Ограниченность философского разума

Такую сферу духовной деятельности человека, как философия,обычно  связывают с разумом. И действительно, она стремится  найти  именно  разумные  ответы на ставимые ею предельные вопросы о мире, познании, добре и зле,  существовании человека. Но вдруг, примерно пару столетий назад, некоторые  философы дошли до нового предельного вопроса: а так ли всесилен разум в  поисках ответов на предыдущие вопросы? У рационализма, безраздельно  господствовавшего в Европе и имевшего своим апогеем систему Гегеля, обнаружилась оборотная сторона. Разберёмся в этом конкретнее.

Главной характеристикой эпохи Нового Времени был прогресс во всех  сферах  общественного бытия – наука, техника, политика, экономика, право.Прогресс  осуществлялся с помощью разума. Философское мышление было и источником  прогресса в системах поиска объективной истины у Бэкона и Декарта, и его  закреплением, утверждением "на  веки  вечные" в диалектике Гегеля. Так  откуда  же было взяться в столь просвещённый XIX век знаменитой "троице"  иррационалистов – мыслителей, отрицавших всесилие разума – Шопенгауэру, Кьеркегору и Ницше?

Умозрительная философия, погрузившись  в  поиски  скрытой  первоосновы, всеобщей сущности, оказалась неспособна понимать то, что есть  непосредственно, единичное существование. В мироздании оставалось ещё нечто такое, что не  встраивалось ни в какие системы, умозрительные конструкции, теоретические  картины мира. Это был человек как неповторимая индивидуальность и  творческое  начало. Существование конкретного человека не выражается никакими  формулами  и схемами. Отсюда первое обвинение в адрес всеобъемлющего разума – в  неспособности его понять единичное существование, под которым имелось в  виду  человеческая личность и судьба.

Наиболее всех проблему единичной человеческой судьбы разрабатывал  датский мыслитель Сёрен Кьеркегор (1813—1855). Умозрительная философия не  могла дать ему ответ на вопрос о своей непростой судьбе. В итоге, Кьеркегор  нашёл такой ответ в религиозном откровении. Христианская вера – это то, что  отличало его от других философов из вышеуказанной «троицы». Именно в  Создателе Кьеркегор находил опору единичного существования, личности, именно  перед лицом Божиим должна раскрываться подлинная личностная суть, подлинная  экзистенция. Мыслитель по-особенному  понимает библейское  повествование  о  грехопадении человека. Поскольку оно заключалось во вкушении запретного  плода с древа познания добра и зла, отсюда последовало прямое отождествление  греха с познанием. Разум объявляется слугой Необходимости – некой  обезличивающей и беспощадной силы, устанавливающей в мире свои законы, взявшиеся из ниоткуда, из ничто. Умозрительная философия подчиняет законам  Необходимости даже Самого Бога, превращая Его из Личности, явленной  в  откровении и в чудесах, в некий абстрактный Абсолют. Получается, Бог сотворил  мир по принуждению, подчиняясь всё той же Необходимости. Той же  Необходимости служит основанная на разуме этика. Кьеркегор утверждает, что ни  одному инквизитору было не изобрести таких пыток, которым подвергает  человека «этическое» в случае невыполнения его требований. Способ противостоять  Необходимости, этому проявлению небытия, уничтожающему личность,  мыслитель находит только один – стать «рыцарем  веры», довериться Богу  настолько, чтобы отвергнуть разум и все объективные нормы. Примером этого  служит библейский Авраам, который по повелению Всевышнего, обращённому  лично к нему, и вопреки всем общепринятым нормам, в первую очередь, этическим, попытался принести в жертву единственного сына, занеся над ним нож. Таким  образом, в своих работах Кьеркегор производит впечатление религиозного  фанатика. Но при всём при этом он стал предшественником столь важного в ХХ  веке философского направления, как экзистенциализм. Отвергая умозрительную  философию, Кьеркегор провозгласил вместо неё философию экзистенциальную (как  он её называл, философию откровения). Такая философия рассматривает  мироздание через субъективное человеческое бытие. У некоторых  представителей  экзистенциализма религиозная составляющая такого взгляда была устранена, у  некоторых – смягчена.

Параллели учению Кьеркегора о Необходимости и способе вырваться из её  «тисков» можно отыскать у Артура Шопенгауэра (1788—1860).Шопенгауэр  полагает в основе мироздания иррациональную, слепую и ненасытную волю – это  по сути то, что Кьеркегор назвал Необходимостью. И здесь возникает парадокс  при  сопоставлении их взглядов – та, присутствующая в учении  обоих безликая  сила, делающая с человеком всё, что угодно, у Шопенгауэра называется  иррациональной  волей, а у Кьеркегора – рациональной Необходимостью! Данный парадокс  разрешим. Ведь, как у  Кьеркегора разум порождён Необходимостью, так и у  Шопенгауэра разум появляется как орудие всё той же, иррациональной  Абсолютной Воли на определённом этапе её развития. Человек же ошибочно  принимает разум за силу, борющуюся против хаоса,упорядочивающую и  гармонизирующую мир. Разум создаёт видимость мировой гармонии, создаёт мир  как представление. Другая часть мира – мир как воля – остаётся за пределами  разумного постижения. (Отсюда название главной работы Шопенгауэра – «Мир  как воля и представление»). Иллюзорность мировой гармонии ясно видится на  примере одного события всемирного значения – французской буржуазной  Революции. Известно, что почву для неё подготовили просветители (не только  французские), которые превыше всего ставили разум. Но невозможно назвать  разумным тот кровавый террор, который был устроен непосредственно в ходе  этой  революции. Она развязала низменные инстинкты, которые мгновенно возобладали  над  разумом.
 
У философии Шопенгауэра есть два очень разных отправных пункта. Первый – система Канта, в которой провозглашалась принципиальная непознаваемость  вещи-в-себе и познаваемость одних лишь только явлений. Шопенгауэр по-своему  раскрывает значение кантовской вещи-в-себе, отождествляя её с Абсолютной  Волей. Вторая близкая Шопенгауэру философия появилась даже вовсе не в  Европе – это философия буддизма и вообще индийская философия. Шопенгауэр  соглашался с тем, что мир – иллюзия, «покров Майи» и с Четырьмя Благородными  Истинами, изречёнными основателем буддизма. Последняя из них гласила, что  есть путь к прекращению страданий через уничтожение всех желаний. Для  Шопенгауэра в этом заключалось противостояние Абсолютной Воле, которая  ненасытна и этим порождает все возможные страдания. Это похоже на отказ от  мира и всех общепринятых в нём норм у Кьеркегора. Разница лишь в том, что  последний утверждал это с целью отдания себя Богу, а Шопенгауэр в Бога не  верил. Близкий Шопенгауэру буддизм имеет характеристику как раз  «атеистической религии». Другим основным элементом этики Шопенгауэра  являлось сострадание, основанное на понимании того, что другой человек так же  терзаем Абсолютной Волей, способен страдать так же, как ты.

В системе Шопенгауэра выделяется уникальная черта – противоположная  направленность вектора бытия и вектора этики. Мировыми процессами управляет  Абсолютная Воля, а этическая задача человека – противостоять ей. Эту  разнонаправленность бытия и этики устраняет ещё один известный  иррационалист – Фридрих Ницше (1844—1900). Абсолютную Волю Шопенгауэра Ницше провозгласил Волей к жизни и Волей к власти. Данный мыслитель при  поверхностном взгляде на него кажется мрачной фигурой, проповедником культа  насилия и идейным предшественником германского нацизма. Он сам  провозглашает себя Антихристом, не дожидаясь, когда его так охарактеризуют  другие. Свой исторический идеал философии Ницше находит  тоже в древности, но  только не в Индии, а в Греции, в период до Сократа.  Во всей древнегреческой  культуре Ницше выделяет две составляющие: аполлоническую – устанавливающую  меру и рационализирующую мир, и  дионисийскую – экстатическую, порывистую, иррациональную, устраняющую все ограничения для творчества. Явное  предпочтение он отдавал второй составляющей, и сожалел, что с появлением в  античной культуре Сократа в ней однозначно возобладало аполлоническое  начало. А из Древней Греции такой тип культуры перешёл во всю Европу, проявился и  в  Средневековье, и в Новое Время. Всё произошедшее в западном мире с Сократа  по  настоящий момент Ницше связывает с ограничивающим и упорядочивающим  элементом культуры. Аполлонический тип культуры, по нему, породил и  христианство, и политическую идею равенства, демократии. А провозглашает  Ницше, соответственно, возврат к давно забытому дионисийскому типу культуры, когда свободный порыв Воли к жизни выявит тех, кто более способен  главенствовать в мире, применяя силу, утверждать свою философию и мораль, встав  «по ту сторону добра и зла».
Итак, был ли Ницше предтечей германского фашизма? Преемственность  заметна, но не всё так просто. Ницше был чрезвычайно сложной фигурой в  мировой философии, если к тому же учесть, что он окончил свои дни в  сумасшедшем доме. Но в начале жизненного пути Фридриха Ницше невозможно  было ничего заподозрить. В юные годы он являл собой образец  дисциплинированности, сдержанности, даже религиозности, высокого интеллекта (его рекомендовали на кафедру профессора филологии в Базельском  университете, когда он был ещё студентом!), словом, достойного и одарённого сына своего века. Исключительная одарённость как раз и обернулась другой стороной. Ницше  настолько глубоко вник в окружающую действительность, что в его сознании  наступил перелом. Он уловил разрушительные тенденции в современном ему  общественном устройстве: с одной стороны – к обезличиванию, нивелировке  индивидуального и неповторимого, с другой стороны – к появлению тех, кто, сопротивляясь этому, возвысится путём насилия. Всё, что Ницше говорил о  «сверхчеловеке», являлось не столько утверждением, проповедью, сколько  предостережением. Его тонкому уму открылось столько, что он не мог это  выразить доступным всем языком. Ницше использовал несвойственный  классической западной философии метод непрямого высказывания – язык образов  и афоризмов. За счёт этого он стал одним из основателей философии ХХ  века. О  своём понятии «сверхчеловек» мыслитель говорил не то, что подразумевал, ввиду  исключительной сложности ощущений и прозрений.
 
В контексте современности ницшевский «сверхчеловек» – это тот, кто  противостоит глобализации, обезличиванию и стандартизации человека, кто делает  что-то сверх того, что ожидается в рамках  общепринятой нормы; а также тот, кто  сверх обычной человеческой нормы глубоко размышляет, воспринимает и  страдает. Словом, «сверхчеловек» – тот, кто имеет все человеческие свойства в  повышенной степени.