Горячий Американский Секс

/собирательно-экстраполированная ретроспектива типичного киносценария/

- Какая попа! – подумал Дональд, увидев свою избранницу впервые. - Да за такую попу... Да с такой попой... - Он мысленно застонал, так хороша была эта попа.

- Странный мужчина, - подумала избранница. – Похоже, запал, но не знает, как подойти. – Уверенным движением она сломала каблук, наморщила лицо и сделала очень растерянный вид. Не подойти стало невозможно.

- Простите…
- Ох, да…
- Ммм…
- Извините…

В общем, они познакомились. Её звали Хилари.

- Хорошо подходит к её попе, - подумал Дональд. – И к сиськам тоже. – Он смаковал знакомство. – А как эти сиськи упруго трясутся при ходьбе! Неужели она не носит лифчик? - От этой мысли что-то горячее разлилось по всему телу.

Оператор дожидается удачного освещения, и демонстрирует чудный пушок у неё на щеке, игнорируя пока горячее.

- Ты голодна? Я угощаю, в честь знакомства! – Выдвинул Дональд банально-стандартное, с ужасом понимая, что у него совсем мало денег.
- О, это так неудобно! Но раз ты настаиваешь… - Она что-то роняет из рук, и поправляет локон.
- Ах…
- Ох…
- Извините…
- Конечно-конечно.
(… Здесь идёт масса диалогов ни о чём…)
- Ваш папа умер? О, простите, я не знала! Какая жалость, я прошу прощения!!!
- Ничего, всё нормально.
- О, ну, Слава Богу!!!

В общем, они поужинали и напились. Конечно же, виски. Разумеется, с содовой. Несомненно, со льдом. Хотел написать «на льду» (on the rocks), но побоялся быть неверно понятым. Оператор вовсю пользуется преимуществами ночного освещения, когда недостатки так легко скрыть, да и актриса уже немолода.

- Ты... можешь... звать меня... просто Хиля! - Сообщает она ему на ушко горячим шёпотом.

- Я польщён, - отвечает он, запинаясь, - а ты... для тебя... я просто До-До, - сражает своей откровенностью, доверив ей тайное имя, отдав себя в её полную власть. Таковы мужчины, только польсти им умело.

Наконец, наступает момент, ради которого притащили свои задницы в этот тёмный вонючий зал все эти лузгающие «семки», пардон, пожирающие поп-корн, все эти фаст-луды (от слов фаст-фуд и лудомания).

- О, я так возбуждён! - Говорит он слова, которых давно ждёт публика. Скорость прожёвывания поп-корна возрастает вдвое.

- Ох, а я как возбуждена! - Скорость прожёвывания поп-корна возрастает вчетверо.

Никто не может уйти на интересном месте, но и поп-корна хочется. Самые запасливые продают поп-корн соседям по удвоенной цене. Некто по фамилии Сахренгрех додумывается до автоматизированной службы доставки поп-корна в зал по вызову с кнопки, по учетверённой цене.

Двое в кадре начинают трястись, он срывает с неё всё, нет, он режет на ней одежду огромными садовыми ножницами! Это говорит публике об огромном, необычайном возбуждении героев.

Попутно они сгребают все принадлежности для приёма пищи, какие были на столах, всё это валится на пол, смешиваясь с банками из-под Кока-Колы (крупным планом!) и бумажными кульками из Мак Доналдса (тоже крупным планом!). Похоже, они собираются заняться ЭТИМ прямо на столе! Да, поп-корн сегодня уйдёт весь!!

- Я возбуждён чрезвычайно! Как же невероятно я возбуждён!! - Стонет он.

- Я больше не могу, я сейчас потеряю сознание! Дай, дай мне Кока-Колы!!! – Верещит она, выражая крайнюю необходимость срочно подкрепиться.

Он рыщет, придерживая штаны, в поисках заветной баночки.

– Да скинь ты уже эти чёртовы штаны! – Выкрикивает она, теряет равновесие, падает на него, хватается за чёртовы штаны, скользит вниз на пол, не выпуская штанов.

Мы видим его трусы «Кельвин Кляйн» (самым крупным планом!). Она пьёт Кока-Колу, разбрызгивая и пачкая его Кельвин вместе с Кляйном.

– О! – низким голосом ревёт она. – Что я наделала! Что натворила! – Принимается вылизывать Колу прямо с Кляйна и, чёрт побери, прямо с Кельвина.

- Слушай, я сейчас возьму и войду в тебя. Я, на хрен, прямо сейчас это сделаю! Я немедленно в тебя войду, о, клянусь, я это сделаю, да, да! – Мычит он не своим голосом, явно не жалея ни Кельвина, ни Кляйна, и чёрт с ней к Кока-Колой!

- О, это идея! Просто лучшее, что когда-либо приходило тебе в голову! – Самым томным басом мычит она ему в ответ. – Скорее! Скорее войди, я жду! Я схожу с ума! Торопись, пока мой оргазм не пришёл без тебя, так сильно я уже готова!!! – Повышает она мощность звука. - О, ты трогаешь меня прямо там! О, как я это люблю! Трогай, трогай прямо там, ещё и ещё!

Они возятся. Что-то снова падает. Мы видим крупным планом приспущенную резинку его трусов «Кельвин Кляйн» с пятнами, волшебно складывающимися в узор «Это Кока-Кола».

Фокус меняется, и мы узнаём страшную тайну, святая святых героини – она носит… что бы вы думали?... носит… оператор, не томи!.. носит… нет, не может быть, это какая-то ошибка… Милавица???!!! Стоп! Стоп!!! Немедленно переодеть героиню! Что там у нас, Виктория, к чертям, Сикрет, или что угодно! Из тех, кто заплатит! Быстрее!!!

Они снова возятся, теперь всё в порядке.

- Оооо! Аааа! ООООООооооо!!
- Ах! Ох! Ах!

Он хватает её за волосы, она вырывает ему вихры. Жаркий, очень горячий, буйный, дикий, необузданный секс! Он сжимает её до судорог, она бьёт его по лицу, выкрикивая ругательства.

- О! Я внутри тебя! Я, на хрен, внутри! Я двигаюсь внутри тебя! Я это чувствую!!! Я, на хрен, чувствую, что я внутри тебя, и я двигаюсь, на хрен, двигаюсь!!!
- Да, да, да! Давай! Сильнее! Да! Я твоя сучка! – Вопит она что есть сил.

Потом они откидываются, само собой, в изнеможении, в чём же ещё. Что-нибудь крупным планом, будто случайно, постельное бельё, телевизор Самсунг... За окном стоит, отдыхая, как и его хозяин, будто конь после скачек... пусть будет Рейндж Ровер.

- О, это было … как же это было!!! Супер! Лучшее, что у меня было – это наш секс, да, какой классный, какой крутой секс у нас был!
- Да, это был мега-секс, самый сексуальный секс во Вселенной, не меньше, да, йе!

Потом они пьют волшебную Кока-Колу (смешивая с Бакарди один к пяти), силы к ним возвращаются, и они набрасываются друг на друга вновь.

- А! А! А!
- О! О! О!

Он зачем-то начинает на ней ездить. Она зачем-то надевает себе на голову его трусы. Потом он хватаем банку от Кока-Колы и кричит, что так возбуждён, и потому банка будет им сейчас трахнута тоже. Потом он размахивает этой банкой, пытается всунуть её себе в задний проход, но не добивается успеха. Предлагает партнёрше помочь ему, или же засунуть эту банку куда-нибудь в её какие-то проходы.

Партнёрша, к неудивлению публики, бурно соглашается, как будто эта банка из святых даров, целует её, облизывает, носится с ней по всему кадру. Публика понимает: это у них случилась любовь, веселье в разгаре, много Бакарди с Колой (пять к одному), творческие приступы, и всё такое.

Наконец они падают, корчатся в судорогах, и вмиг засыпают.

Следующий день. Никто ничего не помнит. Но соседи уже всё знают. Потому что неудачно пристроенная банка от Кока-Колы включила ноутбук, оборудованный веб-камерой с интернетом и облачным доступом.

Наступает пора драмы, признаний, гениального прогресса в умении стирать соседские файлы какими-то способами, неизвестными даже хакерам, повлиявшим на последние выборы в США.

Все всем во всём признались, все плачут, дружат, обнимаются, всё друг о друге знают, обсуждают. Лица очень счастливые.

Где-то из-за кадра, будто гроза, медленно надвигается идея о всеобщей групповой вечеринке с большим количеством Кока-Колы (50% кадров), Бакарди (крупным планом), участием ноутбуков, интернетов, и так далее.

Занавес. Продолжение следует. Оставайтесь с нами, и не такое покажем. Мы же Америка – свободная страна, и звучит это, на хрен, гордо!