Глава 5. Оазис

Воздух был слишком горяч, а окружающий ландшафт достаточно полог, чтобы увидеть интересное явление дрожания воздуха. Струи горячего воздуха от земли поднимались, воздух перемешивался, создавая лучами солнца на горизонте оптические эффекты, казалось, что пустыня решила свести меня с ума. Появлялись то скалы, то облака, а иногда казалось, что я вижу верхушки какого–то города, причем я не помнил точно какого, но они казались мне странно знакомыми. Значит вот как выглядят миражи, странно, я думал, что они появляются в дымке, или имеют более эфемерную структуру. Ведь не зная, что ты в пустыни, можно представить все, что угодно, от верхушки мира, до улочек города. Иногда казалось, что ты на палубе корабля, который несется неведомо куда, а мимо проплывают различные пейзажи. Это было и просто и сложно продолжать свой путь, просто потому, что идти было все равно куда, лишь бы пустыня, наконец, закончилась. А сложно было идти, не зная, куда ты вообще идешь, не видя конечной точки своего путешествия, даже не подозревая, что она существует.

Идти становилось легче, поскольку песка было меньше, то тут, то там встречались соты из плиток спрессованного песка с глиной. Поскольку дождя не было давно, они все были слишком сухие и растрескивались от прикосновения. Тащить сумки стало тяжелее, поскольку я опять тянул их волоком за собою. Странно, пальмы виднелись на горизонте, может, это как ролик, крутящий одно и то же. Виды опять поменялись, горные пики смотрели на меня сверху, но ведь внизу были те же самые пальмы, что я видел до этого, по крайней мере, они были точно так же расположены. А ведь они мне показались иллюзорными с самого начала, хотя вписывались в каждый мираж, как же я не заметил этого раньше. Главное не сбиться, идти по прямой, меня не собьют ни облака, ни огни города, ни берег моря. Я точно знаю, что всего этого здесь нет, но вот пальмы, ведь это вода, возможность отдохнуть. Как я надеюсь, что из всех увиденных мною миражей, хоть пальмы окажутся настоящими.

Каждый шаг давался с неимоверным трудом, плитки трескались под ногами, соленый ветер пробирался сквозь одежду. Никогда бы не подумал, что встречу в пустыни соленый ветер, всегда думал, что такое возможно лишь на море. Но видимо, далеко впереди, откуда он начинал свой полет, находились солончаки, ветер выхватывал куски песка с солью и поднимал их, песок оседал, а соль распространялась дальше. Поэтому я шел, не поднимая уже головы, чтобы ветер не попал мне солью в глаза, это была вынужденная мера, но результат у нее был не совсем тот, на который я надеялся. В результате, я не видел куда шел и упал прямо в бархан, потревожив окопавшуюся там змею.  Мне повезло, что она оказалась не ядовитою и только порвала мне рукав рубашки. Оглянувшись по сторонам, я понял, что уже пришел к тому самому оазису, который постоянно видел в качестве миража.

Пальмы давали хоть какое-то укрытие от зноя, а кустарники и питьевая вода приманивали к себе. Сбросив быстро сумки, я рванул вперед, все-таки это оказался не мираж, а самый настоящий оазис. Аккуратно подойдя к воде и понюхав ее, я успокоился, она была достаточно мутной, но чуть дальше, около камня с растущим рядом кактусом, более чистой. Я отправился туда и снял повязку со своего лица, соли в воздухе здесь не чувствовалось. Почесав отросшую бороду, я смочил кончик тряпки и попробовал его на вкус, вроде никаких странных привкусов не было. Этой манипуляции меня научил дед, чистая ткань сразу передавала все оттенки вкуса, правда у меня она была не слишком чистой, но другой в наличие не было. Тогда я жадно накинулся на воду и пил так долго, пока не ушла жажда, конечно, еще хотелось и есть, но сумки с консервами остались на бархане. Неплохо было бы вымыться, но это не имело никакого смысла, учитывая дальнейший путь через соленую пустыню.

За мной наблюдали, я это чувствовал очень явственно, но я же никого не видел, тут точно никого нет. Я обернулся, на камне рядом с кактусом сидел человек, он был очень странно одет, да и выглядел своеобразно. Никогда раньше я не сталкивался с берберами, поэтому слишком плохо знал их обычаи, одеяния и внешний вид. На голове у него был большой платок, закрывающий также шею и часть подбородка, а одеяние мягкими складками скрывало все тело. Вся одежда была коричневого цвета, наверное, поэтому я и не обратил на него своего внимания. Он слишком сливался с окружающей обстановкой, если бы не выбивающиеся из-под платка косички волос и песок, местами припорошивший его одежду, я бы подумал, что передо мною статуя. Статуя задвигалась, подошла ко мне и подняла с земли выскочивших из мешочка на поясе ящериц. Они были в опасной близости к воде, я тут же понял свою оплошность, ведь это был единственный источник, возможно даже во всей пустыни. Ведь я мог не только потерять свой ужин, но и стать добычей какого-нибудь хищника, что придет на водопой. Незнакомец поманил меня за камень, и я отправился следом за ним.

Прошли мы недалеко, когда показался еще камень и согнутый над ним какой-то кустарник. Одна часть кустарника была оборвана, а верхушка привязана к камню каким-то хитрым способом, получалось некое убежище. Скорее даже жилище, внутри него было сложено кострище и некое подобие постели из ветвей этого же кустарника. Мой новый друг что-то кинул на костер и тот разгорелся, вытащив тонкую палку из постели, он нанизал ящериц и положил их сверху на огонь. Я наблюдал за этим процессом с неким благоговением, ведь за все это время даже простая искра была мне недоступна. Ящерицы начались прихватываться огнем, но я не успел издать ни звука, он уже аккуратно перевернул их другим боком. Наша трапеза была очень вкусна, но коротка, спускались сумерки, к воде потянулись разные животные, они могли прийти и к нам на свет. Я вытащил свой парашют, который таскал за спиной наподобие рюкзака, он ведь служил мне кроватью, и устроился около костра, после чего мы потушили огонь и легли спать.

Я проснулся среди ночи от какого-то тихого бормотания, мой нелюдимый друг сидел около огня и не давал ему потухнуть. Он подкладывал разные веточки, видимо собранные около оазиса и приговаривал что-то, его язык был мне незнаком, но очень музыкален. Увидев, что я не сплю уже, он начал петь, помогая себе руками. Сначала слова мало связывались с его движениями, но вскоре я привык и начал различать, как слова соотносятся с теми предметами, что он показывает руками. Песня была о корабле, тот  ушел в море и попал в шторм, который захватил его и перенес в какое-то другое место. Корабль стал расти? а внутри его росло что-то делающее его очень опасным для путешественников. Дальнейший смысл был совсем потерян для меня, поскольку рассказывалась о растениях внутри корабля и о каких-то насекомых. Я не понимал, зачем мне так важно было услышать эту песню, и пристроился засыпать дальше, но мой новый друг тронул меня за плечо и продолжил. Дальше говорилось о внутреннем устройстве корабля и пути, по которому следовало его пересекать, поскольку выход находился на противоположной палубе от входа, но по центру проходить было нельзя. Я постарался запомнить этот маршрут, поскольку  его даже нарисовали передо мной на песке, видимо это было очень важно. Лишь после того как я смог повторить его полностью, мне дозволено было вернуться в постель и песня стала совсем тихой, усыпляющей. Такой, что часто мне пела мама, когда я был ребенком, но я начисто забыл об этом, когда стал взрослым.

Утром меня разбудили странные хлюпающие звуки, оазис жил своей жизнью, животные шли на водопой. Странно было видеть такое их разнообразие на таком небольшом клочке земли. Тут были и тушканчики, которых я ни разу не видел, и вараны и ящерицы, ну и конечно змеи. Видимо их больше привлекали немногочисленные тушканчики, нежели вода как таковая. Это было потрясающее зрелище, пока мой товарищ не попросил меня вернуться обратно. Змей я уже, конечно, не боялся, поскольку знал, как с ними справится, а вот вараны были для меня в новинку. Видимо, как и я для них, поскольку один заприметил мой приход и уход, решив познакомиться поближе. Если бы не разыгравшееся представление, которое его отвлекло, я сильно сомневаюсь, что был бы рад такому знакомству. Две змеи не поделили тушканчика, по крайней мере, по звукам это было именно так, а может и не змеи. В общем, кто-то что-то не поделил и начался шум битвы, который также неожиданно стих, надеюсь по той причине, что жертва успела смыться. Так, что на время утреннего водопоя нам пришлось сидеть очень тихо, благо это длилось не долго, поскольку солнце начало вставать и нещадно греть. Животные попрятались, а мы получили возможность попить и даже полакомиться только что собранными плодами. Мой знакомый встал раньше и собрал их еще затемно, чтобы нам было чем полакомиться.

Жизнь текла по своему распорядку, после завтрака мы отправились обходить оазис, собирая ветки и что-то ища. Вопросов я задавать не стал, только повторял все действия своего приятеля, попутно догадываясь, что они означают. Так он смотрел за следами, которые шли из пустыни и уходили обратно, видимо животные, которые приходили и уходили с водопоя. Он считал их количество, потом я понял, что, сколько животных пришло, столько и должно уйти, ведь если бы одно из них осталось, это означало конец спокойствию. Опасное соседство с хищником или его жертвой не входило в планы бербера, вот почему он так дотошно просматривал следы. Лишь в одном месте след неожиданно обрывался и, зарыв руку в песок, он вытащил здоровую полудохлую ящерицу. Кажется, на нее наступили, поэтому она не смогла уйти на достаточную глубину. Теперь у нее было только два пути, либо солнце добьет ее здесь, либо она послужит обедом для двух оголодавших путников. Второй вариант нам подходил больше, и мы отправились обратно к лагерю, солнце уже палило вовсю, и над пустыней стояло марево этого жара.

Мы вернулись в убежище, оно давало легкую прохладу, но солнце проникало и сюда, изматывая и лишая последних сил. Я рассчитывал на долгий отдых, но у моего друга оказались другие планы, он повязал мне на голову платок и жестами показал, что пора готовить. Странно, сейчас есть мне хотелось меньше всего, но я отправился следом за ним. Он выбрал место вдалеке от убежища, там, где был раскаленный песок. Вытащив откуда-то металлическую пластину, он положил ее на песок и сверху, выждав какое-то время, положил ящерицу. Она зажарилась даже быстрее, чем на сковородке, я смотрел на все это с немым удивлением, теперь обед был готов. Мы вернулись обратно как раз вовремя, поскольку на запах притащилась змея, но поерзав на этом месте, уползла. Так вот почему надо отходить от убежища, чтобы не привлекать никого лишнего, съели мы свой обед достаточно быстро, хотя он был слишком мал для двоих.

Солнце изменило свое положение на небе, на горизонте появились тучки. Мне нравился оазис и обретенный друг, но мой путь лежал дальше, я не мог оставаться дольше здесь. Я смотрел с тоской в пустыню и видел свой дом, где-то там, далеко, за горизонтом. Бербер понял, что я собираюсь отправиться дальше, он на время покинул меня, и вернулся с моими сумками. Мы обнялись, я был очень благодарен ему за помощь, он многому меня научил за столь короткий срок. Видимо я ему тоже понравился, он протянул мне небольшую пластинку для приготовления еды, она была меньше чем у него, но вполне подходила для одного человека. Я поблагодарил его и подарил ему свою футболку, в которой летел в самолете. У меня она вызывала теперь отрицательные воспоминания, но она была счастливой, раз именно в ней я остался жив. Друг поблагодарил меня и проводил до края оазиса, где мы и расстались. Я вдохнул соленый воздух пустыни, повязал платок так, как меня научил бербер и отправился снова в путь, навстречу новым приключениям.