Трактат о книгах

     Книги, милые мои книги!
     Вся-то моя жизнь прошла в чтении.
     Постоянно начал читать я лет в семь. Причём подходил к делу очень ответственно. Любимейшей книгой у меня одно время был роскошно иллюстрированный том большого формата о войне 1812 года. Я настолько проникся важностью этой книги, что перед чтением приводил себя в порядок и даже дополнительно чистил зубы. А читал обязательно на расстеленной газете и очень осторожно облокотившись о стол.
     Другую любимую книгу – «Золотой ключик» Алексея Толстого – я прочёл раз двадцать, а то и больше, подряд, дочитывал, переворачивал страницы обратно и тут же начинал читать сначала. Пока при очередном возобновлении не почувствовал – всё, пресытился, хватит.
     Лет уже с восьми начал понемногу переходить на вполне взрослую литературу. Где-то в этом возрасте прочёл, например, роман какого-то африканского писателя о национально-освободительной борьбе африканского народа, «Сын Сенегала» называлась.
     Вскоре начал вести читательский дневник. Вот, если интересно, отрывок из сохранившейся тетради за октябрь 1972 года (мне не так давно исполнилось девять). «А. Голубева. Мальчик из Уржума. Главные герои: Серёжа Киров. 199 стр. А. Ивич. Художник механических дел. Главные герои: Иван Кулибин. 93 стр. В. Катаев. Сын Полка. Главные герои: Ваня Солнцев. 223 стр. Р. Добровенский. Град мой Китеж. Главные герои: Васька, Мишаня. 111 стр. Р. Джованьоли. Спартак. Главные герои: Спартак, Крикс, Эномай, Валерия, Эвтибида. 630 стр. А. Дюма. Три мушкетёра. Главные герои: Атос, Портос, Арамис, Д, Артаньян. 640 стр. С. Малыхов. Мальчишки из Замоскворечья. Главные герои: Колька, сергей Малыхов. 80 стр. И. Булатов. Сын подпольщика. Главные герои: Михей. 71 стр. А. Волков. Огненный бог Марранов. Главные герои: Энни, Тим, Страшила, Железный дровосек. 110 стр.».
     Я, пожалуй, и сегодня, сорок с лишним лет спустя, не каждый месяц поглощаю столько художественной литературы, правда, добавилось и чтение журналов, газет, Интернета.
     Потом жизнь меня достаточно побила-побросала. И на войне был, и чаша пьянства не минула, и женился-разводился.
     Только главными у меня всё равно оставались книги. Что действительность? – действительность была сильно растянута во времени, забита тупым, жестоким и порочным, на крупицу света и вдохновения в ней приходилась даже не тысячи тонн, по Маяковскому, а прямо-таки мегатонны наносного и ненужного…
     В книгах же всё было сжато, умно, дружелюбно и увлекательно. Нет, искусство выше жизни, чтение важнее унылой реальности.
     Теперь я всё с большей грустью и любовью вглядываюсь в вас, мои запылившиеся друзья! В комнатах у меня вы давно не помещаетесь, и я вынужден складывать вас в коридоре, в сарае. Простите меня!
     И какие пылятся в неподобающих местах! Русская и зарубежная классика, собрания сочинений, полные и разрозненные, издания мемуаров с подробными комментариями высокоучёных специалистов; проза, поэзия, драма, научно-популярная и научная литература по многим наукам, даже по математической лингвистике, книги на иностранных языках, дореволюционные и современных «нашумевших» авторов…
     А вдвойне грустно оттого, что не каждую из вас успею прочитать. Нечитанными ещё стоят книги, которые покупал и двадцать, и тридцать лет назад. И с каждым годом, несмотря на то, что, по статистике, окружающие люди всё меньше и меньше читают, количество моих книг по-прежнему быстро растёт. И покупаю, несмотря на нынешнюю дороговизну, и дарят, в том числе коллеги по перу и библиотекари, а я записан в пять библиотек, не считая подразделений в них, так например, в двух я по дополнительным карточкам ещё записан и в детские – для дочери. А в одной библиотеке записан ещё и отдельно – так требуется – в читальный зал…
     О, библиотеки – это отдельная песня! О них тоже можно говорить бесконечно, начиная с того подмосковного посёлка, в котором я, десяти-одиннадцатилетний, шёл в сумерках по сугробам в подслеповато светившуюся сквозь замёрзшие окна библиотеку, находившуюся в наполовину деревянном, наполовину каменном здании. Но речь сейчас не о том.   Библиотекам бывшие читатели в массовом порядке дарят сегодня книги из личных, хотел сказать дореволюционных, хотя, впрочем, так и есть – «доперестроечных», а «перестройка» получилась в чём-то и похлеще тех революций, - собраний. За которыми ещё сравнительно недавно гонялись, стояли в очередях, за которые сдавали макулатуру, переплачивали. Отдают порой и весьма редкие, ценные. Сейчас они никому не нужны, даже библиотекам, потому что и им уже некуда складывать. Вот кое-что перепадает и мне.
     Эти подаренные книги я тоже никогда не прочту, так, в лучшем случае, полистаю, пробегу глазами несколько страниц. Некогда, некогда.
     Другие бывшие читатели не доходят и до библиотек. Выбрасывают и книги, и уже почти окончательно ушедшие в прошлое легендарные «толстяки» - литературные журналы – с первыми публикациями произведений Айтматова и Быкова, Распутина и Маканина, Евтушенко и Рубцова на помойку. И с забытыми сегодня авторами, а иные из них тоже достойны лучшей участи. Какая для них тогда была радость опубликоваться в идущем нарасхват престижном издании! А сейчас… Кто сегодня их прочтёт, кто оценит? Перевязанные грубой бечёвкой пачки журналов намокают и расползаются на дожде, пока мусорщики не побросают их в неопрятный зев грузовика-«мусорки» и недавние «властители дум» канут в физическое небытие.
     Читаю теперь, конечно, и по Интернету, но там, в основном, знакомлюсь с публицистическими статьями. Ибо что может сравниться со старой доброй бумажной книгой, пусть неудобной, тяжеловесной, с твёрдой тиснёной обложкой, с почти улетучившимся запахом типографской краски!
     Никогда не предавали вы меня, мои верные, порой неуклюжие, мешающие ныне всем в прямом и переносном смысле, друзья! Вся жизнь моя ушла на общение с вами; по большому счёту, чтенье и было моей жизнью и будет, сколько там мне дней отмеряно ещё. Вглядываюсь подслеповатыми глазами в добрые милые лица ваших обложек, протираю их тряпочкой, целую в зажмуренные под мягким светом вечерней настольной лампы глаза названий.
     Уходите вы, и я понемногу ухожу вместе с вами. Простите, милые, ещё раз, если когда чем-нибудь невольно обидел вас, мои единственные настоящие друзья!


26 авг. 2013 г.