Девушка, не любящая солнце. Часть 2. 1

Часть вторая

Неуспокоенная

Аня, похоже, начала если не верить ей, то понимать, что явно что-то не так. В самом деле, не могла же она сама, своими худенькими руками, поднять и швырнуть в дверь громоздкий комод. Просто так не могла.
Хотя были же случаи, когда мать, спасая ребёнка, могла удержать настоящую грузовую машину в несколько тонн. Если нужно. Всё же потенциал необъяснимой силы имеет каждый человек.
Утром Веронике позвонил Серёжа. Предлагал ей отвлечься и поехать с ним в Норильск, в его родной город. Он готов был всё бросить ради неё, и попытаться, как ему казалось, помочь. Ника сказала ему, что сегодня вернётся домой.
Теперь она знала, что нечто и в Норильске попытается её убить. Никакой город не сможет спасти.
Она обречённо вздохнула. А Серёжа, похоже, уверен, что во всём виноваты транквилизаторы. По его мнению, Веронике видится нечто, жившее у неё в памяти и подогретое её болезненной фантазией, игрой её распалённого воображения, расшатанными нервами, то есть всё необъяснимое возникает у неё в голове, и творится только в ней, не затрагивая реального мира; а громоздкие предметы она, на пике своих чувств и эмоционального напряжения, двигала сама, своими руками. Он настоятельно советовал ей больше не принимать никакие таблетки. То, что Марк никогда призраков не чувствовал, и никто, кроме Ники, их не видел, говорило в пользу его предположения. На какой-то момент она была готова поверить ему. Её травмы и раны были способны свести её с ума. Она знала это, и всё же отметала в сторону его мысль, слишком она казалась ей невероятной.
Хотя когда-то она слышала голоса своих одноклассников в шуме проточной воды, которые дразнили её. Только это быстро прошло.
Она попрощалась с Аней, сделала Кириллу голубя и голубку, и на всякий случай Лене тоже, и поехала домой.
Что ж, по крайней мере, ей не придётся покидать свой дом. Сегодня она попросит любимого остаться и переночевать с ней.
Выйдя из автобуса, она заметила вдали, у площади, целую толпу людей. Но даже когда на её пути встречался один человек, она всегда казалась себе голой и беззащитной. Это чувство возникало из ниоткуда, само по себе, не имело никакой логической причины: оно было необъяснимым, интуитивным. В животе мгновенно рос тяжёлый ком, мучительным огнём разливающийся по телу; дыхание перехватывало, и иногда ей было трудно говорить, как будто в гортани застревали слова; ноги подкашивались, и паника начинала накрывать её ледяными волнами, как надвигающийся океан. Она ощущала себя раздавленной. Много лет она страдала от социофобии, которая заставила её забыть о нормальной жизни и окончательно расстаться с мыслью о душевном покое.
Каждый раз, когда она встречала на улице прохожего, она начинала шептать "Отче наш..."
Но однажды один прохожий ей улыбнулся, просто так, настоящей, чистой, доброй улыбкой. Когда хмурые люди привычно сновали вокруг неё и уходили, на душе у неё оставалось чувство, что молния сверкнула и пропала. А тут осталось нечто благое, тепло. Как будто в неё вливалось что-то блаженное, светлое. И она прошептала про себя: "Да благословит вас Бог..." Стало чуть легче, но её страх всё равно не исчез, хотя она и не ожидала от людей ядовитой злобы.
Вот и сейчас на её пути снова стояла толпа. Ей предстояло пройти через неё, насквозь. Похоже, здесь была какая-то рекламная акция, но это было неважно. Это была толпа.
Как же ей было отказаться от транквилизаторов?!.
И один человек может быть хуже зверя. А тут было множество людей. Множество вероятностей столкнуться со зверем. А то и с сатаной.
Вот и сейчас ей привычно хотелось провалиться под землю. Построить подземелье к своему дому, и всегда пробираться домой только через него. Страх неясного преодолеть нельзя.
Понимая, что деваться некуда, Вероника накинула на голову свой толстый серый капюшон и пошла вперёд. Так ей было легче, так она казалась спрятанной. Внезапно она почувствовала, как кто-то схватил её под локоть.
Солнце заливало всё вокруг, равнодушное, нелепое, безжалостное солнце.
Она обернулась, и увидела позади себя женщину в чёрной кофте, с серебристыми блёстками в форме сердца на груди. Волосы её тоже были чёрными, прямыми и длинными, а лицо приветливым, чуть бледным, но доброжелательным, даже весёлым. На вид ей было лет тридцать, тридцать пять.
- Здравствуй! Меня зовут Арина, - улыбаясь, представилась она. - Я хочу помочь тебе.
Вероника растерялась и снова начала заикаться.
- П-п-помочь?.. Мн-не?.. - Тёмно-русые кудри струились из-под капюшона по её тонким плечам, как козья шерсть, но вид у неё был очень растерянный, словно у загнанного в ловушку зверька. Впрочем, у неё всегда был такой вид. Лицо её было серьёзно. - Как-к-ким образом? - Любопытство одержало верх и Ника остановилась.
- У тебя всё будет хорошо, - уверенно сказала Арина, не отпуская её руку. - Что-то преследует тебя.
Вероника слабо верила в гадалок, колдовство и предсказания. Но и в летающие комоды и стулья она тоже не верила.
- Да? Чт-т-т-то это?
Арина отпустила её руку.
- Приходи ко мне сегодня. Хочешь, пойдём прямо сейчас, - тихо сказала незнакомка.
Идти одной сквозь толпу Веронике тоже не хотелось. Да и снова увидеть, как летают стулья, тумбочки и шкафы, тоже. Вдруг она и правда сможет помочь?
- Сейчас, - решительно бросила Ника, не запинаясь.
Арина улыбнулась, глаза её прищурились, пристально глядя на собеседницу.
- Пойдём. Много с тебя я не возьму.
Комната колдуньи была тёмной и мрачной, уставленной зеркалами и украшенной чёрными и фиолетовыми покрывалами. Так выглядят множество конторок третьестепенных фирм, предлагающих колдовство. И неважно, что никакого колдовства там нет, - таинственно-зловещая атмосфера есть всегда.
Но Арина, похоже, не была обманщицей, иначе как бы она могла узнать? Хотя, может быть, ей в глаза бросился потерянный вид девушки, её угрюмый взгляд, серый капюшон, чёрная повязка на лбу. Но Веронике хотелось верить ей. Кто-то должен был помочь. Хотя бы сейчас.
Арина положила руки на хрустальный шар, стоящий на середине большого дубового стола, и закрыла глаза. Нике стало не по себе. Её пальцы похолодели, а во рту всё пересохло, как будто она на минуту оказалась в пустыне. Сердце стучало всё ещё ровно, но тяжело. Но Арина не волновалась, она, казалась, не замечала волнения девушки. Не замечала она и гигантской дымной воронки, со скоростью молний разрастающейся из-за спины Вероники. Вероника обнаружила её в зеркалах и вскрикнула. Арина широко распахнула глаза, и в них Ника увидела неподдельный ледяной ужас.
Колдунья не стала махать руками, читать заклинания, вздрагивать. Как и обычный человек, она вскочила и начала отходить к стене, не веря своим глазам.
- Что? Что это?.. - изумлённо шептали её губы, а Вероника, остолбеневшая, в свою очередь смотрела на неё.
Трудно было сказать, была Арина обычной обманщицей или нет. Но то, что смотрело из зеркал, явно было сильнее, необъятнее и необъяснимее, чем колдовство.
В них сначала застыл ядовитый тёмно-зелёный туман, а потом, когда он начал тихонько рассеиваться, в остатках его очертаний стали проступать зловещие глаза. Огромные, резко очерченные зелёные глаза.
- Чур меня, чур! - в панике закричала Арина, срывая с себя блестящий амулет и поворачивая его к зеркалам. - Уйди! Уйди!
В её голосе сквозили нотки отчаяния и паника.
Взгляд из-за той стороны зеркал был ледяным, живым, пронзительным, грозящим. Это был призрак, но существо казалось на удивление реальным, как будто из плоти и крови. В нём не было ни вины, ни раскаяния, ни боли, но были только требовательность, и злоба, такие, что мурашки начали бы бегать по телу, даже если бы они принадлежали человеку.
Вероника же не могла понять, что она испытывала. С одной стороны, ужас, конечно же, был. Слишком обвиняющими и полными страстью злобы были проступившие на стёклах женские глаза. Но, с другой стороны, она чувствовала что-то странное, холодное, но как будто родное. Огромные, зелёные, как болотная тина, тёмные глаза в зеркалах пробуждали панику, сжимающую сердце. И на секунду ей показалось даже, что это её собственные глаза, полные жажды справедливости, и прекращения её ада. Но нет, это была вовсе не она. Это было нечто другое.
Внезапно появившийся в комнате ветер вырвал из рук Арины амулет и молниеносно швырнул на пол. Вместо дешёвого паркета внизу местами образовывались ил и болотная тина, разрывая пушистый ворс тёмного ковра. Из-под него стали пробиваться настоящие камыши.
То скорбное лицо, которое привиделось Нике в доме Ани, явно было мужским. Но теперь с зеркальных стен на девушек глядела ведьма. Больше напоминающая человека, чем напоминало его то существо за окном.
В чём же дело? Змея, демон, теперь эта ведьма. Неужели её преследовал не один призрак? Трое? Или больше?.. Но почему?
Или один, но многоликий?
И что это была за огромная чёрная воронка? Это была чёрная временная дыра или всё-таки вход в параллельный мир?
Наступила гробовая тишина.
Неожиданно изображение в одном из зеркал провалилось в чёрную воронку, и на мутно-белом фоне проступили восемь латинских букв: "t", "r", "i", "s", затем "t", "i", "t", "i", "a". Вероника пыталась вспомнить, что значит "tristitia", но на ум ничего не приходило. Это было имя ведьмы? Или подсказка? Буквы стали исчезать, а сквозь шум ветра донёсся до уже напуганных до смерти девушек хриплый женский хохот, а потом и слова, которые трудно, но всё же можно было различить: