Бабушка Анна
Семью с детьми Андрея и малышами увезли в район, а оттуда в теплушках кулаков отправили в Новосибирск. Там их ждали баржи и паузки. Свежий ветер на Оби пронизывал насквозь. Теплой одежды не было. После душных теплушек первыми заболели малыши. Через неделю беда пришла и к Анне. Затемпературил младший ребенок. На ночевку баржи и паузки причаливали к берегу. На них грузили продукты. Пересчитывали и осматривали кулаков. Заболевших оставили на берегу. Анна вцепилась в ребенка и охранник никак не мог вырвать его из ее рук. Уговоры, что заболевших отправят в больницу и они догонят караван позже, не помогали. Тогда Андрей взял из её рук малыша и сказал что останется с мальчиком. Анне он велел беречь остальных детей. Когда караван ушел за мыс оставшихся расстреляли. Так боролись с возможной вспышкой тифа.
Раскулаченных высадили на берег реки Андармы в глухой тайге. Люди торопливо рыли в крутом берегу землянки, закрывали их лапником. Сибирское короткое лето подходило к концу и надо было хоть как-то укрыться от скорых холодов. Открылась комендатура и люди стали писать письма на родину. Анна писать неумела, но нашлась добрая душа и послала весточку оставшимся дома детям куда попала мать.
Письмо получил сельсовет. Детей вызвали и за связь с кулаком потребовали покинуть село в 24 часа. Когда пришли выгонять из дома, Ольга, которой было тринадцать, убежала за печку и надела на себя несколько юбок и кофточек. Санька лежал с температурой и из под него выдернули теплый потник, а его выгнали во двор. Один из комбедовцев, увидев внезапно потолстевшую Ольгу, полез под юбку проверить, не спрятала ли она что-нибудь. Но тут же его огрел нагайкой с плеча другой. Девке подол задерешь до околицы добежать не успеешь, на вилы посадят. Детям каждому выдали справку в сельсовете, что они вычищены по первой категории и обязаны покинуть пределы Сибирского края. Старый друг отца, работавший председателем сельсовета, сумел написать справки так, что позже они смогли вырезать вдоль сгиба листков часть текста и первая категория из справки исчезла. Справки аккуратно подклеили по сгибу. Поездом добрались до Новосибирска. Старший, семнадцатилетний Пётр решил устраиваться самостоятельно а одиннадцатилетний Санька и Ольга пешком отправились к маме. Шли через Колывань и Баткат. Ночевали на окраинах поселков в наскоро сделанных шалашах. Изредка везло когда Ольга обменивала юбку или кофточку на булку хлеба или кулёк картошки для совсем ослабевшего Саньки. Пару раз удалось уговорить мужиков и проехать на телеге десяток километров. Мать, измученная непосильной работой на лесоповале, наконец узнала о судьбе троих своих детей. О судьбе малыша и мужа она ничего не смогла узнать до самой смерти .Только через десятки лет, случайно оказавшись на берегу, где когда-то стоял конвой, дети Александра услышали от местных стариков о расстреле больных, оставшихся после ухода барж.
Старший брат Пётр нашел себе работу на спиртозаводе. Но второй раз попал под репрессии и бы выслан на Колыму на прииск за участие в мятеже кадетов в Чите в 1918 году. Родился он в 1916 и в момент мятежа было ему года два. Но был бы человек, а статья нашлась. А расстрельная статья для несовершеннолетних в тот год репрессий не применялась. Освободился в 1953 году. Анна выходила Саньку несмотря на открытую форму туберкулеза. Сберегла она и Ольгу, хотя от непосильной работы и жизни в землянке Ольга тяжело болела до конца жизни. Маленький Василий тоже вырос и даже успел повоевать в самом конце войны ездовым артиллерийской батареи. Из-за маленького роста больше никуда не взяли. Сын Андрея Павел до войны не дожил. Он был самым старшим из детей и погиб от туберкулёза. Пенсии Анне не полагалось, так как в колхозе она пятнадцать лет не проработала. Всю жизнь она перебиралась от одного сына к другому или к дочери, а все остальные присылали ей по десятке на карманные расходы. Анна умерла не дожив до девяноста лет пару месяцев. Остались двенадцать внучат да десятки правнуков. А государство, ограбившее руками пропойц многодетную работящую мать, не вернуло ни дома её и второго мужа, ни землю и имущество. До глубокой старости не было у неё своего дома или квартиры. Ведь правом реституции в России пользуются только люди никогда не знавшие репрессий, но зато называющие себя верующими. А те кто прошел ад раскулачивания и репрессий, молились на сохранённые чудом иконы в землянках и крестили детей в деревянных банных шайках. И до сих пор несут последние копейки церкви поминая невинные загубленные в ссылке жизни.
Свидетельство о публикации №217062401000
С уважением,
Виктор Прутский 10.12.2018 18:23 Заявить о нарушении