Наташка

Эта история должна была начаться со времён студенчества моей мамы. Именно тогда зародилась её дружба с Верой. Но тогда ещё не было ни меня, ни Наташки, и поэтому я упущу этот промежуток времени. А перенесёмся мы сразу в то время, когда мне уже исполнилось одиннадцать лет. Время довольно примечательное, практически рубеж уходящей эпохи. Эпохи телефонов с проводами, деревянных оконных рам и чёрно-белых телевизоров.
 
Это был конец июля. Мама созвонилась со своей подругой Верой, и они договорились, что мы приедем на недельку к ним в гости. Так вся наша семья: я, мои родители и мой младший брат отправились в посёлок Осяткино.

У маминой подруги были свой дом, огород, рубленая баня, летняя кухня, муж, кот, а в центре всего этого – семилетняя дочка Наташа. И что сразу же бросалось в глаза, так это то, что целая вселенная кружилась вокруг Наташки, а Наташка – вокруг вселенной. И никак иначе.

И вот мы приехали, познакомились. В первый вечер наши родители очень много говорили и пили чай, и я даже не помню, как мы в тот день легли спать. Но я отчётливо помню утро следующего дня.

А утром в комнату вбежала Наташка, вскочила  на кровать, где спали я и мой младший брат Димка, и начала верещать: «Завтракать! Завтракать! Хватит спать, идёмте завтракать!» Мы с Димкой здорово перепугались, не понимая, что за вихрь ворвался к нам в комнату. Переглянулись и натянули одеяло себе на головы. А Наташка всё кричала, всё скакала, как сумасшедшая! А потом и вовсе начала нас колотить с криками: «Мне скучно! Вставайте, лежебоки! Я и так долго ждала, когда вы проснётесь!» Деваться было не куда. Мы встали, оделись, заправили кровать и поплелись следом за Наташкой на летнюю кухню. А она уже скакала по улице, срывая на ходу какие-то цветы с клумбы и что-то роняя возле теплицы.

На кухне всё было готово к завтраку. Для нас на столе было разложено угощение, а на печке шкворчал горячий чайник. У кота на блюдце размораживались пескари. Я разлил чай по кружкам, и мы дружно уселись за стол. Димка ещё дремал и клевал носом. Я то и дело протирал глаза и маленькими глотками отпивал горячий чай из кружки. Кот Васька громко чавкал и урчал от наслаждения, уплетая рыбёшку. В общем, мы ещё только-только пробуждались, а Наташка уже бодрствовала на полную катушку, и по её искрящимся глазам можно было догадаться, что она что-то затевала. Она то и дело ёрзала на табурете, болтала ногами и с хитрецой поглядывала то на меня, то на Димку, как будто примеряя – сдюжат ли?

Пока наши родители проводили свой отпуск то в огороде, то в лесу или в походах по магазинам, скучать нам не приходилось. Мы то и дело влипали в какую-нибудь историю, и генератором всех затей была именно Наташка.

Началось всё со знакомства с местной шпаной. Позавтракав, мы вышли со двора. Наташка сказала: «Пойдёмте, я познакомлю вас с мальчишками», – и мы пошли. Навстречу вышли пятеро ребят. Только знакомиться они вовсе не собирались,  вместо этого им вздумалось нас задирать. И мне даже пришлось всыпать одному рыжему парнишке. Правда, потом пришёл его старший брат и накостылял мне в ответ. Это, чтобы я никого больше не обижал.

А на следующий день мы пошли в сосновый бор за черникой. Но чернику уже всю обобрали местные, и мы после слов Наташки: «Я сто раз их ела!» – натрескались медвежьих ягод, их ещё называют водяника. Ягода вполне безобидная, но к вечеру у нас разболелись животы.

На третий день мы отправились в лес на прогулку. И после слов Наташки: «Я всё тут знаю!» – мы заблудились. Больше часа кружили мы по тропинкам, не имея представления, где находимся и куда идти. Никто из нас не умел ориентироваться, а деревню и дорогу, с которой мы зашли в лес, давно потеряли из виду. И чем бы наша прогулка могла закончиться, известно только Богу, если бы не свершилось чудо, и мы не вышли к реке. Далее, по берегу, двигаясь против течения, мы дошли до Осяткино.

Только так не могло продолжаться без конца. Вселенная не прощает непослушания. В конце концов, всё закончилось именно так, как и должно было закончиться. Всё шло к тому, что случится беда. И беда случилась.

Мы проснулись, как обычно, оттого что прибежала Наташка, вспрыгнула на нашу кровать и начала скакать по нашим ногам с воплями: «Завтракать! Завтракать! Кто последний, тот тетеря!» И по пути на кухню она снова что-то уронила. А потом был чай и пироги. И кот Васька снова громко чавкал. А налопавшись до отвала, Наташка вдруг предложила: «А пойдёмте купаться?! Жарко сегодня!» Я засомневался и сказал: «Ну не знаю. Не так уж и жарко». Идея мне, и правда, не очень понравилась, но Наташка настаивала, и я согласился. Конечно, надо бы было сказаться родителям, но их нигде не оказалось. И мы пошли. Пошли без разрешения.

Мы пришли на берег Пинеги, спустились на песчаный пляж и разделись. Несмотря на то, что было жарко, купаться почему-то не очень-то  и хотелось. Что-то скреблось на душе. Видимо, тревожило то, что ушли на речку без спроса.

Мы с Димкой уселись у кромки воды и начали строить замок из песка. Вполне себе увлекательное дело, вот только нашей пигалице игра показалась скучной, и Наташка, не слушая нас, всё-таки побежала купаться. Сначала она обрызгала себя, потом нас, затем стала носиться по мелководью, как оголтелая, то в одну сторону, то в другую. А я ругался и никак не мог её образумить. Димка ворчал: «Не видишь? Она же девчонка! Чего с неё взять». В общем, мы так и сидели с братом у кромки воды, зачерпывали руками песок со дна и строили причудливые башенки, а Наташка носилась по воде и улюлюкала в диком восторге.
 
В какой-то момент я поймал себя на мысли, что вокруг исчезли все звуки. Не было слышно ни звонкого смеха, ни шлёпаний, ни всплесков, вообще ничего. И я поднял голову, чтобы посмотреть на Наташку. Окинул взглядом речку, а Наташки нигде нет! Ни на реке, где она только что бегала, ни на берегу. Нигде!

Я вскочил с места и побежал туда, где в последний раз её видел. Бежал и ни о чём не думал. Сердце отчего-то забилось так сильно, что думать не получалось. Я только бежал туда и смотрел себе под ноги. Бежал – и вдруг увидел впереди себя омут, а там, на глубине, расправив руки, как будто парила наша Наташка.

Скатившись в эту яму, я схватил Наташку за волосы и с силой потянул наверх. Потом перехватил её за руку, снова потянул – и мы оказались на мелководье. К этому времени подбежал и Димка. А я уже начал лупить Наташку по спине, и она сначала закашляла, а потом разревелась. Не то от страха, не то оттого, что я её колотил, а может, и то и другое! Наташка рыдала, а я тряс её за плечи и ругался: «Дурында ты стоеросовая!» Тряс, как котёнка, и кричал: «Дурында! Дурында!» А она рыдала ещё громче и совсем не собиралась успокаиваться. Тогда мы с Димкой обняли её, а она нас, и постепенно плач прекратился. Наташка ещё всхлипывала, а я сказал: «Всё! Идём домой». И когда она окончательно пришла в себя, мы с братом взяли её за руки и повели на берег. Молча оделись, молча вышли с реки и так же молча договорились никому ничего не рассказывать. Каждый чувствовал свою вину за случившееся, и я, как старший – в первую очередь.

В последние дни отпуска мы больше никуда не ходили. И даже, когда местная шпана звала нас играть в казаки-разбойники, отсиживались во дворе. А потом мы уехали домой, и вся эта история с Наташкой канула в забытьё.
 
Время менялось стремительно, в стране началась перестройка, наступала новая эпоха. Связь между нашими семьями таяла на глазах. Мы все росли, взрослели и не сидели на месте. Сначала Наташка и её родители переехали из Осяткино в Сыктывкар. Затем Наташка уехала учиться в Санкт-Петербург, где живёт и сейчас. А я к тому времени отслужил в армии и основался в Вологде. Женился и через пару лет у меня родилась своя Наташка, только мы её назвали – Юлька. И вселенная также закружилась вокруг моей Юльки, а Юлька – вокруг вселенной. И никак иначе.

Извлекая уроки из прошлого, я учил свою Юльку всему, что знаю и умею сам. В городе – кататься на роликах и коньках. Отдыхая на даче, кататься на велосипеде и плавать. И, наверное, история не имела бы продолжения, а связь между нашими семьями оборвалась бы окончательно, если бы не одно – но! Если бы мне не привелось работать вахтовым методом в республике Коми. Всего в ста километрах от того самого Сыктывкара, где теперь жила Наташкина мама. Мама Вера.

Казалось бы, вот он, шанс увидеться и пообщаться, наладить утраченную связь. Только вот знать, что в ста километрах живут твои хорошие знакомые и иметь возможность преодолеть эти сто километров, чтобы с ними увидеться – это не одно и то же. Знать-то я знал, но вырваться с работы хотя бы на денёк никак не получалось.

И вот тут со мной происходит совсем уж непредвиденное. По вине неопытного водителя я попадаю в дорожно-транспортное происшествие.
 
Был февраль, стояли сильные морозы, оттого и дорога покрылась коркой льда. На одном из поворотов наш легковой автомобиль занесло, водитель растерялся и бросил руль. Так мы очутились на встречной полосе.  С тяжёлой травмой меня доставили в республиканскую больницу Коми, которая как раз и находится в Сыктывкаре.
Мама Вера, узнав о случившемся от моей мамы, тут же выяснила – где я и что со мной. А узнав, в какой я больнице, она стала меня навещать и заботиться обо мне. Вот при таких обстоятельствах и свиделись.
 
Каждый день, после работы, мама Вера мчалась из одного конца города в другой, чтобы побаловать меня домашней едой. То блинчики, то салатики, а то и вовсе жаркое в глиняном горшочке. Видели бы вы лица пациентов, лежавших со мной в одной палате (они-то манную кашу ели)! Я, по правде сказать, даже думал, что они меня рано или поздно побьют костылём.

Наташкина мама помогала мне во всём, что было необходимо: побриться, умыться, привести себя в порядок. А в какой-то момент она мне сказала: «Мы вчера с Наташей созванивались, и она передаёт тебе пламенный привет. А ещё она мне рассказала, как ты её спас на реке в Осяткино», – и мама Вера меня поблагодарила. А я не знал, что сказать, и поблагодарил её в ответ. А ещё я почувствовал, как на душе стало легче. Как будто груз вины свалился с плеч.

Так она меня и выхаживала, и во всём мне помогала. А очень скоро я пошёл на поправку, и меня выписали долечиваться домой. Все эти происшествия, моя авария и открывшаяся тайна про случай с Наташкой, всё это сильно повлияло на нас. Мы сильно изменились. Теперь мы чаще созваниваемся, делимся своими радостями и огорчениями. И мы очень-очень благодарны друг другу.

А что же Наташка? У Наташки всё хорошо! У неё сейчас уже двое сыновей. И теперь вселенная вращается вокруг них, а они вокруг неё, но, кажется, не так стремительно, как это было в детстве у самой Наташки. И, по-моему, она мечтает о дочке.