Как тяжело писать роман!

     Вдохновение посещает всегда неожиданно и всегда в самый неподходящий момент. В тот день муза встретила меня в троллейбусе. Не знаю, был ли тому виной бездомный, стоявший прямо передо мной и источавший дивный аромат свалявшейся нестиранной одежды и немытого тела. Может, всему виной был тяжёлый взгляд контролёра, как говаривали знающие старушки, бывшего милиционера, уволенного из органов из-за чрезмерной наглости и жёсткости. Солнце припекало, автобус раскалялся всё сильнее и сильнее. И в этот самый момент пришла прекрасная муза…
     Я так долго её ждал, так долго мечтал о её визите, что тут же выскочил на улицу. Неизвестная остановка, неизвестная улица. «Так даже лучше! Здесь меня никто не узнает» - подумал я тогда, доставая из походного своего рюкзака записную книжку. Вооружившись остро отточенным  карандашом, тут же приступил к диалогу с музой. Но не успел я дописать абзац, как меня кто-то окликнул:
  - Женька, ты что ли?
  - А кто это?
  - Неужели не узнал?
  - Нет…
  - Ну, здрасьте… четыре года за одной партой просидели!
  - Серёжа?
  - Ну, наконец-то! Сколько лет, сколько зим!
     И правда. Мы не виделись с самых школьных лет, с того самого дня, как в последний раз сидели вместе за партой. И, надо сказать, радости мне эта встреча не доставила.
  - Ну, где ты? Как ты?
  - Я писатель…
  - Ничего себе! А раньше даже надежд не подавал.
  - Вообще-то я занимался  в литературном кружке…
  - Да?
  - Да!
  - Не знал…. Может, выпьем?
     Я присмотрелся внимательнее к своему блудному однокласснику. Выглядел он конечно… ненамного лучше того несчастного бродяги из троллейбуса: одежда была чуть чище, а пахло от него не так уж и затхло. Но подходить к нему, а уж тем более обнимать не хотелось….
  - Да, я как-то, - на мгновение замялся я.
  - Пошли! – Сергей сгрёб меня в охапку и потащил за гаражи. Я пытался от него отбиться, но это было тщетно, он в своё время ходил на секцию по тяжёлой атлетике…
     В общем, тот день я закончил в отделении.

* * *

     Вдохновение любит страдающие и больные души, больные, трещащие и нечёсаные головы. Примерно с такими мыслями я садился за стол, чтобы продолжить свой гениальный роман. Больная голова не была для меня помехой, моя муза барышня непритязательная, привыкла ко многим моим фортелям. Писал медленно, но верно. Но…
     Соседи сверху устроили стирку. Соседи сбоку распеваются с утра пораньше. Дети уже в десять утра на улице и уже играют в футбол, а кое-кто катается на велосипеде и от всей души трезвонит в звонок. Так часто и так звонко, что в висках нестерпимо болит и пульсирует.
     Нет, не могу! Нет больше сил!
     Выбежал на балкон. Закричал. Очень громко, очень обидно и очень нецензурно. Плюс: дети замолчали мгновенно, притом не только в моём дворе, но и в соседнем. Минус. Очень большой минус: меня окликнул какой-то папаша, более того, я вступил с ним в словесную перепалку. Потом он предложил мне спуститься вниз и уже на месте, с глазу на глаз уладить возникшее недопонимание. После вечера с Серёжей я проснулся необычайно храбрым. Спустился вниз. Не успел толком выйти из подъезда, как тут же получил в глаз….

* * *

     Как бы ни была щедра муза, но моя гениальная рукопись не желала толстеть. Ей всё время кто-то мешал: старинные одноклассники, злые отцы, шумы большого города. Но как бы меня не била жизнь (в прямом и переносном смыслах!) я всегда найду гениальное решение. Простое и гениальное!
     Я решил «уйти в народ». Благо глухих и полузаброшенных деревень в нашей России-матушке ещё предостаточно! Уж там-то мне никто не сможет помешать закончить роман. Да, конечно, это сопряжено со многими трудностями: мне придётся жить без света, воды и отопления (летом это, конечно, не самая большая проблема), надо что-то решать с пропитанием и, возможно, с дикими животными. Но, в конце концов, ради гениального произведения я был готов терпеть лишения многие-многие месяцы. А моя барышня, моя декабристка, моя муза не оставит меня в среднерусской пустыне!
     Я потратил все деньги на продукты, тёплую одежду, инструменты, семена. Все заначки, все драгоценности были выпотрошены,  проданы и заложены. «Ничего-ничего! Вот напишу роман, продам его, получу гонорар, стану жить ещё лучше», - ободрял я себя, забираясь в электричку.
     Найти деревню и дом было слишком просто.  Мне даже повезло, мародёры ещё не успели добраться до моего нового жилища. Мне было, где прилечь, присесть, было на чём писать. Что ещё нужно писателю!
     И вот, когда я уже готов был продолжить свой бессмертный труд, в дверь постучались. Дверь не выдержала и тут же слетела с петель.
  - Простите ради Бога! -  в дом ввалилось два амбала, - Мы электрики, будем в этой деревне линию электропередач тянуть. Не могли бы вы нам помочь? У нас машина застряла неподалёку. А там все инструменты, документы. В руках не унести!
     Прощай, тишина! Прощай, муза! Прощай, роман!