Часть 28. Бермуды

(Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2017/06/10/702)

43. Морской виноград.

К утру мне приснилось, что мы стоим у причала, а у борта толпится народ. Я открыл глаза, но ощущения сна остались. Судно стояло совершенно неподвижно, а снаружи доносились какие-то звуки, вроде даже крики. К сожалению, в иллюминатор не было видно ничего, кроме белёсой утренней воды.

Я быстро умылся, почистил зубы новой щёткой, оделся и побежал на палубу. И увидел, что было зачем спешить. Океан был ровен, как стекло – ни волнения, ни зыби, гладкая до самого горизонта вода, без единой морщинки. Низкое утреннее солнце придавало воде тот белёсый цвет, который я разглядел в иллюминаторе.

Единственным нарушением идеальности поверхности был след от двух крупных дельфинов, а может быть, мелких китов, которые с видимым удовольствием увлечённо исполняли свой парный танец в паре кабельтовых от нас. Стало понятно, почему шумел народ, собравшийся на обеих палубах и мостике. Такое зрелище увидишь нечасто!

Дельфины синхронно показывали свои горбатые спины, потом, фыркнув фонтанчиками, резко ныряли, и вдруг, неожиданно выпрыгивали вверх так, чтобы плашмя упасть в воду. Причём, оба сразу. Чувствовалось, что это им нравится. Возможно, это были любовные игры, а может, такими прыжками они избавлялись от паразитов, не знаю. Но у всех зрителей складывалось стойкое ощущение, что эти танцы дельфины устраивают нам напоказ.

Народ шумел и комментировал наиболее удачные па, тут и там щёлкали фотоаппараты. В общем, получалась очень яркая картина.

Но я повторюсь и скажу, что потрясали не столько дельфиньи танцы, сколько абсолютный штиль и ровная вода океанской поверхности. Забегая вперёд, замечу, что больше такого океана или моря мне повидать не удалось нигде и никогда, но с тех пор, когда я слышу или читаю, что в океане не бывает мест без волнения, я скептически поджимаю губы и вспоминаю эту редкую картину на «берегу» Саргассова моря.

Этот театр закончился закономерно. По судовой трансляции объявили, что пора завтракать, а судно дало ход и стало выписывать большую циркуляцию, чтобы взять курс на север. Дельфины нырнули и надолго затаились под водой. А я остался на палубе ещё на несколько минут, чтобы запечатлеть в памяти ровные дуги усов, остающихся на воде от наших эволюций. Очень красиво! Волны от кильватерной дорожки всё бежали и бежали к горизонту, нарушая уникальную гладкость воды. Мне пришла в голову мысль, что мы, наверное, создаём очень красивую картину для наблюдателей из космоса! И немного позавидовал им.

Мы снова взяли курс на север, потому что в штабе решили всё-таки сделать одну серию измерений на границе поля саргассов, чтобы картина «кухни ураганов» была более полной. Дело в том, что Саргассово море – устойчивое образование, имеющие строго очерченные берега – постоянные океанические течения, закручивающиеся в так называемый антициклонический круговорот. Нижний (южный) берег мы уже обмерили, это было северное пассатное течение, теперь на очереди был Гольфстрим – западный берег моря саргассов. По нему мы планировали подняться немного на север, пройти верхнюю кромку Саргассова моря и войти в Канарское течение на его восточном берегу.
 
После завтрака мы снова высыпали на палубу – курильщики отправились на корму, а остальные – на бак, посмотреть, что там впереди. А впереди снова начинались поля Саргассова моря. Всё чаще и чаще по курсу возникали «острова», но они ещё не образовывали больших скоплений, и мы свободно проплывали между ними.

На самом носу интересно было смотреть на летающих рыбок. Некоторые из них, отлетев от носовых бурунов, падали на какой-нибудь островок и не могли нырнуть. Они возились в верхних слоях водорослей, а большие грудные плавники-крылья им только мешали. Но потом всё-таки большинству удавалось найти щель и уйти на глубину.

Наконец мы замедлили ход и стали готовиться к дрейфу. Нам позвонили и сказали, что скоро можем начинать подъём. Предстояло провести вертикальный разрез и сделать несколько площадок, стараясь выполнить их с максимальной точностью. Как будто специально для нашего эксперимента по курсу образовалось большое пространство чистой воды.

Работа началась. Судно в дрейфе, эфир чист. Снова подъём аэростата происходит почти вертикально, он медленно поворачивается в горизонтальной плоскости, отслеживая слабые порывы ветра, анемометр, медленно вращаясь, подтверждает практически полный штиль. Для определения высоты не нужен теодолит, синус прямого угла равен единице. Счётчик метража троса даёт точные значения высоты подъёма, что облегчает работу. Под медленно поднимающимся к зениту солнцем медленно поднимается наш белый аппарат. В таком спокойном темпе проходит вся серия, и к обеду мы полностью выполняем дневную программу.

Всё, мы заканчиваем практическую часть и спускаем аэростат на палубу. Журнал заполнен, перфолента промаркирована и отдана теоретикам – пусть строят свои графики.

После обеда в так называемый «адмиральский час» мы выползли на корму и занялись изучением саргассов. Как раз у борта дрейфовал небольшой островок. Знакомый парень из палубной команды притащил длинный шкот с кошкой на конце (верёвку с небольшим четырёхлапым якорьком), которым мы после нескольких забросов зацепили клок водорослей и вытащили его на палубу. Не помню, как другие, а я был поражён.
Вытащенный куст напоминал кусок виноградной лозы, только без гроздьев – зеленоватые ягоды, наподобие виноградных, были равномерно разбросаны по веткам с листьями, как у туи. Такими были знаменитые водоросли, которые образовывали одно из самых таинственных мест на земле.

В процессе наших исследований мы наблюдали большое количество мелкой живности, населяющей эти плавающие конгломераты. Правда, поймать не удалось ни одной. С подачи одного товарища, наблюдавшего за нашими действиями, мы решили, что это мальки угрей, которые, как известно, являются знаменитыми мигрантами, каждый год массово сплавляясь из бассейна балтийских рек в Саргассово море на нерест.

А я, в свою очередь, рассказал друзьям, как давным-давно мы с отцом ловили громадных угрей на перемёт в одном из проточных озёр в маленьком немецком городке Фюрстенберге. Мой отец служил там несколько лет после войны.

Помимо мальков в этом овощном супе жили и обычные рыбы. Пока мы возились с водорослями, группа рыбаков довольно успешно вытащила несколько внушительных экземпляров крупной, как они объявили, трески. Поскольку мы в видах рыб разбирались только за столом, уверенно отличая жареную от варёной, спорить не стали.

Ещё рассказывали, что там внизу, под слоем травы водится много морских черепах, но мы их не видели.

Вечером нас угостили жареной рыбой, что несколько диссонировало с основным блюдом ужина (плов!), но никто никаких жалоб не высказал.

Когда уже совсем стемнело, нам объявили, что мы сдвигаем свой полигон ближе к Бермудам, поэтому мы не удивились, когда «Королёв» дал ход и двинулся курсом на северо-запад. За ночь нам надлежало обойти западный берег Саргассова моря и выйти в исток северного атлантического течения, которое уведёт нас от Америки назад к Африке.

44. Бермуды.

На следующее утро мы узнали, что находимся внутри знаменитого Бермудского треугольника. Правда, в самом низу, то есть на юге, но всё-таки. Коротко обсудив за завтраком эту новость, мы единодушно решили, что удвоим бдительность, повысим дисциплину, но работу будем проводить по графику, не обращая внимания на каверзы природы и всяческие аномалии, буде таковые окажутся. А уж ежели что случится, то обязательно занесём это в лабораторный журнал и включим в отчёт.

Шутки шутками, а график нам выдали плотный, на перекуры времени почти не оставили. Поэтому буквально, ещё не допив чаю, мы потопали отвязывать наш аппарат легче воздуха и обвешивать его приборами.

Вскоре подтянулись и американцы, подвесили свой зонд, и началась рутина.
А погода, между тем ухудшалась. Ветер свежел, волнение увеличивалось. Команда держала судно против ветра, но всё равно аэростат начинало носить из стороны в сторону, как детский воздушный змей в неумелых руках. Когда это происходит на высоте полкилометра, опасность невелика, всегда есть время подвернуть судном или сменить высоту, а вот когда вся эта конструкция вместе с подвеской начинает плясать ниже ста метров – нужно глядеть в оба. В таких условиях мы с трудом провели первую серию и задумались о целесообразности дальнейшего риска.

Американцы первыми забеспокоились о целостности своего зонда, поскольку он был подвешен ниже нашего. Но и мы со страхом следили за кульбитами нашей «научной платформы». Поэтому ближе к обеду мы устроили небольшое совещание, на котором была озвучена спасительная для нас мысль. Теоретики заявили, что то, что мы намерили с пляшущего зонда, никому не нужно, поскольку не содержит достоверных параметров в искомой точке. К использованию годились только усреднённые значения.

Таким образом, дальнейшая работа была свёрнута, аэростат спущен практически к палубе, а мы занялись кто чем.

И, как оказалось, вовремя. Не успели мы тщательно принайтовать аэростат к палубе, как раздался приближающийся рёв моторов, и над нами на высоте не больше ста метров пролетел большой четырёхмоторный самолёт. Мы аж присели от неожиданности, а самолёт заложил крутой вираж и начал выполнять разворот с намерением повторить облёт с другой стороны. Привлечённые необычным в океане звуком, на палубу выбежали все, кто был в этот момент свободен. Некоторые были с фотоаппаратами.

Приглядевшись к самолёту, мы рассмотрели американские звёзды на крыльях и фюзеляже, бортовой номер и крупную надпись «US NAVY», то есть ВМС США. Опытный Михалыч сообщил, что это Р-3С «Орион» - самолет противолодочной обороны береговой охраны США. Очевидно, мы слишком приблизились к американскому побережью, чем и вызвали активные действия американских военных.

Самолёт облетел нас несколько раз, очевидно, фотографируя с нескольких ракурсов, а потом неожиданно сбросил в воду какой-то предмет, вроде маленькой бомбы. Матросы тут же закричали, что это разведывательный противолодочный зонд, и нужно его обязательно достать. Но их пыл охладил один из вахтенных помощников капитана. Он популярно объяснил, что, во-первых, шлюпку сейчас не спустить – при таком волнении это очень опасно, а во-вторых, такой зонд через некоторое время самоликвидируется, причём, не исключено, что способом подрыва! Поэтому пусть такими железками занимается тот, кому положено, а мы будем делать свою работу. А если у штатцев есть лишние зонды, то пусть они топят их в океане сколько хотят. И все согласились с таким подходом к ситуации.

Самолёт описал вокруг нас ещё несколько кругов, с каждым разом увеличивая радиус, после чего взял курс на Америку. Обсудив увиденное, мы, было, решили, что американцев заинтересовали необычные антенны «Королёва», а зонд он сбросил, подозревая, что под нами прячется субмарина. Но некому было ответить на наши вопросы. Мы закончили обсуждение тем, что решили дождаться возвращения Славки с «Рисёрчера», который, наверняка получил разъяснения от американских коллег. На том и порешили.

А погода портилась всё больше. И сильнее всего удивлял контраст с вчерашней безмятежностью и полным штилем. Кто-то пошутил, что мы присутствуем при зарождении нового тайфуна, но остальные признали шутку неудачной. Особенно за обедом, когда снова пришлось вспоминать навыки поедания супа при бортовой качке. И это при включённых успокоителях.

Кстати, чтобы успокоители работали, судно должно двигаться. Поэтому «Королёв» постоянно лавировал каким-то «противолодочным» зигзагом, оставаясь в предписанных координатах.
 
Наконец, всё это надоело как команде, так и научному руководству. После короткого совещания и радиообмена вся «большая тройка» («Королёв», «Кренкель» и «Рисёрчер») покинули эту негостеприимную точку и двинули средним ходом на север-северо-восток, огибая по большой дуге Саргассово море и удаляясь от Бермудского архипелага.
Переход длился почти сутки, и всё это время нас болтало весьма серьёзно. Помимо сильного волнения с трёх- четырёхметровыми волнами начала нарастать зыбь. У фальшборта появились первые согнутые фигуры, высматривающие что-то в морской пучине невидящими глазами. Причём, не только из прикомандированных, но и из экипажа. На камбузе во время обеда появились свободные места. Тропическое «удовольствие» шло с трудом и начало накапливаться в личных рундуках. В нашем отряде народ пока держался, но настроение было неважным. Я со страхом прислушивался к организму, но пока ощущал только вялость и головную боль.

Непогода, по всей видимости, слегка взболтала саргассовый «суп», и нам периодически стали попадаться обрывки островов и отдельные пучки водорослей. Но по мере продвижения в сторону Африки таких осколков становилось всё меньше и меньше, пока они не исчезли совсем.

Зато снова появились дельфины. Стоило только волнам уменьшиться до метра-двух, как мы заметили, что нас сопровождают прекрасные афалины. Пара изящных особей устроилась у самого форштевня и, как привязанные, летели под водой правее носового буруна. Зачем они это делали – загадка. Они не ловили летучих рыб, не кувыркались и не выпрыгивали из воды, они просто летели вперёд, демонстрируя свою энергию и красоту. Со стороны казалось, что они были неподвижны и плыли по инерции. Они, словно торпеды, двигались вперёд, толкаемые невидимыми винтами, но это было не так. Просто мы не могли заметить их движений. Насколько же совершенными были эти природные машины, которые неуловимыми движениями тела могли спокойно развить скорость 18 узлов! А может, и больше. Незабываемая картина. Но нам было некогда полюбоваться всласть этим совершенством. Мы удирали!

Позади нас постепенно становилось просто темно от толстых грудастых туч. Кто-то даже рассмотрел в их гуще несколько молний, но я подтвердить не могу. Весь наш научный ордер драпал на максимальной скорости курсом на восток, напоминая морской вариант картины К.Маковского «Дети, бегущие от грозы».

Так мы и покинули негостеприимный и загадочный Бермудский треугольник.
Дельфины проводили нас на выход, словно хотели убедиться, что мы действительно уходим. Нечего человеку делать там, где он ещё не осознал, что происходит! И когда мы отошли от треугольника достаточно далеко, Посейдон перестал сердиться и океан успокоился. Теперь мы снова могли, если нужно, лечь в дрейф и заняться своими важными делами. Наша новая точка оказалась где-то на широте тропика Рака посередине между Африкой и Америкой.

                (Продолжение: http://www.proza.ru/2017/07/05/1934)