Цветы и песни Глава 7

Так получилось, что мы с Джоном ни разу не виделись с того самого вечера у мисс Мартин, однако в среду утром я не думала об этом, без настроения натягивая на себя желтое платье с юбкой выше колена, надеясь, что это не произведет на Томаса чересчур сильного впечатления.
В одиннадцать часов его автомобиль остановился у дома, после чего я, решив, что Томас был за рулем, открыла дверцу переднего сиденья, с удивлением увидев там незнакомого мужчину. Голос Томаса послышался с заднего сиденья:
– Я здесь!
Неловко захлопнув дверцу, я села назад рядом с Томасом, сделав случайный комплимент его костюму. Он неловко поблагодарил меня за него.
– Это наш водитель, – сказал он после.
– Ты не умеешь водить автомобиль? – поинтересовалась я, тут же озадачив его. Я увидела, как бледные щечки Томаса порозовели.
– Это было решением отца, – пробормотал он.
– Понятно.
Эти полчаса, пока мы были в пути, показались мне мучительными, – оказалось, что Томас, несмотря на свою принадлежность к высшему обществу, был абсолютно социально неприспособленным парнем, который то и дело бросался в крайности – либо же говорил так много и так нудно, что хотелось застрелиться, либо же наоборот молчал, так что сразу хотелось спать.
В конце концов, когда мы приехали, Томас пригласил меня на прогулку по огромному, действительно огромному саду, в котором было так много всего, что я даже побоялась, что у меня заболят глаза. Огромный бассейн и несколько автомобилей не вызвали у меня никакого интереса, и Томас, судя по всему, это заметил, поэтому тут же предложил мне съездить на площадку для игры в поло, которая, по словам Томаса, принадлежала его отцу.
Поло было для меня одним из тех вещей, в которых я совершенно не разбиралась и не стремилась разобраться, однако, никогда прежде не бывав в подобных местах, я из интереса согласилась.
На площадке я не встретила ни одного знакомого человека, несмотря на множество мелькающих фигурок богатых людей, которые, сидя на самых разных лошадях, продолжали пинать маленький белый мячик деревянными клюшками. В конце концов, Томас предложил мне прокатиться на одной из лошадей, но я вежливо отказалась, ссылаясь на свой внешний вид, хотя на самом деле мне просто не хотелось.
Через десять или пятнадцать минут к нам, стоящим у невысокого деревянного забора, которым была обнесена вся площадка по периметру, подошла красивая лошадь темно-рыжего цвета, верхом на которой был мужчина с такими же светлыми волосами, как у Томаса. Нетрудно было догадаться, что это его отец.
Оказалось, что мистер Эртон был куда более общительным и приветливым человеком, нежели его сын, и мы даже несколько полушутя обсудили это, пока Томас окончательно не раскраснелся. Обменявшись с мистером Эртоном улыбками, он назвал меня «абсолютно обворожительной иностранкой», после чего, подобно Томасу, предложил оседлать любую лошадь, которая мне только нравится.
– В другой раз, – вежливо отозвалась я, и мистер Эртон пожал плечами, тут же воскликнув:
– Хочешь увидеть, как Томас ездит верхом?
Томас тут же запротестовал, но я весело ответила:
– Конечно, хочу.
Глядя, как Томас снова краснеет, я нежно погладила его по плечу, коснувшись указательным пальцем его розовой щеки. Кажется, это немного приободрило его, поэтому Томас снял пиджак, и, бросив его на лавку, стоящую рядом, перепрыгнул забор. Оставив нас, мистер Эртон направился в центр поля, где его как раз все ожидали для того, чтобы продолжить игру. Через пару минут я увидела, как Томас, сидя верхом на лошади, чья гладкая рыжая шерсть блестела на солнечных лучах, довольно-таки умело управлял ею, настолько отдавшись этому, что даже, казалось, забыл о моем присутствии.
Наблюдать за ним было действительно увлекательно, поэтому я продолжала стоять, оперевшись на забор, пока не услышала, как на дороге позади меня – там, где заканчивался газон, – остановился автомобиль. Обернувшись, я увидела кремовый Фольксваген Джона – сам Джон сидел за рулем, зажигая сигарету.
Чувствуя себя поистине ужасным, но таким счастливым человеком, я медленно попятилась, после чего сорвалась и побежала к автомобилю, увидев, как Джон улыбнулся с победоносным видом, наблюдая за мной, чуть склонив набок голову.
Подбежав, я запрыгнула в автомобиль, даже не открывая дверь, после чего оправила изрядно задравшуюся юбку платья. Томас растерянно смотрел на меня издалека, все еще сидя верхом на лошади, после чего я отправила ему воздушный поцелуй – и поверьте, в этом не было ни капли издевательства или сарказма, – окажись он ближе, я бы даже поцеловала его. Сложив ладони рупором у рта, я крикнула ему из уже отъезжающего автомобиля:
– Прости, Томас!
Когда мы отъехали от площадки, я вдруг рассмеялась, и, чувствуя, как мои прямые темно-русые волосы развиваются и путаются на ветру, который теперь даже не казался знойным, я повернулась к Джону как раз в момент, когда его свободная от руля рука легла сверху на мою, после чего наши пальцы переплелись, пускай и на пару секунд.