Глава 2

 Серена с удивлением посмотрела на короля:
 - Наследный принц? Правда? Но почему же он тогда...
 - Не стал королем вместо меня? - завершил ее вопрос Катберт, и в уголках его глаз появились еще более глубокие морщины, - о, не подумай, я не узурпировал трон и власть, я на самом деле и не хотел никогда короны, а править должен был лишь до того, как мой внучатый племянник станет совершеннолетним. Поверь, я бы с радостью отдал ему престол, а сам еще десять лет назад ушел бы на покой. Однако Судьба распорядилась совсем иначе, увы...
 Заметив, что голос старого короля сделался совсем глухим и скорбным, Серена вновь перевела взгляд на портрет юноши и невольно ощутила, что у нее дрожит нижняя губа. Она не могла поверить в только что родившуюся в ее душе догадку.
 - Но неужели он... Этот принц, он что, тоже...
 - Безвременно скончался? - король вздохнул, - Как сказать, на самом деле никто сейчас точно не знает, жив ли Альберт или нет, но даже если и жив, то воцарения его на троне точно никто бы не пожелал из жителей королевства.
 Серена совсем растерялась.
 - Простите, ваше величество, но я не понимаю.
 Губы короля тронула печальная улыбка.
 - О, это долгая история, дитя мое, однако пока что у нас есть время, и я готов тебе ее рассказать. Можешь тоже сесть и слушать, чтобы было удобнее. Итак, я приступаю.
 Катберт Третий говорил достаточно долго, временами делая небольшие паузы чтобы передохнуть и, видимо, вспоминая точнее прошедшие события. Однако несмотря на все это, история принца Альберта Камиля Восьмого потрясла Серену до глубины души

 - Около тридцати лет назад наше королевство часто вело войны. И отец Альберта, король Филинт Четвертый большую часть своей тоже недолгой жизни провел в походах и сражениях. В последней битве он вышел победителем, но получил множественные раны и вскоре умер, не дождавшись рождения единственного сына. Поэтому сразу после родов на престол взошла мать Альберта, та самая королева Лилиана Милосердная. Своим первым же указом она отменила всякие боевые действия в пределах нашего королевства и в отношении соседей, и с тех пор у нас не было ни с кем конфликтов, за что в народе королеву прозвали Миротворицей. Да, моя племянница была прекрасной правительницей, однако на первом месте у нее всегда было воспитание сына, которому она отдавала львиную долю своего времени. Она очень любила маленького Альберта, как говорится, просто не могла им надышаться, и особенно часто проводила с ним время в саду возле замка, где находится также "живой лабиринт" из кустов и небольшой пруд. Там же теперь находится ее кенотаф... Ведь она тоже очень рано умерла, от тяжелой болезни, когда ее сыну только-только исполнилось пять лет. Он не видел мать в последние дни жизни по ее же приказу, но перед смертью она успела завещать, чтобы ее погребли в общей гробнице почивших правителей, но мраморную статую-памятник установили именно в том месте возле пруда, и написали на нем некие особые слова... уже не вспомню сейчас, какие. Но в последние мгновения жизни она прошептала: "Тише, тише, мой милый, я все равно вернусь к тебе...", точно хотела этим утешить несчастного Альберта, оставшегося сиротой. Конечно, после смерти Лилианы он стал очень одинок: его окружали всевозможные няни и учителя, но мой внучатый племянник часто попросту ухитрялся убегать от них и прятался так, что никто не мог отыскать в течение многих часов. Как позже выяснилось, он скрывался в лабиринте, а затем вновь и вновь приходил на то место возле пруда, где стоял кенотаф его матери, и часами там мог играть. Сам я точно это утверждать не могу, поскольку никогда не видел, чем именно Альберт занимается вне учебы в классной комнате замка. Признаюсь, я вообще уделял ему не слишком много внимания, меня отвлекали государственные дела, и я не мог их отложить по примеру Лилианы. Поэтому отношения с Альбертом у меня были хорошие, но не близкими, если учесть, что в детстве я один раз, кажется, его уронил, и малыш сильно ударился об пол, а впоследствии полушутя упрекал меня в том, что из-за этого у него кривой нос с горбинкой. Но речь сейчас не об этом, я сбился немного. Пора перейти уже к следующему этапу моей истории.
 Итак, годы шли, и юный принц Альберт из мальчика постепенно начал превращаться в мужчину. На этом портрете он изображен в день своего шестнадцатилетия - совсем скоро должна была состояться уже официальная коронация, и мой племянник бы стал новым правителем Аргена. Обрати внимание: на картине он изображен не с короной на голове, а с серебряным обручем - у нас их носят именно принцы и принцессы, еще не достигшие зрелости. Причем поначалу мы планировали коронацию именно в его день рождения, но потом решили отложить и дать ему сперва возможность выбрать себе невесту и обвенчаться с ней. Таковая нашлась тоже довольно быстро, его невестой стала принцесса Деметра из дальнего королевства. Казалось, это была идеальная пара: оба одного возраста, еще не знающие жизни, но имеющие большие планы на будущее, образованы, романтичны, как и все влюбленные, имеющие общие вкусы и интересы. Их помолвка к тому времени уже состоялась, и гостившая у нас в замке принцесса не один день гордо демонстрировала всем любопытным свое кольцо с крупным сапфиром. До официальной свадьбы оставалось так недолго... Но ей не суждено было случиться.
 Буквально за два дня до своего бракосочетания Альберт вместе с небольшим отрядом отправился на охоту в наш лес. А он тоже непростой: примечателен тем, что состоит из двух частей, светлой и темной. В светлую часть заходить можно всем безбоязненно: там очень хорошо, красиво, всегда можно пособирать травы, цветы или ягоды, а также послушать пение птиц. А вот темный лес - это совсем иное место, оно в нашем королевстве считается гиблым и проклятым, люди туда не ходят уже многие века. Туда почти не проникает солнечный свет, из-за чего там всегда темно, пасмурно, и над холодной сырой землей стелятся зловещие туманы, а деревья с искривленными стволами и цепкими ветвями напоминают спящих до наступления ночи чудовищ. Также это край болот и оврагов, где шагу нельзя ступить, чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку. Иными словами, жители королевства за несколько миль обходят эту часть леса стороной, и только мой племянник в тот злополучный день решил нарушить все мыслимые и немыслимые запреты, и устремил своего коня в самую гущу темной и недружелюбной чащи...
 Его спутники не решились последовать за бесстрашным и неразумным юнцом, договорились просто подождать возвращения своего господина неподалеку. Но внезапно погода окончательно испортилась: началась страшная гроза. Оглушительно гремел гром, а небо разрезали ежеминутные вспышки молний. Перепугавшиеся до полусмерти королевские охотники с трудом добрались до замка и сообщили, что принц Альберт до сих пор не вернулся из темного леса, зайти в который им просто не достало духа. Разумеется, в числе гвардии и стражи тут же нашлись более храбрые люди, которые самоотверженно ринулись на поиски Альберта. Всю ночь они бродили по темному и светлому лесу, рискуя жизнью, но так и не нашли принца, ни живым, ни мертвым. В конце концов все решили, что он либо утонул в болоте, либо упал вместе с конем в глубокий овраг и расшибся, либо в них вовсе попала молния или раздавило упавшее дерево. Как бы там ни было, через три дня я был вынужден официально признать своего племянника погибшим и остаться действующим правителем, хотя, видит Бог, как тяжело мне это далось. Но речь сейчас не о моих терзаниях, а о дальнейшей судьбе порушенной невесты... Конечно, по правилам, принцесса Деметра первое время страдала и скорбила о несчастном женихе, но затем достаточно быстро пришла в себя и начала высказывать всяческие недовольства по поводу того, что напрасно потеряла время, находясь в Аргене так долго. Ее родители же почти сразу нашли нового кандидата на роль жениха для дочери, и девушка не раздумывая, дала свое согласие на обручение уже совсем с другим человеком, которого еще даже не успела увидеть. Я не одобрял такого поведения, но вмешаться не мог, только разводил руками.
 В качестве некой компенсации мои советники приняли решение организовать для Деметры прощальный бал, прежде чем она навсегда уедет. Это можно посчитать диким, учитывая, что совсем недавно все оплакивали бедного принца, но на самом деле народ уже оправился от этого, ведь ничего в жизни простых людей не изменилось: на троне по-прежнему сидел король, то есть я, который всех устраивал, войн и междоусобиц ничто не предвещало, просто царила благодать. Поэтому никто не возражал насчет бала. И вот там-то все и произошло...
 Торжество не было слишком уж пышным и роскошным, однако вполне приемлемым, гости ели, пили, танцевали, слушали музыкантов и смеялись с выходок шутов. Деметра же, поскольку официально еще пребывала в трауре, не танцевала, но никакой печали в ее лице уже не было и в помине. Она стояла в центре зала, облаченная в голубое платье и серебряную диадему, с восторгом наблюдая за происходящим. Вообще все собравшиеся были радостны, ничто не предвещало беды. Но стоило часам пробить полночь, как веселью пришел конец.
 Сразу после двенадцатого удара в зал ворвался порыв ледяного ветра, который загасил большую часть свечей, с грохотом захлопнул все окна, сорвал со стен несколько гобеленов, а затем... Главная дверь внезапно открылась, и на пороге появился он... Это был принц Альберт, но выглядел он совсем иначе, нежели несколько дней назад. В нем уже ничего не осталось от прежнего милого и чуткого юноши. Нет, тот человек был совсем другим: исхудавший, мертвенно-бледный, с пронзительным до глубины души взглядом ставших словно стальными глаз, да в придачу еще одетый во все черное.
 Он презрительно окинул взглядом гостей, после чего заявил: "Что же вы больше не веселитесь? Или вас так удивило мое появление здесь? Ах да, я совершенно забыл: вы ведь уже давно меня похоронить успели, верно? Заживо закопали в земле, да?! Отвечайте, что вы молчите!"
 Все это он опять же говорил не своим, а каким-то ледяным и глухим голосом, откровенно издеваясь. Потом он заверил всех, что еще живой и не собирался умирать, просто был вынужден на какое-то время остаться в лесу, чтобы потом вернуться к своим подданным как уже полноправный король. Однако Альберт заявил, что не хочет быть правителем людей, которые, по сути, избавились от него при первой же возможности, а потому они его больше никогда не увидят. Он уже собирался снова уходить, но напоследок медленно приблизился к Деметре, обреченной лишь неподвижно стоять, устремив взгляд в пол.
 "Ты не в силах теперь посмотреть мне в глаза, не так ли? - все тем же тоном он ей прошипел почти на ухо, - Но ты сейчас отводишь глаза из страха, не от стыда, хотя должна стыдиться саму себя в первую очередь, поскольку именно ты меня предала! Стоило мне исчезнуть на пару дней, как ты уже отдала свою руку и сердце, если оно вообще у тебя есть, другому. Я ведь прав? О, что я вижу, у тебя даже поменялось обручальное кольцо! А то, что я тебе подарил из коллекции украшений моей покойной матери теперь, наверное, лежит где-то в пыльном углу! Что ж, этого я не могу простить, даже той, кому совсем недавно был готов отдать все! Не бойся, не дрожи, я отпущу тебя, ты свободна. Выходи замуж за другого и живи с ним все отпущенные вам годы! Только знай: счастливой в браке ты не будешь, ни как жена, ни как мать! Помяни мое слово! А чтобы ты меня не забыла, я все же оставлю тебе кое-что на память..." С этими словами он сильно сжал ее левую руку, где красовалось новое кольцо, а когда отпустил, та просто стала усыхать на глазах, и минуту назад прекрасная девушка тут же сделалась калекой, практически лишенной руки. Сам же Альберт тогда злорадно рассмеялся на весь зал, так, что у всех кровь чуть ли не застыла в жилах, а затем снова распахнул дверь и... Исчез. Так же внезапно, как и появился. Он свершил свое отмщение.