Коровья пластинка

Завтрашний день обдуман до мелочей, барашки посчитаны, слоны считаться не пожелали и, робко сбившись в розовый табунок, нежным облачком улетучились куда-то вправо. Ах, как бы мне хотелось отправиться с ними, покачиваясь на воздушной слоновьей спинке! Черт побери, я сегодня засну или нет! Открыв глаза, вижу, как ночной ветерок-разбойник тихонько щупает занавески. Они молча поддаются. Старый фикус в углу тоже наблюдает волнительную сцену, стыдливо прикрываясь вытянутыми зелеными пластинками. Лезет же в голову всякая ерунда! Спа-а-ать! "Лена, ты опять билеты на концерт забыла!", – сквозь сон строго укоряет муж. Ага, отвечаю ему, забыла. Мы уже сто лет никуда не ходили, какой концерт! Ох, как бы заснуть. Завтра вставать в полседьмого. Переворачиваюсь на другой бок, лицом к стене.


Голос в голове спрашивает:


– Барашков считала?


– Да!


– А слонов?


– Нет, не успела, они сбежали!


– А коровью пластинку слушала?


– Что? Коровью лепешку знаю, а пластинку…Не, не слушала.


И тут появляется она. Большая, белая, мягкая, пахнущая молоком. Глаза грустные, с длинными ресницами:


– Муу-э-ээлодия муу-эаая муу-эланхоличная…


И достает пластинку. Огромную, как поле.


Голос сверху с ехидцей спрашивает:


– А ты когда-нибудь пользовалась иголкой с насадкой?


 Лихорадочно соображаю, какой иголкой, какой насадкой. Не успеваю. Игла проигрывателя уже во мне. Больно-о! Сверху голову нехило так прижимает лапкой. Вижу свои ноги, обутые в один здоровенный конек со шнуровкой по самые коленные чашечки. Руки надо держать, как в "Титанике", иначе упадешь. Я в центре большого стадиона с черными беговыми дорожками, которые на самом деле оказались опасным катком. Выходить за пределы дорожки нельзя, иначе иголку придется заново вставлять. Первый раз я только ойкнула, больше эту процедуру повторять не хочу. С бешено колотящимся сердцем лечу под саксофон Армстронга. Боже мой, мой темп совсем другой, Луи, ты такой медлительный! Мне совсем не до меланхолии: надо следить за дорожкой и держать руки, чтобы не упасть. Конек хорошо наточен, скользит отменно, мне бы такие в детстве! Страх постепенно исчезает, привыкаешь к полету, скользишь в обаянии джаза, расслабляешься…

Ой, руки! Неожиданно что-то лилово-розовое накрывает меня, и я оказываюсь внутри. Лежа на спине, изо всех сил упираюсь ногами, обутыми в конек, в синеватое  влажное нёбо. Чувствую, как липкий, словно резиновый, язык приподнимает меня, раздается звенящий в ушах звук глотка, и я несусь вниз, словно с горы в аквапарке. Дальше ничего не помню…