с громким оглушающим звуком. Молодого человека откинуло примерно на метр назад и ударило о противоположную стену. На какое-то время он потерял сознание.
Очнулся Герман от того, что кто-то за его спиной развязывал веревку. В комнате по-прежнему ничего не было видно.
- Зэльбрус, это ты? – прошептал молодой человек.
- Я! Кто ж еще? Как ты себя чувствуешь?
- Ну, так… не знаю…
- Они чуть тебя не потеряли! Участился пульс, ты стал задыхаться! Я немедленно поспешил к тебе!
- Это ты положил яблоко в карман?
- Да! Решил, что оно тебе пригодится!
- Ага, так и вышло… пригодилось! … Военком убил Ксюшу, да? Это правда? – у Германа вновь участился сердечный ритм.
- Правда! Тебя в этом мире он убил тоже! Успокойся! – Зэльбрус дотронулся до области сердца молодого человека.
Как ни странно в этот момент парню стало намного легче, чуть позже он погрузился в глубокий сон.
После того, как Зэльбрус справился с веревкой, они вместе с Германом переместились в какое-то тихое место, где проводник помог парню и залечил все его раны. Вскоре Герман снова смог продолжать свой путь.
- Чтобы тебе немного порадоваться и получить позитивные эмоции, сходи-ка вот в этот мир, - произнес на прощание проводник, открывая дверь перед молодым человеком.
- А что там? – уточнил парень.
- Очередная альтернатива! – прозвучало в ответ.




Параллель 5.
Мать-отец.
Герман вошел в открытую дверь. В этом мире под ногами тоже лежал снег. Неподалеку виднелось привычное на вид здание больницы, вместо реки здесь шла дорога.
«Неплохой знак! – пронеслась мысль. – Возможно, близкий по строению мир!»
Начинало темнеть. Молодой человек зашагал в стону остановки, и, дождавшись автобуса сорок третьего маршрута, отправился на Мызу в дом Ксюши.
Заприметив нового пассажира, к Герману с противоположного конца салона автобуса, поспешила женщина-кондуктор.
Из-под небольшой вязаной шапки пробивались наружу рыжие локоны. В этой женщине молодой человек узнал продавщицу из магазина КООП из мира Сталина.
- Оплачиваем проезд! – довольно громко произнесла она, подходя к новому пассажиру.
- А, если мне нечем! – смутился в ответ Герман. – У меня нет денег!
-Ну, че, тогда, значит, не оплачиваем! – усмехнулась женщина.
- А можно так проехать? – Герман заглянул в глубину ее глаз.
- Ладно! Едь! Я сегодня добрая! – с этими словами она отошла от Германа и села на свое место кондуктора.
- Спасибо! – произнес ей вслед молодой человек.
- Было бы за что! – прозвучал ответ. – Что я не человек? Все понимаю!
Ее слова были такими знакомыми, что мгновенно на лице Германа возникла улыбка.
«Действительно! – подумал парень. – А параллели, наверно, гораздо ближе, чем это может показаться!»
Вскоре он подъехал к нужной остановке, дальше оказался рядом с Ксюшиным домом. Однако панельная девятиэтажка выглядела немного по-другому, новее, что ли. Вместе с каким-то пареньком Герман зашел в подъезд. Здесь тоже все выглядело немного иначе – краска на стенах свежее, трещины на штукатурке, проходившие все в тех же местах, казались менее глубокими. И мусоропроводом пахло немного меньше, чем в этом же доме в его привычном мире.
Позвонив в звонок, долго ждать парню не пришлось – уже чрез пару секунд дверь ему открыла Ксюша.
- Гер, привет! – радостно произнесла она. – Ой, ты сегодня какой-то другой! Замерз, что ли?
- Привет, Ксюш! – поприветствовал ее молодой человек, обняв и поцеловав при этом.
- И щетина у тебя сегодня какая-то колючая! И где ты успел так обрасти? – Ксюша принялась вглядываться в черты его лица. – Да, ты сегодня другой! Взрослее, как будто! Ладно! Раздевайся и иди есть! Я суп сварила!
Услышав это, Герман очень обрадовался, и быстро сняв с себя все ту же черную куртку и ботинки, пришел есть на кухню.
Здесь все было по-прежнему, как и в старые добрые времена, когда они еще жили в этой квартире с Ксюшиной мамой.
Только Ксюша среди всего этого выглядела немного моложе. Оны была одета в серые штаны и футболку, и сейчас занималась тем, что разливала суп по тарелкам.
- Кстати, в училище опять новую тему задали! – послышалось от нее. – Теперь будем рисовать натюрморты в пастельных тонах, потом с элементами гжель.
- В училище? – переспросил Герман, дуя на горячий суп в тарелке.
- Ну, да! О тебе сегодня там все спрашивали! Я сказала, что ты вот-вот уже придешь после болезни! Кстати, тебя выписали? Справку дали?
Вместо ожидаемого ответа, парень завис на секунду.
- Ксюш, - чуть позже произнес он. – Как бы тебе объяснить?… Я, наверно, не тот Герман, которого ты ждешь…
- Как это?
- Сколько тебе сейчас лет?
- Восемнадцать.
- А твоему Герману?
- Тоже восемнадцать!
- Только не пугайся! Я знаю, ты поймешь! Меня тоже зовут Герман, мне сейчас двадцать восемь лет! Я пришел из параллельного мира!
Ксюша уставилась на молодого человека.
- А это возможно? – прошептала она и, подойдя поближе, почти вплотную, начала рассматривать внешность напротив сидящего парня.
- Как видишь!
- А зачем ты пришел из параллельного мира?
- Я ищу тебя…
Опять возникла пауза.
- То есть я там куда-то пропала?
- Ну… можно и так сказать…
- Я там умерла, - догадалась девушка.
Герман молчал.
- А как я умерла?
- Разбилась на мотоцикле.
- На мне был черный шлем, черная куртка? А на тебе тоже черная куртка, как та, в которой ты пришел!?
- Да! А откуда ты знаешь?
- Я видела эту аварию во сне… мотоцикл перелетел через полосатый отбойник. Я умерла. А ты…значит, выжил…Странно!
- Почему странно?
- Да, не знаю... просто странно!
- Ты думаешь, я тоже должен был умереть?
- Нет! Это не смерть! – девушка помотала головой. - Это что-то… значит, получается, что это жизнь!
- Получается, да! – подтвердил молодой человек.
- И давно ты меня ищешь?
- Вот с тех пор и ищу!
- Ясно! Я видела во сне - ты там после аварии наклонился над моим телом …а за тобой был чей-то силуэт…
- Силуэт?
- Да! Небольшой такой, худой. Это кто?
- Я не знаю! Может, кто из врачей или спасателей?
- Может быть, - пожала плечами Ксюша.
После этого разговора они принялись есть суп.
- Ну как? – задала вопрос девушка, показывая на содержимое тарелки.
- Очень вкусно! Как всегда! – улыбнулся Герман. – У вас тут тоже введен налог на роскошь?
- Это как? – заинтересовалась Ксюша.
- А вот так! Я беру какой-нибудь вкусный кусочек, например, мяса, и угощаю тебя, - с этими словами на ложке Герман поднес ко рту девушки кусок мяса из его тарелки супа.
Она тут же с удовольствием приняла этот жест доброй воли, взяв мясной кусок себе в рот.
- Спасибо! – поблагодарила она. – Налог принят!
После прожевав мясо, они оба громко засмеялись.
- Здорово придумано! – отметила Ксюша. – Кто придумал?
- Ты!
- У-у-у! Буду знать!
Далее Герман помог девушке с мытьем посуду.
- У вас тоже посуду моешь ты? – спросила Ксюша.
- Ага! А у вас?
- У нас тоже Герман! … Кстати ты на него очень похож!
- Да я и есть он, только в другом мире!
- Ну, да! - согласилась она.
- Расскажи, как вы тут живете?
- Хорошо. Ну, как видишь, живем здесь! Учимся в художественном училище на втором курсе, в одной группе! Все стараемся делать вместе – рисовать, гулять, есть. Кстати, хочешь, я тебе наши рисунки покажу? У тебя, то есть у Германа настоящий талант!
 - Правда? Покажи, конечно!
Герман и Ксюша направились в комнату. Мебель здесь немного отличалась от привычной. Однако диван был тем же, да и письменный стол выглядел так же. А вот шкаф оказался другим – старым, советского производства, а вместо секции с книгами и игрушками на стене висели книжные полки. Никаких игрушек на них не было, разве что, кроме маленькой красной машинки. Трюмо возле окна тоже не было, вместо него в этом месте расположилась  тумбочка.
Заметив, как молодой человек рассматривает обстановку комнаты, Ксюша спросила:
- У вас там так же?
- Мы давно не живем в этой квартире. Переехали. Но было, почти так! Только занавески другие, шкаф, здесь еще игрушки стояли, – Герман показал на место с книжными полками.
- Игрушки? – удивилась девушка.
- Ну, да! Ты их всегда любила!
- Да-а-а! Я их и сейчас люблю!- подтвердила она.
- А почему же тогда их тут нет?
- Да, - Ксюша махнула рукой. – Их особо никогда и не было!
- Ясно! – кивнул Герман.
- Так, ну давай рисунки смотреть! – произнесла девушка, доставая из нижней полки целую стопку. Далее они оба сели на диван.
- Кстати, Ксюша там тоже в художественном училище училась!
- Правда!?
- Ага! … Ну, давай смотреть!
На первом же рисунке были изображены медведи.
- Тоже медведей рисовали?
- Ага.
- Это рисовала ты! Там в моем мире в точности такой же рисунок есть!
- Да! – подтвердила девушка. – Вот здорово!
Далее она убрала верхний рисунок и достала следующий.
- А вот это рисовал ты! То есть Герман!
В этот момент молодой человек увидел изображение трех панд в яркой сочной зелени.
- Панды… ну надо же! Это я нарисовал?
- Да! Ты очень здорово рисуешь! Это все замечают! Только Паксенов, это наш преподаватель, все время нос воротит!
- А почему? К тебе в моем мире он тоже относился плохо! Ты рассказывала!
- Мы тоже раньше не понимали, в чем дело! А потом Гера случайно узнал, что у остальных студентов к нему постоянно ходят родители и платят ему деньги, вроде бы как за дополнительные занятия! А ни от меня, ни от тебя никто к нему не ходил. Вот он на нас и взъелся!
- Вот урод!
- Не то слово!
Далее они посмотрели еще кучу рисунков. Все это было очень необычно и интересно.
О-о-о! Знакомый вертолет! - произнес Герман, показывая на рисунок с ярким голубым вертолетом. – Тоже была свободная тема - нарисовать мечту или желание?
- Ага! – кивнула девушка. -  Как в песенке крокодила Гоши -  «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете…»
- Какого крокодила?
- Гоши!
- У вас в этом мире крокодила из сказки зовут Гоша?
- Да! А у вас?
- А у нас Гена!
- Удивительно! – засмеялась Ксюша.
- Да-а-а! – подержал ее молодой человек. - А познакомились вы с Германом в училище?
- Да! Сначала как будто друг друга не замечали. Но потом у меня сложилась неприятная ситуация, и я много пропустила. Надо было работы сдавать, а я даже заданий не знала. Тогда вот я и попросила помощи у Геры. Попросила у него на вечер дать мне его работы, чтобы что-то самой нарисовать, а он предложил придти к нему и рисовать. Я даже сначала в это не поверила, что он вот так малознакомого человека к себе домой зовет, да еще и помощь предлагает. А потом пришла сюда, и вот…. Сначала, чтобы успеть все дорисовать, осталась на ночь – но в первую ночь мы только рисовали. Герман мне помогал, едой угощал, заботился! Возвращаться в общежитие мне совсем не хотелось. Так все и началось… так я тут и осталась!
- Ты тут осталась? - повторил ее последние слова парень.
- Ну, да!
В этот момент в двери послышался звук поворота ключа.
- Это Герман?  - уточнил молодой человек.
- Нет, Герман бы позвонил! Это Илья Александрович, твой отец! Идет с работы с завода!
- Отец? – чуть слышно прозвучало от Германа.
Затем он вышел в прихожую, где немолодой мужчина среднего роста снимал с себя ботинки и зимнее пальто. Полностью раздевшись, он оказался в бежевой кофте, и, произнеся «Привет, ребят», удалился в свою комнату.
Его внешность – карие глаза, овал лица, щеки, подбородок и исходящая энергия полностью соответствовали таким же параметрам мамы Ксюши, Ирины Александровны. Это точно была она, только в этом мире в мужском теле.
Герман вернулся в комнату и сел на диван рядом с Ксюшей.
- То есть эта квартира не твоя и твоей мамы?! Здесь эта квартира моего отца…
- Ну, да!
- А мой отец – это твоя мать в параллели…
- Как это?
- А вот так! В моем мире это женщина, твоя мать, ее зовут Ирина Александровна. Вы жили здесь, а потом к вам переехал я. А тут немного по-другому!... И игрушек на полках тут нет, потому что это изначально не твоя комната, а моя.
Ксюша смотрела на него в растерянности, потом, немного переварив информацию, произнесла:
- И какие же отношения у вас с отцом, то есть с мамой в том мире?
- Напряженные… в последнее время мы даже не разговаривали! А у вас?
- Такие же! Я еще хоть как-то пытаюсь с ним иногда говорить, а вот Герман вообще не может – о чем бы они не начинали разговор, все это обязательно приводит к ссоре. Повод может быть любой! Абсолютно любой! Отец все пытается давать Герману советы, а Гера не хочет слушаться. Меня Илья Александрович вообще по большей части не воспринимает, и теперь мы с ним вообще почти не разговариваем. Герин отец даже мной приготовленную еду не ест, гордо уходит в свою комнату и сидит там, иногда обиженно вздыхая.
- У нас было так же!... Значит, по сути, здесь ничего нового нет! И не важно, кто кому мать или отец!
- Значит, нет! – согласилась Ксюша.
Чуть помолчав, она произнесла: - А у вас там как? В вашем мире! Расскажи!
Герман принялся рассказывать Ксюше обо всех событиях, произошедших за последние пять лет. Девушка внимательно слушала и часто удивлялась.
Вскоре раздался звонок. Ксюша пошла открывать дверь, а Герман остался ждать в прихожей.
- Ну, как, выписали? – было слышно, как поинтересовалась Ксюша.
- Да! – радостно ответил молодой мужской голос.
- Гер, у нас гости! – снова прозвучало от Ксюши.
- А кто? - с этими словами в дверь вошел молодой человек, который сразу же увидел …. себя, только взрослее. - Ты кто?
- Пойдемте в комнату! – Ксюша всех пригласила внутрь, чтобы уберечь отца от возможного нервного срыва, учитывая, что в последнее время он и так сильно нервничал.
Вскоре все трое оказались в десятиметровой комнате и начали разговор. Молодой Герман, который поначалу очень напрягся, увидев перед собой свою взрослую копию, вскоре смог расслабиться и поверить во все происходящее. Они долго разговаривали, смеясь и удивляя друг друга, вспоминая разные моменты из их жизни.
- Ну, ладно! – в конце концов, произнес взрослый парень. – Мне пора!
- Пойдешь ее искать? – спросил молодой Герман.
- Да!
- Удачи тебе! – почти в один голос произнесли Ксюша и Герман.
- Спасибо! – взрослый парень крепко обнял их двоих, после чего, надев свои ботинки и куртку, вышел из дома.
- Зэльбрус, дверь! – с надеждой в улыбке, произнес он.



Параллель 6.
Смертельное счастье.
Герман вновь оказался недалеко от больницы. Реки здесь, как и в предыдущем мире, тоже не было.
Снова сев на сорок третий автобус, молодой человек направился в старый Ксюшин дом.
В этот раз денег за проезд с него не спросили – среди прочих пассажиров пожилая кондуктор его просто не заметила и не стала подходить к парню за оплатой проезда.
Время по ощущениям было довольно ранним. Под ногами хрустел снег. Это было довольно знакомо и приятно. Но, все же, что-то внутри парня его сильно тревожило, и чем ближе он приближался к нужному месту, тем сильнее становились эти ощущения.
Вскоре Герман приблизился к знакомому подъезду панельной девятиэтажки. И не успев подойти к железной двери подъезда, заметил рядом стоящую крышку гроба. Она была обита синей тканью, в верхней части которой виднелась чья-то запорошенная снегом фотография.
Интуитивно стряхнув снег со снимка, Герман просто остолбенел, увидев там изображение Ксюши. Несколько минут молодой человек просто не мог придти в себя. Он просто застыл на месте и не шевелился. Только из глаз принялись течь слезы.
В этот момент сзади себя парень услышал чьи-то слова:
- Да, умерла она! Еще позавчера!
- А что случилось? – обернулся Герман.
Перед собой он увидел пожилую женщину. Ту самую соседку, что жила какое-то время с ними по соседству в этом доме и была вахтером женского общежития в мире Сталина.
- Прасковья Поликарповна? – следом вырвалось у молодого человека.
- Да! А мы разве знакомы? – она принялась изо всех сил щуриться и внимательно вглядывалась в лицо Германа.
- Да, я жил в этом доме какое-то время, - прозвучал ответ.
- А-а-а! Нет, ниче без очков не вижу! – в конце концов, констатировала она.
- Так что случилось? – еще раз задал вопрос парень.
- Ну, девка эта умерла! Вот что! Забеременела, видно! Потом все с пузом большим ходила! Ей все муж помогал – везде с ней таскался! Заботливый, вроде такой! Имя какое-то у него еще такое необычное, что ли…
- Герман?
- А вот да, точно Герман!
- Ну, и что дальше?
- Ну, а при родах она умерла. И ребенка мертвого родила! Вот так! Говорят, что во время беременности какие-то там у нее осложнения были! Ей бы аборт или бы хоть гондоны какие! Ан, нет! Это ж все запретили! Вот и пришлось рожать!
- А муж?
- Ой, а муж когда узнал – повесился! Завтра его хоронить будем!
Слушая ее рассказ, Герман моментально вспомнил Ксюшины слова о том, что она чувствовала огромную опасность от родов, и ей рожать вообще было нельзя.
- Запрет абортов, презервативов – просто геноцид! – процедил молодой человек. – И вся эта ваша власть до капли этим пропитана! Только прикрываются тем, что это все во благо человека, а на самом деле  - уничтожают несогласных!
- Ой! Разговорился он тут! Смотри, сопляк, настрочу на тебя жалобу куда следует, вмиг посадят далеко и надолго! – Прасковья вмиг сменила доброжелательный тон. – Да наш президент – отец наш родной! Не будет его – и порядка никакого не будет! Распоясаетесь совсем! Случись с ним что – по миру, ведь пойдем!
Она почти слово в слово повторила свои слова про Сталина. Герману было очевидно, что такому типажу, как Прасковья Поликарповна, как и многим другим в этой стране, просто была необходима твердая рука. А вот сколько загубленных жизней останется после такой руки, ее совершенно не интересовало. Эти жертвы в ее представлении являлись чем-то вроде вполне допустимых потерь.
Тем временем женщина продолжала говорить:
- А то, что девка эта умерла со своим выродком, да и таким заботливым муженьком, значит, так и надо! Мир чище будет!
- Да, тебя саму убить мало, карга старая! – вдруг набросился на нее Герман, мгновенно прижав ее старческое тело к бетонной стене дома. – Может, когда сдохнешь, хоть что-то поймешь!
В следующее мгновенье он резко выпустил ее из своих рук, почувствовав, что даже просто прикасаться к ней ему уже очень противно.
- Гадина! – произнеся это, Герман ушел прочь.
Сзади себя он слышал ее призывы о помощи:
- Помогите! Помогите! Люди добрые, уже посередь дня убивают! Какая молодежь пошла! Мы им все! А они твари неблагодарные! – Прасковья смотрела ему вслед и голосила все сильнее и сильнее, желая, чтобы он, услышав ее вопли, повернулся и  хотя бы испугался, а еще лучше понес какое-нибудь страшное наказание, отучившее бы его раз и навсегда грубить таким уважаемым старшим.
Но парень не повернулся, эмоции страха в нем тоже не было. Поняв, что в этом мире ему больше делать нечего, Герман произнес:
- Зэльбрус, дверь!


Параллель 7.
Жить нельзя умереть.
Перейдя в новый мир, Герман сразу увидел проводника.
- Привет! – поздоровался тот.
- Привет! – тяжело вздохнул парень. – Во многих мирах мы с Ксюшей умираем?
- Во многих! Вы можете быть вместе и счастливы только там, где это возможно. Как, например, у ИИ! Но таких миров не так уж и много!
- Ты про обстановку в стране?
- В основном, да! В противном случае, если ты не такой, как они, тебе нет места в этом мире! В их мире! Так они считают! Вся их система выстроена таким образом, чтобы вычислять и уничтожать всех иных – не из их нижней части треугольника!
- Ты говоришь это так, будто бы сам все это испытал? - заметил Герман.
- Испытал! - ответил Зэльбрус.
- А как же Ксюша и Герман – студенты из предыдущего мира? Неужели их тоже ждет что-то подобное?
- А сам-то ты как думаешь?
В ответ Герман ничего не ответил.
- А какого треугольника? – чуть позже продолжил он.
- Треугольника развития – чем ниже к его основанию, тем больше индивидов там находится. Это низкий уровень. Чем выше – тем сущностей становится все меньше, и уровень повышается. Но здесь они уже в явном меньшинстве. Власть таких не любит! Они не будут подчиняться, напротив они гораздо умнее самой власти – видят и понимают в разы больше ее.
- Как Ксюша?
- Как Ксюша.
- А есть миры, где мы вообще не встретились?
- Есть, конечно!
- И как там?
- Да так же! Но ты в них не попадаешь, поскольку при переходе одновременно думаешь и о ней, и о себе!
- Думаешь, стоит попробовать думать только о ней?
- Как хочешь! Ты ведь выбираешь путь!
- Думаешь, стоит?
- Ну, если ты хочешь снова видеть себя мажором, который полностью подчинен своему отцу – женился на той, что сказал он, выполняешь все его команды, а потом в один день от безысходности на полной скорости на смерть въезжаешь в электрический столб; а Ксюша, не встретив тебя, окончательно перебирается в Москву, там грубеет и ожесточается – тогда да! Определенно на это стоит посмотреть!
 Герман молчал, потупив свой взор.
- Ну, а что в этом мире? – чуть позже спросил он. – Мы снова умираем?
- Сам все увидишь! – ответил Зэльбрус.
- Ясно! Ну, тогда я пошел!
- Давай! Только мой тебе совет -  в этот раз в старый дом Ксюши ты можешь не ходить! Ее там все равно нет!
- А где же мне ее искать?
- Попробуй в доме своих родителей!
- Очень интересно! – произнес Герман и направился именно туда.
Поздним вечером он вывернул на нужную улицу и издалека в свете фонарей увидел отцовский дом – трехэтажный кирпичный коттедж с темно-вишневым забором по периметру участка.
Герман подошел поближе и, когда оказался за забором, нашел явные отличия от того дома, в котором прожил несколько лет. Во-первых, на участке не росли фруктовые деревья, а именно две вишни и яблоня. Во-вторых, повернувшись назад и оглядев забор и калитку, молодой человек определил, что краска на металлических профилях была свежей и лежала ровным слоем, да и как будто бы еще даже пахла.
В-третьих, снег на участке не был чищен, и даже не была чищена дорожка к самому дому. На белом снежном покрове виднелись лишь чьи-то следы, не больше.
Ну, и в – четвертых, сам дом при ближайшем его рассмотрении выглядел немного не достроенным и не жилым. Создавалось впечатление, что он новый, вот только возведенный с небольшими недоделками. Однако на первом этаже горел свет, и за неплотной занавеской виднелись чьи-то силуэты.
Оказавшись внутри, Герман увидел двух подростков лет пятнадцати-шестнадцати – себя и Ксюшу. Они весело смеялись, готовя еду и что-то обсуждая при этом.
В доме было довольно прохладно, и молодые люди были тепло одеты. На кухне стояла какая-то временная мебель, а вместо газового котла сейчас красовалась  небольшая печь-камин, в которую то и дело молодой Герман подкидывал дрова.
- Здорово, что мы хотя бы нож смогли с собой взять! А то сюда-то бы не попали! – радовалась Ксюша.
- Ну, да! Оказывается, пластиковое окно вскрывается несложно – подцепил ножом, повернул и все! Оно открыто, на ***!
- Как там дрова-то есть еще? – спросила девушка, разливая из электрического чайника кипяток по пластиковым контейнерам с разводной лапшой.
- Мало осталось! – прозвучало в ответ.
Герман наблюдал за подростками издалека и пока находился в тени, однако вскоре он решил показаться из своего небольшого укрытия.
- Привет, ребят! Только вы не пугайтесь! – произнес он, выйдя на свет.
Но на его слова никто не повернул даже голову. Они продолжали общаться между собой.
- Эй! Вы меня слышите? – еще раз произнес взрослый молодой человек.
Но ответа не последовало снова.
- Хорошо, хоть еще деньги с материной карточки смогли снять! – продолжала разговор Ксюша. – А то бы вообще даже есть было бы нечего!
- Ага! Твоя мать тут у нас, как спонсор!
- Хорошо, что нас никто не ищет - не ****! А то заебали все, особенно предки! Сюда не ходи, с ним не дружи, дома сиди!
- Ну, да, на ***! Особенно мой отец! – подтвердил Герман.
- Твой отец – это ваще! Приздец какой-то!
- Сильный, но тупой! На ***! Хорошо хоть один сейф с оружием и патронами удалось вскрыть! Хоть на что-то этот хуй сгодился! А то только руки и умеет распускать! Если придет сюда – я в него выстрелю! – при этих словах молодой Герман потер синяк под своим левым глазом.
- Болит? – сочувственно спросила Ксюша.
- Болит! Ладно, пройдет! Лишь бы этот урод оставил нас в покое!
Они очень сильно матерились. Но это означало лишь их сильное недовольство и злость. В это время Герман-взрослый вышел в центр кухни:
 - Привет всем! Я тут мимо проходил, решил зайти!
- Ну, как там лапша наша, уже заварилась? – совершенно не обратив на гостя внимания, спросил молодой Герман.
- Сейчас посмотрим! - прозвучало от Ксюши, после чего девушка, подняв пластиковую упаковку с контейнеров, принялась пробовать лапшу.
- Вы меня слышите? – громко прокричал гость. – Ау!
- Вроде да! – произнесла Ксюша. – Лапша готова! Милости просим жрать! – красноречивым жестом девушка показала на стол с контейнерами.
Они громко засмеялись. Затем мимо гостя прошел Герман, неся к столу две ложки.
- О-о-о! Еда! – радовалась Ксюша. – Так своим запахом манит, что аж хвост взялся вилять! Посмотри, Гер, посмотри! – обратилась она к Герману, виляя своей рукой, приложенной к попе,  как хвостом. – Этот кошачий хвост все крутится и крутится! Никакого покоя не дает!
- О, да! – оценил ее жест парень. – Твой хвост просто бесподобен!
Они снова засмеялись, потом сели за стол и принялись есть.
Гость приблизился к ним ближе и несколько раз провел своей  рукой перед их лицами. От них, как и прежде не последовало никакой реакции. Затем молодой человек аккуратно дотронулся до Ксюшиной руки, но девушка продолжала есть, как ни в чем не бывало. Тогда взрослый Герман постарался сжать ее руку, но в этот момент увидел, что вместо этого, его рука сама сжалась в кулак, пройдя сквозь руку Ксюши.
Парень просто не поверил своим глазам. Следующими движениями Герман принялся трогать все, до чего мог дотянуться, но все его попытки сводились к тому, что он проникал сквозь предметы.
- Зэльбрус! Ты где? Зэльбрус! – закричал Герман.
Но ничего не происходило – проводник не появлялся.
- Ты где, Зэльбрус? – снова и снова кричал молодой человек.- Зэльбрус, появись!
В конце концов, примерно после получасового подобного крика, Зэльбрус все же обозначился.
- Вот, знаешь, Герман, не хотел я здесь появляться! Но ведь ты такой дотошный - мертвого из могилы поднимешь! Что тебе?
- Почему они меня не видят? – кивнул парень в сторону двух подростков.
- Потому что ты для них в этом мире не видим!
- Вау! Какое объяснение! Что же я сам до этого не додумался?
- Ну, ладно! Если проще - ты просто вибрируешь на другой частоте.
- Почему?
- Чтобы ничего не изменить. Здесь ты только наблюдатель.
- Что не изменить? Скоро что-то случится?
- Да.
- Что-то плохое?
Зэльбрус оставил последний вопрос без ответа.
- Если я все равно ничего не могу изменить, то какой смысл моего пребывания здесь?
- Значит, есть смысл, раз ты здесь, но, если хочешь, можешь идти! Тебя здесь никто не держит! - произнеся это, Зэльбрус смерил парня пронзительным взглядом, после снова исчез.
Герман стоял в растерянности и злился. Тем временем подростки принялись готовиться ко сну.
Для этого со второго этажа они принесли большую коробку из-под холодильника, очень похожую на ту, в которой в детстве прятался Герман, и, постелив на одну из длинных граней ватное одеяло, залезли внутрь.
- Так теплее! – произнес парень, обнимая Ксюшу.
- Ага! Так, как будто бы мы только вдвоем во всем мире! Спрятались здесь ото всех!
- Да!
Они обнялись, потом замолчали.
- Гер, это ты шмеля пустил? – вдруг прозвучало от девушки.
- Ага!
- Шмель имеет особенную прелесть в замкнутом пространстве, не правда ли!? – произнесла Ксюша каким-то загадочным голосом, после чего они оба прыснули со смеха.
- Спокойной ночи, Киса! – чуть позже произнес парень.
- Спокойной ночи, повелитель шмелей! – прошептала она.
- Повелитель шмелей! – улыбнулся гость. – А это что-то новенькое!
Поняв, что подростки уже спят, Герман добавил:
- Всем спокойной ночи! Сладких снов!

Подростки проснулись ранним утром от какого-то шороха в замочной скважине. Они быстро вылезли из коробки, при этом Ксюша взяла в руку нож, а Герман бросился за чем-то на второй этаж.
Через несколько мгновений на кухне показался Самохвалов-старший, и, увидев Ксюшу, принялся кричать на нее:
- Ах, ты, дрянь такая! Как ты, ****ь, в дом мой проникла? А я думаю, где у меня сын? Куда пропал? А он, видно с тобой! Привел бомжиху в мой дом! Хорошо хоть соседка, тетка Прасковья, бдительность проявила, позвонила и сказала, что тут в моем доме какие-то подозрительные элементы шастают!
Он с размаху ударил Ксюшу по лицу, отчего она интуитивно выставила вперед нож. В следующий момент он попытался схватить девушку за руку и вырвать у нее нож. Но Ксюша держала его очень крепко. При его попытке, лезвие ножа вонзилось девушке в ногу, отчего та бешено заорала.
- Не трогай ее! – вдруг сзади отца возник Герман, спустившийся по лестнице со второго этажа. В своих руках он держал охотничье ружье – обыкновенную двустволку с вертикально расположенными дулами.
- Я сказал -  пусти ее! – Герман направил оружие на отца. – Думаешь, меня бьешь, и ее будешь?
Самохвалов – старший не двигался.
- Оно заряжено! – вновь произнес Герман, взводя при этом курок.
- Ты че творишь, щенок? – зашипел на парня его предок. - Забыл, кто в доме хозяин?
- Я тебя предупредил! – с этими словами Герман выстрелил в ногу своего отца.
Тот немедленно завизжал, скрючился от боли, но отошел от девушки.
- Это была картечь! Всего четыре с половиной! – продолжил Герман. – Во втором стволе патрон с пулей! Понял?
- Понял! – послышалось от отца.
- ****ь, мы всего лишь хотели, чтобы вы все от нас отстали! И все! Жили тут три дня и никого не трогали! Но, нет! Тебе же надо показать, какой ты крутой, сука, сильный! Тебе же надо все, как хочешь именно ты! Насрать тебе на всех остальных - на мать, на сына, на своих коллег! Вали отсюда! А не то эта пуля будет твоей! – Герман еще раз направил ружье на отца.
Немного прихрамывая на раненую ногу, Самохвалов-старший направился к выходу. Все время, пока он шел до двери, Герман не спускал с него прицела. Только после того, как отец вышел, парень запер за ним дверь, и тут же побежал на кухню и обнял Ксюшу:
- Ну, как ты? Сильно больно?
- Да, пройдет! – ответила она, прижавшись к своему любимому человеку. - Спасибо!
- За что?
- За то, что заступился за меня!
Они стояли обнявшись, у Ксюши из глаз текли слезы.
- И что теперь? – вдруг спросила она. – Ведь он не отстанет!
- Этот хрен наверно уже полицию вызвал, - прошептал парень.
- Вот урод!
Чуть позже в аптечке Герман нашел раствор йода и помог Ксюше обработать рану на ноге.
Закинув дрова в печку, они попили взогретой воды, затем закурили по сигарете. Вскоре возле дома послышался какой-то шум.
- Пойдем наверх! Там обзор лучше! – предложил парень девушке. – Там, если что отстреливаться удобнее будет!
В следующее мгновенье они поднялись по лестнице на второй этаж. Взрослый Герман мог наблюдать за всем этим. От представшей перед ним картины он просто негодовал, и даже предпринял несколько попыток помешать своему отцу ударить девушку, но он был бессилен – просто, как и вчера, его энергия проходила через предметы, даже не шелохнув их.
Вслед за подростками он тоже поднялся на второй этаж. По сравнению с привычным интерьером этого дома, здесь явно было видно, что ремонт еще не доделан до конца. И хотя стены были завершены и оштукатурены или в другом месте обиты вагонкой, они не были окрашены. Из мебели в зале второго этажа виднелся лишь старый диван и тумбочка с телевизором, видно, необходимые Самохвалову - старшему, для его частых вылазок на охоту в близ расположенную лесополосу. На этой тумбочке лежала целая коробка с разными патронами.
Тем временем молодой Герман дозарядил двустволку и встал в боевую позицию возле окна. Со второго этажа открывался прекрасный вид на весь участок, огороженный профнастильным вишневым забором, за которым уже стоял полицейский бобик.
- Эй, выходи из дома! – послышался крик от одного из прибывших полицейских.
Мужчина в форме стоял рядом со спецавтомобилем, но пока не решался открыть калитку и войти на участок.
- Не выйду! – ответил ему Герман, открыв окно. – Я тут стрелять хочу! По вам можно?
- Да! Как хочешь! – прозвучало в ответ все от того же представителя закона.
- Погоди! Погоди, Гер! – произнесла Ксюша. – Давай все это снимем и будем вести прямую трасляцию в соцсетях!
- Давай! – тут же согласился молодой человек.
- Сейчас, я камеру, на ***, настрою! – с этими словами из кармана девушка достала свой смартфон и принялась вводить необходимые настройки. – Все, давай! Я везде подключилась!
- Ага! поехали! – произнес Герман и выстрелил два раза.
Один из снарядов попал в забор, а другой в синюю мигалку полицейского автомобиля.
- Ну, вот, попал, вроде! – обрадовался парень. – А отец говорил, что у меня руки из жопы растут!
- Да твой отец, вообще много чего говорил, только все хрень какую-то! – ответила девушка. – Слушай его больше!
- Вот я и не слушаю этого хрена! – гордо заявил парень.
- Вот и правильно!... Так, ну что, начинаем нашу трансляцию! Всем привет! – в следующее мгновенье Ксюша начала говорить своим зрителям. – Мы ведем прямую трансляцию из дома предков! В общем, история эта длинная! Но скажу короче – предки, на ***, довели! У нас тут, ****ь, все по-настоящему! Сейчас Герман выстрелил два раза и попал в полицейский бобик! Кстати, менты нам сами разрешили стрелять!
- Ага! – подтвердил парень. – Так и сказали, что по ним стрелять можно, что мы можем делать все, как хотим! А теперь вот разбежались куда-то и прячутся вон за теми кустами! Покажи!
Ксюша подошла к окну и направила камеру телефона в нужную строну. Там вдалеке виднелись два человека, старавшихся спрятаться за заснеженными кустами.
- Вот это у нас полицейские! – продолжала девушка. – Детей испугались!
- Ну, что там, как трансляция? Много народу смотрит? – поинтересовался Герман, снова заряжая двустволку.
- Да, не, пока немного! А вот, кстати, тут спрашивают, что у нас с родителями!
- Ну, в общем! Мы от них просто устали! Они нам вообще жить не дают! Геру вон отец постоянно бьет, а меня мать контролирует, выйти никуда не дает! Вот мы ото всех и сбежали! Жили тут, никого не трогали! А они нас все равно нашли, и хотят, как раньше!
В этот момент молодой человек вновь прицелился и дважды выстрелил. Он снова попал по полицейской машине, чему был очень рад.
- Кстати, Гер, тут моя мама смс пишет «Остановитесь все громить! Я ведь потом не расплачусь!» Поздно, мама, поздно! Раньше надо было думать!... Ну, вообще, если кому интересно, раньше, когда я была маленькая, она была совсем другая. А потом, когда ее на ее любимом заводе до начальника повысили, как с катушек съехала, и все контролировать хотела! Поздно, мама и папа, поздно! Мы будем жить так, как мы хотим! В этом прикол – нас не переделать!
- Ксюш, вон, кстати, твоя мать! – привлек внимание девушки, молодой человек. – Вон сбоку дома рядом с моим отцом стоит!
- А-а-а! Вижу! – высунулась в окно Ксюша и засняла их.
Далее Герман продолжал стрельбу из окон, а Ксюша продолжала прямое вещание.
- «А откуда вы оружие взяли?» – тут спрашивают. Отвечаем: у Геры отец ФСБэшник, и в этом доме два сейфа с оружием. Вот один из них, - Ксюша направила камеру на открытый сейф. – Гера его просто ножом открыл! Там были патроны, два ружья и пестик Лидер ТТ. Вот он!
Девушка показала пистолет.
- А второй сейф, - продолжила она, - мы открыть не смогли! Ножом долго ковыряли, но, на ***, не смогли!
- А менты все по кустам сидят! – прозвучало от Германа.
- Вот такие у нас в России менты! Очень смелые! Поэтому детей боятся! … Ну и что, что у нас оружие! Мы же дети!
В очередной раз выстрелив, Герман попал по окнам дома напротив.
- Ой, я, кажется, в окно соседское попал! – произнес он.
- В дом тетки Прасковьи?
- Ага!
- Ну, и хорошо! Это она нас твоему отцу сдала!
- Тогда да! Поделом этой старой карге! Ходит все время и все вынюхивает и высматривает! Своей-то жизни нет, так давай в чужую вмешиваться! Вот гадина!
Герман выстрелил еще несколько раз, потом принялся чистить ружье.
Ксюша же тем временем села на диван.
- Что-то не очень-то много у нас смотрящих! Ау! Люди, вы где?
Ей не очень часто приходили вопросы от зрителей, на которые они с Германом старательно отвечали. Среди зрителей было и несколько их одноклассников, которые удивлялись, куда это они оба пропали из школы.
Вдруг с улицы послышался чей-то голос. Высунувшись из окна, Герман и Ксюша увидели человека, прячущегося за полицейской машиной и говорившего в мегафон:
- Герман, сдавайся и отпусти Ксюшу?
- Что значит «отпусти Ксюшу»? – крикнул в ответ молодой человек.
- Отпусти ее!
- Они, что думают, что я в заложниках? – удивилась девушка.
- Ксюша, как бы, не в заложниках! – проорал Герман.
- Я не в заложниках! – тоже крикнула Ксюша.
- Сдавайтесь! – прозвучало от человека с мегафоном.
- Вот полиция говорит нам - сдавайтесь! – продолжила девушка говорить в камеру. – Но ведь ничего не делает, и даже не идет на переговоры! Как вы думаете, нам, на ***, сдаться?
В телефоне были видны несколько ответов. Кто-то предлагал стоять до конца, а кто-то перед последующей тюрьмой предлагал Ксюше показать грудь.
- И сколько вы думаете нам дадут? – спросил Герман, закурив при этом. – Мы столько всего уже натворили – по ментовской машине стреляли, по ментам тоже целились! Плюс в окно соседского дома попали! Я думаю, нам светит лет двадцать пять, не меньше!
- Наверно! – согласилась Ксюша. – Так хоть напоследок поживем нормально! Без всех этих вонючих запретов!
- Как стрелять хочется! – прозвучало от Германа. – По бобику уже не интересно, менты все по кустам сидят! Кто, что предложит?
Вскоре на телефон пришло предложение выстрелить в телевизор, что вскоре молодые люди и осуществили, затем выкинули дымящийся агрегат на улицу.
- Ну, и что теперь, на ***? – спрашивал Герман.
- Гер, вот тут пишут, что наверно к нам уже спецназ едет!
- А-а-а! - протянул молодой человек. – Значит, скоро Соболь будет брать нас штурмом! Это папенька, наверно, постарался! Они церемониться не будут! Так что, нас они, скорее всего, убьют! – он посмотрел на Ксюшу.
- Мне вот только, знаешь, что в этой истории не нравится, - ответила ему девушка.
- Что?
- Что, если мы сдохнем, то вдруг мы с тобой в следующей жизни друг друга не найдем?!
- ****ь, вот это да! Не хочется расставаться! – Герман обнял Ксюшу, затем они закурили.
Время тянулось медленно, а подростки все курили и курили. Было видно, как сильно они нервничают, но взрослый Герман чувствовал, что сдаваться они не намерены. Они пытались не думать о том, что будет, просто курили и курили.
Примерно через час приехал отряд спецназа. Они дали подросткам около тридцати минут на раздумье взамен того, что те выкинули в окно все имеющееся у них оружие, в том числе и нож. После этого действия единственным инструментом в руке Германа осталась согнутая пополам поварешка, которая всей своей сущностью никак не могла тянуть на орудие нападения или защиты.
Ксюша и Герман, предвидя исход ситуации, принялись прощаться друг с другом.
- Мы выкинули в окно все оружие, - продолжали трансляцию подростки.
- Что же теперь делать? – прозвучало от Ксюши. – Неужели сдаваться?
- Мы даже убить себя теперь не можем…
Тем временем их гость спустился вниз и вышел из дома, чтобы понять, каковы будут дальнейшие действия спецназа.
За вишневым забором он увидел троих человек в масках и камуфляже, и их командира, в той же форме, но пока еще без маски, хорошо ему знакомого рыжего «военкома», который в этом мире, тоже, как видно, был силовиком, только в другом силовом ведомстве.
Ему на рацию поступил четкий приказ:
- Ситуацию решить, как можно быстрей! Без промедлений!
- Все понял! – ответил тот.
Мгновенно поняв, что спецназ имеет ввиду, Герман бросился в дом. Он вмиг взлетел по ступеням на второй этаж и принялся кричать, чтобы подростки бежали оттуда.
- Вас убьют! Бегите! – неистово орал молодой человек, но они его не слышали.
Затем он снова подбежал к военкому:
- Почему нет психолога? Переговоров? Ведь это же дети! Дети! Ведь с ними же можно просто поговорить!
- Ха! Дети! – вдруг вслух прошептал командир, как бы в ответ Герману. – Хороши дети! Малолетние преступники! Вот они кто!
Далее он направился в дом, приказав одному бойцу, бросить внутрь дымовую шашку.
Но Герман был быстрее. Вмиг он оказался в комнате на втором этаже. Там уже было очень дымно.
- Бегите! – парень снова крикнул встающим с дивана подростками, которые все понимая, взялись за руки.
В следующий момент в комнате появился командир спецназа и без лишних разговоров выстрелил из пистолета с глушителем, направив его на первого, кто попался ему на глаза – на Ксюшу.  Взрослый Герман бросился под пулю, пытаясь спасти любимого человека. Но пуля прошла сквозь его и поразила девушку. Вторым выстрелом «военком» убил молодого Германа. Все пространство вокруг заволок дым. Затем взорвалась светошумовая граната.
Взрослый Герман оставался лежать на полу, но, как ни странно, из его тела в области сердца сейчас струилась кровь. Подростки, застреленные в головы, лежали рядом.
Затем дым немного рассеялся, и взрослый Герман увидел, как двое молодых людей – подростки Герман и Ксюша поднялись с пола, оставив в дыму лежать свои мертвые тела. В следующее мгновение перед ними возникла светящаяся дверь, которую для них открыл Зэльбрус.
- Вам сюда! – произнес он, указав направление.
- Мы умерли? – спросила его Ксюша.
- В этом мире - Да!
- Главное, что мы вместе! – молодой Герман взял девушку за руку, и они последовали за светом.
Когда дверь за ними закрылась, Зэльбрус протянул руку взрослому Герману:
- Вставай, тебе тоже пора идти!
- Я тоже умер?
- Не совсем! Но ты на верном пути! – подбодрил его проводник.
Герман поднялся с пола, затем рукавом протер с груди кровь. Дым почти рассеялся. По комнате бегали люди в камуфляже.
- Это было самоубийство! Так скажем журналистам! – громко всем заявил командир. – Парень сначала убил свою шлюшку, а потом застрелился сам.
- Ну, и почему же, не было переговоров? – Герман подошел к «военкому» поближе. – Психологов? Обязательно тебе убить их надо было!?
Военком ничего не ответил – Германа он не видел.
- Ну, ты же знаешь, - принялся за него отвечать Зэльбрус, - фашисты не ведут бесед и переговоров. Они просто стреляют на поражение и все!
- И при Гитлере, и при Сталине, и теперь при этой власти нет никаких различий в этом! – прошептал Герман. – Чистый фашизм, геноцид и диктат будто бы под копирку! При Гитлере – фашизм и лаборатории с опытами, при Сталине – фашизм и ГУЛАГИ с расстрелами, при современной власти – фашизм и террор с тюрьмами. Все они превозносят собственную нацию, всех остальных считая ничтожеством! Еще из учебы в Университете я помню признаки фашизма - это подавление любого инакомыслия, ярко выраженный расизм, ненависть к либерализму, придуманные для выгоды режима “традиции”, милитаризм, где львиная доля ресурсов тратиться на поддержания армии и порядка, ну и, конечно, вождизм - воспевание одного единственного главаря всей этой преступной группировки, где все до абсурда перевернуто с ног на голову - черное становится белым, а белое черным!
- Я рад, что ты это заметил! – кивнул проводник. – Все так! Различий нет! Одни устанавливают свои порядки, кидая с балкона даже не конфеты, а фантики, а другие рады ловить эти фантики, а потом, если придется, перегрызут друг другу за них глотки в то время, как те с балкона, будут управлять всем этим процессом! …. А знаешь, что самое интересное? Их ведь в этом даже не обвинишь – они все просто хотят этого! Всех это устраивает! Почти всех!
Ну, а любых несогласных с фашистской властью можно в любую минуту объявить террористами или экстремистами, а любую неудобную выплывшую на поверхность информацию – соответственно тоже экстремистской. Так будет и с книгами Марии Володиной, которая вот-вот закончит работу над ними.
- А что это за книги?
- Это книги о смысле жизни, истинном ее устройстве. Их тоже попробуют огласить экстремистскими, но будет уже поздно – информация проникнет уже слишком глубоко и найдет своего обладателя.
- Эти книги все прочитают?
- Прочтут многие, а вот поймут, как всегда, единицы! Те, кто могут понять и почувствовать!
- Они ее тоже убьют?
- Нет! Ее они пальцем не тронут! Достать не смогут! У нее слишком сильная защита!
В это время мимо Германа и Зэльбруса прошел командир. Он злобно улыбался от переполнявшей его радости от ранее содеянного.
- Зэльбрус, может, у тебя есть еще яблоко для «военкома»? – вдруг спросил парень.
Проводник усмехнулся: - К сожалению, нет! Ты в музее тогда одно взял!
- Ясно! – с сожалением вздохнул Герман. – А отец мой тоже хорош! Особенно в этом мире! Вон парень говорил, что тот постоянно его бил! Меня хоть не постоянно, а только иногда оплеуху отвешивал и все!  Он все больше в этом на матери практиковался!
- Потому и бил он не тебя в твоем мире, потому что чувствовал, чем все это для него может закончиться! Должности своей здесь он скоро лишится, потом пить сильно начнет, и, в конце концов, умрет, замерзнет в сугробе. Даже тело его найдут не сразу – только по весне, когда сойдет снег! Найдут его с почти полностью обглоданным лицом! Вот так!
- Так, значит, получается, что в этом мире своим таким поступком и смертью я как бы заплатил, чтобы в другом мире избежать всего этого?
- Получается, что так! Ты и Ксюша здесь оба заплатили! И там он вас уже не трогал! Попробовал было вначале, чтобы тебя в армию взяли, да и отвязался от вас вскоре!
- Вот сука! – с огромной ненавистью произнес Герман.
- Ну, ты сильно-то не распаляйся! – вмиг остудил его пыл проводник. – Ты же не знаешь, что было источником вашего конфликта, какие и кем были совершены действия и кто, в конце концов, когда-то заварил всю эту кашу! Хотя, впрочем, последнее не важно!
- Это как?
- А так! Теперь ты знаешь, что есть параллели, а так же, наверно догадываешься, что есть предыдущие и следующие жизни!
- Ну…
- Так вот, неужели ты думаешь, что в этом воплощении встретился с этой сущностью в первый раз?
Герман молчал.
- Ты и раньше встречался с этим индивидом, и после еще не раз встретишься.  Мы проживаем огромную череду воплощений, с каждым разом становясь все более развитыми. Наши давным-давно зародившиеся конфликты, вспыхивают вновь и вновь, то затихая, то вновь воскресая в своем почти вечном сиянии. Так как ты можешь делать хоть какие-то выводы, зная из многокилометрового пути, всего лишь пару миллиметров? Или ты думаешь, что с Ксюшей вы всегда были друзьями? Или с ее матерью - твоим отцом у вас всегда были натянутые отношения? Все было! Все! Нет понятия друг или враг! Это всего лишь точка зрения!
Герман все еще молчал. Он был потрясен словами Зэльбруса.
Видя его замешательство, проводник продолжил:
- Я вижу, сейчас ты меня не понимаешь! Тогда просто запомни это! Придет время, и ты поймешь!
- Ты думаешь?
- Я уверен в этом! Я же стою перед тобой и рассказываю тебе все это!
- Думаешь, если ты понял, то и я пойму?
- Конечно! Ты все поймешь! – Зэльбрус обнял парня. – Придет время, и ты сам скажешь кому-то эти же слова…
От прикосновения проводника молодому человеку стало легче. Вскоре он совсем успокоился.

Чуть позже к дому начали подъезжать журналисты. Вмиг оказавшись возле одной из них, молодой светловолосой женщины, Герман и Зэльбрус принялись слушать ее репортаж:
«Наш канал ведет прямую трансляцию от стен ранее захваченного дома! – напряженным голосом начала она монолог. - Сегодня двое вооруженных пятнадцатилетних подростков совершили нападение на наряд полиции, испортили государственное имущество, после совершили самоубийство! Из-за напряженных отношений с родителями парень и девушка закрылись в доме одного из подростков и принялись стрелять из ружья отца молодого человека. Все это подростки снимали на телефон и вели прямую трансляцию в интернете. Прибывший наряд полиции никак не смог повлиять на ситуацию, поскольку по сотрудникам правоохранительных органов, а так же по ведомственному автомобилю началась стрельба из открытого окна. Исход дела определил отряд спецназа, оперативно прибывший на место преступления. После удачного штурма дома, мертвые тела подростков были обнаружены на полу. Молодой человек сначала убил девушку, а потом застрелился сам».
Дослушав ее до конца, Герман произнес:
- Интересно, а она сама-то верит в то, о чем говорит?
- Большинство людей, особенно, из нижнего сегмента треугольника, об этом просто не думают. Им для этого не хватает интеллекта! А кто-то настолько зачерствел, что все это становится ему не важным и вполне приемлемым!
- Мы с Ксюшей в нашем мире слышали именно такие слова про это событие… что это было именно самоубийство! Даже голос, вроде тот же! …Так, значит, это была параллель?
- Значит, да! – подтвердил Зэльбрус. – Порой разница между мирами почти не заметна!
- Кто бы мог подумать!
- Ну, что, идем дальше? – в следующую минуту прозвучал вопрос от проводника. – Уже немного осталось!
- Правда? Значит, уже скоро я встречу Ксюшу?!
- Иди уже! – усмехнулся мужчина, открывая перед молодым человеком светящуюся дверь. – Это новый для тебя мир. В нем все немного по-другому! Ну, вперед! Скоро все узнаешь!
Без единого сомнения, парень ступил в дверной проем.



Параллель 8.
Призрачный мир.
В следующее мгновенье Герман оказался в прихожей квартиры на Мызе. Из открытой кухонной двери лился утренний свет, в котором был виден цвет обоев прихожей. Но вместо привычного зеленоватого, обои имели серый тон.
Мгновенно вспомнив старые фотографии, Герман предположил, что перед ним прихожая еще до ремонта и до его появления в жизни девушки.
Открыв дверь ее комнаты, молодой человек увидел свою Ксюшу. Она спала на знакомом разложенном диване. По возрасту ей было примерно столько же лет, как и той Ксюше из предыдущего мира, примерно пятнадцать.
Герман смотрел и смотрел на девушку. Она лежала на спине и была так прекрасна! Парень подошел поближе и присел рядом с ней. В этот момент она проснулась.
- Ты мне снишься? – задала она вопрос.
- Наверно, - кивнул Герман и взял ее за руку.
- Расскажи что-нибудь…
- Я тебя люблю!
- Тогда приходи ко мне скорее! – прошептала она.
- Хорошо! Я уже иду!
В ответ она улыбнулась.
- Спой мне песню! - шепотом произнесла она.
- Какую?
В ответ девушка слегка пожала плечами:
- Можно колыбельную…тихо, тихо…

- Тихо, тихо не спеша легкими шагами
Уходила осень вдаль в свете фонарей.
Наиграю я мотив на своей гитаре –
Просто строчки о любви, вспомню о тебе! - Герман тихо пел эти строчки, и смотрел на нее.
- У тебя есть гитара? – уже в полусне прошептала Ксюша.
- Да.
- Здорово! - мечтательно произнесла девушка и сразу же уснула.
Еще немного молодой человек оставался рядом с ней, иногда смахивая что-то мокрое со своих глаз. Затем он поднялся и, увидев яркий свет в районе окна комнаты, вошел в него.

В следующую минуту Герман оказался напротив их деревенского частного дома.
«Вот это да! – подумал парень. – В этом мире все действительно немного по-другому! По-другому идет время,  да, наверно и не только!»
Напротив их дома, в этом всегда тихом спокойном месте, сейчас было полно людей. Некоторые из них просто стояли напротив дома, почти не двигаясь, другие же откуда-то приходили и приходили.
- Вы все кто? – обратился к людям Герман. – И что вам всем здесь надо?
Но ему никто не ответил, хотя некоторые на его вопрос все же повернули к нему голову. Все это выглядело очень странно. Везде были разлиты сумерки.
В доме в окнах включился свет, и в окне мелькнул Ксюшин силуэт. Увидев ее, Герман поспешил к калитке. Но не успел он подойти поближе, как увидел свою тещу Ирину Александровну. Она шла по сухой замерзшей траве по направлению к дому, неся что-то в руках.
- Здравствуйте, Ирина Александровна! – поздоровался с ней парень.
- Здравствуй, Герман! – как ни в чем не бывало, ответила она.
- Вы, что больше меня не игнорируете и снова со мной разговариваете? – удивленно задал вопрос молодой человек.
- А что было такое, чтобы я тебя игнорировала? – женщина смерила Германа несколько осуждающим взглядом.
Затем она подошла поближе к калитке и открыла ее.
- Вы в дом? – снова спросил парень.
- Да! Я к своей дочери!
- Ясно! Ирина Александровна, - вдруг еще раз обратился к ней Герман, - я вот всегда хотел вас спросить!
Женщина остановилась и посмотрела на молодого человека.
- Спрашивай! – прозвучало от нее.
- Ксюша с детства хотела петь, мечтала об этом, так почему же вы не отдали ее в музыкальную школу?
Почему молодой человек задал сейчас именно этот вопрос, было неизвестно, даже для него самого. Однако подходя к дому и увидев в окне Ксюшу, он вмиг испытал внутри себя нежность и заботу о девушке, представив ее на мгновенье в виде той маленькой девочки в детском саду.
- Потому что у Ксюши в детстве не было слуха! – ответила теща.
- Как это? У нее же был слух, когда мы встретились!
- А в детстве не было! Помню, лет в пять-шесть еще в детском саду, я ей пела песни, чтобы она их повторила, а она фальшивила – вообще не попадала по нотам.
- А разве так бывает? Что сначала слуха нет, а потом он есть?
- Я не знаю, Герман!
Женщина подошла к двери и постучала. Герман растерянно смотрел ей вслед.
Через пару секунд на пороге дома показалась Ксюша и впустила ее. Увидев большое количество людей напротив дома, она произнесла:
- А вы чего пришли? Я вас не пущу!
После этого они обе скрылись за дверью.
 Услышав ее слова, большинство стоявших напротив дома никак не прореагировали, и даже не сдвинулись с места. Исключением стали только два ребенка, которые, подбежав к елке, старались ее сломать.
В этот момент из дома выскочила Ксюша и принялась их отгонять. Увидев молодого человека, она прокричала:
- Герман, помоги!
Парень тоже принялся отгонять детей. Но в этот момент из дома вышел еще один Герман. Ксюша в этот момент на что-то отвлеклась, и недавно подошедший парень успел быстро отойти подальше от елки. Далее он принялся наблюдать, как Ксюша и вышедший из дома Герман защищали растение.
В этот момент недавно подошедший парень заметил неподалеку очень странную фигуру. Примерно в десяти-пятнадцати метрах среди остальных людей стояла черноволосая женщина с вороном на плече и внимательно наблюдала за всем происходящим.
Вспомнив один из снов Ксюши, именно из-за которого несколько лет назад они уехали из города, молодой человек понял, что видит того же самого персонажа. Он немедленно оказался рядом с ней.
- Это были вы во сне Ксюши? Это вы тогда сказали, что в городе оставаться нельзя?
- Да, это была я!
Герман принялся пристально вглядываться в черты ее лица. Но чем дольше он делал это, тем более странным ему казался этот образ. Видимое им постепенно изменялось, и через какое-то время перед ним уже стоял кудрявый темноволосый мужчина. Создавалось ощущение, что парень с ним уже знаком и как будто встречал его раньше.
- Митро, - вдруг вырвалось из уст Германа, – тебя зовут Митро.
- Какая встреча, не правда ли!?
- Я тебя знаю, просто…вспомнить не могу! – парень усиленно принялся тереть свой лоб. Но это не помогло. - Ты ведь тоже не человек…так кто же ты? – продолжил Герман. - И зачем явился тогда Ксюше во сне?
- Значит, надо было! Вот и явился! И потом еще явился, или ты думаешь, этим сном моя роль в вашей судьбе была исполнена?
- Что ты имеешь ввиду?
- А вот что! – произнеся это, Митро перенес Германа на обочину асфальтированной дороги с продольными полосами.
- Смотри! – произнес он, показав рукой направление, затем исчез, показавшись посредине дороги.
В следующее мгновенье Митро нагнал туман, который заволок собой почти все, оставив только его силуэт. Затем вдали послышался знакомый звук мотоцикла. На встречной полосе к темному силуэту приближалась белая машина. Она ехала, почти не сбавляя скорости, но вдруг заметив кого-то в тумане, резко повернула в сторону встречки, на которой как раз показался мотоцикл с двумя пассажирами.
В следующее мгновенье водитель белого автомобиля резко крутанул руль вправо и успел разъехаться с мотоциклом, направленным водителем в другую сторону, чтобы избежать столкновения. Но из-за продольных полос на дороге байк потерял сцепление с покрытием, врезавшись в полосатый отбойник. Оба пассажира перекувыркнулись через голову и пока лежали неподвижно.
Герман подбежал к ним поближе. В тумане он увидел Ксюшу в изуродованном шлеме, которая вдруг поднялась с земли и начала звать Германа. Затем она обнаружила его тело – он лежал на животе, в область сердца ему вонзилась ручка руля мотоцикла и рычаг сцепления. Была видна кровь, она вытекала из раны.
В этот момент Герман, наблюдавший за всем этим, ощутил резкую боль, затем он рукой дотронулся до своей груди и посмотрел на нее – она вся была в крови.
«Это от пули? – пронеслась мысль. – Или от аварии?»
Ксюша трогала своего любимого, пытаясь дотронуться до места ранения и остановить кровь. Она плакала и звала на помощь. Потом она гладила Германа, потом  пыталась его трясти. Но это было бесполезно – парень не двигался. Но он дышал – Ксюша это чувствовала.
Через какое-то время к месту аварии подъехали спасатели, ГИБДД. Они вызвали скорую помощь. Вскоре приехали две машины с врачами.
Тело Германа все еще лежало неподвижно, над ним сидела Ксюша. Увидев врачей, она бросилась к ним и принялась звать к телу молодого человека. Вскоре они его обнаружили, и, проверив пульс, положили на носилки и унесли. Все окутывал туман.
В следующее мгновенье Герман вновь увидел себя - парень искал Ксюшу, затем в овражке обнаружил ее тело. Заметив его, девушка быстро подбежала и хотела обнять, но не могла. Он ее не видел, не чувствовал. Он сел над ее телом, а ее силуэт проявился сзади, она снова и снова пыталась достучаться. Поняв, что это невозможно, Ксюша поднялась на дорогу. Наблюдавший за всем Герман последовал за ней.
Там она встретила Митро и тоже, как и Герман, узнала его.
- Ты ведь Митро, да?
- Да!
- Почему он меня не видит? – задала вопрос Ксюша, показывая рукой в сторону стоящего под дождем Германа.
- Потому что ты умерла!
- А он?
- А он нет! Еще не умер! И дорогу к тебе не найдет! – засмеялся он.
- Это ведь ты все подстроил? Эту аварию! – догадалась девушка.
- Ну, я! – протяжно прозвучало от Митро.
- Зачем?
- Что, думали спрятаться от меня в этом доме, в этом месте? Как когда-то в коробке из-под холодильника!? – прошипел мужчина. – Думали, что не найду?
- Зачем искал-то?
- А затем! Что больно уж ты умная стала! Сны разные видишь, призракам помочь хочешь – найти дорогу!
- А тебе – то что?
- А то! Если они дорогу быстро найдут – я - то чем питаться буду? Их страдания – что бальзам для меня! Чем это будет дольше, тем лучше! ... Никак я не мог допустить, чтобы ты дорогу нашла и им показала -  умерла бы ты в городе вместе с ними, или осталась жива, и через сон общалась бы и им помогала! Вот и пришлось мне тут немного постараться! – мужчина злобно улыбнулся.
- Так, той женщиной с вороном был тогда ты!
- Я! – проревел он.
- Ясно! То есть ты ради своей выгоды, получается, убил меня и покалечил Германа! То есть не из-за эмоций! Правильно?
Митро молчал.
- Тогда в этом случае по законам этого мира я требую компенсацию!
- Это с чего это ты такое взяла? – напрягся мужчина.
- Я бы и раньше в других воплощениях могла требовать от тебя всего этого, да вот закона такого не знала!
- А откуда ж узнала? – прошипел он.
- Дядя Ваня во сне явился и сказал!
- Дядя Ваня! -  поморщился Митро. – Опять он!
- Твоей компенсацией будет то, что ты Герману ко мне дорогу покажешь!
- Это не моя работа! Я не проводник, чтобы дорогу показывать!
- Тогда найди того, кто покажет!
Митро морщил лоб, шипел от злости, но ничего не мог противопоставить ее словам.
- Ладно! – в конце концов, выдавил он из себя. – Придет он к тебе!
Договорив эти слова, демон тут же исчез, а наблюдавший за всем этим Герман, вдруг оказался в больнице недалеко от стола администратора.
Там рядом на стене по-прежнему висел календарь, на котором красной рамкой была выставлена дата – 01 декабря 2016 года.
«Значит, уже декабрь», - подумал Герман.
Он пошел вперед вдоль по длинному зеленому коридору. Зачем он это делает, Герман не знал и, если бы его спросили, скорее всего, не смог бы ответить. Он просто двигался куда-то вперед, как вдруг услышал до боли знакомую песню.
- Тихо, тихо не спеша легкими шагами
Уходила осень вдаль в свете фонарей.
Наиграю я мотив на своей гитаре –
Просто строчки о любви, вспомню о тебе! – это пела Ксюша. Она пела так красиво!
Герман пошел на этот голос, дошел до лестницы и принялся подниматься по ней, пройдя вверх несколько пролетов.

Ты приходишь лишь во сне, с карими глазами,
Нежно смотришь на меня, тихо говоришь.
Только нежности слова будут между нами,
И исполнятся мечты, все, пока ты спишь!

А под утро я проснусь, только не со мной ты
Будешь видеть этот снег в свете ноября.
И нельзя словами мне выразить насколько
Я скучаю по тебе и люблю тебя! - она пела и пела, а Герман шел.

Поднявшись на третий этаж, он направился за голосом по коридору. Он проходил мимо каких-то палат, а голос становился все громче и громче.
Вдруг перед Германом возникла чуть приоткрытая дверь, в которую он вошел. Там, с краю чьей-то кровати, сидела Она и пела:
- Тихо, тихо, не спеша мелкими шагами
Я приду, пока ты спишь, позже в декабре,
Может это вещий сон, сбудется все с нами.
Будут нежности слова, песни о любви.

- Ксюша! – увидев ее, прошептал Герман.
Девушка тут же повернулась, услышав знакомый голос.
- Герман! – прошептала она и бросилась к нему на шею.
Из ее глаз брызнули слезы.
- Я так тебя ждала! – всхлипывая, шептала она парню на ухо.
- Я так скучал! Все время думал о тебе! Искал! – Герман гладил ее по голове, спине, плечам, затем снова, как бы не веря своему счастью, сильно-сильно прижал к себе. Потом принялся целовать.
 - А почему ты в больнице? – чуть позже спросил молодой человек. – И рядом с кем ты тут сидишь? – он показал в сторону кровати.
Она пристально посмотрела на него, затем подвела ближе к лежащему на постели человеку.
Там почти по пояс в гипсе лежало изуродованное тело. Рядом стояла куча всяких мониторов и несколько капельниц.
- Это ты Герман, - прошептала Ксюша. Из ее глаз вновь заструились слезы. - Ты все это время лежал в больнице…в коме. А я была рядом – слушала твой пульс, гладила тебя! Один раз у тебя так застучало сердце, сразу набежали врачи. Они думали, что потеряют тебя! Но все обошлось! Это очень здорово! Ведь если бы ты тогда умер, то вообще мог бы не найти дорогу ко мне!
Парень просто не мог поверить своим глазам, а может быть и мог. По крайней мере, его тело, лежащее на кровати, сейчас мало его заботило. Главное, что он снова был рядом с Ней!
- И что дальше? – спросил молодой человек. – Мое тело так и будет тут лежать?
- У тебя есть выбор, - ответила девушка, - либо ты просыпаешься – выходишь из комы, и остаешься, либо уходишь со мной, но в этом мире, соответственно, умираешь.
- Я пойду с тобой! – прошептал Герман. – Конечно, с тобой! Зачем мне целый мир, если в нем нет тебя!?
Он снова обнял Ксюшу.
- Тогда пойдем! – девушка взяла его за руку, и перед ними в этот момент появилась светящаяся дверь.
- Кстати, как так получилось, что я лежу в одноместной приличной палате? – вдруг улыбнувшись, поинтересовался парень, осматривая местный интерьер.
- Твой отец заплатил! Сказал: «Что мой сын - быдло какое с челядью в одной палате лежать?» - произнесла Ксюша, попытавшись изобразить при этом низкий голос его отца.
Затем они оба улыбнулись, посмотрев друг на друга. После шагнули в дверь, откуда еще несколько мгновений был слышен их разговор.
- Я был в разных мирах, - начал свой рассказ Герман. – А выходит, что все это время лежал здесь в коме…И то, что я видел, значит, было не реально?
- Гер, а что есть реальность? – был слышен Ксюшин голос. – Лишь то, во что мы верим!
- Да, наверно! …. А, кстати, знаешь, почему в этом мире ты не умеешь петь?
- Нет, почему?
- Эта неприятная история случилась еще в детском саду…
Их голоса становились все тише и тише. Еще немного, и дверь за ними закрылась.
В этот момент послышался звонкий сигнал монитора, а на его экране побежала сплошная горизонтальная линия. Затем в палату прибежали врачи и медсестры. Еще пару минут, и они констатировали смерть пациента, находящегося в коме.
Вскоре тело Германа санитары вынесли из палаты. Потом пришла медсестра и сменила постельное белье, затем уборщица помыла пол. Стало тихо.

Однако если прислушаться, сильно прислушаться, можно было бы услышать один интересный разговор. А если приглядеться, то можно было бы увидеть двоих беседующих мужчин. Но рядом не наблюдалось ни одного человека, и присматриваться, и прислушиваться, по сути, было некому.
- Я свою часть сделки выполнил! - произнес рослый мужчина, очень похожий на китайца. – Показал парню дорогу!
- Ой! – проворчал в ответ второй, с кудрявыми черными волосами. – Долго же показывал!
- Время выполнения задания обговорено не было! Так что теперь твоя услуга, Митро!
- Сочтемся! – прорычал демон, и оба мужчины вмиг исчезли.
После их ухода в палате действительно стало тихо.



______________________ К О Н Е Ц _______________________ декабрь 2016 года.


Информация:

1) Персонажи в главе 7. Жить нельзя умереть вымышлены.
В основу истории про смерть подростков (глава 7. Жить нельзя умереть) легла история Псковских подростков. 14 ноября 2016 г. подростки Денис Муравьёв и Катя Власова  забаррикадировались в доме в поселке Струги Красные Псковской области и открыли огонь по машине полиции. Они вели прямую трансляцию в интернете.
Во время трансляции 15-летние подростки пояснили, что находились в доме, принадлежащем семье девушки, а оружие и патроны — собственность ее отчима, который является «спецназовцем» (цитата слов Кати).
По официальной версии следствия, а так же по утверждениям бойцов СОБРа, подростки покончили жизнь самоубийством, однако многие люди из сообществ в социальных сетях, а так же автор данной книги, не верят официальной версии следствия. Подобный вывод они делают на основании видеозаписи трансляции происходящего и психотипов подростков.

"Я вас любил, но вы сами не заметили того, как разрушили мою психику и жизнь. Прощайте все: и друзья, и семья, и знакомые. Не волнуйтесь, уходить буду красиво. Удачи всем в своей жизни и, пожалуйста, не бойтесь жить так, как хотите или считаете нужным. Жизнь в своё удовольствие – это наилучшая жизнь. Люблю вас. Денис", - написал Денис в "ВКонтакте".

2) Песня «Тихо, тихо» - автор музыки и слов – Мария Еремина.
3) Песня «Просто я хочу тебе понравиться» - автор музыки и слов – Мария Еремина.



Другие романы серии книг Путь вы можете скачать на моей странице ВКонтакте: https://vk.com/id431428820.
Вот прямая ссылка на скачивание:
Это бесплатно!