Маргарита и розги

12 сентября 1678 года в старинном женском монастыре святой Женевьевы, расположенном на берегу Луары,  царило непривычное оживление. Обычно жизнь здесь была тиха, приятна и однообразна.Одни и те же  монахини бродили по древним плитам, выполняя свои ежедневные обязанности, покуда не приходило их время упокоиться среди своих навеки ушедших сестер.Сад, за которым ухаживал пожилой садовник, и грядки, на которых монахини выращивали травы и овощи, тоже казался вечным и седым.  Небольшой пансион, в котором под присмотром монахинь воспитывались девушки из аристократических семей, по большей части сироты, тоже был неизменным. И если девушки и покидали время от времени монастырь, то их место тут же занимали новые. Благопристойнейшая скука царила в этом месте, и это казалось  родителям и опекунам наилучшим гарантом хорошего воспитания для их юных подопечных. Конечно, присутствие большого количества юных девочек и девушек все же придавало  монастырю  некоторую толику веселья и жизнерадостности, но все же и это веселье всегда было одним и тем же. 
Однако теперь близились перемены. Некоторое время тому назад скончался старый аббат Габен, который был духовным отцом обитательниц монастыря и одновременно обучал девочек основам латыни. Настоятельница монастыря обращалась к духовным властям с просьбами прислать нового аббата. Но на протяжении двух месяцев место было вакантно. И вот, наконец, настоятельнице сообщили о том, что новый приходской священник вот-вот прибудет. Ему надлежало занять домик под стенами монастыря, в котором проживал старый аббат, и стать духовным пастырем для немногочисленных жителей убогой деревеньки, расположенной неподалеку от стен обители, для монахинь и воспитанниц. 
Этот новый священник возбуждал всеобщее любопытство. Еще до того, как он появился, разнообразные сплетни о нем, то правдивые, то нет, начали будоражить воображение монастырских затворниц. 
Прежде всего, отец Арман Фурье, - так звали нового пастыря, - был молод, и говорили, что он красив. Он был образован и более того, он приехал из Парижа и говорили, что он бывал при настоящем королевском дворе! Мудрено ли, что одна мысль о нем кружила головы воспитанниц. 
Наконец, священник приехал. Говорили, что накануне он занял небольшой домик, отведенный для него, что он взял в услужение подслеповатую Катерину  Базен, которая, несмотря на свое дурное зрение, уже успела нарассказывать привратнице массу историй о его красоте и изысканном обращении. 
Неудивительно, что в этот день, когда долгожданный учитель должен был, наконец-то, появиться, и провести первый урок, возбуждение воспитанниц достигло апогея. 
Первые уроки в тот день вели монахини, но девушки обращали мало внимания на занятия. Во время перерыва все они принялись болтать . Монастырь святой Женевьвы в то время служил временным пристанищем для тридцати воспитанниц в возрасте от 12 до 18 лет, с нетерпением ожидавших, когда же им позволят вырваться в свет. 
Маленькой Адель, худенькой и юркой девочке 12 лет, повезло первой увидеть нового аббата в окно, когда он здоровался с настоятельницей, и теперь она взахлеб рассказывала подругам, что он красив, как статуя святого Себастьяна у них в храме. Это известие вызвало всеобщее восхищение, и девушки принялись фантазировать на тему, как выглядит отец Фурье. 
Вдруг одна из воспитанниц, черноволосая и черноглазая, тряхнула головой. 
-Вы все как с ума посходили! - сказала она сердито. -Можно подумать, к нам едет сам папа Римский! Что до меня, то меня ничуть не заботит этот новый аббат! Я его почти презираю!
Говорившая была шестнадцатилетняя Маргарита де Куртене, уже два года обучавшаяся в монастыре. Это была стройная, хорошо сложенная девушка, уже совсем взрослая на вид. Красоту ее нельзя было назвать классической: у нее были неправильные черты лица, выражавшие гордость и упорство,стройные  сильные руки и ноги, увы, вечно поцарапанные. Современники , согласно куртуазному стилю эпохи, сравнили бы ее, пожалуй, с Дианой-охотницей. 
В монастыре эту девушку прозвали бесенком из-за непокорного нрава и неистощимых проказ. Если кто-то подсовывал лягушку в суп, едва не доводя пожилую сестру Луизу до сердечного приступа, или крал у  аббатисы очки, или подсовывал старику -аббату томик любовных стихов вместо Тацита, и тот, по рассеянности, начинал читать его, вызывая смех у воспитанниц, - то все знали, чьих это рук дело. Но добродушная настоятельница и  воспитательницы только бранили девушку, уверяя, что она доведет их до могилы, а старый аббат горестно вздыхал, не в силах понять, кто же это подстроил. Вопреки нравам эпохи, наказания в этом монастыре не применялись, и это было вызвано неистощимым добродушием его обитательниц. 
-Не притворяйся! - сердито сказала Бланш дАльбер, главная соперница и недруг Маргариты. - Можно подумать, тебе все равно? Ты не хочешь понравиться нашему новому учителю? 
-Ни капельки! 
-О! - принялись подначивать мадмуазель де Куртене остальные девочки. - Может, ты и над ним подстроишь какую-либо свою шуточку? 
-Так я и сделаю! 
-У тебя не хватит духу! 
-Еще как хватит! - воскликнула разгоряченная Маргарита. -Вот увидите!
 
Некоторое время спустя в класс вошла настоятельница, седая, почтенная, и торжественно обратилась к девочкам, уведомив их, что отныне у них будет новый учитель и духовный отец. Следом за нею вошел и молодой священник. 
При его появлении дружный вздох вырвался у всех воспитанниц. 
Арман Фурье, новый деревенский кюре, действительно был видный мужчина! 
На вид ему было около 27-28 лет, он был высокого роста и имел внушительный вид. Его безупречно выбритая тонзура сияла на солнце, гладкое лицо с нежной кожей, точно у девушки, большие темные глаза и белозубая улыбка сразу располагали к себе. Лицо тоже было тщательно выбрито, и щеки слегка отливали синевой, как у всех брюнетов. Двигался он с грацией пантеры, и в нем угадывалась немалая физическая сила. 
Отец Фурье был очень сердит на судьбу. Еще недавно казалось, что жизнь ему улыбается. Человек не слишком знатного происхождения, он не унаследовал никакого состояния от своих родителей, но надеялся сделать блестящую карьеру благодаря своему уму и изысканным манерам. Кроме того, у него был бездетный дядя, сделавший неплохую карьеру при покойном кардинале Мазарини, и молодой Арман изрядно надеялся на наследство. Благодаря своей красоте и остроумию он имел блестящий успех у дам, пожалуй, слишком блестящий. 
Судьба нанесла ему два тяжелых удара. Прежде всего его дядюшка на старости лет внезапно задумал жениться и мало того, обзавелся потомком. И хотя отец Фурье сильно подозревал, что новорожденный отпрыск его тетки отнюдь не приходится ему кузеном, никаких доказательств этому он не имел. Второе несчастье молодого священника было вызвано его собственными действиями. 
Он надеялся получить какое-либо место при дворе или по крайней мере, в Париже. К сожалению, его близкая и нежная дружба с одной из светских красавиц зашла чрезмерно далеко. Не то, чтобы это было редкостью при королевском дворе. Но у красавицы оказался ужасный, старомодный муж, который наотрез отказался делить свою супругу с щеголеватым аббатом. Мало того, ревнивый рогоносец оказался столь неблагоразумен, что обратился с жалобой к самому королю и так докучал ему, что венценосец в итоге повелел отправить аббата куда-либо подальше. 
И вот вместо блестящего Версаля, в цвете лет красавец аббат был сослан в глушь, стал деревенским кюре и исповедником кучки старых монахинь! Было от чего упасть духом!
Тем не менее, знакомясь со своими новыми ученицами, священник почувствовал некоторое удовольствие. Приятно было смотреть на эти свеженькие мордашки, на их оживление и неприкрытый восторг. 
Аббат начал урок.  Задав воспитанницам выучить несколько строк из  "Энеиды", он опустился на стул. Затем поднялся, и, в гордом сознании своей красоты и неотразимости, прошелся по классу, и, наконец, обернулся и спиной...
Внезапно аббат услышал за спиной смешок. Удивленный, он остановился. Тут еще одна воспитанница глянула на него и тоже прыснула со смеху. Возмущенный учитель стукнул по столу, но это неожиданно вызвало дружный взрыв хохота.
Коварная Маргарита еще до начала занятий успела сбегать на кухню и украсть там у сестры Луизы гусиный жир, которым и натерла стул. С первого взгляда ничего видно не было, но, когда аббат посидел там,  его нарядная сутана пропиталась жиром, и теперь мягкое место аббата предательски сверкало на солнце!!! 
Аббат еще некоторое время крутился, вызывая новые приступы смеха, пока не понял, что дело в нем самом. Наконец он догадался и, злобно сверкнув глазами, вышел. 
После его ухода девочки со смехом начали поздравлять Маргариту с успехом ее вылазки, а сама она сидела с довольным видом. 
Вскоре аббат вернулся. Он успел переодеться в старую рясу своего предшественника, найденную в кладовой. Лицо у него было суровым. За ним шли две монахини, выглядевшие испуганными. Одна из них несла в руках большую миску с водой.
-Как вам известно, - произнес отрывисто священник, остановившись посередине классной комнаты, - ваш недостойный учитель и смиренный слуга Божий подвергся только что некоему оскорблению. Но Господь указал мне, к счастью, средство разоблачить виновную в этом. Попрошу вас, сударыни, по одной подойти ко мне и опускать руки в эту миску. Мадмуазель дАльбер! 
Бланш встала, подошла и опустила руки в воду, ничего не произошло. Кивком головы учитель велел ей сесть на место. Затем последовали другие девочки. Наконец, встала и Маргарита. Банка с гусиным жиром была давно предусмотрительно выброшена в окно, но, когда девушка опустила руки в воду, изобличающие жирные пятна появились на поверхности. 
-Отлично. - сухо произнес отец Фурье. -Вот виновная и обнаружена. Барышни, вы можете вернуться на свои места. А вы, мадемуазель, - прибавил  аббат совершенно спокойно, - за свой проступок вполне достойны наказания розгами; и вы будете ими наказаны. Прошу вас прийти ко мне вечером  после занятий и получить заслуженное . А теперь продолжим урок!
Маргарита буквально рухнула на свое место. 
Остаток урока она просидела, как во сне, а когда аббат покинул класс, она просто сбежала с урока рукоделия, который у них вела толстая и веселая сестра Марта. 
-----------------------------------------------------
В ту пору детей секли повсеместно, и многие воспитанницы до прибытия в этот блаженный монастырь были отлично знакомы с таким методом воспитания.
Однако судьба распорядилась так, что мадмуазель де Куртене до сих пор удавалось избегать  расправы. До 14 лет она воспитывалась в поместье своего отца, который слепо ее обожал и потакал всем ее выходкам. После его смерти она поступила под надзор здешней добродушнейшей настоятельницы, которая тоже не спешила прибегать к розгам. Таким образом, испытать телесное наказание Маргарите предстояло впервые. Следует ли удивляться, что она была в таком ужасе? 
До сих пор она даже видела применение розог только два раза. Первый раз был в ее детстве, когда она, подстроив очередную проказу, сумела все сделать так, что подозрение пало на ее молочного брата Анри, сына ее кормилицы.Он отрицал свою вину, но ему никто не поверил.
Тогда суровый конюх, муж ее кормилицы и отец Анри, велел сыну последовать за собой, помахивая в воздухе пучком прутьев, и увел его в сарай. 
Любопытная девочка взобралась на старую бочку, чтобы заглянуть в сарай через слуховое окошко и увидеть, что будет. К ее разочарованию, оказалось, что из окошка не видно того места, где происходила расправа. Но зато, засунув внутрь голову, Маргарита смогла все услышать. 
-Снимай штаны! - велел отец  сыну. -Сейчас ты увидишь, как проказничать в господской усадьбе. 
Судя по всему, мальчик безропотно выполнил приказ отца. 
Некоторое время девочка слышала возню, затем раздался резкий свист прутьев и звук удара.  А затем приглушенный визг. 
-Терпи! - строго велел конюх. И снова раздался свист. И снова тихий стон...
К удивлению девочки, ее молочный брат не кричал, только тихо повизгивал, хотя розги долго свистели в воздухе. Порка закончилась неожиданно. 
-Вставай и хватит размазывать сопли! - строго велел конюх. Девочка едва успела слезть с бочонка и отбежать в сторону, чтобы не быть замеченной за столь неаристократическим занятием. Вскоре она увидела, как появился сначала конюх, а затем и Анри. Лицо мальчика было искажено болью, на глазах блестели слезы, но он старался идти твердо. 
Второй раз девушка, выезжая в город, случайно увидела порку воровки. Молодую женщину, с голой спиной, гнали по улицам города, а палач хлестал ее плетью. Вокруг бежали уличные мальчишки и свистели, а наказуемая то и дело визжала: "Господи, господи!". По бокам ее уже текла кровь. 
"Неужели и со мной будет то же!" - подумала девушка в отчаянии. Поразмыслив, она решила прибегнуть к заступничеству настоятельницы, всегда относившейся к ней с материнской любовью.
Но у настоятельницы ее поджидал новый удар. Хотя старушка и приняла ее с мягкой улыбкой, в ответ на все просьбы она только покачала головой. 
-Нет, нет! - Сказала старушка. -Вы, девочки, у нас тут совсем разбаловались. Это вредно для ваших душ, аббат совершенно прав. - Розги пойдут вам только на пользу! Об этом сказано и в Библии. Ступай, дитя, и помолись , чтобы наказание пошло тебе на пользу. Можешь сегодня больше не ходить на уроки.
Юная де Куртене убежала от нее в злобном смятении. Не видя ничего вокруг, она выбежала в сад. 
"Проклятый аббат! Проклятая настоятельница! -вертелось в ее голове. - Как смеют они так обращаться с нею! О, если бы я была королевой, я бы приказала отрубить им головы! Или нет, лучше сжечь на костре!!!" 
Снедаемая ненавистью, девушка запрыгнула на клумбу и принялась свирепо топтать цветы, представляя себе, что давит ненавистного аббата. 
 
-Ах, мадмуазель! - произнес внезапно чей-то фальшиво-грустный голос позади нее. - Зачем вы топчете наши бедные розы? Уж мы с господином Трюшо так старались их вырастить!
Обернувшись, девушка увидела перед собой помощника садовника, рослого, упитанного парня по фамилии Бине.
Парень этот считался придурковатым, так что настоятельница монастыря терпела его в своих владениях, несмотря на его мужской пол и молодой возраст, полагая, что это ее христианский долг. Жизнь его была проста и непримечательна. Бине был подкидышем, воспитанным из милости.
Днем он помогал немолодому садовнику, а также выполнял тяжелую и грязную работу, а вечером возвращался в деревню, где спал в старом полуразвалившемся сарае. Обитательницы монастыря то и дело видели его согбенную фигуру в разных уголках сада и привыкли обращать на него внимания не больше, чем на какой-нибудь садовый инвентарь. Да и по правде говоря, мало было в этом деревенском увальне такого, что могло бы заинтересовать юных аристократок. Выходя в сад, воспитанницы здоровались с самим садовником, стариком Трюшо, но на его помощника никогда не глядели, да и тот, казалось, не видел их.
Словом, если бы одна из статуй собора вдруг заговорила с ней, Маргарита и то была бы удивлена гораздо меньше. Потрясенная тем, что с ней осмелились разговаривать, она вскинула голову и собиралась было уже отчитать нахала, как вдруг замерла.
В руках Бине она увидела длинные, гибкие прутья, которые он, очевидно, срезал только что со старого орешника и теперь старательно складывал в пучок. Влажные прутья вызывающе блестели на солнце.
Парень проследил направление ее взгляда, и вдруг на его тупой физиономии появилось хитрое выражение.
-Мадмуазель! - повторил он умоляюще, но другой рукой с видимым наслаждением погладил прутья. - Прошу вас, сойдите с клумбы, пощадите бедные розы! - и он несколько раз взмахнул в воздухе пучком розог. Ведь это, несомненно, были розги!
Раздался резкий, зловещий свист, от которого бедная девушка вздрогнула. Лицо ее вспыхнуло от стыда. Неужто и этот урод знает о ее позоре?!!
Вся красная, она спрыгнула вниз и побежала к своей комнате, где повалилась на постель, рыдая и кусая подушку от бессильной ярости.
А Бине долго еще, смеясь потихоньку, смотрел ей вслед, свистел розгами и сожалел, что он не аббат. Уж он бы задал этой красивой кривляке!
И в воображении его мелькнула соблазнительная картинка: вот он в старом сарае раздевает и сечет до крови воспитанниц-задавак, начиная с самых красивых,а они плачут и умоляют его о пощаде...
Бине вовсе и не был таким тугодумом, каким казался, и сейчас, когда он возвращался к работе, на губах его таилась недобрая усмешка.
 
Маргарита, совершенно обессилевшая, продолжала лежать ничком на своей жесткой койке, когда в дверь осторожно постучали, а затем в заглянула одна из послушниц.
Девушка эта была незнатного рода и очень некрасивая, держалась она поэтому очень скромно и робко, боясь лишний раз привлекать к себе внимание.
Она пришла, чтобы отвести Маргариту на экзекуцию, и теперь стояла, не зная, как приняться за это нелегкое дело. Но страх перед аббатом и настоятельницей заставил ее поторопиться.
-Мадмуазель! - робко позвала она. - Мадмуазель, уже пора идти на порку! Вставайте, пожалуйста! 
 На лице воспитанницы отразился ужас.Тем не менее,понимая,что сопротивление тут бесполезно, она кое-как встала и побрела на свою казнь.
Аббат, как уже было сказано, поселился в маленьком домике у самых стен обители. Домик был невелик, однако не лишен некой живописности. Его окружал сад, к дверям вела усыпанная галькой дорожка. Как во сне, девушка прошла к дверям вслед за своей проводницей.
Она услышала, как ее провожатая, пройдя вперед, что-то сказала аббату, а затем робко вошла следом. Судя по всему, служанка успела уйти домой в деревню, и девушка невольно обрадовалась тому, что будет меньше свидетелей ее позора.
Послушница вышла и закрыла за собой двери, и бедная Маргарита оказалась наедине со своим тираном.
Ну-с, мадмуазель! - произнес учитель строго. -Сейчас вы получите то, что заслужили. Разденьтесь и ложитесь.
И он кивком головы указал на выдвинутую на середину комнаты скамейку, возле которой девушка с ужасом увидела ведро с длинными прутьями. Сознание ее помутилось от ужаса.
-Раздеться? -робко спросила она. - Разве... разве нужно раздеваться? Не надо, прошу вас!
-Что за вздор! - ответил ей повелительно наставник. -Если вас сечь одетую, то вы и не почувствуете ничего! Ну же! - и он резко дернул ее за рукав.
Юная де Куртене застонала от страха и обхватила себя руками, отчаянно мотая головой.

-Ну что ж, мадмуазель! - сказал аббат совершенно спокойно. - Предупреждаю вас, что вы все равно получите наказание, несмотря на ваше сопротивление. Но раз вы отказываетесь подчиниться, ничего не остается иного, как позвать на помощь этого вашего местного помощника садовника - кажется, его имя Бине. Пусть он разденет вас, уложит на лавку и подержит....
И аббат решительно направился к двери.
Вопль ужаса вырвался у бедной девушки при мысли о такой позоре.
-Нет! -отчаянно закричала она. -Нет, умоляю вас! Я буду послушна!
Всхлипывая, юная графиня попыталась снять свое платье, но пальцы ее запутались, и у нее никак не получалось раздеться. Аббат,глядя на это, позвал послушницу, и та помогла Маргарите снять скромное платье монастырской воспитанницы, оставив только нижнюю сорочку, и подвела ее к роковой скамье.
Наконец, раздетая Маргарита покорно легла на лавку лицом вниз. Тогда послушница наклонилась над ней и подняла ее рубашку вверх, обнажив ноги и ягодицы. И, слегка поклонившись аббату, послушница вышла за дверь.
Полуобнаженная девушка лежала теперь на лавке. В этом унизительном положении Маргарита попыталась собрать всю свою волю, и свою хваленую дерзость. 
"Порка - ну и что. - подумала она. - Многих порют, и они терпят. Вот Анри терпел же...". 
Некоторое время она  лежала, уткнувшись носом в жесткую деревянную скамью, с ужасом ожидая начала экзекуции. Однако аббат не торопился. Он не спеша, со знанием дела выбрал розги из стоящей на полу кадки, и, повернувшись к лежащей на лавке девушке,невольно залюбовался ею.
«Фигура у нашей проказницы просто на зависть!- подумал он, созерцая открытые его взорам стройные длинные ноги, округлые белые ягодицы и тонкую талию. -Скоро она будет блистать при дворе. Право же, даже жаль портить такую красоту. Ее скорее хотелось бы ласкать...С другой стороны, - продолжал рассуждать священник,- она, несомненно, вырастет такой же дерзкой гордячкой и распутницей, как и все придворные дамы». И в памяти аббата возникли некие неприятные воспоминания, связанные с неверностью одной дамы, в чувства которой он верил в юности.
«Так когда же еще и воспитывать этих баб, как не в юности, когда они лежат на лавке?! - воскликнул он мысленно. - Именно тогда-то и нужно задать им перца!!! И этой, и многим другим!!»
На лице отца Фурье заиграла злая усмешка, и, сильно размахнувшись, он нанес резкий  удар как раз в то время, когда девушка уже несколько расслабилась.
Вжик! - свистнула розга, на ягодицах наказуемой вспыхнула ярко-красная полоска.  Провинившаяся тихо охнула — и тут же новая розга обожгла ее. Она завизжала и закрутилась на лавке.
-Получите! - и экзекутор нанес новый сильный удар.
-О! - закричала девушка, но тут же прикусила язык.
"Ни за что не заплачу ! - злобно подумала Маргарита. -Не доставлю ему такой радости! Буду терпеть молча. Мо-о-олча. Мо-олча. О-о-о!!! О-о-о!". 
Наследница древнего рода и впрямь сжала зубы и стоически вытерпела еще около пятнадцати ударов, размышляя о своем предке, сеньоре де Куртене, которого во время Крестовых походов захватили в плен арабы и подвергли пыткам, но он остался предан христианской вере. Но затем ее терпение начало лопаться. С каждым новым ударом ее захлестывали все новые волны боли. 
Отец Фурье сек не спеша, размеренно, он со знанием дела дожидался того момента, когда боль от предыдущего удара достигала пика, и затем обрушивал новый. 
Внезапно осознав, что больше терпеть не в силах, воспитанница вскочила со своего ложа страданий.

-Это еще что такое?!!! - сурово воскликнул воспитатель. - Немедленно ложитесь!
-Нет!- закричала бедная девушка. -Нет! Пожалуйста! Больно! Очень больно!
Аббат усмехнулся.
-Так ведь для того и порка! Чтоб было больно, и вам не скоро захотелось проказничать опять! 
А теперь, если вы немедленно не ляжете, я позову Бине, и он будет вас держать!!!
Всхлипывая, несчастная Маргарита отчаянно озиралась, но помочь ей было некому.
В конце концов, плача и содрогаясь всем телом, она тяжело рухнула на лавку.
-А рубашку? Поднимите рубашку, мадмуазель! -церемонно произнес ее учитель.
Причитая, воспитанница слабыми руками кое-как подняла рубашку повыше, выставляя свое тело на мучения.
«Можно бы ее привязать» - подумал отец Фурье. Но ему нравилось наблюдать за тем, как дергается красавица от боли. Кроме того, он был высокого мнения о своих способностях дрессировщика и считал, что куда почетнее заставить ее лежать добровольно под розгами, нежели просто привязать.
-Вот вам! -Резко выкрикнул экзекутор, и новый сильный  удар обрушился на тело провинившейся.Непослушная девушка взвыла, как зверь.
Ей было невдомек, что в эту минуту отец Фурье сечет ее не столько за испорченную сутану, сколько за все грехи женского пола.
-И еще! И еще!!! Будете знать, как озорничать!-священник продолжал сечь.

Маргарита начала поскуливать, отчаянно виляя телом в попытке уйти от безжалостных розог. Аббат продолжал пороть, и сила воли девушки снова не выдержала. Она отчаянно закричала, а затем слезы так и полились по ее щекам. 
Теперь девушка безостановочно рыдала, корчилась от ударов, но встать больше не пыталась, к полному удовлетворению экзекутора.
Розги свистели в воздухе, украшая ее ягодицы все новыми полосками.
-Нет!!! Пожалуйста!!! - кричала теперь провинившаяся по-детски. - Я больше не буду! Не надо больше!!! Больно! Бо-о-ольно!!! Очень больно!!!
-Это вам будет урок, мадмуазель! - очень спокойно произнес наставник. Теперь он сек ее с абсолютным самообладанием.
Через некоторое время розги в его руке переломились, и он отошел за новым пучком. Девушка, думая,что ее муки кончились, попыталась встать.
- Куда вы? - удивленно поинтересовался суровый аббат.- Я вас еще не высек, пожалуйте обратно.
И снова засвистели розги, а Маргарита заплакала и запричитала. Ее юное тело отчаянно вертелось на лавке, между тем как безжалостное орудие наказания оставляло на нем все новые следы, что втайне доставляло ее воспитателю неведомое прежде наслаждение. 
Наконец, порка была  закончена.
-Теперь можете встать. Надеюсь, это наказание научит вас почтительности к старшим.  - С достоинством произнес аббат.
Маргарита даже не сразу осознала, что это конец. Все ее существо было наполнено болью, и она с трудом поднялась, захлебываясь слезами. 
-Агата! - крикнул отец Фурье. - Помоги барышне!
Послушница, стоявшая за дверью, вбежала внутрь, услышав, что наказание окончено. 
Онп помогла Маргарите одеться,собрала разбросанные по полу измочаленные прутья  и, поклонившись аббату, вывела наказанную воспитанницу за дверь. 
Аббат устало, но с довольным выражением лица, опустился в свое кресло. Что ж, его первый день в новой должности прошел не так уж плохо. Он хорошенько проучил эту нахальную девицу. Высек он ее, конечно, строго, но не слишком жестоко - самому ему в годы учебы доставалось от наставников куда сильнее. 
Между тем Агата бережно вела юную мадмуазель де Куртене через сад. Маргарита всхлипывала и спотыкалась. Агате было ее жаль, но не слишком сильно. Самой ей к телесным наказаниям было не привыкать, покойный отец сек и колотил ее чуть ли не каждый день, и то, что казалось изнеженной аристократке чуть ли не концом жизни, для нее было повседневной реальностью. 
Когда они приблизились к корпусу, занятому воспитанницами, сверху распахнулись окна и послышалось девичье шушуканье. Несмотря на то, что уже стемнело, воспитанницы изо всех сил всматривались во мрак, чтобы увидеть первую наказанную телесно воспитанницу аббатства святой Женевьевы. Но раздался резкий оклик сестры Бернарды, приглядывавшей за девочками ночью, и все воспитанницы тут же юркнули в постели.
Некоторое время спустя вошли Агата и Маргарита. Возле койки Маргариты послушница оставила ее, и наказанной пришлось самой во мраке кое-как раздеваться и ложиться.  Девушка смутно слышала перешептывание и тихое хихиканье товарок, но ей было не до того. Какое-то время она всхлипывала и тряслась всем телом, но, наконец, провалилась в сон. 
А остальные воспитанницы долго еще не спали. Под монотонное похрапыванье сестры Бернарды они долго шушукались, обсуждая наказание мадмуазель де Куртене. Кое-кто злорадствовал, но Мария де Вержи, всегда благоразумная, заметила, что раз аббат так строг, то та же участь угрожает им всем. И потрясенные этой перспективой, ученицы замолчали и некоторое время лежали без сна, глядя в потолок. 
А затем начали засыпать. Трем из них приснился в ту ночь в кошмарах суровый аббат, свистящий в воздухе розгами. Но мало кто из них осознавал, как скоро их страхи воплотятся в реальность...