Нефертити

Пчелинцев был моим давнишним приятелем ещё со Слюдяного. После того, как мы с семьёй переехали в город, отношения у нас поддерживались, но постепенно затухали. В гости друг к другу за сто километров не наездишься, а по телефону – какая она, дружба?
Но ещё слабо теплился между нами уговор, что как-нибудь я обязательно соберусь к Пчелинцеву на пару дней, чтобы поболтать за полрюмками водки, да съездить на настоящую рыбалку. Такую, чтобы – чуть свет, не срамши, когда ещё всё в мире спит… И, со всеми там, червями, аппетитными опарышами, прикормкой и заклинаниями, с крючками, удочками, сачками – и, кто ещё знает, чего ещё может быть у этих настоящих рыбаков.
А я не рыбак.
Совсем.

Мне эта затея с рыбалкой только тем была интересна, чтобы походить прохладной гулкой ранью по берегу озерца или речки с фотоаппаратом, да найти интересный кадр. Вот и всё. Люблю красивые места. И люблю делать их ещё красивее с помощью фотоаппарата.
Про это наше совместное мероприятие мы с Пчелинцевым разговаривали уже, лет шесть. С тех пор, как я вышел на пенсию и уехал в город. Это уже вошло у нас в привычную присказку, когда разговаривали мы по телефону, но уже ни он, ни я в реальность такой рыбалки верили мало. По крайней мере, в этой жизни.

Но вот – случилось же!

И я сижу на кухне у Пчелинцева, он достаёт из холодильника холодные закуски, с плиты – горячие. Из морозилки – заледенелый деревенский «вискарь».
Жена у Пчелинцева уехала в Оренбург, внуков нянчить, моя – тоже у внуков, но в другой стороне, в Челябинской области.
Хороший повод, чтобы провести время в чисто мужской компании, порыбачить, да пофотографировать.
Ужин протекал в приятных разговорах. Обсудили все, что нужно о предстоящей рыбалке. Поговорили и о политике – как же без неё.
И вот уже запахло свежей чайной заваркой, Пчелинцев из разных кухонных закоулочков подоставал сокровенные свои заначки – разные конфекты, бублики. Любил мой приятель сладенькое, и сам его от себя прятал, чтобы легче было держаться от искушения, и не подтачивать организм на старости лет излишками углеводов.
Ну, а где сладкое – самое время и про женщин поговорить.
Про них к концу жизни столько насобиралось, что Дюма с Мопассаном отдыхают. И больше уже, конечно, всяких наблюдений, а от них – философских мыслей.
Вообще – женщины делают из нас, мужчин, настоящих философов. Поговорите, к примеру, с любым старцем про женщин, из которых состоит вся наша разумная жизнь, и он вам такое нарасскажет!..
Пчелинцев высказал фразу-наблюдение, которую услышал от своего друга детства Клавдия Почтарёва. Она была совсем простая, лежала на поверхности бытия, ничего в ней не было удивительного. То, что любил повторять Почтарёв, знали все.  Только не говорили вслух.
Это касалось наших близких с женщинами отношений.
Клавдий говорил, что многое мы забываем из любовных историй, а некоторые и любовными даже нельзя назвать. Но – вот если у тебя с женщиной не получилось, то запоминаешь об этом на всю жизнь. Какая-то горечь остаётся, недосказанность. Всё думаешь: - вот, если бы… А этого «если бы» уже никогда не будет. Ничего нельзя повторить. В жизни не бывает репетиций, нельзя события, как плёнку, отмотать назад, подредактировать…
Мужчины помнят об этом, но никогда не любят об этом рассказывать.
Они рассказывают о своих победах. У среднестатистического мужчины таких сюжетов больше, чем пальцев на руках и ногах. И, когда они хорошо выпьют, можно такого «Декамерона» наслушаться!
В этом одно из их отличий от женщин.
Женщины, напротив, гордятся именно такими эпизодами из своей жизни.
- Вот у меня в молодости был такой красивый! Умный! Яхта! Виноградники! А я – не дала!
Или – был генерал! Цветы присылал каждый вечер, шампанским в ресторане угощал, а я – на дала!
Или – поэт ухаживал. Знаменитый. Денег не было, но какие стихи сочинял! (сейчас уже не вспомню…) А я ему не давала. Так этот поэт водки напьется, скрутится, ляжет, как собачонка у меня перед дверью на половичке и никуда не уходит. Спит. Я а ему так и не дала!

Пчелинцев, поделившись наблюдением Почтарёва, не собирался мне сообщить какую-то новость. И он, и я знали, что всё это обыкновенная правда, и у каждого из нас мысленно промелькнули ситуации, когда всё могло быть, но не случилось.
Я сразу вспомнил именно тот день то лето, когда…
Конечно, я не стал это рассказывать Пчелинцеву.
Мужчины не любят рассказывать такие истории, потому что рассказывать-то не о чём…

Имя у неё было красивое: Диана. Если вам нравится девушка, то у неё обязательно красивое имя. А Диана мне нравилась. Ну, не так, чтобы влюбиться, жениться.  А – как умница и красавица. Вот есть в Фейсбуке Яна-Мария – и смотреть на неё не насмотреться, и читать интересно. Но жениться… Читать и смотреть – разве этого мало?

Сразу точки над i: Диана была от меня моложе на десять лет. Тогда это казалось дистанцией огромного размера. У меня же к тому были очень серьёзные отношения с женщиной, тоже умной и красивой, на которой жениться я собирался. Как только мы друг друга получше узнаем.

За пару лет мы значительно продвинулись во взаимных симпатиях.

А познакомились просто.
Ехали в автобусе. Теснота и давка. Нас неожиданно крепко друг к другу прижало. Диана смотрела на меня своими удивительно голубыми глазами, улыбалась, пыталась отстраниться. Не получалось. Я что-то удачно пошутил. Мужчине красивым быть не обязательно.
Мы вышли из «Икаруса» вместе и стали друзьями. Просто друзьями.
Хотя, справедливости ради, нужно признаться, что в автобусе чувства у меня к Диане возникли совершенно первобытные.

Диана преподавала в местном вузе филологию и была ещё девственницей.  Если такой факт присутствует в биографии девушки, то упоминание о нём в разговорах с ней непременно проскакивает. И у Дианы это тоже вырвалось как-то совершенно случайно, с улыбкой и виновато.
Почему-то этот физический недостаток ничуть не испортил моего впечатления о своей автобусной находке.

Наши встречи с Дианой не носили обязательного характера. Происходили почти случайно. Просто она была заметной девушкой, и я часто её в нашем городе замечал. Даже забрёл как-то на её лекцию в институте. Диану было интересно слушать, на неё хотелось смотреть.
Смешанные чувства я к ней испытывал. Моё очевидное влечение к молодой девушке как будто всегда доходило до определённого предела и останавливалось, как будто натыкалось на невидимую стену. Непреодолимую.  Но я этому и не огорчался. Я любил другую женщину, Диана ждала своего рыцаря-первопроходца, а вместе мы только разговаривали.

Мы познакомились где-то в мае, а в июле я купил себе мотоцикл «ИЖ-Юпитер». Фантастическое событие! Двадцать восемь лошадиных сил, заводится с пол-оборота, за три секунды набирает скорость до ста километров в час, а, если хорошо газануть, то и за полторы.
И вот лето, жара. Моя подруга уехала на месяц к родителям, куда-то в Сибирь, к комарам. Вместе поехать мы ещё не решались. Я не решался. И я остался один на один с роскошным мотоциклом и нестерпимо жарким летом.

И вот еду я на своём крутом отечественном байке по улице Кирова. На автобусной остановке – Диана!
День только начинался. Но уже становилось душно. Диана в очень лёгком летнем платье стояла, в таком, чтобы не жарко. Воскресенье, никаких лекций. Куда собиралась?..
 
У меня к сиденью приторочена вторая каска: - Поедем, красотка, кататься!

А красотка всегда охотно принимала мои всякие предложения.  Уже через несколько минут мы мчались по загородному шоссе туда, где речка, прохлада и ослепительный, чистый песок.
По дороге заехали в магазин, взяли, что попить, перекусить. Гулять, так гулять!

И день, действительно, складывался замечательно. Вот и речка, Илек наш. Песок. Диана сбрасывает с себя платье, босоножки и бежит к воде.
Голая.
То есть – совсем…

Нет, конечно, не сразу. Тонкие белые трусики и лифчик – вот они, на траве, под кустиком!.. И платье рассыпалось, разметалось рядом лёгкой тенью…

Я чуть не сел в горячий песок! Ничего себе девственница!

Но ничем изумления своего не выдал. Простелил тонкое одеяльце, выставил напитки, пряники.
Девушка вышла из воды – богиня! – вся в прохладных капельках: - Вот, не знала, что на речку поедем, захватила бы полотенце!
- Возьми мою рубашку, - я тут  же сорвал с себя безрукавку и протянул Диане. Она благодарно улыбнулась (а какие груди!), промокнула себя, убрала капельки: - я накину, ладно? Боюсь обгореть…
Конечно, накидывай! (Можешь вообще взять с одеяльца ножичек и, если хочешь, отрезАть от меня по кусочку - я не почувствую!)

Присели. Стали говорить о любимой нашей литературе. Мандельштам, Блок, Есенин… Томик Мандельштама из «Библиотеки поэта» мне достался чудом, я давал его почитать Диане. Я сам не литератором был, не филологом, но – книголюбом. Поэтому нам с Дианой всегда было, о чём поговорить.

Вот – интересно: у любителей литературы совершенно иной, особый мир. Они живут среди писателей, которые для них никогда не умирали. Они всегда где-то рядом. «А Сельвинский сказал…», « А у Заболоцкого написано…», «А Лев Толстой…», «А Вергилий…», «А Кафка…». И тут же, вперемешку, герои произведений, написанных сто-триста лет назад, или только вчера…

И вот – в этом мире, среди писателей, поэтов, сидели мы с Дианой на маленьком одеяльце, ели пряники и запивали остывающим лимонадом.
- А, знаешь, рассказывала мне о себе Диана, - ведь я до недавнего времени совсем не знала, кто такая Нефертити. У меня подружка, актриса из театра, вот у меня с ней зашёл разговор, и она назвала это имя – Нефертити. Я переспросила. Ой! - как мне стало стыдно!
А я ещё в институте преподаю, кого-то ещё учу!..

Первый шок у меня прошёл. Я уже видел голых женщин, так что тут для меня не было никаких открытий. Ну, не знала девушка, что поедет на речку, ничего с собой не захватила.

В общем, я всё для себя объяснил и Дианочку полностью оправдал.

Мы потом ещё и вместе купались. Посмеялись в воде, побрызгались. Я, как джентльмен, держал дистанцию.
То, что девушка перед вами купается голой, ещё не значит, что к ней можно приставать.
Единственное, в чём я не мог себе отказать, это ласкать Диану глазами, взглядом. Я себе позволял совершенно откровенное её разглядывание. Когда она стояла на берегу, я находился совсем близко и смотрел на грудь, розоватые, размякшие, соски, живот. На бёдра. Диана по-разному садилась на коврик, плотно сжимая колени, и это ещё больше подчеркивало её девичью прелесть.

Мужчина любит глазами.

Нет, я не любил Диану, но – как мне хотелось на неё смотреть!
И – я знаю, - ей было приятно, что я на неё смотрю.

У взгляда удивительное свойство. Его можно ощущать.
Вот – никакой это не гиперболоид, но его чувствуешь. И ощущаешь – какой он – злой? Равнодушный?..

Я смотрел на Диану такими глазами, что ей, как мне казалось, хотелось передо мной ходить ещё и ещё. Она бегала по берегу, увлекая меня за собой, надевала и снимала мою рубашку, лежала на коврике в тени и чувствовала, что я не отрываю от неё глаз…
И так прошёл день…

И мы свернули коврик, остатки еды я в кустах закопал в ямку.

Оба устали, неизвестно, от чего. Ничего весь день не делали. Отдыхали.
Я чувствовал себя совершенно разбитым…

На речку мы больше уже не попали никогда.

Через месяц приехала из отпуска моя женщина и сказала, что там, в Сибири, и мне и ей предлагают хорошую работу. Что нужно ехать. Конечно, что тут раздумывать?

Я продал свой, почти новый, мотоцикл, и мы из города уехали к сибирским комарам.

Нет, я не оставил по-английски свою девственницу, красавицу Диану. Мы посидели в кафе. Я рассказал ей о своих новых планах на жизнь. Обоим было немного грустно, но – совсем немного. Потому что нас почти ничего не связывало. Так… Литература…


На рыбалку мы с Пчелинцевым не поехали.
Машина не завелась.
Объяснение простое – «Жигули».

Но – не пропадать же утру!

Оставил Пчелинцева материться возле машины, взял фотоаппарат и пошёл вниз, к речке Джуса. Там невдалеке стояли заброшенные фермы для скота. Фермы эти строили много лет назад, когда строили коммунизм. Теперь страна была отброшена далеко назад, обратно в капитализм, и про фермы решили на время забыть. Местное население о них всё-таки помнило. Потихоньку разбирались крыши. Фермы растаскивались по брёвнышку, по досочке.
Поэтому внутри помещений уже не было темно. Такой, приятный и таинственный полумрак…
Я пошёл к этим фермам в надежде найти что-то интересное.

Приоткрыл ворота, вошёл внутрь помещения. Ничего примечательного. Пустые проёмы маленьких окон. Паутина. Прохлада. Запах перепревшего навоза. Пройти метров пятьдесят вдоль, к другим воротам, и можно попасть прямо к речке.
Я и пошёл.
Речка всё-таки лучше, чем это кладбище коммунизма.

Ворота приоткрылись в мир солнца и зелени. На разные голоса пели птицы. Было слышно, как шумит камыш у речки, и сама речка была уже где-то рядом, проблёскивала сквозь ветки талы. И прямо к ней уходила узкая, едва заметная в траве, тропинка…
И как-то легче задышалось, и даже по тропинке захотелось не просто пойти, а побежать. Вприпрыжку!
А она вывела меня…
Знакомое место!..
Может, когда-то мы уже приезжали сюда с Пчелинцевым, или дорогой мой друг, сосед Кеншилик, напрасно обучал меня рыболовству в этой, такой узнаваемой, красоте?..
Нет… Тут что-то не то… Ну, да, дерево… За ним песок, нет, целое поле песка, а сквозь него и через заросли талы – речка…
Но это… не Джуса!.. Это… Илек!..

Я повернул за куст и чуть не наступил на голую девушку, которая дремала в тени на тонком одеяльце.  Диана!.. Юная моя Диана из далёкого полузабытого прошлого лежала на спине в двух шагах от меня, закрыв глаза, нагие раздвоивши груди…

Окружающий мир я воспринимал как-то по-иному: да, птицы, запахи, журчание мелководной реки. Сочные краски лопухов и камыша, голубого неба, с ослепительно белыми, пухлыми, кудреватыми облаками.
В голову ударила кровь. Несмотря на полдневную жару, ещё и обдало каким-то внутренним жаром. Я полез в карман за платком… не было у меня платка… не было кармана, только… плавки. Бесстыдно узкие чёрные плавки, которые я привёз в восьмидесятом из Москвы. И я в одних плавках прогуливался в этом странном мире, полном звуков и красок.

И вот теперь стою, как пень, возле прекрасной голой девушки, которая спит, и я её знаю…

В таких случаях полагается себя щипать, кусать. Не помогло. Больно – и всё. Петля времени? Слюдянский треугольник? Я сегодня ушёл, неизвестно куда, и для всех бесследно пропал?
И теперь я здесь? В том, для меня уже – в этом времени.

Мы приехали сюда с Дианой купаться. Где-то невдалеке стоит мой новый «ИЖ-Юпитер». «ИЖ-Зевс»…

Ну, Саша, что ты так заволновался?
Вот он, случай! Ты столько раз вспоминал об этой поездке, тысячи раз прокручивал этот день июля, когда ты провёл день в обществе юной богини, но ничего у тебя с ней не произошло, даже словами.
Не щипай себя за ухо, проживи день так, как ты мечтал! Чтобы не было мучительно больно за безвозвратно упущенную возможность.

Змей-искуситель – это не выдумка. Во всяком случае, у каждого мужчины он есть. Змей в узких моих плавках набухал и твердел. И существенно влиял на ход моих мыслей:
- Ну, иди же к ней!..

Я присел на корточки рядом с Дианой. Потом стал на колени. Не отрывал глаз от её лица и всего, что его таким чудесным образом дополняло. Прилёг рядом…

- Не наступи, не раздави бабочку! – пронеслось в голове…
Вот так – сейчас утратишь контроль, сорвёшься, а потом вернёшься в своё будущее, а там уже пятый президент поменялся!..

А, если он, тот, что в плавках, сейчас сломается? Просто – возьмёт и сломается! Это на истории не отразится?..
Изменится, а то и вовсе полетит в тартарары моя генеалогия. Переплетутся, запутаются ветви фамильного моего древа, а то и вовсе посохнут!..
На всякий случай, я плавки приспустил, освободил змея. Если Диане можно в её прикиде, то почему нельзя мне?

Правда, вид мой изобличал явную мою озабоченность. Как будто в предвкушении…
Но – пусть лучше так. Во всяком случае, честно.

Диана открыла глаза: - Ты уходил? Я спала, да? Я долго спала?..

Я хотел прикрыться, но… не сделал этого…

Девушка скользнула глазами ТУДА и… быстро перевернулась на грудь, прикрыв лицо руками…
- Оденься…

Я попытался погладить её по спине, Диана напряглась…

И я понял, что и сейчас, непостижимым образом оказавшись в прошлом, возможно, в самой лучшей его части, я не могу переступить черту, которую мы как-то вместе с Дианой обозначили друг для друга. И уже то, что я готов был уже нарушить это соглашение, означало, по сути, предательство.
Что я на самом деле не такой уж благородный и честный, не такой особенный, что я, да, пусть немного, самую малость, но… другой… Ну… как все мужики…

Я же не собирался на Диане жениться… Не мог…

- Пошли купаться? – тогда, в нашем прошлом, сказала мне она, легко встала и побежала к воде.

И сейчас она встала, пошла к воде и сказала, как будто то же самое но, как будто что-то изменилось в наших отношениях. Как будто мы произнесли вслух, материализовали неприятную нашу тайну. На которую всё время пытались закрывать глаза…

Когда скрипнули и захлопнулись за моей спиной замшелые ворота знакомой скотобазы, я вновь будто бы оглох и разом притупились все мои чувства.
И я даже не заметил, как снова оказался в одежде, а в руках у меня – мой Фуджик…


Пчелинцев встретил меня встревоженно: где вы пропадали, Александр Иванович! Я хотел уже село собирать на ваши розыски!..

Мой друг с утра благополучно съездил на рыбалку, с гордостью показал мне с полведра карпов зеркальных, вперемешку с обыкновенными.

Я решил не рассказывать ему о загадочном происшествии, но первое, о чем его спросил, это – кто у нас президент?
Пчелинцев рассмеялся моей очевидной шутке: - Вы, Александр Иванович, сегодня, наверное, на солнце долго ходили! Перегрелись? День жаркий был…

К моему удивлению, и я вернулся в село не с пустыми руками: оказывается, в окрестностях Слюдяного я наснимал множество прекрасных картин.

По приезду в город, я сел за компьютер. Диана… Дианочка… Где ты? Жива ли?..

И нашёл я её довольно быстро. Мог бы и раньше, если бы захотел. Интернет указал на её страничку ВКонтакте. Правда, там уже была не она сама, а её дочка. Тоже Диана. Хорошее имя. С такой же фамилией. Мы обменялись парой слов, я представился, похвалил её стихи, спросил номер телефона мамы…

Мама-Диана ответила сразу: - Саша? - Тот же самый голос. И мой, наверное, не изменился. Конечно. Не пью, не курю. Уже не гуляю.

У Дианы всё хорошо. Замуж долго не выходила. Так и не вышла. Встретила мужчину, показался хорошим, но жить с ним было неинтересно. Родилась маленькая Дианочка. Радость и счастье.

Больше мужчин у Дианы не было. Она была к ним просто равнодушна.

- А, знаешь, Саша… А я всё помню… Мне недавно странный сон приснился: - как будто мы с тобой на речке… Как тогда… Ты помнишь?.. Такой сон откровенный, мне даже потом, когда проснулась, несколько дней перед собой было неловко.
Ведь я, Саша, сейчас в церковь хожу… Я почти там живу… Читаю старые церковные книги в оригинале…
И вот – удивительно – ты позвонил…

И я тут ни к селу, ни к городу, вдруг спросил: - А ты знаешь, кто такая Нефертити?
- Да, конечно. Красавица. Супруга египетского фараона Эхнатона…


Лето продолжалось.
Страна находилась в нервозном состоянии.

Поговаривали, что в скором времени нас ожидают большие перемены, потому что, оказывается, выбрали нового, и совсем другого, президента…

Бабочка в нашем с Дианой прошлом осталась жива, но, наверное, в полёте своём она всё-таки пересела на другой цветок…


Рецензии
У нас всё та же... природа.

Вячеслав Толстов   21.06.2023 15:35     Заявить о нарушении
Читать - неперечитать. и всё впервые...

Вячеслав Толстов   23.11.2023 18:57   Заявить о нарушении
Автобиография - редкая деталь, а жаль...

Алла Булаева   10.03.2024 21:40   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.