Перрон

Поезд не спеша проезжал мимо леска. То и дело в окошке мелькали сосны вперемешку с липами и прочими деревьями. Колеса постукивали на стыках рельс, задавая ритм этой поездке. Пожалуй, самой радостной поездке в жизни Михаила, или просто Мишки, как его звали однополчане.
Он сидел у самого окошка и внимательно вглядывался в веселый пейзаж. Порой ему казалось, что в гуще этих лесов можно было усмотреть людей с автоматами на плече, но он знал, что их там уже давно нет. Поэтому на его лице иногда проблёскивала скромная и сдержанная улыбка.
В соседнем купе лились песни, пел всегда один парень, который и знал больше всех военных песен. Хотя, надо сказать, тут все знали их очень много. Куда легче бежать в атаку из окопа под громкую и грозную «Катюшу» или «Три танкиста», чем молча, когда в голове буря мыслей, самых страшных мыслей.
Рядом с Мишей лежал конверт. Краешек его был оторван. На нем лишь указывался отправитель и адрес письма. Но даже эти сухие слова грели душу солдата. Само письмо он держал в руке, опустив на колени. Уже полчаса он так ехал, собираясь перечитать это послание в сотый раз.
– Мишка, заходи к нам, ребята домашнего достали! Идешь? – распахнув дверь спросил энергичный паренек.
– Да, обождите минуту, я сейчас приду. – ответил Миша.
Дверь закрылась. За окном всё так же пролетали красивые пейзажи, сменившиеся с лесов на обширные степи. В дали, на горизонте, виднелась стая птиц, составившая ровную шеренгу. Михаил поднял листок, развернул помявшийся уголок и принялся читать. Глаза тут же отозвались на теплые слова письма и пустили слезу.
Солнце пускало свои лучи сквозь редкие белые облака на перрон. Много людей толпилось там, ожидая прибытия очередного поезда. Но только эти люди ждали его не просто так. Это не одно и тоже, как если бы они ждали газету от почтальона. Нет. Тут совсем другое. На платформе скопилось множество пожилых людей, некоторые были с совсем маленькими деточками. И все яро ожидали поезда. Война закончилась уже почти как год назад, и этот поезд вез молодых, но уже бывалых бойцов домой, к матерям и отцам.
Около полуразбитого здания вокзала стояла бабушка, рядом с ней совсем еще маленькая внучка. Ее светлые волосы, заплетенные в косички, как-то по-особенному блестели на солнце. Девочка переминалась с ноги на ногу, пошлепывая босоножками.
– Бабушка, а бабушка, а сегодня Мишка приедет? – нахмурив бровки дергала за потрепанное пальто свою бабулю Танечка.
– Танечка, приедет-приедет… – хриплым голосом отозвалась бабушка.
– А скоро? – всё так же хмурилась от солнца Танечка.
– Скоро, ты потерпи, Танюша, потерпи. – успокаивала притопывавшую Танюшу бабушка.
Мимо проходили люди. Один дедуля с тростью в правой руке прислонил левую ко лбу и всмотрелся в даль, но снова недовольно выдохнул и продолжил свой путь. С чемоданом стояла еще одна старушка, подбородок ее слегка дергался. Когда мимо нее кто-то проходил, она всегда спрашивала одно и то же: «Не видели ли вы моего Алёшеньку?» Ответ никогда не менялся, и старушка продолжала стоять, потрясывая подбородком.
Из-за угла станции вышла девушка приятной наружности. В руках она держала красные флаги. Строгим шагом она приблизилась к краю платформы. Толпа тут же заметила это и собралась кучнее. Поезд скоро прибудет.
Мишка вышел из купе своих товарищей, вытирая рукавом рот. По его губам еще стекала струйка жира. Друзья запасли сала в дорогу. В окопе этого добра не было, а вот теперь они с огромным удовольствием налетали на белое сало в прикуску с огурцами.
В купе вошла проводница и сказала, что состав подъезжает к станции Михаила. Он поблагодарил ее и достал с полки чемодан, достал из кармана конверт, посмотрел на него с теплом и положил в чемодан.
Люди на платформе взволнованно поджидали подъезжающий поезд. Еще минуту, и он остановится. Двери его распахнуться, и оттуда выйдут солдаты, которых все ждут. Колеса со свистом затормозили. Мгновение спустя все двери вагонов раскрылись. Толпа затаила дыхание и подобралась еще ближе к вагонам.
Миша, пронеся чемодан перед собой, вышел из самого последнего вагона и начал искать в толпе кого-то. Он вытягивал шею, чтобы получше рассмотреть дальние края этой бушующей массы.
Бабушка и Танечка медленно продвигались сквозь кучу народа. Девочка крепко сжимала руку, чтобы не потеряться.
– Мишка! Миша! – вдруг закричала во весь голос Танечка. Он тут же бросила руку бабушки и ринулась к рослому парню. Она домчалась до него и с радостным криком обхватила ногу.
– Таня! Танюша! – выронив чемодан и подхватив девочку на руки вскрикнул Миша. Бабушка подошла к ним, на глаза ее наливались слёзы. Миша обнял ее и прошептал на ухо:
– Мама… мамочка… – слова еле выходили из его уст. В горле сидел тяжелый ком. Миша уже не сдерживал слез радости.
Толпа постепенно начала расходится. Старушка с чемоданом всё так же стояла и трясла подбородком, мимо нее проходил дедушка с тростью.
– Вы Алёшеньку моего не видели? – в который раз спросила старушка.
– Эх, – с горестью выдохнул дедушка, – ни Алёшеньки, ни внука моего не видел… – дедушка, опустив голову, побрел домой.