Тот самый Лукавый

— Что-то они долго, — беспокоился Кеуль, меряя шагами двор. — Прошло уже три часа. Как по-вашему, они ведь не могли заблудиться?
— Нет, — мрачно ответил Анакото. Его сведения о крестовиках ограничивались тем, что поведали Ретар и Снежок — в разные промежутки времени, — и тем, что лихорадочно бормотал демон, пока метался туда-сюда.
— Чисто теоретически, — сказал эльф, — если внутри мальчика находится лабиринт, то там заблудиться можно.
— Я прошу прощения, — очень вежливо вмешался элрайд. Он держал в жилистых ладонях чашку чая и выглядел слегка огорошенным — наверное, потому, что обратился в биденхандер страшно давно и еще не успел увидеть всех этих продвинутых технологий, которые во множестве расположились по кухне. — Но кто такие маги-крестовики? Никогда о них не слыхал.
— Искатели направления, — пояснил Кеуль, заметив, что Снежок готов раздраженно фыркнуть. — Они способны найти выход откуда угодно.
— Тогда зачем вы переживаете? — удивился Верон. — Если мальчик — Алексей, верно? — действительно носит такой дар, значит, он из любого лабиринта выберется. Или я не прав?
— Ты, — выразительно произнес эльф, — меня бесишь.
Элрайд посмотрел на него с презрением.
— Вы мне тоже не нравитесь, — сообщил он.
— Так-так-так! — Кеуль вклинился между ними, чувствуя себя вершителем судеб — то Анакото приходится защищать, то вообще парня-самоубийцу (а разве можно назвать его иначе, помня, что он сломя голову бросился в битву с Лассэультэ?!), — и громко отчеканил: — Перестаньте. Вносить. Хаос. Благода...
Закончить он не успел. Где-то далеко — хотя казалось, что наоборот — близко, — оглушительно взвыло, загрохотало, вспыхнуло, и над городом нависло жуткое багровое зарево. В соседнем дворе заплакал ребенок, его суетливо успокоили и пообещали дать пряник.
— И мне пусть дадут, — хладнокровно пошутил Анакото.
— Тс-с! — в повторном шипении демона было столько боли, будто это рядом с ним, а не рядом с чужими людьми разорвался тяжелый снаряд. — Сидите здесь!
— Нет, — отказался Верон. — Насколько я уловил, вы обеспечиваете мою безопасность. 
— В Ортэхлеарте вам ничего не грозит, — возразил Кеуль, торопливо обуваясь.
— Да ну? — скептически уточнил элрайд. — А что, если следующий снаряд упадет сюда?
Снежок задумчиво хмыкнул. Анакото рассмеялся — довольно злорадно, ликуя, что хоть кому-то удалось опустить демона мордой в грязь. Четвертый принц, в свою очередь, слегка растерялся и почесал покрытый копотью нос.
— Не должно, по идее, — пробормотал он.
Верон поправил воротник рубашки, похищенной из шкафа Алексея:
— Что-то мне не хочется проверять.
Все четверо переглянулись и пришли к молчаливому согласию: не расставаться. Снежок, не посчитавший нужным снять ботфорты, первым вышел на улицу. За ним последовал Кеуль, за Кеулем — элрайд, а за элрайдом, сохраняя почтительное расстояние, поплелся Анакото. Миновав шесть перекрестков, он сделал вид, будто завязывает шнурки, и позволил своим спутникам его покинуть. Встал, отряхнул колени и побрел прочь — к Халльфрид.
На месте происшествия суетились пожарные и бегали с докладами полицейские. Небольшая толпа зевак, застигнутая врасплох их появлением, послушно давала показания. Демон застыл и вынудил спутников отступить в густую тень — где, к их недоумению, уже кто-то стоял.
— Ауч! — сердитым девичьим голосом воскликнул он. — Смотреть надо, куда идете!
— Мы извиняемся, — виновато произнес Верон. — Но что делает столь прекрасная дама в таком месте? И что это у нее за меч?
— Катана, — буркнула девушка. — Обычная катана. Сувенирная, но я поменяла рукоять и разобралась с лезвием, так что вполне могу, — послышался мягкий шелест, — проткнуть вас, уважаемый.
Снежок дернул элрайда за плечо, вынуждая шагнуть назад.
— Госпожа, — вежливо поклонился он. — Кто же носит катану за спиной? Насколько мне известно, оружие вроде нее принято носить на поясе.
Девушка запыхтела.
— Мне неудобно, — заявила она. — По колену бьет, и вообще...
— Ремень сползает? — услужливо подсказал эльф.
Кеуль, слушая ребят вполуха, разглядывал руины частного дома и трещины в добротном асфальте. Зрелище было гипнотическое. Огонь, все еще не усмиренный пожарными, полыхал повсюду яркими вспышками, отпечатывался на сетчатке, давая запомнить себя как можно лучше. Под обрушенной стеной смутно, матово поблескивал кривой осколок.
Отвернуться демон сумел лишь спустя какое-то время — как раз к тому моменту, когда Верон попросил:
— Вы не представитесь, благородная леди?
Девушку его манеры смутили. Она потерла лоб, сверкнула серыми глазами и протянула:
— Эм-м-м... ну, меня зовут Маша.
— Чрезвычайно польщен, — распинался элрайд. — Вы прекрасны, будто луна в первые часы своего пути по небу...
— Верон, — скучающим тоном оборвал его речь Снежок. — Ты не мог бы прекратить? В Ортэхлеарте так не принято.
— Верон? — переспросила девушка. — Странное имя. А вас как зовут, молодой... э-э-э... господин?
Остроухий подбоченился. Его белые волосы изящно качнулись.
— Карсаниэль Летт Тиль Картэнаэдсса, — сказал он.
— Ужас, — честно отозвалась Маша.
— Так-так-так, — привычно влез в беседу Кеуль. — Спокойно. Не совершайте резких движений...
— Ты можешь расслабиться, — усмехнулся Снежок. — Я не намерен отрезать ей голову. — Он посмотрел на девушку и добавил: — Пока что не намерен. Ты нашел что-нибудь интересное?
Демон пожал плечами:
— Нет. Обычное ядро, без химических примесей... то есть без необычных химических примесей, — поправился он.
Эльф разочарованно вздохнул. Бесконечная война в Ортэхлеарте его, конечно, интриговала. Столько малоизвестных, забавных, мощных штуковин, и все пропадают зря! По его мнению, было бы лучше, если бы город стерли с лица земли и с ней же сровняли стены. Вопрос, что же там, за ними, был любопытен не только коренным жителям.
— Откуда вы такие взялись? — заговорила Маша, нервно сжимая рукоять.
— Мы? Оттуда примерно. — Верон указал назад. — А вы?
— Я тут как бы живу.
— Что, прямо тут? — побледнел элрайд.
Девушка покосилась на руины.
— Нет, не прямо тут, — возразила она. — Немножко дальше. Но когда упал снаряд, у нас все содрогнулось. И побелка с потолка посыпалась. Я боялась, что балки рухнут, но нам повезло, и они уцелели.
— Вам?
— Да, нам, — повторила Маша. — Мне и маме.
— Послушай, девочка, — Кеуль принюхался, как дикий зверь во время охоты. — Ты, случайно, не имеешь отношения к Алексею Филатову? Он такой высокий, блондинистый, с мерзким характером...
— К Лёше? — изумилась девушка. — Разумеется, имею. Мы друзья.
Демон улыбнулся. Маша обнаружила два ряда клыков и немного испугалась, но убегать не стала.
— А вы, собственно, кто? И чего вам от него надо?
— Мы, — сладко ответил Кеуль, — тоже его друзья.
— Сомневаюсь. Он не водится с подобной швалью, — холодно сообщила Маша. И пошла в наступление: — Где он? Что с ним произошло?
 — Полагаю, все в порядке, — демон развел руками. — На Ретара можно положиться. Он умен, хитер, изворотлив и умеет превращаться в ту еще тварь, когда это необходимо. Не волнуйтесь. — Он жестом с ней попрощался, кивнул спутникам и велел: — Идемте обратно. Здесь нет ни черта интересного.
 — Стоять! — острие катаны коснулось его спины. Ровнехонько, четко, выверенно — и ничуть не дрожало. Девушка явно тренировалась, причем тренировалась старательно и со вкусом. Ткань легкой весенней куртки затрещала, готовая вот-вот разорваться. — Пока вы не объясните, что с Лёшей и почему он должен полагаться на какого-то неизвестного мне Ретара, вы никуда не пойдете.
 — Какая смелая девочка, — равнодушно отметил Снежок.
 — Ну что ж... — Кеуль притворился, что ему страшно. — Что ж. Алексей отправился в магическое измерение, чтобы разобраться со своей болезнью. Она вызвана колебаниями дара, а не реальным здоровьем. Если ему это удастся, — если он сумеет совладать со страхами, — то болезнь отступит, и вместо нее возникнет магия. Если нет, нам придется хоронить пустой гроб и писать инициалы на могильной плите, под которой нет и не будет тела погибшего.
 — Шуточки шутите? — догадалась Маша.
 — А вы довольно проницательны. Приходите завтра, вместе посмотрим, что у Филатова получилось. Согласны?
 — Кеуль, — окликнул его Снежок. — Вон там.
Демон обернулся — и еще успел увидеть Альберта. Парень, крадучись, двигался к узкому переулку, ведущему за границу квартала. Что-то было не так с его походкой — из размашистой и уверенной она стала корявой, неровной, — и с цветом радужек. Из-под бровей, недобро отсвечивая красным, прохожих цепко охватывали два огромных и диких, как у голодного зверя, глаза. 
 — Айнтер Сайнет, — прошептал Кеуль, пригнувшись. В его собственных глазах загорелось пламя азарта. — Настоящий! Давайте догоним и...
Он не договорил. Метнулся за Альбертом, словно гончая, на ходу отращивая острые когти. Остроухий, выхватив нож, побежал следом, а Верон поморщился:
 — Вот бешеные. Ах, прекрасная леди, — он преклонил колено, — мне так жаль... Надеюсь, мы еще встретимся?
 — Эм-м-м... вероятно, — через силу улыбнулась Маша. — Удачи вам.
Элрайд дернулся, и его лопатки обросли длинными, тяжелыми, жутковатыми лезвиями. Затем он одарил девушку улыбкой — виноватой, но превосходной, — и помчался догонять спутников.
Альберт несся по узкому переходу  с отнюдь не человеческой скоростью, но все равно ужасно криво. Он то бился о стены, то цеплялся за подоконники, то спотыкался и миновал преграды на четвереньках. Несмотря на это, Кеуль не мог сократить незначительное расстояние. Прикинув, не может ли парня защищать барьер, он совершил скачок и оттолкнулся от низкого карниза. Фигура Альберта промелькнула внизу и покорно прогнулась под демоническими коленями, утяжеленными колдовством.
— Ага-а! — радостно завопил Кеуль. И уже спустя секунду взвыл: — У-у-у-у! Какого черта?!
Айнтер Сайнет рванулся изо всех сил, швырнул демона в стену и резво стартовал. Пока четвертый принц Ада приходил в себя и считал звезды, рядом промчался силуэт Снежка и застыл силуэт Верона.
— Ты в порядке? — поинтересовался элрайд, помогая Кеулю подняться.
— Пострадало только самолюбие. И желание играть в догонялки, — пожаловался демон. — Как по-твоему — Снежок его остановит?
— Вполне возможно, — серьезно согласился Верон. — Этот господин производит сильное впечатление. Я бы усомнился в его способностях разве что из-за бутылки вина. Ведь он пьян, так?
— Нет. Снежок плохо пьянеет. Ему надо выпить бутылок двадцать, чтобы столкнуться с дефектами пострашней веселья. Завидую, — вздохнул Кеуль. — Мне-то и двух... кхм... достаточно. А ты, кстати, соскучился по вину, пока стоял биденхандером на вершине холма?
— Я не пил, — сурово отозвался элрайд. — И не планирую начинать.
— Да ты что? — поразился демон. — Как так?!
Верон поморщился, намекая, что этот разговор ему неприятен. Четвертый принц замолчал, отряхнул одежду и направился на поиски Айнтер Сайнета, прикидывая, что он мог — и мог ли? — сотворить с эльфом.

Больше всего Алексей ненавидел ждать.
Он ненавидел городской транспорт, ненавидел встречи с друзьями, ненавидел анонсы фильмов... а прямо сейчас — ненавидел Ретара, потому что он запропастился невесть куда и до сих пор не пришел. Вокруг по-прежнему плавали киты, а вслед за ними на мягких лапках дефилировали кошки — черные, как ночь. Они резко выделялись на фоне картины мира, мяукали, будто пытаясь позвать кого-то, и смотрели на музыканта зелеными провалами глаз.
Их он тоже ненавидел. Честно говоря, в данный момент он испытывал ненависть абсолютно ко всему — и, когда на спине очередного кита наконец-то возник вампир, сорвался на ноги. Голос клокотал в горле злым звериным рычанием, а руки дрожали, с трудом сдерживаясь, чтобы не разорвать рыжего на тысячи кровавых кусочков.
— Где ты был?! — заорал Алексей, желая оскорбить его как можно страшнее.
— На острове, — невозмутимо пояснил Ретар. — И ты должен поехать туда со мной. Залезай.
Он спрыгнул на огромный голубой хвост и протянул человеку ладонь, предлагая занять место на летучем-плавучем млекопитающем. Музыкант скептически нахмурился, однако долгое сидение в облаке не располагало к серьезным препирательствам. Поэтому он покорно забрался на объемную спину, с горем пополам сел и спросил:
— Что еще за остров?
— Маленький, — туманно отозвался вампир. — И там растет яблоневое дерево. Это важно, — добавил он. И постучал по шкуре кита: — Вперед, пожалуйста!
Алексей вздохнул, но спорить не решился. По его мнению, обычное дерево не могло нести в себе возвышенный смысл.
Кит нырнул, погружаясь глубже — в основание дара крестовика. Скомканные углы пространства цеплялись за его плавники, а остров — зеленый, идеально круглый и с россыпью красных пятнышек, — показался внизу. Он обладал причалом, где бились на волнах корабли. Паруса трепал ветер, и он же срывал фуражки с людей на палубах — те весело смеялись или, наоборот, ругали буйство стихии.
— Подплывите, пожалуйста, к берегу так, чтобы моряки нас не заметили, — очень вежливо попросил Ретар. И, когда кит отклонился от изначально выбранного курса, поблагодарил: — Спасибо.
Спустя всего пару минут Алексей уже стоял на тонкой песчаной полосе. Белая хрустящая поверхность мало напоминала ту, что была для него опорой километром выше — и, задрав голову, музыкант зябко поежился. Не верилось, что совсем недавно он ожидал вампира где-то там, высоко вверху, в бездонном и синем небе, покрытом клочками облаков. Черные кошки отсюда выглядели крохотными, словно мухи... или блохи.
— Туда, — указал вампир. — Ты иди, а я по дороге кое-что расскажу.
Музыкант кивнул и шагнул в густую траву, сразу же увязнув по колено. Пришлось приложить все силы, чтобы продраться сквозь нее и выйти в березовую рощу.
— Во многих мирах менестрели и рифмоплеты обожают упоминать запретный плод. У этого понятия тысячи вариаций, тысячи ипостасей и почитателей. Мало кому известно, чем же на самом деле был этот запретный плод, но люди и подобные им расы склонны предполагать, будто он — яблоко.
— Ты открыл для меня Вселенную, — иронично сказал Алексей. — Я о темных яблоках слышал как минимум миллионы раз.
— И это на тебе отразилось, — согласился Ретар. — Потому что центр твоего дара — запретный плод. Вот, посмотри.
Он вывел парня на поляну, где березы образовали широкий круг, уступая место старой яблоне. Почти все ее ветки высохли, погибли и посерели, но среди них притаилось несколько молодых. Они прятали под голубоватой листвой плоды — красные и наверняка сочные. 
Ствол дерева был безжалостно исчеркан странными символами. Лишь один музыканту удалось опознать — стилизованная змея, тот самый Лукавый, что, если верить религиям, соблазнил первую женщину отведать чертово яблоко.
— Сорви одно, — посоветовал рыжий. — И съешь.
Алексей рассмеялся:
— Я стану равен Богам?
— Едва ли, — усмехнулся Ретар. — Но с магией своей разберешься.
Он отступил, предоставляя парню возможность ощутить себя самостоятельным. Тот усмехнулся, обхватил пальцами запретный плод и дернул. Ветка угрожающе хрустнула, словно собираясь сломаться, и со стороны причалов зазвенели тревожные голоса.
— Ешь быстрее, — приказал вампир. — Пока они сюда не добрались.
— Не проще ли убежать? — внес здравое размышление музыкант.
К его удивлению, рыжий покачал головой:
— Нет, не проще. За пределами острова яблоко исчезнет. Давай!
Алексей хотел уточнить, почему, но не смог. Зубы сами по себе вонзились в яблоко, и по всему телу пробежала дрожь. Он осознал, что падает, и был подхвачен надежными руками Ретара. Потом все — и деревья, и небеса, и остров, и безмолвные летающие киты, и голоса мореходов, — кануло во тьму.
Когда в ней снова появился свет, музыкант обнаружил себя в постели. Кто-то заботливо укрыл его одеялом. Шторы в спальне были задернуты, и во всех углах накопились густые тени. Вспомнив о них же в образе знакомых людей, Алексей поморщился.
Будто преследуя его мысль, в комнату заглянул Виктор. Он был одет в привычную клетчатую рубашку и потертые джинсы, а к груди прижимал стопку толстых — на девяносто шесть листов, — тетрадей.
— Я принес тебе конспекты, — бодро объявил студент. — Сколько можно занятия пропускать? Анатолий Сергеевич злится и предрекает, что ты не сдашь экзамены. А они, кстати говоря, совсем скоро.
— Я бросаю учебу, — огорошил его Алексей. — И перехожу на полный рабочий день. Лучше сидеть с детьми, чем зубрить бесполезные правила.
— Да ты что?! — поразился Виктор. Его голубые глаза вспыхнули гневом, и музыкант отстраненно подумал, что в последнее время голубоглазых ребят вокруг него многовато. — А как же я?!
— Ты ведь не здешний, Вик, — вкрадчиво произнес он. — Ты из Врат Верности, тех, что создал Ретар. И, по его словам, ты — талантливый демонолог.
— Это ничего не меняет, — продолжал возмущаться парень. — Я хочу диплом!
— Ну так получай его.
Виктор нахмурился:
— Без тебя это будет скучно.
— Еще скажи, что ты поступал в университет только ради встречи со мной, — безмятежно хохотнул Алексей.
Демонолог смутился, хлопнул себя по карману штанов и буркнул:
— Меня попросил Кеуль.
Веселье музыканта словно оборвало. Он накрылся одеялом и отвернулся, прячась от суровой реальности — некоторых друзей невозможно раскусить, пока они сами не поделятся с тобой правдой. И теперь эту правду надо либо принять, либо плюнуть и избавиться от прежних связей.
— Ой, Филатов, перестань, — недовольно пробормотал Виктор. — По-твоему, я бы стал помогать Машке, носиться на мост и следить за детьми из вашей Академии Искусств, не будь мне действительно интересно?
— Знаешь, что, — сердито начал музыкант. И осекся.
— Что? — любезно переспросил демонолог.
Алексей немного помолчал, обдумывая его речь, и улыбнулся:
— Ты прав. Не стал бы.
Голубоглазый маг вздохнул с облегчением. Было видно, что отношение музыканта к их дружбе по-настоящему его беспокоит.
— Что ж, я рад. — Демонолог расплылся в теплой ответной улыбке. — Как ты себя чувствуешь? Ретар вякнул что-то о яблоках, прежде чем убраться домой.
— Он ушел? — почему-то расстроился Алексей.
— Ну да. А что ему тут ловить? За твое обучение согласился взяться Снежок. А Ретару следует решить один небольшой, но важный вопрос.
Музыкант встал и принялся одеваться.
— Это касается Фасалетрэ Эштаралье? — полюбопытствовал он.
— Да, его, — не стал увиливать Виктор. — Что тебе о нем известно?
— Только то, что посчитал нужным рассказать господин Ретар, и то, что иногда снилось мне самому. Понимаешь, — Алексей огляделся в поисках ремня. — Я уже говорил об этом вампиру... но Фасалетрэ Эштаралье часто приходит в мои сны. Я ни разу не слышал от него ни слова. Мы всегда сидим и смотрим на что-нибудь — заснеженный город, красивый старинный храм,  огонь на руинах крепости... однажды мы наблюдали за слепым светловолосым парнем, который пел что-то о седом короле. Якобы тот является последним живым существом на развалинах Вселенной, и он в равной степени человек и Бог.
Демонолог потер пальцами нос.
— Твои сны, — негромко отозвался он, — имеют очень мало общего со снами. Ты, как маг-крестовик, постоянно обозреваешь время и пространство. Я понятия не имею, к чему заснеженный город, крепость и храм, но седой король — это властелин айнтер сайнетов.
— Айнтер сайнетов... — повторил Алексей. Словосочетание было странным и звучало слегка зловеще, будто относилось к родичам Кеуля. — Кто они?
— Ты ведь сам ответил на свой вопрос, — мягко донес до него Виктор. — Айнтер сайнеты — это в равной степени Боги и люди. Они не рождаются, а просто возникают. В зависимости от света, воздуха и темноты, от человеческих и звериных эмоций... я где-то читал, что за ними частенько следуют всякого рода твари — крысы, воробьи, собаки... и я был уверен в том, что их просто выдумали в качестве сказки для детей. Чтобы никто не выходил ночью из дома и все боялись пустых улиц. Но, как выяснилось... — демонолог развел руками, демонстрируя степень своего разочарования, — айнтер сайнеты существуют. И Кеулю довелось пересечься с их слугой.
— Да? — приподнял брови музыкант.
— Да, — подтвердил Виктор. — Пошли, обсудим все это вместе.
Алексей кивнул и покинул спальню, бросив печальный взгляд в сторону книжных корешков на полке. Как было бы здорово просто лечь и открыть шелестящие страницы...
В кухне его взгляду открылась невероятная, безумная, неуместная в Ортэхлеарте компания. На подоконнике сидел Кеуль, темно-зеленые радужки поблескивали из-под черных волос радостно и взволнованно. За столом устроился светловолосый кареглазый человек, в чьем образе скользило нечто дикое, хищное. Впрочем, это впечатление сгладило его лицо — на нем застыло дружелюбное, приветливое выражение. А в тени холодильника, запрокинув голову назад, спал потрясающе бледный эльф. Его рубашка и брюки были страшно изодраны, а левую лодыжку, колено бедро перетягивали чистые полосы бинтов.
— Доброе утро, — поздоровался Виктор, покосившись на остроухого. Тот даже не пошевелился, лишь белую прядь над виском тронул поток ветра, долетевший из распахнутой двери.
Алексей заметил, что на пороге сидит Семён, и что Семён очень недоволен происходящим.
— Привет, — жизнерадостно ответил светловолосый. Поскольку дополнительных глаз у него на затылке не было, свирепая кошачья морда пока что оставалась сюрпризом. — Меня зовут Верон.
— А меня...
— Алексей, я в курсе. Приятно познакомиться.
Семён выдавил из себя стоны взбешенной утки, и музыкант поспешил к нему, надеясь перехватить кота до прыжка. Успел, но цепкие коготки вонзились в плечо, выражая обиду на хозяина. Не позволил растерзать чужака, скотина!
Возвращаясь на прежнюю позицию, парень споткнулся о вытянутые ноги эльфа. Тот вяло ругнулся, веки дрогнули, и на Алексея уставился сплошной бирюзовый цвет в обрамлении густых ресниц. Белых, как снег.
— Это Снежок, — поспешил представить гостя Верон.
— Тиль, — глухо исправил остроухий. — Для него я — Тиль. Иди куда шел, мальчик, и не задерживайся.
— Эм-м... извините, — смутился музыкант. — Я случайно.
— Еще бы ты не случайно, — усмехнулся эльф, и в этой усмешке Алексею почудилась фраза: «споткнись ты намеренно, и твой труп уже остывал бы на полу». Он перешагнул через живую преграду, присел по соседству с Вероном и уточнил:
— Господин Тиль будет меня учить?
— Вроде того, мальчик, — подтвердил остроухий. — Вроде того.
— Тиль общался с крестовиками дольше, чем Ретар, — внес некоторую ясность Кеуль. — Потому что они бывают не только людьми. Полагаю, Тиль достаточно осведомлен об их правилах и системе потоков. Он справится. И ты тоже, если будешь внимателен.
— Ясно, — протянул Алексей, заранее сомневаясь в результатах. И, надеясь перевести тему, сказал: — Айнтер сайнеты... Виктор считает, будто они связаны с седым королем, песни о котором мне снятся.
— Все верно, — благосклонно ответил демон. — Седой король — это их властелин. Тот, кому они служат. Мне и раньше попадалась информация о нем, но она выглядела сомнительной. Как детские сказочки или дурацкие старые легенды. Если им верить — значит, седой король со своей свитой постоянно перемещается, и один мир служит ему домом не дольше десяти лет. Но за этот срок время и пространство успевают самоуничтожиться, потому что прикосновение властелина айнтер сайнетов несет смерть. Я слабо понимаю, как ему удалось проникнуть в Ортэхлеарту — в конце концов, город надежно защищен, — но она — мирок слишком маленький, чтобы тратить на него десятилетие. Город умрет гораздо раньше, если мы не найдем и не выкинем в Безмирье седого короля. Ретар, — Кеуль выразительно посмотрел на Тиля, — не против. Безмирье превращало в духов еще и не таких тварей. И за его чертой они не представляют угрозы.
— Это все так банально, — скривился эльф.
— Ничего не попишешь, — пожал плечами четвертый принц. — Обитаемых миров много, их сюжеты повторяются и входят в резонанс.
Остроухий скопировал его движение, после чего опять погрузился в сон. Алексею показалось, что он не собирается помогать ни Кеулю, ни Ортэхлеарте, ни вообще кому-либо.
— Есть одна важная деталь, — продолжил демон. — Они... то есть айнтер сайнеты... знают, кто я такой.
— Откуда? — поразился Верон.
Кеуль хмыкнул:
— Хотел бы я выяснить. Но мы располагаем лишь догадками, основанными на вопросе Альберта. Ему было известно, что обычно я выгляжу иначе. Известно, что волосы у меня не черные.
— Я поначалу принял его за демонолога, — подал голос Виктор. — Весьма посредственного, с едва тлеющим талантом. Он ни разу не вызывал шэльрэ, не контактировал с ними и не имеет представления о ритуальных рисунках. Это странно. Их можно вообразить, а частями — и взять из внешней энергетической структуры Ортэхлеарты. Я, например, с ходу сориентировался и внес корректировки в свои заклятия.
— Ну, ты же старикан, — отмахнулся Кеуль. — А сынок Елизаветы Петровны, несмотря на дарованную айнтер сайнетами мощь, всего лишь молодой парень. Его мозги еще не приспособлены для работы с такими материями, как ритуальное колдовство.
— Извините, — вмешался Алексей. — Когда вы говорите «Альберт», вы имеете в виду...
— Сына заведующей. И по совместительству — твоего знакомого.
— Он служит седому королю?
Демон вытащил из кармана апельсин и принялся его чистить.
— Видишь ли, Филатов. У полукровок достаточно вещей, которыми можно поделиться. Это огромная сила, власть над собственным телом. Но самое главное... — он разломал оранжевый плод на две половинки. — Самое главное, на мой взгляд — это их поразительная способность менять реальность.
— Каким образом? — сощурился музыкант.
— Ну, — Кеуль переглянулся с Вероном, словно ища у него поддержки, — они воздействуют на ткань мира и выдергивают из нее швы. Затем придают им желаемую форму. Какую угодно — оружие, пища, жилой дом, дерево, трава, цветочки. Но то, что они сотворят, не будет иллюзией.
— Мне это не нравится, — честно признался Алексей. — Если у них есть подобные возможности, что мы можем противопоставить?
Тиль приподнял веки, посмотрел на него и буркнул:
— В нашей компании присутствует тот, кто способен любой выдернутый шов заплести обратно.
— Ой, заткнись, — поморщился Кеуль. — Его не нужно вводить в курс дела. Ортэхлеарта — вполне самостоятельное измерение.
— Вот как? — скептически уточнил эльф. И предложил: — Давай договоримся. Я, как ты и просишь, буду хранить молчание. Но когда поверхностные стежки города распадутся, и мы застрянем между двумя ярусами Ада — открою рот и начну вопить, что во всем виноват ты, и ты мог предупредить мальчика сразу.
— Предупредить о чем? — насторожился музыкант.
Кеуль и Тиль уставились друг на друга. Первый излучал ярость и пренебрежение, второй — абсолютное равнодушие. Алексей прикинул, что делать, если они сцепятся — бежать к двери или прятаться под кроватью? Но решить не успел, потому что Виктор хохотнул и выдал:
— Ал, господин Тиль пытается донести до тебя, что наш общий демонический знакомый — Создатель Ортэхлеарты.
— Эм? — растерялся Алексей.
Кеуль сдавленно зарычал, дернул головой и выругался.
— Простите? — предпринял новую попытку парень. — То есть как это — Создатель?
— Халльфрид мне говорила, что причины его прихода могут быть абсолютно разными. Что он противоречит сам себе, но не принесет жителям беды. И теперь я понимаю, что Кеуль явился сюда спасти свое же творение, не дать ему провалиться из-за шуточек айнтер сайнетов. Ощутил, небось, постороннее вмешательство? Испугался? Впрочем, я тебя не виню, — он мягко улыбнулся принцу. — Мало кто из Создателей может пустить все на самотек. Ты правильно поступил.
— Выскочка, — презрительно бросил Кеуль.
— Вовсе нет, — с достоинством ответил Виктор. — Я — демонолог.
Повисла тишина.
Демон раскручивал между пальцев последнюю дольку апельсина. Тиль осторожно встал, придерживаясь за стену, и направился во двор. Он сильно хромал, но не проявлял особого беспокойства.
— Кхм, — важно прокашлялся Верон. — Я, конечно, извиняюсь, но сейчас не самое лучшее время для конфликтов.
— Я прогуляюсь, — надменно сообщил Кеуль и бросился за Снежком, по дороге толкнув демонолога.
— Ишь, какой наглый, — ехидно рассмеялся тот. — Теперь начнет притворяться, что знает и умеет все, хотя на самом деле это не так.
— Но... — осторожно начал Алексей. — Если он и правда...
— Не смеши меня, Ал, — отмахнулся Виктор. — Создатели мало чем отличаются от обычных смертных. Или обычных бессмертных, разница невелика — мы все обладаем чувствами, все вынуждены кушать и все прячем под черепушками мозги. К тому же Кеуль — не в полной мере творец, он всего лишь вырезал заброшенный ярус Ада и вырастил на нем город. Для него каждая здешняя высотка — это как редкий гриб, экспонат в коллекцию.
— Вот оно что! — неожиданно воскликнул Верон. — А я-то все голову себе ломал, почему мы попали в Ортэхлеарту с помощью демонического портала. В те же Врата Гибели, где я родился, приходилось идти через великий Мост, а тут...
— Ага, — благосклонно подтвердил Виктор. — Мы находимся на тридцать девятом ярусе, а под боком у нас — тридцать восьмой. Там, если мне память не изменяет, расположен замок господина принца. И, судя по всему, ни один шэльрэ не может попасть сюда, если Кеуль этого не хочет. — Он поднял руки в немом «ура!» и, постояв так с минуту, пояснил: — Я очень долго составлял подробные карты Нижних Земель и никак не мог понять, что за черт происходит с тридцать девятой ячейкой. Но сейчас мне ясно. Она явно ограждена чем-то вроде границы пустот.
— Поздравляю, — элрайд похлопал его по спине. — Новые открытия — это всегда прекрасно.
Демонолог поклонился:
— Спасибо, спасибо.
Алексей вздохнул и пошел за чайником. Магический мир вломился в его жизнь со скоростью разозленного динозавра, и его законы пока что были столь же туманны, сколь и содержимое желудков древних созданий. В подобных случаях парню всегда помогала липа, и он собирался воспользоваться ее услугами. Зря, что ли, искал липовые деревья в прошлом году?
— А мне кофе, пожалуйста, — попросил Виктор, проследив за его манипуляциями.
— И мне, — присоединился к нему Верон. — Я понятия не имею, что он такое, но видел много рекламы в городе.
Музыкант потянулся к буфету, чтобы отыскать еще пару чашек. Семёна он посадил на стол, и теперь кот зловеще обозревал гостей. В его зеленовато-желтых глазах читалась глубокая угроза, и элрайд, протянувший было ладонь к его пушистому боку, виновато моргнул и отступил.
— У меня закончился сахар, — предупредил Алексей.
— Это ничего. Мы и так выпьем, — утешил его демонолог. — Ты, главное, на кота намордник надень.
— От тебя не тронет.
— Что-то не верится.
Семён зевнул, демонстрируя клыки, и улегся на столешницу. Музыкант сел поближе к нему, ткнулся носом в теплый пузико. К изумлению Верона и Виктора, кухня тут же наполнилась мурчанием, спокойным и добрым — словно принадлежащим какому-то другому коту.
— Тебе надо в дрессировщики идти, — серьезно произнес демонолог.
— Да ну, что я там забыл? — сонно отозвался Алексей. — Никогда не любил цирки и зоопарки. Животных надо любить, но по-другому, не так, как там делают.
Виктор тоже сел — впрочем, на почтительном расстоянии, — и принялся разглядывать скатерть. Птицы, маленькие цветы и лучи солнечного света — и все это в нежных, пастельных тонах.
— Разрешишь поинтересоваться?
— Ммм? — парень кое-как сосредоточил взгляд на лице демонолога. — Что еще?
— Ретар Нароверт. Он тебе понравился?
Музыкант задумался, оставил Семёна в покое и хлебнул липового чая. Элрайд напротив пробовал кофе, обжигаясь и шепча проклятия.
— Пожалуй, нет, — решил Алексей. И, заметив изумление Виктора, добавил: — Не понравился. Он умный, хитрый и ловкий, но его черты не соответствуют моим идеалам. Хотя, в отличие от Кеуля, он действительно похож на Создателя.
— Ого, — оценил его мнение тот. — С чего ты взял?
— Кеуль по отношению к нам ведет себя очень сдержанно и аккуратно. Он ценит в людях живых существ. Осознает, насколько хрупка жизнь, и не подвергает ее критике. Его полностью устраивает, что она... ну... такова. А Ретар... он холодный и отстраненный. И рассуждает о человеческой душе так, будто она — механизм. Вещица с определенной программой, которую легко можно раскусить.
Демонолог рассмеялся:
— Впервые слышу негативный отзыв. Но ты прав. Меня он тоже не вдохновляет, несмотря на все его подвиги. Я обязан ему жизнью, я частенько вижу, как Ретар кого-то спасает, но в остальном, — он подхватил свою чашку, — он та еще скотина.