Мое обращение. Часть 1

В группе проповедников в вайбере предложили, чтобы каждый (или желающие?) написал свое свидетельство об обращении. Это и для знакомства хорошо, и, может быть, будет полезно дать потом кому-нибудь почитать. Мне идея понравилась, вот пишу. Ниже приведена первая часть моего рассказа, которую я написал в один присест. Прошло уже около месяца, а я все не доберусь до написания второй части. Выложу пока что первую часть в том виде, как она есть сейчас. Скорее всего, если я вернусь к продолжению этих заметок, эту часть я доработаю и дополню. Но это может случиться нескоро, как минимум в ближайшие две недели я точно к этому не намерен возвращаться.

До 9 лет

Не помню, чтобы я что-то знал о Боге до восьми-девяти лет. Он был не то, что на периферии моего сознания, Он был для меня словом без определения.
Лет в восемь я однажды шел по лесу с одноклассником. И у нас зашел разговор о Боге. Товарищ сказал мне, что Бог невидимый и Он везде. А я начал кричать: «Бог, где Ты? Тебя нет!» Вертел головой, поднимал голову к верхушкам сосен, скакал. И это «Тебя нет!» повторил криком несколько раз. Мой одноклассник испугался и просил меня перестать кричать, а я веселился и кричал. Но внутри почему-то было очень неуютно. Может быть, страх товарища передался, а может, созданное Богом внутреннее мое устройство протестовало против этих криков.

С 9 до 12 лет

Следующая запомнившаяся мне точка на маршруте моего приближения к Богу такая. Меня позвали родители, усадили на диван. И рассказывают, что есть Боженька, который все сотворил: землю, леса, людей. Ему надо молиться, а грешить нельзя. Я из этого почти ничего не понял. Что такое «молиться», как это? Что такое грех? А про сотворение понял неожиданно легко. Это было очень ясно для моего детского ума. Через время даже учил этому свою сестру, которая младше меня на четыре с половиной года.
Может быть, Бога искать мои родители стали из духа противоречия всему советскому. Несоответствие официальной идеологии культивируемым дома взглядам я испытал впервые в последний год посещения детского сада. На прогулке (помню даже место, где это произошло – возле калитки, когда нас построили в ряд парами и куда-то вели) стоявший со мной в паре мальчик сказал что-то про Ленина. А я ответил: «Ты что, Ленин давно умер». Но вместо слова «умер» сказал другое слово, погрубее. Не знаю, почему. Мальчик сразу донес воспитательнице, та подняла шум, меня отругали в детском саду и сообщили домой. Обычно меня наказывали очень строго, и я шел домой в большом страхе. Но от родителей мне за это ничего не было, чему я очень удивился.
Через короткое время меня начали учить молиться. Дали текст вечерней молитвы из Закона Божьего (кажется, только вечерней). Не помню, по листику я его учил или из книги. Но выучил. И еще выучил «Отче наш». И молился каждый вечер. Помню, что велели мне молиться на ночь в своей комнате, глядя на стену над столом, за которым я делал уроки. Вот не помню, висела там икона или нет. Может быть, одно время висела, а потом сняли, не могу сказать. Но у меня создался и в детские годы существовал такой рефлекс – во время молитвы смотреть на стену.
Первое время мне постоянно напоминали молиться перед сном. А потом я делал это сам, уже регулярно. И когда перестали напоминать (у родителей прошел религиозный запал?), я продолжал это делать. Чтобы родители молились – этого я не помню. Но папу за чтением Библии одно время заставал. Он любил мастерить и поменял у Библии обложку – на кожаную, с крестом, узором и словом «Библия». Мне эту Библию трогать не разрешалось.
Вообще в нашем доме был особенный культ книги, их у нас были сотни, и книги были в большом почете: перед чтением меня заставляли мыть руки, а читать полагалось за столом. Папа сам переплетал книги с тонкими обложками (некоторые из них у меня и сейчас дома есть), а книги, которые я читал, нередко оборачивали в обложку. Новую книгу нельзя было начинать, не окончив прежней, и каждую книгу надо было дочитывать до конца (эта привычка осталась у меня до сих пор: какой бы слабой ни была книга, я ее почти наверняка дочитаю, если она прошла первоначальный досмотр и отбор, к книгам с очевидными глупостями и ересями это не относится).
После первого рассказа о Боге, после заучивания молитв меня начали принуждать читать каждый день Закон Божий. Это такая толстенная книга с многоконечным крестом на обложке. Там рассказывалось о Боге, о сотворении мира, вкратце пересказывалась библейская история, приводилось много молитв Троице, ангелам, Марии, святым. На самом деле, полезной информации там содержалось немало.
Помню, что я одолел несколько первых разделов. А дальше остановился. Мне ничего из этого не объясняли, сам я почти ничего не понимал, кроме того, язык там был особенный, которым мы не пользуемся в повседневной речи. Через пару неделек меня перестали заставлять читать эту книгу.
Зато скоро меня посадили за Библию, точнее, за Евангелие. Эта Библия и сейчас есть у меня дома. Тонюсенькие странички чуть не из папиросной бумаги, но при этом такой объем – больше тысячи страниц. Это меня очень впечатлило. Хорошо, что читать мне велели именно Евангелие. Вот за этим чтением я провел намного больше времени, чем над Законом Божьим.
Я опять же мало чего понимал, но какое-то смутное представление о контурах евангельского рассказа у меня сложилось. Я что-то запомнил об Иисусе, об апостолах, о чудесах. Читал я без охоты, из-под палки, мне нельзя было идти гулять, пока не прочитаю положенную дневную норму. Кажется, я одолел три Евангелия и читал четвертое, но в этом я сейчас не уверен.
Мой папа служил в Северной группе войск, в Польше. Когда стали советские войска из Польши выводить, мы возвратились в Брест, где жили родители моей мамы. Мне было около десяти лет. На новом месте речь о Боге и молитве со мной никто не вел (со мной и в Польше об этом поговорили лишь пару раз, дальше только к Закону Божьему отсылали), и почему-то молиться при других родственниках я стыдился. Видимо, оттого, что тема о Боге была запретной в школе и во дворе.
Я уже говорил, что для молитвы мне надо было в детстве место на стене, куда смотреть, в квартире дедушки и бабушки места такого мне не показали, сам спросить я стеснялся (не знаю, почему), но через время нашелся вот какой выход. У нас была собака, я водил ее выгуливать на улицу. Однажды я попробовал молиться, глядя на звезды – и как же мне понравилось!
Часто я молился тайком дома, приходилось делать это и в туалете (в семье было семь человек, и найти место на несколько минут, где ты будешь один, было непросто), но на улице под вечерним или ночным небом молитва была совсем другой. Иногда я повторял одно и то же несколько раз, так мне это было приятно. Кстати, тогда меня очень впечатляла огромность и безмолвие звездного неба. Такое небо и Бог – между этим точно была какая-то связь.
Наверное, дома молиться я стыдился из-за насмешек своего дяди, который учился тогда в старших классах. Но я в этом не уверен, не помню.
По приезду в Брест меня уже никто не сажал за чтение Библии, при этом сама Библия лежала в недоступном мне месте. Если еще молиться тайком, без участия родителей я мог, то читать Библию без доступа к ней – понятное дело нет.
Напишу в этом разделе про серию мультфильмов «Супрекнига», но вообще я не помню, в каком именно возрасте я их смотрел, скорее всего, мне тогда было лет 10-12. Так вот, по телевизору показывали длиннющую серию мультфильмов, в каждом выпуске пересказывалась какая-то библейская история. Мы любили с сестрой их смотреть. А когда этот цикл закончился, показали… Не знаю, как назвать. Концерт, представление, собрание.
В общем, в самом конце этого действа там вышел проповедник и что-то рассказал о Боге, о спасении и о молитве. И предложил детям вместе с ним помолиться. И я помолился прямо перед телевизором. Не помню, только я или моя сестра тоже. Это была обстоятельная молитва на доступном моему пониманию уровне. И я почему-то решил, что после этой молитвы мне нельзя жить абы как. А как надо жить – не знал.

С 12 до 14 лет

Без подпитки и поддержки извне моя религиозная жизнь долго не продолжалась. Некоторое (довольно продолжительное) время я молился перед сном, но потом это прекратилось. Я знал, что Бог есть, что у Него есть Сын, кое-что знал о земном пути Иисуса. Был знаком с расхожими представлениями про рай и ад, про будущий суд. Это почти все. Приблизительно с 12 до 14 лет в моей жизни не было ни молитвы, ни чтения Евангелия. Я забыл о Боге.
И именно где-то в этом возрасте, в 11-12 лет меня крестили в православной церкви. Произошло это так. Однажды взрослые долго о чем-то совещались. Потом сообщили мне, что завтра меня повезут в церковь. Я не расслышал и обрадованно переспросил: «В цирк?» На меня почему-то рассердились и повторять не стали. Так что до самого последнего момента я не знал, куда и зачем меня везут.
Уже в храме я догадался, что это как-то связано с религией и Богом, но что здесь к чему и зачем – не понимал. Мы отстояли долгую (так мне показалось) службу, потом стали крестить детей, покрестили и меня. Если бы мне тогда объяснили это действо – думаю, я мог бы понять, но не было кому объяснять.
Мне повесили на шею крестик и на автобусной остановке сказали, что теперь мне нельзя грешить. Почему нельзя и что такое грех – я не понял.
Годам к 14 (вехи эти я привожу только приблизительно, у меня вообще очень плохо работает хронологический глазомер в обратном направлении) я заинтересовался религией, но интерес этот был сугубо корыстный и довольно суеверный. Я начал молиться перед контрольными и самостоятельными работами.
В нашей семье очень большое внимание уделялось учебе в школе. У моей мамы два высших образования, папа и дедушка – военные (папа прапорщик, дедушка полковник), бабушка бухгалтер. За плохие оценки меня ругали и наказывали, обычно строго. Процесс сообщения взрослым о плохой оценке (и замечании за плохое поведение) был для меня ужасной пыткой, я очень этого боялся.
На этой почве, когда я как-то узнал про дополнительный ресурс для улучшения успеваемости, я, конечно, захотел этим ресурсом воспользоваться. В качестве такого ресурса я и воспринимал молитву. Может быть, сыграл свою роль развал Советского Союза: по телевизору показывали передачи о вере, о молитве и т.п.
Я по собственной инициативе проштудировал Закон Божий, нашел молитвы, подходящие моей потребности, заучил и твердил их теперь перед контрольными, по дороге в школу и на переменах. Причем какие-то из них надо было повторять 40 раз, какие-то меньше, какие-то больше. Не помню, имелся ли эффект от этих молитв (несколько провалов помню отчетливо), но был период в моей подростковой жизни, когда я молился вот таким суеверным образом.
Иногда у меня появлялась в карманах мелочь. Не помню, откуда. Какие-то монетки находил на улице, может быть, что-то изредка давали старшие, хотя такого не помню. Ах да, тайком от старших собирал и сдавал бутылки. Помню, как стоял у ларька Союзпечати и после долгих раздумий купил брошюрку про Серафима Саровского (или Николая Чудотворца – опять размыто в памяти).
Однажды нашел в магазине «Искра» у площади на полке Новый Завет карманного формата. Я так удивился: в большом книжном магазине Новый Завет! И загорелся идеей купить его. Не помню, откуда у меня насобирались деньги, но через время я его купил. И начался новый этап моего знакомства с Библией. Я читал по своей инициативе купленный за свои деньги Новый Завет. Сначала только дома, потом и в школе.
Точно помню, что это чтение удержало меня от одного греха, который я совершал время от времени. Мне никто не объяснял, что такое грех, но однажды я понял, что продолжение чтения Нового Завета и делание этого греха несовместимы. Прорастало это понимание подспудно, постепенно, помню длительное чувство дискомфорта (не борьбы, нет, борешься, когда уже знаешь, что это грех, а мне было именно очень неудобно внутри), которое предшествовало моему отказу от того греха.

С 14 до 16 лет

Из-за того, что мой папа был военным и переезжал в связи со службой, я несколько раз сменил школы. Я нигде толком не приживался, в коллектив на каждом новом месте врастал медленно.
Началось это еще с детского садика. Мы приехали из Бреста в советский военный гарнизон где-то в польских лесах, я начал ходить в садик, потом там был карантин, потом я возобновил посещение, ни с кем там не был поначалу знаком, меня заставили из-за чего-то драться (дрался я потом в детстве много и часто)… Все это очень сбило меня с толку.
В мои 10 лет перед переездом в Брест мы сначала около года пожили на хуторе, и я ходил в деревенскую школу. Только привык к ней – мы переехали в Брест, к родителям мамы. Я с трудом привык к новому классу – и через два с половиной года меня перевели в другой класс, опять привыкание.
Из-за этого к старшим классам я привык быть на обочине неформальной классной жизни. Кроме того, из-за финансовой нужды (начало 90-х: безработица, мои родители сначала разъехались, потом развелись) я повзрослел раньше своих одноклассников. У них были игры на уме, а у меня живот сводило от голода.
Вот почему для меня было привычно отличаться от сверстников. И у меня был внутренний стержень для того, чтобы при всех читать на переменах Новый Завет. Я уже привык быть не как все и не со всеми.
Это заметил один из одноклассников. Подошел, заглянул через плечо, спросил, хочу ли я получить полную Библию. Я сказал, что да. И он несколько дней к этому разговору не возвращался. А я очень волновался. Об этом я и не мечтал – иметь свою собственную Библию, а когда такая возможность замаячила на горизонте, я потерял покой.
Дни шли, но одноклассник мой к разговору этому не возвращался. И когда я уже решил, что своей Библии мне не видать, Андрей (одноклассника этого звать Андрей, мы сейчас ходим в один Дом молитвы, его мама – баптистка) дал мне Библию. Сказал, что она моя.
А через время подошел снова и предложил надписать ее. Мне такое обращение с Библией казалось недопустимым, но я не посмел отказать дарителю столь щедрого подарка. И он подписал на форзаце: «Эта книга удержит тебя от греха, или грех удержит тебя от этой книги. Исследуйте Писания».
Это была Библия карманного формата. Надо ли говорить, что теперь она была у меня всегда с собой. Я в то время продавал газеты на улицах, так вот, Библию я читал дома, читал, продавая газеты, читал в очередях (тогда в магазинах очереди часто были многочасовыми), читал в школе на переменах, читал на улице на лавочках, гуляя с сестрой.
Забегая вперед, скажу, что до своего крещения я прочитал Библию целиком три раза. Именно тогда у меня село зрение, и я стал носить очки. Возможно, это просто возврастное, а может, это связано с чтением. Один брат сказал мне: нельзя говорить, что от чтения Библии у тебя испортилось зрение, но просто сообщаю эти два факта рядом, а есть ли между ними связь – не знаю.
Эта маленькая Библия тоже стоит у меня сейчас на полке, в целом я ее прочитал не меньше 15 раз.
Никто меня в моем духовном становлении не сопровождал: ни родители, ни другие взрослые, ни Андрей. Сначала (еще в Польше) я читал Библию и молился; потом молился, но не читал Библию; а теперь, когда у меня была своя Библия, я читал Библию и не молился.

Май 2017