Умер начальник нелегальной разведки Юрий Дроздов

Служба внешней разведки сообщила, о смерти 21 июня 2017 года начальника нелегальной разведки КГБ СССР, основателя подразделения спецназа «Вымпел» Юрия Дроздова. Он умер на 92-м году жизни.

«Ушел из жизни легендарный начальник отечественной нелегальной разведки, ветеран Великой Отечественной войны, генерал-майор в отставке Юрий Иванович Дроздов»,— цитирует «РИА Новости» пресс-бюро службы.
__________________________

Последний раз мы встречались лично с Юрием Ивановичем в 1996 году в помещении фирмы "Намакон"

__________________________

ИРОНИЯ СУДЬБЫ ШПИОНА С ЮГО-ЗАПАДА МОСКВЫ
Лубянско-ясеневские байки: главы из неопубликованного
 
Часть первая: Новый год в Ясенево
 

"Подмосковные деревни – Чертаново,  Медведково, Тропарёво, Беляево-Богородское и, конечно же, Черемушки – и не подозревали, что обретают бессмертие, когда их навсегда сметали с лица земли. Деревня Черёмушки дала своё имя всемирно-известным московским новостройкам, которые расположились на юго-западе нашей столицы. Теперь чуть не в каждом советском городе есть свои Черёмушки." – кому не известны эти вступительные слова из бессмертной совковой комедии Эльдара Рязанова "Ирония судьбы или С лёгким паром!", ставшей классикой советского кино?

Но до недавнего времени, кроме местных жителей самых ближайших окрестностей мало кто в СССР знал, что помимо жилых микрорайнов-новостроек на юго-западе столицы нашей Родины, в 1972 году был построен секретный офисный комплекс за высоким сплошным бетонным забором – советское Лэнгли, по образу и подобию загородной вашингтонской штаб-квартиры американского ЦРУ – соперника нашей внешней разведки КГБ.

Туда, из центра Москвы, с Лубянки (площади Дзержинского с памятником "Железному Феликсу"), на самую окраину в Ясенево, за Московскую кольцевую автомобильную дорогу – в "лес" по соседству с совхозом "Коммунарка", и переехали в целях большей конспирации штирлицы – советские джеймсы бонды.

Итак, переехали в южный пригород Москвы наши шпионы-чекисты, да не все сразу. Самое секретное подразделение разведки, её святая святых – управление "С" (нелегальная разведка) – ещё долго оставалось на Лубянке, поближе к высокому начальству. Только десять лет спустя, после переезда Первого главка в Ясенево, встык к основному комплексу советской внешней разведки в форме большой иностранной буквы "Игрек" из стекла и бетона, было пристроено высотное здание в форме развернутой книги, получившее название 20-этажного. На самом деле, у него наверху было ещё два секретных технических этажа почти без окон, поэтому их, как бы, не считали. В здание имелся отдельный вход прямо с улицы, хотя через крытый переход оно было соединено и с основным комплексом Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР. 

Его с сотрудники свободно переходили в главный корпус, в общую столовую, конференц-зал на 800 мест, центральный архив, бассейн или поликлинику. А вот в обратную сторону без специального пропуска не пускали даже основную массу кадровых сотрудников ПГУ. В этом особо секретном высотном корпусе разместилось уже целиком управление "С" (нелегальная разведка), навсегда покинув Большой дом на Лубянке.

Именно в этом высотном здании-книжке, в самой глубине длинного коридора на N-ском, начальственном этаже, 25 лет тому назад – 31 декабря 1987 года – ровно в 8 часов 45 минут, чисто выбритый и в строгом выходном импортном костюме-тройке, я вошёл в заставленную телефонами приёмную начальника нелегальной разведки КГБ СССР. Мне – старлею и младшему оперу 4-го (американского) отдела управления "С"  – предстояло провести здесь следующие 24 часа, в том числе, всю ночь на Новый 1988 год, до 9-ти часов первого января, в качестве помощника оперативного дежурного по управлению.

Секретнее этого кабинета в Ясеневе не было ничего. За прошедшие 4 месяца после окончания Основного (трёхгодичного) факультета Краснознамённого имени Андропова института КГБ СССР ("К.И.", так называемой "Лесной школы", ныне – Академии внешней разведки России) и официального зачисления в штат центрального аппарата управления "С", в кабинете начальника я был только вторично.

Первый раз это произошло в середине сентября 1987 года когда командир нелегальной разведки и, по должности, заместитель начальника всей внешней разведки КГБ СССР, генерал-майор Дроздов Юрий Иванович, на пару с секретарём партбюро управления, дослужившимся впоследствии до звания генерал-полковника в СВР (двум этим людям предстояло сыграть огромную роль в моей личной и ироничной шпионской судьбе, о чём я тогда не знал), принимал у себя новое пополнение сотрудников.

Поздоровался. Крепко пожал руку каждому. Усадил за длинный стол. Осмотрел рентгеновскими глазами полтора десятка молодых оперов. Под крепкий и ароматный чай с баранками и пряниками, сказал дежурные слова про оказанные нам партией и правительством, а также руководством комитета госбезопасности и Первого главка честь и доверие. Звучали они хоть и пафосно, но не дежурно. Тон беседы был вполне себе товарищеский и доверительный.

Юрий Иванович вскользь упомянул пару-тройку самых героических имён разведчиков-нелегалов и операций нелегальной разведки, о которых тогда ещё и слыхом не слыхивала не только широкая советская публика, но и даже наши коллеги по Первому главку КГБ, не допущенные в святая святых внешней разведки – "нелегалку".

Мы – элита из элит советского шпионского ведомства – эти имена и операции уже неплохо знали, потому что за первые две недели пребывания в самом закрытом подразделении ПГУ успели по очереди прочитать внутреннюю брошюру с грифом "Совершенно секретно" – "История нелегальной разведки", которую развернуто не преподают даже в КИ и даже тем, кого кадровики и начальство в будущем планируют направить на службу в управление "С". Официальную историю нелегальных операций изучают только изнутри и только те, кто уже окончательно попал в нелегальную разведку.

Хотя сразу оговорюсь, понятие шпионской истории изначально и глубоко ненаучно, по определению. Широкая публика знает историю разведки только на примере самых крупных её провалов, когда из шпионов-неудачников – погибших, "расшифрованных", преданных и предавших, провалившихся и взятых с поличным – их любимое ведомство пытается получить последнюю пиар-выгоду, идеологическую туфту, романтическую и мифологическую героику с розовыми слюнями для десятков миллионов идиотов обыкновенных, а также для нескольких десятков, максимум сотен особо важных, кремлёвских идиотов от большой государственной политики, которые решают на что и сколько именно денежных и материальных средств выделять из секретных фондов госбюджета.

Настоящую историю разведки – то есть историю самых больших удач этого глубоко преступного государственного ведомства – в учебниках, диссертациях и закрытых мемуарах не описывают никогда, даже для своих, даже для внутреннего потребления. В сводных отчётах и развёрнутых справках особой важности в "Инстанцию" (Политбюро и ЦК КПСС), донесениях, рапортах, докладах и шифротелеграммах пишется далеко не вся правда.

Это – только самая вершина айсберга. В шпионском деле очень многое остаётся ненаписанным. На своём маленьком участке подлинную историю знают только боевые опера и их командиры, а в обобщённом виде – исключительно самые большие шпионские начальники. И тщательно скрывают её даже от политиков, унося с собой в мир иной, как Коротков, Крохин, Мортин, Сахаровский, Павлов, Кирпиченко, Лазарев, Крючков или Шебаршин.

Поэтому даже для нас – молодых оперов "нелегалки" – её начальник давал спектакль, делая вид, что доверительно приоткрывал "самые секретные и героические", самые подлинные страницы истории нелегальной разведки. Но таковы правила шпионской игры. Начальство делает вид, что доверительно нам рассказывает всё самое сокровенное, а мы делаем вид, что в это верим. Нам ведь – дуракам – когда-нибудь придётся рисковать своей жизнью. Официальная история подспудно готовит нас к этому и идеологически подсказывает нам – во имя чего мы должны будем сложить свою безрассудную шпионскую голову.

Комитет госбезопасности СССР – секретный вооружённый боевой отряд Партии (КПСС). Разведка (ПГУ КГБ СССР) – сверхсекретный авангард этого отряда на переднем крае "невидимого фронта" идеологической борьбы с международным империализмом за мировую победу коммунизма. Нелегальная разведка (Особый резерв КГБ и Управление "С" ПГУ КГБ СССР) – самое секретное, героическое и опасное подразделение авангарда, на фронте за линией фронта (отсюда – название фильма по книге Семёна Цвигуна), в глубоком тылу врага, в полном отрыве от поддержки и помощи основных частей. Оттого ему и почёт особый.

До сих пор почти никому даже внутри центрального аппарата комитета госбезопасности не было известно, что генерал армии, председатель КГБ СССР и член Политбюро ЦК КПСС, будущий генсек и глава государства, до самого своего последнего ухода в 1982 году из КГБ на высшие посты в партии и государстве, состоял на партийном учёте в одной из первичных парторганизаций управления нелегальной разведки ПГУ. Там платил партийные взносы. Туда приходил на партсобрания.

Что, уже по традиции, делал и его полновесный преемник на посту руководителя советской госбезопасности Виктор Чебриков (семь месяцев Виталия Федорчука в 1982 году – не в счёт). Правда, Чебриков на партсобрания в "первичку" и в начале работы на посту Председателя приходил значительно реже Андропова, а потом и вовсе перестал ходить. Чтобы получить с нового Председателя партвзносы и сделать отметку в его партбилете раз в месяц к нему из Ясенева на Лубянку на специальной персональной чёрной "Волге" ездили партийный секретарь или его заместитель. 

И только самый ближайший помощник Андропова, прошедший с ним три десятилетия рука об руку, его административная тень – Владимир Крючков, ставший в свою очередь начальником лубянского ведомства, эту партийную традицию "любимого" шефа нарушил. Может потому так бесславно и закончилась его партийно-государственная карьера – подсудимым в тюрьме "Матросская тишина" по обвинению в государственной измене и попытке насильственного изменения государственного строя?    

Надо отдать ему должное: Юрий Иванович Дроздов – великолепный актёр, рассказчик и писатель. Неплохо нам знакомая информация из официального учебного пособия в его устах звучала по-иному. Это не были абстрактные главы закрытого учебника истории. И с нами говорил не преподаватель, не учёный, не теоретик, а профессионал-практик, непосредственный участник, разработчик и руководитель операций. Происходила магия: история оживала.

_______________________________________________

Совершенно неожиданно для меня эта моя статья получила международное признание.

10 июля 2017 года в статье про смерть генерала Дроздова американская газета "Нью-Йорк таймс" процитировала один из абзацев моего рассказа:

Yuri Drozdov, Soviet Superspy Who Planted ‘Illegals’ in Other Countries, Dies at 91


“It was not a teacher, not a scholar, not a theoretician who spoke with us, but a professional practitioner, an architect and director of operations,” one trainee, Serguei Jirnov, wrote in a blog post. “Magic happened: History came to life.”

_______________________________________________

Сначала мы слушали не разведчика-интеллектуала, бойца невидимого фронта, а настоящего боевого генерала, прошедшего последние годы Великой отечественной войны молодым офицером-артиллеристом до самой Германии, военный опыт которого пригодится ему снова в мирное время – в качестве руководителя вооружённого штурма группами спецназа дворца Амина в Кабуле, накануне ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979-го года, а затем – в качестве создателя легендарных групп "Альфа" и "Вымпел".

После окончания войны, в Германии Юрию Ивановичу доведётся оказаться ещё не один раз. По иронии судьбы, именно в официальном представительстве КГБ при министерстве госбезопасности ГДР (Штази) – там, где бесславно закончилась, так и не начавшись, чекистская карьера Путина, настоящим разведчиком никогда не служившего, так им никогда и не ставшего (вопреки намеренно распространяемым кремлёвским мифам), для Юрия Дроздова реально начнётся карьера кадрового "легального" (официального) разведчика.

Затем будет опыт нелегальных операций, в самый захватывающий период "холодной войны". И вот перед нами сидел уже не советский генерал, а настоящий немец Юрген Дривс, близкий родственник – "кузен" пойманного в США, в результате предательства его радиста-шифровальщика, нелегального резидента Вильяма Фишера, которого большинство из нас живьём видело только в предисловии к фильму "Мёртвый сезон" 1968-го года и знало под псевдонимом "Рудольфа Абеля" – реально существовавшего человека, его бывшего сослуживца по КГБ, именем которого "герой невидимого фронта" Фишер трусливо прикрывался всю оставшуюся жизнь вплоть до могильной плиты, чтобы сохранить лживое лицо советского преступного шпионского ведомства.

С тех пор, особенно в эпоху перестройки, широкая публика узнала много подробностей об этих и других нелегальных операциях. Сам Юрий Иванович опубликовал несколько книг воспоминаний. Лично моё тогдашнее уважительно-завистливое отношение, со взглядом снизу вверх, сменилось на критическую переоценку ценностей. Но эмоциональная сила тогдашнего восприятия осталась навсегда, как бы я теперь не относился к идеологической подоплеке и этической стороне грязного и глубоко преступного ремесла всех шпионских ведомств.

Перед расставанием в сентябре 1987 года каждому из молодых оперативников управления "С" его руководитель и партийный секретарь вручили небольшой приветственный адрес – хоть формально и несекретный, но который было положено хранить в личной папке с секретными документами, в отделе, под замком в сейфе в служебном кабинете. Как я жалею, что не нарушил это дурацкое предписание и не унёс его домой, на второй день ГКЧП, перед отъездом в свою первую и последнюю длительную загранкомандировку в качестве кадрового сотрудника Особого резерва – шпиона-нелегала! А мог бы – имел полное право, да и обстановка дворцового переворота позволяла.

Но в 1991 году ещё давала себя знать рабская психология крепостного совкового шпиона. А мои бывшие коллеги из образованной на костях ПГУ КГБ СССР Службы внешней разведки России, при моём заочном увольнении со службы в 1993 году, не вернули мне почти ни одного моего личного документа, оставленного им на доверительное хранение, в том числе и того несекретного адреса с такой узнаваемой, красивой и характерной подписью генерала Дроздова. Тогда я ещё не знал, что из-за одного из этих несекретных документов – диплома об окончании КИ – в 2001-ом году мне придётся навсегда покинуть Родину и уехать из путинского режима в политическую эмиграцию во Францию.

А 25 лет назад, с 31-го декабря 1987 года на первое января 1988 года мне довелось провести целые дежурные сутки в приёмной начальника нелегальной разведки. Только те, кто никогда не служил в армии, могут подумать, что провести Новый год на суточном дежурстве под надзором большого начальства – это особая честь. Ничего подобного! Это – было наказание.

На мне ещё с КИ, с начала 1987 года, "висел" административный выговор (почему – разговор отдельный). Меня, как бы по наследству, при переходе на службу в ПГУ лишили тринадцатой зарплаты. И в довершение всего – назначили в наряд на дежурство по управе на праздники. Ну кому из семейных и заслуженных офицеров хотелось просиживать портки целые сутки на Новый год под бдительным оком босса в управлении, где и толком выпить-то было нельзя?! Подвернувшийся под руку "проштрафившийся" холостяк и "молодой" опер оказался очень кстати. В частях КГБ дедовщины отродясь не было, как в остальной армии, но мужской, мачистский дух давал себя знать и здесь – в более цивилизованных и изощренных формах.

Вообще, армейские и чекистские "наказания" за служебные провинности – это материал для глубокого отдельного исследования психологов и драматургов. Потому что сами ведомства вооружённых людей толкают своих сотрудников на преступления. Подумайте сами: во всех учреждениях, где есть человеки с ружьём и при погонах, самые рутинные и дежурные операции – самые ответственные.

И именно на них чаще всего направляются провинившиеся. Самое страшное армейское наказание – дополнительная, но ответственная служба!  Потом удивляются, что получают Василия Митрохина. По дубовому армейскому принципу: лучшее поощрение в армии – праздный отдых, ленивое ничегонеделанье, внеочередная увольнительная, дополнительный отпуск.  Только драить палубу или гальюн на флоте – наказание более-менее достойное своего названия.

Но об этом мы поговорим уже в следующий раз...

(Продолжение читайте во второй части: back in the USSR или как я играл в войну с внуком генсека ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева и двумя миллиардерами )