Древо Жизни. Глава 4. Румия

Румия столкнулась на пороге с отцом.
- Где Таир? - спросил он.
- Я его не видела.
- А ты куда?
- К Лариным.
Отец сердито засопел.
- На день расстаться не можете, - процедил он. - Найди Таира. Скажи, он мне нужен.
Румия сразу пошла к передним воротам, не сомневаясь, что найдет Таира там. И не ошиблась. Он топтался возле гаража со своим тарантасом вместе с каким-то приезжим. У забора боком был припаркован японский внедорожник.
При появлении Румии чужак повернул голову и умолк. Был он коренаст, широкоплеч, одет в пижонскую одежду светлых тонов. Светло-пшеничные во-лосы и такого же цвета аккуратные усы делали его похожим на американского полицейского из восьмидесятых.
- Сейчас сеструху мою спросим, - сказал Таир приезжему, - Она там своя. Иди сюда!
Румия подошла. Незнакомец поздоровался, спокойно глядя ей в глаза.
- Тут вот человек к Лариным приехал, - сказал Таир, - Просит помочь.
- Павел, - представился незнакомец и чуть улыбнулся.
- Мия, - отозвалась она и посмотрела на Таира. - Чем помочь?
- Мне нужен Сергей Ларин, - ответил за него Павел.
- Соседняя улица, - сказала Румия, - предпоследний дом.
- Я там уже был. Но Ларина дома нет.
- У них закрыто?
- Дома парнишка вашего возраста. Только он не больно разговорчивый. Даже на порог меня не пустил.
- На него похоже, - хмыкнул Таир. - Дэн у нас вообще странный. Да?
Румия сердито на него посмотрела.
- Нет.
Павел с интересом наблюдал за ними.
- Ага, - сказал он, - а вы, значит…
- Его подруга, - сказал Таир.
- Заткнись уже, - прошипела Румия. - Иди, тебя отец ищет.
Таир не ушел. А Павел сделал вид, что не заметил перепалку.
- Видите ли, какое дело, - сказал он, - я из областной кадастровой палаты, планировал встретиться с Лариным по поводу их участка. Вернее, он сам меня пригласил, а теперь, получается, что ехал я зря, и у меня нет никакой возмож-ности с ним связаться - дома только тот неразговорчивый парнишка, на теле-фон сам Ларин не отвечает.
- Кадастровой палаты? - наморщилась Румия.
- Да.
Румия понятия не имела, что это такое, но спрашивать постеснялась.
- Ну, отец у Дэна здесь уже дня три не появляется, - сказала она. - Вы его лучше в городе ищите.
- Что, опять в контрах с женой? - снова встрял Таир.
- Тебя это вообще не касается.
Таир фыркнул.
- В городе? - покусал ус Павел. - Я и в городе пробовал его искать, соседи говорят, что в квартире его тоже давно никто не видел.
- Не знаю тогда.
- Жену его тоже найти нереально?
- Вчера я ее не видела. Думаю, тоже где-то в городе. Они тут с переездом все никак не разберутся, вещи, документы оформляют, то да се.
- Только переехали?
Румия чуть за язык себя не укусила. Буркнула неохотно:
- Да.
- В прошлом месяце, - сказал Таир. - Недели две или три назад. Сбежали из города, как из чумного.
- Правда? - заинтересовался Павел. - Сбежали?
- Ничего не сбежали, - сказала Румия. - Они и планировали, как дом за-кончат, то переехать сюда насовсем. Ясно?
- Ясно, - сказал Павел. - Ладно, захочет, сам меня найдет. Спасибо вам, - он пожал руку Таиру, снова кивнул Румие и полез в машину.
- Что такое кадастровая палата? - спросила Румия у Таира, провожая отъ-езжающую машину взглядом.
Тот пожал плечами и исчез в гараже.
- Тебя отец ищет! - крикнула она вдогонку.
- Да, да, - промычал Таир откуда-то снизу.
- А я ушла.
На этот раз Таир даже ответить не потрудился. Румия минуту потопталась на месте, потом резко развернулась и пошла по улице. Но далеко отойти не успела. На повороте перед ней, как из-под земли вырос Ленька, Юркина «ше-стерка». Он появился так неожиданно, что Румия чуть не отпрыгнула назад.
- Привет, - промурлыкал Ленька, паршивенько ухмыляясь.
- До свиданья, - ответила она.
Но Ленька не дал себя обойти.
- Разговор есть.
- С подружками своими разговаривай.
Лицо у Леньки поглупело.
- Какими еще подружками?
- Валеркой, Степкой и Игорем.
Она ловко обогнула застывшего в ступоре Леньку, но он быстро пришел в себя, догнал, пошел впереди, отступая спиной.
- А я слышал, у Данила теперь тоже новая подружка.
Румия ускорила шаг и наступила Леньке на ногу.
- Послышалось тебе.
Ленька ойкнул.
- А вот и нет. Не веришь?
- Нет. Уйди с дороги.
- Хочешь, скажу, что за подружка?
- Нет. Уйди, говорю.
- Нет, ну хочешь?
- Сказала, нет. Уйди, дурак, - она оттолкнула его рукой, так сильно, что Ленька улетел в бурьян, буйно разросшийся у забора. Он ругался и хрустел травой за ее спиной, но догонять больше не стал.
- Слышишь! - крикнул он.
Румия прибавила шаг.
- Юрок - его новая подружка!
Румия обернулась.
Ленька ухмыльнулся и помахал рукой.
- Так что - передавай привет!
Румия показала ему палец и пошла дальше - впереди уже был виден дом Лариных. Машины у ворот не было. Дверь была незаперта.
Она вошла во двор, остановилась у двери, взглядом отыскивая Тайгу. Че-рез мгновение показалась и она - выглянула из-за крыльца, дважды рявкнула, потом узнала и побежала навстречу, весело помахивая хвостом. Румия, стара-ясь не делать резких движений, погладила ее и с хрустом почесала за ухом.
На шум из дома выглянул Данил. Махнул рукой:
- Заходи.
Он вяло ответил на поцелуй. Не любил «эти сопли».
- Ты один? - спросила Румия.
- Все дома. Спят.
- Дома?
- Болеют оба. В лежку.
Румия мгновенно забыла про Юрку.
- А этот приходил, с кадастровой палаты?
- Кто?
Румия описала внешность чужака.
Данил достал из кармана штанов кусок цветного картона и показал Румие. На нем было написано имя и контактные данные.
- Этот, что ли?
- Да. Он был у нас, расспрашивал про вас.
- Почему у вас?
- Не знаю.
Данил смял визитку в кулаке и выбросил ее в ведро с мусором.
- Забудь.
- А почему ты ему сказал, что никого нет?
- Потому что не до гостей им.
- Ты врача вызвал?
- Сам справляюсь.
Все это время Тайга крутилась возле них и пыталась встать передними ла-пами Данилу на грудь, пока он не прикрикнул на нее. Овчарка плюхнулась на задницу, чуть шевеля хвостом и поскуливая.
- Подожди, - сказал он, - я сейчас воды ей налью и покажу тебе кое-что.
- Что?
Данил напоил Тайгу, потом ненадолго исчез в доме и протянул Румие что-то в ладони. Неровный, чуть заостренный с одного края камешек размером с абрикос и даже похожий на него цветом - желтый, но почти прозрачный.
- Что это? - спросила она.
- Янтарь.
- Где ты его взял?
- Нашел.
- Где?
- Неважно.
- Это подарок, что ли? - улыбнулась она.
- Это история. Отдашь его Кранну.
Румия почувствовала, как зашевелился желудок.
- Я сегодня не очень хочу, - сказала она, ненавидя себя за жалобный тон.
- Ты должна это услышать.
- А ты, значит, уже слышал?
- Да, но с тобой послушаю еще раз. Это интересно, - Данил улыбнулся.
В последнее время он улыбался так редко, что сейчас Румия заставила се-бя забыть про тошноту.
Она тоже улыбнулась:
- Хорошо.
Возле тиса, на теневой стороне, уже лежала мягкая сидушка от старого ав-томобиля. Ее выдал Данилу Баграт, чтобы тому не приходилось сидеть на зем-ле. Она была достаточно большой, чтобы уместить их обоих, хотя в гараже бы-ла и еще одна, так сказать, гостевая. Насколько Румия знала, никто кроме нее ей никогда не пользовался. Но сейчас Данил не стал доставать вторую. Он сел спиной к дереву, похлопал ладонью по сидушке перед собой.
Румия села, прижавшись к Данилу спиной, чувствуя его дыхание у себя на шее.
- Что мне делать? - спросила она.
Данил протянул ей ягоду и приобнял.
- Дыши.
Она сунула ягоду в рот и прижалась к нему всем телом, поерзала, будто устраиваясь поудобней.
- Перестань, - буркнул Данил.
- Что?
- Давай не сейчас. Вот увидишь, тебе понравится.
Румия вздохнула. Она сильно сомневалась в его словах.
- Хорошо. Глаза закрывать?
- Конечно.
- Что еще?
- Ничего. Просто слушай. И дыши.
***
Румия втянула жгучий воздух иссушенными ноздрями и закашлялась.
Правую щеку и шею невыносимо жег и царапал камень.
Она заставила себя открыть глаза, облизнуть запекшиеся губы, потом сесть. И сразу все вспомнила.
Это сон. Или бред. Или… Кранн.
«Данил, где ты?» - простонала она. Но он ее, конечно, не услышал.
«Я не хотела приходить сюда. Я хочу домой. С тобой или без тебя. Лучше с тобой. Забери меня отсюда. Данил!»
Скала прожаривала ее снизу, а два солнца - сверху. Дышать было тяжело и больно. Румия переставила руку, попытавшись подняться и тут же, обжег-шись, отдернула ее, зашипела.
На этот раз Кранн, избавившись от нее, проявил изобретательность. Он уже испробовал многое. В первый визит сюда закинул ее на верхушку дерева, откуда нельзя было спуститься самостоятельно. Она просидела на дереве не-сколько часов в компании каких-то мелких то ли обезьян, то ли крыс, ожидая, пока Данил ее найдет, но он так и не пришел. Зато, наблюдая за животными, она поняла, что спуститься вовсе не так уже и невозможно, как ей показалось сначала. И спустилась.
В следующий раз был крошечный клочок суши на болоте со змеями. Она бы точно провалилась и захлебнулась вонючей жижей, если бы ей не показал сухую тропу неизвестно как забредший в такие дебри лось.
Потом было море. Не очень соленое, но неспокойное - плыть было очень тяжело. Даже отлично плавая, через несколько часов Румия выбилась из сил и смирилась с мыслью, что скоро придется просто выпустить воздух из легких, закрыть глаза и открыть рот. Но, когда она уже созрела для этого, приплыл се-рый дельфин, и был с ней рядом до того момента, пока она не почувствовала под ногами землю.
Сегодня никто не пришел, чтобы помочь ей.
Кранн бросил ее на плоской каменной подошве, спуститься с которой без альпинистского снаряжения было невозможно. Так она думала. С уступа от-крывался захватывающий дух вид на горную долину с цепочкой продолговатых цинковых озер, укрытых туманной дымкой. Со всех сторон нависали белые скалы, запирая долину в каменный мешок. Над этим великолепием парил орел, высматривая себе добычу. Не ее ли?..
Румия нашла взглядом и само Дерево - оно было прямо под ней, раски-нувшись широкой кроной на берегу самого крупного из озер - мутно-изумрудного и почти круглого. Сверху трудно было определить размер озера, но зато она отлично помнила размер Дерева, с такого расстояния здорово напоминающего гигантскую брокколи. А значит, и озеро тоже было огромным.
Нужно было двигаться. У Дерева она найдет Данила. Он тоже будет искать ее там. Таков был уговор.
Она смогла пройти уже больше половины пути.
Сначала просто лежала, мучаясь головокружением. Она дико боялась вы-соты, о чем Кранн, конечно же, прекрасно знал. Потом она подумала о Даниле. И Кранне. Представила, как спустится и вцепится ногтями Кранну в лицо, так что кровь брызнет между пальцев. Эта мысль придала ей сил. Впрочем, и их хватило ненадолго.
Она не знала, сколько времени занял спуск до этого места. В определен-ный момент просто перестала чувствовать время, замечать изрезанные об ост-рые камни пальцы и ноги, исцарапанное лицо и живот. Добравшись до относи-тельно ровной площадки, просто упала и забылась в кошмаре. Голова была как гудящий котел. Двойное солнце припекало ее на камнях как на сковороде.
Но нужно было двигаться дальше.
Румия прикинула, что ей осталось спуститься метров сто, не больше. Про-блема была в том, что на этом участке скала была почти ровной и отвесной, где и зацепиться было не за что. Внизу виднелось что-то вроде козьей тропы, из-вилистой ниткой спускающейся прямо к озеру. Но до нее еще нужно было до-браться.
- Ты еще не победил, - сказал она, глядя в небо.
Разговаривать с ним было для нее уже привычным. Она не была уверена, что Кранн ее слышит, но очень на это надеялась. Ведь это его мир. По крайней мере, он так утверждал.
- Я все равно найду Данила, поганая ты колода. Хоть в космос меня за-кинь, я все равно его найду.
Она постояла, будто ожидая ответ. Поправила привязанные к пояску сан-далии.
И ответ пришел. Правда, совсем не с той стороны, что она ожидала.
То, что она приняла за парящую птицу, вдруг приблизилось, заслонив солнце и напугав ее. Румия схватилась за острый кусок камня, припав к земле.
- … и-я! - донесся до нее далекий голос.
Она заслонилась рукой, всматриваясь в выжженное небо. Птица оказалась всего лишь дельтапланом или чем-то вроде этого. Разве только с необычной конструкцией крыльев - они были не треугольные, а какой-то сложной формы, похожие на крылья чайки. На ремнях под крылом висел человек. Румия мучи-тельно напрягла зрение. Два человека.
Конструкция сделала сложный маневр, поймала воздушный поток и начала быстро удаляться от скалы в сторону озера.
Она так и не поняла, звал ли ее Данил или просто визжал от восторга. Наверное, сверху вид еще более захватывающий.
В том, что это был Данил, она не сомневалась - никого из людей она здесь больше никогда не видела, а представить себе визжащего Кранна не могла.
- …а-а… зу!..
Видимо, это означало «встретимся внизу».
Румия вытерла глаза. Исцарапанную руку защипало от соли.
Чего она, собственно, ждала? Что он приземлится и подвесит ее рядышком с собой?
Румия села на горячий камень, свесила ноги и уставилась вниз, пытаясь найти хотя бы трещинку, за которую можно было бы зацепиться.
Над ней зашуршали и посыпались вниз мелкие камни.
Румия подняла голову и с трудом заставила себя остаться на месте.
В пяти метрах от нее на каменном выступе стояла маленькая серая козоч-ка, глядя на нее умными выпуклыми глазами.
Румия сглотнула.
- Привет, - тихо сказала она. - Я уже думала, ты бросила меня.
Козочка, конечно, не ответила. Она почти минуту стояла неподвижно, рас-сматривая человека, потом двумя прыжками спустилась на площадку и, не останавливаясь, соскользнула вниз. Оказалось, что на, вроде бы, совершенно гладкой каменной стене, полным полно мест, где можно зацепиться.
Козочка ловко спустилась на тропинку и исчезла в траве.
Румия раздумывала не больше минуты, и начала понемногу сползать вниз, цепляясь искромсанными пальцами ног за трещины и выпуклости. Руки, в кон-це концов, пришлось разжать, и она довольно много проехала на спине, порвав майку и оставив на скале большой клок кожи. Потом удалось зацепиться за большую выбоину и передохнуть несколько минут. После этого - снова сколь-жение вниз.
Приземлившись на тропинку, Румия несколько минут сидела на земле, морщась и пытаясь отдышаться. Козочки и след простыл.
Очень скоро каменистая неровная тропинка исчезла в высокой, доходящей почти до пояса траве с сухими жесткими стеблями. Трава хрустела под ногами и осыпалась с соцветий мелкой пылью, забивающейся в рот, нос и глаза. Румия несколько раз чихнула и пошла быстрее, прикрыв нижнюю часть лица майкой.
В такой траве вполне мог бы прятаться какой-нибудь хищник, например, лев. Хотя Румия никогда не видела здесь крупных хищников, это было бы вполне в стиле Кранна, который явно пытался от нее здесь избавиться.
Чем ближе к воде, тем ниже и сочней становилась трава. Потом появились мелкие деревья, но по сравнению с Деревом, до которого было уже не больше нескольких сот метров, они были просто карликами.
Добравшись до озера, Румия упала на колени, зачерпнула ладонью воду. Глотала, давясь. Вода была прохладной. И соленой.
Она выплюнула все, что было во рту, закашлялась, мучительно выдавли-вая из себя, что успела проглотить.
Хотелось выть и плакать. Но Румия не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она умылась, стерла грязь с лица и шеи, протерла руки и колени, шипя и морщась от боли, когда соль попадала в порезы и царапины. Стало легче.
Румия воровато осмотрелась, быстро разделась до трусиков и нырнула на мелководье. Далеко заплывать побоялась - там могло ждать что угодно. Напри-мер, большая водяная крыса, которую в змеином болоте пришлось отгонять палкой. Хотя Кранн никогда не повторяется. Разве что общий сценарий един.
Вода принесла ожидаемое облегчение и успокоение. Даже мысль о возмез-дии Кранну стала какой-то ленивой и не очень срочной. Румия лежала на по-верхности звездой и смотрела на облака. Они быстро плыли над ней, принимая самые фантастические формы. Двигаться не хотелось совсем, потому что когда она шевелилась, тело начинало болеть и напоминать о спуске.
Неожиданно, рядом с ее головой что-то булькнуло.
Румия испуганно встрепенулась, замолотила руками по поверхности, пы-таясь принять вертикальное положение и отплыть ближе к берегу.
Данил, присевший у края воды и приготовивший еще один камешек, пома-хал ей рукой, жестом президента, спускающегося по трапу самолета.
- Мы уже всю долину обшарили! - крикнул он. - А ты тут плещешься.
За его спиной появился еще один парень, выглядевший чуть старше Дани-ла. Смуглый, с выгоревшими соломенными волосами, худой и жилистый.
Кранн.
Мир Кранна менял людей. Для Румии сначала это было приятным сюрпри-зом - здесь она была совсем не тем человеком, что в реальном мире. Здесь присутствовала идеальная проекция - такая ты, какой ты хотела себя видеть или хотела, чтобы тебя видели другие.
Ненастоящая Румия была выше себя реальной почти на полголовы, замет-но стройней, подтянутей. В первый визит она залипала у всех попадающихся по дороге водоемов, подолгу рассматривая свои отражения и размышляя, на кого здесь она похожа больше - на Эмили Блант или Шарлиз Терон. Она одина-ково любила обеих актрис. И Кранн об этом как-то узнал - черты ее лица стали какими-то усредненно-смазливыми, остались узнаваемыми, но изменились сильно. Особенным сюрпризом стала заметно увеличившаяся грудь.
Мир Кранна сублимировал комплексы.
Осознание этого было особенно неприятным от того, что Данил, всегда равнодушный к своей внешности, а, тем более, мнению о ней других людей, никак здесь не изменился.
С внешностью Кранна тоже было все более менее понятно - он просто принял привычную для людей форму и никогда ее не менял.
Румия подплыла ближе.
- Вылезать будешь? - буркнул Данил. По его голосу Румия поняла, что он устал, но совсем не злится. Он опустился к воде и зачерпнул ладонью.
- Соленая, - предупредила Румия.
Данил хмуро посмотрел на нее.
- Перегрелась, что ли?
Он попил, потом умылся.
- Давай, вылезай.
Румия украдкой попробовала воду кончиком языка. Вода как вода. Прес-ная. Ну, конечно.
- Пусть он отвернется.
Данил молча обернулся к Кранну. Тот хмыкнул и повернулся спиной, скре-стив руки на груди. Румия вылезла на берег, торопливо и неловко оделась под взглядом Данила, отжала волосы.
- Ты опять попала, фиг знает, куда, - бурчал Данил.
- Да, - ответила она.
- Мы тебе уже сто раз говорили - нужно…
- Я знаю. Нужно думать о Дереве. Я думала о Дереве.
- Если бы ты думала о Дереве, ты была бы у Дерева, вместе с нами, а по-пала… - Данил не закончил и засопел. - В общем, мы… я думаю, это уже стано-вится опасным.
- Да?
- Да. Так, Кранн? Можешь повернуться.
Тот развернулся, посмотрел на Румию, задержав взгляд на майке, промок-шей на груди.
- Здесь ей всегда рады, - ответил он своим тихим убаюкивающим голосом, - но, я боюсь, что с ней что-нибудь может случиться.
- Разве с нами здесь что-то может случиться?  - нахмурился Данил. - Ты же говорил, что мы не можем здесь по-настоящему пораниться, покалечиться или умереть.
- Я не говорю о физической смерти. Но даже смерть ненастоящая, которую она рано или поздно, но непременно здесь найдет это… это не просто сон или фантазия. Здесь все иначе. И последствия могут быть непредсказуемыми.
- Какой ты заботливый, - отозвалась Румия, глядя ему в лицо. - Во-первых, перестань говорить обо мне в третьем лице, будто меня здесь нет. Я здесь. И у меня есть имя.
- Не начинай, - поморщился Данил.
- Я уже сто раз его просила!
- Кранн хочет помочь.
- Тогда пускай начнет с того, что вспомнит мое имя. Это нам всем поможет.
Данил вздохнул.
- И, правда, Кранн. Мия просила же.
Кранн кивнул, но ничего не сказал.
- Во-вторых, спасибо за заботу, - продолжила Румия, так и не дождавшись от Кранна ни слова. - О моей жизни, пусть даже и виртуальной. Хотя в следу-ющий раз я бы предпочла, чтобы вместо нее, ты проявил более реальную… за-боту и не закидывал меня к черту на рога!
- Мия, - с упреком сказал Данил.
- Он первый начал!
- Да ничего он не начал! Это всегда начинаешь!
- Он зашвырнул меня на эту чертову скалу! Ты на рожу его довольную только глянь! Я изувечила себе все ноги, пока спускалась. Пальцев не чув-ствую, всю задницу содрала!
- Следи за словами.
- Харю ему сейчас разобью! - взвизгнула Румия. - Пусти меня!
Данил удержал ее.
- Успокойся, - сказал он и встряхнул ее, приводя в чувство. - Да успокойся ты!
Румия обмякла в его руках.
- Успокоилась?
- Нет, - она не хотела, чтобы Данил отпускал ее. - Да. Успокоилась.
Кранн спокойно наблюдал за ними, даже позы не изменив.
- В общем, так, - сказал Данил. - Мы с Кранном решили, что больше тебе сюда не стоит приходить. Это действительно опасно. - Он посмотрел ей в глаза и добавил: - По крайней мере, какое-то время.
Румия раскрыла рот, но, слов не было. В голове крутился какой-то жалкий лепет, который в присутствии Кранна звучал бы особенно убого.
- Идем, - сказал Данил.
- Мы уходим? Возвращаемся?
Он помялся.
- Нет. Пока нет. Жалко такой день терять. - Он снова помолчал. - Можно тебя попросить хотя бы сегодня не задирать Кранна? Ну, хотя бы полчаса?
Румия посмотрела на непроницаемое как у индейца лицо Кранна. Опусти-ла плечи.
- Конечно.
Данил взял ее за руку.
- Идем.
- Куда?
- К Дереву.
- Конечно. Идем.
- Кранн?
- Я за вами, - отозвался тот.
Они пошли по колено в траве вдоль берега. Данил молчал, но несколько раз искоса посматривал на Румию. Потом спросил:
- Сегодня к тебе кто-нибудь приходил?
Румия ждала этого вопроса. Это был вопрос Кранна, но он никогда не об-ращался к ней напрямую.
Именно после первого вопроса такого рода у нее начали появляться со-мнения, что мир Кранна, действительно, является его. Или - исключительно его. Кто-то здесь был еще. Кто-то, кто мешал Кранну и помогал ей.
- Да, - ответила она.
- Кто сегодня?
- Козочка.
- Козочка? - улыбнулся Данил. - Кранн, ты слышал? Козочка.
- Слышал, - отозвался сзади тот.
- И где она?
- Убежала. Показала мне дорогу и исчезла.
- Кого здесь только не встретишь, - сказал Данил.
- Людей не встретишь, - сказала Румия.
На это ей не ответил ни Данил, ни, разумеется, Кранн.
К тому времени, когда они пришли к Дереву, одно солнце уже пропало за скалами, а второе виднелось наполовину. В долине начало быстро смеркаться. Румия бы могла предположить, что спуск со скалы занял гораздо больше вре-мени, чем она думала, но помнила, что и время здесь течет совсем не так как в реальном мире.
Возле дерева лежал небольшой стог мягкого, не до конца просушенного сена. Данил плюхнулся на него, подгреб побольше под голову. Румия села ря-дом. Пахло травами и, почему-то, хлебом. Данил принюхался и сказал:
- Я бы чего-нибудь пожевал.
Кранн пошарил в траве и нашел пару яблок. Обычный для него фокус. Да-нил протянул одно Румие. Голод яблоки не утоляли, но жевательные движения отвлекали от урчащего живота.
Кранн куда-то исчез, а Румия неожиданно услышала голоса. Неожиданным это оказалось только для нее - Данил даже головы не повернул в ту сторону. Румия же, которая никогда еще не встречала здесь других людей, кроме них, тут же поднялась.
- Не ходи туда, - сказал Данил.
Она остановилась.
- Почему?
- Не мешай им.
- Кому?
Данил помялся.
- Ма. Па.
- Твои родители здесь? - изумилась Румия.
- Угу, - буркнул он и укусил яблоко.
- Я только гляну, - прежде чем Данил успел запротестовать, она обошла дерево кругом и спустилась ближе к воде, откуда и слышались голоса. Впро-чем, Данил больше и не пытался ее задержать.
На берегу она увидела двух людей, мужчину и женщину. Она разглядыва-ла их довольно долго, пытаясь соотнести то, что увидела, с внешностью роди-телей Данила, и пришла к выводу, что и здесь с комплексами все в порядке. Наталья сбросила лет двадцать и стала почти девочкой, нимфеткой - коротко стриженной, худенькой, загорелой, прикрытой двумя цветными полосками ку-пальника. Сергей, напротив, возраст сохранил, добавил роста, ширины плеч и зачем-то - белый бунинский костюм-тройку со шляпой, отчего смотрелся рядом с помолодевшей женой особенно дико.
Они были совсем близко от Румии, и она слышала каждое слово.
Некоторое время они рассматривали друг друга.
- Это ты? - неуверенно спросила Наталья.
- Да, - ответил Сергей. - А это ты?
- Да…
Они молча стояли еще несколько мгновений, а потом Наталья, неожиданно, расхохоталась. Сергей долго пытался сохранить серьезную мину и тоже прыс-нул. Наталья растянула ему уши, потрогала лицо, потом обошла кругом, рас-сматривая одежду, и стоная от смеха.
- Какой ты… - давилась она, не в силах разогнуться, - какой ты у меня… какой…
Она так и не смогла закончить предложение, повисла на муже в новом приступе смеха. Сергей молча улыбался.
Кто-то коснулся руки Румии и потянул назад.
- Идем, - тихо сказал Данил, - не мешай им. Займемся твоими порезами.
Румия неохотно пошла следом.
- Как они сюда попали? - спросила она.
- Попали.
- Ты же сказал, что они… - она запнулась. - А-а, вот значит, как ты справ-ляешься. Ты тоже дал им ягоды?
- Нет. Не ягоды.
- А что?
- Все знать нужно, да?
- Конечно. Говори-говори.
- Я дал им компот. Он действует быстрей, дольше и сильней.
- Но зачем?
- Потому что здесь они счастливы, - уже нетерпеливо ответил Данил. - Са-дись.
Румия села. Кранн вернулся и возился с чем-то на земле в пяти шагах от них.
Данил придвинул к себе плоский камень, на котором были растерты в ка-шицу какие-то листья.
- Что это? - спросила Румия.
Данил повернул голову.
- Кранн, что это?
- Антисептик и клей, - отозвался тот.
- Нормально? - посмотрел Данил на Румию. - Устраивает?
- Устраивает.
- Давай руки.
Данил обмазал мелкой кашицей  крупные порезы на руках, потом на но-гах. Румия знала, что когда они уйдут отсюда, все порезы, ушибы и царапины тоже останутся в этом мире. Но, во-первых, ей очень нравилось, как Данил ухаживает за ней, а, во-вторых, лекарство, и правда, помогло сразу - раны пе-рестали ныть.
- А они понимают, где находятся? - спросила между делом Румия.
- Кто? - поднял глаза Данил.
- Родители.
Данил задумчиво помешал кашицу.
- Для них это просто сон, - сказал он.
- Почему ты не скажешь им правду?
- Скажу. В свое время.
- Может позвать их сюда?
- Сейчас сами придут. Кранн, свет будет?
Кранн молча подошел, положил на землю круглый, слабо светящийся ка-мень размером с футбольный мяч. Немного притоптав его, он энергично потер верхушку камня ладонями, и тот, вдруг, разгорелся ярким и чистым лунным светом, осветив поляну почти до воды.
- Что это? - спросила Румия.
- Камень, - буркнул Данил.
- Почему он светится?
- Кранн, объясни девушке, почему твой камень, ешкин кот, светится.
- Магия, -  сказал Кранн, устраиваясь напротив них. - Волшебство.
Румия покривила губы, но больше ничего спрашивать не стала.
После этого Кранн начал свой обычный ритуал.
- Что вы нашли? - спросил он, вроде бы обращаясь к ним обоим, но глядя исключительно на Данила.
Тот выложил какой-то кусок грязи на светящийся камень.
- Стремная железка, - сказал Данил. - В ручье нашел.
И посмотрел на Румию. Она озабоченно пощупала кармашек шорт, закры-вающийся на замок и достала из него желтый полупрозрачный камешек.
- И камень, - сказал Данил.
Кранн взял в ладони оба предмета, будто взвешивая их.
- У нас два предмета, - сказал он. - У каждого своя история. Первая, - он приподнял ладонь с ржавой железкой, - история Пятнадцатого Первородного легиона Гая Юлия Цезаря Августа Германика, оставшегося в истории под своим прозвищем Калигула, большого почитателя Фортуны Первородной. - Кранн по-молчал, прислушиваясь к чему-то внутри себя. - Эта история его легиона, славно сражавшегося с хаттами под Могонциаком и бесславно ушедшего в пе-сок истории в Батавском восстании. Песнь человеческой смелости, жестокости и, конечно, глупости. Жизнь, славный путь и нелепая смерть бесстрашного, но недальновидного легата Муния Луперка, от которого, как и от всего Пятнадца-того Первородного, остался только, - Кранн поднес железку к самым глазам, - остался только этот фрагмент шлема.
Румия аккуратно зевнула. Так, чтобы видел Кранн, но не видел Данил.
Кранн подбросил в ладони камешек.
- Вторая история - история камня, - сказал он. - Чью историю мы будем слушать?
- Камня, - буркнула Румия.
- Камня, - неохотно согласился Данил. - Кранн, в следующий раз обяза-тельно послушаем про Муния Луперка, хорошо?
- Конечно, - сказал Кранн и повернул голову, уставившись в темноту. - Присаживайтесь. Мы вас ждем.
Румия не заметила, как родители Данила оказались рядом - она не видела и не слышала, как они подошли.
Первым в круге света появился Сергей. Он в затруднении огляделся, по-смотрел на зябко обнимающую голые плечи жену. Они устроились прямо на земле, подстелив немного сена. Сергей накинул Наталье пиджак на плечи, уса-дил перед собой и обнял за плечи. Наталья откинулась ему на грудь, прикрыв глаза.
- Все в сборе, - сказал Данил, - можно начинать.
Румия поймала взгляд Натальи. Та тепло и по-детски улыбнулась ей, блес-нув зубами. Румия была уверена, что Наталья ее не узнала.
Кранн раскрыл ладонь, рассматривая камень. Перевернул его пальцем, словно отыскивая место, откуда тот начнет говорить. Но даже здесь камни это-го не умели.
Вместо этого Кранн заговорил сам. Каждое его слово падало в пустое со-знание с гулким эхом, как капли воды в подземной пещере. Слова растворя-лись в звуке его голоса, и очень скоро кроме него ничего не осталось. В этом звуке плавали они - люди или что-то, что было людьми в реальном мире, а здесь были просто проекциями, аватарами, жалкими ненастоящими подобиями.
Кранн говорил:
- Сначала она почувствовала свою форму…

ИСТОРИЯ КАМНЯ

…Сначала она почувствовала свою форму - она была округлой, чуть оплывшей с одного бока и заостренной - с другого. Форма не имела особого значения. Она не определяла ее путь, не мешала, не помогала. Она просто бы-ла.
Вторым ощущением было время. Оно текло непрерывным потоком и было всегда, но позади его было больше. Там, в древнем и смутном прошлом оста-лись неясные тени, сырость и тревожные звуки. Она помнила загадочных су-ществ, которые не были похожи ни на нее, ни на друг друга, но умели стран-ное - передвигаться по поверхности. Еще была - уже не так далеко в прошлом - Белая Холодная Пыль, укрывшая толстым мягким ковром землю и камни. А еще сон без сновидений на многие ночи. Давние дела.
Третье, что она отметила - это свое место в окружающем мире. Оно нико-гда не оставалось неизменным надолго, меняясь иногда постепенно, как уми-рающая скала, покрывающаяся мелкими трещинами и понемногу осыпающаяся осколками, а иногда стремительно, подобно полноводному бурному потоку.
Она долго находилась во тьме, погруженная в свои мысли, среди мелкого щебня, и сырой земли, где рыли свои короткие кривые пути крохотные под-земные существа, касаясь ее своими гладкими скользкими боками. Им не было до нее дела, как и ей до них.
Наверху шумела вода. Она помнила этот звук еще с той жизни, когда зем-ля была свободна от Белой Холодной Пыли.
Этот звук родил в ней какой-то отклик. Она вспомнила имя, которое когда-то сама придумала себе, но потом перестала пользоваться за ненадобность - никто другой так не называл ее, а называть себя по имени в своих мыслях у нее не было необходимости.
Пья.
Звук этого имени был похож на звук Малой Воды, сбегающей торопливыми и звонкими каплями с зеленых мягких листьев.
Вода отступала и возвращалась, но с каждым разом была все ближе и уве-ренней. И наступил момент, когда Пья почувствовала ее осторожное и пытли-вое прикосновение.
Вода была нежна и нетороплива - она огладила и отмыла сначала лишь са-мый краешек Пья, открыв ее миру, и отступила в очередной раз, а Огненный Камень в Верхней Воде просеял свои жгучие лучи сквозь Пья, осветив и согрев ее. Так повторялось много раз, и Пья просыпалась и вспоминала этот мир и то, что о нем знала. Вспоминала населяющие его камни и имена, которые она им давала.
Большую часть известного ей мира занимала Вода Великих Камней - вели-кая река без начала и конца, дом и убежище для многих, давших ей это имя.
Еще была Верхняя Вода, подпирающая мироздание, далекая и недосягае-мая, но изумительно красивая - прозрачно-голубая, как горный хрусталь, из-редка - серая или черная.
Скала Предков - как же сильно она изменилась с того времени, какой ее помнила Пья. Когда-то она была такой высокой, что погружала свои вершины в Верхнюю Воду, рождая густые белые туманы, изрыгающие вниз теплыми стру-ями Малую Воду. После Эры Холодной Пыли она стала ниже и покрылась зеле-ным ковром зарослей. Сейчас гигантские деревья на ней превратились в урод-ливых кривых карликов, а сама Скала опала еще больше, пошла кривыми тре-щинами, раскрошилась, расшвыряла себя по всему берегу. Теперь Воду Вели-ких Камней впору было называть Водой Жалких Обломков. Их было много, очень много - разного размера, форм. Многие больше Пья и значительно. Впро-чем, они вызвали лишь краткий ее интерес, потому что с ними произошло что-то не менее страшное, что и с исторгнувшей их Скалой - они утратили способ-ность общаться и обмениваться знаниями, а потому стали для Пья просто ча-стью мертвого пейзажа.
Куда больший интерес у нее вызвали иные камни, которые сохранили уди-вительное свойство - по собственной воле менять свое место в мире. При этом они значительно изменились внешне и почти ничем не походили на своих древних предков - покрытых каменной кожей колоссов, от шагов которых со-трясалась земля и крошились в пыль неподвижные камни. Потомки были зна-чительно меньше размером, но разнообразней формой. Особенно много стало летающих камней, поднимающихся до самых белых туманов Верхней Воды. Не-которые приближались, давая разглядеть себя ближе. Они были красивы, как могли быть красивы только камни, рожденные в глубине Огненных Гор. К со-жалению, общаясь между собой странными и неприятными звуками, язык Пья они не понимали. Впервые Пья посетили сомнения, действительно ли они рож-дены Скалой Предков? Возможно, этот мир населен не только камнями, но и примитивными существами низшего порядка, вынужденными по определенным причинам постоянно двигаться?
В один из моментов внутренней задумчивости Пья, одно из таких существ приблизилось к воде. Этот экземпляр мало чем отличался от других, разве что, в отличие от большинства, передвигающихся на четырех нижних отростках, он использовал только два. Существо, словно отвечая мыслям Пья о его неразум-ности, бессмысленно поднимало с земли камни, швыряло их в воду, сопровож-дая эти действия угрожающими урчащими звуками. В конце концов, оно овла-дело и Пья, приблизило к своей верхней части, где у него было множество от-верстий. Такие отверстия были почти у всех движущихся существ, и это был еще один значительный довод в пользу теории о низших существах. В отличие от самой Пья, которая воспринимала информацию непрерывно и всей своей поверхностью, существа, по ее наблюдениям, могли взаимодействовать с окру-жающим миром и друг с другом только лишь посредством этих отверстий и только в те моменты, когда они отворены.
Существо покрутило Пья перед собой, изучая, и в этот момент Огненный Камень пустил ослепительный луч сквозь ее тело, сделав на миг прозрачной и ослепительной. Существо вздрогнуло, закрыв одно из отверстий, и швырнуло Пья в воду как злой и опасный предмет.
Так Пья стала частью Воды Великих Камней.
Она довольно сдержанно восприняла новый этап своей жизни, хотя в пер-вый момент мысль о том, что теперь она стала одной из Великих, взволновала ее. Но сильные чувства - это для глупого и недалекого молодняка, только-только отколовшегося от Скалы Предков.
Оказалось, что здесь, внизу жизнь была не менее разнообразна, чем на поверхности. Вода была населена разноцветными и быстрыми телом подвиж-ными существами, которые, несомненно, были гораздо ближе к Истинным Кам-ням, чем существа Верхнего Мира, ибо их богатые цвета были прекрасны, а в общении между собой они не использовали примитивных звуков. Пья назвала их Низшими Камнями, тем самым определив им место выше наземных существ, но и не лишая возможности стать Истинными Камнями, когда они смогут изба-виться от постыдной необходимости передвигаться и употреблять друг друга в пищу. Она не сомневалась, что уже многие из них смогли проделать этот путь, ибо дно реки было в избытке усеяно Истинными. В те моменты, когда Огненный Камень, следуя определенному циклу, разливал свой свет по поверхности во-ды, расцвечивая дно странными и мистическими тонами, неподвижные камни вдруг словно начинали светиться и оживать изнутри.
Пья наблюдала здесь и иные циклы. Проходило какое-то время, и поверх-ность воды приближалась к дну настолько, что Пья даже могла различить па-рящих в Верхней Воде существ. Это означало скорый приход Белой Холодной Пыли - вода становилась прозрачной и густой, а вскоре верхняя пленка смыка-лась, становилась неподвижной, и наступала тьма. В такие периоды Пья замы-калась и надолго погружалась в раздумья - она знала, что до того момента, по-ка Холодная Белая Пыль не истает и не стечет ручьями, напоив Воду Великих Камней и раздвинув ее берега, ничего значимого в этом мире не случится.
Однажды, когда уровень воды сильно спал, но холода еще не наступили, Пья снова повстречалась тем же или таким же существом, так сильно изменив-шим ее жизнь.
Сперва она ощутила движение по поверхности воды чего-то шумного и крупного, что приняла за обычный Низший Камень, которые могли достигать огромных размеров. Это существо, как и большинство других населяющих во-ду, имело специальные отростки для передвижения и управления, тонкие и плоские на концах, которые равномерно погружались в воду и тут же взлетали вверх. Неожиданно, существо повисло над Пья, на мгновение закрыв ее от све-та Огненного Камня, и вдруг сильно закачалось на поверхности, с шумом ис-торгнув из себя что-то темное и грузное. После этого оно продолжило путь, но Пья уже не обращала на него внимания, с интересом наблюдая за той его ча-стью, что осталась - она узнала в ней двухотростковое существо, сделавшее ее Великой. Она ощущала необычное эмоциональное возбуждение в ожидании че-го-то нового и необычного, чего-то, что отметит новый рубеж ее пути. Ей было любопытно, как существо поведет себя: будет ли плавать так же ловко, как Низшие Камни? Обратит ли внимание на нее? Может ли оно вернуть ее в Верх-ний Мир, и не для этого ли оно здесь?
Нет, существо не обращало на нее внимания. Оно проявляло весьма странную для себя телесную неподвижность. Раскинув конечности в разные стороны, оно плавало у самого дна в темно-пурпурном облаке, источником ко-торого, несомненно, являлось само.
Существо обладало своей собственной Темной Водой.
Открытие Пья потрясло. Главным образом потому, что в очередной раз пе-ревернуло представление Пья об устройстве этого мира и заставило сомневать-ся в своем в нем месте. Может ли существо, заключающее в себе собственную внутреннюю воду, быть низшим? И так ли Пья права, распространив свою тео-рию на всех жителей Верхнего Мира и Низшие Камни?
Надолго впав в задумчивое оцепенение, Пья невнимательно следила за всеми трансформациями, которые претерпевало существо. А тем временем, те-чение рассеяло пурпурное облако, снова сделав воду прозрачной. Существо, потеряв Темную Воду, уснуло или погибло. Низшие Камни проявили обычное для себя пугливое любопытство к новичку: сначала их острые тени мелькали на самой границе видимости чистой воды, но постепенно они подплывали бли-же и смелее, трогая тело существа своими жесткими ртами.
На некоторое время существо стало центром их жизни. Оно привлекало не только плавающие Низшие Камни, которые Пья уже опасалась так называть, но и те, что ползали по дну в каменной броне, и к которым Пья чувствовала что-то вроде родственной приязни, к сожалению, безответной.
Жители реки объявили молчаливое перемирие, у них уже не было необхо-димости гоняться друг за другом. Вместо этого, они облепляли Существо со всех сторон, объедая мягкую плоть, и очень скоро от него остался только урод-ливый каменный остов с большим круглым камнем. Пья, ожидавшая, что откры-тия на Темной Воде не закончатся, даже почти не удивилась. Почему-то ей по-казалось правильным и уместным, что Высшее Существо (а его положение в иерархии этого мира стало для Пья очевидным) заключает в себе не только внутреннюю воду, но и внутренний камень.
Постепенно, о нем начали забывать. Куча белых хрупких камней, обмыва-емая и разносимая течением по руслу, уже никого не интересовала. И только Пья неутомимо обращала свой внутренний взор в поисках ответов на большой круглый камень с двумя симметричными отверстиями в верхней части. Но хо-дивший по замкнутому кругу разум, вместе со всеми камнями, так кстати укры-тый вернувшейся Холодной Белой Пылью, не находил их, рождая все новые вопросы. Может ли быть такое, что и Пья когда-то была внутренним камнем ка-кого-то Высшего Существа? Возможно, не только Пья, но и вообще все камни вокруг? Все вместе или каждый в отдельности? И, наконец, самая безумная в своей простоте и логичности мысль - каким могло быть (или еще является?) Верховное Существо, которое когда-то заключало в себе Скалу Предков в ка-честве своего Внутреннего Камня и Воду Великих Камней в качестве своей Внутренней Воды?.. Вопросы падали в пустоту, но у Пья было достаточно вре-мени, чтобы обдумать их. По крайне мере, она так считала.
Но на этот раз период сна и холода оказался необычно коротким - отвер-девшая поверхность воды то светлела, то мутнела, но, наконец, снова обрела прозрачность. Накатил мощный поток с гор, подхватил сильной волной, ударил, закрутил, перемешав камни, песок, существ в грязное, бурлящее месиво, уно-ся дальше по руслу.
В это короткое путешествие Пья успела увидеть много новых мест и новых существ. Она видела тихие, чистые заводи, жители которых с тревогой встре-чали невнятный рокот, накатывающий издалека, и тут же сметались волной, сила которой быстро росла. Видела места совсем без камней, посыпанные чи-стым белым песком, вода в которых была такой прозрачной, что, казалось, что ее нет и вовсе - так ярко светило солнце в этих места; - и их не стало. Были каменные перекаты, разрушаемые мощным потоком играючи; были скалистые бухты; были глубокие ямы с черной ледяной водой, где прятались самые круп-ные и древние из Низших Камней.
Для Пья путешествие закончилось, лишь когда поток вдоволь наигрался с ней, потерял скорость, силу и уверенность, безразлично, со звоном вышвырнул ее на берег.
Путешествие было долгим, но оставило слабый след в чувствах Пья. Она, знала, что трансформация ее реальности еще не закончена, и самые важные события ее жизни еще впереди.
Гудящие горные потоки успокоились. Вода спала, отступила, оставляя за собой облака тины и растительный мусор. Земля высохла, растрескалась, и ко-гда стала достаточно тверда и надежна, снова появилось Верховное Существо.
Оно медленно перемещалось по берегу вдоль линии воды, часто останав-ливаясь и припадая к земле. Оно выбирало случайный камень, поднимало его, изучая форму и цвет, и, в зависимости от результата, либо без интереса отки-дывало, либо прятало куда-то внутрь себя. Пья решила, что Существо сильно отличается от тех, что она наблюдала ранее - пока что ей еще не встречались те, что питались камнями. Впрочем, перспектива стать пищей для него Пья не напугала - возможно, это и был тот самый способ стать Внутренним Камнем.
Пья отправилась в глубины существа сразу, без изучения. Она не знала и не понимала места, куда попала, но ощущала здесь присутствие других кам-ней, и их число росло.
Потом был долгий период тревожной тьмы, разорванной тусклым неесте-ственным светом. Существо извлекло Пья вместе с другими цветными камнями из себя и бросило на землю.
Пья ошиблась? Существо не питается камнями?
Да, оно еще не сделало их своим Внутренним Камнем, но перенесло на них свое главное свойство - менять по своему желанию свое местоположение. Ме-сто, куда они попали, не напоминало ей ничего. Большая темная пещера, в центре которой светил укрощенный Огненный Камень. Он был мал, светил сла-бо и неуверенно, оставляя в темноте большую часть окружающего простран-ства. Существо сидело возле него и кормило сухими ветками, разламывая их на части, и Огненный Камень сыто гудел и рос на глазах. Тогда Существо прибли-зилось и нависло над кучей вываленных камней. Пья сжалась и попыталась стать незаметной. Существо выбрало не ее, а камень побольше - голубоватый, с серебристыми прожилками, с округлым основанием и острым навершием.
Существо устроилось у Огненного Камня, покрутило свою находку в его свете, изучая; потом достало из кучи острых и плоских камней один и провело острым концом по голубоватой пирамидке.
От сочного хруста каменных крошек с Пья случилось нечто страшное, чего до этого момента ей испытывать не приходилось. Некий внутренний разлом ужаса от осознания того, что Верховное Существо намеренно и безразлично калечит, причиняет боль, превращает в прах. А главное, она поняла, что все они станут разноцветной пылью на полу его жилища.
Существо скребло и терло, потом взяло два других плоских камня, при-строило голубую пирамидку в своем теле и начало откалывать от нее крупные куски. Пья, сжавшись внутри себя, мучительно вслушивалась в каждый удар, примеряя его на себя. Они сыпались непрерывно и часто. Между делом Суще-ство издавало какие-то заунывные гудящие звуки. Пья думала, что, возможно, оно пытается общаться. Она надеялась, что это так. Возможно, если она сможет понять эти сигналы, ей удастся остановить его или узнать его цели. Но сколько она не вслушивалась в эти отвратительные звуки, их природа и смысл были слишком далеки и чужды.
Утомившись стучать, Существо отложило инструменты, взяло кусок мягкой обертки и протерло каменное крошево с пирамидки, заставив ее заблестеть на свету. Оно терло и терло, изредка прерываясь, чтобы приблизить камень к све-ту и изучить его новую форму. Однажды результат не удовлетворил его, и Су-щество снова взялось за острый камень.
Пья следила за ним с ненавистью.
Она наблюдала, как Существо закончило работу, окончательно протерло пирамидку другой, чистой оберткой и поставило возле Огненного Камня, заста-вив неровный свет заиграть на выглаженных голубоватых боках. Камень был иным. И вместе с тем, в нем многое осталось от него прежнего - Существо уме-ло видеть внутреннюю суть и форму, сохраняя их и усиливая. Оно превратило бесформенный голубой камень в изумительной, но искусственной красоты пи-рамидку из голубоватых концентрических колец.
Увлеченная этой мыслью Пья пропустила тот момент, когда Существо за-было про голубой камень и занялось ею. Впрочем, она уже знала, что делать. Сопротивляться она не могла. Наладить общение - тоже. Значит, нужно было поступить так, как она делала всегда, когда мир вокруг нее необратимо и страшно менялся, меняя и ее саму, и единственная возможность сохранить Настоящую Себя в неизменном виде была в том, чтобы отодвинуть Настоящую Себя от своих физических границ как можно дальше, сконцентрировав в одной точке, которую она называла Последним Пределом. В этой точке она уже могла безопасно и бесстрастно наблюдать за всеми происходящими изменениями без необходимости соотносить их как-то с собой. 
Существо отнесло ее к свету и долго крутило в отростках, словно приме-риваясь, как покончить с Пья первым же ударом. Потом взялось за режущие камни.
Пья равнодушно наблюдала.
Существо отложило камни и занялось шлифовкой.
Пья наблюдала.
Закончив, Существо долго крутило ее в отростках, исследуя со всех сто-рон.
Пья долго и осторожно возвращалась в себя, понемногу и опасливо запол-няя новую форму. Да, Существо изменило ее не так сильно, как пирамиду, но лишило ее той приятной естественной асимметрии, которую Пья в себе знала и любила. Но при этом, окончательно утвердило ее в уверенности, что обладает разумом и волей куда более могущественными, чем ее или кого-либо другого, кого Пья до этого встречала. Существо смогло увидеть и распознать в ней то, что о себе знала только сама Пья.
Оно придало ей форму капли воды.


- Мия!
Кто-то тронул ее за плечо.
- Ты уснула, что ли?
Она подняла голову.
- Что?
Данил поморщился, вытащил из-под нее онемевшую руку, растер.
- Уснула, спрашиваю?
- Нет, - Румия огляделась. - Где Кранн? И родители?
- Ушли куда-то.
- Куда?
- Не знаю. Он что-то хотел им показать.
- А почему нам это нельзя видеть?
- Потому что это только для них.
- Это Кранн так сказал?
Данил вздохнул.
- Ладно, можешь не отвечать, - сказала Румия.
Данил, размассировав руку и восстановив в ней кровообращение, снова плюхнулся в сено и уставился в чернильное и словно посыпанное белой пылью небо. Румия легла ему на грудь. Молчали.
- Столько звезд, - сказал Данил. - Я уже минут десять смотрю, - сказал он. - И никак не могу найти Большую Медведицу.
Румия молчала.
- Мне кажется, ее здесь нет, - продолжал Данил. - А прошлый раз я ее находил. Мне кажется.
- Как ты думаешь, где находится это место? - спросила Румия.
- Не знаю.
- На другой планете?
- Все сложнее.
- Тоже Кранн сказал? - шевельнулась Румия.
- Сам догадался.
Больше она ничего спрашивать не стала.
Думала.
Они не хотят, чтобы она сюда приходила. Нет, не так. Кранн не хочет, что-бы она сюда возвращалась. Не хочет, чтобы она что-то увидела? Или кого-то?
Например, не видела настоящего Данила, о котором пока знает только она. Ну, и Кранн. Но Кранн существует только для них.
Почему же он не хочет? Кому она может рассказать о том, что только здесь, в существующем только для них, но при этом куда более реальном и важном для Данила мире с двумя солнцами, он становится настоящим? Снимает и оставляет на границе миров свой хмурый стальной доспех. Он начинает улы-баться и может говорить на любые темы, которые обычно вызывают у него зе-воту. А еще они вот так могут пролежать много часов - он будет гладить ее во-лосы и смотреть в небо, а она просто думать о нем. О нем настоящем.
Но Кранн не хочет больше видеть ее здесь.
- Поговори с Кранном, - сказала Румия.
Данил заворочался.
- О чем?
Она не успела ответить.
Из темноты вынырнул Кранн.
- Нужно уходить, - быстро проговорил он и схватился за светящийся ка-мень. Камень полетел в воду и почти сразу погас, погрузив поляну в полную темноту. Но Румия успела заметить испуганно топтавшихся за спиной Кранна родителей.
- Кранн, что случилось? - спросил Данил.
- Мы уходим, - оборвал тот. - Следи за своими. И за ней.
Данил взял Румию за руку. Они гуськом быстро пошли по берегу, вдоль воды, поспевая за Кранном. Они опять убегали. Кто же так пугает Кранна в, якобы, его мире?
Румия ойкнула и повисла на Даниле.
- Что? - остановился он.
- Нога…
Кранн подошел к ним.
- Что с ее ногой?
- Ей больно идти.
Кранн думал всего мгновение.
- Неси ее, - сказал он.
Данил молча подчинился.
Идти ему было тяжело, и они отстали. Кранн останавливался, заставляя родителей делать то же самое, и ждал их, посматривая в сторону Дерева.
- Кранн, нам далеко идти? - задыхаясь, спросил Данил, когда они нагнали их в очередной раз.
- Нет.
- Я так быстро не могу…
Кранн помолчал, потом грубо взял Румию на руки и быстро зашагал вдоль воды. От него пахло свежескошенной травой, но сейчас почему-то этот аромат вызвал у Румии приступ тошноты.
- Пусти, - буркнула она.
Кранн не ответил.
- Пусти, говорю, - сказала она, - я попробую сама.
Но Кранн, похоже, понял ее уловку, и даже шага не сбавил.
Впереди показался какой-то светлый продолговатый предмет. Либо Румия уже привыкла к темноте, а, может, уже начало светать, - она без труда узнала в предмете лодку.
Кранн усадил Румию на лавку, помог подняться Наталье. Сергей и Данил забрались сами, и Кранн тут же столкнул лодку в воду, ловко запрыгнув на нос и взявшись за весло. Шурша камышами, лодка быстро уходила в чистую воду.
- Кранн, что, все-таки, случилось? - спросил Данил.
- Ничего. Просто пора уходить.
- А бежать зачем?
- Потому что времени мало. Нужно быстро вернуться на возвратную точку.
Румия посмотрела на испуганно прижавшихся друг к другу родителей. Они переводили взгляды с Кранна на Данила и обратно, и, явно, ничего не понима-ли.
Румия тронула Наталью за руку.
- Все хорошо, - сказала она и улыбнулась.
Наталья улыбнулась в ответ, но улыбка получилась слабая и неуверенная.
Румия часто оборачивалась в сторону берега, хотя камыши уже почти скрыли то место, откуда они отчалили. И, прежде чем они заслонили берег полностью, она успела увидеть выскочившую к воде козочку. Она уставилась в их сторону и несколько раз нетерпеливо подпрыгнула на месте. Следом за ней появился человек. Расстояние между ними было слишком велико, чтобы раз-глядеть его хорошо, но по характерной походке Румия догадалась, что человек этот очень стар и устал. Тяжелой походкой он подошел к воде и положил руку козочке на голову, глядя в сторону уплывающей лодки. Потом все заслонил ка-мыш, а через несколько минут они уже были в точке возврата.
***
Баграт достал из кармана штанов большой клетчатый платок, вытер лицо и шею.
- Вот жарит-то, - прокряхтел он
Румия посмотрела на полинявшее от невыносимо-белого солнца небо.
- Да, - сказала она. Просто, чтобы что-то сказать. - Жарко сегодня.
За забором, разделяющим дом и задний двор, катался на велосипеде младший сын Баграта, жужжа и тарахтя как мотоцикл. Тетя Нана закончила вешать белье, надела пластиковый таз на штакетину и остановилась напротив них.
- Иди, - сказал Баграт жене. - Я сейчас.
Тетя Нана молча ушла. За все то время, что Румия знала эту семью, она слышала голос хозяйки всего несколько раз.
Баграт снова закряхтел, заворочался, убирая платок.
- Как дома? - спросил он.
- Нормально. Хорошо.
- Как отец?
- Нормально.
- Встает?
- Да. Ему уже лучше.
- Если что нужно дома помочь - скажешь.
- Спасибо. Только он не согласится. Вы же знаете.
- Скажешь, что я не ему помогаю, а тебе.
- Ему все равно.
- Мне не все равно.
Румия помолчала.
- Спасибо. Таир справится.
- Хорошо, - сказал Баграт. - Справится? Хорошо. Значит, ты не за этим пришла.
- Нет, - сказала Румия и снова замолчала.
Баграт выждал почти полминуты.
- Если ты пришла просто посидеть и помолчать, то лучше идем в дом, - сказал он. - Там хоть не так печет.
- Данил с Юркой Громовым снова лучшие друзья, - сказал Румия.
Баграт потер щетинистый подбородок.
- Ну… хорошо, - сказал он.
Румия посмотрела на него.
- Прямо, вот так и хорошо?
- Когда друзья мирятся, это всегда хорошо.
- Ну да. А когда друг другу в спину бьют - так это вообще класс. Да?
- Ох, ты кошка. Тихо. Втяни когти. Кто кого в спину бьет?
- Юрка. Когда изуродовал дерево Данила, ночью, как трус. Он не простил, что я теперь с ним. И ударил Данила в спину.
- Ну да. После того, как Данил ударил его в спину, гуляя с тобой.
Румия вскочила.
- При чем здесь это?!
Баграт спокойно поднял на нее глаза и утомленно ответил:
- Не при чем.
- Я сама так решила, Данил здесь вообще не при чем!
- Понятно. Ну, а кто сказал, что дерево изуродовал Юрка?
- Я говорю!
- Ага.
- А мне Данил сказал.
- Ага. Понятно. А он откуда знает?
- Знает!
Баграт вздохнул.
- Ничего он не знает. И знать не может, потому что спал. Это называется лунатизм. Это болезнь. И нужно лечить эту болезнь, а не ту, в которой ты убе-дила его мать.
Румия молча села. Баграт ошибался. Но слов его убедить она не находила.
- Я знаю, что вы не верите, - сказала она.
- Во что?
- В Кранна. В дерево.
- Да какая разница? Я-то знаю, что ты веришь. И заставила поверить Наталью.
- Она не понимала, насколько все серьезно. И до сих пор не понимает.
- А ты, значит, понимаешь?
Румия помолчала.
- Я, наверное, тоже не понимаю. До конца.
- Ну, а от меня ты что хочешь? Я в ваши отношения с Данилом вмешивать-ся не буду. Это, знаешь, последнее дело.
- Я и не прошу.
- И вообще, такого извращенного любовного треугольника - из девочки, мальчика и его дерева - ни в одном фильме не увидишь.
Румия фыркнула.
- Только теперь у нас любовный квадрат, - сказала она. - Теперь есть еще Юрка.
- Не преувеличивай.
- Только я знаю, что Данил не просто так снова подружился с ним.
- Усложняешь. Придумываешь.
- Нет, - ответила Румия. - Кранн не прощает. Никому, ничего и никогда.
- Ага, - сказал Баграт. - А ты, значит, хочешь спасти Юрку. Так, что ли?
- Данила.
- От Юрки?
- От Кранна.
- А он хочет, что бы его спасали?
- А его никто не спрашивает, - с вызовом ответила Румия.
Баграт усмехнулся.
- Не соскучишься с тобой.
- Никто не жаловался.
Из сарая, у стены которого они сидели, мягко выпрыгнула крупная трех-цветная кошка. Она остановилась на ступеньке, внимательно оглядела людей, потом подошла к Баграту и потерлась об его ногу.
- Данил кошек ненавидит, - сказала Румия.
Баграт поскреб кошке между ушами, и та запела, вытянув хвост.
- Вернее, это Кранн их ненавидит, - сказала Румия. - Потому что они его не слушают.
Баграт поднял глаза.
- В смысле, «не слушают»?
- Видели, как воробей Данила приносит ему монетки и выкладывает из них картинки?
- Видел.
- Это все Кранн. Но с кошками такие фокусы не проходят.
Баграт повернул голову.
- А с собаками? - спросил он, потирая руку. Румия посмотрела на его коп-ченую от загара ладонь, на тыльной стороне которой виднелось два отчетливых и довольно свежих следа от клыков.
- Это Тайга вас так?
- Она, - неохотно ответил Баграт. - Я эту паскуду из канавы достал, с рук кормил. А стоило на Данила голос повысить, она мне на горло кидается.
- Это Кранн.
Лицо Баграта сморщилось как от гнилого фрукта.
- Конечно, - сказал он. - Это Кранн. Живое дерево. Оно знает все и пове-левает собаками.
- Смеетесь? Смейтесь, смейтесь.
Баграт только вздохнул.
- От меня-то ты что хочешь?
- Хочу понять, что задумал Данил. Кранн.
- Спроси у Данила.
- Он не скажет.
- А ты пробовала?
Румия помолчала.
- Нет, - сказала она. - Да ему и некогда. У него старый новый друг.
- Может, в этом просто дело? Ревнуешь?
- Ревную. Но дело не в этом.
- А в чем?
- В том, что Данил и сам не знает, что Кранн задумал. Я так думаю.
- Если даже он не знает, что ты пытаешься узнать у меня? Я вашего Кран-на последний раз десять лет назад из ведра поливал и больше пальцем не тро-гал.
- Хочу, чтобы вы рассказали еще раз, что тогда видели. Вспомнили что-то, что могли упустить, забыть.
- Ничего я вспоминать не буду, мелкая ты заноза. Насмотрелась детекти-вов. Ничего я не упустил. Десять раз я тебе уже все рассказывал и столько же - Наталье. Тебе все мало? Тебе в полицию идти работать, малявка, мотать лю-дям нервы за деньги.
Румия покраснела, сжала зубы. Дернулась было встать, но Баграт силой ее удержал.
- Я тебе скажу, что там произошло, - сказал он.
- Спасибо, не надо. Я пойду.
- Сиди. Данил той ночью вышел во двор. Ничего не помнит? Потому что спал. Лунатизм, я говорил. Взял пилу и сам попилил свой куст. А потом исполо-совался о пилу, залил кровищей весь двор. Плохо, что даже это его не разбу-дило. А значит, болезнь серьезная. В следующий раз он может просто нож из ящика стола достать и лечь на него. Понимаешь?
- Вы не нашли пилу.
- Не нашел, - согласился Баграт. - И что?
- Значит, пилил не он.
- Значит, она валяется где-нибудь у полковника в помидорах, ржавеет, вот что это значит.
- А вы откуда знаете?
- Знаю.
- Пробовали искать?
- Нет. И не буду. Мне это не нужно.
- Мне нужно.
- Значит, ищи.
- И поищу!
- Не кричи. Кто тебя учил на взрослых голос повышать?
Румия вырвалась, вскочила, зло глядя на Баграта. Тот спокойно и утомлен-но поднял глаза.
- Прямо кошка, - сказал он. - Хвост тебе еще трубой. И усы торчком.
- Опять смеетесь?
- Нет.
- Смеетесь? Ладно. Хорошо! Не нужна мне ваша помощь. Сама справлюсь.
Баграт смотрел, как лицо Румии шло то белыми, то красными пятнами.
- Не верите, что Кранн… отлично! Сама справлюсь!
- С чем?
- Со всем справлюсь. Не нужна мне ничья помощь.
- Допилишь его?
- Да хоть и допилю, вам-то что?
Баграт промолчал.
Румия успокоила дыхание. Плечи ее опустились.
- Данил ему верит, - тихо сказала она. - Только ему. А я знаю, что это сде-лал Кранн и заставил Данила поверить, что виноват Юрка. Я уверена, что Кранн врет. Не знаю, почему. Пока не знаю. Но уверена, что врет. Он что-то задумал.
***
У Лариных Румия застала Юрку. Она этому почти не удивилась - в послед-ние дни он проводил здесь времени больше, чем она.
Данил играл с Тайгой в мяч во дворе, Юрка сидел на траве, сложив ноги по-турецки и наблюдая за ними отсутствующим взглядом. Украдкой потягивал сигарету из кулака. Над ними взволнованно порхал Джек-воробей. Один раз он даже храбро налетел на Тайгу, то ли играя, то ли защищая хозяина, а та так клацнула зубами, едва не схватив его за крыло, что тут же получила зуботычи-ну от Данила.
- Тайга, ко мне! - позвала Румия и хлопнула в ладоши.
Овчарка замерла и повернула в ее сторону голову, подняв уши. Обычно она охотно отзывалась и подбегала поздороваться. Но сегодня ее куда больше занимал обмусоленный мяч в руке Данила. Она заворчала, напружинилась на передних лапах, выпятив зад и наблюдая за рукой хозяина.
Румия остановилась рядом с Юркой.
- Тебя отец искал, - сказала она.
Тот поднял сонный взгляд.
- А?
- Отец, говорю, искал.
- Он в городе.
- Значит, вернулся.
Юрка хотел сказать свое обычное «хрен, чай, с ним», но ему стало лень, и он просто пожал плечами. Уходить он не собирался.
Румия куснула губу.
- Дэн! - позвала она.
Тот зашвырнул мяч в дальний конец двора, подошел.
- Привет.
- Хочу гулять, - сказала Румия. - Идем на озеро.
Данил внимательно посмотрел ей в глаза.
- Давай не сегодня.
- Давай сегодня. Мне хочется.
- Что, какая колючая?
- Ничего не колючая!
- Мне нужно Юрке показать кое-что. Я обещал.
Юрка жевал травинку, глядя куда-то сквозь них, и делал вид, что разговор его вообще не касается.
- Мне уйти? - спросила Румия. - Мешаю?
- Да нет. Мы ненадолго.
- Она пойдет с нами? - подал голос Юрка.
Румия ждала, когда он откроет рот. О, как она этого ждала. Чтобы тут же развернуться и велеть ему его захлопнуть, а лучшее вообще зашить дратвой и валить отсюда к своим…
Но Данил не дал ей возможности наброситься на Юрку.
- Нет, - оборвал он ее мысли. - Она с нами не пойдет.
От этого «она» Румию передернуло. Ей показалось, что она опять разгова-ривает с Кранном.
- Она там уже была, - добавил Данил.
- А, - сказала Румия, только сейчас увидев у дерева заранее приготовлен-ные кресла, - а вы, значит…
- Да.
Они словно ждали Румию, чтобы начать.
Данил показал Юрке, как принять правильную позу, поправил ему руки, свободно положив их на колени, отошел на два шага назад и критическим взглядом осмотрел его. Находиться в этой позе им предстояло довольно долго, что бы там Данил не говорил. Румия это просто знала - один раз ему пришлось несколько минут растирать ей руки с ногами, чтобы она просто смогла встать.
Закончив с Юркой, Данил устроился в своем кресле.
Кроме Румии была еще одна живая душа, кому было также тоскливо, как и ей. Тайга крутилась с мячиком в зубах возле дерева, путаясь под ногами и по-скуливая, но Данилу было не до нее. В конце концов, она уронила мяч в траву, укоризненно посмотрела на хозяина и подошла к Румие, боднув ее руку носом.
- Поиграть хочешь, девочка?
Тайга с готовностью вскочила и тявкнула.
Данил открыл глаза.
- Не шумите.
- Хорошо, - сказала Румия. - Извини.
Данил глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Юрка еще некоторое время щурился и ерзал, пытаясь подглядывать, но потом и он успокоился и рассла-бился. На обоих лицах появилось выражение напряженного ожидания с приме-сью легкого отвращения, а это значило, что Данил с Юркой были уже не здесь. Румия такое уже видела.
Тайга, видимо, тоже понимала или догадывалась, что происходит - она все подлазила под руку Румии, заглядывая в лицо. Нос у нее был сухой, шершавый и горячий. И еще - болезненно-красные глаза. Когда Тайга смотрела прямо, это было незаметно, но стоило ей только перевести взгляд на хозяина, и сразу же становились отчетливо видны налитые кровью белки глаз и гной на веках.
Нужно будет спросить Данила, отметила Румия. Видимо, какая-то инфек-ция.
В этот момент она заметила на крыльце Наталью. Та молча стояла на верх-ней ступени и глядела в их сторону.
Румия подошла.
- Как вы себя чувствуете?
Наталья была очень бледной, и стоять прямо, судя по всему, стоило ей определенных усилий - она все время держалась за перила.
- Лучше, - тихо ответила она и попыталась улыбнуться. - Слабость только. И очень есть хочется.
- А Сергей как?
- Спит.
- Пойдемте, я вам что-нибудь поесть найду, - сказала Румия и помогла Наталье пройти на кухню.
- С утра мечтаю о чае с вареньем, - сказала Наталья, с облегчением опус-каясь на стул.
Румия заглянула в заварной чайник, понюхала и сморщилась.
- Что это?
- Трава. Сбор. Даня нам заваривает.
Румия вытряхнула все из чайника в мусорный пакет и тщательно его от-мыла.
- Я вам свежего чая сделаю.
***
- Куда мы идем?
- Это сюрприз.
- Я ненавижу сюрпризы, ты же знаешь.
- Этот тебе понравится.
Данил с сомнением посмотрел на Румию, но больше ничего говорить не стал.
Гуляя, обычно они доходили до конца села, до брошенных, частью сгорев-ших щитовых домов, мимо полуразрушенных-полурастащенных ангаров быв-шей колхозной молокофермы. За ней была грунтовая, но хорошо накатанная дорога к Широкому озеру. На озере всегда было полно народу.
Если и дальше держаться этой дороги, то скоро она упиралась в лесопо-садку, за которой было еще одно озеро - Длинное. В отличие от первого, туда мало кто добирался.
Данил остановился у края дороги, достал из рюкзака бутылку с водой и подал ее Румие. Ей пить не хотелось, но она сделала глоток. Хотелось, чтобы, когда Данил будет пить после нее, он чувствовал вкус ее губ.
Потом она бодро поднялась.
- Идем?
Данил посмотрел куда-то вверх. Румия тоже подняла голову и успела уви-деть порхнувшего с ветки воробья.
- Я думала, мы проведем день вдвоем, - буркнула она.
- Так и есть.
- Ну да, - сказала Румия и мило улыбнулась. - Ты и я. И еще Кранн.
- При чем здесь Кранн?
- Не причем, наверное. Просто присматривает за нами.
- Никто за нами не присматривает. Джек летает, где хочет.
- Тогда сделай так, чтобы ему захотелось летать где-нибудь в другом месте.
- Я ему не приказываю.
Румия знала, что это не так, но продолжать спорить, означало окончатель-но поругаться. А это в ее планы не входило. Она прикусила язык, нашла рукой ладонь Данила, и пошла с ним рядом.
Очень скоро дорога, размежевавшая брошенные поля, сузилась и скры-лась в лесопосадке. Здесь Данил пошел первым. Он сопел и молча расчищал путь, обдирая лицо, руки и глотая паутину.
Привал они сделали под деревьями, перед огромной непересыхающей лу-жей с почти черной грязной водой.
- Сколько нам еще идти? - спросил Данил. Исцарапанное лицо его рас-краснелось, он то и дело вытирал глаза коротким рукавом майки.
- Уже немного, - ответила она.
- Надеюсь, оно того стоит.
- Конечно.
- Уверена?
Румия помолчала.
- Да.
- Мы на Длинное идем, что ли?
Румия отвернула лицо. Ответила неохотно:
- Да.
Данил вздохнул.
- А чего из этого секрет делать?
- Захотелось.
- Я так и не понял, почему Юрке нельзя было пойти с нами. - Данил пере-хватил обиженный взгляд Румии и поднял руки. - Ладно-ладно, молчу.
Метров через пятьдесят заросли впереди поредели, деревья пошли тоньше и ниже, появился подлесок, а в просвете впереди - край синего неба. Потом заросли закончились.
Они остановились у почти полностью заросшей и лишь отмечающей направление дороги, тянущейся вдоль края посадки. С пригорка открывался отличный вид на заводь, плоский песчаный бережок и сочно-зеленую кущу на противоположном берегу.
Румия нащупала руку Данила и потянула его вниз.
- Кстати, мне Юрка говорил, что на этом озере весной плавунца нашли, - сказал он.
- Кого?
- Утопленника.
Румия так сжала ему пальцы, что Данил зашипел.
- Ты чего?
- Ты специально это делаешь? - спросила она.
- Что?
- Я не хочу говорить об утопленниках.
- Ну, извини.
- И не хочу говорить о Юрке.
- Понял.
По его лицу Румия видела, что Данил не понял ничего. А ей хотелось, что-бы он понял.
- Я, конечно, очень рада, что теперь вы с ним лучшие друзья. Рада, что ты ему помогаешь…
- Я ему не помогаю. В смысле, я ему помочь не могу.
Он сбил ее с мысли. Румия нахмурилась.
- Это Кранн ему помогает, - добавил Данил.
- Я очень рада, что Кранн ему помогает.
- Да. Я тоже. Идем?
Румия поборола желание высказаться про Юрку. Вместо этого она спроси-ла:
- Ты знаешь, что они делают там? Юрка и Кранн?
- Конечно. Я же с ним хожу. Один он ничего не увидит, не умеет.
Данил попробовал воду сначала рукой и с удовольствием умылся.
- И что он ему показывает? - спросила Румия.
- Мать.
Наверное, у нее было такое глупое выражение лица, что Данил даже улыбнулся.
- Его мать? - спросила Румия.
- Да. Его мать.
- Но она же умерла. Как Кранн это делает?
- Не знаю. Делает и все. Будем купаться?..
Они быстро разделись и залезли в воду. Если в заводи она была почти го-рячая, то уже через пять шагов ноги обжигали холодом родники. Они поныря-ли, полежали на воде. Данил показывал свои обычные фокусы: он находил стайку мальков и делал так, что они выпрыгивали из воды непрерывной струй-кой как серебристый фонтанчик. Еще Данил мог достать из воды любую рыбу - даже карпа размером с предплечье взрослого человека - и та спокойно лежала на его руках, только вяло шевеля ртом. Но в этот раз он этого делать не стал.
Они вылезли на горячий песок и улеглись рядом. Ветра почти не было. Солнце застыло в зените, а в воздухе разлилось томление и монотонное жуж-жание насекомых. Не хотелось даже шевелиться.
Крупная бабочка с лимонно-желтыми крылышками села Данилу на кончик носа. Она его совсем не боялась. В один из редких моментов откровенности Данил рассказал Румие, в чем тут дело: животные, а также птицы, рыбы и насекомые, не воспринимают его человеком. Он для них что-то вроде неопас-ного пенька, на котором можно отдохнуть, а при желании - спрятаться за ним. Рыбе проще всего внушить, что он большой камень, и тогда ее легко поймать. Особенный фокус был с цветами, которые Данил заставлял распускаться прямо в руках. Но прикинуться солнцем требовало от него больших внутренних уси-лий, поэтому делал он это редко и крайне неохотно.
Раньше Румия эти фокусы любила.
- Как думаешь, для чего Кранн помогает Юрке? - спросила она.
Данил сдул бабочку с носа и сел, отвернувшись от солнца и сильно щу-рясь.
- Ты его попросил? - добавила Румия.
- Нет. Он сам.
- Он его простил?
- Думаю, да. - Голос Данила звучал не слишком уверенно. - А помогает по-тому, что Юрке нужна помощь.
- Хочешь сказать, что Кранн помогает всем, кому нужна помощь?
- Не всем. Только тем, кому может помочь. И кто может… ну, пойти со мной к нему. А для этого я должен хорошо знать человека. Без меня никто попасть к нему не может.
- Например, родители?
- Да.
- Как они, кстати?
- Отлично.
Помолчали. Румия перевернулась на живот и стряхнула песок с ладоней.
- Значит, он и мне помогает?
- Конечно.
- Как? Чем?
- Поймешь. Рано или поздно.
- А ты понимаешь?
Данил зевнул.
- Я об этом не думал. Если буду думать, то пойму, конечно.
Румия надолго засмотрелась на противоположный берег. Ей казалось, что там что-то сверкает, будто за ними кто-то наблюдает из бинокля. Это было бы некстати. Она всматривалась, пока глаза не заслезились. Видимо, это все же паранойя. Видимо, это все от того, что Кранн был постоянно рядом - в птице, рыбе, любой травинке под ногами, не оставляя Данила без присмотра ни на минуту.
Она поднялась и стряхнула с себя песок.
- Идем купаться.
- Да, - сказал Данил. - Сейчас.
Румия выгнула руку, дернув завязки купальника. Сделала вид, что смотрит на другой берег и не замечает глаз Данила.
Он смотрел на нее.
Тогда она пальцем спустила плавки, отбросила ногой на траву. Потянулась всем телом как кошка, повернувшись к Данилу вполоборота - не слишком от-кровенно, но достаточно, чтобы он все рассмотрел. Сладко вздохнула.
- Догоняй.
Данил сморгнул.
- Да, - севшим голосом отозвался он, завозившись со своими плавками. - Я сейчас.
Румия, улыбаясь, пошла к воде. Она слышала, как сзади, шурша песком, догоняет Данил. Она нырнула - надолго, с удовольствием, пока не заломило в груди, а когда пробкой вылетела на поверхность, озираясь, никак не могла найти Данила. Потом за ее спиной плеснула вода, и она почувствовала прикос-новение Данила - он лишь на полмгновения приник к ней - холодный, и как будто бы чужой, но ее всю обожгло и потянуло ко дну.
Данил поймал ее.
- Ты накупалась? - спросил он.
- Нет.
Еще было рано. Вот когда он будет готов силой ее выволочь на берег - это будет тот момент. В нем бурлило нетерпение, но для нее этого было недоста-точно. Сейчас самое главное, что она чувствовала его - сейчас он без остатка был ее, принадлежал ей и не думал ни о ком и ни о чем другом. Даже о Кранне. Здесь и сейчас их извращенный любовный треугольник, перестал существовать хотя бы на некоторое время.
- Если будет нужно, я тебя на руках вынесу.
Румия только улыбнулась. Она лежала на спине, позволяя воде ласкать се-бя, а солнцу греть нетронутую кожу на груди и внизу живота.
Данил нетерпеливо плавал вокруг нее, как голодная, но пугливая акула. В конце концов, он не выдержал, потянул ее к берегу почти насильно. Почти. Ко-нечно, она помогала грести - утонуть в ее планы не входило. Выбравшись на мелководье, Данил взял ее на руки.
- Нет, - сказала Румия, - не на песок. На траву.
Он, пыхтя и краснея, донес ее до поросшей травой полянки и бережно опустил. Она коснулась его - Данил высох почти мгновенно, кожа его была су-хая и горячая.
Внезапно, он остановился, поймал ее взгляд:
- А как же твой отец?
Она потянула Данила к себе. Он сопротивлялся.
- Что, отец? - неохотно спросила она.
- Ну, ты говорила, помнишь, что, если он узнает, то выгонит тебя из дома.
- Мы ему ничего не скажем.
И прежде чем он успел сказать еще какую-нибудь глупость, она закрыла ему рот своими губами. Они долго целовались, лаская друг друга.
И с Данилом что-то случилось. Он застонал, весь сжался, сделав Румие больно. Она почувствовала, как что-то горячее брызнуло ей на живот и руку.
Она подняла глаза.
Данил смотрел на нее побитой собакой.
- П-прости, - сказал он. - Я не хотел.
Румия заставила себя улыбнуться. Прижалась к Данилу всем телом.
- Ничего.
Она держала его до тех пор, пока он сам не заворочался. Поднялась.
- Ты куда? - спросил Данил.
- Сейчас.
Она спустилась к озеру. Долго смотрела в свое отражение в воде. Отраже-ние некоторое время хмурилось, потом улыбнулось и подмигнуло ей. Румия сполоснулась и вернулась на берег.
Данил ждал ее на том же самом месте, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда деть глаза.
- Иди ко мне, - сказала Румия.
Данил радостно улыбнулся.
На этот раз она не спешила. Сейчас это было вредно. Они снова долго - пока не занемели губы - целовались. Румия двигала его рукой, отмечая все укромные места своего тела, и когда почувствовала, что готова, легла на траву, потянув Данила за собой.
Он был нетерпелив, но внимателен, и, видимо, наблюдал за ее лицом.
- Тебе больно, - сказал он.
Румия замотала головой, забываясь все больше.
- Не останавливайся.
В теоретической части Румия подготовилась хорошо, но то, что с ней нача-ло происходить, было неожиданно.
Она по-прежнему оставалась здесь, на поляне, и так же участвовала в процессе, но, как-то боком, самым краешком сознания, наблюдая за ним одно-временно и изнутри и со стороны. Она видела и чувствовала Данила, ее соб-ственное тело возвращало ей не слишком приятные ощущения, но все это смешивалось с совершенно неуместными и странными сейчас сигналами: горь-ким запахом травы, жужжанием стрекоз в заводи и зависшей над ними кресто-образной тенью коршуна. И это не было галлюцинациями, они еще были впе-реди.
Окружающий мир потерял четкость, растворился, уступил место зритель-ному и слуховому калейдоскопу лиц и голосов - многие, большинство, были не-знакомыми, но и те, которые она узнавала, никак не соотносились с конкрет-ными людьми. Очень быстро калейдоскоп сгустился, сконцентрировался на не-скольких образах, потом на одном, который Румия - насколько она могла быть в этот момент в чем-то уверена - раньше видела, но не слышала. Он обрел чет-кость и какую-то киношную характерность, выпуклость - Румия узнала себя. Но не себя обычную, а себя, будто отраженную в кривом зеркале - несмешную, но оплывшую и уродливую.
Она услышала свой голос:
- Это дерево - Кранн… оно управляет им.
Неужели у нее по-настоящему такой скрипучий и злой голос?
- Я хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от него.
- Это нетрудно, - ответил в пустоте чей-то густой голос со странным акцен-том. Чей это голос?
- Я хочу,  - говорила она, - чтобы оно исчезло. Исчезло из его… из нашей жизни навсегда. Чтобы Данил даже думать про него забыл. Его нужно уничто-жить.
- Я понимаю.
Ей показалось, что она узнала голос. Баграт?
- Данил принадлежит только мне…
Подвижный и зыбкий образ порвался, выплеснув Румию в реальность.
Данил, сгорбившись на ней, захрипел, словно задыхаясь. Потом упал, от-катившись в сторону, и с трудом поднялся на руках.
Румия тоже села, еще ничего не соображая, и только чувствуя, что что-то произошло, что страшное и необратимое, что простыми ласковыми словами не поправишь.
- Данил, - позвала она.
Он замотал головой.
- Данил, это все неправда, - сказала Румия.
- Не подходи ко мне, - сказал он.
- Данил, Кранн все выдумал, я ничего такого не говорила!
Данил с трудом поднялся. Ноги дрожали и совсем его не держали. Он от-шагнул назад, выставив руку, словно боялся, что Румия нападет на него.
- Не подходи.